Текст книги "Послушай меня (ЛП)"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Тридцать пять
Анджела

Сегодня меня чествуют как героя. Во всяком случае, так меня называют все за столом, и, держу пари, я буду наслаждаться этим, потому что нечасто старая добрая мама получает тосты и ужин вне дома. И действительно хороший ужин, не тот, который мне пришлось готовить самой а ужин в одном из самых дорогих ресторанов, в которых я когда-либо ела. Его выбрала Элис Фрост, так что, думаю, нужно отдать ей должное, по крайней мере, за это, даже если нам пришлось проехать полпути до Фрамингема, чтобы добраться сюда. Элис знает все лучшие места, где можно пообедать, а когда ты юрист в такой престижной фирме, как она, тебя приглашают к самым крутым новым шеф-поварам.

Думаю, я могла бы научиться любить ее. В один из таких дней.

Она заказала вино на сегодняшний стол, и это еще одна вещь, в которой она чертовски хороша. Я уже выпила два бокала, и теперь официант подлетает, чтобы снова наполнить мой бокал. Он делает паузу, держа бутылку наготове, чтобы налить, и вопросительно наклоняет голову.

– “Давай, ма”, – говорит Джейн. “Я сама отвезу тебя домой, так что выпей”.

Я одариваю официанта шаловливой улыбкой, и он наполняет мой бокал. Делая глоток и оглядывая стол, я жалею, что Винса сегодня здесь нет. Он любит хорошую вечеринку. Когда он вернется домой из Калифорнии, я собираюсь пригласить его в этот ресторан, чтобы это отпраздновать.

Всем нам есть что отпраздновать сегодня вечером. Джейн и Барри закрыли свое дело, Элис повысили до партнера, а моя маленькая Реджина только что закончила свой первый год в дошкольном учреждении. Я смотрю на сидящих за столом Элис и Барри, на Габриэля, Джейн и Реджину и думаю: я такая счастливая женщина.

Когда Винс вернется домой, жизнь будет идеальной.

– “Выпьем за Анджелу Риццоли, супергероя!” – говорит Габриэль, поднимая свой стакан с тоником. – “Который в одиночку обезоружил человека с пистолетом”.

– “Ну, не в одиночку”, – признаю я. “Меня прикрывала Агнес Камински. Так что, даже если ее здесь нет, мы должны выпить и за нее тоже”.

“За Агнес!” – говорят они все, и мне становится немного стыдно, что я ее не пригласила, но я знаю, что если бы я пригласила, она бы жаловалась, что еда слишком соленая, музыка слишком громкая, и какой дурак платит тридцать баксов за первое блюдо?

Теперь я поднимаю свой бокал вина, чтобы произнести тост. – “И поздравляю Джейн и Барри. После стольких недель, после всей этой тяжелой работы, ты, наконец, нашла преступника!”

– “Технически, ма, мы этого не сделали”, – говорит Джейн.

– “Но ты раскрыла дело, и теперь он больше никогда никому не причинит вреда. Так что выпьем за лучших детективов Бостона!”

Джейн, похоже, немного неохотно принимает тост, даже если все остальные делают большой глоток. Я слишком хорошо знаю свою дочь и вижу, что ее что-то беспокоит. Что в свою очередь беспокоит меня. Таково бремя материнства: независимо от того, сколько лет вашим детям, их проблемы всегда остаются вашими проблемами.

Я наклоняюсь к дочери и тихо спрашиваю: – “В чем дело, Джейни?”

– "Просто это было долгое, разочаровывающее расследование”.

– “Что ты хочешь этим сказать?”

– “Да нет, ничего особенного. Просто мне не даю покоя некоторые детали.”

Я поставила свой бокал с вином. – “Я вырастила самого умного полицейского в мире...” Я замолкаю, внезапно осознав, что ее партнер Барри тоже слушает, но он не обижается и просто добродушно отдает честь.

– “С этим не поспоришь, миссис Риццоли!”

– “Ладно, я вырастила одного из двух самых умных копов в мире”, – поправляю я себя. – “Ты унаследовала эти детективные способности от кого-то из родителей, и я не думаю, что от отца”.

Джейн фыркает. – “Я тоже так не думаю”.

– “Так что, возможно, ты получил это от меня. Может быть, я смогу пролить немного света на ваше дело. Дать свежий взгляд на вещи, что вы об этом думаете?”

– “Не уверена, ма”.

– “Может, я и не полицейский, и я знаю, что меня легко недооценивать, потому что я пожилая женщина и все такое, но...”

