Текст книги "Академия Кавальдэ (СИ)"
Автор книги: Ти Шарэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Глава двенадцатая
– Вы получаете дар от обоих родителей, – мастер Дюваль стоял перед нами в излюбленной позе – сложив руки за спиной и чуть покачиваясь с носка на пятку. – Но без подпитки источника подобного Кавальдэ развивать оба дара практически невозможно. Вы что-то хотели спросить, Герард?
– У меня только один дар, мастер. Это потому, что моя мать не магичка?
– Правильнее говорить не "одаренная". Но вы мыслите верно. Однако свою стихию огня в академии вы можете развить так, как ни один изначально одаренный маг не сможет. Кроме того, единственный дар может быть и в ином случае. Когда магия слишком редкая и слишком сильная, она поглощает вторую силу. Ещё вопросы? Да, Лайон?
– У меня второй дар – тоже огонь, мастер. Почему он самый распространенный?
– Благородные семейства так или иначе состоят между собой в родстве. Магия стихий в любом случае доминирующая, а огонь – самая сильная из стихий. Не удивительно, что почти треть подмастерьев владеют огнем в качестве первой или второй силы.
Мне нестерпимо захотелось залезть в родовую книгу Борнэ, чтобы выяснить от кого мне достался дар сновидца. Стихию воды я получила скорее всего от дедушки – старого графа Парье. Значит, искать нужно со стороны папы. Впрочем, в родовую книгу записывали только мужской дар, так что есть шанс никогда не узнать, кому я обязана необычными способностями.
На занятиях с крёстным мы пробовали погружение ещё несколько раз, но там я не попадала в чужое сновидение, а только транслировала свои образы. Источник после получения метки тоже исчез из моих снов. Правда, за две недели метка уже успела наполовину исчезнуть, так что новые призывы не за горами.
Два раза мне снился Дамиан. Один раз я видела принца на балу. Стояла среди стайки девушек, наряженных в светлые платья дебютанток и напряжённо следила, как он приближается ко мне.
– Потанцуете со мной, Виктория?
Второй раз мы были в саду. Прогуливались по тропинке между цветущими кустами роз. Впереди и позади маячили затянутые во фраки и корсеты придворные, так что уединение было скорее мнимым, чем реальным, но отчего-то сердце замирало, словно готовясь услышать важное признание.
– Вы боитесь меня, Виктория?
В моих снах Дамиан не был столь молчалив и холоден, как наяву. Спокоен и сосредоточен – да, но не безразличен.
– Я не боюсь, ваше высочество, просто...
– Я просил называть меня по имени, – мягко укорил принц.
– Хорошо, Дамиан, – согласилась с лёгкой запинкой. И снова проснулась.
Я тряхнула головой, прогоняя воспоминание о волнующих снах. Нужно думать о занятиях, а не о том, что глаза Дамиана могут быть далеко не так холодны, как обычно. На неизвестную Викторию он смотрел едва ли не с нежностью.
Между тем поток вопросов иссяк, и мастер Дюваль отпустил группу, предварительно выдав домашнее задание и список книг на тему второго дара. Мы неслаженной толпой потянулись к раздевалкам.
Тренировки мастера Кросса с наступлением зимы вновь перекочевали в зал, но пару раз в неделю мастер заставлял нас бегать по заднему двору.
Снег, утоптанный другими группами, был полон сюрпризов в виде бугров и заледенелых полос, без дополнительных усилий со стороны мастера превращаясь в полосу препятствий. Но морозный воздух восхитительно освежал голову и наполнял легкие, поэтому мы бежали как небольшое стадо резвых козликов, уверенно перепрыгивая наледь и огибая неровности.
– Мне не нравится, как Вариус смотрит на тебя, – Марк пристроился рядом, прикрывшись мной от острых глаз мастера Кросса.
– Как? – выдохнула я, делая вид, что сосредоточена только на беге и дыхании.
– Словно хочет съесть, – буркнул Марк.
– Он со мной почти не разговаривает! – тихо возмутилась.
– Я же говорю – смотрит. Как кот на сливки. Будь осторожна, Ники.
– Да я леди Осторожность! – сбиваясь с ритма, огрызнулась я.
