Текст книги "Медведь и Дракон"

Автор книги: Том Клэнси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 85 страниц)

– Боже мой… Скип… Боже, нет… – прошептал священник. Его утро было внезапно и полностью сорвано. Священники имеют дело со смертью практически каждый день, участвуют в похоронах своих прихожан, утешают родственников, возносят молитвы богу о нуждах тех и других. Но это было ничуть не легче для Джерри Паттерсона, чем для всех остальных в этот день, потому что все произошло безо всякого предупреждения, без «длительной болезни», чтобы подготовить разум к такой возможности, отсутствовал даже фактор возраста, способный уменьшить неожиданность случившегося. Скипу было – сколько? Пятьдесят пять? Не больше этого. Все ещё молодой человек, подумал Паттерсон, молодой и энергичный, способный продолжать проповедовать Евангелие Иисуса Христа своей пастве. Мёртвый? Убит? Кем? Убитый этим коммунистическим правительством? Человек бога, умерщвлённый безбожными язычниками?

* * *

– Проклятье, – произнёс президент, склонившись над своим омлетом. – Что ещё нам известно, Бен? Поступило что-нибудь от «ЗОРГЕ»? – Затем Райан посмотрел вокруг в комнате, поняв, что он только что произнёс слово, которое само по себе было секретным. Дети не смотрели в его сторону, но Кэти смотрела. – О'кей, мы поговорим об этом, когда приедешь. – Джек нажал на кнопку, прерывающую разговор, и положил телефон.

– В чем дело?

– Настоящая мясорубка, бэби, – сказал «Фехтовальщик» «Хирургу». В течение пары минут он объяснил всё, что ему стало известно. – Посол не сообщил нам ничего сверх того, что CNN только что передало.

– Ты хочешь сказать, что, несмотря на все деньги, которые мы тратим на ЦРУ и другие разведывательные организации, лучшим источником информации по-прежнему остаётся CNN? – недоверчиво спросила Кэти Райан.

Джек попытался объяснить:

– ЦРУ не может быть повсюду, и, согласись, будет немного забавно, если все наши оперативники станут таскать с собой телевизионные камеры.

Кэти поморщилась, недовольная, что её заставили замолчать так бесцеремонно.

– Но все это не так просто, Кэти, а репортёры занимаются тем же делом, собирают информацию, иногда им удаётся опередить всех.

– Но ведь у вас есть и другие способы получения информации?

– Кэти, тебе не нужно знать о таких вещах, – предупредил президент Соединённых Штатов Первую леди.

Эту фразу она уже слышала несколько раз, но всегда без особого удовольствия. Кэти снова вернулась к своей утренней газете, а её муж принялся теперь за «Раннюю птичку».

Джек увидел, что происшествие в Пекине случилось слишком поздно для утренних выпусков газет, и это опять подняло авторитет электронных новостей и стало источником раздражения для печатных средств массовой информации. Почему-то дебаты относительно средств, выделяемых федеральным бюджетом на образование, не показались ему важными этим утром, но Райан научился просматривать передовые статьи, потому что они отражали вопросы, задаваемые репортёрами на пресс-конференциях. Это был один из способов защищать свою точку зрения.

К 7.45 дети были готовы к отъезду в свои школы, а Кэти – для перелёта в Хопкинс. С ней полетит и Кайл Даниэль со своей собственной охраной, состоящей исключительно из женщин, которые будут присматривать за ним в яслях Хопкинса, вроде стаи волчиц. Кэти вернётся в свой детский сад «Гигантские шаги» к северу от Аннаполиса, перестроенный после попытки покушения на неё. Теперь там было меньше детей, но их охраняла более крупная группа телохранителей. Старшие дети отправятся в Сейнт-Мэри. В этот момент, словно по приказу, вертолёт «Чёрный ястреб» VH-60 Корпуса морской пехоты медленно опустился на вертолётную посадочную площадку Южной лужайки. День был готов начаться по-настоящему. Вся семья Райанов спустилась на лифте вниз. Сначала мать и отец проводили детей к западному входу в Западное крыло Белого дома. Там, после поцелуев и объятий, трое детей разместились в автомобилях и уехали. Затем Джек проводил Кэти к вертолёту, поцеловал на прощенье, и огромный «Сикорский» поднялся в воздух с полковником Дэном Мэллоем за штурвалом для короткого прыжка в больницу Джонса Хопкинса. Покончив с отправкой членов своей семьи, Райан пошёл обратно в Западное крыло и там поднялся в Овальный кабинет, где его уже ждал Бен Гудли.

