Текст книги "Чудовище Цеплин (СИ)"

Автор книги: Тай Ронис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

"Чудес не бывает", – будто наяву услышала она сухой категоричный голос отца.

"Если хочешь, чтобы произошло чудо – сотвори его сама", – говорила мама.

Нора закрыла глаза. Что она может сделать такого, чего не может отец и другие взрослые и сильные мужчины племени? Что есть у неё, чего нет у них?

Ровным счётом ничего, а никто даже не знает, с чем они имеют дело…

Нора не сдвинулась с места, лишь прижала к себе покрепче Даба. Он тоже тихонько плакал, хотя явно пытался это скрыть. Нора всхлипнула и поджала колени, забыв, что на них лежит Хвостик. Собака упёрлась лбом ей в бок и тихонько, едва слышно, заскулила.

"Прекрати, хотя бы ты прекрати! – мысленно взмолилась Нора, но её горло сжалось, и она не могла выдавить из себя ни звука. – Ты же видишь больше, ты же знаешь больше, не лишай меня надежды!"

Следующие дни прошли как в тумане. Нора плохо понимала, что делает, что ей говорят, что происходит вокруг. Она машинально занималась делами по хозяйству, выполняя теперь не только свою часть работы, но и мамину, но дел было удивительно мало. Ни у кого из оставшихся членов семьи не было аппетита, запасы воды иссякали, поэтому о стирке речи не шло, а о рукоделии даже думать не хотелось. Семья одела чёрное, как нынче почти все в лагере, хотя в глубине души Нора продолжала надеяться. Неоправданная надежда причиняла боль, но не такую сильную, как могло бы причинить отчаяние.

Одним из первых знаков приближающейся опасности была, как обычно, Хвостик, и едва она начала проявлять первые признаки беспокойства, Нора нашла Даба, а потом отца, как тот наказывал. Уже все в лагере знали, что означает странное поведение собаки, вот только обычно она начинала беситься вечером или ночью, и при свете дня подготовка к неведомой опасности казалась еще более зловещей. Женщины и дети собрались в центре лагеря, вооруженные мужчины окружили их, готовые сражаться с любым врагом. Дозорные на крышах вагончиков осматривали пустыню, и уже через несколько минут один из них сообщил:

– Это люди!

Собравшиеся встревожено заворчали – то, что творилось ранее, не казалось делом рук человеческих. Они ожидали столкнуться с неведомыми зверьми или монстрами, но если это были люди… Не замешана ли тут тёмная магия? Или…

– Среди них женщины! И их… Их немного, человек тридцать!

– Часть за камнями скрываются, – возразил дозорный с другого вагончика.

Перешёптывания в толпе стали громче. Нора поглядела на отца, но могла видеть только часть его лица. Он стоял, нахмурившись и вглядываясь в скалистую пустошь, из которой на них надвигалась уже чуть более конкретная, но всё еще не до конца определенная, угроза. Будто почувствовав взгляд дочери, он обернулся, но лишь на несколько секунд, и едва заметно ободряюще кивнул. В толпе всё чаще слышалось слово "гемофилы", и Нора крепче сжала руку Даба. Она мало знала о гемофилах, но из всех опасностей, подстерегающих в пустыне, об этой она могла подумать в последнюю очередь. Что им вообще могло понадобиться от племени Цеплин? Нет, наверное, люди все же ошибаются.

– Впереди женщина, – вновь сообщили сверху. – Поднимаются на Горб.

Сердце Норы забилось быстрее. Эти люди сделали что-то с её мамой и сестрой, а теперь они направляются сюда, где собралось всё племя и в напряжении ждёт развития событий…

Цеплин никогда не были воинственными. Они добросовестно платили старшим гильдиям Ахаонга за защиту, и каждая разбойничья шайка знала, что им будет за нападение на кочевников. Для защиты от случайных дилетантов и хищников с ними всегда было несколько наёмников… Это вовсе не означало, что мужчины племени не могли за себя постоять: в конце концов, племя производило оружие почти всех видов, а это обязывало их в определенной степени им владеть. И все же Нора не могла себе представить реальный бой, который может состояться. Почему отец не велел им с Дабом скрыться в вагончике? Они должны были стать свидетелями? Или должны быть на виду, чтобы не стать жертвами сверхъестественного порабощения? Или они должны быть готовы в любой момент бежать на юг?

