Текст книги "Электропрохладительный кислотный тест"

Автор книги: Том Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

Проказники съезжаются отовсюду… Позабыты старые распри, позабыт Раскол… Возвращается из Индии Пол Фостер, он выглядит истощенным, бакенбарды и усы исчезли, голова выбрита, но грохочет и вращается великий Бог Ротор… Пейдж толкует мне о гуарачах… Горянка, Дорис Копуша, Отшельник, Вольный Фрэнк – Ангел Ада, Кэсседи, жонглирующий своей кувалдой, Бэббс, Гретхен, Джордж Уокер… Входит Чума в нарядном арабском головном уборе – ни дать ни взять Лоуренс Аравийский… Наконец приезжает Кизи, выходят Фэй и дети… Люди-Флаги, сверкает автобус, сгущается мистический туман…

В студии телешоу Джона Бартоломью Такера, станции Кей-Пи-Ай-Экс на авеню Ван-Несс я сижу в полутьме среди публики, позади черных задников прожекторов, телекамер, операторских тележек, свернутых в бухты проводов… Кажется, будет что-то интересное…

ОПАСНОСТЬ, СВЯЗАННАЯ С ЛСД…

…эта надпись большими буквами появляется в студии на экранах мониторов, под надписью изображены три кусочка сахара… ну да, конечно, символ ЛСД, как четыре «X», ХХХХ – символ виски… и голос за кадром;

«…и писатель Кен Кизи…»

На просторной, залитой ярким светом поляне, за джунглями стоек, штативов, проводов и всего прочего, на характерном для разговорных телешоу молочно-белом, облицованном фибергласом вращающемся стуле сидит Кизи в своей рубахе с начесом и красных гвадалахарских башмаках… рядом – ведущий телешоу Такер, с виду типичный калифорнийский интеллектуал… а также другой его гость, Фрэнки Рэндалл, который сидит с видом лас-вегасского яхтсмена, в любой момент готового рассказать длинную историю о крайне огорчительном происшествии, случившемся на автостоянке в Лос-Анджелесе с его «эльдорадо» с открывающимся верхом. Видно, что шоу, как говорится, хорошо сбалансировано… Оно заполняет голову, как сон наяву… Конфетка для мозга… короткая беседа с Рэндаллом о («Персидской комнате», обедах «у Сорди» и отдыхе на пляжах Малибу – «Ну, а теперь куда ты направишься, Фрэнки?» «Будущую неделю, Джон, я проведу на озере Тахо!» а затем он сдержанно представит зрителям старейшего государственного деятеля психоделии, который говорит об опасности, связанной с ЛСД, и велит молодежи отказаться от этой привычки, как будто Кизи – бывший коммунист, исправившийся и покинувший поля классовых битв, захватив с собой парочку скандальных историй, после которых – неизбежная мораль. То, что нужно!.. немного смрада наркоманских притонов, а потом холодный душ.

– Ну, Кен, как по-твоему, можешь ты дать нам хоть какое-то представление об ЭЛЭСДЭШНОМ полете?

– Ага, это когда вылетаешь из тыквы.

Такар пристально смотрит на него…

– Ну… и теперь ты… намерен всем сказать, что пора бросать ЛСД, верно?

– Я намерен сказать им, что пора подниматься на следующую ступень.

– На следующую ступень?

– Пора подниматься на следующую ступень психоделической революции. Не знаю, как поточнее растолковать вам, что это будет, знаю только, что мы достигли определенной точки и дальше уже не движемся, ничего больше не созидаем, и именно поэтому должны подняться на следующую ступень…

На следующую ступень?.. так беседа и идет… Им абсолютно невдомек, что именно, ради всего святого, хочет сказать этот здоровенный ковбой… А как же насчет опасности, старина, как насчет нарисованных вон там кусочков сахара… и прямо передо мной, средь проводов и осветительных приборов, техник и заведующий постановочной частью бешено царапают что-то фломастером на суфлерской доске и подсовывают ее Такеру и Кизи, едва не попадая в радиус действия камеры…

НЕ ЗАБУДЬТЕ ОБ ОПАСНОСТИ, СВЯЗАННОЙ С ЛСД!

СКАЖИТЕ, – ЧТО ЛСД ПРЕДСТАВЛЯЕТ ОПАСНОСТЬ – ОСОБЕННО ДЛЯ МОЛОДЕЖИ!