– Насколько плоха ситуация в Пекине? – спросил Джон у своего советника по национальной безопасности.

– Очень плоха, – сразу ответил Гудли.

– Что же всё-таки произошло там?

– Они пытались остановить аборт. Китайцы делают очень поздние аборты, если беременность не была разрешена государством. Врачи ждут, когда головка младенца появится на свет, и вспрыскивают ему в голову ядовитое вещество ещё до того, как он успевает сделать первый вдох. Судя по всему, женщина, показанная на плёнке, рожала ребёнка, не получив разрешения государства, и её пастор – это был китайский мужчина, которому выстрелили в голову, баптистский пастор, получивший, по-видимому, образование в университете Орала Робертса в Оклахоме, вы можете в это поверить? Короче говоря, он приехал в больницу на помощь женщине. Папский нунций, кардинал Ренато ДиМило, очевидно, был хорошо знаком с ним и приехал в больницу, чтобы помочь ему. Трудно сказать, что происходило дальше, но все, как это видно на ленте, превратилось в настоящую бойню.

– Были сделаны какие-нибудь заявления?

– Ватикан глубоко сожалеет о случившемся и требует объяснения. Но дальше все стало ещё хуже. Кардинал ДиМило из семьи ДиМило, его брат, Винченцо ДиМило, член итальянского парламента – недавно он был министром в правительстве, – и потому правительство Италии обратилось к правительству КНР с резким протестом. То же самое сделало и правительство ФРГ, потому что помощником кардинала является германский монсеньор по имени Шепке, он иезуит, китайская полиция обращалась с ним несколько жёстко, и это не нравится немцам. Монсеньор Шепке был арестован, но потом его выпустили, после того как китайцы вспомнили про его дипломатический статус. В Государственном департаменте считают, что КНР может объявить Шепке нежелательным иностранцем, чтобы выдворить его к чёртовой матери из страны и ждать, когда все успокоится само по себе.

– Сколько сейчас времени в Пекине?

– От нашего времени нужно отнять одиннадцать часов, сейчас там девять вечера, – ответил «Картёжник».

– Торговой делегации понадобятся дополнительные инструкции. Я хочу поговорить со Скоттом Адлером, как только он приедет утром на работу.

– Тебе понадобится нечто большее, чем просто разговор, Джек. – Это был голос Арнольда ван Дамма, стоящего в дверях кабинета.

– Что ещё?

– Убили китайского баптиста. Я только что слышал, что у него есть друзья в нашей стране.

– Да, университет Орала Робертса, – сказал Райан. – Бен сообщил мне об этом.

– Прихожанам это не понравится, Джек, – предупредил Арни.

– Приятель, мне самому это чертовски не нравится, – напомнил президент. – Ты не забыл, что я против абортов при самых лучших обстоятельствах?

– Нет, не забыл, – ответил ван Дамм, вспоминая неприятности, с которыми столкнулся Райан после своего первого президентского выступления по этому вопросу.

– А их вид аборта особенно варварский, так что два священника отправляются в эту гребаную больницу, чтобы спасти жизнь младенца, а там их за это убивают! Боже мой, – закончил Райан, – и нам приходится вести с такими людьми деловые отношения!

Затем в дверях показалось новое лицо.

– Полагаю, вы уже слышали об этом, – заметил Робби Джексон.

– О да. Чертовски неприятно видеть такое во время завтрака.

– Мой папа знаком с убитым.

– Что? – воскликнул Райан.

