Текст книги "Кровавая одержимость (ЛП)"
Автор книги: Тесса Доун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)
Она кивнула и оба вампира встали с изысканной грацией, их тела двигались совершенно синхронно. Брук сглотнула, явно ошеломленная этим небрежным проявлением физического совершенства.
«Воистину, братья Силивази просто неотразимы», – подумал Наполеан.
Когда Брук сделала шаг назад, невольно придвинувшись ближе к Наполеану, словно ища защиты, он тут же обнял ее и улыбнулся… про себя.
«Вот и все, – заверил он, уткнувшись носом в ее мягкие и прекрасные волосы. – Проступок прощен и никогда больше не будет упомянут. Хотя в дальнейшем можно обсудить события, чтобы выяснить мелкие детали, если от этого будет какая-то польза. Однако сам по себе проступок моих подданных, а также их плохое обращение с твоей подругой, был безоговорочно прощен и безвозвратно забыт».
Брук кивнула в знак понимания, и Наполеан поцеловал ее в макушку. Хотя все в нем хотело удержать ее в своих объятиях, вампир мягко отступил.
– Брук, ты не могла бы оставить нас наедине ненадолго? Я уверен, что Тиффани очень хочет тебя видеть.
Брук прикусила нижнюю губу, ее глаза загорелись, а напряженные плечи расслабились от облегчения.
– Конечно, без проблем. Кристина сказала, что будет счастлива проводить меня в комнату Тиффани, когда я буду готова, – Она повернулась к вампирам и улыбнулась. – Было приятно… познакомиться с вами обоими, – Хотя ее быстро бьющееся сердце выдавало скрытое беспокойство по поводу мужчин, Наполеан знал, что оно пройдет со временем.
– Приятно было познакомиться, – ответил Натаниэль своим обычным, спокойным и обаятельным голосом.
Маркус тоже что-то пробормотал и выдавил из себя полуулыбку, что для него было эпохальным событием в общении с другими, а затем кивнул.
Наполеан и не просил большего.
– Ладненько, – выдохнула Брук, удерживая взгляд Наполеана чуть дольше, чем это было необходимо.
«Ты в порядке, любовь моя? – спросил он ее. – Хочешь, я пойду с тобой?»
– Нет, – ответила Брук вслух, сразу же осознав свою ошибку. Она повернулась к братьям и пожала плечами. – Я еще не совсем поняла, что значит общаться друг с другом мысленно, – Женщина поежилась. – Я имею в виду, что могу это сделать… но я просто забываю… – Брук обернулась к Наполеану и побледнела, в ее взгляде появилось сожаление, как будто она ужасно опозорила его.
Он громко рассмеялся и заключил ее в свои объятия прямо на глазах у собственных воинов. Они оба отвернулись, смущенные внешним проявлением его эмоций.
– Ты, любовь моя, само совершенство, – прошептал Наполеан.
Ответная улыбка Брук озарила всю комнату. Когда она вышла за дверь, вампиры обернулись к Наполеану.
– Ух ты, – пробормотал Натаниэль себе под нос. – Кажется, я никогда не видел тебя…
Наполеан бросил на него сердитый взгляд, оборвав на полуслове.
– Не забывай свое место, воин, – предупредил он. – В отличие от тебя, она моя пара.
Натаниэль кивнул и прикусил нижнюю губу, сдерживая улыбку.
– Да, любовь моя… то есть, милорд.
Наполеан усмехнулся.
– Ладно… ладно. Если ты уже повеселился, давайте продолжим, – Он повернулся к Маркусу и выжидающе посмотрел на него, ожидая увидеть, сможет ли древний мастер воин добавить что-нибудь еще. – Маркус?
Крупный вампир нахмурился.
– Что?
Наполеан лишь покачал головой. Конечно, Маркус пропустил всю шутку. Наполеан сразу же стал серьезным и перешел к сути.
– Произошедшее сегодня в подвале этой клиники уже тревожный знак, который мы больше не можем позволить себе игнорировать.
– Согласен, – проворчал Маркус.
