Текст книги "Комната Наверху и другие истории"
Автор книги: Терри Бэллантин Биссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
СЛУЖЕБНЫЙ РОМАН
В первый раз Кен-678 увидел Мэри-97, когда был в очереди в муниципальном комитете по недвижимости, дожидаясь последних сообщений. Она стояла за два пробела от него: синяя юбка, оранжевый галстук, белая блузка слегка топорщится – в общем, обычная женская иконка. Он не знал, что она – Мэри, не мог видеть ее лица. Но она держала свою папку в обеих руках, как часто делали «старослужащие», и, когда очередь подтянулась вперед, он увидел ее ногти.
Красные.
Потом очередь мигнула, еще раз подтянулась, и она пропала. Кен был заинтригован, но быстро об этом забыл. Как раз шел очень напряженный период года, и он как оглашенный носился от Вызовов к Задачам. На той же неделе он снова ее увидел. Она задержалась у открытого Окна в узком Коридоре между «Копировать» и «Отправить». Проходя мимо, он замедлил движение, слегка повернув папку – трюк, которому он недавно выучился. Опять эти красные ногти! Любопытно…
Ногтей не было в открытом меню.
Красного цвета в меню тоже не было.
Кен воспользовался уик-эндом, чтобы навестить Дома Мать. Был ее день рождения или юбилей? В общем, что-то в этом духе. Уик-энды Кен ненавидел. Он привык к лицу Кена и без него чувствовал себя не в своей тарелке. И он ненавидел свое старое имя, а Мать непременно желала называть его по-старому. Он ненавидел все мрачное и пугающее, что таилось снаружи. Чтобы не впадать в панику, он прикрыл глаза и замычал (снаружи он все это мог), пытаясь сымитировать умиротворяющий гул офиса.
Однако настоящее ничем не заменишь, и Кен так и не смог расслабиться, пока не началась рабочая неделя и он снова не оказался внутри. Он любил мягкое электронное гудение поисковых машин, деловой поток икон, приглушенное маслянистое свечение Коридоров, мерцающие Окна с их расслабляющими картинами периферии. Ему нравилась его жизнь и его работа.
И на этой неделе он встретил Мэри, точнее, она его встретила.
Кен-678 только что удалил папку с документами из Поиска и передавал ее на Печать. Впереди он видел туманную толпу иконок и понял, что у автобуса, развозящего рекламные сообщения, будет очередь, а потому остановился в Коридоре – в зонах с напряженным движением режим ожидания весьма поощрялся.
Положив папку на подоконник, Кен открыл Окно. Разумеется, воздуха там не было, зато был прекрасный вид. Во всех Окнах Microserf Office 6.9 была одна и та же заставка: мостовая, маленькие кафе, цветущие каштаны. Апрель в Париже.
Кен услышал голос:
<Чудесно, правда?>
<Что?> – спросил он, смутившись. Две иконки не могут открыть одно и то же окно, тем не менее вот она, рядом с ним. Красные ногти и все остальное.
<Апрель в Париже> – проговорила она.
<Я знаю. Но как…>
<Маленький трюк, которому я научилась> – Она указала на свою папку, лежащую на его собственной и светящуюся с правой стороны.
<…вы это сделади?> – закончил он предложение, потому что оно было в его буфере. У нее было лицо Мэри, как раз такое, как ему нравилось. И разумеется, красные ногти.
<Когда они светятся справа, Окно читает их обе как одну> – объяснила она.
<Вероятно, читает только правый край, – предположил Кен. – Ловко
<Я – Мэри, – сказала она. – Мэри-97>
<Кен-678>
<Вы замедлили движение, когда проходили мимо меня на прошлой неделе, Кен. Тоже неплохой трюк. Я считаю, вы почти достойны представления. Большинство трудоголиков здесь, в Сити-холле, довольно некоммуникабельны>
Кен показал ей свой трюк с папкой, хотя, похоже, она его уже знала.
<Сколько вы уже здесь, в Сити?> – спросил он.
