Текст книги "Мир в латах (сборник)"
Автор книги: Татьяна Полякова
Соавторы: Рэй Дуглас Брэдбери,Роберт Шекли,Роберт Ирвин Говард,Владимир Першанин,Далия Трускиновская,Евгений Гуляковский,Фриц Ройтер Лейбер,Николай Романецкий,Михаил Емцев,Владимир Рыбин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 40 страниц)
6.1. Они пристально смотрели друг на друга, словно пытались разглядеть, что за камень у приятеля на сердце. В помещении больше никого не было: десантники не хотели мешать встрече двух старых друзей.
– Ну вот и я! – сказал Гиборьян. – Как ты тут?
Карне пожал плечами.
– Что молчишь? – спросил Гиборьян. – Не рад мне?
– Рад!.. Ты, как всегда, без опозданий. Еще чуть-чуть, и за меня взялись бы по-настоящему…
– Мы спешили. Начальство тобой дорожит…
– Да. – Карне вздохнул. – Такими агентами бросаться нельзя. Мы еще пригодимся!
– Да уж… – Гиборьян окинул взглядом могучую фигуру приятеля. – Ты прав. И неплохо выглядишь!..
Карне с нарочитым кряхтеньем поднялся с тахты и сказал:
– Старость не радость…
– Так ли?.. Мы с тобой ребята еще хоть куда!
Они обнялись.
– Вот только не могу понять, – сказал Карне. – Как это ты меня разыскал? Ведь я тебе этого адреса не давал.
Гиборьян улыбнулся, по-прежнему пристально рассматривая приятеля.
– Все дороги ведут в Рим! – сказал он торжественно. – По тому адресу, что ты дал, тоже работают.
– Ресторан-то не весь развалили?
– Цел ресторан, не волнуйся!
– А зрителей на спектакле много было?
– Присутствовал кое-кто. В основном, телевизионщики с камерами. Но ничего интересного снять им не удалось. Мы ведь не дети…
Карне тяжело вздохнул.
– Хоть кого-нибудь там нашли?
– Нет, – сказал Гиборьян. – Ни единого человека. Ресторан оказался закрытым. По техническим причинам.
– Да, обвели меня господа кригеры. Вокруг пальца обвели. Как щенка сопливого… Старею, видно, старею. Не пора ли и на покой? На пенсию, чай, заработал!
– Да что с тобой? – возмутился Гиборьян. – Чего расклеился? Не узнаю Жюля Карне!
– Я и сам себя не узнаю!.. Ошибка на ошибке. Дезинформацию слопал, не подавившись. Передатчик не нашел… – Карне замолк, но было видно, что он бы мог продолжить перечисление своих проколов.
– Передатчик ты нашел!
Карне посмотрел на Гиборьяна с изумлением.
– Неужели здесь находился?
– Здесь.
– Накрыли?
– Разумеется! И передатчик накрыли, и кригеров накрыли. Только что-то мало их оказалось.
– Девушки здесь не было? – спросил Карне с плохо скрытым беспокойством. – Молоденькая такая, черненькая, невысокого роста…
Гиборьян ухмыльнулся, хотел ляпнуть какую-нибудь пошлость, но Карне смотрел на него в упор. И было в этом взгляде что-то такое – необычное, незнакомое, нежюлевское, от чего шутить сразу расхотелось. Гиборьян молча покачал головой.
Карне снова тяжело вздохнул.
– Найдем, – сказал Гиборьян. – Как рассветет, все равно весь поселок с ног на голову поставим…
– Здесь-то взяли кого-нибудь? – спросил Карне.
Гиборьян сокрушенно мотнул головой.
– Только холодными…
– Врежет тебе Рыманов!..
– И тебе.
– И мне тоже.
– Над одним врач работает, – сказал Гиборьян. – Обещал привести в чувство.
– Кого? Не дружка ли моего, Санчеса?
– Нет. Дружки твоего один из моих парней наповал уложил. Иначе бы мы с тобой сейчас не разговаривали. Прытким оказался твой дружок!
– А я его, по правде говоря, считал дилетантом… Нет, как ни крути, а это самая бездарная из всех моих операций! Как будто и не я вовсе ее проводил… – Карне произнес эту фразу монотонным чужим голосом, глядя в пол.
“Что это он заладил, – подумал Гиборьян. – Неужели вспомнил?..”
Карне поднял голову, посмотрел Гиборьяну в глаза, и взор этот был столь чист, что Гиборьян успокоился. Чушь!.. Ничего он не вспомнил!.. Этакий ангелочек.
– Как Артур? – спросил ангелочек.