“Это, – вмешивается Элис, размахивая бокалом в воздухе, – вина общества. Мы, женщины, теряем всю свою ценность, когда стареем за пределами репродуктивного расцвета”.

“Да, согласна. Я ничего не знаю об этом репродуктивном расцвете. Мне просто нравится, когда меня слушают.” – Я смотрю на Джейн. – “Если тебя что-то беспокоит, я помогу”.

Джейн вздыхает. – “Я не знаю, что меня беспокоит”.

– Но ты знаешь, что что-то не так, верно? Я понимаю тебя. Точно так же я поняла, что что-то не так, когда твой брат Фрэнки сказал мне, что он провел ночь в доме Майка Поповича, а на самом деле он был внизу, в карьере, курил травку. Я знала это, потому что у меня есть инстинкты”.

– “Мне просто нужно подумать об этом”, – говорит она.

И я вижу, как она именно это и делает, когда мы переходим к тирамису на десерт, а я допиваю четвертый бокал вина. Она выпила только один бокал за весь вечер, потому что она мой назначенный водитель. Это в ней государственный служащий. Она посвятила себя соблюдению закона, а это значит, что она по-настоящему не расслаблялась весь вечер. И ее мысли явно витают где-то в другом месте.

Она все еще задумчива, когда мы забираемся в ее машину и пристегиваемся. Они с Габриэлем приехали сюда порознь, и он отвез Реджину прямо домой, в постель, так что мы с Джейн сидим вдвоем. Я хотела бы больше времени проводить наедине со своей дочерью. Жизнь движется слишком быстро, она слишком занята, и когда мы с Джейн остаемся наедине, мне кажется, что она всегда спешит оказаться где-то в другом месте.

– “Это был отличный ужин, а, ма?” – говорит она.

– “И от Элис бывает польза”. – Я похлопываю по драгоценной коробке с остатками еды у себя на коленях. – “Я думаю, что эта женщина не такая уж и засранка”.

– “Это подозрительно похоже на комплимент”.

– “Так далеко я бы не зашла”. – Я смотрю в окно на Элис и Барри, забирающихся в свою машину. Такой милый мужчина, как Барри, заслуживает более хорошей женщины, но когда дело доходит до любви, о вкусах не спорят.

Джейн заводит машину, и мы выезжаем со стоянки ресторана.

Впереди патрульная машина с мигалками, которая только обогнала пикап, и прижала его к обочине дороги. Естественно, Джейн тоже замедляет ход, чтобы оценить ситуацию, и понять, не требуется ли там ее вмешательство. Это моя дочь, у которой нюх на неприятности.

Как и у меня.

– “Мне кажется, что Грины переехали”, – говорю я.

– “Да?” – спрашивает она. На самом деле она не слушает меня, потому что ее внимание все еще сосредоточено на остановившейся машине.

– “Я не видел ни одного из них уже несколько дней. Но заметила, что в доме горит свет, поэтому я думаю, что у них должен быть один из этих автоматических таймеров. Те, которые включают свет, когда темнеет, чтобы отпугнуть грабителей.”

– “Ма, когда ты все время следишь за этим домом, у грабителя нет ни единого шанса”.

Это фраза смешит меня. – "Да. Думаю, ты права.”

“Если увидите что-нибудь подозрительное – сообщите об этом. Вы поднимете безопасность на совершенно новый уровень”. Удовлетворенная тем, что у патрульной машины все под контролем, она проезжает мимо нее. – “Видимо, Гринам окончательно осточертело, что ты шпионишь за ними”.

– “Я просто присматриваю за своим районом. Если бы я этого не делала, Ларри Леопольд сейчас был бы мертв, а Рику Тэлли предъявили бы обвинение в убийстве”.

– “Ты уже говорила с Джеки?”

– “Я думаю, она слишком смущена, чтобы говорить со мной”.

– “Ты имеешь в виду, из-за ее романа?”

– “Нет, я думаю, это больше из-за того, с кем у нее был роман. Ларри Леопольд? Серьезно?” – я хмыкаю.

На какой-то миг я задумываюсь о Джонасе и его скульптурных грудных мышцах. Я признаю, он действительно привлек мое внимание. Я также признаю, что в минуту слабости, выпив слишком много мартини, я могла бы предаться каким-нибудь плотским мыслям. К счастью, Агнес меня просветила. С самого начала Агнес видела его насквозь.