– С того момента, как услышал о случившемся, я не мог думать ни о чем другом, – продолжил Наполеан. – И мы все знаем, что единственная причина, по которой женщины до сих пор живы, – Он посмотрел на обоих мужчин с глубокой заботой и сочувствием, – это навыки Джослин, которые она получила во время обучения в полицейском управлении, – Он благодарно кивнул Натаниэлю. – Ее реакция на нападение была исключительной и инстинктивной. Ей удалось нейтрализовать двух врагов, прежде чем ее… – Он хотел сказать «застрелили», но к счастью вовремя исправился. – До того, как ее ранили, – Вампир сложил руки перед собой. – Ее действия позволили женщинам выиграть время, необходимое для прибытия подкрепления. Я даже не хочу думать, что могло бы произойти в ином случае, – Наполеан медленно покачал головой и мрачно посмотрел на каждого из мужчин.
Маркус низко зарычал, а глаза Натаниэля на мгновение вспыхнули красным, прежде чем вернуться к своему обычному темному оттенку, оба вампира быстро восстановили самообладание. Они несомненно лучше осознавали все серьезные последствия случившегося.
– Тем не менее лучшим решением, который любой из наших воинов принял бы инстинктивно, было бы укрыться невидимостью, как только Киопори была ранена. Сделав себя невидимой, Джослин могла бы уничтожить людей одного за другим, или, по крайней мере, сотворить защитную сеть вокруг них двоих и вызвать помощь. Она могла бы немедленно начать вводить целебный яд в Киопори, – вздохнул он. – И сама она никогда бы не была застрелена. – Его тон ожесточился и вампир добавил: – Я считаю, что пришло время предоставить нашим женщинам гораздо больше возможностей для использования своих сил. Основ теперь уже недостаточно, наши враги стали слишком смелыми.
Маркус вздохнул, и Наполеан почувствовал его разочарование: все вампиры мужского пола были запрограммированы становиться защитниками для своих женщин и семей. Это была не столько сексистская, сколько генетическая черта их вида. Точно так же, как львица охотилась, пока самец защищал весь прайд, так и вампир-самец защищал то, что принадлежало ему. Потребность защищать была столь же характерной для них, как и потребность обладать. Это был глубоко укоренившийся инстинкт, который являлся частью самой их ДНК, а не просто оценочное суждение или тупая гендерная дискриминация. Нравится вам это или нет, но вампиры не были людьми, хотя их внешность и даже некоторые традиции подражали человеческим аналогам, их основные черты более точно подходили под описание различных хищников животного царства.
– Наверняка вы правы, милорд, – Маркус тщательно подбирал слова, – но сколько тысяч упражнений необходимо воину, прежде чем такие инстинкты становятся автоматическими? Прежде чем решение о жизни или смерти будет приниматься мгновенно, а наша сила работать на полную мощность? – Он повернулся к Натаниэлю. – Сколько веков прошло, прежде чем ты смог построить идеальную сеть за менее чем пять секунд, без утечек энергии или других слабых мест, которую не смогли бы разрушить наши враги?
Натаниэль нахмурился.
– Я согласен с Маркусом. Возьмем, к примеру, способность останавливать пулю: одно дело видеть разницу между тонким энергетическим сдвигом и чуть более резким возмущением, скажем, между сгибанием пальца на спусковом крючке и вибрацией, возникающей через какую-то долю секунды, когда пуля действительно покидает патронник, а потом еще следует опередить пулю и перехватить ее до попадания в цель, – Он ненадолго замолчал. – Когда я вспоминаю о пережитом и обо всех этих многолетних испытаниях, не говоря уже о мучительных травмах, которые получил в процессе обучения таким вещам… – Его голос затих.
Наполеан пересек комнату, прислушиваясь. Он облокотился о смотровой стол и скрестил руки на груди, согнув левое колено и упершись правой ногой в щиколотку.
