Текст книги "Электропрохладительный кислотный тест"

Автор книги: Том Вулф

Короче, образовался удивительный и чудесный союз нечестивых – Веселых Проказников и Ангелов Ада, – и в любое время дня и ночи можно было услышать, как Ангелы Ада с ревом спускаются к обиталищу Кизи по Дороге 84, а жителям Ла-Хонды казалось, что городок охватила эпидемия бубонной чумы и нет от нее спасения. Возникал молчаливый протест и кое у кого из Проказников – и далеко не у одного. Ангелы напоминали бомбу замедленного действия. Пока все шло хорошо – как-то раз Ангелы даже подмели и навели порядок в доме, однако они были способны в любой момент сорваться и устроить кровавую баню. От этой мысли в глотке чувствовался прилив адреналина. И ведь такая возможность не исключалась, поскольку, по правде говоря, лишь немногие из Проказников могли общаться с Ангелами по-настоящему – разве что Кизи да Горянка. Главным образом – Кизи. Кизи был и магнитом, и источником силы, человеком обоих миров. Ангелы его уважали и вовсе не намеревались обводить вокруг пальца. Столь хладнокровных парней им попадалось не так уж много. В конце концов и хладнокровие Кизи в общении с Ангелами подверглось испытанию, и это было странное мгновение.

Кизи и Проказники вместе с Ангелами взяли в привычку собираться в надворной постройке, садиться в круг и заниматься вещью Проказников галдеть, перекрикиваясь друг с другом, распевать песни и тащиться под травой, и каждый раз неизвестно было, во что все это выльется. Как правило, все проходило на высшем уровне. Ангелы сразу же пристрастились к вещи Проказников. Казалось, они обладают интуитивной способностью мгновенно воспринимать что к чему. Как-то раз Кизи принялся играть на обычной гитаре, Бэббс стал подыгрывать ему на четырехструнном басе, и Кизи что было сил загорланил песню о «флюидах» на блюзовый мотив, а Ангелы ее подхватили, и тогда все с подлинно религиозным благоговением затянули: «О, флю-и-ды… О, флю-и-ды…»

А в тот раз Кизи, несколько Проказников и целая куча Ангелов, включая Сонни Барджера из Окленде кого Отделения, первейшего предводителя всех Ангелов, сидели в надворной постройке, пускали по кругу косяки и галдели. Дискуссия велась на тему «кто из людей дерьмо». Среди людей попадается явное дерьмо, и узнать таких проще простого, говорил Кизи, а Ангелы согласно кивали: «Ага, что правда, то правда».

– Возьмите хотя бы… – сказал Кизи, назвав одного из Ангелов, которого в тот день не было. – Вот вам дерьмовый тип.

Дерьмовый тип… и человек…

– Слушай, Ккзи. – говорит Барджер, стопроцентный Ангел Ада, – …Ангел, а никто – никто – не называет Ангела дерьмовым типом.

…Прикольный вызов брошен. Это похоже на начало вечной вражды, все взгляды устремлены на Кизи, и слышно, как струится в жилах кровь. Но Кизи и глазом не моргнул, и голос его не меняется и на полтона – все та же старая орегонская манерная медлительность:

– Но ведь я его знаю, Сонни. Если бы я его не знал, я бы не назвал его дерьмовым типом.

Ага… ну да… так-то вот, Ангелы и Проказники… ну что ж… Кизи его знает… остается только обмозговать это заявление, и все сидят, в полнейшей тишине, и пытаются его обмозговать, и через секунду момент, когда должно было изрыгнуться пламя и начаться проламывание голов, безнадежно упущен… Ну да, ну да, ага…

Через два-три дня до кого-то из Проказников доходит, что они до сих пор понятия не имеют, что именно Кизи хотел этим сказать. Ну, знает он этого парня. Но в этом же нет ни малейшего смысла. Сколько голову ни ломай, все равно не поймешь – ну и что с того! В тот момент, когда он это сказал, это были единственно нужные слова. Кизи был настолько погружен в мгновение, что сумел эти слова найти, сумел нарушить исторически сложившийся порядок: «а ну, вдарь!», «ну, я тебе…», «что-ты-сказал!» – и спустя минуту это мгновение, это гнуснейшее мгновение, было позади.

