Текст книги "Комната Наверху и другие истории"

Автор книги: Терри Бэллантин Биссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Он уходит в темноту.

ФЕЙНМАН: Ну да. Но, надеюсь, это в последний раз. Давайте, ребята, я вам посвечу.

Фейнман подходит к джипу и включает прожектор, установленный со стороны водителя. Свет выхватывает широкую пустую могилу, недавно выкопанную среди деревьев.

Ким-2 подтаскивает к ней оба тела, ухватившись за короткую цепь между наручниками. На секунду поднимает взгляд и выглядит со стороны как олень, пойманный светом автомобиля.

Фред-2 подходит к Фейнману и выключает прожектор и фары.

ФРЕД-2: В темноте легче.

ФЕЙНМАН: Мне все равно.

КИМ-2 (слышен голос):Иди сюда, Фред. Я похороню тебя, но себя я хоронить не собираюсь. Слишком мрачно. Так что – пополам.

ФРЕД-2: О’кей, о’кей.

Фред-2 оставляет «М-1» в джипе и берет саперную лопатку. Уходит в темноту, оставляя едва видного в слабом свете Фейнмана одного.

Слышен звук лопаты. Фейнман сидит на капоте джипа, закуривает последнюю сигарету. Мнет пустую пачку. Выбивает барабанную дробь по корпусу джипа.

Сбоку появляется Ким-2.

КИМ-2: Мне бы тоже.

ФЕЙНМАН (показывает пустую пачку):Кончились. А вообще-то я думал, вы бросили.

Ким-2 выхватывает сигарету изо рта у Фейнмана.

КИМ-2: Забавно. Это было «сейчас». Теперь наступило «тогда».

ФЕЙНМАН: Я тут кое о чем подумал. Серьезно, Ким. Может, это курение, еще до вашего рождения, не позволяет вам бросить курить потом. Подумайте об этом.

КИМ-2: Мне все равно.

Ким-2 делает несколько глубоких затяжек, возвращает Фейнману его сигарету и уходит в темноту.

ФРЕД-2 (слышен голос):О’кей. Готов?

КИМ-2 (голос): Вроде да.

ФРЕД-2 (голос кричит):Все о’кей!

ФЕЙНМАН: Иду!

Он проверяет кольт, тушит сигарету о ступеньку джипа, швыряет окурок в сторону, стряхивает пепел со ступеньки.

Уходит в темноту.

КИМ-2 (голос):Надо было все-таки отправить это долбаное письмо!

ФЕЙНМАН (голос):Кто сказал, что на этот раз я его не отправлю? Не надо было вырывать у меня пистолет.

КИМ-2: Вы, конечно, пошутили, мистер Фейнман? Тогда бы у вас ничего не вышло.

ФРЕД-2: Эй, ребята, давайте с этим заканчивать, на этот раз навсегда.

ВЫСТРЕЛ. Вспышка МОЛНИИ. Еще один ВЫСТРЕЛ.

ГРОМ и снова МОЛНИЯ. Камера уходит от джипа. Вспышки МОЛНИИ выхватывают силуэт Фейнмана. Он держит в руке пистолет и смотрит на землю. Потом сует пистолет за пояс, поворачивается и идет к джипу.

Наступает темнота и тишина.

Вдалеке слышно, как заводится джип. Вспыхивают фары. Скрипит коробка передач. Джип неумело уползает прочь.

ЗИГЗАГ MEPTBEЦA

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

– Ты ни за что не поверишь в то, что я тебе расскажу, – взволнованно протараторил Хол.

– Скорее всего нет.

– Но я все равно расскажу.

– Скорее всего да.

– Существует другой мир.

– Скорее всего существует.

– Камилла, перестань вредничать. Если бы ты могла меня видеть по телефону, ты бы поняла, я – серьезно. Другой мир! Кроме нашего.

– Как Лекугилла, – вздохнув, заметила я. – Как Ровензори.