– Насколько я понимаю, проблема заключается в том, что нашим женщинам присущи почти все наши способности, однако некоторые остаются неразвитыми: без продолжительной подготовки они вряд ли научатся владеть ими на должном уровне. Мы концентрируемся на мысленной речи, отслеживании, питании, отчасти на увеличении скорости и силы, а также на телепортации – способности перемещаться сквозь предметы, оставаясь видимыми или невидимыми. Мы хотим, чтобы они преуспели в качестве вампиров, мысленно разговаривали с нами и нашими детьми, наслаждались своими обостренными чувствами, материализовывались и дематериализовывались. Однако мы можем позволить лишь это, поскольку понимаем, что не можем заставить их пройти через те же самые трудности, которые испытали сами.
Он взмахнул рукой в воздухе, словно отмахиваясь от очевидного, но невысказанного аргумента.
– И не потому, что они слишком слабы или мы желаем их контролировать. Напротив, я с содроганием представляю себе наших женщин, к примеру Кристину, после четырехсот лет обучения в университете. Господи помилуй…
– Нам всем пришлось бы убраться с ее пути, – с улыбкой заметил Натаниэль.
Маркус кивнул.
– А Киопори стала бы… пугающей.
Наполеан усмехнулся.
– Достаточно сказать, что они равны нам, если даже не превосходят во всех отношениях, но проклятие не изменить. Через тридцать дней после избрания, они становятся матерями… рожают наших сыновей. И это дополнительная ответственность, даже обязанность, если мы будем рассматривать с точки зрения ведения войны, нам же с подобным не приходилось иметь дело во время нашей первоначальной подготовки. Подумайте, насколько меняется мышление наших воинов, когда они находят свою пару, а затем у них появляется ребенок. Я заметил, что даже самый искусный воин дважды обдумывает свой последующий шаг, поскольку не желает делать свою спутницу вдовой, а в некоторых случаях ошибка может стоить ему сына. Это уже не то беззаботное, независимое мышление, которым пользуются наши неженатые мужчины на протяжении всего обучения. Просто после появления семьи ставки повышаются, – Он пожал плечами и поднял руки. – Но мы должны дать им то, что в наших силах, – Его голос стал низким и напоминал гортанное мурлыканье, практически вибрируя по мере приближения к концу своей речи. – Я больше не подвергну ни одну женщину дома Джейдона такой опасности, поскольку не желаю, чтобы в окружении врагов и оказавшись перед лицом жизни и смерти без своего партнера, они могли воспользоваться не всем своим потенциалом.
Натаниэль и Маркус кивнули.
– А четыреста лет – не лучший вариант, – добавил Наполеан. – Но от шести месяцев до года – вполне приемлемо.
Маркус поднял брови.
– В Румынском университете?
– Нет, – ответил Наполеан. – Конечно же, нет. У нас есть все необходимое здесь, в долине Темной луны. Мы можем использовать спортзал и открытые тренировочные поля в местной Академии, – Он повернулся к Натаниэлю. – Натаниэль, Маркус и Рамзи уже руководят охотничьими вылазками, осуществляя очередной шаг в нашем плане поиска и уничтожения темных, чтобы в конечном итоге добиться их полного истребления. Ты будешь заниматься созданием новой программы самообороны для каждой женщины дома Джейдона в долине. После шести месяцев обучения они не смогут избежать прямого попадания пули, но хотя бы смогут уклоняться. Если полная защитная сеть – это слишком тяжелая задача, то временная стена вполне достижима. Они сильнее и быстрее, а их чувства гораздо острее, чем у любого человека на этой планете. Их следует хорошо обучить рукопашному бою, самым эффективным и смертоносным способам убивать, калечить или выводить из строя по желанию, используя свои сверхъестественные способности. Телекинез отныне является обязательным: с его помощью можно заставить человека отбросить пистолет, в то время как полное вторжение в человеческий разум требует огромных энергетических затрат и способностей. И разве сейчас на первом году обучения нашим мужчинам позволяется такое? Но овладеть способностью влиять, подталкивать или даже усыплять человека вполне выполнимо. Трудно стрелять из пистолета, когда ты лежишь без сознания на земле. Вы понимаете, к чему я клоню?
Натаниэль кивнул.
– Вполне, милорд.
Наполеан расслабил плечи, до сих пор не сознавая, что они были напряжены.
