Текст книги "Эффект пустоты (СИ)"

Автор книги: Тери Терри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

10

КЕЛЛИ

Вот наш дом; мой дом. Но вокруг него ничего знакомого, совсем ничего.

С работы мама ехала на велосипеде. Свернула по указателю с надписью «Джесмонд», потом катила по зеленым улицам и остановилась перед этим домом, стоящим по центру длинного ряда таких же домов с террасами. Пристегнула велосипед к решетке, ограждающей садик перед домом.

Открыв парадную дверь, мама снимает шлем.

– Эй! – зовет она.

Я не жду, пока кто-нибудь откликнется, – влетаю в дом, потому что мне не терпится увидеть любимого брата, как раньше не терпелось увидеть маму.

Но когда я оказываюсь в гостиной, там только один человек, и я его не знаю. Неужели я могла забыть, как выглядит Кай? Но нет – фото на мамином столе совпадает с тем, что я помню. Это не мой брат.

Теперь в гостиную входит мама.

Привет, Мартин, – говорит она. – Удачный день?

Мартин поднимает взгляд от компьютера, кривит лицо.

– Медленно продвигается.

– Ничего, продолжай; все получится. Где Кай? Ты его видел? – спрашивает она, и на лбу появляется морщинка.

– Он утром сорвался куда-то на своем мотоцикле. Еще не вернулся.

Мама садится, и они говорят о какой-то научной работе, которую пишет Мартин. Он похож на студента, снявшего здесь комнату, – из тех, кто уже сам стал доктором, – и их беседа мне быстро надоедает.

Отправляюсь на разведку.

В доме четыре спальни. Одна, похоже, мамина, на самом верхнем этаже. Рядом с ней комната поменьше. Она оформлена в красно-белых тонах. Здесь на полках детские книжки, в шкафу одежда для девочки. Моя спальня? Должно быть.

Этажом ниже еще две спальные комнаты. В одной полно книг – наверное, в ней живет студент, сидящий внизу. Другая, скорее всего, принадлежит Каю. На стенах плакаты с мотоциклами, с потолка свисают модели байков. В углу свалена в кучу футбольная форма. В полном беспорядке, словно ему до нее нет дела.

Снова оказываюсь внизу; мама чем-то гремит на кухне. Иду назад в гостиную. Студент оставил свой ноутбук и включил телевизор. Устраиваюсь рядом с ним. Он смотрит какую-то викторину с вопросами, на которые ни один нормальный человек не знает ответов, и громко выкрикивает их вслух.

На стенах фотографии – мамины, Кая, мои. Плыву к ним, рассматриваю, впитываю в себя.

Вот Кай с грязным лицом и футбольным кубком – ему, наверное, лет десять. Молодая мама в смешной черной мантии и такой же шапочке. Рядом с ней пожилая чета; они просто сияют. Мои бабушка и дедушка? Дальше детские снимки. Мы с Каем вместе в разном возрасте.

Стараюсь заполнить все уголки памяти, разложить эти старые воспоминания по полочкам, как новые: «Вот кто я такая».

Нет, это не совсем верно. Вздыхаю, охваченная грустью. Мартин ест свой ужин перед теликом, а за столом, где сидит мама, пустые стулья; она ужинает одна. Может, вернется Кай, тогда он займет одно место, но мой стул навсегда останется пустым. Даже если я сяду на него рядом с ними, они так и не узнают, что я здесь.

«Вот кем я была».

11

ШЭЙ

Иона настаивает на том, чтобы пойти со мной, хочет взглянуть на Кая. Она в школьной форме, ждет, пока я быстро переодеваюсь в джинсы и футболку. Несмотря на подначки Ионы, я понимаю, что дело серьезное. Ведь речь идет о Келисте, сестре Кая. Сейчас для него нет ничего важнее, да так и должно быть. Но все-таки расчесываю волосы и поправляю прическу перед зеркалом в школьной уборной. Как обычно, мои кудряшки живут своей жизнью, и сегодня они решили сбиться и перепутаться в сплошное безобразие.

– Ты опоздаешь, – говорит Иона и оттаскивает меня от зеркала. – Идем!

Она ведет меня через школьный двор к воротам, потом по дороге на тот угол, где мы должны встретиться с Каем. Прошел ливень, но сейчас светит солнце, мокрые деревья и трава сверкают в его лучах. Как только мы подходим к месту встречи, из-за угла выезжает Кай. Солнце светит ему в спину, когда он подкатывает к нам и снимает шлем. Кай его встряхивает, и капли летят во все стороны.