– Нет. По-настоящему другой.

– Как Луна?

– Луна – это часть нашего мира. А я говорю о чем-то намного, намного, намного более удивительном! Одевайся. Я сейчас подъеду.

– Луна не являетсячастью нашего мира. И я не хожу по квартире голая. Я смотрю по телевизору «Неразгаданные тайны», так что раньше девяти не приезжай, если не согласен держать рот на замке до этого часа.

Хол был моим лучшим другом. Он и сейчас мой лучший друг, с самой школы и до сих пор. Из всего нашего класса через одиннадцать лет только мы двое не состояли в браке. Так сказать, хоть наполовину нормальные.

Хол поступил в общественный колледж «Блюграсс» во Франкфурте и торгует наркотиками. Я работаю в «Квик-Пик» и смотрю «Неразгаданные тайны».

Шутка.

Хол приехал только в 21:07. Я сидела на крыльце дома – «Белл-Мид-Армз», – курила сигарету и поджидала его. Мой последний бойфренд не разрешал мне курить в квартире, и, избавившись от него, я сохранила и квартиру, и верность запрету. Был теплый июльский вечер, звук принадлежащего Ходу «Кавалера-85» слышался за целый квартал. Трансмиссия у него слегка подвывала. Вероятно, это самый плохой из всех когда-либо существовавших автомобилей. Уж мне ли не знать – мой последний дружок работал на дилера из «Шевроле».

Но хватит о нем.

–  Это другой мир, – проговорила я, пытаясь, чтобы мой голос звучал таинственно, как у Роберта Стакка из «Неразгаданных тайн».

– Когда ты его увидишь, то перестанешь смеяться, – обиженным тоном произнес он.

– Патагония? – спросила я. – Тибет? Мачу Пикчу?

Мы знали все самые экзотические места. Детьми мы вместе рылись в стопках журнала «Нейшнл джиогрэфик». Я искала страну Оз, а Хол – место, куда отправился его отец. Мы не нашли ни того, ни другого.

– Не Луна. Не Лекугилла. Не Мачу Пикчу. Он действительно совсем другой.

– Где ты про него вычитал?

– Я не вычитал. Я нашел его. Я там был.Серьезно, Камилла. Я – единственный, кому про него известно. Он даже не похож на реальность. Это – другой мир.

– Мне кажется, ты сказал, что он настоящий.

– Поехали. Садись в машину. У нас будет прогулка.

Мы выехали со Старого Девятнадцатого шоссе на Зигзаг мертвеца. Это длинный узкий отрезок дороги в районе обрыва Кэдди над рекой Кентукки. Теперь там уже никто не гибнет. Хотя говорят, что в прежние времена, когда дорога еще не приобрела федерального значения, людям случалось вдребезги разбиваться у подножия обрыва. Это тем, кто не долетал до реки.

– Когда я здесь проезжаю, всегда вспоминаю Васкомба, – сказала я. Мы были в старших классах, когда Джонни Васкомб проехал по Зигзагу мертвеца со скоростью пятьдесят девять миль в час. Насколько я знаю, никто до сих пор этот рекорд не побил. Горькая ирония в том, что Джонни Васкомб погиб не в автокатастрофе, а на флоте. Это единственный умерший из моих знакомых.

– Странно, что ты заговорила о Васкомбс, – сказал Хол. – Когда это все случилось, я как раз пытался проехать Зигзаг, как Джонни.

– Случилось? Что и когда?

– Сама увидишь, – сквозь зубы пробормотал Хол. Мы поднялись на вершину обрыва, проехали Зигзаг, затем свернули на старую лесную дорогу. Сразу стало темно.

– Приключение в духе Стивена Кинга? – с иронией спросила я.

– Нет, Камилла. Просто я разворачиваюсь. – Хол сдал назад, вернулся на шоссе, и мы понеслись вниз с холма по извилине Зигзага. Спускаясь, едешь по внешней стороне, потому это место и зовут Зигзаг мертвеца.

