Текст книги "Чудовище Цеплин (СИ)"

Автор книги: Тай Ронис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Он демонстративно засёк время и опёрся спиной на входную дверь. Прихожая была просторной, но темноватой.

– В чём дело? Что происходит?

Трог не отвечал на вопросы, а ждал, пока соберутся все. Их, включая миньонов, должно быть чуть больше двадцати. Кого-то, возможно, нет дома, но это ничего, остальных они проверят по регистрационным спискам в индивидуальном порядке. Прошло чуть больше двух минут, когда парень, открывший им дверь, сказал:

– Все здесь.

Трог окинул взглядом толпу, задержав взгляд на Йерне. Она бросила на Арпада высокомерно-снисходительный взгляд, а потом уставилась на Трога с вызовом.

– Чем мы обязаны столь неожиданному визиту? – спросила она.

Трог подал ей лицензию, подождал, пока она её тщательно изучит, и потребовал:

– Миньонам отойти в сторону. Гемофилам раздеться до белья и надеть наушники. Арпад, осмотри.

Сам он прошёлся по дому, выбирая наиболее удобное помещение для допроса. На лице Йерне мелькнуло злобное выражение, но она отдала Арпаду лицензию и первая начала стягивать с себя одежду.

– Делайте, как они говорят, – велела она ледяным голосом.

До этого момента никто не шевелился, а потом все начали следовать её примеру. Арпад сосчитал присутствующих и сказал Норе:

– Пройди по дому, проверь, никто ли нас не игнорирует.

– Двое миньонов спят после обеда, – тут же сказала Йерне. – Ещё один наш брат, Оалан, ещё не вернулся с драконьей охоты. Он летописец.

– Мы это проверим, – пообещал Арпад. – Он регистрировался на охоту как гемофил?

Йерне посмотрела на него враждебно, и после недолгой паузы сказала:

– Как человек.

– И кем же он питался? – тут же спросил Арпад, радуясь, что удалось обнаружить хотя бы мелкое нарушение.

– Консервами, – не без язвительности сообщила глава семьи.

– Что, все две луны? – недоверчиво уточнил Арпад.

Йерне лишь улыбнулась самодовольно, мол, давай, попробуй докажи, что мы что-то нарушили. Все кровососы уже разделись, и Арпад приступил к проверке, хотя чувствовал себя при этом немного неловко. Начал он с самой Йерне. Тело её, хоть и не очень молодое, было в хорошей форме как для гемофила. Гладкая кожа, чуть округлые черты – с питанием у неё явно не было проблем. Следов ожогов обнаружить не удалось.

– Можете одеваться.

Арпад перешел к следующему. Он тоже был, на вид, чист. Вернулся Трог, проверил, чтобы все наушники были надеты как следует и велел каждому по очереди приходить к нему на кухню. Первой снова была Йерне, остальные нервно топтались в ожидании и переглядывались. Через пару минут вернулась Нора вместе с двумя слабыми измученными миньонами. Арпад осмотрел их и велел освободить для них диван – того гляди свалятся.

Арпад переключился на следующего гемофила и напряжённо замер.

– Имя? – потребовал он.

– Иштван Месарош, – с веселым снисхождением ответил тот.

– Объясните происхождение этих шрамов, – Арпад избегал смотреть в сторону Норы. И у самого Иштвана и у одного из его "младших" на ступнях были видны тёмно-красные пятна слишком долго заживавших ожогов.

– Жаркая баня, – сказал Иштван, нагло осклабившись. – Мы, знаете ли, любим попариться…

– Не лгите мне! – потребовал Арпад, а потом вдруг подумал, что объяснения на месте, в общем-то, не обязательны. – Вы оба отправитесь с нами. Мы доставим вас в протекторат города Грэйсэнд, и там вы дадите объяснения верховному счетоводу. Левую руку вперёд.