– Очень хорошо. Поработайте с Матео Девера над этим. Создайте шестимесячную программу обучения, чтобы усилить каждую способность, которой обладают наши женщины. Приступайте немедленно. – Он сделал паузу и добавил: – Начни тренировки со своей судьбой, Натаниэль. Я знаю, что Джослин была заинтересована вернуться к работе детектива в ближайшее время, но все же думаю, она не откажется от такой возможности. И женщинам будет более комфортно со смешанной тренировочной командой. Она может преподавать с тобой или Матео, в зависимости от вашей занятости.
Низкий неодобрительный рык вырвался из горла Натаниэля, но он тут же взял себя в руки.
– Я не могу позволить себе выделить на это кого-либо из оставшихся часовых, – объяснил Наполеан, отмахиваясь от собственнического поведения Натаниэля. – Ты научишься жить с этим решением, воин. Я не собираюсь слушать никаких возражений или альтернативных вариантов по этому поводу.
– Неплохой план, – кивнул Маркус.
– Надеюсь на это, – согласился Наполеан, затем взглянул на Натаниэля. – Проследи, чтобы все было выполнено.
– Да, милорд, – не стал возражать Натаниэль.
Удовлетворившись достигнутым, Наполеан повернулся, чтобы выйти из комнаты. Он взялся за ручку двери и остановился, оглянувшись на братьев Силивази и произнося тихим, почти благоговейным голосом:
– Мы уже обсуждали произошедшие недавно события. Я про неописуемую жертву, которую Накари принес ради меня, поэтому не буду сейчас разглагольствовать без необходимости. Но хочу, чтобы вы оба знали, не проходит и часа, чтобы я не молил за него богов.
Натаниэль отвернулся и потер подбородок, внезапно осознав, насколько сильно устал. Маркус встретился взглядом с королем, но его глаза были совершенно пусты: мужчина тщательно прятал свою боль.
– Я не хотел подобного для него… или для твоей семьи, – тихо сказал Наполеан. – Натаниэль, мастер воин, посмотри на меня.
Натаниэль поднял глаза.
– Неважно, насколько старым или опытным станет Накари, вы с Маркусом продолжаете видеть в нем своего младшего брата, я это прекрасно понимаю. Но каждый из вас должен признать, что он намного сильнее, чем вы думаете. Накари не выбирал волшебство, это оно избрало его из-за особого дара и силы духа. Его история еще не закончена.
Натаниэль поднял руку, чтобы остановить короля, и Маркус наконец отвел взгляд.
– Я знаю, что вы хотите помочь, – пробормотал Натаниэль, – но мы не дети, чтобы нас опекали. Пожалуйста, просто…
– Попридержи язык, воин! – скомандовал Наполеан, его голос прозвучал с такой силой, что комната содрогнулась от прилива энергии и погас свет. – Ты не в себе, поэтому я забуду о сказанном.
Натаниэль виновато отвел взгляд. Король вздохнул и отошел от двери. Он шагнул к Натаниэлю, быстро сокращая расстояние между ними и мягко кладя руку на плечо воина.
– Натаниэль…
Натаниэль стоял совершенно неподвижно… прислушиваясь.
– История Накари еще не закончена, – повторил Наполеан, тщательно подчеркивая каждое слово. Он подождал, пока Натаниэль полностью осмыслит сказанное, прежде чем продолжить: – Не знаю, что именно там случилось, но ненадолго я ощутил его жизненную силу. Ваш брат все еще жив и Кейген прав, что поддерживает жизнеспособность его тела. Если в доме Джейдона и есть душа, обладающая необузданным талантом, а также наделенная абсолютной властью над законами природы и невидимым миром, способной победить эту тварь, то это ваш младший брат. Вы не должны терять надежду.
Тишина в комнате была осязаемой, обжигающей и… нервной. Слова монарха оказались слишком весомыми.
– Ваше присутствие на церемонии наречения моего сына не требуется, – прошептал Наполеан, уверенно возвращаясь к двери. – Я уже дал Кейгену разрешение остаться в клинике. Я понимаю, что он должен продолжать поддерживать систему жизнеобеспечения, и полностью согласен с этим решением. Тем не менее, я не сочту это за оскорбление, если вся ваша семья решит не присутствовать, включая ваших детей и жен.