Марк обогнал меня и побежал дальше, а мой бег утратил лёгкость. Я знала, что брат прав, и злилась не на него, а... не знаю на что! Взгляды Вариуса прожигали мой затылок на каждом завтраке, а случайные касания волос и рук стали такими частыми, что даже мне стало понятно, что это вовсе не случайность. Но Лотье не переступал черту, не хамил, ни на что не намекал, и даже перестал называть меня нелепой "мышкой. Так что предъявить ему было нечего.
После спаррингов, которые мастер Кросс устроил в конце тренировки, мы шустро разбежались по комнатам, чтобы принять быстрый горячий душ, и практически всей толпой отправились в столовую. Один Тадеуш предпочитал ходить отдельно, да и то только в последнее время, когда он вдруг поссорился с Марком. Оба о причине размолвки молчали, остальные с вопросами не лезли.
На ужине в столовой обычно собиралось гораздо больше людей, чем за обедом. Освобождались все в разное время, но иногда задерживались подолгу. По сути, ужин был единственной возможностью для общения.
Если, как сегодня, Александр заставал нас с Марком вечером в столовой, то вместе с друзьями подсаживался к нашему столу. Вариусу это доставляло явное удовольствие, а Дамиана столь же явно напрягало.
– Что за кислый вид, Дам? – усмехнулся Вариус, усаживаясь напротив меня. – Мысли о невесте покоя не дают?
– Я очень жалею, что рассказал тебе, – холодно ответил принц, бросив на меня странный взгляд. – Видимо, был не в себе.
– О чем? – мне бы, конечно, промолчать, но я не удержалась.
– Нашему принцу снится невеста, – заговорщически подмигнув мне, выдал Вариус. Потом развернулся к сидящему с каменным лицом Дамиану и миролюбиво добавил. – Не злись, Дам. Немногим больше полугода и увидишь, наконец, свою Викторию.
Я застыла. Принц, бросив на меня ещё один нечитаемый взгляд, уткнулся в тарелку. Александр с Марком, кажется, вообще не заметили паузы.
– ... всего полтора месяца, – с предвкушением рассказывал Алекс, – но участвовать можно только последним курсам.
– В чем? – вклинилась я, пытаясь унять разволновавшееся сердце.
"Ему снится невеста! Господи, как неловко! И неприятно..."
– Ежегодный турнир, – пояснил вместо брата Вариус. – Придёшь посмотреть?
– Турнир? Магический?
– Естественно. После него в больничном крыле всегда много практики для подмастерьев.
– И вы участвуете?
– Не просто участвуем, а планируем выиграть, – развеселился Лотье. – Дам и Алекс в прошлом году дошли до финала. Жутко им завидовал. Меня не допустили по возрасту.
– И кто выиграл?
– Клавий Дофтер. Ты его не знаешь – тот ещё был урод, да выпустился в прошлом году, – зелёные глаза прищурились, тонкие губы сжались.
Я завороженно смотрела, как насмешливый расслабленный парень превращается в хищного незнакомца. И легко могла представить, что этот человек способен на убийство. Неосознанным жестом потерла горло, которое когда-то сдавливали его длинные аристократические пальцы. Вариус проследил за моим движением и нахмурился.
– Прости, – одними губами прошептал он. Я зачем-то кивнула.
Ночью я снова попала в сон к принцу. Мы стояли на балконе, видимо, вновь во время бала. Впервые задумалась о том, почему сны такие правдоподобные. Я чувствовала, как платье немного тесновато в груди – наверное, перестарались со шнуровкой, как тяжёлое колье прилегает к голой коже чуть ниже ключиц, как легкий ветерок опаляет разгоряченные щеки, а воздух пахнет сладко и тонко – то ли цветами, то ли моими духами.
Это воображение Дамиана так четко прорисовывает детали или их додумывает мое?
– О чем задумались, Виктория?
Голос принца мягкий и обволакивающий. Ни разу не слышала от него этих бархатистых ноток в реальности.
"Как же он меняется рядом со своей невестой!"
– Я вам нравлюсь? – вырвалось у меня неожиданно для обоих.
– Очень, – тихо признался Дамиан и осторожно положил теплую ладонь поверх моих пальцев, которыми я судорожно цеплялась за кованое ограждение балкона.