– Привет, – говорит он.

– Привет, – отвечаю я. Кай переводит взгляд на Иону. – Это моя подруга Иона; вчера я звонила с ее телефона.

– А ты, должно быть, Секси, – вступает в разговор Иона, и Кай смеется. Взгляд его смягчается, становится не таким пристальным. Иона улыбается ему в ответ и смотрит, склонив голову набок. Я толкаю ее в плечо.

– Ладно. Я пошла, – говорит она.

Кай кивает ей, а потом смотрит вслед. У нее слишком короткая юбка; раньше я этого не замечала. А он, я готова поспорить, это заметил; поворачиваюсь, чтобы заглянуть ему в глаза, но он уже стирает рукой капли дождя с заднего сиденья. Достает красный шлем и протягивает мне. А я стою и просто смотрю на него.

– Что-нибудь не так? – спрашивает он.

– Нет. Все в порядке. – Надеваю шлем, и мы едем в полицейский участок Калландера.

Раньше я здесь не бывала, и он совсем не похож на участок из кинофильмов. Мы называем свои имена, и через минуту выходит Дугал. Он пожимает руку Каю, здоровается со мной и ведет нас к одному из столов.

Перед ним лежит номер газеты с обведенной фотографией Брайана Догерти.

– Итак, Шэй. Ты уверена, что видела этого человека с Келистой Танзер двадцать девятого июня прошлого года?

– Да. Это он. Вот здесь, возле глаза, у него маленький шрам. – Я показываю. – И волосы такие же. Это определенно он.

– Я проверил кое-что. Тело мистера Догерти было обнаружено поисково-спасательной группой на тропинке. Они не знают наверняка, по какой причине он умер, но точно не от огня. И прежде всего непонятно, что он делал на Шетлендах. Догерти там не работал, не владел собственностью и не арендовал ее, не отчитывался о доходах. Если приехал в отпуск, то нигде не зарегистрировался, это то, что нам удалось узнать в неразберихе, царящей на островах в данный момент. Он не летел на самолете и не плыл кораблем.

– Ладно, если он не с Шетлендов, разве вы не можете выяснить, где он жил, знает ли кто-нибудь что-то про него? – спрашивает Кай.

– Нет. Это человек-загадка. Факты таковы, что за последние пять лет о нем нигде нет никаких сведений. Он не платил налогов или штрафов за превышение скорости, не декларировал своих доходов; ничего.

– Как же они выяснили, что он – это он, если Догерти не должен был там находиться и никто ничего о нем не знает? – удивляюсь я.

Дугал колеблется.

– По отпечаткам пальцев, – наконец говорит он.

– Разве это не означает, что у него есть судимость и о нем имеются сведения и все такое? Иначе откуда у вас отпечатки? – спрашивает Кай.

Сейчас я не имею права отвечать на этот вопрос, – заявляет Дугал.

Кай хмурится.

– Вот как? Возможно, этот человек похитил мою сестру, но вы не располагаете сведениями о его последних передвижениях и не хотите рассказывать о его прошлом?

Успокойся, Кай. Мы продолжим изучать этого человека, обещаю. Я позвоню, если что-нибудь всплывет. Но, в конце концов, покойники не отвечают на вопросы.

Он слово в слово повторил фразу Ионы.

Кай еще немного безрезультатно спорит с Дуга-лом, и мы уходим.

По дороге к байку он прямо-таки излучает напряжение.

– Не может быть, что это тупик. Должна существовать какая-то ниточка, которая приведет от этого человека к Келисте, и они в состоянии найти ее. – Он качает головой, потом смотрит на меня. – Мне нужно ехать. Быстро. Если хочешь, могу сначала отвезти тебя домой. Или поедешь со мной? – В его глазах я вижу вызов, и у меня учащается пульс.

– Еду с тобой. Только не прикончи нас, – наполовину в шутку, наполовину серьезно говорю я. Глаза у него бешеные. Может, со мной он поедет осторожнее? А может, и нет.

– Не беспокойся. Я понимаю, что нужно еще много чего сделать.

Мы садимся на байк. Кай едет, не превышая допустимого предела скорости, чтобы не нарваться на неприятности. Выезжаем из Калландера и двигаемся дальше вглубь национального парка Троссекс. Все время жду, что вот сейчас байк рванется вперед, на свободу. Наконец Кай поворачивает на известную мне дорогу – проезд к Трем озерам. Вдоль извилистой трассы с односторонним движением меж озер расстилается живописная местность; на этой дороге никого не встретишь, все едут в одну сторону.

За поворотом он тормозит и поворачивается ко мне.

– Ты уверена, что готова?

В моей крови за поездку до этого места уже накопилось достаточно адреналина.

– Черт возьми, да!

Кай ухмыляется.

– Тогда держись, – говорит он, берет мои руки и показывает, что нужно обнять его покрепче, чуть пониже, близко к бедрам.

– Наклоняйся одновременно со мной, так же, как я; не сопротивляйся байку. Ущипни меня, если захочешь, чтобы я сбросил скорость или остановился.

Смотрю в небо, когда мы трогаемся. Солнце еще светит – пока. Но собираются облака, и ветер усиливается.

Кай жмет на газ. Быстрее, потом еще быстрее. Чувствуется, что он не теряет контроль над собой, но как же ему хочется забыть об осторожности и рвануть вперед на полной скорости! Как птица, которой хочется взлететь.

Не замечаю ни темнеющего неба, ни крепчающего ветра, но вздрагиваю, когда начинается дождь.

Кай сбрасывает скорость. Дождь все сильнее, и Кай подъезжает к деревьям.

– Давай переждем, – предлагает он. – Может, пройдет.

Заметно, что живет он не в Шотландии; это может продолжаться целый день.

Мы слезаем с байка, и он снимает шлем. Я свой тоже снимаю и встряхиваю головой. Ветер разбрасывает мои волосы по лицу. В листве могучего дерева шумит дождь, но пробраться сквозь нее не может. Пока.

Похоже, ненастная погода подходит под настроение Кая.

Стиснув челюсти, он поворачивается ко мне.

– Я принял решение.

– Какое?

– Собираюсь взять фото этого Брайана и навестить своего бывшего отчима. Я до сих пор думаю, что он к этому причастен. Хочу увидеть его реакцию – может, он чем-нибудь себя выдаст. Дуги явно не желает делать лишних усилий, так что придется мне.

Спокойно смотрю в его глаза и киваю.

– Ладно. Я еду с тобой.

Он с удивлением смотрит на меня.

– Нет. Ты очень помогла, и спасибо тебе за это. Ты не должна со мной ехать.

– Нет, должна. Это я видела Брайана Догерти, разве нет? – Эти слова я произношу вслух, а про себя думаю: в Кае слишком много злости по отношению к отчиму. Ему нельзя ехать одному. Он может натворить что угодно.

– Тебе в самом деле не нужно…

– Я упрямая; меня не устроит ответ «нет». Боюсь, тебе придется уступить. – Уперев руки в бока, с вызовом смотрю на него.

Постепенно хмурое выражение на лице Кая сменяется улыбкой.

– Понятно. Раз ты настаиваешь, можешь ехать. Но я не хочу откладывать это до выходных. В любом случае его легче застать на работе, в будни.

Пожимаю плечами.

– Я оканчиваю школу. Экзамены сданы, поэтому – никаких проблем. Мама не будет возражать, если я назову разумную причину. – Внутренний голос подсказывает мне, что для мамы встреча с возможным похитителем детей разумной причиной не будет. – Где он?

– В Эдинбурге. Работает в университете. Можешь приехать завтра?

– Да. Завтра – без проблем. На автобусе доеду от школы до Стерлинга, там сяду на поезд до Эдинбурга и встречусь с тобой на вокзале. Договорились? – Я протягиваю ему ладонь.

Кай медлит, потом берет мою руку и пожимает ее.

– Ладно. Договорились, – произносит он и задерживает мою ладонь дольше, чем того требует рукопожатие. Его пальцы переплетаются с моими, ласково сдавливают и, наконец, отпускают.

Сквозь листву на нас падают дождевые капли, но Кай будто не замечает. Он выходит под дождь, смотрит вверх, подставляя струям лицо, и хохочет.

Проглядывает солнце; через несколько секунд в нарушение всех традиций дождь заканчивается. Резкая перемена происходит и в Кае: теперь, когда он решил, что делать, напряжение пропало.