Маркус хотел уже что-то сказать, но Наполеан поднял руку.
– Тем не менее, меня бы обрадовало ваше присутствие.
Маркус нахмурился.
– Почему?
– Потому что это означало бы, что вы наконец-то возродили свою веру.
– Какую веру? – уточнил Натаниэль.
– Веру в Кейгена, который сохранит бдительность в ваше отсутствие… Веру в Накари, что он сможет сразиться в этой битве самостоятельно, а именно это ему и предстоит, – Наполеан снова открыл дверь и вздохнул. – В вашей семье царит большая любовь и преданность, я никогда в этом не сомневался. Но иногда любовь требует доверия, а доверие, в свою очередь, предполагает, что вы верите в кого-то. Верите в кого-то так же сильно, как и любите.
Король не обернулся, чтобы оценить их реакцию. Он просто прошептал безмолвную молитву богам, моля о мире и взаимопонимании, а затем тихо закрыл за собой дверь.
Глава 29
– Привет, – прошептала Брук теплым и нежным голосом.
С улыбкой до ушей она медленно вошла в комнату Тиффани и села на край кровати.
Тиффани осторожно приподнялась, поправила большие пушистые подушки за спиной и стала внимательно изучать лицо Брук. Все ее тело расслабилось от облегчения, а затем ее прекрасные глаза цвета морской волны затуманились слезами.
– Брук… – Она заставила себя улыбнуться, и темные круги вокруг ее глаз посветлели. – Подойди ко мне, – сказала она, медленно поднимая левую руку в стремлении обнять подругу. Ее правая рука оставалась плотно прижатой к телу и была загипсована. – Я не могу поверить, что это правда ты.
Брук обняла свою лучшую подругу, стараясь не беспокоить раненую руку.
– Да, это правда я, – Она чуть не захихикала от радости воссоединения.
Женщины долго держали друг друга в объятиях, ни одна из них не хотела отпускать другую первой, а потом Брук все же отстранилась. Она разгладила тонкое хлопковое одеяло, лежащее на коленях Тиффани, и потянулась к ее руке.
– Тебе удобно, Тифф? Тебе что-нибудь нужно?
Тиффани шмыгнула носом и подняла загипсованную руку, будто выставляя ее на всеобщее обозрение. Она взглянула на свежий гипс и пожала плечами.
– Я не буду лгать, бывало и получше. Но теперь, когда ты здесь, я не жалуюсь.
Брук рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать.
– Ах, Тифф… – вздохнула она. – Что случилось в том подвале? Ты можешь мне рассказать?
Тиффани покачала головой и прищурилась.
– Черт меня побери, если бы я знала, – Она несколько раз моргнула, словно пытаясь вспомнить все детали случившегося. – В двух словах? Какая-то рыжеволосая девчонка избила меня.
Брук закрыла глаза и нахмурилась.
– Кристина… но почему?
Тиффани пожала плечами.
– Да просто потому что она думала, что я была причастна к нападению на этих двух красивых женщин, – Она сделала паузу, чтобы успокоиться, а затем поежилась. – О боже, Брук, это было ужасно! Дэвид проткнул одну из женщин прямо в сердце, а другие парни, они застрелили эту шатенку, как будто она была ничем… словно собаку, – Тиффани зажмурилась, словно это могло оградить ее от ужасных воспоминаний. Когда она снова взглянула на подругу, ее глаза были широкими, словно блюдца, а голос поднялся на тон выше. – Потом начался настоящий хаос! Ты не поверишь всему, что я видела, Брук.
– Шшш, – прошептала Брук, погладив Тиффани по руке, чтобы успокоить ее. – Я понимаю, уже слышала обо всем, – Она медленно покачала головой. – Я просто так удивлена и благодарна, что ты все еще жива.
Тиффани обмякла на подушках.
– Да, я тоже.
Брук улыбнулась и посмотрела на гипс Тиффани.
– Твоя рука заживет очень быстро, поверь мне. Кейген наложил гипс, а перед этим…
– Он намазал какую-то мерзкую слизь на мою кожу?