– Не знаю. Я с ним не связывался. Эта операция велась без его участия… Утром отыщем.
– Без его участия, говоришь? – Карне пожевал губами. – Не ищи. Я его убрал.
Гиборьян по-бабьи всплеснул руками.
– Как убрал? Ты в своем уме? Зачем?
– В своем ли я уме? – сказал Карне, снова глядя Гиборьяну прямо в глаза. – Ответь мне, Анри… Ты знал, что ЮНДО должна выдать меня кригерам? Когда отправляли меня сюда, знал?..
Гиборьян не отвел взгляда.
– Я все знал, – сказал он. – Но ведь ты должен понимать: такая у нас с тобой работа.
– Разве это оправдание?
– А я и не оправдываюсь!.. Мне даже странно, что ты задаешь такие вопросы! Разве ты сам не проделывал подобных вещей?.. Разве ты… – Гиборьян вдруг замолк, опустил голову и прошептал: – Прости меня, Жюль! Если сможешь…
– Я-то тебя прощу… – начал Жюль.
Дверь распахнулась, влетел возбужденный Десницкий.
– Извините, ребята… Шеф! Этот, наверху, оживает. Поторопитесь! Врач говорит, что ничего не может гарантировать!
– Они никогда ничего не могут гарантировать, – проворчал Гиборьян.
Карне вдруг улыбнулся.
– Ты чего? – удивился Гиборьян.
– Вспомнил Бакстера… Как он поживает?
– Не знаю. Я его давно не видел… Пошли!
Они поднялись на второй этаж, открыли дверь, около которой маячил высоченный десантник. Вошли.
Седой лежал на уцелевшем диване. Голову его покрывала белая повязка, с левой стороны сквозь бинт явственно проступало кровавое пятно. Лицо раненого было бледно, глаза закрыты. Около него хлопотал врач, молодой парень в форме десантника. При появлении Гиборьяна он вдруг засуетился, заволновался, забормотал о неподходящих условиях и отсутствии нужного оборудования.
– Как он? – спросил Гиборьян, внимательно разглядывая лицо раненого.
– Приходит в себя, – доложил врач.
Карне с любопытством озирал разгромленное помещение, удивляясь количеству обломков. Из дыры в стене явственно тянуло сквозняком.
– Может, его вынести отсюда? – спросил Гиборьян, глядя почему-то на Карне.
– Ни в коем случае! – запротестовал врач. – Боюсь, он тогда нескоро заговорит.
– Я вижу, вы с ними не очень-то церемонились, – сказал Карне, кивая на дыру в стене.
– Это не мы, – ответил Десницкий. – Это они сами. Видно, не хотели, чтобы мы увидели, что здесь имелось… И помощи, судя по всему, им ждать было неоткуда.
– Странно… – произнес Карне. – Может, они и не нуждались в помощи?
Гиборьян посмотрел на него с удивлением, но Карне больше ничего не сказал.
– Всему этому должно быть объяснение. – Десницкий кивнул в сторону раненого. – Может быть, он объяснит?
Карне с осуждением покачал головой.
– Что? – быстро спросил Гиборьян.
– Слепо работали, – сказал Карне равнодушно, словно речь шла о давних и далеких событиях, не имеющих с настоящим ничего общего. Так, страничка из учебника истории, давно по-настоящему никого не трогающая.
– Так ведь это ты был нашими глазами! – возмутился Десницкий.
Гиборьян жестом остановил его.
– Слабоваты оказались глаза, – сказал Карне.
– Не ты один в этом виноват, – заметил Гиборьян.
– А кто? Артур?
– И не Артур. – Гиборьян махнул рукой. – Теперь это совершенно неважно. Главное, что сигнал отсюда господа кригеры уже никогда никому не подадут!
Булькающий тихий смех был ему ответом. Все обернулись. Седой, приподнявшись на локтях, смотрел на Гиборьяна и смеялся. Смех был нехороший, прямо-таки издевательский был смех. Словно не кригер лежал у ног десантников, а они, десантники, валялись перед ним, потерянные, бессильные, побежденные.
– Кретины! – прохрипел седой. – Что вы понимаете?.. Он уже подан, сигнал, о котором вы так печетесь!
Гиборьян вздрогнул и издал странный звук. Будто ворона каркнула.
– Что ты сказал? – проговорил он тихо.
– Кретины! – повторил кригер. Голос его окреп. – Бойцы-миротворцы!.. Вы даже не представляете, что своим штурмом подписали смертный приговор нескольким десяткам миллионов человек! Бежать надо, кричать на всех углах: может, кто успеет спастись…
Карне посмотрел на Гиборьяна. Тот снова был спокоен.