<Слишком долго>
<Почему я вас раньше не видел?>
<Может, и видели, но не обрашали внимания, – ответила она и подняла руку с красным лаком на ногтях. – У меня их раньше не было>
<Где вы их взяли?>
<Это тайна>
<Они выглядят довольно мило – заметил Кен.
<Так довольно или мило?>
<И то, и другое>
<Вы со мной флиртуете?> – спросила она, улыбаясь улыбкой Мэри.
Кен попытался придумать достойный ответ, но не успел. Ее папка замигала, режим ожидания прервался, и она исчезла.
Через несколько циклов на той же неделе он снова ее увидел. Она задержалась у открытого Окна в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». Он сунул свою папку поверх ее папки (свет справа) и встал рядом с ней, любуясь апрелем в Париже.
<Вы быстро учитесь> – с улыбкой заметила она.
<У меня хорошая учительница, – галантно отозвался он. А потом произнес то, что репетировал сотню раз: – А если и так?>
<Что значит «так»?>
<Флиртовал?>
<Значит, все – о'кей> – сказала она, улыбаясь улыбкой Мэри.
Кен-678 в первый раз пожелал, чтобы лицо Кена имело улыбку. Его папка мигала, но ему не хотелось пока уходить.
<Сколько времени вы уже в Сити?> – снова спросил он.
<Целую вечность. – Разумеется, она преувеличивала, но в каком-то смысле так и было. Она рассказала Кену, что работала в Сити, когда установили Microserf Office 6.9. —До этого архивы Офиса хранились в подвале, в металлических ящиках, а доступ осуществлялся руками. Я помогла занести их на диски. Это называлось «ввод данных»>
<Ввод?>
<Это было еще до нейронного интерфейса. Мы сидели снаружи, внутрь попадали через Клавиатуру и смотрели в нечто вроде Окна, называемого «Монитор». Внутри Офиса никого не было. Только картинки файлов и всего остального. И апреля в Париже тоже, конечно, не было. Его ввели потом, чтобы предотвратить клаустрофобию>
Кен-678 быстро посчитал в уме. Сколько же Мэри лет? Пятьдесят пять? Шестьдесят? Разумеется, это не имело никакого значения. Все иконки молоды, а все женщины красивы.
У Кена прежде никогда не было друга, ни в Офисе, ни снаружи. А тем более – подружки. Он спешил выполнить все свои вызовы и задачи, чтобы оставалось время побродить по Коридорам в поисках Мэри-97. Обычно он находил ее у открытого Окна, где она любовалась мостовой, маленькими кафе и цветущими деревьями. Мэри нравился апрель в Париже.
<Там так романтично, – говорила она. – Вы можете себе представить, что бродите по этим бульварам?>
<Наверное> – отвечал Кен, но на самом деле не мог. Он не любил ничего воображать. Предпочитал реальную жизнь или по крайней мере Microserf Office 6.9. Ему нравилось стоять с ней рядом, слушать ее мягкий голос Мэри и отвечать ей глубоким голосом Кена.
<Как вы сюда попали?> – спросила Мэри. И Кен рассказал, что его приняли на временную работу для доставки отсканированных в Офисе средневековых документов по длинной лестнице из Архива в Активный режим.
<Разумеется, тогда меня звали не Кен, – продолжал он. – Все временные иконки носили серое, и женщины, и мужчины. Нейронный интерфейс осуществлялся тогда через шлемы, а не через серьги. Никто из штатных сотрудников Офиса с нами не разговаривал, никто нас даже не замечал. Мы работали четырнадцать-пятнадцать цикло-дней подряд>
<И вам это нравилось> – странным тоном проговорила Мэри.
<Нравилось, – признался Кен. – Я нашел то, к чему стремился. Мне нравилось быть внутри. – И он рассказал ей, какое чудесное и странное чувство испытывал, когда становился иконкой, когда словно со стороны смотрел, как он сам двигается, ходит. Казалось, он одновременно находится и внутри, и вне своего тела. – Разумеется, теперь я привык> – закончил Кен.