Проказники по-человечески сблизились с некоторыми Ангелами. Особенно с Кишкой, Вольным Фрэнком и Терри Бродягой. Время от времени кто-нибудь приводил того или иного Ангела в домик на дереве и по-настоящему посвящал в тайны психоделических средств. У Проказников были огромные запасы ДМТ. Кто-то однажды сказал, что если ЛСД – это долгое удивительное путешествие, то ДМТ – это как если бы тобой выстрелили из пушки. Там, в домике на ветвях, среди мерцающих прикольных штучек, они угощали Ангелов ДМТ, и Горянка видела некоторых из них, к примеру Вольного Фрэнка, после того, как те спускались с дерева. Слегка накренившись, они бродили без всякой цели с вытаращенными, подернутыми пеленой глазами.

– И все были голые, как и положено Ангелам, полный отпад, рассказывала она Кизи.

XIV
Чудо за семь дней

О, флю-и-ды… О, унитарии… Из ренегатской семинарии… Смакуйте классных Проказников и Ангелов Ада… Ангелов откуда?…

К чему испуг и оцепенение? Будите допотопных старцев – пора воскресения, Смакуйте Проказников и Ангелов Ада… Ной до цели добрался, И вот результат: Сегодня и ежедневно на горе Арарат «После нас хоть потоп», в главной роли бык Апис Классный фильмец, в нем парий не счесть: Ангелов откуда?… Ангелов Ада… Пора, Господь, готовься к взлету в ангельскую синеву. О, флю-и-ды…

Среди тех, кто искал с изумлением разгадку ла-хондской мистерии, Было несколько священников-унитариев, известных как младотурки; Боб Кимбалл. Дик Уэстон и Пол Сойер сказали:

 
Приколите наши мозговые монастыри и выходите!
Посмотрим, как действует мнимая марихуанная магия Кизи.
Младотурки видели, что унитарии застряли в духовной семинарии
На засушенном кантианстве,
отколовшемся от раннего христианства.
Ах, всего сотню лет мы составляли авангард
и громили подлых Фундаменталистов – а сегодня? – зевота
разбирает Молодежное Сословие
от нашего пустословия.
О, флю-и-ды… О, унитарии… Из ренегатской семинарии…
Смакуйте классных Проказников и Ангелов Ада… Ангелов откуда?…
 

Сойер нашел наших размалеванных героев на пляже в Пескадеро. В чудесный солнечный денек вместе с Алленом Гинзбергом в наилучшем бородатом состоянии. Все кругом было заряжено энергией, но там царила странная безмятежность Даже когда прикатили Ангелы Ада, гнусные, но приветливые, как праведники. Сойер привез с собой юную дочь, и та не смогла свой страх превозмочь. Когда Кизи крикнул: «Все в автобус!» – она говорит: «Папа, мне… ехать не хочется». Дочку с собой не смогли они взять, но Сойер твердо решил разузнать Секрет полной жизни связи Ангелов черноты и Проказников пестроты.

О, флю-и-ды… О, унитарии… Из ренегатской семинарии… Смакуйте классных Проказников и Ангелов Ада… Ангелов откуда?…

В автобус!.. ах, до чего же славно, когда Ангелы пьют вино из огромных стаканов и, точно помешанные на Природе, любуются солнечным океаном, Передают косяки, хо-хо-хо-хохочут, но хриплые глотки дерут, будто кто их зарезать хочет… Раннецерковное гностическое прозрение: экстатическое умиротворение!

Кизи точно известно, что он задумал! Никаких мотоциклов и битников, никакого шума, Но полет, да такой, чтоб смешон стал и детям весь кантианский лепет на свете. Он достиг недостижимого! Учился и учит непостижимому! Младотурки обязаны Церкви тем, что в полете Проказники закружились в вихре.