Нора несколько раз глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и с силами. По распоряжению отца, она еще несколько дней назад подготовила три котомки с припасами на несколько дней. Но они были в вагончике, и если они не хотят умереть от голода и жажды, ей необходимо будет забежать в вагончик буквально на несколько секунд.

Она скосила взгляд на Даба. В этот миг он как никогда был похож на отца – озирался с таким же серьезным и сосредоточенным выражением лица. На него, пожалуй, можно было положиться: паниковать и истерить не станет. Итак: брата не отпускать, сначала бежать в вагончик, схватить котомки, потом… Потом к юго-восточному или к юго-западному спуску – смотря где будет легче проскользнуть. Надо только донести суть плана до отца, чтобы он не потерял Нору или не подумал, что она в панике делает глупости. И, с учетом последнего, ещё один вопрос: не является ли весь её план такой отчаянной глупостью?

– ИРВИН ЭБИ-МАРИН! – раздался громкий женский голос, настолько визгливый и неприятный, что у Норы по коже пробежали мурашки. – Выходи, падла, сюда!

Все в толпе заозирались, взгляды сошлись на мужчине, который прикрывал людей с левой стороны. Норе имя было незнакомо, но когда она поняла, на кого все смотрят, то по привычке поспешно отвела взгляд: отец запрещал ей разговаривать с этим человеком и даже находиться ближе, чем в двадцати футах от него. Он славился своими безнравственным поведением и неразборчивостью в связях; у него было три официальные жены, и от каждой – по двое детей; неофициально же он делал женщинам детей при каждом удобном случае. Периодически в лагерь являлись женщины из поселений, рядом с которыми останавливались Цеплин, предъявляя Ирвину самые разные претензии, но ещё никогда перед этим не исчезали и не погибали люди. Поэтому многие начали нервно посмеиваться и расслабляться – вряд ли недовольство очередной пассии Ирвина было как-то связано с последними ужасными событиями. Нора же, и те, кто стоял прямо рядом с ней, расслабляться не торопились: поведение Хвостик свидетельствовало о том, что эта незваная гостья как раз и является причастной, по меньшей мере, отчасти. Да и стала бы обычная обманутая женщина гнаться за обидчиком через вулканическую пустыню, да ещё в компании целой толпы?

– Узнаешь меня, Ирвин? – Женщина не выискивала его в толпе, а безошибочно направилась туда, где стоял красивый высокий мужчина и озадаченно смотрел на гостью.

Внимание Норы же привлекли её спутники: они растаскивали в стороны вагончики, чтобы пространство было более открытым, и чтобы никто не смог спрятаться. Это было дурным знаком. Нора начала медленно пятиться, крепко сжимая руку Даба и поводок Хвостик. Лишь бы отец не промедлил, она даже представить себе не могла, что стала бы делать без него.

– Йерне? Какого черта тебе здесь надо?

– Ты, ничтожный трус и похотливый жеребец! Сколько лет я наблюдала за тобой, искала твои слабые места… И вот я здесь! Знаешь, что ты сделал с моей семьей?! И что я за это сделаю с твоей?!

– Гм-хм, – довольно громко прокашлялся главный старейшина, выходя из-за спин первого ряда мужчин. – Могу я вмешаться в вашу идиллию?

Йерне замерла удивлённо, будто не ожидала, что кто-то может вот так бестактно прервать долгожданный момент её триумфа. Она поглядела на старейшину со злостью и раздражением, а потом небрежно повернулась к людям, стоящим за её спиной и мягким музыкальным голосом произнесла:

– Лисия, милая, не окажешь любезность?

Никто не понял, к кому она обращалась, но Йерне вновь направилась к Ирвину, а старейшина больше ни слова ей не сказал. Он стоял, не шевелясь и ничего не предпринимая, а потом медленно, как будто бы безвольно, начал приближаться к неровному строю прибывших. Не было похоже, что он собирался сражаться или о чем-то говорить. По рядам племени пронёсся тихий ропот, и многие, как и Нора, начали пятиться, готовясь к бегству.