<Конечно, привык> – согласилась Мэри и улыбнулась той самой улыбкой.
Прошло несколько недель, прежде чем Кен собрался с духом сделать, как он про себя выразился, «свой ход».
Они стояли там, где он впервые с ней заговорил, – в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». Ее рука лежала на подоконнике, поблескивали красные ногти, и он решился: положил свою руку на ее ладонь. Пусть даже настоящего ощущения не было, все равно ему понравилось.
Кен опасался, что она отдернет руку, но вместо этого она улыбнулась улыбкой Мэри и мягко проговорила:
<Я уж думала, ты никогда не решишься>
<Мне хотелось это сделать с того момента, как я тебя увидел> – смутившись, произнес он.
Она пошевелила пальцами под его ладонью. У него словно бы зазвенело в ушах.
<Хочешь узнать, почему они красные?>
<То есть твою тайну?>
<Она будет нашей тайной. Знаешь Браузер между Актами и Налогами? Встретимся там через три цикла>
Браузер оказался сетевым коннектором без Окон. Кен встретил Мэри возле «Выделить все» и последовал за ней до «Вставить», где двери стали меньше, но зато чаще.
<Ты когда-нибудь слышал про «Пасхальное яйцо»?> – спросила она.
<Разумеется, – уверенно отозвался Кен. – Это сюрприз, спрятанный в программном обеспечении самим разработчиком. Несанкционированная подпрограмма, которой нет в описании. Иногда смешная или даже неприличная. Обычно «Пасхальные яйца»…>
<Ты просто повторяешь то, что узнал из «Руководства»> – нетерпеливо бросила Мэри.
<…вылавливаются и вычищаются из коммерческих программ рекламы с помощью отладчиков и оптимизаторов> – закончил фразу Кен, потому что она ждала у него в буфере.
<О'кей, о'кей, – пробормотала Мэри. – Мы уже пришли>
Мэри-97 завела его в крохотную комнатку без окон и без мебели за исключением небольшого столика в форме сердечка.
<Эту комнату стерли, но на ее место так ничего и не записали, – объяснила Мэри. – Должно быть, оптимизатор ее пропустил. А потому «Пасхальное яйцо» до сих пор здесь. Я обнаружила его абсолютно случайно>
На столе лежали три игральные карты. Две – рубашками кверху, а одна открыта: десятка бубен.
<Готов? – И, не ожидая ответа, Мэри перевернула десятку бубен лицом вниз. Красный лак с ее ногтей исчез. – А теперь ты попробуй, – предложила она. Кен отшатнулся. – Не бойся. Эта карта сама ничего не делает, только меняет опцию. Давай!>
Кен неохотно перевернул десятку бубен лицом вверх. Ногти Мэри снова стали красными, с его собственными ногтями ничего не случилось.
<Первая карта действует только на девушек> – объяснила Мэри.
<Ловко> – чуть расслабившись, проговорил Кен.
<Там есть и дальше, – с энтузиазмом сообщила Мэри. – Готов?>
< Вроде да>
Мэри перевернула вторую карту. Это оказалась дама червей. В тот же миг Кен услышал цок-цок-цок.В комнате без окон открылось Окно. В Окне был апрель в Париже.
Кен увидел серого жеребца, скачущего по самой середине бульвара. На нем не было сбруи, но грива и хвост подстрижены. Его огромный пенис почти волочился по мостовой.
<Смотри на лошадь> – сказала Мэри-97. Она стояла у Окна рядом с Кеном. Ее белая блузка и синий с оранжевым галстук исчезли. Остался только красный кружевной бюстгальтер. Прозрачные чашечки щедро наполнены, тонкие бретели упруго натянуты. Полная грудь в декольте сияет матовым лунным светом.
Кен-678 не мог вымолвить ни слова, даже шевельнуться не мог. Пугающее и чудесное зрелище! Руки Мэри выгнулись за спину, расстегивая бюстгальтер. Сейчас, сейчас! Но когда чашечки уже почти соскользнули с ее грудей, раздался свисток.
Лошадь замерла посреди бульвара. К ней бежал жандарм и размахивал палкой.