Иштван не пошевелился, продолжая нагло улыбаться. Арпад напрягся – он не думал, что с задержанием могут возникнуть проблемы. В конце концов, это всего лишь проверка, и обвинить ни Иштвана, ни его младшего, на основании ожогов на ногах невозможно. Это был бы всего лишь ещё один факт в копилку оправдания Норы – даже не самый сильный из тех, что они уже успели добыть. Но Арпад на минуту забыл, с кем он имел дело. Пару дней назад они его даже на порог не пустили, о каком добровольном сотрудничестве может идти речь? А лицензия Трога, к сожалению, даёт ему право только на дознание, на доступ в личную зону и на арест только при наличии однозначных доказательств нарушения. Ох уж этот протекторат, который вечно боится дать людям полномочия больше необходимого!

Арпад мысленно выругался. Глядя в бесстыдные глаза Иштвана, Арпад чувствовал неприятный холодок между лопатками, словно он увидел появление первой трещины на льду, сковывающем бурную реку. Одно неловкое движение – и трещина разрастётся, хрупкая корка лопнет, выпуская на волю неукротимые и неумолимые потоки. Арпад знал, как правильно себя вести в таких ситуациях: ложиться пластом и осторожно ползти прочь. И, словно прочтя его мысли, Иштван заулыбался шире.

Тем временем, Трог закончил с Йерне и вызвал Иштвана. Арпад был настолько зол, что едва ли хорошо соображал, но всё же заставил себя несколько раз медленно вздохнуть и хотя бы попытаться подумать. С одной стороны, его задумка и так уже явно раскрыта – больше они не найдут ни одного Месарош с ожогами, это точно. С другой стороны, это хорошее свидетельство, но не доказательство вины, и для ареста этого явно недостаточно. И всё же должен быть способ использовать это открытие, надо будет только как следует поразмыслить об этом позже, когда они сведут воедино показания всех трёх семей Месарош и, возможно, обнаружат какие-то нестыковки.

На допрос всех членов семьи ушло несколько часов. Арпад устал, но старался не терять бдительность и замечать все детали: каждый взгляд, который миньоны и кровососы бросали друг на друга, каждый «тайный» сигнал. Нора рядом с ним занималась тем же, хотя она явно чувствовала себя не в своей тарелке. К тому моменту, как Трог вернулся из кухни и объявил, что они уходят, у Арпада уже жестоко урчало в животе от голода – после завтрака прошло много времени.

Пока они шли обратно в трактир, Арпад заметил, что Трог был напряжён. Он всё время озирался по сторонам и старался идти так, чтобы Нора была между ним и Арпадом. Неужели узнал о какой-то угрозе? Но с чего бы вдруг? Нора уже сделала всё, что могла, она теперь не более опасна, чем охотники рядом с ней. Месть за разоблачение? Что за глупость, в это Арпад ни за что бы не поверил. Но Трог нервничал, а раз так, то для этого наверняка был хороший повод – чуйка у этого парня хорошая. Поэтому Арпад последовал его примеру и ускорил шаг. Он надеялся, что когда они вернутся в трактир, он получит объяснения.

Остальные члены команды уже вернулись. Они собрались в дальнем углу харчевни, чтобы пообедать и заодно обсудить ситуацию. Трог даже не стал слушать отчёты о допросе других семей, а велел всем рассесться, сам настороженно выглянул в окно и задёрнул занавеску.

– Теперь я понял, что имела в виду госпожа Офли, когда велела мне быть осмотрительным и доставить девчонку живой любой ценой, – сказал он очень тихо, чтобы другие посетители его не услышали. – Это вопрос не только справедливости и общественной безопасности, это вопрос политического влияния и порядка в Ахаонге в целом. Ты, девчонка, всё ещё в опасности.

Нора ошарашено поглядела на Трога, Арпад выругался.

– Зачем она им? – удивленно спросил он. – У меня уже тоже немало свидетельств…

– Улики? – требовательно спросил Трог.

– Нет, только свидетельства, – с неудовольствием признал Арпад. – Но довольно сильные.

– Ни одно из твоих свидетельств не будет сильным. Ты субъективен.

Арпад снова выругался, на что Патрик добродушно заулыбался. Он любил, когда люди теряли над собой контроль, он считал это высшим проявлением искренности и человечности. Арпаду сразу стало неловко.