– Не стоит так делать! – громко сказала Йерне, заметив движение. – Друзья мои, действуем по плану!

Хвостик взвизгнула и рванулась вперед так резко, что Нора не сумела ее удержать. А в следующую секунду она почувствовала странную лёгкость во всём теле, прилив радости и воодушевления… как в тот весенний день на фестивале, когда красавчик Денни Пенн из племени Адвента позвал ее танцевать, а потом прикоснулся губами к губам, так нежно, так прекрасно… А потом отец запер её в вагончике, и Нора плакала от того, что её лишили волшебного момента, а потом мама пришла, чтобы утешить её…

"Мама исчезла, наверняка её вот так же заманили, как сейчас меня, – подумала Нора, чувствуя, что ноги несут её против воли вперед. – И что с ней стало, я не знаю. Скорее всего, она погибла… И Майя тоже",

Эта мысль вдруг сделала прекрасный миг невыносимым. Нора почувствовала боль и такую жуткую ярость, как никогда в жизни. Она едва могла контролировать себя, чтобы не разорвать первого попавшегося, но каким-то странным инстинктивным шестым чувством она ощущала, где находится настоящая и самая правильная мишень для её ненависти. Там, среди незваных гостей, был он: высокий и худой, с длинными седыми волосами и черными глазами, прекрасный внешне, но уродливый по сути, пытался поработить её, лишить воли. Но она чувствовала теперь всю его сущность: гнилую и враждебную, и достойную скорейшей смерти. Нора рванулась вперёд, желая причинить боль своему врагу, и она знала, что он слаб и не выдержит даже слабейшего удара. В ней бурлила злость и желание навредить. И ничего страшного, что у неё нет оружия, она могла и без него, энергии в ней достаточно…

Последняя мысль заставила Нору замедлиться. Была какая-то причина, по которой она не могла броситься в бой, кто-то запрещал ей… Взгляд сам собой сместился вправо, будто ища подсказки…

– Папа! – закричала она. – ПАПА!

А глаза её уже разыскивали в толпе другого, кого она потеряла.

– Даб!

Он медленно брёл на гипнотический зов, не осознавая ничего вокруг, как и все остальные. Позже Нора думала, что не должна была привлекать к себе внимание, нужно было действовать как-то иначе, более тонко, более хитро… Но ярость была сильнее страха и осторожности, и она рванула к Дабу, крепко схватила его за запястье и потащила к вагончику, в котором лежали их припасы, расталкивая бестолковых соплеменников на пути. Брат сопротивлялся, но вяло, безвольно, и, хоть и замедлял её движение, но всё же не мог погасить адреналиновый взрыв в её крови. Краем глаза Нора замечала, что некоторые из тех, кого она толкнула, тоже приходили в себя и начинали сопротивляться, кое-кто не мог взять под контроль свою ярость и бросался на обидчиков. Должно быть, только общий переполох и суета спасли Нору – обернувшись, она обнаружила, что тот самый, беловолосый с черными глазами, преследует её.

– Двигай, Даб, шевелись же!

Он уже не сопротивлялся, но и не прилагал усилий, чтобы помочь Норе. Ей пришлось рискнуть и отпустить его руку, буквально на несколько секунд, чтобы запрыгнуть в вагончик, взять котомки и снова выбежать. Ноша была тяжёлой, Даб не был ей помощником, но Нора не задумывалась о том, на сколько хватит её энергии, как долго она продержится.

– Бежим!

Они были уже почти готовы спуститься по крутому склону с Плешивого Горба, но кроме них было множество убегающих из лагеря. Чужаки пытались им помешать, преградить путь, снова установить свой контроль над сознанием… Но, похоже, те, кто сумел освободиться однажды, больше не мог быть порабощён.

– Нора! – это был отец, даже с паническими нотками его голос был узнаваем.

– Мы здесь!