О, флю-и-ды… О, унитарии… Из ренегатской семинарии… Смакуйте классных Проказников и Ангелов Ада… Ангелов откуда?…

К чему испуг и оцепенение? Будите допотопных старцев – пора воскресения, Смакуйте Проказников и Ангелов Ада… Ной до цели добрался, И вот результат: Сегодня и ежедневно на горе Арарат «После нас хоть потоп», в главной роли бык Апис Классный фильмец, в нем парий не счесть: Ангелов откуда?…

Ангелов Ада… Пора, Господь, готовься к взлету В ангельскую синеву. О, флю-и-ды…

Короче, Кизи был приглашен принять участие в ежегодной калифорнийской конференции унитарианской церкви в Асиломаре – живописном парке на берегу океана в Монтерее. В тот год темой конференции было «Потрясение основ».

Унитариям, собравшимся у моря, на зеленых полянах Асиломара, и даже их старейшинам, был глубоко безразличен тот факт, что Кизи недавно был арестован по обвинению, связанному с наркотиками. В подобных вопросах унитарии имели давнюю традицию либерализма и даже находились в авангарде движения за гражданские права в Калифорнии. Эта борьба нередко включала в себя как гражданское неповиновение, так и неприятности с полицией: да, сэр. Но это…

…это… Унитарии, съехавшиеся туда, представляли собой толпу интеллектуалов в спортивных рубахах – вы же понимаете, интеллектуалы мужественно терпят лишения, натянув спортивные рубахи с короткими рукавами и легкомысленные эластичные брюки с просторной задницей и поясом аж на грудной клетке и небрежно покуривая трубки. И вот явился Кизи. Но не один, так уж вышло. Он прибыл на автобусе, в ослепительных водоворотах светящейся краски, с толпой Проказников в ярких костюмах, запрудившей все входы и выходы. Когда унитарии средних лет, священники и миряне, набивавшие свои трубки, готовясь к чудесной расслабляющей Неделе Спортивных Рубах, наблюдали за тем, как на территорию лагеря, испытывая бортовую и килевую качку, въезжает причудливое транспортное средство, почти в каждом лице отражались страх и оцепенение. С того момента, как Проказники туда добрались, там воцарилась… нервозность.

«Сдается мне, что придется ткнуть их носом в их собственные идеи, размышлял Кизи. – Унитарии люди, которые отстаивают право на инакомыслие, нонконформизм и кучу других замечательных вещей, а мы ткнем их в это носом – компания наркоманов, парочка бывших арестантов, один гомосексуалист: люди, живущие в автобусе…»

Однако унитарианская… Молодежь – подростки никакой нервозности не испытывала. Они обступили автобус, как только тот появился. Что, разумеется, лишь добавило нервозности их родителям. К наступлению темноты унитарианская церковь в Калифорнии раскололась на два лагеря: в автобусе и вне автобуса.

Первое же появление Кизи на кафедре вселило в души трех четвертей Спортивных Рубах такую нервозность, что конференция оказалась на грани срыва. Основные заседания проводились в аляповатом здании типа летнего театра на территории лагеря. Кизи поднялся на кафедру в яркой куртке «инь-ян». Это была отливающая всеми цветами радуги куртка с изображенным на спине в красном, белом и синем цветах огромным символом «инь» и «ян».

– Мы намерены пробыть здесь семь дней, – заявил Кизи, – и поэтому постараемся сотворить чудо за семь дней…

…и не разговорами, малыш, а делом, общими усилиями, и не тем, что я буду вам говорить, а совместно делая нашу вещь, не таясь, совершенно открыто, играясь сколько влезет.

Многие из съехавшихся на конференцию женщин начали бросать восхищенные взгляды на этого крепко сбитого, мужественного человека дела, который уже занял кафедру проповедника. Спортивные Рубахи не преминули также отметить и румянец восторга на их щечках.