Я уставилась на мужскую руку поверх своей белой перчатки. Немедленно захотелось стянуть ненужную тряпку, чтобы явственнее ощутить тепло его кожи.
– Не бойтесь меня, Виктория, – негромко сказал он, продвинувшись так близко, что платье смялось, и его бедро прижалось к моему. – У нас ещё есть время привыкнуть друг к другу. Вернее, вам ко мне.
Он смотрел проникновенно и тепло, и я потерялась в его необыкновенных глазах цвета расплавленного серебра.
– А вы, Дамиан? Вам не нужно ко мне привыкать? – зачем-то спросила я с внезапной горечью, которой не могло быть у невесты принца. – Ведь вы меня почти не знаете...
– Такое чувство, что знаю давно, – он улыбнулся. И я задохнулась от того, как улыбка смягчила строгие черты лица, сделав их ещё более привлекательными.
Отвела глаза и уставилась в темноту сада. Мне отчаянно захотелось проснуться. Словно я совершаю что-то по-настоящему стыдное. Собственно, так и было. Я залезла в душу к чужому парню, в его сокровенные сны. Притворяюсь девушкой, к которой он явно питает нежные чувства, краду то, что предназначено не мне.
Глаза против воли наполнились слезами. Забавно. В академии я почти забыла, что значит плакать, но стоило обрядить меня в платье, как слабость тут как тут.
– Виктория? – этот непохожий на настоящего Дамиан встревожился. – Я сказал что-то не то?
Я промолчала, отчаянно смаргивая свои слезы из чужих глаз. Дамиан неохотно отодвинулся на пару ладоней, убрал руку с моей перчатки.
– В академии не учат общению с леди. Прошу прощения, если обидел.
Вот этот отстраненный, скупой на слова и движения человек мне знаком. Отчего же плакать захотелось ещё сильнее?
– Вы мне очень нравитесь, Дамиан, – прошептали мои губы, а тонкая затянутая в перчатку рука легла поверх его кисти. – И у меня тоже нет опыта общения с лордами.
– Вы, наверное, даже не помните нашей помолвки, верно? – тепло вернулось в его голос, а в моей груди отчаянно заныло сердце. – Вам было всего восемь.
– Напомните? – попросила я, хотя и понимала, что от чужой истории сердце разболится ещё сильнее.
– Отец заставил меня надеть парадный военный костюм. Белый с золотыми эполетами и пуговицами. Я чувствовал себя довольно глупо, но вы назвали меня красивым.
– Это правда! – вырвалось у меня.
"Господи, хорошо, что это сон, и Дамиан не решит, что его невеста несдержанная восторженная идиотка!"
– Это вы красивы, Виктория, – принц снова перестал быть собой. Его освещённое мягкой улыбкой лицо будет преследовать меня наяву. – Жду с нетерпением тот день, когда назову вас своей.
Проснувшись, я вцепилась зубами в костяшки пальцев, гася жалобный то ли стон, то ли рык, что рвался из горла.
На завтраке первым делом выяснила, чья очередь сегодня идти к лорду ректору, и терзала Лайона до тех пор, пока он не согласился со мной поменяться.
На Дамиана я не смотрела, радуясь как никогда, что сижу спиной к столу последнего курса. А после завтрака убежала к крестному так быстро, что Марку пришлось меня догонять.
– Дядя Джей, простите, что пришла не в свое время, – на одном дыхании выдала я, когда Марк получил задание и ушел в свою комнату, оставив нас одних. – Мне очень нужно научиться контролировать свой дар.
– Что такого могло случится, Ники? – удивился крестный.
– Я случайно попадаю в чужие сны! И они... эээ... неприличные! Я не знаю, как это прекратить!
– Успокойся, Ники, – немного опешил крестный. – Честно сказать, я не особенно в этом силен. Не думал, что твой дар будет развиваться столь стремительно. Среди наших мастеров есть сновидцы. Они все сейчас на службе, но к следующему занятию я смогу что-нибудь придумать.
– А можно мне тогда пока какие-нибудь капли? – жалобно попросила я. – Чтобы спать совсем без сновидений?