– Её собственные свидетельства, в таком случае, тоже немного стоят, – сказал он. – Из-за этого, собственно, мы и здесь…

– Дело вообще не в свидетельствах, а в ней самой. Ты за деревьями не видишь лес, Фаркаш. Она – последняя из своего племени, и о ней скоро узнают все. Узнают её версию произошедшего в пустыне – и не важно уже, правда это или нет. Почти у каждого номада в каждом племени были друзья или родственники, в том числе у Цеплин. Думаешь, Йерне сведения счетов боится? Чёрта с два. Она боится до этого сведения не дожить.

Арпад напряжённо нахмурился. С этой точки зрения он об этом ещё не думал. Он просто хотел помочь Норе избавиться от долга Игараси.

– Что, по-твоему, здесь делают эти двое? – продолжил тем временем Трог, кивая на Патрика и Гавейна, говоря о них так, будто они были предметом интерьера. – У Винцента личный интерес, никто так не бесится, видя гемофила, как Мьют. И не только они стали охотниками в период и под влиянием кровавой десятилетки. Теперь ты представляешь, что может начаться?

Арпад понял, наконец. Он и сам был из тех, чья первая охота была на гемофилов. Он помнил, что когда восстание клана Шиндж было подавлено, не так-то просто было остановить людей от травли мирных гемофилов. Мерило было на всех одно: питаешься кровью – умрёшь. Это вызвало ответную волну агрессии, и те семьи, которые, пусть и неохотно, но соблюдали закон, решили соответствовать навешанным ярлыкам.

– И теперь главная угроза – даже не Месарош, а другие семьи, которые боятся пострадать «за компанию», так? – уточнил Арпад. – Они попытаются убить Нору, пока она не подняла шум на весь Ахаонг?

– В этом меня пыталась убедить Йерне, – кивнул Трог. – Она пригрозила, что натравит на нас всех гемофилов юга, если мы не оставим её в покое со своими «пустыми обвинениями».

– Но её-то это не спасет, – заметил Арпад. – Наоборот, она подтвердит, что виновата….

Трог хмыкнул и невесело усмехнулся.

– А теперь другая сторона вопроса, – сказал он. – Слухи о Норе Найт из племени Цеплин ходили во время драконьей охоты, но тогда у людей была более интересная тема для обсуждения – дракон задал охотникам жару. Если слухи о Норе Найт не поддерживать, если люди не увидят последнюю из номадов Цеплин собственными глазами – об этом забудут через неделю. Её смерть – а, возможно, даже не смерть, а просто исчезновение, – пройдут незамеченными. Это огорчит присутствующих здесь – всё же гордость охотников будет задета – плюс ещё дюжину-другую её знакомых и дальних родственников из других племён. Некоторые и вовсе могут посчитать, что слухи о последней выжившей Цеплин были ложью. Вот увидите, если Нора доберётся до Грэйсэнда, на слушании её дела будут максимум дюжина любопытствующих. Но если сведение счетов всё-таки состоится… дальнейшее развитие событий будет очень трудно удержать под контролем.

– Но если всё действительно обстоит так, – впервые подала голос Нора. – Госпожа Офли меня не осудит, верно? Люди будут на моей стороне, и…

– Ты получишь то, что заслуживаешь, девочка. Никто не посмеет оспорить решение верховного счетовода, – твёрдо сказал Трог. – Люди будут тебе сочувствовать, многие будут называть себя твоими мстителями, но если счёт будет вестись с учётом общественного мнения, грош цена такому счетоводству.

– Но я имела права на их жизни! – яростно зашипела Нора. – Двадцать один человек – и это только моя семья! А были ещё Марин – почти семьдесят человек плюс двое ещё не родившихся, Вентус – тридцать пять человек и шестнадцать Голдов. А ещё наёмники, попутчики, и, чёрт возьми, летописец! – она бросила на Арпада сердитый взгляд, будто в чём-то была его вина. – А Месарош… – она оборвала себя на полуслове и сжала руки в кулаки. Хорошо, что умолкла, подумал Арпад. Она явно хотела назвать точное число Месарош, которых прикончила в пустыне, но сейчас это упоминание не пошло бы ей на пользу.

