Текст книги "Принц (ЛП)"

Автор книги: Тиффани Райз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

– Бог знает, что я не желаю никому попасть в твой кабинет, – сказал Гриффин, качая головой.

– Я давно сжег твои записи, – соврал Кингсли.

Гриффин шумно выдохнул с явным облегчением. Он был хорошим мальчиком в течение последних нескольких лет, но он не был святым, когда Кингсли привел его в их мир. Его пристрастие к наркотикам чуть было не лишило его целевого фонда. На одной особой, высокой четкости фотографии во владении Кингсли, можно было даже разглядеть крылья бабочки тату на спине стриптизерши под кучей кокаина и, конечно, лицо Гриффина Фиске со скрученной в трубочку стодолларовой купюрой у его ноздри.

– Спасибо. Так что? Я сделаю для Норы все. Черт, я даже прервал свой медовый месяц ради тебя, – сказал Гриффин, с озорством подмигнув.

– Медовый месяц может продолжаться. Возьми своего питомца к La Maitresse. Оставайтесь там. Смотрите за домом. Она хранит там слишком много, что может причинить ей вред. Я не хочу, чтобы дом оставался без присмотра.

– Куда уехала Нора?

– La Maitresse находится в Кентукки.

Глаза Гриффина расширились, прежде чем он быстро взял себя в руки.

– Вот это новость. Как Сорен это воспринимает?

Кингсли сделал паузу, прежде чем ответить. Он доверял Гриффину. Мальчик давным-давно заработал свое уважение и уверенность. И из-за отсутствия Джульетты, кому можно было довериться… Осторожно, чтобы не выдать, сколько боли ему доставляло каждое движение, Кингсли расстегнул рубашку и удерживал ее распахнутой.

– Ох, ты ж мать твою. Иисусе, Кинг… – Гриффин вздрогнул, когда увидел множество синяков и рубцов, из которых состояла грудь Кингсли. Он глянул, а потом отвел взгляд, перед тем, как с ужасом посмотреть вновь.

– Я полагаю, ты получил свой ответ. Вот так Сорен воспринимает это.

Кингсли застегнул рубашку до ключиц. Ему нужен галстук, если собирается выходить. На его шее красовался явный отпечаток пальцев.

– Ты был, что…

– Это было по обоюдному согласию, уверяю тебя. Согласованно, разве что не совсем удобно.

Гриффин покачал головой.

– Я не знал, что ты … Я не знал. Кингсли, ты свитч?

Вздохнув, Кингсли провел руками по волосам. Так трудно объяснить.

– Я полагаю, да. Если нам нужно название этому или ярлык. Я так же верю, что это не то, чем ты станешь делиться с кем-либо, даже со своим питомцем.

– Нет. Конечно, нет. Хотя он бы, вероятно, чувствовал себя лучше, зная, что самый устрашающий человек в городе иногда играет в саба. Он все еще пытается свыкнуться с тем, кто он есть.

– И он все равно продолжит это делать, даже будучи в моем возрасте.

– Нора знает?

– Oui. Bien sûr. То, что священник знает, знает и она. И она почти так же хороша в этом, как и он.

Для осознания смысла слов, сказанных Кингсли, понадобилось какое-то время. Затем красивое лицо Гриффина засветилось сочетанием радости и шока.

– Ох, черт. Нора надирала тебе задницу? Боже, я бы заплатил бешеные деньги, чтобы увидеть это.

– Ни за какие деньги мира, молодой человек.

– Черт. Ну, я спросил ее однажды, кто был ее первым клиентом, когда она стала Госпожой, но она мне ничего не сказала.

– А теперь ты знаешь.

– Теперь я знаю. Черт, – повторил он, тихонько посмеиваясь.

Кингсли не смог сдержать улыбку. Возможно, это была настоящая причина, по которой он вызвал Гриффина, чтобы заставить его улыбнуться впервые за, казалось, вечность.

– Ладно, я возьму Мика в дом Норы, как приказано. Трахать Мика в постели Норы будет сродни исполнившейся мечте. Или исполнившейся, будь она тоже там. Но мы справимся.

– Найди Софию. У нее есть комплект ключей для вас. Дом на сигнализации. Она, также даст вам коды.

– Мы будем там, пока ты не сообщишь нам, что все чисто.