От Пола Сойера, сидевшего в первом ряду, растущая напряженность не укрылась; но пока все шло как нельзя лучше. Конференция называлась «Потрясение основ»: значит, так тому и быть. Сойер сидел рядом с Горянкой. Что за удивительное создание сидело рядом с ним в просторном пурпурном платье! По странному совпадению – совпадению? – она и сама воспитывалась в семье унитариев и состояла членом истинной надежды церкви, организации ЛРМ – Либеральной религиозной молодежи. А теперь… но вправду ли она сбилась с пути истинного, далеко ли ушла оттого, какой должна быть ЛРМ? Вопрос спорный…

На сцене Кизи не произносит никаких формальных речей, а скорее выступает с фокусами, творит волшебство – рассказывает о символах, которыми мы пользуемся, об играх, в которые мы втянуты, и о том, почему нельзя по-настоящему узнать, что такое эмоция, пока не испытаешь ее с обеих сторон, после чего он срывает висящий на сцене большой американский флаг, встает на него и принимается втаптывать в пол…

…громкий вздох изумления в публике, немалую часть которой составляют подростки…

Сойер уже погружен в эту вещь, он видит, что пытается сделать Кизи, мало просто описать эмоцию, надо ее пробудить, заставить их ее переживать, манипулируя символом этой эмоции, а ведь нередко нам приходится красться к осознанию чего-либо с черного хода. Сойер слышит всхлипывания, поворачивается в кресле, видит позади себя группу подростков из Солт-Лейк-сити, всматривается в их лица, читает там переполняющий их ужас. Флаг! – потом ощущает маниакальную энергию, исходящую от той дикой ерунды, которой даже в таком возрасте забивали головы этим детишкам, словно искривилось время и до него донеслись флюиды салемских судов над ведьмами, первобытный крик «Умри, неверный!» – и он им этого так не оставит. И вот он встает и обращается к толпе:

– …Минутку внимания. Этот флаг – символ того, с чем мы связываем нашу эмоцию, но он не является ни самой эмоцией, ни тем, что нас в самом деле волнует. Бывает, мы даже не осознаём, что именно нас в самом деле волнует, потому что мы сбиты с толку символами. Помню, когда я учился в школе, мы часто пели «Америку прекрасную», и кто-то шел между рядами с флагом в руках. Я всегда хотел быть на месте того, кто проносит между рядами флаг, но мне это так и не удалось. Так что же я испытывал на самом деле? Чувство патриотизма? Или это было…

Но закончить ему не удается. Раздается крик: «Сделай же это!»

…что?

– Сделай же это!

Горянка улыбается ему из пурпурных складок своего платья, весьма довольная таким поворотом событий.

Не успев сообразить что к чему, он уже распевает, а все подхватывают «Америку прекрасную», в зале оглушительно гремит: «О, красота под необъятным небом», а он, крепко сжимая в руках древко флага, вышагивает туда и обратно в проходе между рядами, выражая этим что? Какая разница! Вот именно! Не надо ничего объяснять. Сделай же это!

Как и большинство конференций, эта тоже имела тщательно разработанное и отпечатанное расписание питания, бесед, семинаров, работы по группам. Проказники, глазом не моргнув, превратили все это в чудесную мешанину. Они никакого расписания не имели и открыто провозглашали, что его не следует иметь никому. Спортивные Рубахи намеревались провести большой семинар, рассчитанный на то, чтобы захватить воображение Молодежи, – в повестке дня значилось примерно следующее: «Студенческий бунт в век посредственности: вызов и ответственность», – только в назначенный час Молодежь, студенческие бунтари в век посредственности, собралась на берегу, вокруг этого мерзкого автобуса, где у Проказников была своя программа, и никакого расписания, друзья и соседи, все происходит в час под названием Данный Момент, и все желающие могут принять участие в игре во Власть…

Кто-то выигрывает Власть и приказывает провести на пляже футбольный матч, только вместо мяча будет Отшельник. Через минуту все – Проказники, священники, участники конференции – подбирают с земли хихикающего Отшельника, перепасовывают его вперед, словно заправские защитники, устраивают свалку, пытаясь завладеть им, как потерянным футбольным мячом, и так далее и тому подобное. Но вскоре они стали задумываться над тем, как это, в сущности, печально – аллегория! – когда в игре во Власть превращают в фишку живого человека, и всегда слабейшего… Ах-х! Следующим Власть завоевывает один из молодых священников, один из младотурков, и он приказывает всем войти в тихоокеанский прибой и умыть друг другу ноги. Ритуал покорности, аллегория жизни, но не требуется ни единого слова, все они просто садятся в прибой и умывают друг другу ноги, особенно тщательно моют ноги Отшельнику, и этому занятию Проказники предаются с истинным упоением. По их мнению, это великолепно. И теперь ребята смотрят на младотурка, которого осенила эта вдохновенная мысль, совсем другими глазами. Он добился своего. Проказники одобряют его идею!

