Текст книги "Колония лжи"

Автор книги: Тери Терри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

15
ШЭЙ

Вбегаю в дом. Чемберлен снова вертится под ногами. Видел ли он, что я сделала? Запираю дверь на засов.

Одежда перепачкана кровью Спайка и рвотой, и я чувствую, что меня снова тошнит. Нужно срочно переодеться. Взбегаю по лестнице, сбрасывая на ходу вонючую одежду и с остервенением сдирая с кожи засохшую кровь, но получается плохо. К тому же то, чем я запачкалась внутри, просто так не отскребешь.

На грязное тело натягиваю чистую одежду и, дрожа всем телом, сворачиваюсь в комочек рядом с Чемберленом на кровати.

Что дальше? Что делать?

Издалека долетают обрывки криков и воплей, как будто где-то там еще продолжается схватка. Но та, что бушует внутри меня, намного, намного хуже. Спайк мертв. Из-за меня. Я виновата в его смерти. Повторяю эти слова раз за разом, но они все равно звучат фальшиво, словно я пытаюсь убедить себя в чем-то ненастоящем. Не могу это принять. Спайк мертв. Из-за меня. Его кровь на мне, на моей коже. Снова пытаюсь оттереть засохшие пятна, тру сильнее и сильнее, сдираю кожу ногтями, пока моя собственная кровь не смешивается с его кровью. Чувствую, как подкатывает истерика.

Я во всем виновата. Я…

Внезапно, словно клякса в воздухе, рядом проносится тень.

Келли?

Она кидается мне на грудь… обнимает… плачет. Нет, не плачет – у нее ведь нет слез, – но всхлипывает так горько, что душа рвется на кусочки.

– Как ты нашла меня? Откуда ты? – спрашиваю я.

Она как будто закусывает губу, сдерживает рыдания и после короткой паузы начинает говорить.

Извини. Я не она. Я не Келли! Думала, что я Келли, но я не она.

Во всей этой неразберихе – и снаружи, и внутри – ее слова заставляют меня собраться и попытаться понять, помогают успокоиться.

Она здесь, со мной, и мне так ее не хватало.

Я не Келли, повторяет она. Келли была моей подругой.

Стараюсь сосредоточиться.

– Не понимаю.

Послушай, мне нужно рассказать тебе кое-что. Алекс это Первый.

– Что?

Он Первый доктор! Он виноват в том, что началась эпидемия! – говорит она с болью и снова всхлипывает.

– Келли?

Не Келли. Меня зовут Дженна. Я знала, что заражаю людей, но не говорила тебе. Никому не говорила. Мне так жаль. Это моя вина. Во всем виновата я. Все, кто заболел и умер, заболел и умер из-за меня.

Она плачет, по-своему, сухо, без слез, и я тоже плачу, и наши слезы, настоящие и ненастоящие, но оттого еще более горькие, смешиваются. Мы обнимаем друг друга, пытаемся утешить и смягчить то, что смягчить невозможно.

16
КАЙ

Фрейя заставляет меня остановиться, спрятать мотоцикл и идти дальше пешком. Я понимаю, что она права, но мне так хочется попасть туда скорее. Прямо сейчас.

Съезжаю на обочину. Отсюда до дома уже недалеко, и мы слышим доносящийся из леса шум – крики, выстрелы.

– Почему Келли не возвращается? – беспокоится Фрейя. – Не нравится мне это. – Она как будто прислушивается к чему-то, потом качает головой. – Зову – не отвечает. А еще хуже то, что я ее не чувствую. Либо она блокирует нас, либо ее здесь нет.

– Мы больше не можем ее ждать, – говорю я. – Идем.

Фрейя кладет руку мне на локоть.

– Еще минутку. Не спеши. Дай мне осмотреться и, может быть, разобраться, что там происходит. – На несколько секунд взгляд ее как будто устремляется вдаль. – В лесу есть другие выжившие, их трое.

– Кто они? Шэй одна из них?

– Нет. Подожди. – Снова пауза. – Один из них обращается ко мне. Это мужчина. Говорит, что его зовут Алекс, и зовет нас к себе. Обещает показать мне безопасный путь.

Алекс здесь? Тогда, наверное, и Шэй тоже. Или, по крайней мере, он должен знать, где она. Я иду за Фрейей через лес, изо всех сил сдерживаясь и следуя указанной дорогой вместо того, чтобы сейчас же, незамедлительно, помчаться к нему и выяснить, что он знает.