…Кизи лишь смотрит на них и одаривает их самой широкой, самой загадочной улыбкой провинциала, которая на экране смотрится так, точно он вдруг отыскал взглядом старого дружка, а тот говорит: «Что за дребедень, Киизии…»

В тот же день, вновь прокатившись по телеэкранам Сан-Франциско, Кизи, Проказники и автобус подъезжают к «Уинтерленду», чтобы осмотреть его перед выпускным балом по случаю ОКОНЧАНИЯ КИСЛОТНОГО ТЕСТА… Телевизионные микрофоны… Кизи в комбинезоне Людей-Флагов и десятигалоновой соломенной шляпе…

– Кен! Кен! – телекомментатор с трудом принимает соответствующую позу. – Кен, не скажешь ли несколько слов о том, какую мысль ты хочешь внушить ребятам на Окончании Кислотного Теста?

– Я хочу сказать им: «Никогда не доверяйте…» БАААААААААЦ

В микрофон оглушительно ухает прорвавшаяся обратная связь…

– Повтори, пожалуйста, Кен.

– Бааааааааац, – повторяет Кизи.

– Ха-ха! Нет, то, что ты говорил.

– Никогда не доверяйте Проказнику, – говорит Кизи. Эпизод прерывается на том, как из автобуса один за другим выскакивает выводок Людей-Флагов…

Никогда не доверяйте Проказнику!.. Черт подери!.. Вновь перебудоражен весь Хейт-Эшбери, ну что с этим поделаешь! Очередное массовое воспламенение паранойи. Чахоточные торчки скользящей походкой вышагивают взад и вперед мимо магазинных витрин Хейтстрит. Они без конца тараторят, сидя на корточках в комнатах с обоями из набивной ткани. Вся вещь дает стахановский крен влево. Кизи вовсе не правый уклонист, он левый уклонист. Он намерен выкрутиться, велев ребятам покончить с ЛСД, но все это только для прессы. А на самом деле он готовит чудовищную проказу, которая окончательно погубит психоделическое движение… Да, я вижу, что в каком-то отношении кислотные торчки Хейт-Эшбери представляют собой нечто вроде племени. Они не расстаются с барабанами джунглей и сплетнями, они их любят, они плавают в них, как рыбы в пещерной реке… В воспаленном всеобщем мозгу рождается страшная мысль… Выпускной Бал по случаю Окончания Кислотного Теста намечено устроить в «Уинтерленде» в понедельник, 31 октября, в канун Дня Всех Святых. На следующий вечер калифорнийская Демократическая партия проводит в «Уинтерленде» массовый митинг в честь губернатора Брауна, который соперничает на выборах с Рональдом Рейганом. Кизи и Проказники устраивают свою уинтерлендскую вечеринку в канун Дня Всех Святых. Так? Вместо «прощания с кислотой» она выльется в Кислотный Тест неслыханных масштабов. Электропрохладительный Напиток прольется, как дождь во время тайфуна, заструится по всем венам, шесть тысяч спятивших торчков будут рикошетом отскакивать от стены к стене, точно электрические мячики для гольфа… Но и это еще не все. Небеса рухнут на землю, но на этом они не остановятся, эти маньяки!.. Все двери, перила, стены, стулья, трубы центрального отопления и фонтанчики для питья Проказники смажут ДМСО… разбавленным ЛСД… Усекли?… ДМСО – нечто вроде древнего идеала алхимиков, универсальный растворитель. Капните ДМСО на кончик пальца, и через тридцать секунд вы почувствуете его вкус во рту. Вот с какой скоростью он проникает сквозь кожу и весь организм. ДМСО с ЛСД… Вот это воображение! На следующий вечер вся Демократическая партия Калифорнии будет наглухо одурманена, все повылетают из тыкв. Восемь тысяч эмфизематозных толстожопых сенаторов, членов законодательного собрания, членов и членш национальных комитетов, конгрессменов, да и сам губернатор, примутся издавать леденящие душу вопли, шлепаться на пол и гукать, шипеть и поджариваться, как стопка спятивших блинов, после чего на все движение обрушатся, размахивая кнутами, Тугоухие Полицейские…

Господи, какой ужас!.. И вот торчки никак не поймут, то ли Кизи их продает, то ли впихивает во всеобщую задницу большую римскую свечу. Они загипнотизированы. Они подходят к Складу и до боли в глазах всматриваются во мрак. Их глаза сверкают в дверном проеме лихорадочным блеском… Они входят в Склад, пялятся на автобус, пялятся на Кизи. Горянку, Кэсседи, Бэббса… Входит, бряцая бусами, целый отряд, все покачиваются. как гаучос, разглядывают автобус, приговаривая: «Блеск! Здорово!» – и улыбаются друг другу, вроде как все на высоте, и вдруг Проказники умолкают.