Младотурки проводили с Проказниками все больше и больше времени, вплоть до глубокой ночи, под звучащую в автобусе музыку, а Проказники приносили из океана огромные пряди бурых водорослей, сплетали из них канаты и молотили ими по бокам автобуса, словно по гигантскому барабану, играли во Власть и пускались в Полет в Сейчас, устраивали неигры в жизнь и толковали по душам, но не просто толковали – жили, существовали, младотурки поистине были в автобусе. Из-за недосыпания, бешеного темпа и фантастического потрясения основ они стали невероятно глубоко чувствовать мистическую вещь.

Как-то утром, часов в семь, когда Пол Сойер шел отсыпаться после бессонной ночи с Проказниками, навстречу ему попалась депутация от участников конференции. Они хотели объясниться. Они хотели просить Кизи и Проказников уехать. «Кто знает, – сказали они, может, Кизи все делает искренне, а может, и нет. Но в любом случае он срывает конференцию, вносит раскол в ряды делегатов и подает ужасный пример Молодежи. По слухам, один из величайших либералов Церкви и лидер движения за гражданские права доктор… уже покинул конференцию в знак протеста, прихватив с собой еще парочку священников».

«… Минутку, – говорит Сойер. – Мы созвали эту конференцию с тем, чтобы потрясти основы. И как раз теперь, когда они начинают сотрясаться, самое время проверить, хватит ли у нас мужества следовать нашим убеждениям».

«…Да-да, Пол, разумеется, но ведь они занимаются этими своими вещами, да и администрация парка весьма встревожена. Прежде всего, есть основания подозревать, что они увлекаются марихуаной. Возле автобуса стоит довольно своеобразный запах. Ну да оставим это. Как бы там ни было, этот автобус определенно опасен для здоровья – все эти люди живут вместе в одном автобусе, да еще и у самой воды. Это же антисанитарно. Но оставим и это. Был еще и инцидент в душевой. Работники парка застали двоих из этих… Проказников, когда они вместе принимали душ, мужчина и женщина, – в мужской душевой. Ну, мы-то можем смотреть на подобные вещи сквозь пальцы, но какой пример они подают молодым людям? А та, что они зовут Горянкой! Как только она завидит доктора Джорджа Вашингтона Генри, который как-никак является одним из самых выдающихся наших негритянских священников и мыслителей, она тут же принимается кричать: «Арбузный Генри!»

«…Арбузный Генри?»

«…Да, кажется, она на днях видела, как он ел арбуз и при этом, по ее утверждению, «получал удовольствие», и вот теперь, завидев его, она всякий раз напевает: «Арбузный Генри!» А вам известно, что у нее за голосок. Полагаю, это и значит «действовать совершенно открыто» или как там это у них называется… но право же… Арбузный Генри…»

Короче, вывод такой: они хотят прогнать всю компанию. Но Сойер стоит на своем и заявляет, что, если будут изгнаны Кизи и Проказники, он тоже уедет. А это предполагает возможность демонстративного ухода младотурков, что лишь усугубит раскол. Поэтому старейшины, посовещавшись, идут на попятный.

«…Мы считаем, ты делаешь ошибку, Пол, Кизи манипулирует нашей конференцией».

Кизи в тот момент и вправду страшно заинтересовался феноменом… Контроля. Он обнаружил, что Проказники в состоянии контролировать ход конференции, причем не строя никаких макиавеллиевских планов, а попросту затаскивая конференцию в свой фильм. Конференция проводилась строго по расписанию, но Проказники всегда приходили… в Данный Момент, и все в два счета становились актерами в их фильме. Кизи начал ежедневно проводить с Проказниками инструктаж.