– Я езжу здесь дважды в неделю, когда возвращаюсь из Франкфурта домой. Сначала, для эксперимента, я ехал на сорока милях, потом на сорока двух, на сорока четырех. Прибавляя по две мили. Как Джонни.

– Понятия не имела, что он так делал.

– У него был научный подход.

– Пятьдесят девять миль он сделал на своем «ягуаре», а вовсе не на драном «шевроле».

– Я даже не собираюсь пробовать на пятидесяти, – с раздражением возразил Хол. – Смотри, что случилось со мной на сорока двух.

Приближаясь к Зигзагу, Хол держал «кавалер» на сорока двух милях в час. С пассажирского места это выглядело как тридцать девять. Белые столбики мелькали в свете фар у самого полотна дороги. Зигзаг стал круче, но Хол придерживался прежней скорости. После третьего поворота деревья расступились, я поняла, что мы находимся над самым обрывом.

Шины взвизгнули, но негромко. Мелькали столбики – один, другой, третий… Все они были друг от друга на равном расстоянии, и мы ехали с неизменной скоростью, так что из машины казалось, что никакого движения вообще нет. Канаты между столбиками раскачивались в свете фар, как белые волны, и тут одна из волн как бы открылась, мир словно вывернулся вдруг наизнанку, и мы оказались в комнате.

Не в машине, а в белой комнате. Мы сидели бок о бок на какой-то лавочке. Я чувствовала, что справа от меня находится Хол, но не видела его, пока он не встал.

Он встал, я встала вместе с ним. Он повернулся, и я повернулась. Перед нами была стена. Нет, окно. За ним виднелась бесконечная череда холмов, белых, но темных, как снег в свете Луны. Потом Хол опять повернулся, и я повернулась вместе с ним. Еще одна стена. Мне хотелось посмотреть, что за ней, но Хол сделал шаг назад. Мы сделали. Я увидела звезды, белая комната исчезла. То, что мне показалось звездами, на самом деле было листьями, поблескивающими в свете фар. Через лобовое стекло. Мир снова вывернулся наизнанку. Мы снова сидели в машине, остановившись у подножия холма, где Старое Девятнадцатое шоссе соединяется с Ривер-роуд. Я узнала знак на стояке со следами пуль.

Хол опять был слева, а не справа, и с триумфом смотрел на меня.

– Ну? – спросил он.

– Ну и что, черт возьми, это было? – в свою очередь спросила я.

– Ты ведь тоже все видела, да?

– Видела? Да я была там. Мы были.

– Где? – В голосе Хола вдруг появились интонации юриста или копа, проводящего допрос. – Чтоэто было? Чем оно было для тебя?

– Гм-м-м… Белая комната. Вроде приемной врача.

– Значит, она – реальна, – удовлетворенно проговорил Хол, включая скорость и сворачивая на Ривср-роуд, чтобы ехать обратно в город. – Мне надо было знать, реально это все или нет. Знаешь, я почти хотел, чтобы ты ничего не увидела. А теперь не знаю, что делать.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

На следующий день Хол заехал за мной в «Квик-Пик» после работы. Опоздал на двадцать минут. Я сидела перед входом и ждала его.

– Камилла, прости, что опоздал, – с чувством произнес он. – Я хотел рассказать об этом своему профессору.

Мы оба знали, что имеется в виду под «этим».

– У него не оказалось времени, чтобы поговорить со мной. Ему нужно было идти. Он работает в двух местах. Он считает, это может быть связано с белыми столбиками, мелькающими в свете фар. Черт побери, я уже думал об этом. У меня есть теория, что они могут создавать резонанс и открывать портал в другую вселенную.

Хол читает научную фантастику. Я-то никогда не могла заставить себя ею интересоваться.

