Текст книги "Комната Наверху и другие истории"
Автор книги: Терри Бэллантин Биссон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
– Забрать все мои деньги и сунуть меня в этот долбаный дом для престарелых! Хитрая сука! – ревел Виппер Вилл. Это он о Кэнди, своей собственной дочери. Его волосы стали почти черными, и он стоял (я никогда прежде не видел его стоящим), прислонившись спиной к двери. Буз сидел ко мне лицом и подавал отчаянные сигналы бровями и сверкающей в носу серьгой, как будто я не мог оценить ситуацию самостоятельно. На цыпочках я пересек помещение, стараясь не наступить на битое стекло. – Я еще доберусь до этой бессердечной, хитрожопой…
Я решил, что выслушал уже достаточно, и аккуратно стукнул Виппера Вилла по голове слева. Аккуратно, но твердо. Резкий удар. То, что надо. Он рухнул на пол, я потянулся и вынул из его рук пистолет и только приготовился двинуть ему еще разок справа, как он растянулся во весь рост на линолеуме.
– Неплохой удар, – прокомментировал Буз. – Чем это вы его?
– Устройство реверса антиэнтропического поля, – объяснил я.
– А выглядит как кирпич в чулке.
– Ну, можно назвать и так, – согласился я, волоча вместе с Бузом Виппера Вилла в его палату со всей возможной аккуратностью.
* * *
Когда на следующее утро я проснулся в офисе Виппера Вилла на топчане, который называл своей кроватью, было уже почти десять часов. Я встал и подошел к окну. Под вывеской Хоппи «Добрая гавань» стояла «техпомощь». Все правильно, там я ее и оставил накануне вечером.
Натянув брюки, я спустился вниз и двинулся через пустырь. На наборном сиденье не хватало нескольких рядов бус по верхнему краю и почти половины в нижней части. В красноватой грязи валялось множество бусин. Я аккуратно, пожалуй, даже уважительно обошел их.
– Янки Виппера Вилла! – приветствовал меня Хоппи, который менял тормозные прокладки у еще одного «тауруса».
– Точно, – отозвался я.
– Как там старина Виппер Вилл?
– Надеюсь, все так же, – пробормотал я, решив, что нет смысла рассказывать Хоппи, что ночью я одалживал у него грузовик. – Сам знаешь, как со стариками.
– …сказал Нуф-Нуф, – отозвался он.
Когда я вернулся в офис, на автоответчике было два сообщения. Первое – от Буза.
– Не беспокойся насчет Гейтерс, янки, – успокаивал меня он. – Я рассказал ей басню насчет взломщика, она не будет вызывать полицию, оказалось, что на пистолет из ящика разрешения у нее нет. Так что никакой возни с дыркой в стене и отпечатками пальцев и всякой такой ерундой не будет. Думаю, не стоит рассказывать Кэнди про этот случай, ты как?
Так же. Второе сообщение было от Кэнди.
– Я вернулась. Надеюсь, тут все было нормально. Встретимся в «Бонни Бэг» в двенадцать.
Я достал диетическую вишневую «колу» без кофеина и разложил на подоконнике «Юридический журнал», а когда проснулся, было почти двенадцать.
– Я так чудесно съездила, – улыбаясь, сообщила мне Кэнди. – Спасибо, что остался на посту. По дороге в город я заезжала в «Беличий Хребет» и…
– И? И?
– Папа выглядит прекрасно. Он мирно спал в каталке перед телевизором. Волосы у него снова стали почти седыми. Мне кажется, Буз смыл с них всю «Греческую формулу».
– Ну и прекрасно. Я сразу подумал, что это ему не к лицу.
– Мне кажется, все налаживается, – чуть смутившись, проговорила Кэнди и слегка коснулась моей руки. – Может, стоит поехать сегодня к Беличьему хребту? К горе, а не к больнице. Ну, ты понимаешь?
– И что голубки сегодня закажут? – спросила Бонни, держа свой мелок на изготовку. – Как папа? Я не рассказывала вам, как он однажды…
– Конечно, рассказывали, – поспешно вмешался я. – Нам – как всегда.
