Текст книги "Темная зона"

Автор книги: Терри Персонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

Глава 44

«Я теряю разум?»

Остаток пути оба они молчали. Гарсиа слушал радио, не думая ни о чем, кроме дороги. Бернадетт сидела, отвернувшись от него и глядя в окно. Ей было стыдно, что она сорвалась на глазах у своего босса, и страшно от того, что этот срыв угрожает ее карьере больше, чем любой из ее прежних ляпов. Даже до громкой сцены отношение Гарсиа к ней и ее дару было яснее ясного: любопытство – поддержка – сомнение – возмущение. Вот и подтвердилось теперь, что его мелкая сошка видит мертвецов и мертвых псов. Ей было неизвестно, как воспримет босс эти последние новости. Она подозревала, что вряд ли это ему понравится.

«Мертвецы. Мертвые псы».

Неужели она и в самом деле разговаривала с призраком? Дотрагивалась до него? Занималась с ним сексом? Придет ли он снова к ней в постель – хоть званым, хоть незваным? От этих вопросов кружилась голова, но и от других разум туманился не меньше. Авги – добрый дух или какой-то зловредный? Откуда он столько всего про нее знает? Как смог он предостеречь ее насчет поминок? Другие призраки тоже начнут облекаться перед ней в плоть? Как ей тогда полагается распорядиться такой способностью? А эту ей дал Бог или Сатана? Она знала, как ответил бы на все эти вопросы францисканец. Едва ли не в ушах у нее стоял его порицающий голос: «Ты спишь с дьяволом, дочь моя».

Самый же большой, самый тревожный вопрос она то и дело задавала сама себе: «Я теряю разум?»

Когда они въехали в городок Дассел, она привела свои мысли в порядок и нарушила повисшее в машине молчание:

– Подъезжаем.

– Да. – Взгляд Гарсиа не отрывался от северной стороны дороги. – Двухэтажный дом в окружении деревьев по обе стороны. Крытая веранда. Я его узнаю, когда увижу.

– Он после Дассела?

– Но не доезжая Дарвина, родины самого большого клубка шпагата, намотанного одним человеком.

Почувствовав облегчение от его болтовни, Бернадетт хмыкнула:

– Что?

– Была когда-то мода на самый большой клубок шпагата, пока в победители не выбился какой-то задрипанный городишко в Канзасе. И все равно дарвинский клубок шпагата остается единственной громадиной, которую намотал всего один человек.

– Он все еще мотает? – спросила Бернадетт.

– Он умер.

– Может, он-то ко мне следующим и наведается, – неприязненно выговорила она.

Гарсиа объехал грузовик, остановившийся перед ним для левого поворота.

– Хотите поговорить?

– Нет-нет. Не беспокойтесь, – запинаясь, выпалила она, уже жалея о своей хиленькой шутке. – Все в порядке, моя голова снова в игре.

Гарсиа ткнул пальцем в окошко с ее стороны:

– Отлично, потому что мы, похоже, прибыли. Хозяйство все в огнях, как рождественская елка.

Бернадетт резко повернула голову вправо, разглядывая через плечо сельский дом, свет в котором горел едва ли не в каждом окне.

– Он боится темноты, – заметила она.

– Откуда вы знаете?

– Просто знаю.

Гарсиа замедлил ход и направил «понтиак» вправо, сводя его с автострады, чтобы его нельзя было заметить из дома. Машина ткнулась в узкую полоску бурьяна, окружавшего лес. Гарсиа выключил фары и заглушил мотор.

– Значит, мы оставляем машину здесь и пробираемся через лес. К дому подойдем сзади.

– Похоже, у вас и план готов.

Гарсиа достал пистолет и сунул его в карман куртки.

– Как только разберемся, с чем мы тут имеем дело, вызовем подкрепление.

Бернадетт достала и проверила свой «глок», потом снова убрала его в кобуру.

– Вы все еще не убеждены, что мы имеем дело с тем самым психом?

– Не уверен, что я выбрал тот самый дом. – Гарсиа открыл дверцу, выпрыгнул на землю и принялся шарить под сиденьем.

Открыв свою дверцу, Бернадетт вышла из машины.