Мы съезжали со Старого Девятнадцатого шоссе.

– Я пробовал проезжать и быстрее, и медленнее, – продолжал Хол. – Пробовал ехать с включенным радио в низком диапазоне и так далее. Все происходит только на скорости сорок две мили в час, только на этом «кавалере» и только ночью. Вчера вечером был третий раз. Я решил взять тебя с собой, чтобы убедиться – это не галлюцинации или еще какая-нибудь ерунда.

Хол свернул на лесную дорогу.

– Подожди, – остановила его я. – Откуда мы знаем, что всегда можем вернуться назад?

– Одна из стен ведет обратно. Делаешь шаг назад, и все. Это самая легкая часть. Она разрушает чары или что-то в этом духе.

– Чары. Звучит не очень научно. Что, если мы окажемся в ловушке, застрянем там?

– Камилла, в нашем мире ты тоже застряла на всю жизнь.

– Это совсем другое дело, и ты сам это знаешь. Во-первых, наш мир больше.

– Ты хочешь соскочить? – спросил он.

– А ты? – Вот оно. Мы оба ухмыльнулись. Как мы могли отступить? Как часто человеку выпадает шанс попасть в другой мир?

Хол вырулил на шоссе, и мы двинулись вниз с холма.

– Может, мне пристегнуться?

– Ха! Я не знаю, никогда об этом не думал.

Я пристегнула ремень безопасности.

Тридцать семь. Сорок. Сорок два (которые выглядят с пассажирского места как тридцать девять). Шины скрипят, но лишь чуть-чуть, негромко. Взвыла трансмиссия.

– Откуда ты знаешь, что этот спидометр точный? – спросила я.

– Это не имеет значения. Ты когда-нибудь слышала про относительность? Просто сиди и смотри вперед, и все, о’кей?

Я рассматривала украшение на панели – маленькую хромированную фигурку кавалера в обтягивающих панталонах и шляпе с пером. Глазки – как две изюминки. Белые столбики на обочине начали мелькать знакомым волнообразным манером. Канат между ними ритмично раскачивался. На этот раз я заметила момент, когда волна вывернула мир наизнанку, как носок. И вот мы опять в белой комнате.

Войти туда было легче, чем в кинотеатр. И выйти тоже. Ни одна картина не возникала, пока я на нее прямо не посмотрю. Потом она вроде как сама в себя втягивалась. Я опустила глаза и увидела скамейку. Белую. И белый пол. Потом посмотрела себе на руки и ноги. Выглядела я как компьютерный персонаж или как рисунок в мультфильме. Я была плоской и существовала, только когда двигалась. Если, например, не двигать рукой, то она исчезала. Но если ею пошевелить или внимательно на нее посмотреть, она оказывалась на месте.

Я попробовала изнутри провести языком по зубам. Там ничего не было. Ни слюны, ни зубов.

А вот разговаривать я могла. Посмотрев на Хола, я легко произнесла:

– Вот мы и здесь. – Понятия не имею, откуда доносилась речь.

Хол отозвался теми же словами:

– Вот мы и здесь.

Мне захотелось встать, и я встала. Хол встал вместе со мной. Это оказалось легко, словно разворачиваешь лист бумаги. И стало казаться, что вроде бы так и надо.

– Давай посмотрим, что здесь есть, – предложила я.

– О’кей, – согласился Хол.

Освещение там было такое же, как в «Квик-Пик». Чем дольше я смотрела на предметы, тем нормальнее они выглядели. Но все же нормальнонормальными не становились. Белая комната не была по-настоящему белой. Сквозь стену я видела холмы – бесконечную череду.

– Посмотри на эти холмы, – позвала я Хола.

– Я думаю, это облака, – отозвался он.

Я взглянула на него и вдруг испугалась. Обычно в снах вы никогда не смотрите на людей прямо. В глубине души я надеялась, что все это окажется чем-то похожим на сон. Но получалось иначе.