Окно закрылось. Мэри-97 стояла у окна в белой форменной блузке, которая слегка топорщилась, и в синем с оранжевым галстуке. Открытой была только десятка бубен.
<Ты слишком рано перевернула карту> – с досадой проговорил Кен. Ему хотелось увидеть ее соски.
<Червонная дама сама переворачивается, – возразила Мэри. – «Пасхальное яйцо» – закрытый алгоритм. Если запущен, то доработает до конца. Тебе понравилось? И пожалуйста, не говори «вроде как да»>
Она улыбнулась улыбкой Мэри, а Кен все не мог придумать, что бы ответить. В этот момент обе их папки замигали, режим ожидания прервался, Мэри исчезла.
Кен встретил ее через пару циклов на обычном месте – у открытого Окна в Коридоре между «Копировать» и «Проверить».
<Понравилось? – Кен продолжил прерванный разговор. – Я очарован>
<Ты флиртуешь со мной?> – спросила Мэри-97.
<А если и так?> – ответил он, и знакомые слова почти заменили улыбку.
<Тогда пойдем со мной>
На этой неделе Кен-678 следовал за Мэри-97 в Браузер еще два раза. И каждый раз был в точности идентичен первому. И каждый раз был совершенством. Как только Мэри переворачивала червонную даму, Кен слышал цок-цок-цок.В комнате без окон открывалось Окно, на бульваре появлялся жеребец, его громадный пенис почти волочился по мостовой. Круглые, спелые, совершенные груди Мэри-97 сияли над вырезом красного кружевного бюстгальтера. Она произносила: «Смотри на лошадь», и руки ее тянулись за спину расстегнуть…
Расстегнуть бюстгальтер! И как только чашечки начинали скользить вниз и Кен был готов увидеть ее соски, раздавался свисток жандарма, Мэри-97 снова оказывалась в белой блузке и сине-оранжевом галстуке. Окно закрывалось, червонная дама лежала лицом вниз.
<Единственная проблема с этими «Пасхальными яйцами» – то, что там все время одно и то же. Должно быть, у придумавшего эту штуку отставание в развитии>
<А мне нравится, когда все время одно и то же> – заметил Кен.
Отправляясь на уик-энд, Кен шарил глазами по толпе служащих, спешащих вниз по лестнице здания муниципалитета. Которая из женщин Мэри-97? Догадаться, разумеется, невозможно. Всех возрастов и всех национальностей, они выглядели тем не менее абсолютно одинаково: в ушах поблескивали золотые серьги нейронных интерфейсов, на руках осталась сеточка вмятин от рабочих перчаток.
Уик-энд на этот раз казался совсем уж бесконечным. Когда наконец началась рабочая неделя, Кен пулей пронесся по всем вызовам и задачам и начал фланировать по Коридорам, пока не нашел Мэри на «их» месте – у открытого Окна между «Копировать» и «Проверить».
<Правда здесь романтично?> – спросила она, вглядываясь в апрель в Париже.
<Вроде как да> – нетерпеливо отозвался Кен. Он думал о ее руках, расстегивающих…
<Что может быть романтичнее?> – продолжала она, и Кен догадался, что Мэри его поддразнивает.
<Красный бюстгальтер> – решившись, ответил он.
<Тогда пойдем со мной> – скомандовала она.
В течение той недели они встречались в Браузере трижды. Трижды Кен-97 слышал, как цокает жеребец, трижды наблюдал, как красный кружевной бюстгальтер падает, падает, падает… Та неделя была для него самым вероятным приближением к счастью.
<Ты когда-нибудь задумывался, что под третьей картой?> – спросила Мэри-97. Они стояли у Окна между «Копировать» и «Проверить». Новая неделя только-только началась. В апреле в Париже цветущие каштаны роняли лепестки на мостовую. В кафе – никого. В отдалении несколько нечетких фигур садились в экипажи и выходили из них.
<Вроде как да> – ответил Кен, хотя это была неправда. Он не любил задумываться.