«…С этой минуты, – говорит он, – мы должны все время носить одни и те же костюмы. Для всех, кто здесь собрался, каждый Проказник должен иметь свое четкое и определенное лицо, чтобы, где бы они вас ни увидели, вы были для них реальны и они настраивались на вашу вещь – на вещь, которой вы занимаетесь».

На Кизи надета куртка «инь-ян». На Горянке – пурпурное платье. На Бэббсе – невообразимые брюки, сшитые Гретхен из разноцветных полосок. И так далее.

Горянка возражает:

«…По-моему, нам стоит позабыть про всякое там четкое лицо и костюмы и попросту открыто делать нашу вещь».

«…Это верно, но все будет без толку, если они не получат четкого представления о том, в чем наша вещь заключается».

Короче, все стали носить одни и те же костюмы, и это подействовало. С каждым часом становилось ясно, что Проказники приближаются к раскрытию тайны… Контроля, во всех без исключения ситуациях.

Кизи обладал идеальным чувством времени. К пятнице Кизи наговорил кучу всякой всячины: он говорил на сцене, за кулисами, возле автобуса – и дело шло к тому, что народ вполне мог начать судачить: мол, парень, который столько говорит, никакого дела не сделает, он только и знает, что заниматься болтовней. В тот день Кизи вышел из автобуса, залепив рот огромным куском пластыря. Так он и ходил весь день – молча, с заклеенным ртом, точно хотел сказать: «Я больше не разговариваю».

Все малыши в Асиломаре решили, что это тоже великолепно. Все больше и больше их болталось возле автобуса, пока Проказники разбрасывали повсюду водоросли и резвились, словно и сами были детьми. Ночь одна девочка по-настоящему погружается в вещь и ничего так на свете не желает, как пуститься вместе с Проказниками в кислотный полет. Кислоту она не пробовала еще ни разу. Дав ей немного, они принимают кислоту все вместе, возле автобуса, на берегу океана, и, Господи, у нее начинается прикольный бред. Она принимается вопить во весь голос. Только этого им и не хватало. Одно это может разрушить все, чего они добились. Поэтому Кизи поспешно велит окружить ее всеобщей Заботой. Тогда они обступают ее – все Проказники, купают в любви и Заботе, и она прорывается сквозь безумие, выходит с другой стороны и с упоением предается экстазу, и это прекрасно. Все происходит так, словно все теории и убеждения, которые исповедуют Проказники, подверглись испытанию на прочность во внешнем мире, вдали от Ла-Хонды, и вот они действуют, и Проказники владеют… Контролем.

В последний день, в воскресенье, малыши, съехавшиеся на конференцию, устраивают спектакль, что, судя по всему, в традициях конференций. Однако на сей раз спектакль посвящен Проказникам. На роль почти каждого Проказника нашелся малыш. Лучше всего была сыграна роль Отшельника, который постоянно от чего-то увиливает, куда-то крадется и хихикает. Но они сыграли и Кизи, и Бэббса, и некоторых других. Апофеозом спектакля стал музыкальный номер «За водорослью кто-нибудь!», спетый на мотив песни «Битлз» «На помощь!»

Спортивные Рубахи переносили это зрелище безропотно. Они пошли на попятный и по крайней мере избежали раскола. Избежали? Хммммм…

Пол Сойер взглянул на Кизи… и увидел пророка. Ведь он не учил и не проповедовал. Скорее, он дал им… опыт восприятия, осознание, приходящее на уровне более глубоком, чем мозговая деятельность. Так или иначе, он действовал в традициях великих пророков. Современному миру пророки знакомы только благодаря почтительному, церемонному стилю канонических текстов да научным описаниям различных религий. Кизи же каким-то образом удалось создать саму ауру пророчества, и через Проказников многие люди на конференции, не просто наблюдали, но воспринимали, впитывали мистическое братское единение, хоть и всегда весьма эксцентричное… чудо за семь дней.