– И это единственная загвоздка? Вы больше ничего не хотите мне сказать?

Он достал фонарик, выпрямился, щелкнул, включая.

– Я думал… и передумал. В вас определенно что-то есть. Опыт, или способности, или черт его знает что там – называйте как хотите. Мы вышли на того, на кого надо. Все это – ваша работа.

– Все это – наша работа, – поправила она, закрывая дверцу машины.

От того места, где Гарсиа поставил свой «понтиак», они зашли в лес, направляясь на север. Он шел впереди, держа перед собой фонарик и направляя луч в землю. Почва под ногами слегка чавкала, пахло дождем и мхом. Стараясь идти по прямой, они перешагивали через поваленные стволы, петляли среди хвойных и крупных лиственных деревьев. После двадцати минут утомительной прогулки почти в полной темноте они решили, что зашли достаточно далеко, и повернули на восток, к дому. Выбравшись из зарослей деревьев, вышли к небольшому водоему, берега которого поросли тростником, бурьяном и высокой травой. Оба присели на корточки рядом друг с другом. Гарсиа выключил фонарик. Они оказались на берегу пруда позади дома Куэйда. Окна задней стороны дома, сиявшие так же ярко, как и те, что на фасаде, отражались на поверхности воды. Наискосок от пруда, по левую сторону, Гарсиа и Бернадетт заметили металлический сарай, занимавший не меньше места, чем весь дом. Прилаженный в конце него огонек тоже отражался на поверхности пруда.

Бернадетт, сощурившись, всматривалась в темноту.

– Есть дверь и два окна на этой стороне хозпостройки, – шепнула она.

– Стороне чего?

– Того металлического сарая.

– «Хозпостройка»… Фермерское словечко или как?

– Забавно. – Бернадетт сощурилась еще больше. – Не могу разобрать, есть ли кто внутри сарая. Слишком яркий свет на дворе.

– Думаю, это автомобиль Куэйда, – сказал Гарсиа, указывая на «вольво», стоявшую на подъездной дорожке, пролегавшей между домом и металлическим строением.

– Что теперь? – спросила Бернадетт.

– Это вы мне скажите, – произнес Гарсиа. – Вы в этом доме уже раз побывали, а я только видел фото.

– Ага. – Она притихла, стараясь думать о чем-то еще, помимо оглушительного кваканья. – Подберемся поближе. Будем двигаться вдоль края воды в сторону задней части дома.

Пригнувшись, агенты крадучись двинулись вправо вдоль береговой линии пруда. Трава скрывала их почти целиком – только торчали головы.

За спиной чертыхнулся Гарсиа. Остановившись, Бернадетт оглянулась, убирая от лица какую-то тростинку.

– Вы в порядке?

– Чуть не упал. Поскользнулся на скользком камне.

– На лягушке, наверное. – Повернувшись, Бернадетт продолжила путь к дому. Она не сводила глаз с окон на тот случай, если Куэйд или еще кто-нибудь выглянет из-за занавесок.

Добравшись до ближайшей к дому стороны пруда, оба остановились. Присели рядышком на корточки среди тростника и травы. Лес, начинавшийся на дальнем конце пруда, подковой огибал обе стороны владения, так что деревья прикрывали и западную сторону дома, и восточную сторону металлического сарая. Но внутри подковы, во дворе, между прудом и задами зданий, и на пространстве между сараем и домом трава была коротко скошена, а деревьев не наблюдалось вовсе.

Гарсиа сунул фонарик в карман куртки.

– Можем отсюда по прямой пролететь до задней двери. Надеюсь, нас никто не увидит.

– Плохая мысль, – отозвалась Бернадетт.

– Ныряем обратно в кусты и идем по линии деревьев?

– Это получше.

– Такой маневр займет вдвое больше времени, а я уже по горло сыт природой. – Он рванулся из тростника.

– Помешанный, – бросила Бернадетт, направляясь за ним.