– Вот мы и здесь, – снова повторил Хол, протянул руку назад и коснулся скамьи у нас за спиной.

В тот же миг я тоже до нее дотронулась. Теперь я делала то же, что он. На ощупь лавочка была нормальной. Но все же не нормальнонормальной.

– Пора возвращаться, – сказал Хол.

– Нет еще, – возразила я и повернулась. Он повернулся вместе со мной. Похоже, один из нас решал, что делать обоим, теперь наступила моя очередь.

Мы стояли лицом к еще одной белой стене. Присмотревшись, я поняла, что вижу сквозь нее длинную череду комнат. Как в зеркале. Только они не уменьшались. И все были пусты, кроме одной.

– Там человек, – прошептал Хол.

Человек в комнате за стеной повернулся к нам.

Я почувствовала, как ноги сами собой сделали шаг назад, хотя казалось, я не могла сделать ни единого движения. Должно быть, мы прошли сквозь стену, потому что снова оказались в машине перед знаком стоянки. Следы пуль, ремень безопасности – все как всегда.

– Как мы сюда попали? – спросила я.

– Я шагнул назад, – пожал плечами Хол. – Видимо, поддался панике.

– Надо было подождать, пока я приготовлюсь.

– Камилла, о чем мы спорим! – воскликнул Хол. – Ты видела то же, что и я? Видела?

– Конечно. Но не будет обсуждать это. Не надо никаких теорий. Давай просто вернемся.

– Завтра вечером.

– Нет сегодня. Прямо сейчас.

Мы развернулись, двинулись к вершине холма и снова пронеслись по Зигзагу мертвеца. И снова возникло впечатление, будто входишь в кинотеатр (или выходишь из него). С каждым разом это получалось все легче. Теперь встала я, вместе со мной встал Хол. Я повернулась к стене (она была справа от нас). Он оказался на месте, именно там, где мы его видели. Стоял и смотрел на нас из соседней комнаты.

– Васкомб! – прошептал Хол.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

– Гарольд, – произнес Васкомб. Это не было ни приветствие, ни вопрос. Казалось, увидев нас, он не удивился.

– Со мной Камилла, – неловко проговорил Хол.

– Какая Камилла?

– Друг…

– Ладно, брось, – с раздражением вмешалась я. В школе мы два года сидели рядом. В выпускном классе он встречался с моей кузиной Рут Энн.

– Вы сейчас где? – спросил Васкомб. Как Хол, как я сама, он присутствовал, только когда я пристально на него смотрела. Никаких подробностей видно не было. Но когда он говорил, голос звучал прямо у меня в голове, как будто всплывало воспоминание.

– Мы здесь, там же, где и ты, – ответил Хол. – Где бы это ни находилось… Так где же мы?

– Я не знаю. Я мертвый.

– Я знаю, – неловко пожав плечами, проговорил Хол. – Мне очень жаль, прости.

– Я не помню, как я умер, – продолжал Васкомб. – А что, я должен помнить?

– Взорвался котел, – пояснил Хол.

– Ты служил на флоте, – вставила я. – Ты погиб на верхней палубе авианосца «Китти Хок».

– Ты кузина Рут Энн, – вспомнил Васкомб. – Тамара. Я всегда считал тебя хорошенькой.

– Камилла, – поправила я, но простила ему все. Внешность Васкомба почти совсем не содержала деталей. Просто было с кем поговорить. Тем не менее он выглядел более основательно, чем я или Хол. Возникало впечатление, что если протянуть руку, то можно коснуться его сквозь стену. Но мне не хотелось протягивать руку.

– Вы оба мертвые?

– Нет! – резко ответил Хол. – Мы просто… пришли в гости. Приехали на машине. Ну, вроде того.