– Помнишь приём на прошлой неделе? Он сказал тебе об этом. Папа и Джерри Паттерсон поддерживают эту китайскую конгрегацию деньгами из Миссисипи, да и некоторые другие приходы тоже делают это. Так принято у баптистов, Джек. Богатые церкви поддерживают бедные, которые нуждаются в помощи, похоже, что этот парень Ю действительно нуждался в помощи. Я ещё не говорил с отцом, но он поднимет невероятный скандал по этому поводу, можешь не сомневаться, – сообщил своему боссу вице-президент.

– Кто этот Паттерсон? – спросил ван Дамм.

– Белый проповедник, у него большая церковь с кондиционированием воздуха в окрестностях Джексона. Вообще-то очень хороший человек. Он знаком с моим отцом в течение многих лет. Насколько я помню, он окончил университет вместе с этим Ю.

– Да, это может оказаться скверным делом, – заметил глава администрации.

– Арни, бэби, это уже стало скверным, – указал Джексон. – Оператор CNN оказался слишком хорошим или выбрал очень удачное место для съёмки, засняв оба выстрела во всем их магическом великолепии.

– Что собирается сказать твой отец? – спросил Райан.

«Томкэт» заставил их подождать несколько секунд.

– Он призовёт Гнев Всемогущего Господа на этих мерзких убийц. Он назовёт преподобного Ю мучеником христианской веры, поставит его рядом с Маккаби[56]56
  Маккаби – семья, возглавившая восстание евреев и восстановившая осквернённый храм в Иерусалиме.


[Закрыть] Ветхого Завета и с теми бесстрашными сукиными сынами, которых римляне скармливали львам. Арни, ты когда-нибудь видел баптистского проповедника, призывающего Страшное Возмездие Господа? Никакой Супербоул даже близко не сравнится с этим, парень, – пообещал Робби. – Преподобный Ю стоит прямо сейчас во весь рост, полный гордости, рядом с нашим господом Иисусом, а парням, которые убили его, уже приготовлены места в Вечном Огне Ада. Подожди, когда услышишь моего родителя. Это производит огромное впечатление, парни. Я видел, как он это делает. И Джерри Паттерсон ничем не уступит ему.

– Но самое главное заключается в том, что я не могу не согласиться ни с чем из его потрясающей речи.

– Господи, – выдохнул Райан. – Эти двое умерли ради спасения жизни ребёнка. Если нужно умереть за что-то, это совсем неплохая причина для того, чтобы пожертвовать жизнью.

* * *

– Оба они умерли как мужчины, мистер К., – говорил в Москве Чавез. – Жаль, что меня не было там с пистолетом в руке. – Происшествие в Пекине подействовало на Динга особенно сильно. Отцовство изменило его взгляд на множество вещей, и это была одна из них. В его духовной вселенной жизнь ребёнка являлась священной, и угроза жизни малыша означала немедленную смерть тому, кто ему угрожал. А в реальной Вселенной он почти не расставался с оружием и постоянно тренировался, чтобы эффективно использовать его в нужную минуту.

– У разных людей разные взгляды, – сказал Кларк своему подчинённому. Но если бы он был там, в пекинской больнице, он просто разоружил бы обоих китайских полицейских. На экране телевизора они совсем не выглядели такими уж сильными. И не стоит убивать людей только для того, чтобы сделать заявление. Доминго по-прежнему обладает латинским темпераментом, напомнил себе Джон. Впрочем, это было не так уж плохо.

– О чем ты говоришь, Джон? – удивлённо спросил Динг.

– Я говорю, что вчера умерли два хороших человека, и мне кажется, что бог оценит их жертвоприношение.

– Ты бывал когда-нибудь в Китае?

Кларк покачал головой.

– Один раз на Тайване, проводил там короткий отпуск много лет назад. Там было интересно, но если не считать Тайваня, я не был ближе к Китаю, чем Северный Вьетнам. Я не говорю на их языке и не могу слиться с окружением. – Оба эти фактора как-то отдалённо пугали Кларка. Способность исчезать в окружающей обстановке была совершенно необходимым качеством для оперативника.