Брук смущенно улыбнулась.
– Ага, думаю, по-другому и не скажешь.
Выражение лица Тиффани вдруг стало серьезным, и она медленно покачала головой.
– Брук, какого черта? Эти твари – вампиры.
Брук отвела взгляд в сторону.
– Они не твари, Тиффани. Это мужчины и женщины. Они не…
– Мужчина, который похитил тебя, Брук? Он был вампиром! Что он сделал с тобой?
Брук раздумывала над ответом, все время задаваясь вопросом, как много правды сможет вынести ее подруга. Она смерила Тиффани пристальным взглядом, вспоминая свой предыдущий разговор с Наполеаном. Они говорили о важности того, чтобы Тиффани окончательно вошла в их жизнь, и Брук ясно дала понять свою позицию: ни при каких условиях она не откажется от своего прошлого. Некоторые вещи были очень важны для нее… Но они надеялись, что у них будет больше времени, чтобы подготовить Тиффани.
Брук откашлялась.
– Ты многого не знаешь, Тифф. И многое тебе еще предстоит узнать.
Тиффани сжала руку Брук.
– Тогда скажи мне, Брук. Потому что клянусь, я сойду с ума, если ты этого не сделаешь.
Брук медленно кивнула и вздохнула. Она была многим обязана своей подруге, хотя, возможно, ей следовало позволить всему идти своим чередом. В конце концов, судьба уже завела их так далеко. Она высвободила свою руку из хватки Тиффани, обхватила себя обеими руками и сбивчиво начала рассказывать.
– Я даже не знаю, с чего начать.
Тиффани стиснула зубы.
– Начни с самого начала. В ту пятницу… в последний вечер конференции, когда мы ехали на такси: что тогда произошло, черт возьми?
Брук сделала глубокий вдох и подалась вперед.
– Тот мужчина должен был стать моим мужем… второй половинкой. Он нашел меня и заявил свои права.
У Тиффани отвисла челюсть, лоб сморщился от ужаса, а глаза недоверчиво сощурились, но, к ее чести, она не стала перебивать.
Брук с трудом сглотнула. Она еще крепче обхватила себя руками, пытаясь успокоиться и одновременно раздумывая над тем, каким образом рассказать возмутительно фантастическую, бесспорно ужасающую историю, не заставляя ее звучать… ну, возмутительно фантастически и бесспорно ужасающе.
– Его зовут Наполеан Мондрагон, и он был вампиром в течение очень-очень долгого времени. Он не всегда был таким, и почти все, что мы когда-либо слышали о вампирах, а также окружающие их мифы, не соответствует действительности…
Ее речь лилась легко, гулким эхом наполняя комнату. Пока Брук пересказывала историю, слова вибрировали вокруг нее, как будто их произносил кто-то другой. Ее собственный голос казался женщине чужим, когда она рассказывала о небесных существах и древней расе людей. О совершенных преступлениях и вызванном ими проклятии. О высокомерии Джегера и милосердии Джейдона. Она была удивлена тем, что так хорошо запомнила их историю. Ее голос стал слегка певучим, когда она продолжила рассказывать о прошлом Наполеана, попутно объясняя иерархию дома Джейдона и различные роли его многочисленных членов. Описывая жизнь вампиров. Успешные компании, которыми они управляли. Семьи, которые создавали и любили.
Брук понимала, что все это звучит как странная сказка или, возможно, бесконечный кошмар, в зависимости от точки зрения. Она делилась всеми событиями, которые произошли с той ночи, когда Наполеан вытащил ее из такси. Несколько раз Тиффани выглядела ошеломленной, и Брук замолкала, чтобы дать подруге возможность осмыслить невероятные события и сформировать свою точку зрения. Этого было слишком много, но Тиффани была относительно внимательна и спокойна на протяжении всей истории, особенно когда речь зашла о том, как проклятие в конечном итоге отразилось на мужчинах семьи и их судьбах, а также о необходимости обращения.