– Я знаю. Зигзаг мертвеца. Я обнаружил его, когда был еще подростком, – стал рассказывать Васкомб. – Ты едешь на определенной скорости, ночью, и оказываешься здесь. После меня вы – первые. Я здесь торчу целую вечность. Вы еще подростки?

– В душе, – улыбнулась я.

– Я учусь в общественном колледже, – сообщил Хол.

– Радуйся, что ты не мертвый. Здесь всему конец.

– Да нет же! – чуть не закричала я. – Ты умер, но вот он – ты!

– Все равно я мертвый, – бесстрастно проговорил Васкомб. – И все равно все кончено.

– Но ведь это значит, что есть жизнь после смерти! – возразила я.

– Вроде того, – пожал плечами Васкомб. – Не очень-то это весело. И вообще доступно только людям, которые проезжают Зигзаг с определенной скоростью и, вероятно, на машине определенной марки. Думаю, что столбики на обочине в свете фар создают волновые колебания, которые перебрасывают вас в другую вселенную. На флоте я изучал электронику.

– А у тебя какая была скорость? – спросил Хол.

– Пятьдесят одна миля, – ответил Васкомб. – На «ягуаре». Я ехал за Рут Энн. Но «ягуар» я потом продал. Он уже тогда был классикой. Сколько с тех пор прошло?

– Десять лет.

– Только подумать, сколько бы он стоил теперь! Рут Энн знает, что я погиб?

– Это было десять лет назад, – мягко проговорил Хол. – Она замужем и счастлива.

– Откуда ты знаешь? – спросила я. На самом деле Рут Энн собиралась разводиться, но я решила, что не стоит об этом упоминать.

– Не надо было мне продавать тот «ягуар»! – с сожалением заметил Васкомб. – Ни в каком другом автомобиле этот трюк не получится. Как это вы сумели?

– На «кавалере», – ответил Хол.

– «Кавалере»?

– Это модель «шевроле».

– Ну и как она?

– Подумать только, ты умер, а все еще болтаешь о машинах! – воскликнула я.

– Обычно я вообще ни о чем не говорю. Смерть тут мало что меняет. Никогда не думал, что вернусь сюда. Я имею в виду – после смерти. От чего, вы говорили, я умер?

– Взрыв котла, – сказала я. – На авианосце. Вы были тогда в Средиземном море.

– Средиземное море? Что это?

– Нам пора идти, – сказал Хол. – Э-э-э… Приятно было повидать тебя.

– Вот видите, – с горечью проговорил Васкомб. – Вы не умерли. Вы можете вернуться, а я – нет. Думаю, буду торчать тут во веки веков. Вы еще приедете ко мне?

– Конечно, – воскликнула я. Мне хотелось его утешить, но на самом деле больше всего я хотела сейчас вернуться домой.

– И привозите Рут Энн.

– Что? – Мы одновременно повернули головы.

– Она замужем, Васкомб, – повторила я.

– А мне показалось, ты сказала, что она разводится.

– Разве я это сказала?

– Мне показалось, ты начала говорить.

– Она ведь считает, что ты умер, Васкомб.

– Я и правда умер. Потому и хочу повидать ее. Я никогда никого не вижу.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Увидев меня у своих дверей на следующий день, Рут Энн очень удивилась.

– Может, пригласишь меня войти? – с сарказмом в голосе произнесла я. Надо сказать, что я предпочитаю короткие стрижки и ношу мотоциклетные куртки. Рут Энн принадлежит к абсолютно иному типу.

Однако я – ее кузина, и ей пришлось пригласить меня в дом. Кровь – не водица. Она принесла банку ледяного чая и поставила ее на стол.

– Ты насчет тети Бетти? – спросила она. Моя мать, ее тетка, можно сказать, пьяница.

Я репетировала свой рассказ, даже в машине пыталась изложить его вслух, но сейчас явственно видела, что ничего не получится. Чудес не бывает.

– Нет, насчет Васкомба. Но здесь я рассказать не могу. Я зашла узнать, не могли бы мы… поехать на прогулку?