На земле лежат солдаты в костюмах биозащиты. Мертвые. Рядом с ними другие, без всякой защиты. Их немного.

Бой, похоже, подходит к концу. Военные численно уступают противнику и явно проигрывают. И тут же, в самой гуще схватки, Алекс.

– А, Кай, привет. Я как раз думал, появишься ли ты, – говорит он и переступает через лежащего у него под ногами мертвого солдата.

– Где Шэй?

– Успокойся, – мягким, увещевательным тоном говорит Алекс. – Мы пока еще не нашли ее.

– Где Шэй? Скажи мне. Говори! Прямо сейчас. Что ты с ней сделал?

– Мы ее найдем, но в данную минуту я немного занят. Подожди немного, а пока отойди и не мешай. – Он произносит это с той необычайной непреклонностью, которая всегда меня злила и которой я, сколько себя помню, никогда не мог сопротивляться. Лишь теперь я наконец понимаю. Это то, что я всегда ненавидел.

Алекс пытается рыться у меня в голове.

Я отталкиваю его.

Он поворачивается и с удивлением смотрит на меня.

– Выучил новый трюк?

– Где она?

Алекс не отвечает и повторяет попытку, но я снова отталкиваю его и, поддавшись нарастающей злобе, хватаю за плечи.

Чьи-то руки отрывают меня от Алекса, тянут назад, и я слышу, как он говорит кому-то не убивать меня. Не убивать меня? Да это я убью его при первой же возможности!

Детский голос.

Я вижу девочку и пожилую женщину, чья рука лежит на ее плече.

– Все хорошо, Кай, – говорит девочка. – Шэй в безопасности, дома, с Чемберленом.

Словно позабыв обо мне, она вдруг поднимает голову, смотрит вверх и хмурится. Секундой позже и я улавливаю далекий рокот мотора.

Самолет?

Я поднимаюсь. Меня никто не держит, и я бегу к дому.

17
ДЖЕННА

Уходите из дома!

Сильный незнакомый голос, беспрекословный тон и бьющий прямо в разум приказ.

Это Беатрис, говорит Шэй в ответ на мой невысказанный вопрос, но в ее ответе сквозит удивление.

Уходите немедленно! – Паника захлестывает мысли Беатрис, и в следующую секунду мы тоже слышим его – звук мотора.

– Солдаты чего-то ждали. Окружили нас и ждали. Чего? Вот этого? – бесстрастно спрашивает Шэй, опустив глаза.

Рокот все ближе, но она не шевелится.

Шэй, вставай! Кай, должно быть, уже здесь.

– Кай?

Он ищет тебя повсюду.

– Кай пришел сюда? За мной? – Она смотрит на меня, и ее глаза снова оживают.

18
ШЭЙ

Я расширяю сознание. Опасность грозит с неба, и она все ближе и ближе. Вижу людей неподалеку – Алекса, Беатрис, Елену и других, некоторые из которых мне не знакомы, – все бегут от дома, чтобы укрыться под деревьями в лесу.

И только кто-то один бежит к дому, за мной. Я уже чувствую его ауру, хотя и не вижу ее; она импринт его сознания, мыслей и энергий, который я узнаю где угодно.

Меня трясет нервная дрожь – не могу поверить, что это Кай, хотя и знаю – да, он.

Легко и осторожно касаюсь его сознания. Кай? Это действительно ты?

Он не уходит от этой формы контакта, как сделал бы раньше, и отвечает мне мысленно: Шэй! Я иду за тобой! Он произносит мое имя так, что оно звучит как обещание и ласка.

Кай смотрит в небо, и я, глядя вверх его глазами, замечаю самолет. Он летит низко, над горизонтом, и при этом снижается, и я ощущаю внутри него смертельную угрозу. Вот почему Беатрис говорила, чтобы я выходила из дома.

По тому, как она кричала, понимаю, что она боялась за меня, но я не восприняла это серьезно, потому что после смерти Спайка, гибели солдат и всего прочего словно оцепенела.

Все из-за меня…

Не начинай. Не дай мне стать причиной новых смертей.

Страх за Кая пронзает меня, и я сбрасываю оцепенение.

Кай, повернись! Беги в лес! Я иду!

Я подхватываю на руки Чемберлена и срываюсь с места. Келли – Дженна? – отстает не больше, чем на шаг.