Оба остановились у края лестницы, ведущей на крыльцо, и присели, оглядывая заднюю часть дома. Окна первого и второго этажей были занавешены просвечивающими шторами, но разглядеть, что творится внутри, было невозможно. Единственную надежду оставляла продольная полоска между занавесками на одном окне – квадрате стекла, выходившем на крыльцо. Из того, что помнилось от ее прежнего посещения дома, и того, что было известно про расположение и отделку фермерских домов, Бернадетт сделала вывод, что вообще это окно над кухонной мойкой. Зазор образовался из-за коротковатых, как в кафе, занавесок. Она склонилась к уху Гарсиа:

– Я наверх. Попробую заглянуть внутрь.

Босс кивнул, произнеся неизменное:

– Будьте осторожны.

По-прежнему пригнувшись, Бернадетт достала пистолет и медленно одолела несколько ступеней. Дерево скрипело под ее ногами. «Чертовы лягушки», – подумала она. Именно сейчас, когда ей нужно было их заглушающее кваканье, они, похоже, вовсе замолкли. Взобравшись на крыльцо – прямоугольную площадку из грубых досок, прикрытых половиками и обрамленных стоками для воды, – она облегченно вздохнула.

Два круглых алюминиевых бака для мусора стояли под кухонным окном. Один – с банками и бутылками – был приоткрыт. Бернадетт заглянула в него и потянула носом, но не увидела и не учуяла ничего подозрительного. Свободной рукой она приподняла крышку на другом бачке и в свете, падающем из кухонного окна, увидела, что бак пуст, даже мешка для мусора внутри нет. Она опустила крышку на место и, привстав на цыпочки, заглянула в окно. Ей не хватило роста, чтобы дотянуться до зазора, да к тому же баки преграждали путь и мешали подобраться поближе. Убирать же их не было смысла – чересчур много грохота.

Бернадетт убрала пистолет в кобуру и забралась на крышку мусорного бака, встав на нее коленями, пытаясь удержать равновесие, ухватившись за подоконник. Стоило ей сесть на колени, как она почувствовала, что крышка под ней сдвинулась и пошла в сторону. Она навалилась на оконную раму, уменьшая давление на крышку. Глядя в зазор между занавесками, она увидела залитую светом кухню, где никого из людей не было, и, затаив дыхание, припала ухом к стеклу, но не расслышала ни голосов, ни музыки, ни телевизора.

Ей был виден дверной проем, ведущий в другую комнату, за ним она ничего не смогла разобрать. По прежнему осмотру внутри дома она знала, что там проход в столовую. Что-нибудь на столах? Ничего, кроме емкостей напротив раковины. Как бы ей разглядеть, что именно он припрятал такого, что едва не уничтожил? Приподнявшись повыше, Бернадетт прижалась лицом к стеклу, чтобы видеть раковину. То, что лежало в фаянсовой впадине, вызвало у нее рвотный спазм. Одно слов сразу пришло на ум: «Чудовище».

Глава 45

Отпустив оконную раму, Бернадетт соскочила с крышки бака. Едва ее ноги коснулись крыльца, как пустая бочка угрожающе наклонилась. Она ухватилась за нее, удерживая, и поставила ровно, стараясь проделать это как можно тише. Взгляд ее метнулся на кухонное окно, но никто не выглянул. Отпустив бочку, Бернадетт сделала Гарсиа знак рукой: поднимайтесь. Он медленно ступал по лестнице, морщась при каждом скрипе досок. Как только босс оказался наверху, Бернадетт сообщила ему сдавленным шепотом:

– Язык в раковине.

Гарсиа печально повел головой из стороны в сторону, потом тихо спросил:

– Куэйда нет?

– Куэйда нет, – эхом отозвалась она.

Босс указал на заднюю дверь. Бернадетт кивнула, вытащила пистолет и заняла позицию по одну сторону от входа. Он тоже вынул оружие, подошел к двери и, взявшись за ручку, повернул ее вправо и толкнул. Дверь не поддалась. Гарсиа повернул ручку влево и опять толкнул, уже посильнее, и прошептал:

– Заперто. – После чего отступил на шаг назад и внимательно осмотрел дверь сверху донизу.