Теперь я чувствую себя виноватой за то, что не пригласила ее сегодня на ужин. Какой бы раздражающей ни была Агнес, она поддержала меня в трудную минуту. Задыхаясь, конечно, но она действительно была рядом со мной.

Когда Джейн высаживает меня у дома, я замечаю, что у Агнес все еще горит свет. Я знаю, что она работает допоздна и, наверное, прямо сейчас сидит перед телевизором и курит свои любимые "Вирджиния Слимс". Она, вероятно, была бы рада моей компании. И мои драгоценным объедкам.

Я подхожу к ее дому и нажимаю кнопку звонка.

– “Энджи!” – хрипит она, когда видит меня на пороге своего дома. Я пячусь назад, ошеломленная облаком сигаретного дыма, вырывающимся из ее дома, как пожар по пятибалльной шкале. – “Я только что налил себе стаканчик! Заходи и присоединяйся ко мне.”

– “Я принесла закуски”, – говорю я и поднимаю свою коробку с остатками.

– “Мне бы сейчас не помешало перекусить”. Она тянется за бутылкой виски на кофейном столике. – “Хочешь, я налью тебе двойную порцию?”

– "Почему бы и нет?"

***

На следующее утро наступает расплата.

Я просыпаюсь с сильной головной болью и смутным воспоминанием о том, как мы прикончили ее бутылку "Джеймсона". Солнце взошло, свет в моей спальне ослепительный, и я едва могу открыть глаза от яркого света. Я смотрю на часы и стону, когда вижу, что уже полдень. Никогда больше я не буду пытаться угнаться за Агнес. Какой же я супергерой, когда даже семидесятивосьмилетняя женщина может напоить меня так, что я окажусь под столом.

Я сажусь, потирая виски. Сквозь стук в голове слышу звон дверного звонка.

Последнее, чего я хочу, – это гостей, но я ожидаю посылку от Винса, поэтому сую ноги в тапочки и шаркаю в фойе.

Я удивлена, когда открываю входную дверь, и вместо парня из почтовой службы, вижу Тришу Тэлли. За последние несколько недель она заставила своих родителей пройти через ад; а теперь она стоит на моем крыльце, ее глаза опущены, плечи поникли.

– “Я нашла это в вашей двери”, – говорит она и протягивает мне рекламный проспект местной пиццерии.

– “Триша”. – Вздыхаю я. “Ты ведь здесь не для того, чтобы сунуть мне эту листовку”.

–"Нет."

– “Хочешь войти?”

– "Да. Если можно.”

– “Слушай, посиди пока в гостиной несколько минут, ладно? Я вчера засиделась допоздна, так что позволь я оденусь, и выйду”.

Я возвращаюсь в свою спальню, чтобы ополоснуть лицо водой и причесаться. Натягивая джинсы и свежую блузку, я удивляюсь, с какой стати эта девушка вдруг появилась, чтобы поговорить со мной. Так вот почему она здесь, просто чтобы поговорить? Или я выйду и обнаружу, что она сбежала с моим серебром или что-то в этом роде? С подростками никогда ничего не знаешь наверняка.

Когда я возвращаюсь в гостиную, ее там нет. Я чувствую аромат готовящегося кофе и иду по запаху на кухню, где Триша стоит у стойки, наливая кофе нам обоим. Она ставит чашки на стол и садится, выжидающе глядя на меня. Я не помню, чтобы мои дети пили кофе в шестнадцать лет, но, она, очевидно, не только пьет его, но и знает, как его варить.

Очко в пользу Триши.

Когда я сажусь, я вижу, как ее руки сжимаются и разжимаются, как будто она не может решить, понадобятся ли кулаки для этого конкретного разговора.

– “Это я виновата в том, что случилось”, – говорит она. – “В смысле, изначально все испортила не я, но я сделала все еще хуже”.

– “Я что-то не улавливаю о чем ты говоришь?”.

– “Это все из-за урока биологии”.

– “Теперь я действительно ничего не понимаю”.

– “Видите ли, как раз перед окончанием учебного года мы провели лабораторную по генетике. Нам пришлось ткнуть себя в палец и собрать собственную кровь”. Она вздрагивает от этого воспоминания. – “Я ненавидела это. Брать кровь у самой себя”.

Я сочувственно киваю. – «Я никогда не смогла бы сделать это сама. Моему партнеру по лаборатории пришлось ткнуть меня».

Она хмурится. – Вы изучали биологию?

