Текст книги "Мир в латах (сборник)"
Автор книги: Татьяна Полякова
Соавторы: Рэй Дуглас Брэдбери,Роберт Шекли,Роберт Ирвин Говард,Владимир Першанин,Далия Трускиновская,Евгений Гуляковский,Фриц Ройтер Лейбер,Николай Романецкий,Михаил Емцев,Владимир Рыбин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 40 страниц)
Весь род Кфилонга с головой ушел в приготовление свадьбы Романа и Элии, назначенной через неделю после больших осенних торгов.
Свадьбы россов всегда назначались после этого осеннего праздника, и Роману, несмотря на все его нетерпение, снова пришлось ждать. Впрочем, за хлопотами неделя должна была пролететь быстро.
Огорчал лишь запрет видеться с невестой, но в чужой монастырь со своими законами не ходят.
Больше никто не сторонился его на улицах города, не отворачивался, не называл чужаком. Теперь он мог зайти в любой дом и везде, кроме дома Кфилонга, считался самым желанным гостем.
“Жених приносит в наши дома счастье”, – так говорили эти люди, стоило ему переступить порог.
Кфилонг, понимая, как огорчает молодого человека новая отсрочка со свадьбой, старался не оставлять его одного, ввести за эти дни в разнообразную общественную жизнь города, сделать из него полноправного члена общины. Они виделись почти каждый день. Кфилонг рассказывал множество любопытных историй об окружавших их племенах, о различных этапах в жизни Ангры, о взаимоотношениях россов с другими народами.
В один из таких вечеров Кфилонг завел разговор о предстоящем дне “великого торга”.
– Не удивляет тебя его название? – спросил он Романа. – Когда-то день торгов действительно был великим днем. На Ангру в те далекие времена приходили существа из отдаленных миров, им для этого не нужно было кораблей. Но мало что сохранилось в памяти о тех днях. Внутри башни стражей существа из разных миров обменивали плоды своего труда, умения или разума. Теперь все изменилось. Осталась лишь сама традиция. Народы не приносят больше на торг хитроумных машин или неведомых товаров из дальних миров. Лишь жалкие следы былого величия, лишь остатки могущества. Безделушки, назначение которых никто не может объяснить, старые книги, которые никто не может прочесть. Детали неведомых аппаратов, предметы непонятных культов.
Все это не имеет никакой цены, и все же каждый раз племена из дальних поселений приносят на ярмарку бесполезный хлам, надеясь на него выменять семена или сок арии, ядовитого растения, промысел которого сопряжен со смертельной опасностью.
Роман слушал Кфилонга не очень внимательно. В последние дни он все чаще ловил себя на мысли, что тревога Элии по поводу предсказания, сделанного у озера, может быть не такой уж беспочвенной.
Следовало подумать о том, как обезопасить себя и ее от летунгов. Оружие россов не казалось ему для этого достаточно надежным, и потому он спросил Кфилонга:
– Ты говоришь, на этих торгах бывают разные народы?
– Да, это так.
– И они приносят детали старых механизмов?
– И это правда.
– Я хотел бы участвовать в торгах. Когда они начнутся?
– Через пять дней. Неужели ты забыл?
– У меня здесь нет ничего ценного для обмена, ничего такого, что принадлежало бы лично мне…
– Вот теперь ты заговорил как настоящий мужчина! Перед свадьбой стоит подумать о благополучии будущей семьи. Я одолжу тебе любые товары для обмена. У меня их много. Разумный человек может выменять во время торгов хороший инструмент, посуду для приема гостей, украшенную старинными мастерами, подарки невесте, да мало ли что подвернется! Каждый хочет испытать свою судьбу на торге! Там бывает такое!.. Бакон на прошлых торгах выменял у головачей странную игрушку. Не то шар, не то кубик. Ее отдельные части можно было вертеть во все стороны. Головачи сказали, что если ему удастся построить из этой кучи мусора знакомую вещь, – он ее получит. Головачи никогда не обманывают, это знает каждый, они просто не говорят всей правды. Поэтому Бакон очень старался…
Кфилонг молчал с минуту, разглядывая полупустой бочонок. Прежде чем он зачерпнул новый ковш, Роман спросил:
– Так что же случилось с Баконом?