Бернадетт поняла, что он собирался делать, и это ей не понравилось. Старые фермерские дома крепки, как кирпич, и, чтобы вышибить дверь, понадобится как следует долбануть по ней, причем не раз и не два. У убийцы за этой дверью будет полно времени, чтобы взяться за оружие. Поскольку Куэйд параноик (ничего удивительного: незваные гости, ворвавшись в дом, порешили всю его семью), то, несомненно, окна он тоже укрепил. Надо отыскать слабое место в его укреплении – незакрытое окно ванной комнаты или прогнившую дверь в подвал. Бернадетт схватила Гарсиа за локоть и кивком указала на ступени. Оба осторожно спустились. Внизу она прошептала:

– Надо посмотреть, нет ли тут погреба.

– А что, если спереди?

Бернадетт покачала головой:

– Видела, как он, войдя в дом, запер за собой дверь.

– Тогда ведите, – велел босс.

Они пошли вокруг отделанной деревом стороны дома. Бернадетт держала в руке пистолет, а Гарсиа свой убрал, зато достал из кармана фонарик, которым освещал стену дома. Вдвоем они прошли по периметру здания – от задней части до фасада. Полоска выкошенной травы с метр шириной позволяла им идти свободно, не продираясь сквозь ветки или кусты. С этой стороны никаких дверей, и окон тоже. Повернув обратно, они вернулись на задний двор. Присели рядышком возле угла дома, примыкающего к лесу.

– С другой стороны должны быть окна или что-то еще, – сказала Бернадетт.

Гарсиа глянул через пустой двор в конец сарая, над которым горел яркий фонарь.

– Если там кто-то и есть, то им нас видно. Между сараем и противоположной стороной дома нет никакого укрытия.

– Будем держаться пониже и работать быстро. – Ее черед лететь стрелой. Согнувшись, она побежала и остановилась у противоположного заднего угла.

Гарсиа держался за ней вплотную.

– Пошли.

Они двинулись вдоль дома, опять исследуя фундамент. Даже при том, что свет от сарая сюда долетал, приходилось пускать в ход фонарик в чернильной темени сельской ночи. Наконец они наткнулись на дверь.

– В точку, – произнесла Бернадетт. – Подвал.

Заняли ту же позицию, что и прежде: Бернадетт с пистолетом по одну сторону двери, а Гарсиа занялся ручкой.

– Заперто, – прошептал он.

Они пошли дальше.

– Стойте, – шепнула Бернадетт, когда они дошли почти до середины дома, и повела дулом в сторону.

Гарсиа осветил фонариком место, куда она указывала, – закрытое щитом окно подвала.

– Отлично. – Он положил фонарик на землю так, чтобы тот светил на щит.

Бернадетт убрала пистолет в кобуру. Агенты опустились на колени и принялись внимательно разглядывать лист фанеры. Бернадетт удалось запустить пальцы под верхний угол щита, но вытащить его из оконной рамы она не смогла.

– Застрял, – сплюнула она.

– Дайте-ка я, – отстранил ее Гарсиа и, ухватившись за угол, дернул щит на себя. Послышался скрип гвоздей, выходящих из дерева. – Почти вышло.

Бернадетт присоединилась к нему, щит треснул пополам и выскочил. Гарсиа положил кусок на землю позади них и принялся вытаскивать оставшуюся часть, крепко прибитую к низу окна.

– Подождите! – Бернадетт подобрала фонарик, навела луч на окошко и сунула туда голову, чтобы посмотреть. По ту сторону фанеры не было ничего – ни стекол, ни ставней, ни даже занавесок. Одна сплошная подвальная темень старого дома. Изнутри пахнуло плесенью.

– Дайте я докончу. – Оттеснив Бернадетт локтем в сторону, Гарсиа ухватился за край фанеры и дернул. Нижняя часть щита вышла целиком.

– Вы не пройдете, – шепнула она.

Оглядев темный прямоугольник, он вынужден был признать – она права.

– Это все энчилада.

– Я залезу и открою вам дверь, – сказала она.

Гарсиа поднял фонарик и передал его ей.

– Осмотритесь, прежде чем нырять.