На следующий год состоялись две конференции унитарианской церкви. Одна, как всегда, проводилась в Асиломаре. И, как всегда, там собрались Спортивные Рубахи. Другая была созвана в Высоких Сьеррах, в разреженной горной атмосфере. Однако желаемого эффекта добиться не удалось. Недоставало каких-то духовных децибел. И тем не менее с эпохой собачьего бреда было покончено. Все они были в автобусе, и уже навсегда. Еще через год Сойер прожил месяц в Хейт-Эшбери, где исследовал возможности нового вида духовного пастырства в среде молодежи: в автобусе, так сказать.

О, флю-и-ды…

Вышло так, что одна из делегаток конференции унитариев в Асиломаре опубликовала собственный краткий конспект конференции, а потом разослала его делегатам. Этот конспект Проказники зачитали вслух, сидя в гостиной у Кизи:

«И предстал перед нами Пророк Кизи» – и сделал то-то и то-то. «И сказал Пророк Кизи» – то да се. «И сделал Пророк Кизи знак» – означающий Бог знает что. «И было это хорошо, потому что, как говорит Пророк Кизи»…

…она постоянно повторяла эту фразу, «Пророк Кизи», и украшала ее библейской риторикой – только на полном серьезе! искренне! восторженно! как настоящая правоверная! и при этом наверняка думала, что Кизи, прочтя это, просияет от удовольствия.

Все Проказники смотрят на Кизи. Он сидит, опустив голову, и грустно произносит:

– Ни к чему нам Христов Полет. Это уже было, и ничего не вышло. Доказываешь свою правоту, а потом получаешь две тысячи лет сплошных войн. Известно, куда заводят такие полеты.

И все-таки момент был щекотливый. Эта милая девушка попыталась выразить все весьма многословно и роль Кизи, и то направление, которому следовали Проказники. Все Проказники… Видит Бог, мы все участвуем в каком-то полете. Верно, у них была религия. Это было… так, словно вся вещь Проказников приближалась к некоему логическому завершению, некой… гармонии, и никто не смог бы дать этому точного названия и одновременно считаться человеком со здравым рассудком. Быть может, огромный пылающий столб, который высится над западным горизонтом…

Да и сам Кизи был как одержимый. Одной здешней обстановки хватит, чтобы кто угодно почувствовал себя не в своей прикольной тарелке. Это уже превращается в цирк, сюда наведываются все прикольщики Калифорнии – торчки, бродяги, студенты, приезжают за острыми ощущениями нечесаные девчонки, желающие то ли улететь в космос под ЛСД, то ли Бог знает чего еще. Появляются даже чернокожие, к примеру, Тумба, который в разгар ночи возникает в лесу среди палаток и квакает, точно лягушка-бык: Не волнуйтесь, все в порядке, это Тумба курит траву…

Даже Бэббса, и того достало это разношерстное сборище.

– Это же зоопарк! – говорит он Кизи. – Я уже по горло сыт этой дребеденью со всеобщей любовью!

Но Кизи отвечает:

– Когда ты обладаешь тем, чем обладаем мы, ты не можешь сиднем на этом сидеть. Ты должен подвинуться. Ты не можешь просто владеть этим и на этом сидеть, ты должен подвинуться и поделиться этим с другими. Все это действует, только если ты зовешь других разделить это с тобой.

Поэтому каждый, кто пожелает, Проказник он или нет, мог оставаться сколько заблагорассудится, в тесноте да не в обиде – к чертям собачьим. Вдобавок Кизи вынужден был являться в суд и бороться против растущих как снежный ком лжи доносов, подтасовок и политиканства полицейских. Для одного человека все это было чересчур, и он выглядел так, словно за три месяца постарел на десять лет. Он уже достиг некоего неопределенного возраста между тридцатью и сорока. Он принимал огромные количества винта и выкуривал огромные количества травы. Выглядел он очень изможденным, а когда он выглядел изможденным, лицо его казалось перекошенным. Как-то раз он, спотыкаясь, выбрался из надворной постройки, и Сэнди явственно увидел, как один глаз его смотрит в одну сторону, а другой в другую, точно его скрутила щемящая тоска… да и на самого Сэнди уже вновь начинало накатывать все это зловещее, мрачное дерьмо…