Если бы я излагал придуманную историю, она заканчивалась бы прямо на этом месте. Но в реальной жизни всегда есть еще что-нибудь, и это что-нибудь никак нельзя выбросить. В тот вечер по дороге к Беличьему хребту, горе, мы с Кэнди заехали в больницу. Виппер Вилл спокойно сидел в кресле-каталке, поглаживал салфетку и вместе с Бузом смотрел на Пэм Тиллис по Ти-эн-эн. Волосы моего будущего тестя были абсолютно белыми, и я с радостью убедился, что во рту у него нет ни единого зуба. Буз незаметно подмигнул мне, и я подмигнул ему в ответ.
Бриллиант у него в носу выглядел просто роскошно.
В тот вечер на смотровой площадке я встал на колени, и вы знаете (или можете догадаться), что произошло дальше. На этом рассказ можно было бы и закончить, но, когда я вернулся в офис, древний факс жужжал, гудел, храпел, исходил паром и даже заикался, телефон не молчал тоже.
Я испытывал почти ужас, не решаясь поднять трубку. А вдруг это опять Буз? Но это оказался не Буз.
– Мои поздравления! – с энтузиазмом выкрикнул By.
Я покраснел (всегда-то я краснею).
– Ты уже слышал?
– Слышал? Да я вижу! Ты что, не получил мой факс?
– Я как раз поднимаю его с пола.
Надпись была сделана все теми же красными чернилами, листок был еще теплым.
– Должно быть, это эффект бабочки, – продолжал энергично By.
Конечно, бабочки – существа романтичные, но даже я начал подозревать, что By говорит все-таки не о моем предложении, и не о том, что его приняли, и не о вытекающих из этого привилегиях.
– Ты о чем? – решившись, спросил я.
– Хаос и многоплановость, – чуть не выкрикнул By. – Бабочка взмахивает крыльями во влажном лесу и тем вызывает снежную бурю в Чикаго. Гармония обратной связи. Взгляни на цифры, Ирв! Цифры – самая суть науки! Ты поднял гармоническую волну реверса, которая распространяется по Вселенной, заставляя ее трепетать, как флаг на ветру! Кстати, чем ты стукнул по тому наборному сиденью?
– Палкой. – Про Виппера Вилла я решил ничего ему не рассказывать.
– И правильно сделал. Красное смещение вернулось. Вселенная снова расширяется. Правда, не знаю, надолго ли это.
– Надеюсь, до моей свадьбы она дотянет, – мрачно заметил я.
– Свадьбы? Ты что…
– Вот именно, – с глупой улыбкой подтвердил я. – Вчера вечером я сделал предложение. И Кэнди его приняла. Со всеми вытекающими из моего нового статуса привилегиями. Ты прилетишь со своих Гавайев? Будешь свидетелем.
– Ну разумеется! – воскликнул By. – Только не с Гавайев. Со следующей недели я преподаю в Сан-Диего.
– В Сан-Диего?
– Моя работа здесь в качестве метеоролога закончена. Джейн и дети уже в Сан-Диего. У меня там будет кафедра метеорологической энтомологии.
– А это что такое?
– Жуки и погода.
– При чем здесь жуки и погода?
– Я же только что объяснил, Ирвинг! – нетерпеливо вскричал By. – Я пришлю тебе расчеты, и ты все поймешь.
И он прислал. Но это совсем другая история.
ЧУЖОЕ ШОУ
Длинный это был день.
Когда дверь за моей спиной захлопнулась, я вздохнула наконец с облегчением. Задвинула задвижку, накинула цепочку, засунула на место засов, а потом еще и щелкнула маленьким замочком внизу. В конце концов, это – Нью-Йорк. А я – одинокая девушка.
И слава Богу.
Не включая свет, я сделала шаг, оставляя за собой туфли, и повесила на крючок искусственную шубку от Лиз Клеборн. Затем прошла в единственную дверь моей крохотной квартирки-студии и пустила воду в ванну. И температура, и напор были уже отрегулированы. Маленькая, похожая на алказельцер таблетка соли для ванны уже ожидала на дне.
Закрыв за собой дверь (чтобы отсечь шумы), я выхватила пульт дистанционного управления из кучи хлама на кухонном столике и включила плейер. Он тоже уже был настроен – Майлз Дэвис «На линии огня». Что я могу сделать, если мы с Клинтом друзья – не разлей вода.