<Я тоже> – сказала Мэри.
Когда через несколько циклов они встретились в комнате без окон рядом с Браузером, Мэри положила пальцы с красными ноготками на третью карту и заявила:
<Есть способ узнать>
Кен ничего не ответил, но вдруг ощутил озноб.
<Это надо делать вдвоем, – сказала Мэри-97. – Ты перевернешь даму, а я – третью карту. Готов?>
<Вроде как да> – отозвался Кен, хотя это и было неправдой.
Третья карта оказалась тузом пик. Едва Мэри ее перевернула, как Кен понял – что-то не так. Не то ощущение.
У него под ногами была мостовая.
В Париже апрель, а он, Кен, идет по весеннему бульвару. Рядом с ним – Мэри-97. На ней блузка крестьянского фасона с низким вырезом, без рукавов и широкая, длинная юбка.
Кен ужаснулся. Где Окно? Где комната без окон?
<Где мы?> – спросил он.
<Мы в апреле в Париже, – ответила Мэри. – Внутри заставки. Правда чудесно?>
Кен хотел остановиться, но не смог.
<Кажется, мы зависли> – пробормотал он и попытался закрыть глаза, но тоже не смог.
Мэри все улыбалась улыбкой Мэри, они брели по бульвару под ветвями цветущих каштанов. Прошли мимо кафе, завернули за угол, прошли еще одно кафе, свернули еще за один угол. Везде было одно и то же. Те же деревья, те же кафе, те же мостовые. Экипажи и фигурки людей не приблизились ни на шаг.
<Правда романтично? – спросила Мэри. – И пожалуйста, не говори «вроде как да»!>
Сейчас она выглядела совершенно иначе. Может быть, из-за наряда. Вырез на крестьянской блузке был очень глубоким. Кен пробовал в него заглянуть, но ничего не вышло.
Они прошли еще одно кафе. На сей раз Мэри-97 свернула туда, они с Кеном сели друг против друга за маленький столик у края тротуара.
<Нам пора возвращаться, – запротестовал Кен. – Думаю, наши папки…>
<Не говори глупостей> – оборвала его Мэри и открыла меню.
<…мигают как сумасшедшие> – закончил фразу Кен, потому что она была у него в буфере.
Появился официант. В белой рубашке и черных брюках. Кен хотел разглядеть его лицо, но лица словно бы и не было. В меню было всего три блюда:
ПРОГУЛКА
КОМНАТА
ДОМОЙ
Мэри указала на КОМНАТУ,и не успела она закрыть меню, как они уже сидели на краю низкой кровати в клинообразной мансарде с французским окном. Теперь Кен мог заглянуть в вырез блузки Мэри-97. На самом деле он видел, как его руки тянутся к ней и стягивают блузку вниз, освобождая круглые, совершенные груди. Ее соски оказались большими и темными, как овсяное печенье. Сквозь окно Кен видел Эйфелеву башню и цветущий бульвар.
<Мэри!> – пробормотал он, пока она помогала ему поднимать свою длинную юбку. Улыбаясь улыбкой Мэри, она откинулась на спину, блузка и юбка вместе сбились на талии. Кен услышал, как с бульваров донеслось знакомое цок-цок-цок,Мэри широко раздвинула свои полные, совершенные бедра.
<Апрель в Париже> – прошептала она. Пальчики с красными ноготками сдвинули в сторону маленькие французские трусики и…
Он поцеловал улыбающиеся губы.
<Мэри!> – пробормотал он.
Пальчики с красными ноготками сдвинули в сторону маленькие французские трусики и…
Он поцеловал сладкие, улыбающиеся губы.
<Мэри!> – пробормотал он.
Пальчики с красными ноготками сдвинули в сторону маленькие французские трусики и…
Он поцеловал алые, сладкие, улыбающиеся губы и…
<Мэри!> – пробормотал он.
Жандарм засвистел, и они снова оказались в кафе за столиком у края тротуара. На столике в форме сердечка лежало закрытое меню.