Она обернулась лишь на мгновение, чтобы удостовериться, что отец услышал, и не будет искать её в перевёрнутом с ног на голову лагере посреди враждебных чужаков. Она не успела понять, что произошло и кто её толкнул, просто в следующее мгновение под ногами не оказалось твёрдой почвы, а до земли было очень далеко, и не за что было ухватиться. Нора отпустила руку Даба, чтобы не утянуть его за собой, но не была уверена, что это ещё не произошло.

Прошло несколько ужасных мгновений, в течение которых даже сердце Норы, кажется перестало биться… А потом она ощутила болезненный удар, и что-то тяжёлое свалилось сверху, выбив из лёгких оставшийся воздух.

– Нора!

Она мысленно отметила, как быстро меняются её приоритеты. Ещё две недели назад она мечтала о достойном приданном, чтобы как можно лучше выглядеть на весеннем фестивале в Бадабэе.

Неделю назад она думала о том, чтобы у неё было хоть какое-то приданное.

Три дня назад она молила богов о чуде – чтобы на весеннем фестивале их семья была в полном составе.

А теперь Бадабэй не имеет вообще никакого значения.

Лишь бы сделать вдох. Хотя бы ещё один вдох…

Глава 2

Таверна ещё уныла, не прокурена и тиха – вечер только начался. Арпад и Фирмин явились сюда с двойным предлогом – не оторвать заказ, так хоть отдохнуть. Ещё на пороге они поймали на себе несколько недружелюбных взглядов: здесь собрались, в основном, наёмники, которые не хотели связываться с бюрократической системой гильдии, и считали это место своим «столом заказов». Сюда приходили люди, которым нужна была срочная помощь либо не нужна была огласка при решении их проблем – и их исполнителями обычно являлись свободные наёмники. Но близилась зима, заказов становилось всё меньше, а охотников из Гильдии в этой таверне – больше. Санта Гирви, держатель этого места, любил зимнее время, хотя и становился немного нервозным. Посетителей у него прибавлялось, но ни один вечер без драки и лёгкого погрома не обходился.

Арпад и Фирмин в конфликты не ввязывались – не так уж сильно им нужна была работа. Ну а синюшный отёк у Арпада в пол-лица, так это просто след от разминки – надо же себя в тонусе поддерживать. Они заняли крайний столик у стены – достаточно далеко, чтобы не привлекать лишнего внимания, но и не в самом дальнем углу, чтобы слышать последние новости. Для вида они заказали по бокалу эля. Фирмин откинулся на спинку скамьи и оглядел зал сквозь полуприкрытые веки, ни на чём не сосредотачиваясь. Арпад достал из кармана сосновый брусок и короткий острый нож и продолжил вырезать фигурку, начатую прошлым вечером – кажется, у него опять получался конь. Краем глаза он тоже поглядывал в зал, но больше полагался на свой слух.

Несколько столиков возле входа были заняты молодыми людьми, весьма нервозными, но одновременно решительными на вид; начинающие охотники, которых не взяли в Гильдию – рвутся в бой, но не знают, с чего начать. Вон, Агил Лесет, попавший в оборот к одному из "энтузиастов" уже выходит из себя, а ведь насколько уравновешенный человек! Ещё немного – и докучливый новичок, вместо того, чтобы получать новый опыт, пойдет домой считать выбитые зубы, но тот, видимо, всё же почуял угрозу и отступил.

В другом конце помещения Арпад заметил Людвига Кармера – тот разговаривал с какими-то молодыми людьми, судя по всему из наёмников. Это было странно, ведь Людвиг был распределителем гильдии, и свои люди были в приоритете. Значит, задание какое-то совсем уж неприятное… Но задуматься об этом Арпад не успел – Фирмин как-то странно хрюкнул и закашлялся. Похлопав друга по спине, Арпад проследил за его взглядом и обнаружил источник его веселья – в таверну вошла Урд Малахи. Без доспехов и экипировки узнать её было почти невозможно, и зрелище было увлекательным. Заметив их внимание, Урд махнула рукой и усмехнулась краешком губ, но присоединилась не к ним, а к наёмникам у дальней стены, уже изрядно нетрезвым, несмотря на ранний час.