– Твоя проблема не в Месарош, – хладнокровно заметил Трог, бросив на Арпада предупреждающий взгляд. Они решили пока что не сообщать девчонке, что, возможно, кто-то ещё из племени, кроме неё, выжил. Это могла быть ошибочная догадка. – Для того чтобы лишить их прав на тебя, свидетельств, пожалуй, достаточно. Тебе нужно беспокоиться об Игараси. Они законопослушны, открыты, пользуются уважением, и, осмелюсь предположить, симпатией в Хайгрэйсе, где расположено их главное убежище. Они ни разу не дали повода поставить их репутацию под сомнение. Просто, чтобы ты понимала: если бы Фаркаш явился с проверкой к ним, они бы не просто согласились ехать за ним хоть на край света, они бы ещё и самых быстрых лошадей предложили. Впрочем, компенсацию они бы потом затребовали тоже неплохую… Поэтому даже твои сторонники, скорее всего, будут рады, если ты попадешь в распоряжение Игараси.

Нора притихла и заметно побледнела. Арпад понимал её чувства. Для неё, обладающей иммунитетом к влиянию гемофилов, попасть к Игараси было немногим лучше, чем попасть к Месарош.

– Г-господа? – вдруг раздался неуверенный голос за их спинами.

Охотники обернулись. Чуть поодаль стоял немолодой мужчина, Арпад узнал в нём одного из ключников, работавших в трактире.

– Господа, прошу меня простить, я ни в коем случае не хотел подслушивать, но говорили вы слишком уж громко. – Арпад нахмурился – никто из них не говорил громко, даже Нора, которая была вне себя от злости, следила за интонацией, и, скорее, шипела, чем кричала. А Трог и вовсе, казалось, повышать голос не умел: он всегда говорил тихо и спокойно, и чем больше он злился, тем тише и медленнее говорил. Но ключник, тем не менее, чего-то от них хотел, и никто его не перебивал раньше времени. Тот продолжил: – Если я правильно понял, вы охотники из гильдии и занимаетесь… гемофилами, – это слово он шепнул, словно оно было неприличным. – Не знаю, может быть, вы уже в курсе… Но если нет, я хочу дать вам наводку на нарушителей. – Теперь он говорил очень тихо, беспокойно озираясь по сторонам, словно боялся, что его подслушают. Трог придвинул к их столу табуретку и жестом велел ключнику сесть. – Спасибо. На северо-востоке от Диффоука, на озере, стоит поместье Сюрд. Это, можно сказать, рыбацкая деревня, но людей там всего ничего, почти все сюда перебрались. Но в самом поместье живет большая семья, и они – точно вам говорю! – не люди. Они похитили моего сына и держат его в неволе, как и многих других. Люди пропадают, да, но не всех их погубил Кев-и-Олеч. Мой сын подружился с их парнишкой, Титом, он тут, в посёлке, часто бывает. Они гуляли вместе, по лесу лазили, рыбу ловили, а в один день мой Обер ушёл с этим Титом и больше не вернулся.

– Сколько лет вашему Оберу и этому… Титу? – спросил Арпад.

– Ровесники они примерно, Обер мой младший, осенью тринадцать исполнилось.

– Давно он пропал?

– Да вот с осени и не видели. Все говорят, что это двухголовый его обидел, но я знаю, что это не так. Я строго наказал Оберу не приближаться к монстру, и он дал мне слово.

– А с чего вы взяли, что в Сюрде живут гемофилы?

– Рыбаки часто слышат крики, особенно по ночам, – сказал ключник, почесав подбородок с густой щетиной. – И твари, что там живут, поместье своё почти не покидают. Только Тит приходит в Диффоук да закупает продукты на всю семью, но даже в тёплую погоду он всегда либо с воротником высоким, либо с шарфом на шее. Что ему скрывать, как не следы клыков, а? И вид у него нездоровый. А Обер как-то обмолвился, что Тит как-то с дерева упал, а кровь у него не из коленки пошла, а из шеи.