Вниз по ступенькам. Через гостиную. К выходу.

Распахиваю дверь и вижу:

Кай все еще бежит сюда, к дому, а не к лесу.

Самолет почти у нас над головами.

В ушах пронзительный свист. Я смотрю вверх.

Что-то падает с неба.

Какая я неловкая. Какая медлительная.

Слишком поздно.

Я застываю, охваченная странным спокойствием, потому что сделать уже ничего нельзя, и остается только надеяться, что Кай еще далеко, что он выживет.

Доли секунды зависают, как костяшки на шнурке, но как бы ни замедлялось время, его слишком мало, чтобы спастись.

Келли – Дженна – обнимает нас с Чемберленом темной и прохладной успокаивающей тенью.

Шаги Кая беззвучны, в его ауре калейдоскопом звука и цвета вертятся ужас, страх, боль.

И любовь.

Мне жаль, посылаю я Каю.

Мне действительно жаль.

19
КАЙ

Шэй в моей голове, ее сердце открыто мне, а мое – открыто ей. Но она вдруг прерывает контакт и отталкивает меня.

Слепяще яркий, резкий свет бьет в глаза.

Грохот врывается в мой череп, и кажется, что раскололась сама земля. Невидимая сила отбрасывает меня назад, я падаю на спину и ударяюсь головой о землю.

– Шэй! Шэй!

Кричу, зову, но ничего не слышу из-за грохота и гула. Собравшись с силами, поворачиваюсь, чтобы увидеть то, что увидеть боюсь, и вскидываю руки, защищая голову от летящих осколков.

Фасад дома – где у двери только что стояла Шэй – уничтожен полностью, и огонь уже расползается, пожирая остатки.

Шэй!

20
ДЖЕННА

Все получилось само собой. Инстинктивно. Я не думала – я просто сделала. Та штуковина падала с неба, и я бросилась к Шэй и окутала ее собой, создав тонкий защитный слой, укрывший и ее саму, и здоровенного кота у нее на руках.

Вот только слой получился слишком тонким. Растянутый до предела, он вспыхивает при взрыве, рвется и начинает разрушать меня.

Я кричу от боли.

Можно было бы свернуться в шарик, укатиться и спастись, но что станет тогда с Шэй?

Нет.

Я столько плохого сделала.

Пусть будет хотя бы что-то хорошее.

21
ШЭЙ

ВСПЫШКА.

ГРОМ.

Обычных, простых слов не хватает – мы как будто ныряем в сияющий блеск солнца, и звезды взрываются вокруг, словно мы оказались в уменьшенной копии Большого взрыва. Крошечная часть меня, словно сторонний наблюдатель, задается вопросом, какая же бомба ведет себя таким странным образом, тогда как другая, большая, удивляется, что я вообще способна о чем-то размышлять.

Келли? То есть… Дженна?

Она не отвечает. Она накрывает нас с головы до ног, меня и Чемберлена.

И кричит от жуткой, ужасающей боли.

Нам нужно уходить отсюда.

22
КАЙ

Люди бегут ко мне. Фрейя, Алекс, та девочка, сказавшая, куда ушла Шэй.

Фрейя подбегает первая и помогает подняться. Что-то говорит, но я не слышу. Пытается увести меня от горящего дома.

Воздух дрожит от грохота. Сбросивший бомбу самолет развернулся и возвращается.

Девочка замирает и смотрит в небо.

Самолет вдруг резко поворачивает и камнем падает на землю по другую сторону от дома. Неужели это сделала она? Второй взрыв на месте падения грохочет не слабее первого. Того, который накрыл Шэй.

Заслонив глаза ладонью, я смотрю на разрушения.

Пламя разрастается, и я представляю, что вижу стоящую в огне Шэй. Вот она покачнулась и идет в нашу сторону. Видение.

Я слышу изумленные возгласы. Слышу, как охнула Фрейя.

Что-то – или кто-то – и в самом деле движется. Горящая девушка идет через ад, темная фигура, окутанная слепящим блеском.

Это Шэй. Это должна быть Шэй. Но это и она, и не она… девушка и что-то намного большее. Девушка и богиня? Свет и волны энергии, которым полагалось уничтожить ее, абсорбированы и блокированы. Темное мерцание внутри света окружает ее. В какой-то миг оно, словно ожив, становится тем, что находит признание и отклик внутри меня.

Но потом темное мерцание светлеет и начинает распадаться.