– Bon. Merci.

– Конечно. Что угодно. Ты знаешь, только попроси.

Гриффин направился к двери. Но остановился и обернулся.

– Он хорош. Сорен, я имею в виду, – сказал Гриффин. – Пару недель назад, я должен был позволить ему доминировать надо мной, я сделал это для Мика.

– Я знаю. Мне известно обо всем, что происходит в Восьмом круге.

– Он даже не поднял на меня руку. Ему не нужно было. Сломал меня пополам словами.

– Он знает, как сломать, и все же оставить человека с чувством большей целостности, нежели у него было когда-либо раньше.

– Не говори ему, что мне, вроде как, понравилось, – сказал Гриффин, подмигнув.

– Твои секреты, как всегда, в безопасности со мной.

Кингсли слегка поклонился и Гриффин рассмеялся по пути к двери. Кинг выпрямился, поморщившись. В одиночестве, сейчас, ему не было необходимости скрывать свою боль. Он обдумывал вариант сесть, но передумал. Он еще с трудом мог двигаться, еще меньше сидеть или лежать. Адреналин от их ночи с Сореном иссяк, оставив его в агонии. Все болело, все пульсировало. Сорен чуть было не убил его прошлой ночью. Кингсли мог только надеяться, что он, тем не менее, исцелится так быстро, как привык. Единственное, что бы действительно его исцелило – еще одна ночь с Сореном.

Вызвав Софию, он распорядился принести мышечный релаксант и выпить что-то крепче, чем шерри. Она быстро принесла их, и Кингсли закинулся таблетками и выпивкой, прежде чем впиталось хоть одно из двух. Вся Преисподняя знала о его склонности к излишествам. Кингсли с заботой взращивал свою репутацию пьяницы. Мало кто знал, как, на самом деле, он мало пил, как редко он употреблял запрещенные вещества. Он хотел, чтобы все думали, что у него было больше недостатков, чем он имел. А теперь, больше чем когда-либо, ему нужен щит беззаботного опьянения, чтобы защититься.

Весь остаток дня, Кингсли работал в своем кабинете. Или делал вид, что работал. На самом деле он просто смотрел на отчеты менеджеров его различных клубов и предприятий, в то время как мыслями он перенесся на тридцать лет назад.

Как, как это случилось? Если бы он знал? Тридцать лет, как кто-нибудь смог бы... это не имело никакого смысла, но сейчас это действительно приобрело смысл. Он отказывался верить в это, но это было единственным объяснением. Ему бы хотелось радоваться, зная правду прямо сейчас. Но что было правдой? Кристиан. Он должен поговорить с Кристианом снова. Священник знал больше, чем сказал. Он пытался… пытался сказать Кингу, но не смог.

– София, – рявкнул Кингсли в трубку. – Мне нужно вернуться в Мэн. Сделай необходимые звонки.

– Oui, monsieur? Когда?

– Сейчас.

Он повесил трубку, прежде чем девушка смогла сказать хоть слово. Сейчас было не время для беседы или обсуждения его приказов. Он обдумывал позвонить Сорену, но передумал. Сорен обладал сверхъестественным даром читать людей. Эта черта верно служила ему, как священнику и Доминанту, но делала практически нереальным, утаить какие-либо секреты от него. Один взгляд – и он бы узнал, что Кингсли знает… знает, кем был их преследователь, кто был вором, и мотив всех угроз.

Угрозы. Только угрозы, напомнил себе Кингсли, вернувшись в свою в спальню, и натягивая жакет. Пока еще никто не пострадал. Просто собака. И никто не пострадает. Если он сможет разобраться с этим.

Он направился вниз по лестнице к входной двери особняка. Ему нужно вернуться в школу Святого Игнатия, выудить больше информации из отца Кристиана. И если понадобится, он свяжет священника по ногам и рукам и выпорет его.

– Monsieur? – окликнула его София, когда дворецкий помчался открывать ему дверь.

– Нет времени, София. Прими сообщение.

– Это Мастер Гриффин, сэр. Он дома у Госпожи Норы.

– Прекрасная новость.

Дверь открылась. Он увидел, как его "Роллс-Ройс" притормаживает у крыльца на улице.

– Но, сэр, он хочет поговорить с вами.