Это было серьёзно. Обычно, если жертва выпита не полностью, рана от укуса гемофила исчезает очень быстро, слюна гемофилов обладает заживляющими свойствами. Если рана от удара начала кровоточить, значит, либо кровососы тут ни при чём, либо по какой-то причине в их слюне нет необходимых веществ. И это объясняло, зачем гемофилам удерживать миньонов силой – кто согласится на сотрудничество, если гемофил не может ни обезболить питание, ни срастить рану? Арпад сталкивался с такими много лет назад. Когда война с кровососами закончилась, всем "неполноценным" следовало стать на учет для получения помощи в пропитании. Им отдавали преступников, обречённых на смертную казнь, которые соглашались на такую альтернативу, и за условиями их содержания постоянно наблюдали. "Неполноценным" запрещалось размножаться, потому что обращённые наследовали эту особенность, и, насколько Арпаду было известно, во всем Ахаонге таких гемофилов оставалось не больше дюжины. И ни один из них не был зарегистрирован в окрестностях Диффоука.

– Если Тит их миньон, почему он не рассказывает правду? – спросил Трог.

– Дурачок потому что, – фыркнул ключник. – И такой же жестокий и сумасшедший как они. Я видел как-то, этот Тит котёнка голыми руками на лоскуты порвал. Мой Обер чуть не плакал, и после этого несколько недель отказывался с ним разговаривать. А потом успокоился. Дети быстро всё забывают.

Арпад оставил при себе комментарий о том, что тринадцатилетнего парня не так уж уместно называть ребёнком, но остальное звучало пренеприятно.

– Вы говорили об этом Бону Рполису?

– А как же, с него и начал, – недовольно пробубнил мужчина. – Охотник он, или как? Он к ним даже с проверкой сходил, но ничего не обнаружил, лопух эдакий. Будут они его по закоулкам водить, как же.

– Если гильдия назначила его наблюдателем, его заключению можно доверять, он знает как проводить осмотр, – заметил Трог.

– Не знаю, как он получил назначение, но я бы ему стену в доме не доверил найти, – сказал Арпад, прежде чем ключник успел что-то ответить. – Наблюдал я за этим героем. Вор, глупец, и, скорее всего, мздоимец.

Даже ключник, казалось, удивился его строгости, но спорить не стал.

– Прошу вас, ради всех великих богов, которым вы служите, помогите мне вернуть сына. Я знаю, что они держат людей живыми, и у меня есть шанс увидеть моего Обера снова…

– Ступай, – велел ему Трог. – Мы подумаем, что можно сделать.

Когда ключник ушёл, за столом повисла тишина. В харчевне никого больше не было, но теперь они не были уверены, что могут общаться свободно, и они решили подняться в комнату Арпада. Ушана Мого они оставили за дверью, чтобы никто их не подслушал.

– Это не Месарош, – сказал Гавейн, едва дверь в комнату закрылась и они расселись на стульях, кровати, подоконнике и даже столе. Комната была небольшой, а теперь, когда в неё забились шесть человек, казалась ещё меньше.

– Информации о других семьях в Диффоуке у нас нет, – сказал Трог. – И, если совсем уж честно, не вовремя как-то эта информация поступила. Мы только говорили, что наш приоритет – ваша доставка в Грэйсэнд…

– Не наша, а её, – поправил Арпад, кивая в сторону Норы, которая забилась в угол комнаты и не глядела ни на кого. На неё рассказ ключника повлиял особенно сильно, не то, что на толстошкурых охотников, которые уже всякого в своей жизни навидались.

– Забавное уточнение, – заметил Патрик. – Ты не собираешься в этом участвовать, или ты намерен героически пожертвовать собой, спасая девицу?

Все, кроме Норы и самого Арпада засмеялись, а Трог напомнил:

– Ты охотник Гильдии. Я теперь курирую проект. Так что без фокусов, Фаркаш, ладно?

– Но как же мальчишка и эти кровососы? – робко возразила Нора. – Мы не можем оставить все как есть.

– Мы с Патриком останемся и попробуем что-то найти, – сказал Гавейн. – Отец поручил нам узнать как можно больше, но Нору действительно лучше доставить в Грэйсэнд как можно скорее и безопаснее. Если мы что-то обнаружим, мы поставим об этом в известность всех: и отца, и вашу гильдию, и вас лично, будьте уверены… а как только прибудет подкрепление, мы прижмём как следует Йерне.