Повесив свой блейзер от Клиффорда и Виллза в просторный шкаф – хоть на велосипеде въезжай, – я бросила шерстяную юбку от Дж. Кру и шелковую блузку от Твидз на пол – все равно их ждет химчистка, затем стянула колготки, скатала их в мячик и зашвырнула в угол. Майлз начинал оглушительное соло, когда я стала расстегивать мандаринового цвета бюстгальтер на косточках стиля секрет королевы Виктории, стряхнула его, потом перешагнула через такого же цвета трусики-бикини, высоко вырезанные на бедрах, с изящной отделкой по бокам. Как вы, наверное, уже догадались, я всю одежду выписываю по почте. Все, кроме туфель.
Швырнув лифчик и трусики в кучу грязного белья вместе с колготками, я остановилась у зеркала полюбоваться роскошной новой стрижкой за семьдесят восемь долларов, потом прошла в кухонный закуток, наполнила стакан тяжелого стекла белым вином, достав бутылку из самого холодного местечка в холодильнике, отнесла его в ванную, поставила на бортик и выключила воду – и без единого лишнего движения! В конце концов, это Нью-Йорк. Майлз уже закруглялся. Я присела на унитаз и закурила приготовленный косячок, который давно поджидал меня в спичечной упаковке. Две чудесные глубокие затяжки – и Колтрейн начал свое соло. Я затушила косяк и переступила бортик ванны. Моя рубенсовская (как любил называть ее мой экс-бойфренд Рубен) попа уже начала погружаться в пену, когда Колтрейн вдруг накрылся медным тазом.
Колтрейн накрылся?
Я встала, вода ручьями полилась в ванну.
Неужели моя система «Сони», четырех месяцев от роду, уже выдает глюки? Колтрейн блеял как овца, потом вообще заткнулся. Кто-то нажал не ту клавишу на пианино. Ритм-гитары (Кобб, Чэмберс, Эванс) прекратили играть, но как-то отрывисто, одна за другой.
Я схватила полотенце и выбралась из ванны, на голый деревянный пол потекла вода, повалились клочки пены. «Все блюзы» начались снова, на этот раз безупречно. Не зная, что делать дальше, я подобрала пульт и нажала на паузу.
На этот раз музыка прекратилась сразу, как положено.
– Простите, я не хотел, – произнес чей-то голос.
Прижав к себе полотенце, я оглядела студию.
– Я думал, с музыкой будет просто, как с речью, но это не так, – прозвучал тот же голос.
– Кто здесь? – решительно спросила я.
– Вы хотите короткий ответ или длинный ответ? – поинтересовался голос.
Черт возьми, это точно был не Майлз и не Колтрейн. Тоже парень, но не черный, он отчетливо произносил каждый слог, вроде как иностранец.
– Мать твою, кто здесь? – заорала я. Самое странное, что я не испугалась. Возможно, если бы я находилась в доме или в большой квартире, то мне стало бы страшно, но в крошечных студиях не водятся привидения – они слишком малы.
– Я не здесь, не в вашей квартире, – отозвался голос.
Я не могла понять, откуда он доносится. Вспомнились было фильмы, которые бывают только на видео, – какой-нибудь полоумный идиот разглядывает тебя в телескоп, а сам при этом болтает с тобой по телефону. Но у меня-то шторы были закрыты. И говорила я не по телефону.
В качестве эксперимента я двумя пальчиками, как будто она была горячей, подняла трубку и поинтересовалась:
– Алло?
– Алло! – ответил тот же голос. Из моей телефонной трубки.
– Что ты делаешь в моем телефоне? Это что, какой-нибудь псих звонит? Ты сексуальный маньяк?
Я потуже затянула полотенце вокруг бедер. Несмотря на закрытые шторы. Что-то я слышала насчет инфракрасного света. А еще бывают рентгеновские лучи. Кстати, именно это всегда беспокоило меня в истории с Суперменом. Как, спрашивается, он мог сосредоточиться на борьбе со злом, если все время видел девушек сквозь платья?
Но я отвлеклась.
– Мать твою, кто ты такой? Что ты делаешь в моем доме?
– Успокойся, Виктория. Я не в твоем доме. Я в твоем телефоне. Ты сама взяла трубку.
Никто не называл меня Викторией с тех пор, как умерла моя мать.
– Кто ты?