Наконец, паника в голосе его секретарши проникла сквозь завесу сосредоточенности Кингсли. Он обернулся и столкнулся с девушкой, которая стояла бледная, держа в трясущейся руке черный телефон.

– О чем? – спросил Кингсли, не желая разговаривать с Гриффином, и уже опасаясь худшего.

– Он говорит, что добрался до дома так быстро, как смог, но…

– Но?

София сглотнула, ее бледная кожа теперь была белой.

– Кто-то добрался туда первым.

Глава 30

Юг

Вот таким, по ощущениям был рай. Должен быть. Всю свою жизнь он слышал о рае от пасторов и проповедников и учителей. Он читал о нем в Библии, узнавал в воскресной школе... Рай был царством небесным, где все становилось цельным, где человек видел Бога и радовался, зная,что это место неземной красоты и полнейший покой будут длиться вечно.

Уесли посмотрел вниз и улыбнулся при виде волос Норы, разметавшихся по его животу, ее рта вокруг него, принимающего его между губ и ласкающего языком. Узел затянулся глубоко в его животе, когда она двигалась от основания до головки, снова и снова.

– Нора, я сейчас кончу, если ты продолжишь делать это.

Нора сделала паузу лишь для того, чтобы одарить его взглядом раздражения с ноткой озорства.

– Как бы в этом и состоит весь смысл.

– Но…

– Никакихно, – заявила Нора, поглаживая его рукой. – Мы сделаем это позже. А сейчас минет. Я хотела подуть в твой рожок в течение многих лет. Поэтому заткнись и не мешай мне.

Уесли рассмеялся, когда она прижалась губами к татуировке рожка на его бедре и шумно выдула воздух на его кожу.

– Я в гораздо меньшей опасности кончить сейчас.

– Я могу это исправить. – Нора собиралась взять его в рот снова, но Уесли застал ее врасплох, перекатив на спину и скользнув вниз по ее телу. Без единого слова протеста, она широко раскрыла ноги, и Уесли легко толкнулся в ее влажный жар.

– Прости… – прошептал он ей прямо в ухо. – Мне нужно это.

– Все нормально. – Она обвила ногами его спину и погрузила его еще глубже в себя. – Мне тоже нужно это.

Ему действительно было нужно. Внутри Норы он чувствовал себя… он даже не мог придумать правильного слова для этого.

Совершенным, может быть, таким чувствовал себя Уесли, находясь внутри Норы. Он не нуждался ни в чем, когда она лежала под ним, ее бедра широко открыты, ее грудь, вздымающаяся при каждом вздохе удовольствия, ее темные глаза сияющие, как ореол, обрамляющий луну. Ее кожа настолько мягкая, к которой он так долго мечтал прикасаться. Но эти части ее тела, о которых он фантазировал, ее груди, ее бедра, в то время столь же эффектные, как он и надеялся, меркли перед теми частями, которые никогда раньше не проникали в его воображение. Если он целовал ее позвоночник в нескольких дюймах ниже ее шеи, ее плечи поднимались, и она смеялась, как ребенок. Если он прикасался ниже, к ее спине кончиками пальцев, она стонала, как тогда, когда он проник в нее в первый раз. Он никогда не чувствовал ничего мягче, чем кожа под ее коленом или под косточкой на ее лодыжке. Как было во второй раз, когда он занимался с ней любовью в ту ночь. В какой-то момент во время их первого раза, она положила ноги ему на плечи, и он повернул голову, чтобы поцеловать внутреннюю часть ее голени. У нее была маленькая родинка на левой лодыжке. Как он раньше никогда не замечал этого?

– Ты так молчалив, – прошептала она, выгибаясь под ним. Ему нравилось, как она двигалась, когда он замедлял свои толчки. Она растягивалась как кошка на солнце и вздыхала с наслаждением. – Что-то не так?

Уесли целовал ее щеку, шею, рот.

– Я внутри тебя. Нет ничего плохого. Нигде. Никогда.

Нора рассмеялась, и он слегка ахнул, когда ее внутренние мышцы сжались вокруг него. Он никогда не знал этого… никогда не знал, что вагина женщины сжимается, когда она смеется. Чего еще он не знал о Норе? Если бы ему пришлось, он бы провел остаток своей жизни, исследуя тайны ее тела. Он провел бы остаток своей жизни, исследуя тайны ее тела, даже если ему бы и не пришлось.