– Привет, парни, – они так пристально наблюдали за Урд, что не заметили, как Людвиг закончил разговор и приблизился к ним. – Давненько вас не видел. Ушли на вольные хлеба?

Он жестом заказал Санте три бокала пива, и Арпад подумал, что вряд ли он подсел просто так.

– Да так, мерглайну недавно уделали, так что деньги есть… – осторожно сообщил Фирмин. – А в гильдии зимой редко что-то бывает, так что мы и не навязываемся.

Это был намёк. Раз уж Кармер принёс заказ наёмникам, а те отказались, значит, действительно что-то совсем уж паршивое на повестке дня.

– М-да, впадают монстры в спячку, а нам без работы сидеть… – Санта подал пиво и лёгкую закуску, бросил хмурый предупреждающий взгляд на Арпада и удалился. Людвиг продолжил: – Нет, я не то чтобы по монстрам скучаю, но неужели они не могут появляться равномерно? А то летом людей брать негде, мастерам не продохнуть, а зимой… Впрочем, чёрт с ними, тоже ведь живые существа, имеют право отдохнуть… Но я о чём. Работёнка всё-таки есть. Вы как?

Арпад, стараясь не слишком кривиться, посмотрел на брата. Может, проще соврать, что они чем-то заняты? Но Фирмин не ответил на взгляд, а осторожно уточнил:

– А поподробнее?

Людвиг отхлебнул пива и немного помедлил, будто решаясь произнести то, что собирался.

– Жалоба от Игараси, – сказал, наконец, он, пристально глядя на Арпада. – Кто-то убил двоих из их клана в окрестностях Вормрута.

– Ты шутишь. – Арпад даже не пытался смягчить интонацию и понизить голос. Из всех охотников в городе – и в гильдии, и здесь, в таверне наёмников, Людвиг решил обратиться именно к ним, и это притом, что он прекрасно осведомлён об их истории отношений с кровососами.

– Арпад, послушай…

– Нет. Разговор окончен. Вон тебе полный зал желающих заработать…

– Арпад, это вопрос отчасти политический, – Людвиг, наоборот, понизил голос. – Гильдия должна оказать поддержку гемофилам, особенно Игараси…

– Ты меня вывести пытаешься? – сквозь зубы процедил Арпад. – Ты специально до меня с этим докапываешься, чтобы загнать меня в штрафной режим, когда я сорвусь?

– Что за истерики? – Людвиг тоже начал выходить из себя. – Ты что, уникальный? Кого я, по-твоему, должен отправить? Молокососа, который не отличит ежа от ландиута?

Взгляд Арпада невольно скользнул чуть в сторону. Многие в зале уже наблюдали за ними, в том числе Урд и её приятели. Арпад знал их, и прекрасно понимал, что они на предложение Людвига отреагировали бы точно так же. С той только разницей, что последствия их отказа не будут преследовать их несколько месяцев. Да, охотники из гильдии имели право выбора, но негласное правило гласило, что если отдел распределения о чём-то просит – просьбу лучше выполнить. А Людвиг Кармер сейчас именно просил.

– Цена вопроса? – спросил Арпад сквозь зубы. Это было единственное, что могло изменить его мнение об этом контракте в лучшую сторону.

– Не в цене дело, – попытался объяснить Людвиг, и Арпад понял, что предложение не станет хоть сколько-нибудь интереснее. – Нам нужно правдоподобно изобразить наше активное участие. Это не сложно, не опасно, и от результата ничего не зависит. Но если мы отправим лучших людей, которые будут проводить расследование по всем правилам – это укрепит наши отношения с Игараси, и никто никогда не посмеет сказать, что мы пренебрегаем своими обязанностями по отношению к другим… расам.

– Не льсти мне, падлюка, – ворчливо отозвался Арпад и бросил мрачный взгляд на Фирмина. Кажется, им всё-таки придётся этим заняться. – Давай подробности.