– А ничего, – Кфилонг махнул рукой. – Он собрал себе игрушечный гроб. Получил его в натуре и через два дня умер.
– Веселые игрушки продаются на вашей ярмарке… Придется все же в ней участвовать. Мне может понадобиться настоящее оружие…
– Я об этом позабочусь! Можешь на меня положиться.
Не обращая внимания на слова Кфилонга, Роман встал и прошел в кладовую, где беспорядочной грудой валялись его вещи, те самые, в которых он явился в этот город.
Сейчас на нем красовался расшитый серебром кафтан горожанина россов, но где-то в карманах старой куртки завалялась тряпица с несколькими кристаллами мерлита, добытыми на каторжных рудниках Гридоса. Последнюю добычу перед побегом он так и не успел сдать и сейчас не знал, сохранились кристаллы или были потеряны по дороге. Но рука нащупала несколько твердых, ребристых крупинок, завернутых в тряпку. И на его ладонь легли льдистые огоньки неизвестного минерала, стоившего на Гридосе не одну человеческую жизнь… Имеют ли они цену в этом мире?
– Я хочу показать тебе кое-что.
– Ты спрашиваешь, годится ли этот товар для торга? На половину такого камня у нас можно купить имущество целого рода… Оказывается, мой родственник богаче меня. Извини, что предлагал тебе в долг свои товары. Этим я не хотел обидеть тебя. – Он говорил, с трудом подбирая выражения, и по тщательности, с которой это делалось, Роман понял, как сильно взволнован старый вождь.
– Возьми их себе. Для торгов мне хватит одного.
– Не говори так. Ты скоро станешь основателем нового рода. Береги свое имущество и не оскорбляй меня.
– Кфилонг, ты не должен забывать, что я еще не знаю многих ваших обычаев и правил. Я предложил тебе эти камни от чистого сердца. В конце концов ты лучше меня знаешь, как нужно позаботиться о благополучии собственной дочери, да и о моем тоже. Я буду следовать твоим советам, а камни пусть останутся у тебя. Считай, что я отдал их тебе на хранение, как наше с Элией совместное имущество.
– Ну коли так… Тебе скоро понадобится хороший конь, оружие. Я позабочусь об этом…
Едва Кфилонг ушел, как Роман вновь отправился в кладовую. На полке под грудой старой одежды лежал его лазерный пистолет, последним выстрелом своей разряженной батареи не так уж давно отразивший нападение летунгов… Чтобы заставить работать его вновь, надо было найти напряжение в четыреста вольт, линию или батарею аккумуляторов, способных подавать на клеммы ток силой в несколько десятков ампер… Оставалось совсем немногое. Найти такую батарею в мире, не знающем иного освещения, кроме коптящего фитиля жировых фонарей…
С утра, в день начала великого торга, караваны странных существ начали стекаться к башне стражей. Под ее неприступными стенами выросли холмы, похожие на “селения” гигантских термитов. Отдельными группами поблескивали какие-то стеклянные пузыри. Кое-где виднелись стены временных строений, сплетенные из сухих трав. Строения были столь же разнообразны, как и облик существ, ведущих свои торговые караваны мимо города россов.
С галереи, расположенной на верхнем ярусе стены, были видны мельчайшие детали. Роман и Кфилонг стояли рядом, наблюдая приготовления к открытию торгов и проход караванов, неторопливо подтягивавшихся к огромной площади, заваленной грудами разнообразных товаров.
На медленно ползущих гигантских вьючных червях прошли существа, серые, как скалы, и такие же неповоротливые.