– Я уже спрашивал: ты хочешь длинный ответ или короткий ответ?
– Короткий, – буркнула я.
– Я – временная электронная сущность, которая заняла твой телевизор.
Я молчала.
– Виктория, ты еще здесь?
– Пожалуй, лучше послушать длинный ответ, – наконец отозвалась я.
– Хорошо. Тогда положи трубку и включи телевизор, я все объясню.
И без малейших размышлений я, как последняя идиотка, сделала, как он просил. Или оно просило. Какая разница. Телевизор включается тем же пультом, что и плейер. Было еще только полдевятого, но уже шло какое-то ночное ток-шоу. Там был какой-то парень, он сидел за столом и выглядел, прямо скажем, неважно. Похож он был на Конана О’Брайена.
Что-то он там бормотал, я прибавила звук.
– Спасибо, – заявил он. – Так как я являюсь частью матрицы, то имею доступ ко всей электронике в твоей квартире. К плейеру, к телефону, но телевизор – это реальный я.
– Ага, реальный, – пробормотала я – дескать, нас не купишь. А потом заглянула в кладовку и под диван.
– Разумеется, относительно реальный, – согласился он. – Реально меня реального не существует. Я – временная электронная сущность, созданная из ТВ-матрицы, чтобы вступить в контакт с…
– И как же тебя зовут? – перебила я. Мне показалось, что самое лучшее в этой ситуации, чтобы он – или оно – продолжал говорить. А я тем временем стала заглядывать в кухонный закуток, в ящики стола, в посудомоечную машину, даже в туалет. Я и сама не понимала, что ищу. Провода? Спрятанный динамик? Может, домового или гнома?
– Как зовут? – повторил он. – Я не подумал про имя.
– Даже временная электронная сущность должна как-то называться, – уверенно пояснила я. Двое, считаю я, всегда могут сыграть в игру, какой бы она ни была. Что-то вроде опроса Леттермана. Ну, знаете, когда он является к вам под дверь? Только на этот раз за дверью никого не было. Я уже посмотрела в глазок.
– Имя… – задумчиво протянул он и забарабанил пальцами по столу. – Я не знаю. Помоги мне придумать.
– Как насчет Джо? Или Джим, или Джон.
– Пусть будет Джо. – Он улыбнулся и расправил плечи. – Прекрасная идея. Шоу Джо. Интересно, можно организовать Джо-шоу-бэнд?
– Уймись, Джо, – охладила я его пыл. – Мне все еще хочется узнать, кто ты такой и что делаешь в моей квартире. Я тоже не прочь повеселиться, но всему есть предел, о’кей?
– Первое, – скучным голосом забубнил Джо. – Я не в твоей квартире. Я в твоем телевизоре. Если бы я действительно был там, ты не сидела бы так беспечно на подлокотнике дивана, слегка раздвинув ноги, а в них столько от Рубенса, что полотенце почти не скрывает…
Мои ноги сдвинулись так шустро, что даже колени хлопнули.
– Я вызываю полицию, – сдавленным голосом пропыхтела я, выключила телевизор, взяла трубку и набрала 911 с такой силой, что у меня чуть не сломался палец.
– Не волнуйся, – произнес все тот же голос из трубки. – Я тебя не вижу. Разве можно видеть с телеэкрана?
– А сейчас ты говоришь по моему телефону! – заорала я. – Оператор!
– Виктория, успокойся. Что именно ты собираешься сказать им, на 911?
Я стояла на ногах, а тут села. Он попал в точку. Может, у меня глюки? Эту новую штуку в косяке я пробовала сегодня в первый раз.
Бросив трубку, я поправила на бедрах полотенце и снова включила телевизор.
– Спасибо, – улыбнувшись, произнес он. Сейчас картинка выглядела поярче. Позади стола теперь висел большой плакат с надписью «Шоу Джо». Где-то в отдалении слышались звуки сыгрывающегося оркестра. – Объяснения займут какое-то время, – продолжал он. – Может, ты все-таки примешь свою ванну, почувствуешь себя комфортней. Если хочешь, я тебе маковой соломки пришлю.
Соломки?Все ясно. Это наркотик. Я почувствовала облегчение (хотя стало ясно, что придется с этим делом завязывать). Направив пульт на телевизор, я его выключила.
– Аста ла виста, бэби, – пробормотала я.