– Копы, – морщась от отвращения, говорит Горянка.

– Откуда ты знаешь?

– Да посмотрите на их обувь.

На ногах у них ботинки на шнурках, как у линейный монтеров-телефонистов.

– В таких тяжелых башмаках вам никогда не стать торчками, – говорит она.

Однако это всего лишь минутный каприз. Дело в том, что Проказники вновь подняли паруса. Они уже затащили в свой фильм весь город, не только копов. О Кизи говорят по телевидению и радио, пишут во всех газетах. Он знаменитость, идеальная знаменитость, скверный славный малый, пропахший всеми тайными греховно-зилотскими удовольствиями, но обещающий исправиться. Они исколесили на автобусе весь город, сбивая с панталыку общественный рассудок… Заехали даже в большой негритянский район Филмор – с надрывающимися от рок-н-ролла громкоговорителями, развевающимися американскими флагами и украшающей автобус крупной надписью

ВЛАСТЬ ЦВЕТНЫХ

промчавшись сквозь гетто сплошной массой ярких светящихся вихрей. Чернокожие в Филморе никак не могли разобраться в этой чертовщине. Может, они серьезно, эти белые прикольщики, только фразу написали неправильно? А может, это изде-е-е-е-е-евка? – когда они наконец разобрались, автобус был уже далеко и баламутил другой район. Потом на автобусе появилась огромная надпись

ОКОНЧАНИЕ КИСЛОТНОГО ТЕСТА

и Проказники принялись колесить по Хейт-Эшбери и деловой части Сан-Франциско, Норт-Бичу и Беркли с рекламой самого представительного на свете форума торчков. Они поднимали шум у каждых ворот. На крыше Джордж Уокер на барабанах, Пейдж – на электрогитаре. Горянка высовывалась в заднее окно сверкающего солнечными зайчиками автобуса и выкрикивала в растерянную толпу лозунги на тему предвыборной борьбы за пост губернатора и многочисленных арестов Кизи:

– Кизи – в губернаторы!

– Он готов предъявить множество собственных обвинений!

– Он не отказывается от своих дел!

– Избранник идиотов!

– Косяк в каждой заначке!

– Все упования – на наркоманию!

Вновь они были защищены. Весь прикольный город был затянут в Фильм. А потом…

«Уинтерленд»: да… Как обычно, самым трудным во всей фантазии было подыскать подходящее место. «Уинтерленд» подходит идеально: самая большая крытая арена в городе, прочный корабль, используемый для ледовых представлений и тому подобного. Непосредственно с Кизи и Проказниками администрация «Уинтерленда» заключать договор отказалась. Маньяки, рецидивисты!.. Тут-то и возник Билл Грэхэм. Особой любви Грэхэм и Кизи друг к другу не испытывали, однако Грэхем предложил свои услуги в качестве продюсера, импресарио, здравого рассудка и твердой руки на командном пункте и подписал контракт. Главное в работе Грэхэма – оставаться на гребне новой волны. Но кроме того, для него это вопрос эстетики и морали. Помимо всего прочего, он еще и верит… гм-гм… Правда, тут замешан Кизи… Ну что ж… Как бы то ни было, Халлинэн и Роэн оформляют контракт между Грэхэмом и компанией «Отважные Полеты». Контракт подписан, задаток внесен, все законно и оплачено.

Теперь очередь «Благодарных Мертвецов». Кизи желает, чтобы на Выпускном Балу играли именно они. По его словам, они необходимы. Однако у «Мертвецов» контракт на выступление на костюмированном балу по случаю Дня Всех Святых в «Калифорния-холле». По иронии судьбы, финансируют бал благодетели Проказников, «Общество Каллиопы», и для его проведения они наняли импресарио по имени Боб Маккендрик. Кизи, Маккендрик и представители «Общества Каллиопы» Пол Хокен, Майкл Лейтон и Билл Тара собрались в квартире на верхнем этаже покосившегося здания на Пай-стрит сплошь деревянные планки и окна-фонари. Мебели никакой, только матрас в гостиной. Солнце заливает помещение ослепительным блеском. Кизи сидит на матрасе, а все остальные – на корточках на полу. Кроме Маккендрика. Он стоит в центре комнаты и приплясывает, точно попал на раскаленную сковородку. На нем тонкий черный свитер, рубашка с открытым воротом, узкие черные брюки и черные туфли без шнурков с акульими носами… короче, одет как прирожденный хипстер. Яркие солнечные лучи раскалывают его на двадцать семь составных частей, и каждая беспокойно ерзает.