– Это камноиды, – пояснил Кфилонг. – Круг их жизни растянут на тысячи лет.
На ящерообразных рептилиях с востока показался караван головачей, о которых Кфилонг рассказывал ему раньше, и Роман сразу же узнал этих карликов с огромными головами – хитроумный народец, умеющий извлекать выгоду из любой ситуации.
Прыжками пронеслись существа, совсем уж ни на что не похожие, не то стеклянные пузыри на ножках, не то воздушные шары, а возможно, это были разумные растения, умеющие располагать свои ветви и корни так, чтобы ветер нес их в нужную сторону.
Мир разумных обитателей Ангры был столь же разнообразен и пестр, как толпа на перекрестке большого города. Роман пожалел, что ему не пришлось здесь бывать во времена былого величья, когда народы различных миров свободно встречались друг с другом на этой планете для торговли и общения.
Злая воля деймов многое изменила на звездных путях. Каким образом овладели они тайной дорог? Как сумели перекрыть бесчисленные вокзалы и перекрестки? Этого не знал никто.
Роман стоял на галерее, пока не стемнело, а с восходом солнца был уже в торговых рядах. Оказалось, что его способность слышать чужие мысли не позволяет ему понимать все языки. Многие существа обменивались каскадом зрительных образов с такой скоростью, что в этом водопаде красочных, пестрых вспышек он ничего не успевал разобрать. К счастью, для торга хватало и жестов.
Товар лежал прямо на земле или на подстилках из листьев растений. Каждый был волен выбирать все, что ему угодно, никто здесь никого не торопил, не навязывал ненужных покупок, и покупатели и продавцы вели себя степенно и неторопливо.
Ничего похожего на деньги не было, да и не могло быть в системе небольших изолированных поселений с различными структурами. Оторванные от родных цивилизаций многие столетия назад общины были вынуждены вести натуральное хозяйство.
Остатки механизмов, привезенных когда-то из неимоверных далей, постепенно износились, и теперь, если условия не изменятся, технические цивилизации на Ангре появятся лишь через многие тысячи лет.
Надежда Романа найти какие-то устройства, способные зарядить лазерную батарею, развеялись в первые же минуты торга. И хотя Кфилонг оказался прав, тут и там встречались части непонятных механизмов, сложные устройства неизвестного назначения, но все это выглядело слишком запущенным и старым.
Извлечь энергию из этих груд заржавленного хлама нечего было и думать.
Некоторые продавцы, чтобы не отпугивать покупателей своим видом, носили так называемые “торговые маски” – наброшенный на голову мешок с прорезями. Покупателей в рядах толпилось немного, да и те старались держаться на почтительном расстоянии друг от друга, избегая взаимных прикосновений. Некоторые существа казались слишком горячими, другие, наоборот, слишком холодными и скользкими – даже мимолетное прикосновение могло вызвать взаимную брезгливость, и потому все старались поддерживать выработанный веками кодекс торговой вежливости.
Груды плодов, неведомые кушанья и произведения местных ремесел не привлекали внимания Романа. Он искал оружие, способное отразить нападение летунгов. Встречались дротики, стальные колеса, режущие пропеллеры, запускаемые специальной катапультой, тяжелые и острые, как бритвы. Колючие шары на цепях – все это уже было на Земле в позднем средневековье.
Против летунгов, стремительно нападающих сверху; средневековое оружие казалось Роману малоэффективным. Разочарованный, он собрался уходить, когда заметил человека в торговой маске, упорно следующего за ним по пятам. Роман ускорил шаг, несколько раз переходя из ряда в ряд, но неизвестный соглядатай не отставал. Роману надоело бегство, и, неожиданно повернувшись, он схватил своего преследователя за плечо:
– Что тебе надо? Почему ты за мной ходишь?
– Ты есть человек Земли? – коверкая слова русского языка, спросило существо, скрывающееся под маской. Роман ощутил под своей рукой стальные мускулы и понял, что, несмотря на свой малый рост, перед ним серьезный противник.