– Глупый! – ласково сказал он. – Это вы, кригеры, – кретины. Не считайте себя умнее других! Ничего из вашего Ультиматума не вышло и не выйдет. Все критические районы прикрыты. К реакторам мышь не проскочит. Так что ваша ставка на Д-излучатели бита!
Седой опять рассмеялся, с трудом, хрипло.
– Мышь, может быть, и не проскочит… Только Ультиматум не на мышах держится. И не на каких-то там Д-излучателях!
Гиборьян застыл. Потом странно оглянулся, будто кого-то искал, и подскочил к раненому.
– Врешь! – прошипел он, расстегивая кобуру и вытаскивая пистолет. – Врешь!.. А ну, выкладывай! – Он ткнул седого стволом в бок. – Иначе пристрелю, как бешеного пса!
Седой поморщился от боли.
– Стреляй! Мне все равно! – Глаза его начали закатываться. – Стреляй, убийца! – Он обмяк.
Гиборьян повернулся к врачу.
– Укол!!!
– Момент! – Врач схватил шприц.
– Нет! – гаркнул Гиборьян. – Другой укол!
Врач растерянно захлопал ресницами.
– Другой укол! – гаркнул Гиборьян.
– Нельзя, шеф! Он же не выдержит!
Пистолет в руке Гиборьяна повернулся в сторону врача. Тот с испугом посмотрел на оружие Гиборьян медленно, нехотя опустил руку, засунул оружие в кобуру.
– Милый! – ласково сказал он. – Ты пойми – надо!
– Нет-нет! Я не могу! Это же убийство!
– Милый! – повторил Гиборьян. – Теперь не время для сопливого гуманизма. Ты же слышал – миллионы жизней под угрозой. Господь простит нас…
Карне вдруг фыркнул, но на него никто не обратил внимания. К врачу подошел Десницкий.
– Иржи! – Он положил руку на плечо, потряс его. – Иржи! Командир прав: теперь не время!..
Врач смотрел то на него, то на Гиборьяна.
– В конце концов давай, сам сделаю, – сказал Гиборьян. – Если ты боишься, Иржи…
– Нет, – прошептал Иржи. – Я врач, и это моя ответственность.
Он открыл чемоданчик, достал из него пластиковую ампулу, свернул колпачок и, вонзив открывшуюся иглу в левую руку седого, сдавил ампулу двумя пальцами.
– Делайте что хотите! – Он отошел в сторону и сел прямо на пол, ни на кого не глядя.
Седой шевельнулся, открыл глаза. Гиборьян подошел к нему, наклонился. Достал из кармана диктофон, включил.
– Узнаешь меня, Сковородников?
Седой слабо улыбнулся.
– Я тебя давно узнал, Гиборьян.
– Не думал я, что это ты тут окажешься. Бывший юндовец и – н тебе! – кригер…
– Вы много о чем не думали! Да и я вместе с вами.
– Например?..
– Например, о том, что другие – тоже люди.
– Не дави на слезу, Сковородников. Лучше рассказывай, чем вы здесь занимались.
– Мы многим тут занимались!.. У тебя времени не хватит все выслушивать.
– Говори главное!
– А главное в том, что вы глупцы. Я тебе это уже сказал.
Гиборьян обернулся к врачу.
– Еще укол!
Врач повиновался. Молча подошел, молча раскрыл чемоданчик. И только пальцы слегка дрожали, когда сворачивал колпачок. Седой сопротивления не оказывал. Он только дернулся, когда игла вошла в руку. Глаза его затуманились.
– Выйдите все, – сказал тихо Гиборьян. И вдруг заорал: – Вон!!! В коридор!
Десницкого и врача словно ветром сдуло. Гиборьян повернулся к Карне.
– А ты чего?..
Карне пристально смотрел на Гиборьяна.
– Ладно! – сказал тот. – Можешь остаться. Только не пожалей потом…
– Спасибо! – Карне усмехнулся.
Гиборьян снова наклонился к седому.
– В чем суть Ультиматума? – спросил он стальным голосом.
– В разрушении реакторов на АЭС, – ответил седой.
– С помощью Д-излучателей?
– Нет. Д-излучателей не существует. Это была дезинформация.
– Каким же образом будет осуществлен Ультиматум?
– С помощью баллистических ракет.
– Каких… каких ракет? – Голос у Гиборьяна внезапно сел.
– Баллистических, подземного базирования.
– Но ведь они были уничтожены еще во время Договора.
– Не все.