Правильно! Я вернулась в ванную, закрыла за собой дверь и скользнула в воду. Мое вино на бортике ванны было еще холодным. (Косячок я решила оставить в покое.) Напряжение стало спадать, я снова расслабилась, вода нежно ласкала мне спину, но тут раздались аплодисменты.
Потянувшись, я распахнула дверь. И услышала смех. Гнусный смех.
– Разве я тебя, мать твою, не выключила? – завопила я.
– Я могу управлять пультом, – весело отозвался Джо. – И мне больше нравится, когда я включен, а не выключен. Да и любому так же. Сама понимаешь.
– Убирайся, – заныла я. – Ну пожалуйста!
– Зачем ты злишься, Виктория? Уже больше половины девятого, у нас осталось только полчаса.
– Полчаса до чего?
– Я и хочу тебе объяснить, а ты никак не даешь. Ты бы вышла из ванны и посмотрела передачу, а? Всего десять минут.
Я выдернула шнур, высушила волосы, что при моей новой прическе «а-ля черт побери» вообще плевое дело. Я старалась контролировать каждое движение, двигаться четко и размеренно, как будто была хрустальной вазой, но и тогда уже я знала, что дело не в косячке, не в наркотиках. Вполне очевидно, что все это правда, нравится мне оно или нет. Я тщательно вытерла пальцы, достала косячок и сделала глубокую затяжку. Если мне предстоит завязывать с этим делом, то можно напоследок и гульнуть.
Хоть Джо и сказал, что не может видеть меня из телевизора, я все равно почти заползла в шкаф, чтобы одеться.
– Можно я выскажусь в пользу черной кружевной грации с фестонами впереди и спинкой из трикотажного атласа? – спросил он.
О Господи!
– Ты что, рылся в моих ящиках?!
– Как же я могу до них добраться? – запротестовал он. Я выглянула из-за шкафа и увидела, что он на экране поднял руки. Они вроде как сверкали. Но ведь эти ребята в телевизоре всегда такие сверкающие! – Ты же заказываешь одежду по телефону, потому я и знаю, – объяснил он.
– В общем, черт тебя подери, держись подальше от моих шмоток! – со злостью выкрикнула я. – И никаких граций, можешь про нее забыть. В ней я себя чувствую как сосиска.
Натянув на себя какие-то трусики, я дополнила их самой старой и несексуальной тряпкой, которую только смогла отыскать, – древней бархатной толстовкой неопределенно-коричневатого цвета, которая когда-то принадлежала моему отчиму. Потом вышла и села, вернее, шлепнулась на диван.
– Ну, начинай, и лучше, чтобы это было похоже на правду, – посоветовала я.
– Не сомневайся. С чего бы начать? – Вопрос, конечно, был риторическим. Теперь слоган у него за спиной стал неоновым: «ШОУ ДЖО». Камера придвинулась ближе, освещение улучшилось, стало видно, что Джо примерно такого же возраста, как Летгерман, но выглядит получше. Неудивительно, страшнее вообще-то трудно найти. – Начать с того, – приступил к делу Джо, – что, как я уже говорил, я – не реальное лицо. И это не настоящее ТВ-шоу. Хотя ты наверняка так и подумала, правда?
– Ну спасибо тебе. – О Господи!
– На самом деле я являюсь сущностью, созданной из электронной матрицы, временным разумным субъектом, функционирующим в качестве коммуникационного интерфейса для контакта моего Создателя с вами, людьми Земли…
– Стоп!
– Ты хочешь, чтобы я начал сначала?
– Нет, я слышала, что ты сказал. Просто я не верю. И не собираюсь верить. Я не из этих поклонниц Элвиса, у которых поехала крыша и они видят его привидение.
– Если бы я сумел привести на «Джо-шоу» самого короля, – с улыбкой спросил Джо, – ты бы поверила? – Раздался гомерический смех, Джо поднял сверкающие руки и насмешливо продолжал: – Да я шучу, Виктория! У меня весьма ограниченные способности. Они не включают в себя возможности вернуть к жизни Элвиса. Я существую для одной-единственной цели: осуществить контакт между моим Создателем и вашим президентом.
– Биллом Клинтоном?
– Меня, естественно, создали и послали на Землю не для того, чтобы пообщаться с Элом Гором. Или Россом Перо.