– Да, я землянин, что ты хочешь?
– Я продавать – ты покупать. Вижу, оружие много смотришь.
– Ты продаешь оружие?
– Оружия нет. Есть сила. Большая сила.
– Любопытно. Покажи. – Они разговаривали короткими отрывистыми фразами, тщательно подбирая слова. Незнакомец все время оглядывался, словно высматривал кого-то в толпе.
– Здесь не можно. Походи за мной. – И, резко повернувшись, существо быстро пошло прочь. Роман колебался, предложение показалось ему не таким уж безобидным. Зачем понадобилось выяснять, землянин он или нет? Откуда вообще торговец знает о землянах? Раздумывать было некогда, каждую секунду незнакомец мог затеряться в толпе, и заинтригованный Роман двинулся следом. Теперь они поменялись ролями. Незнакомец то и дело исчезал в толпе. Пользуясь своим малым ростом, он легко проныривал сквозь заторы, стремительно перебираясь из ряда в ряд.
Наконец торговая площадь кончилась, они шли через занятую временными постройками складскую и жилую часть ярмарки. Роман отставал шагов на десять, и ему никак не удавалось приблизиться. Теперь он пожалел, что послушался Кфилонга и не взял с собой даже ножа. Ситуация могла стать опасной, но отступать он не собирался.
Наконец его проводник остановился около небольшой куполообразной хижины, как циновка сплетенной из широкой, похожей на длинные ремни травы. Отдернув занавеску, незнакомец подождал Романа у входа. И, подчинившись его жесту, не успев даже осмотреться, Роман шагнул внутрь, решившись до конца разгадать эту загадку.
Сквозь неплотно сплетенные решетчатые стены пробивался свет. Окон не было, вообще ничего не было, если не считать какого-то подобия топчана. Хижина выглядела совершенно пустой. “Торги только начались, где же товары этого странного продавца?” – подумал Роман.
– У меня нет товаров. Я торгую мудростью прошлых веков, а она не занимает много места. – Теперь его речь звучала размеренно, певуче.
– А сила? – спросил Роман. – Мы, кажется, договаривались о силе.
– Будет тебе сила, не торопись…
Незнакомец извлек из складок плаща прозрачный флакон чуть больше ладони, сразу же засверкавший на солнце фейерверком разноцветных огней. “Скорее всего горный хрусталь, возможно, даже вырезанный из целого кристалла, – решил Роман. – Неплохая работа…” Он залюбовался игрой красок в многочисленных узорах и гранях флакона.
– Ты можешь посмотреть. Взять в руки. Это не опасно, пока пробка закрыта. – Роман взял флакон. И едва не уронил его. Сосуд оказался довольно тяжелым и приятно тяготил руку. Внутри, под массивной пробкой, виднелась совсем небольшая полость, заполненная изумрудно-зеленой жидкостью. Ее было там, наверно, с наперсток, не больше. Флакон удобно лежал в ладони, с ним не хотелось расставаться.
– Сколько это стоит? – машинально спросил Роман, понимая всю бессмысленность подобного вопроса. Взамен понравившегося товара покупатель на этих торгах всегда предлагал свой собственный. К своему величайшему изумлению, он услышал ответ:
– Один кристалл мерлита. Всего лишь один.
Откуда этот человек мог знать, что у него есть этот единственный кристалл? Откуда он вообще мог знать о мерлите?
– Кто ты? – охрипшим от волнения голосом спросил Роман.
– Если повернешь флакон другой стороной, увидишь древний знак моего рода.
Пробка флакона оказалась запечатанной, в специальном углублении, на залитом туда горном воске, Роман заметил оттиск. В полумраке трудно было разобрать, что там изображено, какие-то фантастические животные стояли на задних лапах, упершись передними в разделявшую их преграду.
– Я не знаю этого знака.