23
ДЖЕННА

Мне так жаль, Шэй. Я пыталась. Пыталась изо всех сил.

Боль…

Жжение…

Распад…

Покой.

24
ШЭЙ

Тугой узел, которым оплела меня Келли/Дженна, начинает слабеть и распускаться.

Я бегу от бушующего за нами пламени.

Келли? Келли? Дженна? Зову снова и снова – ответа нет.

Она спасла меня и исчезла.

Келли нет нигде.

Случившееся убило ее. Она знала, что так будет, и боялась этого, но все равно осталась со мной. А теперь ее нет. Я хочу упасть на землю и выть, кричать от ярости и горя, но поднимаю голову и вижу рядом Кая. В уголке сознания бьется мысль: нельзя стоять, нужно идти, двигаться, уходить от надвигающегося сзади жара. Не сводя глаз с Кая, я делаю шаг, другой… быстрее, быстрее… И вот я уже бегу.

Ближе, еще ближе…

Я замираю – что-то не так. Вижу Беатрис и Елену, а рядом с ними высокая девушка с рыжими волосами. Ее я не знаю. Все четверо уставились на меня со страхом и изумлением. Чемберлен извивается у меня в руках, и я наклоняюсь, чтобы опустить его на землю.

Чуть в стороне Алекс. Возможно ли, что он тот самый Первый доктор, как сказала Келли/Дженна?

Ладно, с ним я разберусь позже.

Перевожу взгляд на Кая. Он стоит передо мной, бледный, со струйкой крови на щеке. Ранен? Оказался слишком близко от места взрыва?

Я делаю шаг ему навстречу, и он делает шаг навстречу мне, но останавливается в нерешительности. В глазах – смятение и страх, и у меня в груди все рвется на части.

– Шэй? Это ты? – шепотом спрашивает он и протягивает дрожащие руки. Я протягиваю свои, и Кай берет их – медленно и осторожно, будто и не знает наверняка, что они такое. Но мои руки те же, та же плоть и кровь, и прикосновение к ним успокаивает его.

Или не те же? Что вообще происходит? Может быть, я уже умерла и вижу это в посмертном сне? Если да и если после смерти можно видеть во сне Кая, то все не так плохо.

А потом он вдруг обнимает меня и прижимает к себе так крепко, что сомнений не остается: да, это не сон и Кай настоящий.

Я не умерла, мне это не снится – Кай здесь, со мной.

Он, конечно, растерян и напуган увиденным, но держит меня так крепко, как будто уже никогда больше не отпустит. В его ауре смятение и страх, но также изумление, радость и любовь.

25
КАЙ

Шэй жива. Не понимаю как, но жива. Я слегка отстраняюсь и снова смотрю на нее, хочу убедиться, что передо мной действительно она, живая и целая. Не объятая огнем девушка-богиня, а всего лишь Шэй, но я знаю, она далеко не всего лишь. Смогу ли я когда-нибудь смотреть на нее, как прежде, словно не зная этого? Что случилось, то случилось, и делать вид, что ничего не произошло, невозможно. Сама Шэй ошеломлена, сбита с толку, опечалена и испугана. Боится меня? Нет… не так… Тени эмоций проносятся по ее лицу так быстро, что за ними и не уследишь.

Но потом я замечаю кое-что еще – засохшую кровь на руках, шее, волосах – и провожу ладонью по щеке, ищу рану, но нахожу только царапины, которые не объясняют, откуда столько крови.

Шэй качает головой.

– Она не моя. – Я знаю, что она сказала, но не слышу самих слов – у меня что-то с ушами. От взрыва? В ее глазах снова блестят слезы, и я снова обнимаю ее и привлекаю к себе.

Как Шэй выжила? Бомба взорвалась там, где она стояла. Я своими глазами видел, как она вышла из огня, но подумал, что это только игра воображения, но…

Она тянется ко мне мысленно, и я не сопротивляюсь, не закрываюсь. Чувствую, Шэй делает то же, что делал я, проверяет, все ли у меня в порядке, но ощупывает меня не физически, а мысленно. По голове, в том месте, которым я ударился о землю, проходит теплый ветерок, и шум в ушах внезапно проходит.

Теперь подходят ближе и остальные. Девочка, сказавшая мне, где Шэй, трогает ее мысленно, словно, как и я, хочет убедиться, что она цела и невредима.