– Вот это номер! – сказал Карне потрясение – Что же теперь будет?
Гиборьян даже не обернулся в его сторону. Он был серьезен и целеустремлен. Как вожак волчьей стаи, загоняющей оленя.
– Где находится старт?
– Не знаю, – сказал седой.
– Кто знает?
– Никто. Все разработчики программы были ликвидированы. Прикрытие тоже. В таком деле рисковать нельзя.
– Как же удалось сохранить боеголовки? Ведь меры контроля исключали такую возможность!
– У ракет нет атомных боеголовок. В противном случае проще было бы стрелять прямо по городам. Но мы не собирались нарушать Договор о запрещении ядерного оружия.
– Так на что же вы тогда надеялись? Ни один реактор обычной взрывчаткой не возьмешь.
– Ракеты вооружены не обычной взрывчаткой. Действие боеголовок приводит к детонации содержимого реактора.
– Откуда они у вас?
– Перед заключением Договора существовала программа по их разработке. Программу удалось скрыть от контроля, результаты ее тоже.
– Как осуществляется связь со стартом?
– Через засекреченный спутник. Его существование тоже было скрыто.
– Как подается сигнал на реализацию Ультиматума?
– Никак. Отсутствие сигнала – это и есть сигнал.
– Что-что?
– А то! – Седой вдруг рассмеялся. Все выглядело так, словно он разговаривал с Гиборьяном по своей воле, безо всякого воздействия на психику. – А то! – повторил он. – Система была очень проста. Мы ежесуточно передаем кодированный сигнал на спутник, спутник транслирует его на старт. День, когда старт не получит сигнала, станет днем реализации Ультиматума.
– Кто командует стартом?
– Никто не командует. Старт полностью автоматизирован. В таком деле на людей полагаться нельзя!
– Тебе не кажется, что мы крепко влетели? – спросил Карне Гиборьяна, но тот даже не обернулся.
– Каков вид сигнала? – спросил он.
– Не знаю, – сказал седой. – Это можно определить лишь при раскодировании компьютерной программы.
Гиборьян беспомощно посмотрел на обломки, разбросанные по помещению, и только тут Карне заметил, что великий Гиборьян, кажется, находится в растерянности.
– Есть ли на планете еще пункты, подобные вашему?
– Один. Парнаиба в Бразилии. Там работают параллельно с нами и имеют свой кодированный сигнал. Сами понимаете, без дублеров такая система слишком…
Седой замолк. Тело его вдруг выгнулось дугой, и Карне захотелось исчезнуть за дверью.
Гиборьян выключил диктофон, спрятал в карман, постоял немного над дергающимся телом.
– Прощай, Сковородников… Да простит тебя господь!
Он открыл дверь в коридор и окликнул Десницкого и врача.
– Зафиксируйте смерть и уберите труп… Я пойду свяжусь с шефом… Жюль, оставайся здесь! – сказал он Карне, увидев, что тот собирается вслед за ним.
Карне остановился.
Гиборьян вышел в коридор, спустился по лестнице. Отобрал у кого-то из десантников “консервы”, напялил их на лоб и вышел на улицу. Ночь была в самом разгаре. Он спустил “консервы” на глаза и двинулся через парк к “джамперам”. Машины висели там же, где их оставили. Гиборьян приземлил командирский “джампер” и забрался в кабину. Вызвал Рыманова. Тот оказался на месте.
– Как дела? – произнес он вместо приветствия.
– Рубикон перейден, – равнодушно сказал Гиборьян.
– Прекрасно! Жертв много?
– С нашей стороны нет. Один легкораненый.
– А у кригеров?
– Я нашел здесь Сковородникова! – сказал Гиборьян.
– Кого-кого?! – Глаза Рыманова стали круглыми, как у совы. Совиные глаза, полные до краев стылого железа.
Гиборьян молча кивнул головой.
– Кто отвечал за ликвидацию Сковородникова, когда он подал в отставку? – спросил Рыманов.
– Вацлав Глинка.
– Не понял… Лично сам, что ли?
– Да. Он никому не стал поручать этого.
Рыманов задумался. Гиборьян ждал.
– Теперь я лучше понимаю некоторые события последних дней, – проговорил Рыманов. – Ты уже допросил его?
– Да.
– Я тоже хотел бы задать ему несколько вопросов. Когда ты сможешь доставить его в Париж?
– Никогда, – Сказал Гиборьян. – Сковородников мертв!
Рыманов снова задумался, потом утвердительно кивнул головой.
– Жаль… Докладывай подробности.
– Как дела у других групп? – спросил Гиборьян с надеждой.