Они сидели в баре московского отеля после первого дня занятий со своими русскими учениками. Качество пива было вполне приемлемым. Ни один из них не испытывал желания выпить водки. Жизнь в Британии испортила их. В этом баре, который в основном посещали американцы, стоял большой телевизор, и по нему шла передача новостей CNN. Двойное убийство в Пекине было главным событием новостей, транслируемых CNN по всему миру. Американское правительство, заявил комментатор в конце передачи, ещё никак не отреагировало на это происшествие.

– Интересно, какой будет реакция Джека? – спросил Чавез.

– Я не знаю. Сейчас у нас в Пекине находится делегация, ведущая торговые переговоры, – напомнил ему Кларк.

– Дипломатическая болтовня может заметно обостриться, – заметил Доминго.

* * *

– Скотт, мы не можем оставить это безнаказанным, – сказал Джек. Телефонный звонок из Белого дома повернул служебный автомобиль Адлера, который направлялся в Туманное Болото.

– Строго говоря, это не имеет непосредственного отношения к переговорам о торговле, – произнёс государственный секретарь.

– Может быть, ты и хочешь вести дела с такими людьми, – ответил вице-президент Джексон, – но твои сограждане думают по-другому.

– Мы должны принимать во внимание общественное мнение, Скотт, – сказал Райан. – Кроме того, нам придётся принимать во внимание и моё мнение, чёрт возьми. Мы не можем игнорировать смерть дипломата. Италия входит в НАТО, да и Германия тоже. Мы поддерживаем дипломатические отношения с Ватиканом, а у нас в стране семьдесят миллионов католиков, а также много миллионов баптистов.

– Не кипятись, Джек, – ответил «Орёл», поднимая руки, словно защищаясь. – Я ведь не оправдываю китайцев. Я говорю об иностранной политике Соединённых Штатов Америки, и мы не должны формировать эту политику на основании эмоций.

Райан глубоко вздохнул.

– Твоя правда, я заслужил такой упрёк. Продолжай.

– Мы опубликуем заявление, в котором выразим наше сожаление об этом жестоком инциденте в самых суровых выражениях. Поручим послу Хитчу потребовать встречи с министром иностранных дел КНР и передать ему то же самое, может быть, ещё жёстче и более неформальными словами. Мы дадим им возможность обдумать создавшееся положение перед тем, как их отвергнет международная общественность. Возможно, они примут дисциплинарные меры против этих полицейских – черт побери, пусть расстреляют их, принимая во внимание жестокость китайских законов. Пусть возобладает здравый смысл!

– А что сказать мне?

Адлер задумался.

– Говори всё, что считаешь нужным. Мы всегда можем объяснить им, что в нашей стране много верующих и ты был вынужден успокоить их чувства, что это происшествие разожгло американское общественное мнение, а в нашей стране общественное мнение имеет большое значение. Они понимают это на поверхностном уровне, но глубоко внутри им это непонятно. Пусть поймут это умом, потому что их ум время от времени говорит с внутренними чувствами. Они должны понять, что миру не нравится такое поведение.

– А если они не поймут? – спросил вице-президент.

– Ну что ж, тогда мы поручим торговой делегации продемонстрировать им последствия столь варварского поведения.

Райан опустил голову и посмотрел на поверхность кофейного столика. Иногда ему хотелось быть шофёром грузовика, способным выкрикнуть страшные ругательства по поводу и без повода, но это была одна из тех свобод, которыми не мог воспользоваться президент Соединённых Штатов. Итак, Джек, прояви разум и рационализм, как этого требуют обстоятельства. Он поднял голову:

– Хорошо, Скотт, действуй таким образом.

– Ещё не поступило ничего от нашего, э-э, нового источника по этому вопросу?

Райан покачал головой.

– Нет, МП ещё ничего не прислала.

– Если она пришлёт…

– Ты сразу получишь копию, – пообещал президент. – Подготовь мне основные вопросы для выступления. Я сделаю заявление – когда, Арни?