– Слушай, Кен, – говорит он, – ты лидер, можно сказать, пророк, у тебя важная миссия, и мне это по душе, я понятно выражаюсь? Все это я уважаю… Но мне приходится смотреть на подобные вещи с другой стороны. Я несу ответственность перед многими людьми, вложена уже куча денег.

Двадцать семь частей! – все движутся, а как же, ведь каждому ясно, что при игре в импресарио эти танцы в «Калифорния-холле» – прямой путь к наживе. Кизи просто-напросто сидит и упорно обрабатывает Маккендрика, интересуясь, похоже, лишь тем, сколько времени тому придется уяснять себе, как все будет на самом деле… Черт побери, старина! объединим наши усилия! Перенеси сферу своих интересов в «Уинтерленд», вложи туда деньги. Даже если он этого не сделает, все равно все придут в «Уинтерленд», и в своем «Калифорния-холле» он останется ни с чем. Маккендрик вне себя. Его освещенные ярким солнцем черные брюки отплясывают фокстрот. От него во все стороны исходит запах беды. Соберите меня опять в одно целое! Все таращат на него глаза. От этого нестерпимого блеска у всех развивается близорукость! Он доходит до точки. Он согласен. Он отказывается от затеи с «Калифорния-холлом», отпускает восвояси «Мертвецов», мечется, рассыпается…

…на отдельные слова и прикольные фразы, ропот. Торчки начинают роптать по поводу игры Кизи во Власть. Игры Кизи во Власть. «Благодарные Мертвецы»… Они-то на высоте! С первых Кислотных Тестов они сделались вещью, пионерами нового звучания, кислотного рока, к ним начали присматриваться компании грамзаписи:::: гм-гм:::: это и есть самая передовая музыка? Да прикол с ними! Все до одного у нас в кармане, в «Уинтерленде».

В пятницу вечером Проказники решают заглянуть в «Филмор». Ну да, как-никак сегодня пятница, Кизи, Кэсседи, Бэббс, Пейдж – всего около дюжины, все в комбинезонах Людей-Флагов. Кэсседи жонглирует кувалдой. Вокруг «Филмора» идет по-настоящему прикольное представление. Танцевальный зал расположен в самом центре негритянских трущоб, на углу Филмор и Джири, и в пятницу вечером на улице полно молодых чернокожих в шляпах с крошечными полями, проводящих свой обычный пятничный вечер на улице, и старых негритянок, закупающих продукты на выходные дни, кругом винные лавки, аптеки, медленно движутся машины, на улицах сплошные черные лица. И прямо в этой толпе – белые прикольщики. Молодые люди в психоделических нарядах, направляющиеся, весело переговариваясь и гогоча, к «Филмору», – Власть Цветных!.. она в их руках, как пить дать. Кизи и Проказники поднимаются по лестнице в танцевальный зал, который расположен на втором этаже. Кизи вступает в переговоры с кассиром и контролером. Они приглашены на важное совещание. Контролер поднимается наверх. Потом возвращается… похоже, флюиды очень скверные… Без билетов их не пропустят… Грэхэм… скверные флюиды, мало того – прикольное оскорбление. Проказники вновь выходят на улицу, чтобы все обмозговать. Служебный вход «Филмора» огорожен, а за оградой – разъяренная, скалящая зубы немецкая овчарка… Грэхэм… Кэсседи удаляется… Через несколько минут он появляется вновь.

– Я случайно наткнулся на Билла Грэхэма, – говорит он. – Он был на улице, проверял, не попало ли в протекторы его покрышек хоть несколько монеток. Я и говорю: «Билл…» – а он мне: «Слушай, Нил, мы живем в разных мирах. Ты – хиппи, а я – правильный. Правильный». Он еще вот так сделал, чтобы продемонстрировать, что именно сделал Грэхэм. Кэсседи составляет из указательных пальцев правильный квадрат. «Ты – хиппи, а я – правильный». И еще говорит: «Я в подземку с пятьдесят пятого года не спускаюсь, а ты так там и торчишь». Вот что я скажу, Вождь, – он обращается к Кизи, – у меня возникли крайне отрицательные эмоции. Я вспомнил, что ты говорил насчет отрицательных эмоций, но у меня возникли крайне отрицательные эмоции.