– У Громова пустышка. Шарп вышел на цель.
– Передатчик?..
– Передатчик уничтожен. Причем взорвали его сами кригеры. Никого живым захватить не удалось: двое погибли при взрыве, двое застрелились…
– Это конец, – прошептал Гиборьян.
– Что ты там бормочешь? – сказал Рыманов раздраженно. – Докладывай!
– Плохо!
– Почему плохо? – удивился Рыманов. – Цели операции достигнуты.
– Цели!.. – сказал Гиборьян с горечью. – Знать бы эти цели с самого начала… Вот теперь Рубикон действительно перейден. И назад уже пути нет!
6.2. Когда Гиборьян вернулся, Жюль сразу увидел, что друг его не в себе. Глаза Гиборьяна были желтыми от еле сдерживаемого бешенства.
– Врезал? – спросил Жюль с сочувствием.
– Врезал? – удивился Гиборьян. – За что он мог мне врезать? За то, что мы слишком хорошо выполнили приказ?
– М-да-а, – сказал Жюль. – Лучше бы мы его вообще не выполнили! Тогда бы еще была возможность отыграть в обратную сторону… Что будем делать?
Гиборьян смотрел на него, и взгляд этот ничего не выражал. Словно встретились в толпе два человека, ничем не привлекшие внимания друг друга.
– Что делать, что делать! – сказал ядовито Гиборьян. – Выполнять полученные инструкции!
Он прошелся по разгромленному помещению и вдруг зло пнул попавший под ноги обломок.
– Успокойся! – сказал Жюль. – Эмоции делу не помогут.
– Эмоции делу не помогут, – эхом отозвался Гиборьян. – А что поможет?
– Думать надо!
– Думать? – тихо сказал Гиборьян. – Поздно! Думать надо было раньше. И не только нам с тобой!.. – И вдруг заорал: – Десницкий!!!
Вошел Десницкий.
– Слушаю, шеф!
– Где врач?
– Внизу.
– Ко мне!
Десницкий вышел и через минуту вернулся.
– Вызвал, сейчас будет. А что случилось, шеф?
– Случилось то, что случилось, – сказал Гиборьян. – Посоветоваться надо.
Вошел врач.
– Вызывали, шеф?
– Заходи, Иржи.
Врач закрыл дверь, остановился рядом с Десницким.
– Вот какое дело, ребята… – начал Гиборьян, но не договорил. Опустил правую руку в карман. Молча постоял перед десантниками. И вдруг скомандовал:
– Свободны! Оба!
Десницкий и врач удивленно переглянулись и вышли. Гиборьян повернулся к Жюлю. Вытащил из кармана пистолет, странно посмотрел на него и засунул обратно.
– Почему же ты их не убрал? – спросил Жюль. – Так хорошо стояли – оба рядышком, неподвижно. Лучшей мишени и не придумаешь. – В голосе его послышался сарказм. – Не выполняете приказы руководства, секретник?..
– Не твое дело! – оборвал его Гиборьян.
– А ведь я тоже свидетель, – сказал Жюль.
– Да, ты тоже свидетель! – сказал Гиборьян.
– Что, все совсем плохо?
– Плохо! – Гиборьян вздохнул. – В Бразилии то же, что и у нас. Так что если седой не врал…
– Как он мог врать? В таком состоянии врать способен только я.
В пустых глазах Гиборьяна появился какой-то блеск, он дернул головой и вдруг расхохотался, громко, нелепо, взахлеб. Жюль молча ждал. Волна идиотского смеха угасла так же неожиданно, как и накатилась.
– Да, – сказал Гиборьян, вытирая левой рукой слезы. – Ты прав. – И добавил с издевкой: – Ты уж-жасно опасный свидетель!
– Если бы я был только свидетелем, – сказал Жюль.
– А кто же ты еще? Судья? Палач?
– Скорее бы следовало назвать меня обвинителем.
– Ну? – Гиборьян снова расхохотался. – Даже так? Ай да ты!.. И в чем же ты намерен меня обвинить? В предательстве?
Жюль ничего не ответил. Он стоял неподвижно, но лицо его вдруг словно размазалось, поползло, и через мгновение перед Гиборьяном вместо пожилого мужчины возник молодой парень. Он переступил с ноги на ногу, поднял и опустил руки, словно проверяя, слушаются ли его чужие мышцы.
Гиборьян с глухим звуком закрыл рот. Потом нетвердой походкой, пошатываясь, как пьяный, подобрался к дивану, на котором недавно лежал Сковородников, и медленно сел.