– “Да, Триша. Веришь или нет, но я тоже училась в старшей школе. Я тоже ссорилась со своими родителями. И, кстати, я была очень популярной девушкой. Но какое отношение ко всему этому имеет урок биологии?”

– «Мы изучали группы крови. Вы знаете, А, Б, О. И после того, как мы проткнули себя, мы должны были набрать собственную кровь. Я узнала, что у меня положительный результат. А это примерно девять процентов населения. Ничего необычного".

– "Пока ясно."

– “Итак, поскольку мы изучаем принципы генетики и то, как наследуются группы крови, я хотела узнать группы крови моей мамы и папы для зачетной работы”.

– О-о-о. И именно в этом наша система образования подводит нас. Она не предвидит катастроф. Она не учитывает последствий многознания.

– “Моя мама хранит свою карточку донора крови в бумажнике, так что я уже знал, что у нее А-положительный результат. Потом я спросила папу, и он сказал мне, что у него О-положительный результат. Вот тогда-то я и поняла.” – Она сделала глубокий вдох. – “Невозможно скрестить А-позитивную мать с О-позитивным отцом и в итоге получить ребенка с Б-позитивным, понимаете?” – Сердитым взмахом руки она смахнула слезы. – “Моя мама все отрицала, но я знала, что она лжет. Я смотреть на нее не могла. Я не могла видеть ее и моего отца вместе, притворяющимися, что все в порядке, в то время как я-то знала, что это не так!”. – Она смотрит прямо на меня. – “Вот почему я сбежала. Мне пришлось на некоторое время уйти от них. Но я позвонила своему отцу, чтобы сообщить ему, что со мной все в порядке. Он разыскал меня в доме моего друга и начал кричать на меня о том, какая я неблагодарная и какое я маленькое дерьмо, и я просто не смогла сдержаться. Я рассказала ему, что он даже не мой отец. Я сказала ему, что мы все жили во лжи.”

– “Так это ты ему об этом сообщила?”

Ее голова поникла. – ”Я совершила ошибку".

– “Значит он узнал об этом не от частного детектива”.

– “Какого частного детектива?”

– “Человека в белом фургоне”.

– “Я не знаю ни о каком белом фургоне. Я только знаю, что мне не следовало ему рассказывать. Я должна была сохранить это в секрете, и позволить ему и дальше думать, что все в порядке. Пусть бы он считал, что мы просто одна большая фальшивая счастливая семья. Но я не смогла смолчать.”

– “И ты сказала ему, что Ларри – твой отец?”

– “Нет, я не знала, что это был он”. – Она скривилась от отвращения, и я прекрасно ее понимаю. Какое еще лицо вы бы сделали, если бы обнаружили, что у вас общие гены с Ларри Леопольдом? – “Я не могу поверить, что моя мама – и он...” – Она поежилась.

– “Тогда как Рик узнал?”

– “Моя мама наконец призналась. В тот вечер она сказала ему, кто был этот человек. И вот почему все это произошло. Почему мой отец поехал к дому Ларри.”

“О, Триша. Какой кошмар.”

– "Я знаю. Знаю.”– Вздыхает она. – “И все могло бы быть еще хуже, намного хуже, если бы вас не было там, чтобы остановить его, миссис Риццоли. Он мог убить Ларри. Тогда он оказался бы в тюрьме на всю оставшуюся жизнь. И все из-за меня.”

– “Нет, милая. Это не из-за тебя. Никогда не вини себя за это. Это взрослые все испортили”. – Секунду я молчу. – “Как обычно, взрослые”.

Она опускает голову на руки и беззвучно плачет. Она так не похожа на мою собственную дочь, когда та была подростком. Моя Джейни не плакала тихими слезами. Если ее били, она не плакала; она била в ответ. Но Триша гораздо более чувствительная девочка, и ей понадобится помощь матери, чтобы пройти через это.

Мне нужно позвонить Джеки. Это будет неприятный разговор, потому что она не знает, как много я знаю о ее семье, но они с Тришей нуждаются друг в друге, и, возможно, мне придется стать тем, кто вернет их обратно в объятия друг друга.