Дальнейшее обсуждение было довольно скучным: у Трога уже был готов план, и он был неплох, так что Арпад легко со всем соглашался. Лишь время от времени он поглядывал на Нору, которая больше не произнесла ни слова, и, казалось, вот-вот рухнет в обморок. Выезд из Диффоука назначили на утро следующего дня. После этого Трог Маюц и остальные удалились в свои комнаты, но Нора уходить не торопилась. Скорее всего, она просто боялась подниматься, не доверяя своим ногам.

– Ты в порядке? – спросил Арпад.

Она отрицательно покачала головой.

– Я понимаю, что это эгоистично, ведь не я одна пострадала от Месарош, но знаешь, я бы предпочла, чтобы вы меня не защищали. Если они хотят моей смерти… Возможно, это лучше, чем попасть в распоряжение к Игараси.

Арпад не знал, что на это возразить. Жизнь всегда предпочтительнее смерти, и пусть раз в несколько дней ей придётся терпеть неприятную для неё процедуру питания, всё оставшееся время она сможет посвятить чему угодно. Ни в одной семье миньоны не были так довольны жизнью, как у Игараси. Ни одному другому клану гемофилов не было так легко добывать себе пропитание.

– Но даже Игараси лучше, чем попасть сейчас в моё распоряжение, – раздался напряжённый голос от двери. – Не помешаю?

Арпад удивлённо поднял голову – в дверном проёме стояла Агата Фли: с горящими глазами, бледная, болезненного вида. Руки её мелко дрожали, как и всё тело, и Арпад поспешил подняться с кровати и уступить ей – настолько плохо она выглядела. К своему стыду он должен был признать, что забыл о ней. Он беспокоился о брате, который не явился на его зов, но совсем забыл о подруге, которой тоже направил письмо. Он думал, что Агата не получила его весточку: ведь она собиралась покинуть Вормрут. Но вот она здесь, и с ней что-то явно не в порядке.

– Что произошло? – спросил он. – Ты нездорова? Или просто…

– Я жрать хочу, – сердито заявила Агата. – У меня нет денег даже чтобы нанять донора! Просто поверь мне, братишка, ты задолжал. Так что приведи мне кого-нибудь, и когда я почувствую себя лучше, я расскажу, кто ждёт тебя под стражей в протекторате Вормрута.

– Фирмин? – встревоженно спросил Арпад.

– В задницу Фирмина, – раздражённо огрызнулась Агата, обхватывая плечи руками и поджимая колени. – Миньон Месарош, готовый свидетельствовать! Я притащила его, нарушив все писанные и неписанные законы! А теперь веди мне еду, больше ни слова не скажу, пока не поем.

Это объясняло её состояние. В другой ситуации гемофилу нужно голодать месяц, чтобы довести себя до такого, но если Агата вела миньона под своим влиянием, это усиливало её голод, как запах прожаренного бекона усиливает аппетит. Арпад кивнул, хотя на него никто не смотрел, и стремительно зашагал к выходу. Но уже почти подойдя к двери, он вдруг услышал, как кто-то зовёт его по имени.

– Погоди, – дрожащим голосом попросила Нора. – Я могу быть донором. Агата, ты… Можешь научить меня…

Нора тяжело вздохнула, не в силах сформулировать мысль до конца. Но её поняли. Арпаду стало не по себе, уже в который раз за последние дни.

– Это не очень хорошая…

– Но мне придётся, – перебила его Нора, словно сама опасалась, что ей не хватит решимости. – Я хочу понимать, получится ли у меня… Хотя бы немного…

– Из меня сейчас плохой учитель, девочка, – прохрипела с кровати Агата. Изо рта её вытекла ниточка слюны, а губы немного оттопырились под натиском клыков. – Хотя, говорят, что чем сильнее голод, тем мощнее влияние.

– Пожалуйста, – сказала Нора. – Тебя я хотя бы немного знаю…

Агата фыркнула, явно припоминая обстоятельства их знакомства. Но не прошло и нескольких секунд, как она мучительно застонала и сказала Арпаду:

– Выйди, братишка. Ты будешь нас отвлекать.

Он неохотно покинул комнату, запер дверь и сел на пол в коридоре. В конце концов, они заняли его комнату.