– Что же, – прошептал он. – Наверное, этим все и должно было кончиться…
– Стреляй, Анри! – сказал парень. – У тебя нет другого выхода.
Гиборьян снова достал пистолет, поводил им туда-сюда и стал запихивать обратно.
– Не будь дураком, Анри! – тихо сказал парень. Неторопливо подошел к Гиборьяну, сел рядом. – Ведь теперь ты уже не сможешь сделать меня козлом отпущения.
Гиборьян молчал, опустив голову.
– Стреляй же, – заорал парень. – Слабак! Ведешь себя, как баба… Тоже мне профессионал-секретник!
Гиборьян поднял на него пустые глаза.
– Ты вот что, Илья, – прошептал он. – Ты не говори так, хорошо?
Парень замотал головой, но промолчал, только положил Гиборьяну руку на плечо.
В доме было тихо. Чуть слышно жужжали лампы аварийного освещения. Сквозняк шевелил на полу белые пушинки оброненной врачом ваты.
Наконец Гиборьян вздохнул, сбросил с плеча руку, встал.
– Пошли, – сказал он и шагнул к двери.
Они вышли из помещения и спустились на первый этаж. У дверей стоял часовой. Он с любопытством посмотрел на незнакомого парня, отдал честь Гиборьяну.
– Все в порядке? – спросил тот.
– Так точно!
– Ребята как?
– Спят.
– Через полчаса тебя сменят. – Гиборьян открыл дверь и опустил на глаза “консервы”.
Ночной ветерок слабо шелестел листьями на деревьях. Молчаливое небо нависало над спящим миром.
– Скоро утро, – сказал Илья.
– Да, скоро утро. – В голосе Гиборьяна что-то дрогнуло. – Иди вперед!
Они пересекли пустынную улицу и углубились в парк. Гиборьян думал о том, что стычки между Ассоциацией и ЮНДО давно уже не собирают зевак. Наоборот, обыватель стремится спрятаться, одинаково опасаясь и тех и других.
– Куда ты меня ведешь? – спросил Илья. – Не делал бы ты глупостей, Анри…
– Помолчи, – пробормотал Гиборьян тихо.
Они прошли еще сотню метров, и Гиборьян придержал Илью за рукав. Илья закрутил головой, но в темноте было не видно ни зги.
– Как же я могилу буду рыть? – спросил он насмешливо. – При свете звезд?.. И лопаты нет…
Гиборьян не ответил. Сверху с легким шипеньем опустилось что-то черное. Вспыхнули огни, и Илья узнал десантный “джампер”.
– Машину водишь? – спросил Гиборьян, сняв “консервы” и глядя куда-то в сторону.
– Спрашиваешь! – ответил Илья голосом Жюля Карне.
– Ну так катись!
– Куда?
– Куда душе угодно!
– Рыманов убьет тебя.
– Не твоя забота… Что тебе за дело до меня, мальчик?
– Действительно. Дела мне до тебя нет. Но…
– Вот и убирайся к дьяволу!
Илья не ответил.
– Чего ждешь? – Гиборьян повернулся к парню и увидел, что тот словно прислушивается к чему-то внутри себя.
Порыв ветра пронесся между деревьями, откуда-то из темноты вылетела вдруг светлая фигурка и обрушилась на Илью. Гиборьян выхватил из кармана пистолет, но тут же засунул его обратно: на шее у парня висела незнакомая девчонка в изодранном платье.
– Без меня хотел? – проговорила она сквозь всхлипывания.
– Господи! – воскликнул Илья. – Ты жива? Я уже не надеялся. – Он оторвал ее руки от своей шеи. – Подожди!
Девчонка обернулась, увидела Гиборьяна.
“Что-то мой пистолет сегодня слишком часто скачет туда-сюда, – подумал Гиборьян совсем некстати. – Как у запуганного новичка… Экая стрекоза!”
Стрекоза тут же смущенно прикрыла прореху на платье.
– Шла бы ты домой, – сказал Илья.
– Мой дом там, где ты.
“Надо бы поторопить их”, – подумал Гиборьян. Но промолчал.
Илья оценивающе смотрел на девчонку. Она тут же задрала нос, медленно повернулась, демонстрируя великолепно сложенную фигуру.
– Что, не подхожу? – спросила она насмешливо. – Арабелла лучше?
Она показала Илье язык и, не дожидаясь разрешения, полезла в кабину “джампера”. Илья проводил ее откровенно восхищенным взглядом и обернулся к Гиборьяну.
– Может быть, полетишь с нами? Тот чуть заметно покачал головой.