Людвиг поколебался несколько мгновений – он не доверял взрывным реакциям Арпада, но, судя по всему, ему уже до смерти надоело уговаривать охотников взяться за это дело. Поэтому он вздохнул, достал из внутреннего кармана копию заявки от Игараси, и, даже не заглянув в неё, начал:

– Пару недель назад Риота Игараси получил письмо от миньона клана, Мато. Хотя это, скорее, записка.

Людвиг положил перед Арпадом и Фирмином оборванный листок, на котором корявым почерком было написано:

«Господин Риота,

Тои погибла. Мы шли по пустыне, как вдруг ей в грудь влетела каменная игла, и она умерла. Я не знаю что делать. Рядом никого не было, но я знаю, что её кто-то убил, ведь камень не может сам по себе летать. Я возвращаюсь, но не знаю, что мне делать».

Арпад озадаченно повертел записку в пальцах, перевернул её в надежде, что с обратной стороны есть что-то ещё. Фирмин осторожно взял записку и поднес к лицу.

– Пахнет кровью гемофила, – негромко сказал он.

Людвиг кивнул.

– Риота узнал запах Тои. Он говорит, что Мато, наверное, был не в себе или очень торопился, раз даже не помылся, прежде чем писать письмо. В любом случае, он пропал. Получив письмо, Риота отправил трёх своих людей на поиски, но Мато и след простыл. Последний раз его видели в трактире в Миддлбосе. Там он остановился на ночлег, направляясь домой, и там же случайно встретил курьера и отправил письмо, чтобы сообщить о смерти Тои как можно скорее. Утром он отправился по дороге в Вормрут, но больше его никто не видел. Тело Тои тоже не нашли.

– Что они делали в пустыне? – спросил Арпад.

– Неясно, – сказал Людвиг. – Это был их обычный рейд по мелким городам Ахаонга в поисках миньонов. Как их занесло в пустыню – большой вопрос, но лично я, если честно, не сильно полагался бы на слова Мато. Похоже, он был сильно огорчен, и мысли его путались. Возможно, он имел в виду какой-нибудь пустырь, или пустую дорогу…

– Но как такое может быть, что его не нашли? Если он был испачкан кровью Тои, они могли его выследить?

– Прошел мокрый снег, следы замело и смыло. Мато пропал, и это навело Риоту на мысль об убийстве.

– А он уверен в себе, – заметил Фирмин. – Нужно ли гильдии расследовать убийство, которое Тои, возможно, сама спровоцировала, преступив грани дозволенного? Насколько сильно Игараси сейчас нуждаются в миньонах?

– Насколько нам известно, не слишком сильно, – осторожно сказал Людвиг и понизил голос. – Нам нужна истина. Я сомневаюсь, что Риота рискнул бы подать жалобу, если бы у него были основания ожидать от Тои нарушения закона, но может статься и такое, что он затеял грязную игру и пытается выставить себя жертвой.

– С этого надо было начать, – сказал Арпад. – Вывести кровососов на чистую воду – не то же самое, что защищать их права…

– Ты не понял, – перебил Людвиг, и на миг на его лице проскользнула тень сомнения – возможно, он действительно выбрал для проекта не ту команду. – Нам не нужно их разоблачать. Нам нужна истина, какой бы она ни была. Сам понимаешь, Фаркаш, вопрос скользкий. Игараси пользуются уважением и симпатией в обществе. Если мы предъявим необоснованное обвинение – нас упрекнут в предвзятости. Если мы спустим нарушение – нам перестанут доверять, ведь рано или поздно правда выйдет наружу. Мне нужна точная и правдивая информация о том, что произошло с Тои Игараси. Делом будет заниматься верховный счетовод лично.

Фирмин хмыкнул, Арпад почувствовал себя прижатым к стенке. Что ж, заняться всё равно нечем, можно и порасследовать.

– По какому они обычно двигались маршруту? – спросил Фирмин.

– Через Вормрут и Диффоук к южным поселениям, а потом на восток. В последний раз их вдвоём видели в Диффоуке.

– Что ж, оттуда и начнём, – мрачно сказал Арпад, возвращая Людвигу письмо Мато Игараси.