<Тебе понравилось? – спросила Мэри. – И пожалуйста, не говори «вроде как да»!>
<Понравилось? – воскликнул Кен. – Я очарован! Но разве нам не пора возвращаться?>
<Возвращаться?> – Мэри пожала плечами. Кен не знал, что она может пожимать плечами. В руке у нее был стакан с зеленым напитком.
Кен открыл меню. Появился безликий официант.
В меню было только три блюда. Прежде чем Мэри успела выбрать, Кен указал на ДОМОЙ. Столик и официант исчезли. Кен и Мэри оказались в комнате без окон, все карты, кроме десятки бубен, лежали рубашками кверху.
<Зачем ты все испортил?> – спросила Мэри.
<Я не…> – начал Кен, но закончить не успел. Его папка бешено мигала, режим ожидания закончился, Кен исчез.
<Там действительно романтично, – настойчиво говорил Кен, когда они встретились с Мэри-97 через несколько циклов в обычном месте у Окна в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». – Я действительно очарован!>
<Почему же тогда ты нервничал?>
<Разве я нервничал?>
Она улыбнулась улыбкой Мэри.
<Просто потому, что нервничал, – стал объяснять Кен. – Потому что апрель в Париже на самом деле не является частью Microserf Office 6.9>
<Является! Это заставка>
<Это все равно что обои. Внутрь проникнуть нельзя!>
<На то и «Пасхальное яйцо», – возразила Мэри-97. – Служебный роман в офисе заводить тоже нельзя>
<Служебный роман? – повторил Кен. – Значит, вот что у нас с тобой такое>
<Пойдем со мной. Займемся делом> – сказала Мэри. И он занялся. И она тоже занялась.
И они занимались, занимались и занимались. На той неделе они виделись три раза, и три раза – на следующей. Можно сказать, пользовались каждой свободной минутой. Мостовые и кафе нервировали Кена-678 по-прежнему, но в комнату в мансарде он был просто влюблен. Влюблен в соски Мэри, большие и темные, как овсяное печенье. Влюблен в сбившуюся на талии блузку и юбку, когда Мэри откидывалась на спину, широко раздвинув полные, совершенные бедра, влюблен в музыкальное цок-цок-цок,в красные ногти, в маленькие французские трусики, сдвинутые в сторону, влюблен в Мэри.
В конце концов, это настоящий любовный роман.
Но проблема была в том, что Мэри-97 никогда не стремилась вернуться обратно в Microserf Office 6.9. После клинообразной комнаты ей хотелось погулять по бульвару под цветущими каштанами или посидеть в кафе, бездумно глядя на угловатые фигурки, садящиеся в экипажи и выходящие из них вдалеке.
<Правда романтично?> – спрашивала она, вертя в руках бокал с зеленым напитком.
<Нам пора, – говорил всегда Кен. – Наши папки мигают как сумасшедшие>
<Ты всегда так говоришь> – всегда отвечала Мэри.
Кен-678 всегда ненавидел уик-энды, потому что он скучал по теплому электронному гулу Microserf Office, но теперь он скучал по нему и в течение недели, ведь если ему хотелось видеться с Мэри (а ему хотелось, действительно хотелось), то это означало апрель в Париже. Кен скучал по «их» Окну в Коридоре между «Копировать» и «Проверить». Скучал по деловитому потоку иконок, по папкам, набитым файлами, и мигающим от массы Вызовов и Задач. Скучал по красному бюстгальтеру.
<Что произойдет, – как-то в самом конце недели спросил Кен, – если мы перевернем только даму?>
И стал переворачивать даму.
<Ничего не произойдет, – ответила Мэри. – Ничего, только красный бюстгальтер>
И стала переворачивать туза.
<Нам надо поговорить> – наконец заявил Кен-678. Был, как обычно, апрель в Париже. Он шел рядом с Мэри-97 по бульвару под цветущими ветвями каштанов.
<О чем?> – спросила она и повернула за угол, потом за следующий.
<Так… о разном> – пробормотал он.
<Правда романтично?> – спросила Мэри, сворачивая в кафе.