– Немудрено. Когда его отлили, еще только родился твой далекий предок. Но уже тогда мы знали, что через несколько веков ты расплатишься за этот флакон кристаллом синего камня.
– Это невозможно.
– Возможно. Есть миры, в которых время течет в обратную сторону. Их прошлое – наше будущее, они его помнят. Когда-то очень давно мы общались с этими мирами, и потому предсказания моего народа всегда сбываются.
– Что же ждет меня в будущем?
– Этого я не могу сказать. Есть знание, способное разрушить будущее. Но флакон тебе пригодится.
– Что в нем, что там за жидкость?
– Эликсир абсолютной силы. Когда возникнут соответствующие обстоятельства, ты узнаешь, что с ним надо делать. Так берешь ты флакон или нет?
– Значит, я могу выбирать? Как же тогда твое предсказание?
– Почти всегда у будущего есть два пути. Предсказание все равно сбывается. Берешь ты флакон?
– Не слишком ли дорого ты просишь? – сам не зная отчего, Роман решил поторговаться.
– Ничто не стоит дороже необходимого. – В голосе незнакомца Роману послышалась усмешка. Не раздумывая более, он достал камень. В конце концов, он собирался выменять его на любую безделушку. Слишком неприятные воспоминания достались ему и сейчас он словно подводил последнюю черту, навсегда прощаясь с Гридосом.
Даже не взглянув на кристалл мерлита, моментально исчезнувший в его цепкой маленькой ладони, таинственный продавец повернулся и, не попрощавшись, вышел.
Роман остался один посреди пустой хижины, сжимая в руках резной хрустальный сосуд.
Всю дорогу до города россов он раздумывал, не сделал ли той же ошибки, которую, если верить рассказу Кфилонга, совершил в свое время Бакон, купивший на ярмарке миров всего лишь детскую игрушку…
Отряд всадников шел всю ночь. Роман на подаренном Кфилонгом коне в полном боевом снаряжении чувствовал себя актером какой-то красочной постановки. Его театральный наряд сильно смахивал на одежду воина, но это был всего лишь обрядовый костюм.
Третий час они взбирались на гору по узкой тропе, где лошади шли в один ряд одна за другой. На вершине горы находилось святилище солнца, и лишь^там, где лучи светила в первые мгновения рассвета касаются земли, мог быть совершен древний обряд бракосочетания полноправного члена племени россов.
В предрассветном тумане далеко на западе желтели огоньки деревянного города, а на севере виднелась темная громада лесов, распростершаяся на тысячи километров до самого северного моря.
Когда отряд, постепенно поднимаясь по тропе, серпантином взбиравшейся к вершине, поворачивал к югу, взору открывалась величественная река, к берегам которой не смело приблизиться ни одно живое существо. Там начинались заповедные земли летунгов. Во мраке смутно угадывалась громада неприступной скалы, торчавшей посреди реки. На вершине расположился мрачный город.
Впереди замелькали огни костров, горевших в святилище солнца. Элия жила там уже несколько дней и была главным действующим лицом какого-то сложного обряда, готовящего ее к предстоящей свадьбе.
Роман невольно подумал о том, как много их разделяет. Целая пропасть времени, культуры, истории. Сумеют ли они преодолеть ее в долгой совместной жизни? Племя россов не знало разводов…
Наконец, после очередного поворота, перед ними открылась площадка, где совершались все обряды племени, посвященные солнцу. Она оказалась гораздо просторней, чем ожидал Роман.
С запада ее ограничивала отвесная скальная стена, в которой виднелся вход в небольшую пещеру. Со всех остальных сторон между пропастью и краем площадки не было никакой преграды, лишь на востоке, там где должно было взойти солнце, возвышался каменный постамент.
Их уже ждали. На площади образовалась плотная возбужденная толпа россов, но шум сразу же стих, как только на середину площади вышел высокий седой старик с деревянной клюкой в руке. Судя по ниспадающему до самой земли белому хитону с вышитыми на нем знаками солнца, луны и звезд, это был жрец солнца.