Здесь же и Фрейя.

– Где Келли? – спрашивает она.

Шэй поднимает глаза и качает головой.

– Келли спасла меня и… ушла.

Она снова плачет и говорит что-то непонятное насчет того, что Келли не Келли. И что значит ушла? Потом Шэй спрашивает о других, тех, которые дрались с солдатами.

– Они пришли с Алексом, – отвечает девочка. – Он привел их, чтобы спасти нас. Его потому и не было, что он уходил за ними.

Помяни черта… Откуда ни возьмись, появляется Алекс.

Увидев его, Шэй отстраняется от меня, выпрямляется и смотрит ему в глаза.

– Как ты пережила взрыв? – спрашивает он. – Тебя что-то защитило. Что?

– Келли. Келли защитила меня и спасла. Или ее правильнее называть Дженной?

– А… Я так и знал, что она тебе расскажет, – говорит Алекс. Я смотрю на них и не понимаю, о чем речь. Кто такая Дженна? – Где она?

– Нигде, – отвечает Шэй и судорожно вздыхает. – Келли спасла меня и ушла. Взрыв уничтожил ее.

Лишь теперь, когда слова приняли привычную форму, я начинаю верить им. Келли. Моя сестра. Неужели на этот раз она ушла насовсем?

– Интересно, – говорит Алекс.

Интересно? Сжав кулаки, я уже готов броситься на него, швырнуть на землю, но Шэй удерживает меня, просит подождать, и я, после всего, что выпало на ее долю, не могу отказать ей. Ни в чем. Даже в этом.

– Где ты был, когда пришли солдаты? – спрашивает Шэй.

– Немного ошибся в расчетах. Знал, что оставаться здесь рискованно, и договаривался о переходе в другое, более надежное место. Увы, ПОН появился здесь раньше, чем я рассчитывал.

– Нас блокировали. Спайк погиб. Тебе об этом что-нибудь известно?

– На них работал выживший. Он погиб.

Шэй пристально смотрит на него, потом кивает.

– Нам есть о чем поговорить.

– Ты права, есть. Но сейчас я предлагаю уйти отсюда как можно дальше. Несколько солдат ПОНа, включая лейтенанта Киркланд-Смита, сумели уйти. Скоро сюда придут другие или прилетит еще один самолет. Мы оставили машину в нескольких километрах отсюда. Надо скорее идти туда.

Здесь происходит что-то, чего я не понимаю. Что-то между Шэй и Алексом. Но они либо не говорят об этом, либо говорят мысленно.

Так или иначе, Шэй согласно кивает.

– Да. Надо уходить. Но я никуда не пойду, пока мы не позаботимся… – она на секунду останавливается, – о Спайке. В ее голосе и на лице такая боль, что мне хочется обнять ее, поддержать, утешить. Спайк? Кто такой Спайк?

Мой друг, отвечает она мысленно. Спайк был моим другом.

26
ШЭЙ

Желающих помочь с могилой для Спайка множество – Алекс привел с собой человек двадцать, – так что работа не заняла много времени. Я спрашиваю, как быть с остальными погибшими, в том числе и с солдатами, но он отвечает, что времени нет, и в любом случае после того, как дух покидает тело, в последнем не остается ничего от личности. В результате получается всего одна могила.

Тело Спайка опускают в нее. Его лицо кажется удивительно спокойным, умиротворенным; кровью испачканы грудь и спина.

Я стою у края ямы; Беатрис и Елена рядом. Мы склоняем головы. Минута прощания, минута тишины – это все, что позволил нам Алекс.

Если бы не я, Спайк был бы жив. Если бы я повела себя решительнее и сама атаковала тех двоих, живы были бы и многие другие; мы успели бы уйти до начала боя.

Моя вина. Все случившееся – моя вина.

И первая пригоршня земли – моя. Потом люди берутся за лопаты, и вскоре Спайк уже скрыт от глаз живых. Ушел в землю.

Мы бежим.

Скорость, физическое усилие, потребность наполнять воздухом грудь и ставить одну ногу перед другой, снова и снова, притупляют боль, но стереть ее совсем не в силах.

27
КАЙ

Что происходит? – мысленно спрашивает на бегу Фрейя.

Понятия не имею.

Думаешь, Шэй права, и Келли действительно погибла?

Погибла Келли раньше, от нее остался только призрак. Разве можно убить призрак?

Но если так, если ее нельзя убить, то где она?