Назад пути нет, старина! Мы летим в космическом корабле, летим с помощью… Контроля… и Заботы… плывем по течению, нам нельзя нырять в нелепое дерьмо, каким бы нелепым оно ни было. Кизи нередко принимал ударные дозы кислоты – вместо положенных по норме 100–250 микрограммов он поглощал 500, 1000, 1500. Раньше он всегда был противником подобных вещей. Кислотным выпендрежникам, прикольщикам, которые устраивали состязание, кто сможет принять больше кислоты, всем подобным типам явно грозило размягчение мозгов. Однако настал, похоже, момент, когда нельзя было оставить без внимания ни одного эксперимента. Как-то вечером Кизи проглотил около 1500 микрограммов, некоторые другие Проказники довольствовались дозами поменьше, они улеглись на пол и затеяли передачи Гуманоидного Радио. Они принялись издавать невнятные бормотания, подкрепляемые эхолалией, завываниями и всевозможными бессловесными формами излияния чувств, как будто общаясь на несуществующих языках. В их намерения входила попытка попасть в тот диапазон, в тот режим, который позволил бы выйти на связь с обитателями других планет, других галактик… Тащились все, разумеется, чудовищно, однако сквозь маниакальный ветвистый галдеж подсознательной легендой пробивалась одна мысль: А что, если… ведь пока этого не сделаешь, как узнать, есть ли у тебя…

Власть! Они сидят в гостиной Кизи за большим круглым столом. Это большой деревянный стол, уже сплошь испещренный инициалами и памятными надписями, вырезанными Ангелами Ада: «Ралф Оклендский», к примеру, и все такое прочее. Идет игра во Власть. Пейдж Браунинг выигрывает и приказывает: «Всем принять ДМТ и, сев за круглый стол. взяться за руки».

И прррриход – фантастические неоновые пузырьки стремительно хлынули из сердца прямиком в тыкву и уже прорываются в – черепное Зазеркалье! Дар японского калейдоскопа, высыпанный на орнамент Ангелов Ада на столе, сквозь мозаичную соломенную дверь уже затянут в Фильм, ведь сейчас, Хондо, в космическом корабле, можно столкнуться с кем угодно, стоит лишь вообразить его в Фильме, так погрузиться в мгновение, чтобы, куда бы ты ни двинулся, все мгновение двигалось за тобой, и не напрягайся, малыш, просто плыви – Плыви по течению – Плыви

НАРУЖУ

Кизи слышит голос, голос велит ему встать из-за стола, и он повинуется, а там Пейдж и с ним еще Проказники, вылетевшие, взявшись за руки, из своих тыкв и… вопящие, с закрытыми глазами, ведь открывай глаза, не открывай – под ДМТ это абсолютно ничего не меняет, все равно будут струиться наружу с экранов век фильмы, Кизи выходит во тьму и прохладу поросшей секвойями лощины, и вот уже…

Я – ТУЗ. А ФЭЙ – ДАМА КРАСНОЙ МАСТИ

ЧТО ЗА ШУМ?

на мгновение – водонагреватель во тьме за домом… значит… стоит взмахнуть рукой, и он

ВЗОРВЕТСЯ

и он делает взмах рукой, и водонагреватель взрывается, разлетается вдребезги, чудовищный взрыв – а голос произносит

ВЫЙДИ НА ГЛАВНУЮ ДОРОГУ

и он переходит деревянный мост и выходит на Дорогу 84 – во тьме, в которой виден лишь тускнеющий отблеск произошедшего возле дома взрррррыва, и тут поднимается ветер. Нелепое дерьмо, майор, – в этом узком ущелье со всеми его холмами и деревьями никогда не поднимается ветер к тому же ветер как ни странно поднимается и внутри грудной клетки и под каждым выпуклым листом и под шарообразными шатрами беседок-храмов и вот; он; уже;

БОГ

В этой мешанине безумия, бреда, одурманивания и реальности одна половина центральных долей мозга говорит

ТЫ ПОПРОСТУ ТАЩИШЬСЯ

тогда как другая утверждает

ТЫ – БОГ

Со стороны Ла-Хонды спускается с холма, делая последний поворот на Дороге 84, машина, поверх секвой струится свет фар