– Где Каралуни, богиня света?! – громовым голосом спросил жрец.
Никто ему не ответил, толпа затаила дыхание.
– Она идет. Она уже близко, – провозгласил жрец. – Потушите костры.
Костры сразу же залили водой, и на площадке наступила тьма. Виднелись лишь светлые пятна жреческого плаща да его седой бороды.
– Пусть тот, кто ждет ее сегодня больше всех нас, подойдет ко мне! – сказал из темноты жрец. Кто-то легонько подтолкнул Романа, и он понял, что слова жреца обращены к нему.
Едва он очутился рядом со стариком, как жрец взял его за руку и медленно, торжественно повел к возвышению, уже освещенному первыми проблесками надвигавшейся зари. Вместе они поднялись на постамент и с минуту стояли неподвижно, глядя на восток, туда, откуда из-за горизонта властно лился золотистый свет рассвета. За их спинами родилась странная величественная песня без слов. Хор пел гимн солнцу слаженно и торжественно. Роман чувствовал, как звуки песни зовут его за собой и уносят в сторону зари. Земля, заботы, опасения, мелочи жизни остались далеко внизу, а где-то рядом ощущалась та великая правда, которую каждый из нас ищет всю жизнь и находит так редко.
Жрец, возвращая его на землю, тронул за плечи и тихо сказал:
– Сегодня твоя Каралуни там. – Он повернул его лицом к скале, находившейся на противоположном конце площади, и затем медленно и величественно спустился вниз к толпе. Роман остался стоять на возвышении один. Гимн все еще продолжался. И потому что песня не имела слов, а уста поющих оставались сомкнуты, казалось, пело само наполняющееся пурпуром зари пространство. Незаметно текли минуты, и вдруг вершина утеса, на которую смотрел Роман, ослепительно вспыхнула под первыми солнечными лучами. Гимн сразу же оборвался. Черта света и мрака стремительно спускалась вниз, к стоящим на площадке людям. Едва она достигла входа в пещеру, как в ее глубине у черной поверхности камня словно засветилось обнаженное тело прекрасной женщины. Она стояла, гордо выпрямившись, подставив солнцу свое лицо. На ней была лишь прозрачная золотая сеть, тонкие нити которой символизировали солнечные лучи.
Сейчас эти золотые нити пылали в лучах солнца, и тело женщины казалось объятым огнем. Бриллиантовые капли росы, сверкая всеми цветами радуги, медленно стекали с прохладной поверхности камня и касались живого человеческого тела.
Только один Роман мог видеть с возвышения, на котором стоял, внутреннюю часть пещеры. Люди на площади все вскинули руки навстречу солнцу, приветствуя его новое рождение. Их лица были обращены к Роману, к встающему за его спиной светилу.
“Приди, приди, приди, Дажьбог!” – пели люди. Но на их призыв неожиданно метнулись темные тени, словно остатки тьмы, только что отброшенной солнцем. Они летели снизу, от границ пропасти, и одновременно сверху из-за скалы, в которой зияло отверстие пещеры. Прежде чем Роман успел понять, что происходит, зазвенели тетивы луков, протяжно запели стрелы, и несколько комков тьмы рухнуло вниз в пропасть. Но нападавших было слишком много, а стражей, не потерявших бдительность в эти торжественные минуты, слишком мало…
В несколько прыжков Роман преодолел расстояние, отделявшее его от пещеры, но было уже поздно. В двух шагах от него две черные тени, распростершие перепончатые крылья, рвались вверх, а между ними билось светлое, беспомощное тело женщины… У него не было никакого оружия, кроме ритуального щита с изображением солнца.
И все же он бы, возможно, еще успел остановить их, задержать, но третья тень, отрезая ему путь, упала сверху.