Бернадетт просунула голову в дыру и прошлась лучом по подвалу. Осматривая, она придержала дыхание: от затхлого запаха было нечем дышать. Прямо под ней валялось грязное корыто. Надо будет опуститься на него. Рядом с корытом стояла старая стиральная машина с отжимными валиками. Глянув в сторону, Бернадетт увидела ступеньки, ведущие к подвальной двери. Стену напротив окна от пола до потолка занимали полки, уставленные пыльными банками. Она с ужасом ожидала увидеть в них плавающие в рассоле части человеческих тел, но разглядела только персики, горошек, помидоры да соленья. У другой стены стояли верстак и перфорированный щиток, увешанный инструментами – молотками, ручными пилами, клещами, отвертками. Задержав луч на инструментах, Бернадетт, сощурившись, внимательно их оглядела, но не заметила на них крови.

– Есть что? – спросил Гарсиа.

– Обычный подвальный хлам. – Встав на ноги, она вернула ему фонарик и решила лезть вперед ногами. Развернувшись, она принялась заползать задом в дыру, держась за низ оконной рамы, и уже влезла по пояс, когда почувствовала, как край корыта, описав дугу, ткнулся в стену. Бернадетт выпустила раму и с мягким стуком скользнула в корыто.

Гарсиа сунул голову в прямоугольный провал и глянул вниз, обращаясь к ней:

– Как вы там?

– Миленько, – тихо проговорила она, вытянула руку и взяла у него фонарик.

– Отоприте подвальную дверь и впустите меня.

– Секундочку. – Что-то шмыгнуло по полу у нее под ногами, и Бернадетт, отшатнувшись, попятилась к корыту. Проводила грызуна лучом света и дождалась, пока тот скользнет в норку в стене подвала.

Гарсиа зашептал в окно:

– Что еще? Что случилось?

– Ничего. Дурацкая мышь.

– Отоприте дверь.

– Секундочку, – повторила она. Хотелось воспользоваться случаем и осмотреться без него.

Бернадетт прошла к стиральной машине и посветила в ее чрево. Пусто. Прошлась лучом по полу и остановилась, наткнувшись на кучу одежды, образовавшуюся в углу помещения. Нацелив луч в потолок, она нашла край желоба. Прямо у нее над головой болталась футболка, Бернадетт осветила ее, но не заметила ничего красного на белом. Потом она наклонилась над кучей на полу, но и там не заметила крови. «Придется ребятам в лаборатории попотеть», – решила она.

Потом Бернадетт обошла по стенкам пропитанное сыростью помещение, дыша ртом. Почувствовав, как что-то попало ей в волосы – то ли паутина, то ли пауки, то ли и то и другое, – она помахала свободной рукой над головой. Бернадетт выискивала на стенах и полу следы свежей побелки: Куэйд, по обыкновению, должен бы избавиться от тел, так же как и от их частей. Но все же язык Крис Станнард он сохранил, значит, мог и другие сувениры приволочь в родной дом. Она посветила фонарем между банками со всякой всячиной, но ничего за ними не обнаружила. Поинтересовавшись датами на консервированных персиках, поняла, что те годятся только для музея. Куэйд хранит эти банки из сентиментальности. На ярлычках, надписанных женской рукой, возможно, почерк его матери или каракули сестер. В сознании высветилась картина, мгновенный снимок из проклятого ее видения: Куэйд прижимает к груди плюшевую игрушку. Бернадетт ощутила укол жалости, но отмахнулась от него с тем же отвращением, что и от паутины.

Глава 46

Куэйд повесил напильник на место, отряхнул руки и надел куртку. Прежде чем выключить свет, он еще раз напоследок окинул взглядом щит для инструментов. Один контур оставался пустым: он брал инструмент с собой. Это был надежный спутник во всех его предприятиях, и сейчас, покрытый кровью, лежал в багажнике машины. Пожалуй, стоит его почистить и заточить.

Открыв дверь, он переступил порог и замер в дверном проеме, держась за дверную ручку, потом шагнул обратно в сарай, мягко прикрыв дверь, выключил свет внутри мастерской и оперся плечом о дверь.