– Ничего, что было бы не так? Говоришь, как мужик, во время перепиха.

Еще одна вещь, о Норе: во время секса ее голос падал примерно на октаву, и все, что она говорила, получалось томно и с хрипотцой. Он никогда ничего подобного не слышал. Он больше почувствовал ее слова, нежели услышал их. Они прикасались к его коже, как бархат. Уесли опустил голову и поцеловал ее плечо, опустившись ниже, он всосал ее правый сосок. Его рот медленно переместился от ее груди к грудной клетке. Ей нравились поцелуи в этой области; она говорила, что тонкая кожа там делала каждое прикосновение щекотным.

– Я не перепихиваюсь. Это не так называется.

Он закрыл глаза, когда волна удовольствия прошла сквозь него от коленей до шеи. Занятие сексом заставляло его осознавать свое тело как никогда раньше. Он никогда не знал, что малейшее смещение его бедер могло привести его от комфортного наслаждения к самой грани оргазма за считанные секунды. Перед их первым разом с Норой, его руки существовали лишь для того, чтобы держать вещи и перемещать предметы. Сейчас мышцы его рук существовали, чтобы удерживать его сверху и над Норой, держа весь свой вес над ней, чтобы она могла извиваться под ним. Он никогда особо не предавал значения своим плечам, пока Нора не искусала их, никогда не задумывался о своей спине, пока она не поцарапала ее во время особенно жаркого поцелуя, ни секунды не обращал внимания на свою грудь, пока Нора не улеглась поперек его грудной клетки после секса, и провела пальцами вдоль каждой ее линии.

– Тогда что это, Уес? – она посмотрела на него снизу-вверх, когда он глубже толкнулся в нее. – Ты занимаешься любовью со мной?

Он зарылся лицом в ее волосы и прошептал «Да» ей на ухо.

– Только потому, что я люблю тебя.

Она гортанно всхлипнула, и Уесли сразу перестал двигаться.

– Я сделал тебе больно?

Он до сих пор недостаточно привык к тому, каким интенсивным может быть секс. Иногда он толкался слишком глубоко, и Нора вздрагивала или задыхалась. Она никогда не жаловалась, никогда не говорила ему остановиться, но он всегда паниковал при мысли о том, что может причинить ей боль в постели.

– Нет, – она подняла руку и погладила его лицо. – Не в плохом смысле, во всяком случае.

Уесли улыбнулся, медленно расслабляясь и опускаясь на нее сверху. Иногда он позволял себе опуститься всем своим весом на ее тело. Казалось, ей нравилось, хотя он и не мог себе представить, почему.

– Я должен был делать это в течение многих лет, – сказал он ей на ухо. – Или, по крайней мере, делать это, с того момента, как ты в первый раз предложила.

– Там в бассейне? – спросила она, вжимаясь своими бедрами вего.

Первый раз, когда они сегодня занимались сексом, был быстрым и жестким. Теперь, когда один оргазм был позади, он мог двигаться в ней медленно и неторопливо. В данный момент он чувствовал, что может продержаться всю ночь. Но если она продолжит делать эти вещи своими бедрами, Уес кончит, хочет он этого или нет.

– Тогда. Может быть, не в бассейне. Но сразу же после выхода из бассейна.

Уесли помнил ту ночь, накануне окончания своего первого семестра в Йорке. Нора позвонила ему ни с того ни с сего и буквально спровоцировала его встретиться с ней в плавательном бассейне. Он пришел один и нашел свою преподавательницу по писательскому искусству в купальнике-борцовке, стоящей на стартовом блоке. Несколькими днями ранее, он жаловался ей, что его единственное недовольство Йорком заключалось в отсутствии команды по плаванию. Он был сногсшибателен в вольном стиле, теперь впустую пропадающем, и Нора упомянула, что была в команде по плаванию в Университете Нью-Йорка. Поэтому она удивила его, вызвав на состязание. Он выиграл, конечно. Мужчина против женщины. Возраст восемнадцать против тридцати двух. Рост метр восемьдесят против метра шестидесяти. Конечно, он выиграл. Но только с небольшим отрывом. Он не мог поверить, насколько близко за ним она оказалась. В ту ночь в бассейне он заметил, столько же мышц на ее миниатюрном теле, как и изгибов. Он припомнил его удивление по поводу натянутости ее рук и плеч, и она сказала, что она должна быть крепкой, чтобы бить всех своих маленьких плохих мальчиков и девочек. Он думал, что это была шутка. А потом она спросила, хочет ли он заняться с ней сексом. Но это, он знал, была не шутка.