– Лучше всего часов в одиннадцать, – решил ван Дамм. – Я поговорю об этом с некоторыми средствами массовой информации.

– Если у кого-нибудь появятся мысли по этому поводу, я хочу выслушать их, – сказал Райан, поднимаясь и закрывая совещание.

Глава 26
Стеклянные дома и камни

Фанг Ган работал в этот день до позднего вечера из-за инцидента, который заставил Вашингтон работать с самого утра. В результате Минг не смогла транскрибировать записи его дискуссии, а её компьютер не послал их во всемирную сеть как обычно рано.

Мэри-Пэт получила электронное письмо примерно в 9.45. Она прочитала его, сделала копию для мужа и затем переслала по шифрованному телефаксу в Белый дом.

Там Бен Гудли получил его и принёс в Овальный кабинет. Сопроводительное письмо не содержало первоначального комментария Мэри-Пэт, который она произнесла, прочитав донесение:

– Вот дерьмо…

– Гребаные ублюдки! – прорычал Райан, к удивлению Андреа Прайс, которая в этот момент находилась в кабинете.

– Что-нибудь для меня, сэр? – спросила она, услышав его яростное восклицание.

– Нет, Андреа, это по поводу передачи CNN этим утром. – Райан замолчал, покраснев из-за того, что она снова стала свидетельницей его вспыльчивости – и к тому же проявленной в таких словах. – Между прочим, как дела у твоего мужа?

– Они арестовали всех трех грабителей банка в Филадельфии, причём без единого выстрела. Я немного беспокоилась о нем.

Райан улыбнулся.

– Он относится к тем парням, с которыми я не захотел бы вступать в перестрелку. Скажи мне, ты видела передачу CNN этим утром, верно?

– Да, сэр, и мы просмотрели её ещё раз на командном посту.

– Твоё мнение?

– Если бы я была там, то с пистолетом в руке. Это было хладнокровное убийство. По телевидению выглядит очень плохо, когда кто-то совершает такой скотский поступок, сэр.

– Это уж точно, – согласился президент. Он едва не спросил её мнения по поводу того, что следует ему предпринять. Райан уважал мнение миссис О'Дей (на службе она все ещё проходила под фамилией Прайс), но будет несправедливо просить её, чтобы она углублялась в международные проблемы. К тому же он уже принял решение. Но затем он нажал на кнопку скорого набора на телефонном канале Адлера.

– Да, Джек? – Только у одного человека был доступ к этой прямой линии.

– Каково твоё мнение о донесении «ЗОРГЕ»?

– К сожалению, ничего удивительного. Мы должны быть готовы к тому, что они будут защищаться.

– Тогда как поступать нам? – потребовал «Фехтовальщик».

– Мы скажем всё, что думаем, но попытаемся при этом не делать ситуацию хуже, чем она уже есть, – ответил Государственный секретарь, осторожный, как всегда.

– Понял, – проворчал Райан, хотя именно такой благоразумный совет он ожидал от своего Государственного секретаря. Затем он положил трубку. Он напомнил себе слова, сказанные ему Арни давным-давно: «Президенту нужно всегда держать себя в руках», но такой совет требовал от него слишком многого, и в какой момент он имеет право реагировать так, как должен реагировать человек? Когда он сможет наконец перестать вести себя как марионетка?

– Ты хочешь, чтобы Калли что-нибудь побыстрее написала для тебя? – спросил по телефону Арни.

– Нет, – ответил Райан, покачав головой. – Я набросаю что-нибудь сам.

– Ты совершаешь ошибку, – предостерёг его глава администрации.

– Арни, позволь мне быть самим собой, хотя бы один раз?

– Ладно. Джек, – ответил ван Дамм. К счастью, президент не мог видеть выражения его лица.

Не делай ситуацию хуже, чем она уже есть, – сказал себе Райан, глядя на стол. – Да, конечно, как будто это возможно…

* * *

– Привет, папа, – произнёс Робби Джексон в своём кабинете в северо-западном углу Западного крыла.