<Вроде как да, – отозвался он. – Но…>
<Терпеть не могу, когда ты так говоришь> – прервала его Мэри.
<Я скучаю по офису> – закончил Кен, потому что это уже было в его буфере.
Мэри-97 пожала плечами.
<Каждому свое. – Она качнула в бокале зеленый напиток. Густой, как сироп, он медленно стекал со стенок стакана. Кену казалось, что она смотрит не на собеседника, а сквозь него. Он попробовал заглянуть за вырез крестьянской блузки, но, как всегда, ничего не вышло. – Я думала, ты хочешь поговорить> – продолжила Мэри, болтая зеленой жидкостью в стакане.
<Хотел. Мы хотели> – упавшим голосом произнес Кен и протянул руку к меню.
Мэри отодвинула папку в сторону.
<Я не в настроении> – заявила она.
<Тогда надо возвращаться, – поспешно проговорил Кен. – Наверняка наши папки мигают как сумасшедшие>
Мэри пожала плечами:
<Возврашайся>
<Как это?>
<Ты скучаешь по офису. Я – нет. Я собираюсь остаться здесь>
<Здесь?> – Кен попробовал оглядеться. Смотреть он мог лишь в одном направлении – в сторону бульвара.
<Почему бы и нет? – спросила Мэри. – Кто там обо мне заскучает?> – Она сделала глоток и открыла меню. Кен был в смятении. Она что, каждый раз его пила? И почему в меню на этот раз четыре пункта?
<Может быть, я буду?> – предположил он.
Но тут возник официант, он по крайней мере был прежним.
<Ну, давай заказывай:» – подогнала его Мэри, и Кен указал на ДОМОЙ. Сама Мэри указала на новый пункт ОСТАТЬСЯ.
Этот уик-энд оказался самым длинным в жизни Кена-678. Как только началась рабочая неделя, он, страшась и надеясь, поспешил в Коридор между «Копировать» и «Проверить». Но открытого Окна не было, и Мэри, конечно, тоже не было.
Он искал ее между Вызовами и Задачами, вглядываясь в каждую очередь, осматривая каждый Коридор. Только к концу недели он впервые направился в Браузер один.
Папка Мэри-97 исчезла. На маленьком столике сердечком все карты, кроме десятки бубен, лежали рубашками кверху.
Он перевернул червонную даму, но ничего не произошло. Кен не удивился, но, перевернув туза пик, он почувствовал под ногами булыжную мостовую. Апрель в Париже. Цветут каштаны, но Кен не ощутил радости. Только глубокую грусть.
Он свернул в первое же кафе, она оказалась там, за маленьким столиком в форме сердечка.
<Кто к нам пришел!> – воскликнула Мэри.
<Твоя папка исчезла, – сообщил Кен. – Когда я вернулся, она была на месте и мигала как сумасшедшая. Но это было еще до выходных. А теперь пропала>
Мэри пожала плечами:
<Все равно я не собираюсь возвращаться>
<Что с нами произошло?> – спросил Кен.
<С нами – ничего, – отозвалась Мэри. – Произошло со мной. Помнишь, что с тобой произошло, когда ты нашел то, что искал? Вот и я нашла то, что искала. Мне здесь нравится>
Мэри подтолкнула к нему бокал с зеленым напитком.
<Тебе бы тоже могло понравиться> – сказала она.
Кен не ответил. Он боялся заплакать, хотя Кены ведь не умеют плакать.
<Не расстраивайся, все – о'кей> – успокоила его Мэри-97. И даже улыбнулась улыбкой Мэри. Потом взяла еще один бокал и открыла меню. Возник официант, Мэри выбрала КОМНАТУ. Кен почему-то понял, что это будет в последний раз.
В маленькой клинообразной мансарде он вполне мог заглянуть ей за вырез блузки. В последний раз его ладони легли на полные, совершенные груди. Сквозь французское окно он видел Эйфелеву башню и бульвары.