– Почему ты тогда сказал мне нет? – спросила она, прижимаясь грудью к его груди и слегка царапая его спину от бедра к плечу.

– Ты могла заполучить любого парня на планете. – Уесли поцеловал ее в лоб, выходя из нее, пока только головка не осталась внутри, перед тем как скользнуть полностью обратно. – Я имею в виду, ты Нора Сатерлин и ты пишешь эти дикие книги и ты так красива и сексуальна. Я просто не хотел быть еще одним парнем для подобного. Еще одним, я не знаю…

– Зарубкой на спинке кровати?

Он кивнул.

– Что-то вроде того.

– Ты никогда не был завоеванием для меня. Я обожала тебя, Уес. Даже тогда.

– Так дело было не только в сексе?

Нора покачала головой.

– Я хотела быть с кем-то, как ты, кем-то сладким и нежным, может быть, просто из любопытства, поскольку никогда прежде у меня не было ничего подобного. Но это не было бы только из-за секса. С тобой никогда не было дело только в сексе. Кроме, как сейчас. Прямо сейчас дело в сексе.

Уесли понял намек и начал двигаться жестче и быстрее внутри нее. Он любил ее влажность, тепло, что окружало его. По ощущениям она была изнутри, как лепестки цветка, такая же мягкая, но слегка шероховата. Потом, он может просто лежать между ее открытыми ногами и исследовать ее пальцами на протяжении часа или половины суток. Он хотел остаток своей жизни познавать ее тело, но с Норой кто знает? У него может быть только сегодня. Он схватил ее ноги и поместил их вокруг своих бедер. Он любил ее такую открытую, как сейчас, такую распростертую и расслабленную под ним. Он опустил голову и обхватил губами ее сосок, мягко посасывая, пока она стонала, вцепившись пальцами в его плечи.

– Нора… – прохрипел он, и она поцеловала его в щеку.

– Все хорошо. Не жди меня.

Он кивнул, уткнувшись лбом ей в грудь, и кончил, после очередного толчка. Он вышел и почувствовал поток влаги, когда его сперма вылилась из нее на простыни.

– Мне очень жаль, – сказал он, смеясь, ложась на бок. – Я новичок в этом.

– Секс – это навык, Уес. Ты только начинаешь учиться, как это делать. Не переживай.

Он потер лицо, когда Нора перевернулась на бок.

– Просто…  – он сделал паузу для храбрости. – Все это было так неловко. Я могу задать тебе вопрос?

– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно. Ты знаешь, у меня нет стыда.

– У тебя также нет оргазмов. По крайней мере, не со мной, да? До сих пор не было?

Нора поморщилась.

– Я, вроде как, надеялась, что ты этого не заметил.

– Ты думала, я не заметил, что из десяти раз, что у нас был секс, я кончил десять раз, а ты – ноль?

– Многие мужчины не замечают подобных вещей.

Уесли сел и посмотрел на нее. Его Нора такая красивая. После секса, с растрепанными волосами, раскрасневшейся кожей, и сияющими глазами, она выглядела более прекрасной, чем она была бы в платье за пять тысяч долларов, с десятью слоями косметики.

– Я заметил. Что я делаю не так?

Нора поднялась и стремглав прижалась к спинке кровати. Натянув простынь до шеи, она пригладила свои волосы и одарила его улыбкой, такой доброй и сожалеющей, что он почти ненавидел ее за это.

– Уес, разве мы не говорили о том, чтобы ты не задавал вопросы, на которые не хочешь знать ответы?

– Но я хочу знать. Для твоего же блага.

– Тебе едва исполнилось двадцать. И ты был девственником, еще пару дней назад. Ты понятия не имеешь, что ты делаешь в постели. Ты не знаешь, как прикасаться ко мне, не знаешь, как трахать меня. Ты так страшно боишься причинить мне боль, что я едва вообще что-то чувствую. Ты меня очень заводишь, а потом… ничего. И это хорошо. Я, определенно, знаток, как подарить себе оргазм.