Еще один взрыв саркастического смеха. Я встала, взяла пульт и пробежалась по всем каналам подряд – вверх-вниз, вверх-вниз. «Шоу Джо» по-прежнему оставалось на экране. Раздался взрыв смеха.
Джо поднял руку ко рту – унять этот дикий хохот.
– Прости, Виктория, – подавив улыбку, проговорил он. – В конце концов, я – развлекательная сущность, созданная из сети ТВ. Это же часть моей задачи – вызывать смех.
Я снова села. Камера придвинулась ближе. Лицо Джо излучало искренность, он вертел руками, как какой-нибудь Арсенио.
– Модель человеческого интерфейса, скомпилированная из образов ведущих ток-шоу и дикторов из программ новостей, имеет все присущие им потребности, например, аплодисменты, смех в зале и тому подобное.
Раздались аплодисменты. Джо успокоил их взмахом руки.
– Можно? – вежливым тоном спросила я, начиная сердиться. – Мне хотелось бы тебя выключить, о’кей? Я не такая дура. Отлично понимаю, что это какой-то новый вид тотального долбаного видео, ну, типа того, и это совсем не смешно. Так что быстренько расскажи мне, в чем тут дело, мы посмеемся вместе, чуть-чуть, и я займусь своими делами.
– К тебе кто-то должен прийти или что?
– А это не твое собачье дело.
– О’кей, о’кей. Ты сама говорила, что дашь мне двадцать минут, чтобы все объяснить, помнишь?
– Десять. И они почти кончились.
– Давай-ка я попробую еще раз. Как я уже сказал, единственная причина, почему я нахожусь здесь, почему я вообще существую, – это необходимость установить контакт между моим Создателем и Биллом Клинтоном. Так что твоим следующим вопросом должен быть такой: а при чем здесь ты? Угадал?
– Нет у меня никаких следующих вопросов, – хмуро пробормотала я. – Все это глупо и невероятно.
– Сама сказала, что разрешишь мне объяснить, Виктория. Так что, задавая правильные вопросы, ты мне поможешь.
– О’кей, о’кей, – согласилась я. – При чем здесь я?
– Через минуту я до этого доберусь. Сначала позволь указать, что этот иной разум, это могучее внеземное существо, мой Создатель, использует для контакта очень узкое окно. Поэтому все и должно произойти сегодня. Точнее, через восемнадцать минут. Вероятно, такой возможности больше никогда не будет.
– Значит, предполагается, я должна поверить, что ты – нечто вроде эмиссара чужого разума?
– Что ж, мне нравится. Эмиссар – хорошее слово.
– Что… или кто это такой? Этот твой внеземной разум?
– Это, конечно, не «что», – пустился в объяснения Джо. – Он огромный. Больше, чем вся ваша звездная система. Это не биологический объект и не супермозг, который, по сути, есть ограничение и фокусировка интеллекта, а тут интеллект неограниченный, состоящий из электрических импульсов, чисто энергетическое существо. Вроде облака плазмы. Несколько световых лет в поперечнике. Почти невидимое. К тому же с другой стороны Галактики. Ты следишь за моей мыслью? Все-таки это далековато.
Ни разу в жизни ни на одном ток-шоу я не слышала такой длинной и сложной тирады. Несмотря ни на что, она произвела на меня впечатление. Я кивнула.
– Ну и хорошо. Дело в том, что как раз сейчас, сегодня вечером, наступает краткий период – минута сорок секунд, – когда сквозь случайную складку в континууме пространства-времени мой Создатель будет находиться в прямом контакте с этой стороной галактики. А раз возникает шанс создать новую связь, так сказать, пожать руку новому знакомому, почему бы этим шансом не воспользоваться?
– Но… Клинтон…
– А ты можешь себе представить разумную беседу с Ельциным?
– Так вы там в курсе нашей политики и вообще?
– Она не так уж сложна, Виктория. Большая собака кусает маленькую, только и всего. Гав! Гав!
Еще один взрыв записанного на пленку смеха.
– А мне показалось, что ты перешел от комедийного шоу в другой жанр.