– Джонни Васкомб? Камилла, ты случайно чем-нибудь не обкурилась?

Я как раз курила сигарету, но тут решила ее затушить.

– Это касается Васкомба и тебя, – твердо проговорила я. – Насчет весточки от него.

Рут Энн побледнела.

– Письмо?

– Весточка, – повторила я глупое слово, не придумав ничего лучшего. – Не письмо.

Казалось, она почувствовала облегчение.

– Знаешь, он писал мне с флота. Я никогда не отвечала на его письма. Джонни Васкомб? Но что это может быть? Да ладно. Не хочешь – не говори. Я поеду.

– Я поговорил со своим профессором, – сообщил Хол, встретив меня у «Квик-Пик» после работы. – Он считает, что это, вероятно, какая-то искусственная вселенная, созданная волновым движением света на придорожных столбах. Очень редкое явление.

– Надеюсь, – вложив в голос всю доступную мне иронию, заметила я. Не хотелось бы вылетать в новый мир каждый раз, когда на дороге попадается крутой поворот.

– Он говорит, что причина нечеткости образов в том, что наше сознание настроено на нашу Вселенную. Что бы оно, то есть сознание, ни видело, оно должно свести эту информацию к версии привычного нам мира. Пусть даже на самом деле все там выглядит абсолютно иначе. Ты думаешь, Рут Энн придет?

В 21:06 появилась «вольво» Рут Энн. Кузина махнула мне рукой из окна.

– А этот что здесь делает?

– Он – в деле, – пояснила я.

– Я не могу с ним показываться на людях. Он ведь торгует наркотиками, разве не так? – Эрвин, ее муж, был сенатором штата. (Не настоящим сенатором, а сенатором в штате.)

– Торговал, – соврала я. – К тому же я думала, ты разводишься. И все равно тебе придется подойти. Я обещала.

– Обещала кому? – с подозрением спросила она.

– Не заставляй меня объяснять. Слишком все неправдоподобно. Садись на переднее сиденье. Я сяду на заднее.

Мы влезли в «кавалер».

– Давненько не виделись, – ухмыльнулся Хол. – Должно быть, вращаемся в разных кругах.

– Откуда мне знать, – процедила сквозь зубы Рут Энн. – Я-то не имею привычки вращаться.

Я и забыла, какой она может быть вредной.

Хол выехал со Старого Девятнадцатого шоссе и поехал к Зигзагу мертвеца. Я чувствовала, что следует как-то подготовить Рут Энн, но не могла придумать, с чего начать. Да она и не дала мне возможности хоть что-то сказать.

– Камилла, объясни мне, что происходит! – потребовала Рут Энн, как только мы стали подниматься к обрыву. – Немедленно! Иначе я выйду из машины.

Я и забыла, какой она бывает властной.

Хол свернул на лесную дорогу у вершины холма.

– Вчера вечером мы разговаривали с Васкомбом, – выпалила я. – Конечно, это звучит дико.

– Это что, шутка в духе Стивена Кинга? – холодно осведомилась Рут Энн. – Если так, я выхожу.

Хол перегнулся через сиденье и открыл дверцу с ее стороны.

– Ради Бога! Камилла, я же говорил, что от нее будут одни хлопоты.

– Нет! – выкрикнула я, потянулась через спинку и закрыла дверцу машины. – Стивен Кинг тут ни при чем. Это скорее любовный роман.

Для Рут Энн это – аргумент. Она заткнулась. Хол сдал назад и развернулся.

– Настоящая любовь, – продолжала я. – Когда любовь побеждает смерть.

– Побеждает? – Хол смотрел на меня в зеркало заднего вида.

Я поняла, что зашла слишком далеко.

– Пристегни ремень, – посоветовала я Рут Энн.

Хол мчался с холма на скорости тридцать миль, тридцать пять… Рут Энн снова взялась за свое:

– Зигзаг мертвеца? Вы что, решили меня напугать?