Я провожаю Тришу до входной двери и, пока она идет по улице, думаю о том, что скажу Джеки по телефону. Ничего осуждающего; она и сама, что облажалась (и с Ларри Леопольдом!), Но теперь ей нужен друг. На мгновение я останавливаюсь на крыльце, осматривая окрестности, готовясь к страшному телефонному звонку. Несмотря на то, что все выглядит по-старому, улица почему-то кажется другой. Сад Леопольдов так же ухожен, как и всегда, но внутри этого дома брак переживает кризис. Джонаса, человека, ранее известного, как нашего местного морского котика, больше нет на его обычном месте в окне, поднимающего тяжести. Вероятно, он стыдится показать свое лицо теперь, когда его разоблачили как мошенника, которым он и является. А Грины? Даже в это яркое и прекрасное воскресенье их жалюзи закрыты, их секреты спрятаны.

Я уже собираюсь вернуться в свой дом, как вдруг замечаю приближающийся знакомый белый фургон. Этот фургон, тот самый, который несколько ночей назад стоял у дома Леопольдов. продолжает колесить по нашей улице. Я предполагала, что он принадлежал какому-то частному детективу, которого нанял Рик, но теперь я знаю, что это неправда. Итак, кто за рулем фургона и почему он снова в моем районе?

Он медленно проезжает мимо моего дома и останавливается у обочины несколькими домами ниже. Там он просто сидит, заглушив двигатель. Почему водитель не выходит? Чего он ждет?

Я больше не могу выносить эту неопределенность. Я женщина, которая сразилась с вооруженным мужчиной, которая спасла жизнь Ларри Леопольду. Конечно, я сумею разгадать эту маленькую тайну.

Я хватаю свой мобильник и выхожу на улицу. Это первый раз, когда фургон останавливается здесь достаточно надолго в дневное время, чтобы я могла хорошенько его рассмотреть. Я фотографирую задний номерной знак, затем подхожу к водительской двери и стучу в окно.

– "Эй?" – выкрикиваю я. – "Эй?"

Он отрывается от мобильного телефона и смотрит на меня. Это блондин лет тридцати с покатыми плечами и без улыбки. Совершенно никакой улыбки.

– "На кого ты работаешь?" – спрашиваю я.

Он просто продолжает смотреть на меня, как будто я говорю на иностранном языке.

– Потому что моя работа – следить за этим районом. Я уже несколько раз видела вас на этой улице и хотела бы узнать, чем вы здесь занимаетесь.

Я не думаю, что достучалась до него, потому что он все еще не отвечает мне. Может быть, это потому, что все, что он видит, – это домохозяйка средних лет, которую он может просто проигнорировать. Меня слишком долго игнорировали, и я устала от этого. Я выпрямляюсь. Самое время надавить на него голосом моей дочери, авторитетом моей дочери. Что бы сказал полицейский?

– “Я собираюсь сообщить о вас полиции”, – говорю я ему.

Это возымело действие. – “У меня доставка”, – наконец говорит он. – ”Цветы".

– “Для кого?”

– “Позвольте, я еще раз перепроверю имя. Это в в задней части фургона.”

Он выходит из фургона. Он даже крупнее, чем выглядел на водительском сиденье, и когда я иду за ним к задней части фургона, мне кажется, что я иду позади Геркулеса.

– “Может быть, вы посмотрите имя на карточке”, – говорит он. – “и скажете мне, по правильному ли адресу я приехал?”

– “Показывайте”.

Он открывает заднюю дверь и отходит в сторону, чтобы я могла посмотреть на цветы.

Только там нет цветов. Фургон пуст.

Рука зажимает мой рот. Я пытаюсь вывернуться, пытаюсь дать отпор, но я борюсь со стеной мышц. Мой телефон падает на землю, когда он рывком поднимает меня и швыряет в фургон. Он залезает внутрь и рывком захлопывает дверь, запирая меня внутри вместе с собой. После яркого солнечного света фургон кажется таким темным, что я едва могу разглядеть его склонившуюся надо мной фигуру. Я слышу скрип скотча.

Как только я делаю вдох, чтобы закричать, он заклеивает мне рот скотчем. Переворачивает меня на живот и яростно дергает мои руки за спиной. За считанные секунды он связывает мне запястья и лодыжки, работая быстро и безжалостно.

Профессионал. А это значит, что я умру.

Тридцать шесть
Джейн

– “Я поняла, что что-то не так, как только увидела этот мобильный телефон, лежащий здесь, на дороге”, – сказала Агнес Камински. – “Я постучалась в ее дверь, и она не ответила, но дверь была не заперта. Твоя мать всегда запирает свою дверь из-за всех тех страшных историй, которые ты ей рассказываешь. Вот почему я позвонила тебе.”