В конце своего рассказа Брук добавила:
– И вся эта ерунда про чеснок, святую воду и гробы… вообще полная чушь. Хотя солнечный свет может стать проблемой, но только если ты темный, а я таковой не являюсь. Мы не такие. Так что… – Она посмотрела на подругу, нервно перебирая пальцами и застенчиво улыбаясь. – Будут комментарии? Вопросы? Психические срывы или религиозные тирады? – Она неискренне рассмеялась. – Не стесняйся высказать свое мнение в любое время.
Вопреки жалким попыткам пошутить, она практически не дышала и молилась, чтобы не потерять свою самую близкую подругу. Ей казалась немыслимой сама идея попросить Наполеана стереть воспоминания Тиффани, или каким-то образом изменить ее мозг, чтобы изолировать от сновидений и со спокойной душой отправить прочь.
Тиффани уставилась на Брук, как на инопланетянку. Она откашлялась и попыталась заговорить, но ничего не вышло. Женщина попробовала еще раз.
– Значит, ты… ты… ты… – Ее голос затих.
– Вампир, – подсказала Брук, стараясь не моргать. – Как те дамы в подвале.
Тиффани кивнула и уставилась в потолок, затем на стены, на дверную ручку, на что угодно, только не на Брук.
– Тогда ладно. Хорошо. Окей.
Брук положила руку на плечо Тиффани.
– Тифф, я все та же, какой была всегда, – Она улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку. – Просто намного быстрее и сильнее, – Она тряхнула головой и в шутку поправила свои волосы, улыбаясь и словно позируя перед камерой. – И намного, намного сексуальнее, тебе не кажется?
Тиффани наигранно рассмеялась, а затем подняла руку, чтобы прикрыть горло.
– Ты собираешься укусить меня, Брук?
Брук громко вздохнула.
– Нет, Тиффани. Никогда. Я клянусь…
– Но тогда, как…
– Все… необходимое… я получаю от Наполеана.
Тиффани побледнела и сморщила носик.
– Без обид, но фу.
Брук рассмеялась и небрежно махнула рукой.
– Поверь мне, Тифф. В тот вечер ты плохо разглядела его. Когда ты увидишь его… ну, скажем так, ты захочешь себе такого же.
Тиффани подняла брови.
– Хм… вот не думаю, – Ее лицо внезапно побледнело, а в глазах появилось выражение глубокой озабоченности. – О боже, теперь, когда я знаю, тебе придется… обратить… и меня тоже?
Брук рассмеялась. Она ничего не могла с собой поделать.
– Я уже сказала, что никогда не укушу тебя. Ко всему прочему, это невозможно. Обратить можно только суженую мужчины вампира или в редких случаях кого-то другого, как например того мальчика, которого ты видела в подвале. Если у женщины уже есть ребенок ее собственной крови, то он также может быть обращен. Но обычные люди? Это невозможно. По крайней мере, до тех пор, пока обращаемый человек добровольно не откажется от своей души.
Тиффани подняла руку. С нее явно было достаточно.
– Мой мозг больше не может это воспринимать, – пояснила она. – Ограничусь основными персонажами: мы с тобой и Наполеан, – Она нервно провела рукой по своим коротким светлым волосам, взлохмачивая четкие, аккуратные пряди. – Значит, если он король, то ты его… королева, – Она рассмеялась, и смех вскоре перешел в истерику, которая была столь необходима для выброса нервной энергии. Когда она, наконец, успокоилась, то посмотрела на Брук, склонив голову набок и нахмурившись. – А как насчет «Праймера»? Неужели ты оставишь меня наедине с этими стервятниками?
Брук тихо рассмеялась.
– Ну, я еще не решила окончательно. Я почти уверена, что не вернусь на работу в Сан-Франциско, – Она пожала плечами. – И причина не в том, что теперь мой дом здесь… с Наполеаном… просто это было бы действительно небезопасно.
– Из-за нижних? – спросила Тиффани.
– Темных, – поправила Брук.
– Да, отродья демона, – вздрогнула она.
– Вот именно, – сказала Брук. Она решительно скрестила руки на груди и вернулась к первоначальному вопросу: – Я не собираюсь полностью бросать работу, как и мой недавний проект. Наполеан считает, что я могу работать на себя, а с ними можно будет договориться о справедливых условиях оплаты моих идей и работы. Другими словами, «Праймер» наконец-то справедливо оплатит мои услуги, к черту их регалии и продвижение по службе. У меня будет свой собственный маркетинговый бизнес.