Мы едем дальше, но уже более осторожно, потому что по дорогам бегут ручьи.

12

КЕЛЛИ

Хлопает парадная дверь.

– Привет! – доносится оттуда. Это мой брат, это Кай!

Он заходит в гостиную, и я жадно смотрю на него. Высокий; он такой высокий! Наверное, вырос с последнего раза, как я его видела. Он поворачивается, светлые пряди в волосах ловят солнечный свет. Кай снимает свою байкерскую куртку и кладет на стул.

– Привет, – говорит он Мартину, который все еще сидит на диване и с набитым ртом отвечает на вопросы викторины.

– Где ты был, Кай? – спрашивает мама, и Кай идет к ней, к столу.

– Нигде, – улыбаясь, отвечает он.

– Мне не нравится твой взгляд. Скажи, что ты не попал в неприятности.

– Если хочешь знать, я был в далекой поездке. С девушкой. Ты довольна?

Мама очень удивлена. И я тоже. У Кая есть подружка?

– Я могу познакомиться с этой девушкой? – спрашивает мама.

Брат пожимает плечами.

– Думаю, когда-нибудь сможешь. Завтра я уезжаю тоже с ней. – Он глядит на мамину тарелку голодными глазами. – Выглядит аппетитно.

При перемене темы мама поднимает бровь, но сдерживается.

– Я старалась, еще не остыло.

Кай идет на кухню, а я за ним следом, смотрю, как он накладывает ужин на тарелку, несет в гостиную и усаживается на стул перед телевизором. Я устраиваюсь у стула, возле его ног. Если у него свидание, значит, и у меня тоже.

Передают новости, и мама, услышав что-то, поднимается из-за стола, подходит к стулу Кая и останавливается рядом, смотрит на экран.

– …И доктора предупреждают тех, кто входит в группы риска, сделать прививки от гриппа; но сможет ли обычная вакцина защитить от этого нового штамма? Мы передавали сообщение из Абердина.

На экране появляется другой репортер; он стоит перед больницей.

– В Абердине сегодня снова закрыты школы; чиновники от медицины продолжают выражать озабоченность эпидемией нового гриппа, охватившей город.

Кай поднимает взгляд от тарелки.

– Не припомню, чтобы раньше из-за гриппа закрывали школы.

Мама шикает на него, но репортер уже исчез.

– Очень короткий репортаж. И без подробностей, – говорит она.

Мартин кладет свою вилку.

– Я слышал, дела обстоят хуже, чем они рассказывают.

– Ты слышал? Откуда?

– У меня приятель на временной ставке научного сотрудника в Университете Абердина. Они звонили в армию, чтобы вояки организовали карантин всей округи, но это держится в тайне. Боятся паники и того, что люди начнут разъезжаться и распространять заразу дальше.

У мамы очень серьезное лицо. Повернувшись, она идет к телефону в передней и быстро набирает номер.

– Это доктор Соня Танзер. Мне надо поговорить с доктором Лоусоном.

С минуту она ждет.

– Алло, Крейг? Да, это Соня. Скажи, что на самом деле происходит в Абердине?

Некоторое время она слушает. Несколько раз переспрашивает. Наконец прощается и вешает трубку.

Делает большие глаза и покачивает головой из стороны в сторону.

– Мама? – говорит Кай. – Что такое?

– Хороший вопрос. Что такое? Они не знают. Мой друг Крейг работает в департаменте здравоохранения Англии; он на связи с руководством охраны здоровья Шотландии. Многого он не сумел мне рассказать, но то, что рассказал, вызывает сильную тревогу. Большое количество людей умерло, и гораздо быстрее, чем от любого гриппа. – Она качает головой. – За выдумкой про грипп что-то скрывается, но что?

Кай с Мартином глядят на нее.

Он сказал мне оставаться на связи, так как я могу понадобиться. Они собирают консультативную группу, что-то вроде того. Чтобы решить, к какой категории отнести ситуацию, и организовать взаимодействие Англии и Шотландии. – Мама возмущенно передергивает плечами. – Политики! Вот что им нужно от науки, и нужно прямо сейчас. Определить, с чем мы имеем дело и как с этим справиться, прежде чем оно распространится. Очень просто. – Она щелкает пальцами.

Если бы я могла говорить так, чтобы она услышала, я бы ей все рассказала.