Он стоял неподвижно, пытаясь успокоиться, не в силах поверить, что видел возле дома пригнувшегося человека. Опять происходит то же самое. Из всех домов, разбросанных по всем сельским дорогам, именно его опять стал мишенью. Еще один чужак в еще одну темную ночь. А ведь он был осторожнее, чем родители, – держал на запоре все двери. Но вор решил забраться в окно, то самое разбитое окно, которое он снял, чтобы отремонтировать.

Ужас перед очередным вторжением в дом вверг его в какое-то только одному ему доступное искривление времени. Внезапно все произошедшее после бойни, которую учинили его семье – стук в дверь его комнаты в общежитии, когда явилась полиция с прискорбным известием, суд над убийцей, посвящение себя духовной жизни, побег от священничества, казни, – стерлось в его памяти. Он вернулся к тому, с чего все началось, в его семье опять устраивали резню.

Обычная молитва никак не складывалась, ему удалось лишь выдавить из себя мольбу из трех слов: «Боже, помоги мне!» Он повторял их снова и снова, с каждым разом все тише и жалостнее, привалившись всем телом к двери. «Боже, помоги мне… Боже, помоги мне… Боже, помоги мне». Наконец с губ его сорвался лишь хриплый выдох, однословное обращение к кому угодно: «Помоги».

Сползая по двери на пол мастерской, Куэйд еще пытался заключить сделку: сделай так, чтобы дурной человек смог уйти, и тогда он, Куэйд, тяжким трудом заслужит лучшее к себе отношение. Станет каждый день посещать мессу. Больше молиться. Все сделает, если Бог пощадит его, позволит ему выжить. Увлекшись выторговыванием условий, он крепко прижал колени к груди и почувствовал что-то твердое в кармане куртки. Мгновенно объятая ужасом беспомощная жертва испарилась во вспышке уверенности и гнева.

Куэйд отер со щек слезы и поднялся на ноги. Он пришел в ярость от собственной робости и сам себе прорычал приказ: «Не будь трусом на этот раз!» Он сунул руку в карман и нащупал твердые грани револьвера. Вор выбрал не ту окрестность, не тот дом, не ту жертву для ограбления. Слова Иова: «Сократятся шаги могущества его, и низложит его собственный замысел его. Ибо он попадет в сеть своими ногами, и по тенетам ходить будет… Скрытно разложены по земле силки для него и западни на дороге. Со всех сторон будут страшить его ужасы, и заставят его бросаться туда и сюда».[33]33
  Книга Иова, 18:7–8, 10–11.


[Закрыть]

Куэйд поклялся, что этот явившийся посреди ночи чужак познает ужас сродни тому, который выпал на долю его родным. Когда он открыл дверь, свет от наружной предохранительной лампы проник в сарай. Белая полоса легла на щит с инструментами, высветив набор топоров. Он воспринял это как знак воспользоваться тем орудием, которое было ему удобнее всего. Схватив один из топоров, он выбежал в открытую дверь и понесся через двор к темной фигуре, склонившейся возле стены дома.

Человек по-прежнему сидел на корточках лицом к окну: идиот не успел еще сообразить, что ему в него не пролезть. Куэйд не видел никакого другого движения возле дома или по ту сторону штор. Грабитель был один. Куэйд подавил в себе желание издать на бегу предупредительный клич или ругательство – захотелось застать вора врасплох, оглоушить его, оттащить в сарай и там, посреди инструментов и веревок, прикончить. Поднялся ветер, набирая силу, что радовало: шум листвы заглушал его шаги. Куэйд навалился на чужака, когда тот глянул через плечо и попытался было встать, но было уже слишком поздно. Куэйд со всего маху ударил его по лбу плоской стороной топора, и тот навзничь повалился на спину.

Бернадетт решила, что Гарсиа уже достаточно долго дожидается. Подойдя к ступенькам, ведшим к двери в подвал, она уже поставила ногу на первую из них, как вдруг услышала шум. Выключила фонарик и взглянула на потолок. Опять шум, на этот раз сдавленный вскрик… и донесся он не изнутри дома. Взгляд метнулся к сломанному окну. Сунув фонарик в карман, Бернадетт вытащила пистолет и, затаив дыхание, недвижимо застыла в полнейшей темноте.