– Настолько все плохо? – смущённо хмыкнул дядя Джей.
– Кошмарно, – искренне сообщила я.
Капли мне не прописали. Единственное, что смог посоветовать крестный – это настроить побудный камень так, чтобы он нагревался, если меня будут преследовать кошмары. Сомневаюсь, что сны о Дамиане можно приравнять к последним, но может камень не будет разбираться отчего мое дыхание вдруг становится прерывистым и частым, а сердце готовится выпрыгнуть из груди?
– Пожалуйста, Господи, пусть мне не приснится Дамиан, – как заводная причитала я, готовясь ко сну. И от этого истерического шёпота змейка вертелась с такой скоростью, что задевала пальцы.
Ну что тут сказать? Дамиан мне не приснился. Я попала в сон к неизвестному мне парню. И это был настоящий кошмар.
Глава тринадцатая
В темном коридоре практически не было света. Если бы не шершавая прямая стена, к которой прижималась спиной, то решила бы, что я где-то в подвалах академии.
– Сюда он не придет! – тихо и быстро прошептал то ли детский, то ли девичий голос. В голосе звучал такой явный ужас, что в стену захотелось вжаться ещё сильнее.
В полумраке я видела лишь силуэт, замерший рядом со мной. Через несколько секунд он шевельнулся.
– Пойдем, спрячемся в кладовой. На всякий случай, – решительно заявил обладатель тонкого голоса. Схватил меня за руку и потащил за собой по коридору. Всё-таки ребенок. Немного привыкнув к темноте, я различила короткие волосы и мальчишескую одежду.
– Подожди! – пискнула, не поспевая за ним.
– Нам надо спешить, Чарли, – не останавливаясь, сообщил мальчик. – Если отец нас найдет, то...
Продолжать он не стал, но обречённость и страх в детском голосе говорили сами за себя. Я невольно прибавила ходу, радуясь, что на мне свободные тканевые брюки.
В кладовку мы ввалились, едва успев затормозить посередине комнаты. Мальчик уверенно потянул меня в сторону боковых полок.
– Залезай первым, – мотнул он головой куда-то вниз. – Быстро!
Где-то гулко хлопнула дверь.
– Он здесь! – мальчик пихнул меня в сторону полок, и я рухнула на колени, изрядно отбив их. Зато обнаружила, что полка пуста, а перед ней стоят ящики с пересыпанными опилками овощами.
Юркнула в закуток и затаилась. Мальчик залез следом, вжав меня в угол. Мы молчали, прислушиваясь к неторопливым твердым шагам. От темноты и чужого страха, паника разрывала сердце. Знание того, что это сон, никак не помогало. Я боялась дышать и понимала, что мальчик рядом со мной тоже задерживает дыхание.
– Я знаю, что вы здесь, – мужской голос раздался совсем рядом. – Нужно быть мужчиной, сын, и брать на себя ответственность. Выходи и твоему другу ничего не будет.
Мальчик, и без того напряжённый, как тетива, застыл. Потом едва слышно прошептал:
– Не шевелись.
Не успела я его остановить, как ребенок молча выбрался из укрытия.
– Я здесь один! – громко и звонко заявил он.
– Нехорошо врать отцу, сын, – расслабленный мужской голос ничем не выдал злости, и тем страшнее оказался удар, что швырнул мальчика на ящики, за которыми я пряталась.
– Вставай, щенок, – тихо, даже вкрадчиво, сказал мужчина. – Я ведь говорил тебе, что будет, если ты снова свяжешься с этим отребьем?
– Он мой друг! – в голосе ребенка звучали застывшие как лёд слезы.
– Пусть выходит, я знаю, что он здесь.
– Ты обещал, что Чарли ничего не будет!
Пока я раздумывала, как лучше поступить, крепкая мужская рука нырнула в укрытие, ухватила за плечо и одним рывком сдернула меня с полки.
– Всего лишь маленький урок, сын. И тебе, и твоему другу, – почти ласково заявил возвышающийся над нами мужчина. В следующий момент его ладонь раскалилась, и он резким движением приложил ее к моей голой шее.
Проснулась я с криком от адской боли, застрявшим в горле и запахом горелых волос в носу. Побудный камень обжигал бок, но щека и шея жгли сильнее. Я с опаской коснулась кожи кончиками пальцев и сцедила выдох сквозь стиснутые зубы. Кожа была гладкой и чуть влажной.
Это всего лишь кошмар! Причем не мой. Я чётко осознавала, что очутилась в чужом сне. Такую же уверенность испытывала и во время сновидений Дамиана. Только сейчас понятия не имела, кому снятся подобные кошмары. Мальчика я толком не разглядела. Ясно было только то, что его отец – огненный маг, но это даже не означает, что ребенок перенял эту магию. А если и перенял, то в академии около двадцати подмастерьев владеют стихией огня, пойди найди нужного.
"Да и зачем?"
Я честно попыталась заснуть, но успокоиться и провалиться в сон смогла только под утро. И, естественно, совершенно не выспалась. Желание избавиться от своего нового дара стало навязчивым. Даже не верилось, что ещё недавно он казался мне чудесным и уникальным.
– Не было у короля забот, так купил он себе дракона, – пробормотала под нос присказку тети Саманты.
И только в уборной заметила, что метка исчезла. Не постепенно, как раньше, а напрочь, словно ее и не было.
– Вот тебе и повод для внепланового посещения ректора, – сообщила сама себе и вернулась в спальню.
Шагнула к кровати, намереваясь накинуть покрывало на подушку. Заправлять постель и разравнивать складки я так и не приучилась. Как и мыть пол хотя бы раз в неделю. Всегда не хватало времени.
Почти накрыла светлые простыни, когда заметила на них что-то темное. В следующую секунду я с воплем отскочила от кровати. "Что-то темное" не только действительно присутствовало на простынях, но и шевелилось!
"Паук!"
Откуда зимой в комнате с запаянными окнами взялось это мерзкое существо, я понять не могла. Впрочем, не особенно и пыталась. Гораздо важнее было не то, как оно сюда попало, а как теперь его убрать.
"И как я после всего буду спать в этой кровати?!"
Никто ко мне войти не мог, так что придется справляться собственными силами. Не отрывая глаз от кровати, я бочком вернулась в уборную. Схватила деревянную палку, которая по словам Герарда была приспособлением для мытья полов, и вернулась на исходную боевую позицию.
Пятно по-прежнему темнело на простыни. Мысль о том, что я ночевала с жуткой тварью в одной кровати, заставляла покрыться липким потом. Я даже в кошмаре так не боялась, как сейчас!
Занеся палку для решающего удара, я сделала несколько скользящих шагов. Примерилась и... не ударила. Ибо существо пауком не было. Больше всего неведомая зверушка была похожа на ёжика, только на тупоносой мордочке не было видно глаз, а иголки размеренно извивались, как тонкие водоросли под водой.
Ещё один крошечный шажок позволил рассмотреть то, что не было заметно сразу: существо не было плотным – сквозь темное тельце проглядывала светлая простынь. Как на плохо заштрихованном рисунке. И эти извивающиеся тонкие иголки очень сильно напоминали мне...
"Источник! Такие же щупальца я видела в день получения метки!"
– Что же ты такое? – пробормотала я, не торопясь подходить ближе.
Вот только это мне не помогло. В следующий момент одно из щупалец выстрелило, коснувшись руки, и существо исчезло. Я моргнула. Ресурс страха, казалось, на сегодня был исчерпан, так что, потоптавшись на месте и обречённо вздохнув, я задрала рукав ночной рубашки. Метка вернулась на изгиб локтя. В том же полустертом состоянии, подразумевающем скорое обновление, что и вчера.
В некоторой прострации я замотала на груди бинты, застегнула нагрудник и натянула форму. Как раз вовремя – Марк уже нетерпеливо барабанил в дверь.
– Что с тобой? – шепнул он, когда завтрак подошёл к концу. – Выглядишь так, словно на тебя ночью подушка напала.
– Почти так и было, – честно сообщила брату. – Мне бы с дядей Джеем поговорить. Мне сегодня показалось, что моя метка...
Я нервно хихикнула, потерла ложе локтя, бегло огляделась по сторонам и тихо продолжила:
– Моя метка исчезла и...
– Снова? – нахмурился Марк.
– Она вернулась, – нетерпеливо шепнула я. – Но сначала, хм... спряталась в кровати.
– Ники...
– Только не говори мне, что я переутомилась! – рыкнула брату. – Я видела!
– Ладно, – Марк растерянным жестом потёр переносицу. – Я скажу дяде Джею, что ты хочешь с ним встретиться.
Но поговорить с крёстным я смогла только через три дня.
– Дядя Джей просил передать, что договорился о каком-то артефакте для тебя и должен лично его забрать, – сказал Марк, встречая меня после занятия с лордом Бенуа. – Ничего не хочешь мне рассказать?
– Это из-за моего второго дара, – неохотно призналась, – я не контролирую его и попадаю в чужие сны.
– Знаешь к кому? – после паузы спросил брат.
– Сегодня была во сне мальчика, – свернула я на нейтральную тему, не желая признаваться в своих визитах в сновидения принца, – жуткий сон. Просто кошмарный. Но я даже не знаю, кто он.
– Ники, – Марк как-то очень по взрослому вздохнул, – тебе не кажется, что с тобой происходит слишком много всего?
Намек мне не понравился. Я остановилась посреди коридора и обвиняющие ткнула брата в грудь:
– Это нечестно, Марк! Я не нарочно притягиваю к себе неприятности!
– Естественно, не нарочно, – Марк возобновил движение в сторону столовой, и мне пришлось поспешить за ним. – Они к тебе сами притягиваются.
Возможно, младший брат был не так уж и не прав. Мысли об этом не давали мне покоя в следующие несколько дней. Как и расшалившиеся нервы. Казалось, что комната из убежища превратилась в опасное и непредсказуемое место. Каждый вечер я переживала, что меня забросит в чужой сон, а каждое утро со страхом проверяла наличие метки.
Мое нервозное состояние заметил даже Вариус.
– Что случилось? – спросил он вечером накануне встречи с крёстным. Кивнул на меня, но вопрос адресовал почему-то Алексу.
– Пытается совладать с даром, – туманно ответил брат.
– Я вообще-то тут, – буркнула я. – Можно и меня спросить.
– И ты бы ответил? – заинтересовался Вариус. С нами как и раньше сидел Дамиан, да и часть одногруппников ещё не закончила с ужином, так что при разговоре приходилось соблюдать осторожность.
– Нет, – проворчала я, – но неприятно чувствовать себя пустым местом.
– А что с даром? – вдруг спросил принц.
Мы с братьями переглянулись. В академии не так носились с таинственностью вокруг силы, как вне ее, но прямые вопросы всё-таки были редкостью. Вариус тоже выглядел чрезвычайно заинтересованным.
– Мой второй дар, – осторожно сказала я, хотя предпочла бы промолчать. – Я даже не знал о его существовании, так что управление мне даётся нелегко.
– Ты – менталист, верно? – спокойно спросил принц, словно не замечая разлившегося в воздухе напряжения. Потом обвел нас холодными серыми глазами и хмыкнул. – Вижу, что угадал.
Я только дернула плечом, отчаянно пытаясь вспомнить, что я знаю про дар принца. Вторая сила – огонь, Герард как-то говорил про огневые спарринги, а первая?
– Не переживай, Ник, – Дамиан чуть скривил уголок рта, обозначая улыбку. – Я не читаю мысли.
– Точно нет, – подтвердил Александр.
– Я просто хотел сказать, что дар можно запечатать на время. Так делают, если сила угнетает.
Я задумалась лишь на пару секунд. Потом покачала головой:
– Я хочу справиться со своей силой, но не готов от нее отказаться.
Дамиан скупо улыбнулся, и мне отчего-то привиделось в этой улыбке одобрение.
Крестный, как и обещал, вернулся через три дня, и я с трудом дождалась, пока Алекс закруглится с ужином, чтобы проводить меня.
– Марк сказал, что ты хотела меня видеть, но встреча была назначена через целую цепочку мыслесообщений, так что я не мог задержаться.
– И как прошла встреча?
– Держи, – крестный вложил мне в ладонь небольшой перстень.
Я покрутила украшение в руке – узкий тусклый ободок и острая пика венчающая перстень вместо камня. Но за безделушкой крестный бы не отправился к незнакомому магу, так что я подняла глаза на лорда ректора, ожидая объяснений.