Кизи смеется, однако…

Весь субботний день Проказники трудятся с бешеной энергией. Они настраивают всевозможную аппаратуру: микрофоны, прожекторы, усилители, динамики, стробы, даже электронную музыкальную машину – все обычное оборудование для Кислотных Тестов плюс кое-что еще. До воскресенья им «Уинтерленд» оснастить не удастся, потому что в субботу вечером там какое-то представление. Как бы то ни было. они трудятся как проклятые в субботу днем и всю ночь с субботы на воскресенье… В пять часов утра в воскресенье все на мази. В пять утра адвоката Кизи, Роэна, поднимает с постели телефонный звонок… На проводе Грэхэм, крайне возбужденный, выпаливающий миллион слов в минуту.

В конторе Грэхэма в «Филморе» идет коротенькое совещаньице. Оно идет уже всю ночь. Грэхэм всю ночь борется с множеством отрицательных эмоций. Ему этот термин тоже известен. Он знает его наизусть… знает его и Чет Хелмс, знают «Благодарные Мертвецы», и «Ртутная Курьерская Служба», и многие другие… здесь собралось три четверти Движения, говорит он, все набились в контору, чуть ли не на стенах висят… все страшно волнуются. Мы что, действительно намерены позволить Кизи все это проделать?… устроить это светопреставление? Выход… за пределы кислоты, или как там это называется, – да ведь что бы это ни значило, никому это здесь ничего хорошего не сулит… Они в курсе всех событий, они знают о ренегатстве, об игре во власть, о том, как Кизи выкручивал руки Маккендрику, о ДМСО… ДМСО!.. Вот именно! Господи, Билл, ну как ты не поймешь… Они оказывают на Грэхэма давление, требуют, чтобы он отказался от договора… Они схватили меня за руки и за ноги и привязали к бешеным тягачам, готовым разъехаться во все четыре страны света… Чем больше они говорят, тем скорее надо что-то делать, Боже праведный, если б это было не так, разве просидели бы мы здесь всю ночь… В теплом инкубаторе каждой подмышки рождается надежда… Хелмс во всем разобрался. У Кизи воинственное умонастроение. Он мыслит с позиции выравнивания сил. Он разыгрывает из себя лису в пустыне – заманиваешь врага на свое собственное поле боя, лицемерно объявив о намерении удержать молодежь от употребления ЛСД, а когда по твоему зову соберутся тысячи этих честных ребят, одурманиваешь их кислотой. Кизи ловко строит хорошую мину при плохой игре и так далее… А «Мертвецы»… С какой стати мы должны роди Кизи похерить то, чего добились тяжким трудом? Как говорит фельетонист Ралф Глизон… ради нас Кизи готов похерить весь новый сан-францисский мир. А Грэхэм… На улице я случайно встретил Кэсседи. Он размахивает передо мной своей кувалдой, точно намерен снести мне башку, если я откажусь с ними работать… Слишком много отрицательных эмоций. Кизи типичный Элмер Гэнтри, говорит Грэхэм… Вот именно! Элмер Гэнтри, демагог-протестант… В любом случае, это прикольная катастрофа… Если он ее устроит, он устроит ее всем нам. Если он добьется своего, он возглавит все психоделическое движение и заведет его в вещь Элмера Гэнтри – Бог Отец, Святой Папочка, Калиостро, преддверие шарлатанского ада для невинных душ, кувалдная теократия, фосфоресцирующий бал фашистов, царь Ирод, дающий добро на избиение Детей-Цветов, о Ебля и Разврат, рык и скрежет зубовный, Граф Калиостро, Элмер Гэнтри, Нерон пылающий и цветной… Остановите Кизи…

Короче, Грэхем разрывает соглашение, и никакого бала по случаю Окончания Кислотного Теста в «Уинтерленде» не будет.