Дорога предстояла долгая, а зима уже надвигалась, поэтому охотники собрались в рекордно короткие сроки: на следующий день после разговора с Людвигом Кармером, Арпад и Фирмин уже двигались по тракту на юг, надеясь пройти Вормрут до того, как выпадет глубокий снег. Гильдия выделила им для дела двух глупых, но крепких лошадей. Но если Арпад ещё кое-как держался в седле, то от Фирмина лошадь откровенно шарахалась, и это мешало делу. Отъехав немного от города, они решили вопрос по-своему: вторую лошадь Арпад привязал за поводья к своему седлу и время от времени пересаживался, давая животным отдых, чтобы они могли скакать дольше и быстрее, а Фирмин обернулся и бежал чуть поодаль от дороги в своём втором обличье. Слишком долго он не выпускал зверя, и разминка, пусть даже длиной в несколько десятков миль, была ему по вкусу. Снова встретились они лишь вечером, на подходе к посёлку Дру-Дру, где они собирались переночевать.

Арпад долго не мог уснуть. Всё-таки в путешествии он чувствовал себя лучше, чем в период вынужденного простоя в городе. Когда они справятся с этим расследованием, надо будет придумать себе ещё какое-нибудь занятие, чтобы скоротать зиму. Податься что ли в Жутэм? У них, вроде, климат помягче, может, монстры не впадают в спячку… Надо будет поделиться идеей с Фирмином. На следующий день они двигались тем же способом, и в Вормрут добрались в рекордные сроки – после полудня на второй день путешествия.

Фирмин настаивал на том, чтобы сразу же продолжить путь, но, во-первых, жалко было лошадей – им задали хорошую скорость, пусть и с неполной нагрузкой, а во-вторых, Арпад чувствовал, что его пятой точке требуется перерыв. Поэтому они с Фирмином сняли комнату в трактире на окраине, чтобы с утра пораньше снова отправиться в путь.

А пока что свободного времени было много, и Арпад решил навестить подругу детства. Перспектива этой встречи имела горький привкус, особенно с учётом того, в чем заключается его нынешнее задание, но заехать в Вормрут и не встретиться с Агатой он не мог. Она ведь всё равно узнает, что он здесь был. Она всегда замечает. Поэтому он направился в их обычный трактир на северо-восточной окраине города – в промышленном районе, неподалёку от дома, в котором Агата снимала квартиру.

– Привет, сладенький, – раздалось прямо у Арпада над ухом, но поскольку Агата Фли была предсказуема для него чуть более чем полностью, он не вздрогнул, а лишь повернул голову, усилием воли не шарахаясь от клыкастой усмешки.

– Привет, маньячка, – расслабленно сказал он, демонстративно отпивая грог из высокой кружки. – Надеялся тебя застать.

Она улыбнулась шире, хищно сверкнув глазами.

– Я, как только тебя учуяла, сразу клиента бросила. А он мог стать моим, упитанный такой кабанчик, и испорченный насквозь.

– Не стоило так торопиться, – с ноткой вины сказал Арпад, но чёрт бы его побрал, если Агата хоть на миг поверила в его сочувствие. Она знала его слишком хорошо. Он понизил голос почти до шёпота, который не услышал бы никто, кроме неё: – Здесь есть такие как ты? Или мы можем поговорить?

Она тяжело вздохнула, пересела на диванчик рядом с ним и для виду заказала себе сок.

– Можем говорить. Ты здесь по делу?

Арпад пригляделся к лицу подруги – она выглядела несколько болезненной, но не совершенно измождённой. Он оценил её самопожертвование – она ушла от практически готового донора, ради того, чтобы встретиться с ним.

– Да, по делу Игараси, – осторожно сказал Арпад, не зная, как подруга отреагирует на эту новость. – Слышала, что у них произошло?

– Да, – Агата ненадолго задумалась, свет странно отразился в её глазах. – Бедняга Тои.

– Ты хорошо её знала?

Он не мог понять, что с её глазами – они блестели слишком сильно для такого освещения, но Агата не выглядела огорченной, чтобы можно было заподозрить, что она оплакивает судьбу Тои Игараси.