– Носи, не снимая. Редкая вещь, разработанная специально для сноходцев. Новичков или тех, кто плохо контролирует силы. Перстень окажется с тобой в любом сне, в каком бы теле ты не оказалась. Достаточно провернуть его остриём вниз и сжать кулак, и ты сразу проснешься.
– Спасибо, дядя Джей, – пробормотала я, надевая украшение, которое тут же подстроилось под тонкий палец. – Но я надеялась... Мне казалось...
Дядя Джейсон приподнял бровь, не понимая моего смятения.
– В общем, что я могу контролировать свои способности и появляться в чужом сне только когда хочу этого! – выпалила я.
Прозвучало странно, словно я просила официального разрешения на подглядывание.
– Это побочный эффект всех сновидцев, Ники, – крестного мои слова не возмутили. – Тебя притягивает в сны близких людей. Особенно, если они думают о тебе.
Наверное, это очень неправильно, но первой мыслью, последующей за словами дяди Джея, стала радостная:
"Дамиан думает обо мне!"
– Я не знала, – медленно произнесла, следом подумав о другом. – Но если так рассуждать, то к Марку или Алексу я должна попадать гораздо чаще, чем к остальным. Разве нет?
– Дело в том, Ники, что ты контролируешь сновидение, если только оказываешься в чужом образе. Конечно, братья думают о тебе. Наверное, больше всех. Но даже если ты и помнишь эти сны, то воспринимаешь как свои.
Пока я пыталась осознать сказанное, крестный достал альбом, в который заносил замеры моей метки. Мои мысли мгновенно поменяли русло.
– Дядя Джей! Я как раз хотела поговорить об этом! Моя метка... Несколько дней назад она снова исчезла, а потом я нашла ее на кровати...
Крестный смотрел на меня, кажется, даже не мигая, а я вконец растерялась. Сейчас все звучало ещё более неправдоподобно, чем когда я рассказывала об этом Марку.
– Поправь, если я не прав, – осторожно сказал лорд Джейсон, – метка исчезла с кожи и... материализовалась?
– Да, – мне оставалось только кивнуть.
– И на что это было похоже?
– Вы мне верите? – встрепенулась я.
– Верю, что ты веришь. Расскажи, что видела.
Пока я вспоминала, стараясь передать каждую деталь, дядя Джей делал наброски в том же альбоме. Потом развернул его ко мне.
– Похоже, – согласилась я.
– Это случилось один раз? Может были предпосылки?
– Да, один раз. Мне приснился кошмар, после него все случилось. И ещё.., – тут я засомневалась, стоит ли рассказывать о том, что не говорила даже братьям.
– Говори, Ники, – подбодрил крестный.
– Источник снова зовёт меня. Я знаю, что метка ещё не исчезла, но он мне снится. Пока не так настойчиво, но...
– Я не знаю, Ники, что вредит тебе больше, – глухо признался дядя Джей. – Не понимаю, стоит ли тянуть с обновлением. Такого никогда не было раньше, так что... Думаю, стоит выждать ещё неделю. Но, если почувствуешь себя хуже, зови немедленно.
Однако, вовсе не это занимало мои мысли, когда я лежала в кровати, перекатывая между пальцев свою водяную змейку.
"Почему я оказываюсь в образе Виктории?"
Перстень тускло блестел в скудном лунном свете. И мне вдруг отчаянно захотелось увидеть улыбающегося Дамиана. Ничего больше, только улыбку. И глаза, что из холодного цвета осеннего неба вдруг становятся расплавленным серебром.
Но ни в эту ночь, ни в следующие за ней принцу невеста не снилась. Зато мне снился источник. Так настойчиво, что я не выдержала и двух дней, и до утреннего занятия мы с лордом ректором отправились обновлять метку.
– Рисунок увеличивается очень быстро, – встревоженно заметил крестный, внося в альбом очередные замеры. Затем он закатал рукав собственной рубашки. – Моя метка не меняется со времени окончания академии. Также как и у всех выпускников, выбравших службу Кавальдэ и королю.