Уесли чувствовал, как сжимается от каждой фразы.

– Ты имеешь в виду, что даришь их себе сама? Когда?

Нора пожала плечами.

– После того, как ты засыпаешь.

– Ты делаешь это, когда я сплю? Почему?

– Не хочу, чтобы у тебя посинели яйца, правильно? Или… матка, если такое возможно.

– Но… я хочу сделать это для тебя.

Нора фыркнула, как это делают лошади. Это вызвало у него смешок. Очень тихий смешок.

– Я тоже этого хочу. Я могу показать тебе кое-что, что сработает. Ты всовываешь в меня один палец. Мне нужно три. Мне необходимо, чтобы к моему клитору прикасались, много и в течение длительного периода времени, если ты хочешь меня довести. Толчки пожестче – это хорошо. Разные позы. Я не могу получить достаточную стимуляцию клитора в миссионерской позе.

– Я думаю, мне нужно это записать. Что-нибудь еще? Что с тобой срабатывает?

– Оральный помогает. Кончай на меня.

– Я люблю делать это, но ты знаешь, если я уже кончил в тебя, это… – Уесли поморщился.

– Тебе не нравится вкус собственной спермы? – Нора похлопала ему ресницами.

– Нет. А есть парни, которым это нравится?

– Ты хочешь список в алфавитном порядке по именам или фамилиям?

Уесли запустил руки в волосы в забавном изумлении.

– Я так плохо разбираюсь в этом. Мне нужно знать, что еще работает для тебя, или я должен оставаться в блаженном неведении?

– Извращения работают.

Он сверкнул на нее глазами.

– Ты спросил, Уес. Можно перескочить через всю прелюдии со мной, если присутствует хорошее извращение. Это работает лучше, чем все остальное. Не говорю, что мы должны делать это. Ни сейчас, ни когда-либо. Ты спросил, что работает для меня. Это ответ.

– Я не могу этого сделать.

– Я и не прошу тебя.

– Тогда что…

– Просто иди сюда и будь повнимательнее. Я покажу тебе, где клитор. Это урок номер три. Или C, более точно*(игра слов: речь идет о третьей букве алфавита С и слове клитор – clit).

Уесли закатил глаза, но сделал так, как ему было сказано. Он терпеть не мог, что он не знал, как заставить Нору чувствовать себя так же хорошо, как она заставила его чувствовать себя. Он прижался сзади к ней, и Нора перекинула ногу через его бедро. Взяв его правую руку всвою, она направила ее себе между ног.

– Клитор, как глаз, – начала она.

– Это самое отвратительное сравнение, что я когда-либо слышал в своей жизни.

– Я не это имею в виду, болван. – Она подарила ему быстрый поцелуй. – Я имею в виду, ты не трогаешь глаз непосредственно. Если тебе нужно прикоснуться к нему, ты касаешься века. Таким же образом, ты не прикасаешься к клитору напрямую. Ты касаешься вокруг него и над клиторальным капюшоном. Его очень легко найти на мне, так как у меня есть блестящий кусок металла в нем.

– Как удобно. В буквальном смысле этого слова.

– Что есть, то есть.

Нора прижала два его пальца к ее пирсингу и начала вырисовывать его рукой мягкие круги.

– Прямо здесь прекрасное место, чтобы зависнуть и помедлить некоторое время.

– Я определенно не жалуюсь, – сказал Уесли, чувствуя, как что-то начинает набухать под кончиками его пальцев. – Я мог бы жить здесь.

– Тебе, возможно, придется. Я не достигаю оргазма супер легко. Требуется немного потрудиться.

– А Сорену потребовалось много времени, чтобы выяснить, как… ну, знаешь… чтобы ты кончила?

Нора подняла взгляд к потолку.

– Почему ты спрашиваешь?

Ее реакция была непреднамеренной, раздражающе непреднамеренной.

– Я не знаю. Он был…есть священником. Ты мне говорила это раньше, ты и он… хорошо… ты сказала, что у него не было секса в течение длительного времени.

– Не было. Он бил людей по обоюдному согласию, но никакого секса. Он хранил целибат от восемнадцати до тридцати четырех лет.

– Я предполагаю, что он был так же плох в этом как и я, правда?