Значит, оно вырвалось? Должно быть, так. Вырвалось из подземелья на Шетлендах и вместе с ранеными и умирающими, спасенными с островов, попало в Абердин.

Многие люди умрут, и они ничего не смогут сделать.

13

ШЭЙ

Как бы мне хотелось учиться в Эдинбургском университете! Вот только бы выбрать один предмет из множества тех, что здесь преподают. Но как принять решение? Я действительно хочу понять квантовый парадокс с котом Шредингера – как он может быть одновременно и живым, и мертвым, пока не открыли ящик? Хочу знать, как все работает в моем теле, начиная с крови и сердца и до клеток мозга; как взаимодействуют между собой гены, определяя неповторимую уникальность каждого отдельно взятого человека. Я хочу знать все. Как же мне сузить рамки до изучения одного предмета?

В школе у меня постоянно неприятности из-за недостатка внимания – говорят, что я все время на что-то отвлекаюсь и никогда ни в чем не добьюсь успеха. И какой смысл поступать в университет, когда не знаешь, на чем сосредоточиться?

Но если бы пришлось выбирать, то Эдинбург мне определенно нравится, особенно когда я проношусь по нему на заднем сиденье байка Кая. И, как не устает повторять мама, если бы мы прожили здесь достаточно долго, чтобы меня посчитали шотландкой, поступить в университет было бы не так сложно. Хотя, думаю, меня подведет акцент.

Похоже, Кай знает, куда мы едем.

Он въезжает на территорию кампуса университета, расположенного высоко над городом, и паркует байк. Мы направляемся к старому зданию. Со стороны оно напоминает многоквартирный муниципальный дом.

Не доходя до двери, Кай останавливается и поворачивается ко мне.

– Вообще-то, раз уж ты здесь, то, может быть, и пригодишься.

– Вот как? Могу пригодиться? Ну спасибо.

– Мне сказали, чтобы я никогда больше здесь не появлялся, а за дверью маячит кое-кто, кто может узнать меня и вызвать охрану. Но если я буду держаться позади, а ты отвлечешь внимание расспросами или как-то еще, то, возможно, меня и не заметят.

– Почему тебе запретили сюда приходить?

– Наверное, я был слишком зол в последний раз.

– Ага, понятно.

– И они вполне могли вызвать полицию.

– Тебе предъявили обвинение?

Он смотрит смущенно.

– Нет. Не в тот раз.

– Понимаю. – Я качаю головой. – И не сегодня, ладно? Скандал нам не поможет.

– Конечно. Сегодня требуется спокойный и разумный подход.

– А какой подход ты собирался использовать, если бы я с тобой не поехала?

– Ну, я собирался забраться внутрь через заднее окно.

Закатываю глаза.

Ждем, пока группа студентов не подходит к двери, и следуем за ними. Отвлекаю администратора, заявив, что я пришла на встречу с аспирантом, имя которого мне назвал Кай, и спрашиваю, куда мне пройти, пока Кай проскальзывает через вестибюль. Легко и просто.

Иду за Каем по лестнице, расположенной в конце холла.

– Он на четвертом этаже, – говорит Кай.

Поднимаемся на четыре пролета и выходим в коридор.

– Его офис. – Кай показывает на дверь с табличкой: «Доктор А. Кросс, профессор теоретической физики».

Он стучит в дверь; никто не отзывается. Поворачивает ручку – заперто.

Я остаюсь ждать, а Кай скрывается за углом. Вестибюль ярко освещен; на стенах картины, представляющие собой мешанину самых безумных цветов. Каждая будто кричит: «Я очень дорогая». Неужели это обычное дело для университетского учебного корпуса?

Сейчас перерыв, и студенты переходят из аудитории в аудиторию. По всему этажу голоса, шарканье ног. Мимо проходит мужчина профессорского вида и скрывается в одном из кабинетов. Появляется группа студентов в лабораторных халатах.

Наконец из-за угла выходит доктор Кросс. Я узнаю его по снимку, который показывал мне Кай, и, кроме того, у меня такое чувство, что я встречала его раньше. Он высокий, с серебристыми волосами и пронзительным взглядом. Доктор вставляет ключ в дверь, и я подхожу к нему.

– Здравствуйте, вы доктор Кросс?

Он оборачивается и, отпирая дверь, улыбается: – Да?

– Я рассчитывала, что вы найдете время для короткой беседы. Вернее, мы рассчитывали.

– Мы?