– Ты что, голодна? – уточнил Арпад. – Нет, правда, не надо было отвлекаться от клиента. Может, ещё не поздно…

– Не парься, – Агата тряхнула головой, взгляд её потух, но не полностью. – Тои я знала не слишком хорошо. Так, пару раз встречались. Она мне показалась нормальной.

– А что говорят про клан в целом? Не было у них проблем с миньонами в последнее время?

Агата невесело хохотнула.

– Сейчас их ни у кого нет, даже у меня. Люди ищут простых развлечений, особенно поздней осенью и зимой. Не зря же именно в это время года Тои и другие выходят на «охоту». Подсаживают сейчас, а потом люди и сами не хотят уходить.

Арпад помолчал немного, рассуждая о том, что могло произойти с Тои, и какие из слухов, дошедших до Агаты, могли оказаться полезными.

– Предположим, Тои действительно напала не на тех и нарушила закон. Кто попытался бы решить вопрос убийством, а не жалобой в гильдию?

– Конкуренты, – сразу же выдала Агата. – Эти турне по Ахаонгу – типичная фишка Игараси, им вечно мало своей территории, они лазят по чужим. Вормрут, Диффоук, все южные поселения – территория клана Месарош, все это знают. Если является чужак, он должен быть со своим миньоном. Если такового нет – правило хорошего тона требует получить разрешение от местных глав семьи Месарош.

– Игараси конфликтовали с Месарош по этому вопросу? – спросил, скривившись, Арпад. Если что и было менее приятным, чем защищать права кровососов, так это встревать в их разборки.

– Не открыто, – пожала плечами Агата. – Но злые шутки определённо ходят. Может, на этот раз Тои преступила черту, и у кого-то сорвало крышу…

Агата пристально наблюдала за каким-то молодым парнем на другом конце бара. Он казался совершенно пьяным, но всё ещё несчастным. Арпад невольно вздрогнул и поёжился из-за мурашек, побежавших по спине. Подумать только: не будь Агата его подругой детства, он мог бы и не получить иммунитета к влиянию гемофилов. И вместо глуповатого молодого парня, упивающегося своей печалью, Агата смотрела бы голодным взглядом на него, на Арпада. И растекался бы он тут безвольной лужицей, согласный на всё, лишь бы эта неземная богиня подарила ему больше, чем просто прикосновение…

– А как у Месарош дела в последнее время? – спросил он. По всему было похоже, что расследование придётся начать именно с них. Версия Агаты выглядит очень правдоподобно.

– Здесь, в Вормруте, ничего особенного, а в Диффоуке – процветают, – сообщила Агата. – Йерне целое состояние сделала на мародёрстве.

– Поясни, – заинтересовался Арпад.

– Номады Цеплин, – сказала Агата. – Йерне нашла место их последней стоянки, вместе со всеми пожитками. А раз уж эти вещи никому не нужны – Йерне решила подзаработать.

Арпад нахмурился и прикрыл глаза, пытаясь абстрагироваться от шума и обстановки и сосредоточиться. Четыре года назад пропало целое племя номадов Цеплин – по своему обыкновению они ушли поздней осенью в пустыню, чтобы добывать обсидиан и прочие ценные дары вулканов, но не вернулись. Весной, когда стало ясно, что они где-то запропастились, отправляться в пустыню было поздно – слишком жарко. А следующей зимой даже следов обнаружить не удалось – тракт Цеплин, как назывался их общеизвестный маршрут, был залит лавовыми реками и озёрами. Позже к этому вопросу никто не возвращался – кроме Йерне Месарош, судя по всему.

– И что, много ценного она там нашла?

– Трудно сказать, мне декларацию не показывали, – пожала плечами Агата. – Однако ни с миньонами, ни с их содержанием у Месарош уже давно не было трудностей.

Что ж, если у Цеплин действительно было что-то ценное, Тои Игараси тоже могла заинтересоваться и попытать счастья в мародерстве. Это объясняло, что они с миньоном делали в пустыне, но не объясняло её смерть. Мато писал, что рядом никого не было, а кровососа или человека Тои заметила бы издалека. Значит, она по какой-то причине не сообщила об этом своему миньону. В чем же могла заключаться причина?