Ближе к вечеру на Складе – Боже, какое здесь царит уныние! Конечно, в помещении вечно все вверх дном, но теперь здесь вдобавок отстаивается мутный осадок утренней катастрофы. Победу торжествуют паразиты… Вши! Голубиные блохи! Тараканы! крысы! чесотка! парша! триппер! геморрой! лишай! все это фурункулами пузырится на поверхности мусорных куч… Фэй, Горянка, Бэббс, Гретхен, Черная Мария, Пейдж, Дорис Копуша, Стюарт Бранд, Лоис, Отшельник, Рой Себёрн, Кишка бывший Ангел Ада, брат Кизи Чак, Чума – все чем-то громыхают во мраке, но они уже не Люди-Флаги, они сбросили свои украшенные флагами комбинезоны, как будто кончилась война… Они собираются в кружок у автобуса, рассаживаясь на складных стульях и старых театральных креслах… ОКОНЧАНИЕ КИСЛОТНОГО ТЕСТА… надпись еще тянется через весь бок автобуса… Ну ладно, черт подери… Кизи, вновь в рубахе с начесом, пробирается среди сидящих с гигантским мягким креслом – набитым крошечными крылышками! – над головой – ставит его спинкой к автобусу и садится – в кресло, подверженное птичьей линьке, – и теперь круг Проказников замыкается на нем. Кизи внимательно смотрит в свой блокнот, а потом заговаривает, так тихо, что поначалу я с трудом разбираю его слова… о том, что сегодня произошло… о Дэнни Рифкине и некоторых других, которые приходили сказать ему, что порывают с уинтерлендской фантазией.

– Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: они не передумают, говорит он. – Они не передумают, потому что вложено слишком много денег… Когда они ушли, я лег и стал об этом размышлять, а потом понял, что все необходимое мы имеем прямо здесь…

ПРЯМО ЗДЕСЬ?

…на этом Складе, и именно здесь мы все и устроим. Выпускной Бал мы проведем здесь, здесь будет наше место действия. Есть определенное количество людей, которых мы хотим к себе приблизить, они сюда и придут, им места хватит, и это будет куда лучше, чем все, что мы могли бы сделать в «Унтерленде»…

СВИСТ

…Здесь мы на своей территории и можем делать все, что хотим, можем ставить спектакль на собственной сцене, больше не придется заниматься политиканством и идти на компромиссы. Мы все сделаем по-своему и станем Супергероями Побережья…

ПОСЛЕДНИЙ ПРОСВЕТ В МОЛОДЕЮЩЕМ НЕБЕ

…Одна из причин, почему не удался наш замысел, заключается в том, что он был слишком грандиозным и вдохновенным, вот все и перепугались. Все они мнят себя орлами, а взлететь, как орлы, не хотят, поэтому нам придется сделать это самим… Мы пытались сделать все по-другому, но они в этом не заинтересованы… Поэтому мы пригласим только тех, кто нам близок. Таких людей, которые говорят совершенно свободно и прямо, людей, которым нельзя заткнуть рот. Вот суть фантазии. Все переносим сюда, в Крысиную Лачугу.

В КРЫСИНУЮ ЛАЧУГУ

Затем голос Кизи становится громче, он принимается распределять обязанности: Пейдж отвечает за монтаж сцены и установку стульев. Рой Себёрн должен украсить помещение полотняными драпировками. Фэй и Гретхен приготовить еду и напитки. Отшельник – заделать все дыры в стенах. Чума составить и вывесить список приглашенных…

ИЗБРАННЫХ!

Фантазия такова: составить список приглашенных и связаться со всеми, где бы они ни были, сейчас, до наступления ночи, по телефону, через курьера, чего бы это ни стояло, – и все начинают размышлять о том, какие же люди настолько близки

ВСЕЙ ЭТОЙ ПРИКОЛЬНОЙ АВАНТЮРЕ

чтобы пригласить их на этот последний сходняк… Вот это мысль!..

А ПОМНИШЬ

всех Проказников, которые разбрелись кто куда, вроде Девицы Тупицы, Мардж Баржи, Чувственной Икс, Анонимной, Нормана Хартвега…

– Наймем санитарную машину, пускай привезет его из Анн-Арбора! – Боже, какие воспоминания… люди с Перри-лейн… Сэнди Леманн-Хаупт…

ВЕДЬ, НЕСМОТРЯ НИ НА ЧТО, ОН БЫЛ, КОГДА пекся жирный пирог…

– Хью Ромни!

– Бонни Джин!