Некоторое время ничего не было слышно, потом была какая-то возня и слабый писк. Арпад вслушивался, но не мог понять, что происходит в комнате. Он знал, что Агата, даже в таком состоянии, постарается быть деликатной, но также он знал, каких трудов стоит перестать сопротивляться дурманящему тошнотворному притяжению. Это всё равно, что отключить инстинкты, стать совершенно другим человеком – слабым и податливым…

В комнате послышался отчаянный крик, потом грохот и топот шагов. Дверь распахнулась, и Арпад увидел Нору – взъерошенную, заплаканную и с кровоточащей раной на шее. Так быстро? Нет, она просто не справилась…

Не сказав ни слова, Нора забежала в свою комнату и заперлась изнутри, и Арпад понял, что ею можно заняться и позже. Агате сейчас намного хуже. Лишь бы она его не убила…

– Эй, сестрёнка…

Она почти выбежала из комнаты, и увидев его, сбила с ног, пытаясь добраться до шеи. На нем была кольчуга с высоким горлом, и её попытка не увенчалась успехом, но на лестнице слышались чьи-то шаги. Не без труда Арпад скрутил взбесившуюся подругу и затолкал обратно в комнату. Он чувствовал её влияние – тошнотворный ужас и отвращение подкатывали к его горлу, ему хотелось ударить её, убить, вырвать её зубы, чтобы она больше никогда к нему не подходила. Но в то же время он понимал, что перед ним – его Агата, которая пострадала, выполняя его просьбу о помощи. Поэтому он скрутил её на полу и стащил с себя кольчугу. "А теперь расслабься, – приказал он себе. – Ты в безопасности. Ты этого хочешь". Возможно, ему было бы легче убедить себя в этом, если бы Агата была спокойна и не кидалась на него, не контролируя больше свой голод. Он потянулся к двери и запер замок, чтобы их не побеспокоили. Он не был готов, но никогда и не будет. Мучить Агату не имеет смысла. Арпад расстегнул воротник рубашки и в последний раз попытался вызвать в себе нежность по отношению к подруге детства. Он помнил, какой она была. Как они катались на мамонтах и ныряли в тёплое горное озеро…

– А-ах, – он не сдержал стон боли, когда она оказалась сверху и впилась зубами в кожу над ключицей.

Она была возбуждена сверх меры и действовала инстинктивно, так, как действовала всегда, но Арпада это не устраивало. Он едва ли мог шевелиться из-за боли в шее, но все же обвил руками талию Агаты и изо всех сил прижал к себе, чтобы она прекратила эту глупую самодеятельность с соблазнением. Он всё равно не сможет быть таким, как другие её миньоны. Наверное, она вспомнила, с кем имеет дело, потому что ерзать и лезть ему под одежду перестала. Арпад слышал, как она причмокивает, высасывая из раны кровь, чувствовал, как жизненная сила толчками покидает его тело. Ярость и отвращение были сильны, но ещё сильнее было его желание отблагодарить Агату за помощь и решить её проблему. Постепенно боль начала утихать. Это его девочка, его подруга, его сестра. И в том, что с ней двадцать лет назад произошла беда, есть и его вина тоже.

Он плыл над землёй на тёплой мохнатой спине мамонта, солнце слепило его и умиротворяло, звонкий смех Агаты заставлял глупо улыбаться. Разбойница Цветочной Долины – так она себя называла. Арпад спрыгнул в траву, ловко перекатившись. Агата научила его этому трюку, так что теперь он мог без опаски слезать с мамонта, даже если ездил на нем без седла и вспомогательных ступеней – надо было только убедиться, что земля внизу ровная. Почувствовав, что ноша исчезла, мамонт припустил трусцой, но Арпад не переживал – дорогу домой он найдёт, ведь там его возлюбленная мамонтиха.

Агата ждала его, как обычно, у озера. Она не лезла без него в воду, но не потому, что боялась, а потому что они почти всё делали вместе. От неё пахло дымом, дикими цветами, и, наверное, мамонтовой шерстью, но этого Арпад не чувствовал, потому что сам пах так же.