Летунг, загораживая дорогу, взмахнул коротким кривым мечом. Роман принял удар щитом, и нырнув под него, вложил в выброшенную вперед руку всю силу, приобретенную во время долгих тренировок, всю свою ярость и все отчаянье. Противник, не выдержав удара, повалился назад. Сверху на помощь поверженному врагу бросился еще один, Роман успел схватить конец темного крыла, вывернул его, ломая, и в то же мгновенье сзади на его незащищенную голову обрушился удар, и он упал, теряя сознание.
Солнце стояло высоко, когда Роман очнулся. На площадке никого не было, у его изголовья сидел лишь старый жрец, прикладывая к ране на голове листья какого-то растения.
– Где она? – спросил Роман, открыв глаза.
Жрец беспомощно пожал плечами, и этот его жест сказал больше любых слов.
Роман попытался приподняться, но резкая боль в затылке сковала движения.
– Где воины?
– Они осаждают скалу летунгов. Многие погибнут. С ними пошли кафры и сирины. Мир не простит летунгам такого кощунства.
– Мир прощает все. Ему нет до нас никакого дела. – Жрец молчал. Роман видел в его глазах печаль и сострадание, и это привело его в ярость. – Если бы не ваши дурацкие обряды, если бы вы не лазали ночью по скалам, она была бы сейчас с нами! Где оно, ваше солнце? Почему оно не испепелило тех, кто посягнул на его святилище?
– Солнце рождается в каждом из нас и в каждом из нас умирает. Те, кто нарушает основные законы жизни, рано или поздно расплачиваются за это.
– Скажите это летунгам!
Жрец опять промолчал, и отчаяние Романа постепенно перешло в тупое безразличие. Он медленно поднялся, не обращая внимания на боль, побрел к краю площадки.
– Можно хоть что-то сделать? Кому-нибудь удавалось добраться до них?
Жрец снова ничего не ответил.
– Я ухожу от вас. Ухожу навсегда. – Роман повернулся и медленно пошел к тому месту, где тропа начинала долгий спуск.
– Я хочу спросить того, кто все это предвидел, есть ли хоть какая-то справедливость в этом мире?
Жрец смотрел ему вслед долго, пока Роман не исчез за поворотом тропы, и лишь тогда его старые губы, сложившись в горькую складку, прошептали:
– Ты получишь ответ, сын мой, обязательно получишь…
До леса Роман добрался глубокой ночью. Ни одно живое существо не попалось ему по дороге. Может быть, потому, что он был бы рад встрече с любым врагом или хищником, чтобы закончить свой горестный путь.
Он боялся не найти нужной тропинки, которую видел один только раз, но тропа нашлась сразу, и едва взошла третья луна, как из зарослей выглянула крона огромного дерева.
Он был у цели. В этот раз священный дуб показался ему еще более величественным. Хотя дерево не было дубом, россы упорно называли его именно так.
Из-под корней, изнутри пещеры, вытекали три ручья, не замеченные им в прошлый раз. Не было на этот раз запаха огромных цветов, не было таинственных видений и не было с ним Элии… Вообще ничего не было, кроме сырого мрака и одиночества. Он сел на корень, прислонился к стволу и стал ждать, сам не зная чего. Ночь тихо шла мимо него. Под утро, устав от бессмысленного ожидания, он поднялся и проклял дерево за его предсказание, и лишь тогда вспомнил о хрустальном флаконе, купленном на ярмарке миров. Достав флакон, Роман подумал, что он содержит как раз то, что ему нужно. Он кое-что знал о метаболизме и об инопланетной органике. Эликсир силы? Это можно проверить. Терять ему нечего, и претензий к продавцу скорей всего никто уже не предъявит. Роман, не торопясь, сломал печать и разорвал шелковую нить, соединяющую пробку с флаконом. Присохшая к горлышку пробка далеко не сразу уступила его усилиям. Наконец она хрустнула и открылась. Резкий, ни на что не похожий запах заставил его поморщиться, он поднял флакон к глазам и посмотрел на зеленоватую жидкость. На какой организм рассчитана доза? Хватит ли здесь для него? Впрочем, это он сейчас узнает…
– Понимаешь ли, что собираешься сделать? – спросил его голос, идущий от дерева. Роман повернулся. Седой как лунь, согбенный старец выбрался из пещеры под корнями дерева на свет луны. Но его голос оставался глубоким и чистым, как у юноши, и такими же молодыми были прозрачные синие глаза.