А Пол Сойер, а Рэчел Райтбрэд… и все чокнутые сумасброды, которые побывали в автобусе на его золотом пути, где-то они теперь…

– Мэри Микрограмм!

– Тот малыш, что написал целую марихуанную поэму! – и они записывают…

– А тот ушастик, тот псих! – говорит Бэббс – и они записывают…

– А парочка из Портленда! – и они записывают…

– Безумный Химик!

ДА! АХ, ЧЕРТ, А ПОМНИШЬ

– Большой Ниггер!

ПОДАВАЙ АРЕНДНУЮ ПЛАТУ

– Калли!

– Аузли!

ВЫЖИЛ

– Тот малый в тюрьме!

– Всеравношка!

РЭ-Э-Э-Э-ЭЙ

– Рэй!

– Панчо Подушка!

– Дж. Эдгар Гувер! – и они записывают…

В ДУРАКАХ ОСТАЕТСЯ КАЖДЫЙ ХИТРЕЦ

– Гэйлорд!

– Джим Фиш!

– Агент Номер Один!

МАРИКОНЫ!

– Космо!

Кос-мо

Черт вот это поток из в вечность ушедших времен из Ла-Хонды из дальних краев из Крысиных земель и спокойных морей все нахлынуло вновь все забило ключом оседлать бы волну и нестись и нестись и нестись и нестись в этом мраке – и снова давить лобковых вшей в лягушачих водолазных костюмах шесть крошечных неопреново-резиновых браслетов на каждую лапку лобковой вши которая ползает замаскированная под крошечные шрамики в мозгу едрючая катастрофическая инвазия, эта мрачная мысль оформлялась в каждом мозгу до тех пор, пока сквозь скудную и искусственную праздничную эйфорию не прогремел, совершенно открыто и оглушительно, на всю запаршивевшую выгребную яму Склада, извечный голос смотровой волчьей ямы, голос в тоне «не-морочьте-мне-голову», голос Пейджа:

– А все-таки здорово участвовать в величайшей суходрочке в истории.

Но как бы прикольно то ни было! На следующий вечер, в канун Дня Всех Святых, в долгожданный волшебный час… Глазам своим не верю, Проказники преобразили помещение. Надо отдать им должное, они наверняка трудились как турки. Как и прежде, этот Склад – чума бубонная среди зданий, вы же понимаете, однако в глаза бросается яркость стиля, крысиная роскошь. Самая роскошная вещь – гигантский оранжевобелый парашют, чудовищных размеров, сплошной шелк, без всяких строп и всего прочего, подвешенный за верхушку к потолку и растянутый до самых углов потолка, точно некий величественный балдахин с пирушки Людовика XV в оранжерее Версаля. Он сверкает! Grand luxe! Как выясняется, это тот самый парашют, который астронавты используют для приводнения… гм… Да… Вот это зрелище! Проказники вновь облачились в свои комбинезоны и превратились в Людей-Флагов. Горянка сидит со стороны Шестой улицы и пропускает гостей по висящему на двери списку приглашенных, который почерком Бога Ротора составил Пол Фостер. Горянка расстегивает комбинезон «Их не арестуешь» и дает грудь Саншайн, а избранные, правоверные… толпы!.. топают и топают внутрь… Их лица расписаны вихрями в стиле «арт-нуво», расписаны наполеоновские треуголки, расписаны маски, причудливо выкрашены волосы, и еще – расшитые узорами китайские пижамы, сшитые из американских флагов платья, прозрачный полиэтилен в духе Флэша Гордона, дешевые накидки из сарана, набивные индийские одеяла пончо казацкие бурки меховые безрукавки тортообразная мешанина кантов и аксельбантов вышивка яркие пледы саронги сари головные повязки банты жезлы камзолы сюртуки епископские судейские и профессорские мантии ленты нашивки отвороты ремни башмаки на крючках «гаремные» башмаки башмаки «дюранго» сапоги-скороходы рыцарские сапоги модерновые башмаки разноцветные светящиеся «веллингтоны» башмакиговнодавы бусы медальоны амулеты тотемы отполированные кости голубиные черепа скелеты летучих мышей лягушачьи тораксы собачьи бедра берцовая кость лемура коленная чашечка койота… Короче, чудовищный цирк, сказочный карнавал, паноптикум. Подкатывают Ангелы Ада, в своей униформе – куртки с черепами, при всех регалиях, бороды расчесаны и подстрижены; Терри Бродяга, Пит Мотогонщик, Ралф Оклендский со своими девицами… мини-юбки и малиновые чулки… Джордж Шоколад… Хаос! Огненная лава! Джордж Шоколад не обнаруживает себя в списке, а его девушка то и дело бубнит: «Что такое, Джордж, мы что, не можем войти?» – и в конце концов Горянка издает презрительный смешок и взмахом руки пропускает их внутрь. Малыш лет десяти выскакивает из помещения Склада на Шестую улицу с криком: «Кто тут курит траву?!» – самым угрожающим тоном, на какой только способен… агрессивный чертенок. Внутри даже оборудована детская комната, и оттуда то и дело приходится гнать ко всем чертям Отшельника. Кизи в комбинезоне Людей-Флагов стоит в стороне, смотрит вокруг и молча слушает здоровенного Ангела из Окленда, на котором под ангельской курткой рубашка в горошек и галстук в горошек: «Я надел рубашку и галстук, Кен, по случаю Дня Всех Святых», – в громкоговорителях звучит рок-н-ролл, а громкоговорители повсюду на стенах, на потолке, даже на вершине парашютного балдахина… микрофоны, кинокамеры, телекамеры… Да… Избранные и Правоверные! – и все-таки слух о светопреставлении на паршивом старом Складе разносится по городу, точно новость из светской хроники. Разумеется, не вызывающая сомнений… Три телестанции прислали операторов, четыре радиостанции людей с микрофонами и магнитофонами. Прибыл романист Херберт Голд – с улыбкой как на рекламе крема после бритья. Прибыла Пиа Линдстрём, дочь Ингрид Бергман… О, сладостный прилив адреналина! Вот где главный сходняк! что это… неужели новая волна?… Где?… входит сан-францисский корреспондент «Уиминз уеар дейли» Алберт Морч, нагловатый типчик с «Роллейфлексом» на шее… Катрин Милинье из «Вога» с миниатюрным фотоаппаратом в роскошном кольчужном ридикюле стоит среди Ангелов, торчков и представителей Условного Поколения, точно принцесса или жар-птица… Ларри Дитц, журналист из Лос-Анджелеса… И я… гм-гм… Избранные и Правоверные плюс весь громадный мир. Это обычная вечеринка, не больше. Но черт подери! Такие костюмы подходят скорее для спасения душ усопших, а не для приема по случаю Дня Всех Святых… право слово, эти одежды больше подобают духовенству…