Из-за угла выходит Кай.

Доктор улыбается все так же радушно.

– Привет, Кай.

– Привет, Алекс, – отвечает Кай, не выказывая никакой радости от встречи.

– Рад тебя видеть, хотя это немного неожиданно. У вас с матерью все в порядке? А это кто? – спрашивает он, кивая в мою сторону. У него американский акцент, хотя окончания смягчены, словно он давно живет здесь. Кросс поворачивается ко мне и снова улыбается. В нем есть что-то поразительное, некий шарм, хотя это и не совсем правильное слово. Как будто он древний и одновременно очень привлекательный, и что-то заставляет меня улыбаться в ответ. Ничего не могу с собой поделать.

– Заходите оба. Уверен, в присутствии юной леди ты будешь соблюдать правила вежливости, Кай. – В голосе его звучит мягкий упрек. – Я приготовлю чай, и мы сможем поговорить.

Он входит в свой офис, мы за ним. Пока профессор наливает воду в чайник, я обвожу взглядом кабинет.

Просторное, хорошо меблированное помещение. Чтобы иметь такой офис, нужно занимать определенную должность.

На рабочем столе фотография. Он обнимает Келисту; снято три или четыре года назад. Профессор подходит и видит, куда я смотрю.

– Моя прекрасная дочь. Келли, сестра Кая.

– Ваша дочь?

– Ты решила, если я Каю приемный отец, значит, и для Келли? Она была моей дочкой, – говорит он. Конечно: его синие глаза так похожи на ее.

Она была моей дочкой: он использует прошедшее время, и Кай ощетинивается.

– Она твоя дочь, хотя я стараюсь забыть об этом, – бросает он.

Лицо доктора Кросса становится печальным.

– Ты должен принимать то, что не можешь изменить, как научился делать я. Как бы тяжело это ни было. Прошло столько времени, мы вряд ли найдем ее.

– Откуда ты знаешь? Или тебе известно, что с ней случилось? – У Кая вызывающий резкий голос, он диссонирует с мелодичным голосом его приемного отца, спокойным и рассудительным.

– Кай, я уже не раз тебе говорил, что не знаю, где Келли. Хотел бы знать, но… – Он произносит эти слова так грустно и задумчиво. – Впрочем, ты ведь пришел не для того, чтобы снова говорить об одном и том же. И кто твоя очаровательная подруга?

Его глаза снова устремляются на меня.

– Меня зовут Шэй, – представляюсь я. – Вернее, на самом деле Шарона. – Зачем я говорю ему это? Мне никогда не нравилось мое имя.

– Ах, прекрасное имя – из классической песни!

В его взгляде невысказанный вопрос: зачем ты здесь? Смотрю на Кая. Он слегка кивает.

– Я видела Келисту после того, как она пропала.

Теперь он разворачивается ко мне – весь внимание.

– Видела? Где?

И я все ему рассказываю, в том числе и про мужчину и машину, на которой он приехал, и в которую села Келиста.

– Ты была в полиции?

– Да. Не похоже, что они питают большие надежды.

– Прошел почти год. Должно быть, очень трудно выследить этого человека и его автомобиль спустя столько времени.

– Но теперь я знаю, кто он.

– Знаешь? Откуда? – Его мягкие глаза пристально смотрят на меня. – Расскажи.

Достаю из кармана страницу газеты. Брайан Догерти обведен кружком. Протягиваю отчиму Кая.

Взяв газету, он изучает снимок.

– Это он? Почему он попал в газету? – Разворачивает страницу, смотрит на заголовок. – Ага, понятно. Он погиб в этой катастрофе на Шетлендах.

– Да. А покойнику трудно задавать вопросы. – Я, как попугай, повторяю выражение Ионы и полицейского, продолжая наблюдать за ним. Кай тоже не сводит с него глаз.

– Они, конечно, продолжат расследование? Я снова найму частного детектива, заставлю их вернуться к этому случаю. – Он делает пометку в блокноте.

– Он твой приятель, не так ли? – спрашивает Каи, не в силах дольше молчать.

– Детектив? Скорее знакомый, у него отличные рекомендации. – Кросс слегка кривит бровь.

Кай берет страницу и тычет пальцем в потертое лицо Брайана.

– Ты знаешь, о ком я говорю.