С нарастающим чувством тревоги Джейн изучила мобильный телефон своей матери. На чехле для мобильного телефона была фотография Реджины, которая не оставляла сомнений в том, что это действительно телефон Анджелы. Ей хотелось верить, что была совершенно безобидная причина, по которой он валялся на улице, что, возможно, ее мать вышла погулять и просто уронила его, но это не объясняло, почему она оставила входную дверь незапертой. Когда ваша дочь работает в отделе убийств, когда ваш парень – полицейский на пенсии, и вы слышали все их истории о хищниках большого города, вы никогда не забываете запереть свою дверь.

– “Внутри дом все в порядке”, – сказала Агнес. – “Ничего не украдено”.

– ”Вы уже побывали внутри?"

– “Ну, я должна был проверить. Мы, дамы, живущие одни, должны присматривать друг за другом.”

Всего несколько недель назад Агнес и Анджела даже не разговаривали друг с другом. Теперь казалось, что они были лучшими друзьями. Жизнь текла быстро.

– “Она не застилала постель, но сварила кофе, и кофейник все еще теплый”, – сказала Агнес. – “И на кухонном столе стоят две чашки, значит, у нее был посетитель. Если это что-нибудь значит.”

Джейн вошла в дом вместе с Агнес, которая следовала за ней по пятам, оставляя за собой обычные миазмы сигаретного дыма. Там, на столике в фойе, на своем обычном месте, лежала сумочка Анджелы и ключи от ее дома. Еще один плохой знак. Они направились на кухню, где графин действительно был еще теплым. А на столе стояли две пустые кофейные кружки, точно такие, как описывала Агнес.

Кто-то приходил сегодня утром. Кто-то, кто сидел за этим столом и пил кофе с Анджелой.

“Видишь?” – сказала Агнес. – “Все так, как я тебе и говорила”.

Джейн повернулась к ней. – “Вы видели, кто к ней приходил?”

– "Нет. Я был занят просмотром QVC. Они продают эти новомодные пылесосы, и я думаю приобрести себе один.” – Она указала на сотовый телефон. – “Разве ты не знаешь, как разблокировать эту штуку? Может быть, она кому-то позвонила или кто-то позвонил ей. Может быть, это и есть жизненно важный ключ к разгадке.”

Джейн нахмурилась, глядя на телефон своей матери. Для его разблокировки требовался шестизначный код. Она моя мать. Я должна была это знать. Она ввела дату рождения своей матери. Неправильный код. Ввела свою собственную дату рождения. Неправильный код.

– “Это твоя маленькая девочка, верно?” – спросила Агнес.

– «Что?»

– “На корпусе телефона. Это ее фотография. До того, как она начала ходить в детский сад, она была здесь с твоей матерью почти каждый день. Энджи ужасно по ней скучает.”

– "Конечно", – подумала Джейн и ввела дату рождения Реджины.

Телефон волшебным образом ожил и открылся на экране, который использовался в последний раз: камера. Она нажала на самое последнее изображение. На фотографии была задняя часть белого фургона, и она была сделана два часа назад, в 13:12.

– “Это наша улица”, – сказала Агнес, наклоняясь, чтобы посмотреть на экран. – “Это прямо перед входом”.

Джейн вышла на тротуар и встала примерно на том же месте, где стояла ее мать, когда была сделана фотография. Теперь там не было фургона, только пустой бордюр. Она увеличила изображение, и номер лицензии заполнил экран. Массачусетский номер. Зачем ты сделала это фото, мама? Поэтому ты исчезла?

– О боже, – сказала Агнес, глядя через улицу. – "Это он."

Таинственный Мэтью Грин только что вышел из своего дома. Он шел прямо к ним, двигаясь, как человек, готовый к драке, неторопливым шагом, с расправленными плечами. Зеркальные солнцезащитные очки скрывали его глаза, и Джейн не могла прочесть выражение его лица, но без труда разглядела красноречивые очертания оружия, спрятанного под его рубашкой. Когда он приблизился, Джейн подавила в себе порыв потянуться за своим пистолетом. В конце концов, это было средь бела дня, и рядом с ней стоял свидетель, пусть даже это была всего лишь Агнес Камински.

– "Детектив Джейн Риццоли?" – сказал он.

– "Да."

– "Я так понимаю, вы ищете свою мать".

– "Да. Вы знаете, где она, мистер Грин?

– Я не совсем уверен. – Он снял солнцезащитные очки и уставился прямо на нее, его лицо было непроницаемым, как у киборга. – Но я думаю, что могу вам помочь найти ее.