– Кто глубже? – предложила Агата и они одновременно прыгнули с каменного утеса в прохладную воду. На глубине она была теплее, а иногда и вовсе становилась горячей, но сегодня даже на большой глубине температура была комфортной. Арпад изо всех сил грёб руками и ногами, чтобы хоть раз доплыть глубже, чем его названная сестрёнка. Она плавала, как рыба, и вообще была просто чудом. Кажется, сегодня она решила поддаться, чтобы пощадить его самолюбие, но Арпад не останавливался. Он грёб все глубже и глубже, чтобы проверить, насколько горяча вода на дне.

Но, странное дело, она становилась всё холоднее. Солнце не пробивалось на такую глубину, и вокруг становилось темно. "Всё, хватит", – решил Арпад, но вдруг понял, что не может различить, где верх, а где низ. Он больше не мог задерживать дыхание, ему нужно было сделать вдох, но вокруг была только холодная тяжёлая вода, он выпустил несколько пузырьков. "Агата!" – хотел позвать Арпад, но его рот лишь беззвучно открылся и закрылся, выпустив воздух из лёгких. Ему стало страшно. И холодно. И темно.

– Пей, – он почувствовал, как кто-то приподнимает его голову и подносит к губам стакан. Он послушно сделал глоток и понял, что это просто тёплая вода. Как в гейзерном озере посреди Лучистых гор, только не такая кислая. – Пей ещё, так ты быстрее восстановишься.

Он послушно пил, хотя этот голос вызывал в нём болезненное смешение чувств: нежность и злость, радость и отвращение. Он уже мог дышать и постепенно согревался. Его тело оказалось окутано большим одеялом, и он вряд ли смог бы подняться, даже если бы захотел – во всем теле ощущалась ужасная слабость. За окном уже стемнело, он проспал всю вторую половину дня.

– Как там Нора? – спросил он.

– Понятия не имею, – с лёгкой неприязнью сказала Агата. – Истеричка она.

– Не суди её строго, – миролюбиво попросил Арпад. – Ей всё это намного сложнее, чем мне.

Агата тяжело вздохнула и снова налила в стакан тёплой воды.

– Я понимаю. Пей.

Арпад подчинился и ощупал пальцами шею – ранка уже покрылась толстым струпом и не болела. Совсем скоро он тоже восстановится.

– Закажешь мне ужин? – попросил он. – Я бы не хотел спускаться, пусть сюда принёсут.

Агата согласилась и покинула комнату, не спросив, что бы он хотел съесть. Его вкусы она знала, так же как и то, какие продукты будут ему особенно полезны сейчас.

– Ты сама-то как? – спросил он, когда Агата вернулась.

– Нормально, братишка, – невесело улыбнулась она. – Извини за этот… цирк, что я тут устроила. Со мной такого ещё не бывало.

Он никак не прокомментировал её слова. Выглядела она действительно лучше, а то, что ей нужно найти постоянного миньона они уже обсуждали.

– Так что там за свидетель? – спросил он, чтобы уйти от щекотливой темы.

– Миньон Месарош, один из тех, кто похитил Нору, – сказала Агата. – Как только я получила твоё письмо, я пришла на место нападения и легко их отследила. Их было четверо. Я не могла освободить Нору – физически миньоны намного сильнее меня, кроме того, я подслушала, что они собирались встретиться с каким-то гемофилом, который не позволил бы мне на них влиять… Я быстренько зацепила одного и увела в Вормрут, чтобы он мог дать свидетельства. Это помогло бы нам позже найти Нору, но она, как я поняла, и сама разобралась. Я увезла миньона по озеру, так что отследить и догнать нас не смогли.

Арпад не знал, что сказать. Агата очень рисковала – во-первых, привлекая внимание Месарош, во-вторых, беря человека под контроль без его ясно выраженного согласия. Конечно, раз она им не питалась, осудить её не могут, но она рисковала сорваться, как это произошло несколько часов назад.

– Ему есть что рассказать? – поинтересовался Арпад.

– О, да, он давно в клане, и может кое-что поведать о том, что происходило четыре года назад. Как и все люди, добровольно отдающие себя в пользование гемофилам, он весьма слаб и труслив, и мне было достаточно намекнуть, что я знаю, что они замышляли на твой счёт, чтобы он поклялся рассказать счетоводу всё, что вспомнит.