Я не знаю, что ответить. Меня так трясет, будто я только что снова потерял сестру. В самом конце, когда Шэй стояла в огне, мне показалось, что она как будто обернута чем-то. Могла ли это быть Келли?

Потом Шэй сказала что-то еще, мол, Келли это не Келли, а другая девочка, которая только притворилась моей сестрой. Не могу поверить. В детстве Келли всегда отличалась богатой фантазией и выдавала себя за своих воображаемых друзей или героев книг. Может быть, после всего, что с ней случилось, она впала в детство? Но значит ли это, что Келли действительно погибла? Что она спасла Шэй ценой собственной жизни? Я задыхаюсь от боли. Нет, об этом сейчас лучше не думать.

Смотрю на Шэй, которая бежит рядом, и не могу отделаться от ощущения, что все это не по-настоящему, что так не может быть. Впрочем, и само спасение Шэй казалось бы невероятным и невозможным, если бы я не видел это все собственными глазами.

Я так и не попрощался с Келли – и уже не в первый раз. Но боль, какой бы мучительной ни была, переносится легче. Может быть, теперь, после всех выпавших на ее долю тягот и испытаний, Келли упокоилась с миром.

Мы бежим. Похоже, все без вопросов доверились Алексу и готовы слушаться. По крайней мере, пока. Если принимать во внимание, сколько солдат осталось на поле боя, возможное повторение бомбежки и отсутствие среди мертвых лейтенанта Киркланд-Смита, решение уйти от опасного места как можно дальше представляется вполне логичным.

Если бы только его принял не Алекс. Вот за ним я определенно не готов следовать безоглядно.

Почему? – спрашивает Фрейя, уловив мои мысли. Расскажи мне о нем подробнее.

Ты же знаешь, был моим отчимом. Он отец Келли. Я так его ненавидел. Быстро и коротко ввожу Фрейю в курс дела – рассказываю о его манипуляциях, об отношении к нам, о моих подозрениях относительно его причастности к исчезновению Келли. Хотя последнее представляется сейчас маловероятным: даже он не похитил бы дочь для проведения экспериментов в подземной лаборатории на Шетлендах.

А еще он спас Шэй из ловушки раньше и еще раз сегодня. Это я знаю точно.

Думаешь, ему можно доверять? – спрашивает Фрейя.

Я фыркаю, точнее, мысленно изображаю нечто напоминающее этот звук. Никогда. Но я готов дать ему шанс. Поверить на этот раз. Первый раз. Но чтобы знать наверняка, нам нужно понять, что здесь происходит. Кто эти люди, которые пришли с Алексом? Он сказал, что привел их, чтобы спасти нас, но привел откуда?

До сих пор разговорчивостью они не отличались, но, с другой стороны, и времени для болтовни не было. Однако есть в них что-то странное. Только сосредоточиться и определить, в чем заключается эта странность, некогда.

Не задавая вопросов, они делают все, что говорит Алекс. У них неплохо получается убивать – с солдатами они успешно справились, – но при этом их трудно назвать убийцами. Они не похожи на наемников, профессиональных военных или вообще на людей, применяющих насилие ради насилия. В другой ситуации я бы принял их за университетских коллег Алекса, натренированных и с оружием.

Шэй рассказала тебе, что происходит?

Бросаю взгляд на Шэй. Она по-прежнему бежит рядом, но лицо замкнутое, выражение отстраненное. Что она пережила? Сегодня – бомбу. А потом с котом на руках вышла из огненного ада. С котом, который, как я теперь понимаю, принадлежит кому-то из прислуги Алекса. Лишенный свободы передвижений, он выражает явное неудовольствие своим положением.

А Шэй? Бледная, похудевшая, она выглядит не готовой к такому марафону. Тем не менее я знаю, что у нее есть резервы и способности, о которых никто даже не догадывается.

Кем же она стала?

Спроси у нее, говорит Фрейя, и я вздрагиваю, осознав, что она слушает мои мысли, которые я забыл заблокировать. Пусть и с опозданием, я делаю это сейчас.

Шэй? – обращаюсь я к ней мысленно. Она поднимает голову, смотрит на меня и на секунду сбивается с ритма.

Кай. Она произносит мое имя внутри себя, и прикосновение ее мысли – то же, что касание ее руки или губ, оно одно такое, и оно принадлежит только ей.

Расскажи. Расскажи мне все.