Мы что, ослепли?… Причащение… Освящение… Причастие… М-да… На сцену поднимаются «Анонимные Художники Америки»… Они похожи на прикольных фей из «Сна в летнюю ночь» – дуэльные рубахи и длинные платья невиданных досель фосфоресцирующих пастельных тонов, над инструментами сияют разноцветные светящиеся маски смерти. Помещение внезапно утопает в музыке из миллиона динамиков… в сопрановом вихре музыки… сплошь электрической плюс электронная музыкальная машина «Бучла», вопящая, как способный логично мыслить душевнобольной…

На середину, под громадный парашютный балдахин и лучи прожекторов, шествуют по шерстяному лоскутному ковру… Дорис Копуша из Проказников в комбинезоне Людей-Флагов и Терри Бродяга из Ангелов Ада в озаркском островерхом цилиндре, темных очках, ангельской бороде, толстом свитере в черно-коричневую, как шкура енота, полоску, ангельской куртке-безрукавке с эмблемой смерти, синих джинсах, мотоциклетных ботинках… Господи, да ведь для вас это первый бал, Дорис Копуша и Терри Бродяга… с обычными бешеными плясками, с притопами и прихлопами… однако по-чудному торжественный. С минуту они танцуют, а потом к ним ураганом бросаются все остальные, парочки в изысканных кислотно-торчковых одеяниях пускаются в пляс под рок-н-ролл, только танцуют они, наглухо вылетев из собственных тыкв, они скачут, размахивают поднятыми руками, запрокидывают головы, они вращаются по кругу и воспаряют… они возбуждены… они впали в транс… Со стороны за ними наблюдает Гэри Голдхилл. На нем просторная ярко-красная китайская пижамная куртка, украшенная вышитым золотым драконом. От Склада его бросает в дрожь… Косность!.. Безумие!.. Друзья или призраки? Что ж… на Земле небеса могут смешаться с преисподней, он принимает смелое решение… достает из брючного кармана зелье и проглатывает его…