– Ваше предсказание сбылось. Ее больше нет со мной.
– Я знаю.
– Вы довольны?
– То, что ты держишь в руках, – не эликсир силы и не яд, как ты надеешься. Злая судьба ждет того, кто выпьет это страшное зелье.
– Злей той, что выпала ей? Это я ранил предводителя летунгов! Отчего же пострадала она? Почему всегда страдают невинные и добрые? Почему они в первую очередь? Молчишь? Или ты умеешь только предсказывать несчастья?
– Ты ожесточился, сын мой, а между тем у тебя в руках сила, способная изменить судьбу.
– Вот этот пузырек? – усмехнувшись, он поднес его к губам.
– Если ты его сейчас выпьешь, он убьет тебя. Я знаю, ты этого хочешь, но тогда уже никто не сможет помочь твоей Каралуни.
– Ты хочешь сказать, я могу это сделать?
– Сможешь, если я научу тебя. – Роман отстранил пузырек и повернулся к старцу, несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Почему же ты медлишь?
– Закрой зелье пробкой. Оно будет нужно тебе. И не спеши. Такое дело не терпит торопливости. Сыны твоего племени слишком спешат и оттого часто выбирают неверную дорогу.
– Можешь ты мне помочь?! – почти прокричал Роман, теряя остатки терпения.
– Я могу помочь тебе, но не знаю, согласишься ли ты? Придется заплатить слишком высокую цену.
– Это я уже понял. В этом мире любые услуги стоят недешево.
– Я имел в виду другое. Судьбу можно изменить, все зависит от цены, которую ты согласен заплатить.
– Я не понимаю тебя. Без нее мне ничего не нужно.
– Тогда слушай. Слушай внимательно и не перебивай. Для того чтобы зелье подействовало, ты должен сначала подготовить себя. Семь дней ты будешь жить здесь, в пещере. Есть нельзя ничего. Пить можно только воду из этих источников. По глотку из каждого, один раз в день. Через семь дней можешь проглотить свой эликсир. Сразу весь. Потом ты уснешь, а проснувшись, перестанешь быть человеком. Это и есть цена, о которой я говорил. Не повторяй лживые слова деймов, они сконструировали только твое тело. Душу человека сконструировать невозможно. Именно поэтому их власть над тобой продолжалась так недолго. То, о чем я тебя предупреждаю, гораздо страшнее… Ты можешь превратиться в животное не только внешне, и вот тогда… А впрочем, все будет зависеть от тебя самого. От того, добрый ты или злой, от того, для чего хотел ты в своих тайных мыслях использовать силу эликсира… – много причин, много условий – результат не может предсказать никто.
Одно могу обещать: если сумеешь справиться с черными силами, заложенными в каждом из вас, то сможешь победить летунгов и вернуть свободу своей девушке. Оставайся здесь и подумай. Подумай хорошенько, у тебя будет целых семь дней для того, чтобы переменить решение. Если ты выпьешь эликсир, Элия никогда не узнает ни тебя, ни того, что ты для нее сделал. Весь свой привычный мир, все, что ты знал, все, что помнил, что связывало тебя с этим миром, – все это ты потеряешь. А взамен приобретешь силу и возможность помочь своей Каралуни. Теперь прощай.
Никого уже не было в том месте, где только что сидел старец. Легкое облачко пара. Но его уносил набегавший ветер.