– Роберт, ты видел?

– Да, мы все видели это, – заверил своего отца вице-президент.

– И что вы собираетесь предпринять?

– Папа, мы ещё не приняли окончательного решения. Не забудь, нам приходится вступать с этими людьми в деловые отношения. Работа многих американцев зависит от торговли с Китаем и…

– Роберт, – преподобный Исайя Джексон называл сына полным именем в тех случаях, когда собирался говорить с ним суровым тоном, – эти люди убили духовное лицо – нет, извини меня, они убили два духовных лица, людей, исполняющих свой долг, пытаясь спасти жизнь невинного ребёнка. С убийцами нельзя поддерживать деловые отношения.

– Я знаю это, и случившееся не нравится мне ничуть не меньше, чем тебе, и, поверь мне, Джеку Райану это не нравится тоже. Но когда мы занимаемся иностранной политикой нашей страны, нам нужно все тщательно продумать, потому что, если мы примем ошибочное решение, могут погибнуть люди.

– Жизни людей уже утеряны, Роберт, – напомнил ему преподобный Джексон.

– Я знаю это. Послушай, папа, мне известно об этом больше, чем тебе, понимаешь? Я хочу сказать, что у нас есть способы выяснить больше об этом происшествии, чем это известно CNN, – сказал своему отцу вице-президент, держа в руке последнее донесение «ЗОРГЕ». Ему хотелось показать этот материал отцу, потому что старый священник был достаточно умён, чтобы понять важность секретной информации, которая была известна ему и Райану. Но он не мог даже намекнуть, не мог обсудить это ни с кем без получения соответствующего допуска, включая и свою жену, так же как и Кэти Райан не могла ничего узнать от своего мужа-президента.

«Гм, – подумал Джексон, – может быть, это стоит обсудить с Джеком. У тебя должна быть возможность поговорить о таких вещах с человеком, которому ты доверяешь. Их жены не являлись неблагонадёжными элементами, не правда ли?»

– Например? – спросил отец, почти не ожидая ответа.

– Есть веши, которые я не могу обсуждать с тобой, папа, и ты знаешь это. Извини. Правила применяются ко мне в такой же степени, как и ко всем остальным.

– Итак, что мы собираемся предпринять?

– Мы дадим понять китайцам, что мы в ярости и ожидаем, что они наведут у себя порядок, извинятся, и…

– Извинятся! – воскликнул преподобный Джексон. – Роберт, они убили двух человек!

– Я знаю, папа, но мы не можем послать в Китай агентов ФБР, чтобы они арестовали за это преступление их правительство, правда? Мы обладаем огромной мощью, но не властью бога, и как бы мне ни хотелось обрушить на них громы и молнии, я не могу сделать это.

– Тогда какими будут наши действия?

– Мы ещё не приняли решения. Я сообщу тебе, когда мы окончательно во всем разберёмся.

– Сделай это, – сказал Исайя и положил трубку более резко, чем обычно.

– Боже мой, папа, – вздохнул Робби. Затем он подумал о том, насколько представительным является мнение его отца по отношению ко всему религиозному сообществу. Самым трудным было оценить реакцию общественности. Люди не реагируют, подчиняясь рассудку, увидев что-то гнусное по телевидению. Если они увидят главу какого-нибудь государства, выбрасывающего щенка из окна своего автомобиля, то Американское общество по предупреждению жестокости к животным может потребовать разрыва дипломатических отношений с этой страной, и с ним согласятся миллионы людей, которые пошлют множество телеграмм или электронной почты в Белый дом. Джексон вспомнил случай в Калифорнии, где убийство собаки вызвало более яростное негодование общественности, чем киднепинг и последующее убийство маленькой девочки. Но по крайней мере ублюдка, который убил девочку, поймали, судили и приговорили к смертной казни, тогда как хмыря, бросившего маленькую собачку в поток мчащихся автомобилей, так и не удалось опознать, несмотря на тонну денег, собранных и предназначенных в качестве вознаграждения. Ну что ж, все это произошло в районе Сан-Франциско. Возможно, в этом и таится объяснение. Америка не должна формировать политику на основе эмоций, но Америка является демократией, и потому избранные народом официальные лица должны обращать внимание на то, что думает народ. Ведь это совсем непросто, особенно для людей, мыслящих рационально, предугадать эмоции широких народных масс. Интересно, сможет ли передача по телевидению, которую они только что видели, хотя бы теоретически повлиять на международную торговлю? Несомненно, а это очень крупное дело.