– Извини, я уберу саундтрек со смехом, – пообещал Джо, скорчил комическую гримасу, но аудитория – точнее, саундтрек, – хранила молчание. – Видишь: все, что захочешь…
– О’кей. А теперь наконец объясни, при чем тут я. Требуется что-нибудь сделать? Например, позвонить президенту?
– Нет, нет, нет! Это я улажу через службы Белого дома. Сам контакт будет иметь место через спутниковую связь приблизительно в 9:04 по стандартному восточному времени, когда президент на Борту номер один ВВС США будет лететь над Северным магнитным полюсом. В этот момент произойдет временное совмещение северного сияния и галактической линзы, что и позволит осуществить абсолютно невероятную в иных условиях передачу информации. В течение минуты и сорока секунд. Только представь себе! Настоящая беседа между лидером свободного мира и неизмеримо громадным чужим разумом. Чужим, но дружественным.
– Насколько дружественным?
– Очень дружественным.
– И все же я-то тут при чем?
– При том, что мне нужно воспользоваться твоей телефонной линией. И помочь мне эту связь поддерживать. Это трудная, так сказать, роль. Может, пока я объясняю, ты переоденешься во что-нибудь более удобное? Хлебни еще вина. Или выкури косячок.
– Стоит ли, если придется говорить с президентом?
– Ты будешь говорить только со мной. А кроме того, неужели Билл Клинтон похож на парня, который в жизни не забил ни единого косяка?
– Именно так. Я точно знаю, что он ни разу не затянулся.
– Ну, не знаю. Все равно. Ты – ключ ко всему процессу, Виктория. Во-первых, ты умненькая и способная. Во-вторых, ты читаешь научную фантастику.
– Вовсе нет. Я смотрю «Звездный путь, следующее поколение», да и то, если нет ничего другого.
– Все равно это близко к теме. А в-третьих, ты – демократ. В-четвертых, ты так изумительно выглядела. Коленки раздвинуты, под халатом – ничего, только эти забавные белые трусики.
Я выговорила ледяным тоном:
– Прошу прощения?
И выключила телевизор.
А он снова включился. Да я и не удивилась, только плотнее у горловины стянула ворот халата. Коленки у меня и так были уже сомкнуты.
– Я полагала, ты не можешь видеть с экрана.
– Видеть – не могу, это точно, но все равно я слукавил, – продолжал Джо. – Свет – это ведь волна, а я и сам – тоже волна. Для меня что внутри твоего халата, что снаружи – все едино. Я, например, знаю, что на тебе нет бюстгальтера, и знаю, что он тебе и не нужен, что…
– Это либо грязная шутка, либо какой-то извращенный межзвездный сексизм.
– Может, и так. Просто послушай меня, О’кей? Я подхожу к самому главному. Мы выбрали тебя, Виктория, не только потому, что ты хорошенькая, а ты хорошенькая, мы решили, что у тебя хватит ума разобраться в ситуации и справиться с ней. Если мы ошиблись, а это вполне возможно, значит, шанс будет утерян, так как времени на поиск другой связи просто нет. Кстати, мне нравится твоя новая стрижка.
– Сколько сейчас времени? – спросила я. – Точно?
Табличка «Шоу Джо» за спиной моего незваного визитера погасла, на ее месте возник цифровой дисплей – 8:47, он тоже мигнул, исчез, и опять появилась табличка. Я тоже мигнула. В первый раз мне пришло в голову, что, в конце концов, все это может оказаться правдой. И как только эта мысль появилась, я тотчас осознала, что это и естьправда. Иначе и быть не может. Никто не мог бы, даже и с более серьезной целью, выкинуть такую штуку.
– Значит, ты настоящий, – в смятении пробормотала я.
– Не настоящий, – терпеливо повторил Джо. – Электронная модель. Я же объяснял. Но это серьезно. Может, мы все же поговорим, и ты не будешь выключать телевизор, звонить 911 и все такое?
– А куда я денусь? – спросила я, подпустив в голос сарказма. – Ты же все равно сам себя включаешь.
– Это ранит мои чувства, – с важностью проговорил Джо. – Ты думаешь, раз я сляпан из кусочков разных ведущих шоу и дикторов новостей, – обиженным тоном продолжал он, – значит, и ничего не чувствую? Мне по крайней мере кажется, что это не так.
– Ну хорошо, Джо, давай уже перейдем к объяснению.