Я с любопытством разглядывала чужой рисунок: линии были не такими извилистыми, как у меня, но зато рисунок был плотным, четким и ярким. Толстые линии повторяли расположение вен, а вот мелкие завитки были набросаны хаотично, без видимого порядка.
– У папы рисунок другой.
– Метка не повторяется, Ники. Но меня беспокоит...
– Я вижу, дядя Джей. Моя метка почти такая же большая, как ваша.
– Как ты себя чувствуешь?
– Полной сил, – я прислушалась к себе и поняла, что так и есть.
– Тогда давай попробуем кое-что. Мне это передал тот же маг, у которого я одолжил перстень. Тебе нужно учиться входить во сны осознанно.
– Для чего, дядя Джей? Пока от моего дара больше сложностей, чем пользы...
– Сноходцев мало, Ники. И есть два места, где такие маги ценятся на вес золота. Ментальные лечебницы и королевская военная служба. В первой сноходцы устраняют причины безумия через сны, во второй также через сны находят важную информацию у возможных предателей и чужих разведчиков.
– Кто доверит девушке такую работу? – грустно хмыкнула я.
– Все меняется, Ники. Твой отец удвоил усилия по продвижению закона о равноправии магов. Они с Валери даже переехали в столицу. Кто знает, вдруг к твоему выпуску Иоанн его подпишет? Король может пойти на это даже ради одного сноходца. Тебя. Если уйти не удалось, лучше получить все возможные знания.
– Ладно, – я мгновенно преисполнилась энтузиазма. – Что нужно делать?
– Ты должна заснуть и попасть в мой сон. Лорд Фостэм, владелец перстня, одолжил мне ещё один артефакт, но, в отличие от кольца, его придется вернуть через три месяца.
Лорд Джейсон вытащил из кармана темно фиолетовую бархатную ленту с вышитыми на ней руническими символами.
– Нужно обвязать ею ладони, чтобы гарантированно оказаться в одном сне. Готова?
Дядя Джейсон дождался моего кивка и придвинул свое кресло к моему. После связал наши ладони, пристроенные на соединённых подлокотниках, и выдал мне стакан воды с несколькими каплями снотворного. Последние наставления я словно слышала сквозь вату:
– ... перстень... зажмешь, если...
Потом я как будто моргнула и, когда открыла глаза, оказалась в той же комнате, только слегка изменившейся. Кажется, на полках были другие книги, и стол стоял иначе. Но главное отличие заключалось в мужчине, сидящем за столом – это был все ещё могучий, высокий, но явно пожилой маг. Совершенно точно мне незнакомый.
– Итак, молодые люди, надеюсь, вы понимаете, чем заслужили подобное наказание?
– Да, лорд Крамваль, – тут же согласился стоявший рядом со мной парень.
"Дядя Джей! Сколько же ему? На вид не старше Марка".
Мужчина за столом кивнул и уставился на меня:
– А что скажете вы, Клэйтон?
"Господи, это папа?"
– Да, лорд Крамваль, – быстро сказала я папиным голосом.
Наверное, слишком торопливо, потому что мужчина явно удивился. Но внимание заострять не стал.
– Тогда приступайте.
– Спасибо, что не стал рассказывать правду, – сказал крестный, шагая рядом со мной. Точнее чуть впереди, потому что я совершенно точно не знала, куда нам следует направляться.
– Мы во сне, дядя Джей, – осторожно напомнила я, – разве вы не помните?
Крестный нахмурился, пошатнулся. Опёрся одной рукой о каменную стену и сказал:
– Точно, сон. У нас получилось, Ники. Надо же, а ты ведь похожа на Клэя. Не замечал раньше.
– Что нам следует делать?
– Отбыть наказание... Мне нечем похвастать, Ники. Твой отец тогда очень выручил меня. Собственно с тех пор мы и начали дружить.
– А что случилось? – заинтересовалась я.
– Расскажу по дороге.
Дядя Джейсон снова двинулся по коридору. Я все ждала, когда он начнет разговор, но, когда крестный заговорил, от неожиданности я едва не споткнулась.
– Ты ведь из очень родовитой семьи, так ведь, Клэйтон? Такие как я приходят в академию за титулом и работой. Но что здесь делает единственный отпрыск герцога Борнэ?