Джексон встал из-за стола и пошёл к кабинету Арни.

– У меня есть вопрос, – сказал он, входя в кабинет.

– Валяй, – ответил глава администрации Белого дома.

– Какой будет реакция общественности на происшествие в Пекине?

– Ещё не знаю, – ответил ван Дамм.

– А как мы узнаем?

– Обычно ждём и смотрим по сторонам. Я не люблю заниматься выбором представительной группы. Мне больше нравится ориентироваться на общественное мнение стандартным путём: передовицы в газетах, письма редакторам и почта, поступающая в Белый дом. Тебя что-нибудь беспокоит?

– Да, – кивнул Робби.

– Меня тоже. Те, кто отстаивает право людей на жизнь, набросятся на это происшествие, как лев на раненую газель. К ним присоединятся те, кому не нравится КНР. В конгрессе много и тех, и других. Если китайцы надеются получить в этом году режим наибольшего благоприятствования, они, наверно, накурились анаши. В смысле реакции мировой общественности, для КНР это будет настоящим кошмаром, но я не думаю, что они понимают, какой скандал начали. И я не верю, что они согласятся извиниться перед кем бы то ни было.

– Понимаешь, мой отец только что наседал на меня из-за этого происшествия, – сказал вице-президент Джексон. – Если остальное духовенство присоединится к нему, возникнет настоящий огненный шторм. Китайцам придётся извиняться громко и убедительно, причём как можно быстрее, если они хотят успокоить общественное мнение.

Ван Дамм кивнул, соглашаясь с Джексоном.

– Это верно, но они не пойдут на такой шаг. Им помешает гордость.

– От гордыни недалеко до падения, – заметил «Томкэт».

– Они поймут это, только когда почувствуют боль от ушибленной задницы, адмирал, – поправил вице-президента ван Дамм.

* * *

Райан вошёл в помещение для прессы Белого дома, чувствуя напряжение. Обычные телевизионные камеры нацелились на него. Компании новостей CNN и «Fox» будут вести, по-видимому, передачу прямо в эфир. Возможно, к ним присоединится и «C-SPAN». Остальные телевизионные компании будут записывать пресс-конференцию на плёнку, для того чтобы использовать материал для передачи местным телевизионным станциям и в собственной вечерней программе новостей. Райан подошёл к трибуне и выпил немного воды из стоящего на ней стакана, перед тем как посмотреть на лица примерно тридцати собравшихся репортёров.

– Доброе утро, – начал Джек, стискивая верх трибуны руками. Так он поступал всегда, когда испытывал гнев. Он не знал, известно ли об этом репортёрам и видно ли это с мест, на которых они сидят. – Все мы видели эту ужасную картину во время утренней телевизионной передачи, смерть кардинала Ренато ДиМило, папского нунция в Китайской Народной Республике, и преподобного Ю Фа Ана, который, насколько нам известно, родился в Республике Китай и получил образование в университете Орала Робертса в Оклахоме. Прежде всего, Соединённые Штаты Америки выражают глубокую скорбь по поводу их кончины и передают своё соболезнование семьям обоих священников. Во-вторых, мы призываем правительство Китайской Народной Республики немедленно приступить к полному расследованию этой ужасной трагедии, определить, кто виноват в ней, и, если будут обнаружены виноватые, наказать их в полном соответствии с законом. Смерть дипломата от руки правительственного служащего является вопиющим нарушением международных договоров и конвенций. Это в высшей степени варварский акт, который должен быть расследован как можно быстрее и тщательнее. Мирные отношения между странами не могут существовать без дипломатии, а дипломатия не может существовать без мужчин и женщин, чья личная безопасность является священной. Так обстояло дело буквально в течение тысяч лет. Даже во время войны жизни дипломатов защищались всеми сторонами именно по этой причине. Мы требуем, чтобы правительство КНР объяснило это трагическое событие и приняло необходимые меры, чтобы никогда больше не повторилось что-нибудь подобное. Этим я завершаю своё заявление. Вопросы? – Райан поднял голову, стараясь не слишком очевидно приготовиться к шторму, который сейчас разразится.