Нора ничего не сказала. Ее молчание сказало все за нее.

– Черт, – вздохнул Уесли. – Не думал, что могу ненавидеть этого парня больше, чем уже ненавижу.

– Уес, ты не хочешь, чтобы я об этом говорила.

– Нет, хочу. Расскажи мне. Он хранил целибат в течение шестнадцати лет, и он смог довести тебя оргазма? Даже в самом начале?

Нора медленно кивнула.

– Даже тогда. В первый раз. В первую ночь вместе…

Ее голос затих, и ее глаза потемнели, и он знал, что он снова проиграл ее Сорену.

– Я не заставил тебя кончить ни одного из десяти раз. Сколько раз он смог в первую ночь?

Уесли отдернул руку от нее, вдруг не желая прикасаться к ней, не с Сореном между ними.

– Я не помню.

– Нора, не ври мне, пожалуйста. У тебя лучшая память из всех, кого я знаю. Просто скажи мне.

– Ты уверен, что не мазохист, малой? Я сказала тебе, я не помню, сколько.

Нора снова села и подобрала свою рубашку и трусики с пола.

– Это не так, и ты это знаешь. Ты…

– Это правда. Я не помню, сколько оргазмов Сорен подарил мне той первой ночью, что трахал меня. Я не помню, потому что после четвертого оргазма, я потеряла счет.

Я потеряла счет. Три маленьких слова, которые ударили его сильнее, чем хлыст по боку скаковой лошади.

– Вот почему я не помню, – продолжала Нора, натягивая на себя одежду. – И именно поэтому ты должен, наконец, научиться, не задавать вопросы, на которые не хочешь получать ответы.

Нора вышла из спальни, и Уесли натянув свои джинсы, последовал за ней. Черт, девушка могла быстро ходить, когда была в плохом настроении. Она уже исчезла из коридора. Уесли проверил гостевые спальни. Норы нет. Дверь в ванную была открыта. Норы там тоже не оказалось. Как правило, после эмоциональной встряски она набрасывалась на еду. Кухня. Конечно. Он обнаружил Нору в кухне, сидящую на краю стола перед камином, выложенным из камня. Не говоря ни слова, он подошел к ней, бросил пару бревен в очаг и поджег.

– Уес, сейчас август.

– Здесь холодно, и ты не особенно одета.

Нора рассмеялась, и устало покачала головой.

– Проклятье, Уес Райли, ты перестанешь быть милым со мной хоть на секунду?

Уесли встал перед ней, и она склонила голову ему на грудь.

– Неа.

Она отстранилась и посмотрела на него снизу-вверх.

– Тебе так идет, кстати. Без рубашки и в одних джинсах. Ты стягиваешь их лучше, чем любой другой мужчина на планете.

– И, наконец, я в чем-то превосхожу Сорена.

Медленно, Нора провела руками вверх и вниз по груди и бокам Уесли. Он поежился, но не от прохладного ночного воздуха.

– Ты помнишь ту ночь на кухне в нашем доме? В тот день ты так разозлился на меня за флирт с Заком?

– Это был не флирт. Это было соблазнение. В чем, я знаю, ты, действительно, хороша. Мне просто никогда раньше не приходилось наблюдать такое в нашем собственном доме.

Улыбка покинула лицо Норы, и она кивнула.

– Я никогда не думала об этом в таком ключе. Я не знала, что ты был влюблен в меня тогда. Серьезно. Понятия не имела. В противном случае я бы никогда не поступила так с тобой. Ты должен верить в это.

– Я верю. По крайней мере, хочу верить.

Нора вздохнула.

– Я была так зла на тебя в ту ночь. Мысли, что у меня были о тебе, Уесли Райли, заставили бы Сорена зардеться. Фантазии, желания… вещи, которые я хотела сделать с тобой... У меня даже была та мантра о тебе, что я повторяла себе, когда мои гормоны начинали сбегать на пару с моим благоразумием.

– У тебя была мантра?

– Смотреть, но не трогать.

– Мило.

– Значит, в ту ночь ты разозлился на меня за флирт с Заком… Я не знаю. Я просто хотела отомстить. Ты никогда даже не приставал ко мне, едва заигрывал, и в тот же момент, когда другой мужчина появился в моей жизни, ты повел себя так, словно я пнула твоего щенка.