– Нет времени вторую бабу искать! – Он гнусно рассмеялся. А такую, как эта, и вовсе не найдешь!.. Катитесь!
– Не ерничай!
– А что мне еще осталось?.. Нет, парень! Рубикон перейден! Лететь мне некуда: я слишком приметная фигура.
“Да и ты тоже, парень”, – подумал Гиборьян. И снова промолчал.
Илья с жалостью посмотрел на него, несмело протянул руку. Гиборьян сжал ее так, что Илья охнул.
– Не пожалеешь?
– Не пожалею! – сказал Гиборьян. – Прости меня!..
– Я-то тебя прощу, – сказал Илья. – Но Жюль бы, наверное, не простил…
Он прыгнул в машину. “Джампер” всплыл над парком и растворился в черном небе. Только габаритные огни еще долго помигивали среди звезд, словно Илья всем хотел показать, что отправляется в сторону океана.
Гиборьян стоял, прислонившись спиной к стволу дерева, и думал. Запищала на руке рация.
– Слушаю!
– Шеф? Беда! – Голос был знакомым, но Гиборьян никак не мог определить, кому он принадлежит. – Жюль Карне исчез!
– Уже знаю!.. Поднимай ребят! – И отключился.
Постоял еще минутку, наслаждаясь тишиной. Потом приземлил командирский “джампер” и связался с Рымановым.
– А, это ты? – Рыманов был неприветлив. – Только что наблюдатели зафиксировали в Ближнем космосе взрыв. Думаю, это самоликвидировался ретранслятор кригеров.
– Жаль, – сказал Гиборьян. – Значит, Сковородников все-таки говорил правду.
– А ты что, думал, он тебя пугает?..
– Нет, но… Надеялся все-таки… Никак не могу поверить в такой исход.
– Верь не верь, а исход ясен, – сказал Рыманов. – Пора подумать и о путях отхода… Докладывай, что сделано!
– Десницкий и врач ликвидированы! – соврал Гиборьян.
– Отлично!.. Чем загрузил Жюля?
И тут Гиборьян наконец решился.
– Жюля больше нет. Ридер снова стал самим собой.
– Как? – вскричал Рыманов. – Это же невозможно!
– Значит, возможно.
Рыманов находился в растерянности всего несколько мгновений.
– Жаль! – сказал он устало. – Хороший бы мог быть диггер… Немедленно ликвидируй!
– Поздно! – ответил Гиборьян. – Я его отпустил.
– Что-о-о?! – протянул Рыманов. Глаза его сузились, превратились в щелочки. – Вы отдаете себе отчет, Гиборьян?.. Несанкционированная утечка информации – это вам не баран начихал! – Он странно подергал головой. – Приди в себя, Анри!.. Ты же должен понимать, как все повернется… Если станет известно, что причиной катастрофы стали наши тактические ошибки!.. Это же головы не сносить!.. Немедленно организуй розыск и ликвидируй!
– Нет! – тихо, но твердо сказал Гиборьян. – Я этого делать не буду!
– Это приказ, Анри!
– У парня внутри маячок зашит. Разве ты забыл об этом, Серж?.. На маячке же вся операция держалась! Так что можешь его разыскать в течение нескольких часов. Было бы желание…
– Так, – сказал Рыманов с угрозой. – А ты, значит, ручки решил умыть! Чистеньким, значит, быть хочешь! А не поздно ли, друг мой? Руки-то по локоточки в кровушке, не отмоешься!.. Опомнись, еще не все потеряно: я запросто организую пропагандистскую операцию прикрытия, тебе же известны мои возможности… В конце концов, может, и Ультиматума-то не будет! Кто поручится, что это все-таки не блеф? Может, кригеры ваньку валяют?
Гиборьян вздохнул.
– Нет, Серж! Оставь пустые надежды. Никого кригеры не валяют… И вообще не трать свое драгоценное время на уговоры: я уже принял решение!..
– Ну гляди, Гиборьян! – В голосе Рыманова вновь зазвучала угроза. – Придет час, когда ты пожалеешь! И смею тебя заверить, час этот придет очень скоро!
Гиборьян устало махнул рукой.
– Кто знал, на что способен мир, – проговорил он упавшим голосом. – Кто знал?.. Мне жаль тебя, Рыманов!
– Ты себя жа… – Голос Рыманова оборвался: Гиборьян выключил связь.
Посидел немного, глядя в пустой экран мертвыми глазами. Потом встал, твердой походкой вышел из кабины, спустился на мягкую траву.
Вокруг все еще стояла ночь.
Кто знал, на что способен мир, подумал Гиборьян.