– Господин президент, – начал корреспондент «Ассошиэйтед Пресс», – два священника, которые погибли там, прибыли в больницу, чтобы не допустить аборта. Это влияет на ваше отношение к этому инциденту?

Райан позволил себе продемонстрировать удивление по отношению к этому глупому вопросу.

– Моё отношение к проблеме абортов широко известно, но мне кажется, что все, даже те, кто стоит на позиции свободного выбора, отнесутся с негодованием к тому, что произошло там. Женщина, о которой идёт речь, не хотела аборта, но китайское правительство пыталось навязать ей свою волю, убив полностью созревшего младенца, готового появиться на свет. Если бы кто-то попытался сделать это в Соединённых Штатах, этот человек был бы обвинён в убийстве – возможно, даже не в одном, – и тем не менее такова политика правительства КНР. Как вам хорошо известно, я выступаю против абортов по моральным соображениям, но то, что мы видели сегодня утром по телевидению, было намного хуже. Это был акт непостижимого варварства. Два смелых человека пытались остановить его, но их убили за это. К счастью, слава богу, ребёнок, судя по всему, выжил. Следующий вопрос?

– Господин президент, – это был вопрос репортёра из «Бостон Глоуб», – действия китайского правительства основываются на политике контроля за рождаемостью. Имеете ли вы право критиковать внутреннюю политику другого государства?

Господи, – подумал Райан, – неужели ещё одна?

– Как вам известно, когда-то человек по имени Гитлер пытался ввести контроль за населением своей страны – более того, за населением почти всей Европы. Его политика заключалась в том, чтобы умерщвлять всех умственно неполноценных, социально нежелательных, а также тех, чья религия ему не нравилась. Да, Германия была государством, и мы даже поддерживали с Гитлером дипломатические отношения вплоть до декабря 1941 года. Но вы утверждаете, что Америка не имеет права протестовать против политики, которую мы считаем варварской только потому, что это официальная политика суверенного государства? Герман Геринг пробовал защищаться таким образом на Нюрнбергском трибунале. Вы хотите, чтобы Соединённые Штаты Америки признали такую политику?! – потребовал Джек.

Репортёр привыкла задавать вопросы, но не отвечать на них. Тут она заметила, что телевизионные камеры направлены на неё, и сегодняшний день вряд ли можно назвать для неё удачным. Её следующий вопрос поэтому должен быть сформулирован лучше:

– Господин президент, может быть, ваша точка зрения по вопросу абортов повлияла на ваше отношение к этому событию?

– Нет, мадам. Я отрицательно относился к убийствам ещё до того, как начал отрицательно относиться к абортам, – холодно ответил Райан.

– Но вы только что сравнили Китайскую Народную Республику с Германией Гитлера, – напомнила репортёр «Глоуба». – Вы не можете говорить так о них!

– Обе страны разделяли точку зрения о контроле за населением, которая является прямо противоположной американским традициям. Или вы одобряете осуществление поздних абортов у женщин, которые не хотят этого?

– Сэр, я не президент, – ответила репортёр и поспешно села, избегая вопроса, но всё-таки покраснев от смущения.

– Господин президент, – начал корреспондент «Сан-Франциско Экзаменер», – нравится нам это или нет, Китай сам принял решение, какие законы ему следует соблюдать, и эти два человека, которые погибли этим утром, вмешивались в исполнение этих законов, не так ли?