<Мэри!> – воскликнул Кен, когда она откинулась на спину, а блузка и юбка сбились на талии, и он почему-то понял, что это – в последний раз. С бульвара донеслось знакомое цок-цок-цок,Мэри раздвинула совершенные бедра и произнесла:
<Апрель в Париже!>
Ее пальцы с красными ноготками слегка сдвинули маленькие французские трусики, и Кен почему-то понял, что это – в последний раз. Он поцеловал алые, сладкие, улыбающиеся губы.
<Мэри!> – воскликнул он, и она сдвинула в сторону маленькие французские трусики, и он почему-то догадался, что это – в последний раз.
<Мэри!> – воскликнул он.
Это и был последний раз.
Жандарм засвистел, они снова сидели в маленьком кафе на краю тротуара. На столике в форме сердечка лежало закрытое меню.
<Ты что, флиртуешь со мной?> – спросила Мэри.
Какая грустная шутка, подумал Кен-678 и попробовал улыбнуться, хотя Кены не умеют улыбаться.
<Ты ведь должен ответить «а что, если и так?»> – сказала Мэри, сделала глоток зеленой жидкости и слегка качнула бокал. Сколько бы она ни пила, бокал все равно оставался полон.
<Пора возвращаться, – заметил Кен. – Наверное, моя папка мигает как сумасшедшая>
<Я понимаю. Все – о'кей. Навешай меня иногда, хорошо? И пожалуйста, – она улыбнулась улыбкой Мэри, – не говори «вроде как да»!>
Кен-678 кивнул, хотя Кены и не умеют кивать. Пожалуй, это больше походило на сухой поклон. Мэри-97 открыла меню. Появился официант. Кен выбрал ДОМОЙ.
Следующую неделю и еще две следующих Кен работал как сумасшедший. Он носился по всему Microserf Office. Едва мигнет его папка, как он бежит по Вызовам, двойным и тройным Задачам, пулей летая по Коридорам. Избегал он лишь Коридора между «Копировать» и «Проверить», а также Браузера.
Как-то раз он едва не задержался у открытого Окна, но все же не задержался. Не хотел он смотреть на апрель в Париже. Без Мэри там слишком одиноко.
Прошло две, потом четыре недели, и лишь тогда Кен навестил маленькую комнатку без окон. Было страшно снова увидеть карты на столике в форме сердечка. Но карты исчезли. Исчез даже стол. Кен заметил на стенах следы стирания и понял, что здесь прошелся Оптимизатор. Комнату снова стерли и записали.
Покинув ее, Кен больше не чувствовал одиночества. Его сопровождала глубокая скорбь.
На следующей неделе он снова заходил в комнату и увидел там множество папок. Возможно, одна из них принадлежала Мэри. Теперь, когда «Пасхального яйца» больше не было, Кен-678 уже не чувствовал вины за то, что не навестил Мэри-97. Он снова был свободен и мог любить свой Microserf Office 6.9. Свободен наслаждаться мягким электронным гулом, деловитым потоком иконок, длинными молчаливыми очередями.
Но раз в неделю, не реже, он останавливается в Коридоре между «Копировать» и «Проверить» и открывает Окно. Вот и теперь он стоит там и всматривается в апрель в Париже. Каштаны цветут, мостовые сверкают, вдалеке выбираются из экипажей угловатые фигурки людей. В кафе почти никого нет. За маленьким столиком сидит одинокая фигура. Возможно, это она.
Говорят, первая любовь никогда до конца не проходит. Кену-678 нравится думать, что Мэри-97 была его первой любовью. Он и не хочет, чтобы она прошла. Ему нравится вспоминать ее красные ногти, мягкий, обычный для иконки-Мэри голос, улыбку Мэри, ее крупные, темные, как овсяное печенье, соски. Маленькие французские трусики, сдвинутые в сторону.
Та женщина в кафе наверняка она. По крайней мере Кен на это надеется. Надеется, что ей хорошо в апреле в Париже. Она дарила – и дарит – ему счастье. Кен надеется, что и сама она так же счастлива. И так же грустна.
Однако пора. Его папка мигает как сумасшедшая. Режим ожидания окончен. Надо бежать.