Достал пистолет, свинтил глушитель и выстрелил себе в правый висок 6.3. Рука у Ильи затекла так, что он перестал ее ощущать. Он лежал и не шевелился, боясь потревожить спящую Лину. Колпак был полностью заэкранирован, свет внутрь салона не проникал, и лица девушки не было видно. Поэтому Илья просто лежал и слушал ее спокойное размеренное дыхание.
Лина сказала о том, что хочет спать, как только ночные огни Гринкоуста скрылись за горизонтом. “Джампер” летел на восток, и там, впереди, по начинающему сереть небу уже угадывался рассвет. Илья перевел машину на “автопилот” и вышел в салон. Кресла в салоне были трансформирующимися, и соорудить для Лины некое подобие кровати не составило труда, благо оборудование предусматривало подобные возможности. Сооружение получилось неказистое, но прочное, и, удовлетворенно хмыкнув, Илья отправился обратно в кабину.
А потом случилось то, что и должно было случиться и о чем мечталось уже целых три дня. И не было никаких желаний, кроме одного, и не было никаких страхов и мыслей. И лишь потом Илья подумал, что с Арабеллой все было не то и не так, что там был не он, а Жюль Карне. А для него Лина – первая и единственная, и он полжизни был готов отдать за то, чтобы она могла вот так безмятежно дышать по ночам. Его уделом отныне была охрана и защита.
В салоне становилось жарко, видно, солнце уже высоко поднялось в небе. Надо было включить термозащиту. Илья осторожно убрал с головы Лины левую руку. Девушка по-детски зачмокала губами и вдруг шевельнулась.
– Ты не спишь? – спросила она шепотом.
– Нет, – прошептал Илья.
– Где мы?
– Не знаю, – прошептал Илья. – Где-то на Земле.
– А почему ты шепчешь?
– А ты?
Она громко рассмеялась, на мгновение прильнула к нему и исчезла. В темноте зашуршала одежда. А Илья подумал, что и это ощущение совсем не такое, как тогда в ресторане, в первый день, когда Лина прижималась к Жюлю Карне. Он вскочил с ложа, отыскал на ощупь пульт на стене салона и разэкранировал колпак. Водопадом хлынули солнечные лучи. Лина взвизгнула и, сверкнув молочной кожей, повернулась к нему спиной.
– Зачем ты?
– А мне нравится на тебя смотреть, – сказал Илья.
– На Арабеллу ты тоже так смотрел?
– Там был не я!
Лина натянула свое изодранное платье и снова прильнула к нему. Потом легонько оттолкнула и проговорила:
– Жаль, что нельзя умыться и нечего поесть.
– Умыться действительно нельзя, – сказал Илья и подошел к вделанному в переборку небольшому холодильнику. Достал две тубы с питательной смесью и, свернув колпачки, протянул одну Лине.
– Кушай! Это очень вкусно!
Попробовав, Лина чмокнула от удовольствия, с восторгом посмотрела на Илью.
– Правда, очень вкусно!
И вдруг помрачнела.
– Арабеллу ты бы тоже угостил таким?
Илья поморщился.
– Слушай, маленькая моя! Забудь ты про Арабеллу! Там же был не я!
– А кто?
– Жюль Карне.
– Но разве это не одно и то же?
– Нет! – сказал Илья и пустился в объяснения.
Лина слушала его, как ему показалось, без особого интереса, а когда он закончил, сказала:
– Жаль.
– Что жаль?
– Ты же знаешь закон о деторождении.
– А разве нельзя скрыть, что ребенок от мутанта?
– Нет, – сказала она. – Но я не собираюсь с тобой расставаться.
– И ты пойдешь в зону? Как моя мать?
Она не ответила. Смотрела на него как-то странно, словно на чужого человека. А потом сказала:
– Мои родители работали в атомном центре, здесь, в Тайгерленде. Потом, когда центр закрыли, они уехали назад в Штаты, а меня оставили тут. Ведь я, хоть и не провела детство в зоне, тоже мутантка…
– И твой брат?
– Нет. Он мне не родной брат. Его родители взяли меня на воспитание после того, как мои уехали. Кому-то дали взятку…
Она снова замолчала. Молчал и Илья, не зная, что ответить. У него было ощущение, что все, что ни скажешь, будет не то. Словно ты лишний. И тут, и на всем белом свете.
– Давай куда-нибудь исчезнем. – Она смотрела на него с надеждой. – Чтобы найти не могли.
– Давай, – сказал Илья. – Я думаю, после того, что сегодня произойдет, это будет не очень трудно.
Она смотрела на него с сомнением.