– Рут Энн…

– Тоже мне – гонки! Убожество, да и все! – заявила Рут Энн. – Джонни Васкомб проезжал этот серпантин на семидесяти пяти милях. И не один раз!

– Рут Энн, заткнись, а? – попросила я. – Любуйся украшением на капоте. Маленький кавалер.

– На пятидесяти девяти, – сказал Хол. Пробурчал.

Сорок две мили в час. Возникла волна, колеблющийся поток придорожных столбиков, мир вывернулся наизнанку, как носок, и вот мы здесь, в белой комнате. Я бы вздохнула с облегчением, вот только у меня в тот момент вообще перехватило дыхание. Если она и теперь не заткнется, значит, не заткнется никогда.

– Куда мы попали? – спросила Рут Энн.

– В другой мир, – с триумфом в голосе объявил Хол.

– Это что, какая-то военно-морская штучка? Они что, соврали насчет аварии?

Чтобы заставить ее замолчать, я встала и потянула за собой Хола и Рут Энн. Вставая, я заранее знала, что так и будет. За стеной виднелась бесконечная череда холмов.

– Кому все это принадлежит? – спросила Рут Энн.

Я повернулась, и они опять повернулись вместе со мной. Теперь мы оказались лицом к стене, за которой тянулась длинная анфилада комнат. Васкомб стоял там, словно ждал нас все это время.

– Господибожемой, – забормотала Рут Энн. – Джонни! Это ты?

– Не совсем. Я мертвый. А ты кто?

– Это я.

– Ты сам просил привезти ее, – в растерянности проговорила я.

– Кто кого просил что? – спросил Васкомб.

– Ты сказал нам привезти ее, – в нетерпении повторил Хол. – Ты разве не помнишь?

– Я же говорю вам, я умер, – уныло протянул Васкомб. – Мне тяжело что-нибудь запомнить. Точнее, не то чтобы тяжело, а просто не получается.

– Ты хочешь, чтобы мы ушли? – спросил Хол. Я бы сказала, спросил с надеждой. – Мы можем увезти ее обратно.

– Обратно – это куда?

– Джонни! – завизжала Рут Энн. – Немедленно прекрати! – От ее вопля задрожала вселенная.

– Рут Энн? – словно очнувшись, спросил Васкомб. – Я хотел привезти тебя сюда, но продал «ягуар». Ты разозлилась, потому что я показал ребятам твой бюстгальтер в «бардачке». Сам не могу понять, зачем я продал эту машину. Просто не верю.

– Джонни, ты правда умер? Тебя хоронили в закрытом гробу. Прости, что не отвечала на твои письма. Сейчас я жалею.

– Какие письма?

– Ты писал мне каждый день много недель. Или каждую неделю много месяцев? Ты что, не помнишь?

– Я помню, как расстегнуть твой бюстгальтер одной рукой. Но не помню тебя.И помню, что я мертвый. Если уж сюда попадаешь, то попадаешь навсегда. Как только ты стал мертвый, то мертвым и остаешься. И в будущем, и в прошлом. Так мне кажется.

– Пошли отсюда, – скомандовал Хол. Мне пришлось согласиться. Мы оба повернулись к другой стене. Рут Энн повернулась вместе с нами.

Небо было темным, но ярким, как на негативе. А холмы – белыми, но темными.

– Что случилось с Джонни? – спросила Рут Энн.

– Я не знаю, – соврала я и посмотрела на стоящего рядом Хола. Он шагнул к скамейке, но там была стена, мы проскользнули сквозь нее в темноту, которая обернулась листьями и деревьями, и мы снова оказались перед знаком стоянки. Дырки от пуль и все такое.

– Отвезите меня домой, – потребовала Рут Энн. Не знаю, может, она была не в себе. Так она рыдала. – Сейчас же, сию минуту!