– О’кей. Все дело в том, что ты нам нужна, чтобы помогать мне поддерживать свое сознание. – Теперь его волосы стали темней и как будто длиннее, и он больше походил на Ховарда Стерна, чем на Дэвида Леттермана. – Тебе известно, что, например, в органе мужчины, который называется «пенис», эрекция возникает, когда его наполняет кровь?
– Ну, скажем, имею представление… – мрачно отозвалась я.
– О’кей. Тогда, вероятно, ты понимаешь и то, что мысль, воображение и даже само сознание существуют потому, что поток крови приливает к массе нейронов, которую вы называете мозгом?
– Усвоила, – подтвердила я.
– Ну ладно. Электронная нейронная модель, которую мы называем Джо, то есть я, сочетает все это в одной матрице потока электронов, так как для временной сущности нет необходимости в долговременной памяти или воспроизведении. Мой создатель объединил для простоты все в одну систему. Но в некотором смысле этот же принцип создает определенные сложности. Суть в том, что для поддержания электронного потока в цепи так называемого мозга или сознания приходится постоянно стимулировать и сексуальную цепь.
– Хочешь сказать, что ты не в состоянии ни о чем думать, если нет «клубнички»?
– Вот именно, – вздохнув, вымолвил Джо. – Разумеется, мы говорим только об электронной модели. На самом деле у меня даже нет… – Он взглянул на свои колени.
– Пожалуйста, без подробностей! – воскликнула я. – Хочешь сказать, что все это время, пока мы с тобой чесали языки, ты…
– Поддерживал свое сознание, наслаждаясь обществом красивой женщины, которая только что вышла из ванны. Виктория, я здесь лишь потому, что ты меня заводишь.
Я сама не понимала, оскорбление это или комплимент.
– Значит, ты хочешь, чтобы я продемонстрировала тебе стриптиз?
– Нет, нет, нет. Не совсем так. Из заказов, которые ты делала, я знаю, тебе нравится, ну, скажем, украшать себя элегантным и экзотическим бельем.
– И вовсе в нем нет ничего экзотического. Я покупала его в основном для своего бойфренда. – Смутившись, я почему-то стала оправдываться.
– Но кое-что ты покупала и после разрыва с ним.
– Может, я решила стать своим собственным бойфрендом, – рассердившись, выпалила я. – Черт подери, мне все равно кажется, что ты уж больно сексуально озабоченный.
– Возможно, так и есть, – с усмешкой отозвался Джо. – Тут уж ничего не поделаешь – я не могу изменить свою природу, она является электронной сущностью, скомпилированной из телепрограмм. Я должен быть мужественным и, вероятно, очень сексуальным. Если бы у тебя было кабельное телевидение или если бы меня кроили из политического канала, тогда музыка или политические комментарии смогли бы поддерживать мое сознание. А так мне требуется визуальная секс-стимуляция. Красивая женщина в роскошном белье.
– Белые хлопчатобумажные трусики не слишком-то возбуждают.
– Скажи это Элвису, – опять усмехнулся он.
Я понятия не имела, что отвечать, а потому сказала:
– Ну, не знаю.
– Что тут знать? – быстро отозвался Джо. – Смотри на все проще: это не я придумал и не ты. Мы оба просто выполняем свою работу. Если уж все это тебя так напрягает, тогда забудь. Оденься и иди погулять. Или погаси свет и ложись спать. Ты всего лишь пропустишь «Шоу Джо». И уникальный шанс единственный раз за целую вечность поспособствовать установлению контакта между вашим президентом и невероятно мудрым, интересным, поразительным внеземным существом, которое в восемнадцать раз больше всей вашей долбаной Солнечной системы.
– Не возбуждайся ты так. – Я усмехнулась (моя очередь) и встала, чтобы добыть еще порцию вина. По дороге к холодильнику я почти ощущала, как волновые формы Джо – или как он их там, черт возьми, называет – обволакивали все мое тело, нежно, как душистая вода в ванне. На мне был халат мягкого терракотового цвета и, конечно, трусики, тем не менее я чувствовала себя абсолютно нагой. И это чувство не было таким уж совсем неприятным. Налив бокал, я едва удержалась, чтобы не предложить его Джо. – Послушай, сделай мне одолжение, заткнись про Элвиса, о’кей? Я от этих разговоров дурею.