– Ах, с сожалением должен признать, что, вероятно, да. Но уверяю тебя, этот человек не был моим другом. – Он говорит правду; я чувствую это всеми фибрами моей души. Кай ошибается в нем; должно быть, ошибается.

Бросаю взгляд на Кая. Кулаки сжаты, холодные глаза прикованы к лицу приемного отца.

– Думаю, нам лучше уйти, – говорю я.

Доктор Кросс наклоняет голову.

– Возможно, это хорошая мысль.

Слегка толкаю Кая, и он направляется к двери; я шагаю за ним. У двери на столике модель, которую я не заметила при входе в кабинет. Хотя мне нужно вывести из здания Кая, что-то в модели заставляет меня остановиться.

Доктор Кросс замечает, что я рассматриваю.

– Любопытный разум – замечательная вещь. Ты знаешь, что это такое?

Я почему-то понимаю, хотя это неизмеримо выше того, что мы узнаем в школе на уроках физики.

– Это модель атома. Так? Но частиц больше, чем нам рассказывали. Есть даже мельче бозона Хиггса.

– Откуда ты про это знаешь?

– Наш класс ездил в ЦЕРН[8]8
  ЦЕРН (CERN; фр. Conseil Europeen pour la Recherche Nucleaire – Европейский совет по ядерним исследованиям) – Европейская организация по ядерним исследованиям, крупнейшая в мире лаборатория физики високих энергий. Самим известным и большим ускорителем является Большой адронный коллайдер в ЦЕРН, он представляет собой кольцо длиной почти 27 километров.


[Закрыть] в прошлом году – посмотреть на ускоритель частиц [9]9
  Ускоритель заряженных частиц – класс устройств для получения заряженных частиц высоких энергий.
  В основе работы ускорителя заложено взаимодействие заряженных частиц с электрическим и магнитным полями.


[Закрыть], – отвечаю я, хотя этот ответ неполный. Я была очарована гигантским ускорителем, построенным под землей в Швейцарии; меня поразило, что такая скукота, как школьная физика, может привести к этому – масштабным экспериментам, в результате которых ученые открывают мельчайшие из существующих частиц материи. После поездки у меня наступила стадия, когда я была уверена, что хочу стать физиком и изучить все, что можно, по элементарным частицам и квантовой физике, пока меня не отвлек ген курчавых волос.

Доктор поднимает бровь, словно понимает, что я чего-то недоговариваю.

– Мало того что любопытный разум; он еще и наблюдателен, и пытлив. Эта модель отражает то, о чем мы сейчас теоретизируем. Ты не увидишь такой ни в школьном кабинете, ни даже в университетской аудитории.

Кай поджидал меня возле двери, но сейчас я слышу звук его шагов в коридоре – он идет к лестнице. Понимаю, что должна спешить за ним, но остаюсь и, глядя на модель, стараюсь вспомнить: что-то в ней есть такое, что-то напоминающее мне о… и вдруг я вспоминаю.

– Вы не правы. Я уже видела это раньше. Или что-то очень похожее.

– Вот как?

– Ожерелье Келисты. На ней было ожерелье вот с такой подвеской. Не так ли?

Теперь в его расширенных глазах читается настоящее удивление.

Когда мы в последний раз виделись, я сделал ей такой подарок. Ты его видела?

– Оно было на ней. – Я воспроизвожу ожерелье перед мысленным взором, смотрю на модель и сравниваю с тем, что вижу. – Но оно не было в точности таким же. Оно было полнее.

Он подходит ближе, испытующе глядя на меня.

– У тебя острый глаз. И замечательная память.

И что-то мелькает в его взгляде. Что-то не совсем хорошее. Глаза у него ярко-синие, как у Келисты, и сами по себе необыкновенные, но дело не в этом. И дело даже не в том, как он смотрит на меня; похоже, сейчас промелькнул его настоящий взгляд. Моргнув, он отворачивается.

Я встревожена и в то же время заинтригована, но чувство тревоги одерживает верх. Выхожу из кабинета.

Что я видела? Его глаза на миг словно переменились. В синих зрачках шевельнулось что-то темное. Встряхиваю головой: это просто невозможно. Должно быть, я что-то придумываю.

Бегу вниз по лестнице на первый этаж, но Кая там нет.

Не уехал же он без меня?

Выхожу из парадной двери здания – его нет. Спешу туда, где он припарковал байк. Пусто.

Не может быть. Ведь не уехал же он?

Уехал.