– Не пинай моего щенка.

Нора хихикнула, взяв его руки в свои. Вся кухня озарилась звуком ее смеха и слабым огнем в очаге.

– Вот почему я позлила тебя так сильно той ночью. Я хотела получить реакцию от тебя. Это все. Просто ради себя. Просто чтобы доказать себе, что я была не единственной, кто ходит вокруг, мечтая о тебе, привязанном к моему изголовью, пока я делаю тебе такой минет, для которого большинству мужчин приходится платить.

 Уесли покрылся румянцем от груди до головы.

– Ну, я был единственным, кто имел дело с фантазиями о сексе у стены каждый раз, когда ты расхаживала в юбке или платье по дому.

– Секс у стены? Ты любитель секса у стены?

– Я был очень даже любителем в моем воображении. – Сердце Уесли начало биться сильнее, когда все его тело вспомнило его любимую фантазию о Норе. – Я думал, что будет очень горячо, удерживать тебя с юбкой вокруг талии, и ногами вокруг меня и… черт.

Уесли затвердел, просто говоря об этом, и Нора явно заметила.

– Черт… – повторила она, прижав руку прямо к его эрекции. – Жаль, что я не в юбке.

– Кого это волнует?

На что Уесли набросился своим ртом на ее губы так безжалостно, что это удивило его самого. Руки Норы обхватили его плечи, в то время как его руки сгребли ее сзади и он рванул трусики вниз по ее ногам. Он опрокинул ее спиной на стол и широко раскрыл ее ноги. Он проник в нее тремя пальцами, как она говорила ему, и был вознагражден вздохом чистого удовольствия. Большим пальцем он погладил ее клитор, и Нора выгнулась так высоко, что ее спина полностью оторвалась от стола. Никогда раньше он не слышал, чтобы она так тяжело дышала. Никогда еще он не чувствовал, чтобы ее внутренние мышцы так сжимались вокруг его руки раньше. И никогда-никогда за всю свою жизнь ему не было так необходимо находиться внутри нее.

– Нора…

– Трахни меня, Уес. Прямо сейчас.

– Безусловно.

Он вытащил из нее руку и расстегнул свои джинсы. Это заняло на несколько мгновений дольше, чем требовалось, поскольку жажда овладела им, достаточно, чтобы сделать его неуклюжим. Нора поднялась, и Уесли подтащил ее к самому краю стола. Взяв себя в руку, он толкнулся в нее. Как только он погрузился так глубоко, как смог, она обвила ногами его спину.

– Уес, я тяжелее, чем выгляжу, помнишь?

– Да, но я сильнее, чем выгляжу.

И с этими словами он поднял ее со стола, вжимая ее в каменную стену у камина. Нора поморщилась.

– Каменная стена – плохая идея.

Уесли попытался прижать ее ближе к себе.

– Потрясающая идея. Мне нравится. Не останавливайся.

Уесли не думал, что сможет остановиться, даже если бы кто-то приставил пистолет к его голове. Он жестко толкнулся в нее, жестче, чем думал, что сможет, и звук вырвался из губ Норы… он был таким вопиюще эротичным, что ему захотелось записать его. Он толкнулся снова, так же жестко и звук повторился. Нора наклонила голову и впилась зубами в его плечо. Боль не волновала его. Она лишь заставила его думать, что он, возможно, делает что-то правильно в этот раз.

Его разум отключился, а тело взяло верх. Уесли бегал, плавал, поднимал штангу и объезжал больших, опасных лошадей, и всю силу, и мощь, что он приобрел от этих видов деятельности, он использовал сейчас на Норе, удерживая ее высоко, вколачиваясь в нее мощнее. Каждый мускул в его теле стал натянутым, словно канат. Звуки, что вырывались из него, тоже хрипы и вздохи настолько гортанные, что услышав, кто-нибудь мог бы подумать – он испытывает боль. И это была боль: в его напрягшихся руках, чтобы удерживать Нору; в его натянутой спине, чтобы не отпустить себя и не кончить слишком скоро. Но боль ничего не значила для него. Как она могла что-то значить, если Нора обернулась всем телом вокруг него, и находясь так глубоко внутри нее, что он не мог погрузиться глубже даже, если бы пробовал?