Уголки рта Тиффани изогнулись в хитрой улыбке.
– А если они не пойдут тебе навстречу, ты можешь просто отправить к ним своего муженька, чтобы он слегка вправил им мозги, – Она заговорщически хихикнула, и Брук не могла не присоединиться к ней.
– Мне бы этого не хотелось, – призналась женщина. – Я хочу добиться всего честно и справедливо.
Тиффани закатила глаза.
– С каких это пор Джим Девис и Льюис Мартин играют честно и справедливо?
Брук пожала плечами и подняла руки вверх, кинув на подругу озорной взгляд.
– Я сказала, что хочу попробовать и заработать все честно и справедливо. Я не говорила, что не могу немного повеселиться, если настоящие мужики все же откажутся сотрудничать.
Они обе захихикали, тем самым разрушая оковы оставшегося напряжения.
– И еще, – добавила Брук, – если буду работать на себя, то у меня на примете есть один графический дизайнер, которого я с радостью возьму на работу.
Глаза Тиффани загорелись.
– Ты бы мне прилично платила?
Брук нахмурилась.
– Нет, ни в коем случае, – энергично замотала она головой.
Тиффани раздосадованно надула губы.
– Я бы платила тебе возмутительно неприличное жалованье.
Тиффани рассмеялась, а потом вздохнула.
– Так ты не собираешься бросить меня? Бросить меня ради своего смуглого красивого кровопийцы? – печально улыбнулась она.
Брук закатила глаза.
– Нет, глупышка. Никогда, – Она подняла руку. – Но прежде чем мы сможем приступить к чему-то подобному, нам нужно будет о многом поговорить, – Она встала с кровати и потянулась, радуясь, что худшее уже позади. – Ты не можешь просто так прийти сюда, обладая доскональными сведениями о вампирском сообществе и его членах. Я даже не уверена в решении Наполеана. Все будет зависеть от того, насколько надежной и преданной ты готова стать для вампиров, будут ли они чувствовать, что могут полностью доверять тебе, – Она вздохнула. – А также захочешь ли ты взять на себя риск и опасность, которое приходит с этим знанием. Сможешь ли смириться с уровнем секретности и, давай посмотрим правде в глаза, по сути с фактом прямого вмешательства? Это решение на всю жизнь, поэтому прежде чем соглашаться, нужно все хорошенько обдумать.
Тиффани выглядела ошеломленной, и Брук протянула руку, чтобы пригладить волосы подруги. Этот агрессивный и яркий стиль удивительно шел ей, выглядя эффектно даже на больничной койке.
– Но пока хватит об этом. Я больше не могу заниматься серьезными вещами, – Она прикусила нижнюю губу, пытаясь подавить свой энтузиазм, а потом встала и попятилась к двери. – Есть кое-кто, с кем я хочу тебя познакомить.
– Наполеан? – осторожно уточнила Тиффани.
– Просто подожди, – ответила Брук.
Она открыла дверь, придерживая ее бедром, и подозвала Катю, которая стояла снаружи и держала на руках ее красивого новорожденного ребенка. Брук осторожно взяла сына на руки и крепко обняла его нежное тельце, снова задумавшись, что же ей с ним делать. Любовь, охватившая ее, сделала этот вопрос незначительным. Ей хотелось парить от счастья до самых небес. Женщина медленно повернулась, осторожно шагнула в комнату и закрыла за собой дверь. Она осторожно приблизилась к кровати, все время улыбаясь, как глупая клоунесса.
– Смотри! – гордо воскликнула она.
Глаза Тиффани расширились от удивления.
– О боже, какой красивый ребенок, – Она протянула здоровую руку и дотронулась до младенца указательным пальцем, а затем хихикнула, когда ребенок крепко и уверенно схватил его и улыбнулся ей. – Не думаю, что когда-либо видела такого красивого ребенка. Чей он?
Брук заколебалась, а потом глубоко вздохнула и вымолвила:
