Текст книги "Мир в латах (сборник)"
Автор книги: Татьяна Полякова
Соавторы: Рэй Дуглас Брэдбери,Роберт Шекли,Роберт Ирвин Говард,Владимир Першанин,Далия Трускиновская,Евгений Гуляковский,Фриц Ройтер Лейбер,Николай Романецкий,Михаил Емцев,Владимир Рыбин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 40 страниц)
– Что? – продолжала Лина. – Арабелла была с вами недостаточно вежлива и предупредительна?.. Или вы были недостаточно умелы?
Я чуть не упал. Во мраке сверкнула молния, и высветились ночные гости. Красотка Арабелла с ее жаркими прелестями. Маленький толстяк с парадно-зеркальной лысиной, и Анхель Санчес с фотоаппаратом наизготовку. И сразу стало ясно, что делать дальше.
– Лина! – сказал я. – Мне нужен ваш брат.
– Зачем? – Она надменно посмотрела на меня и сложила руки на груди. – Мой брат нужен многим.
– Хочу попросить у него вашей руки!..
Она молчала.
– Лина! – повторил я с надрывом. – Вы даже представить себе не можете, как мне нужен ваш брат.
– Жюль! – ответила она проникновенно. – Если вам дорога жизнь, держитесь как можно дальше от моего брата!
Я взял ее за плечо. Она не вырывалась.
– Лина! – сказал я. – Помогите мне! Я иду сейчас в “Сиреневую веточку” и буду там ждать. вашего брата. Я вас очень прошу. Я умоляю! Я могу стать перед вами на колени! Передайте Анхелю, что я жду его в “Веточке”. Будьте так добры!
Кажется, до нее дошло.
– Хорошо! – прошептала она одними губами.
Я отпустил ее плечо и зашагал дальше. Оборачиваться не стал. Не было нужды: и так ясно, что она смотрит мне вслед.
В кабаке я занял столик и сделал привычный заказ. Исключая спиртное. Не торопясь принялся обедать, поглядывая сквозь стекло на улицу. И когда увидел спешащего к ресторану Санчеса, оторвал от упаковки таблетку, положил ее в рот и запил минеральной водой.
Через пару минут Санчес уселся за стол.
– Привет! – сказал он и замахал рукой, подзывая официантку. – Катарина, киска, мне – как обычно… Что будем пить? – Он повернулся ко мне.
– Ничего не хочется, – сказал я.
– Понятно… Киска, спиртного не требуется. – Он погрозил официантке пальцем, хохотнул и добавил: – Пока не требуется!
Я молчал, прислушиваясь к себе. Активатор еще не действовал: прошло слишком мало времени. Когда принесли заказ, и Санчес принялся за еду, я сказал ему:
– Анхель! Вы помните, читали мне в день знакомства некоего поэта по имени Генрих?.. “Уж лев в ночи разинул пасть”, – продекламировал я с пафосом.
Санчес перестал жевать, с интересом посмотрел на меня.
– Я, кажется, знаю, что было у него дальше!
– Ну-ка, ну-ка? – спросил Санчес. – И что же?
– “Уж солнце спит за горизонтом”, – продекламировал я отзыв к паролю. Обе строчки были сочинены Грэмом, которым был для большинства диггеров покойный со вчерашнего дня Вацлав Глинка.
– Так! – сказал Санчес и снова замахал официантке. – Катарина, киска! Нам с приятелем нужен отдельный кабинет. Передай метрдотелю.
Он обернулся ко мне и приложил к губам указательный палец. Мы спокойно продолжали обедать. Минуты через три Катарина снова подошла к нам.
– Кабинет готов, господин Санчес!
– Пошли? – сказал Санчес.
Я кивнул и двинулся за ним. Почувствовал, как побежал по телу активатор. Все складывалось отлично. Санчес шагнул за шторы. Я за ним. В кабинете никого не было. Санчес повернулся ко мне лицом.
– Вот здесь мы и поговорим, Жюль, – сказал он дружелюбно. – В тишине и покое, где никто не мешает.
Я кивнул, не сводя с него глаз, чтобы не проспать выпада. И тут наступила активация, и я включился.
“Сейчас, —подумал Санчес, – сейчас…”
Перед глазами вдруг вспыхнули огненные круги. Я увидел, как Санчес валится на меня, и выставил перед собой руки.
“Вот так”, —подумал Санчес.
И наступила ночь.
4.3. Во тьме забрезжил холодный серый рассвет, и тут же словно бы кто-то включил сознание. Я открыл глаза и поднял голову.
За столом напротив меня сидели трое. Двоих я знал. Это были Анхель Санчес и лысый толстяк, что приходил ко мне в коттедж сегодня ночью. Третий был мне незнаком, но взгляд в первую очередь останавливался именно на нем. Жесткое волевое лицо, цепкий взгляд серых глаз, короткие седые волосы, стриженные ежик“ м.
– Вот мы и пришли в себя, – сказал Санчес и убрал в карман пузырек с нашатырным спиртом.
Я хотел поднять правую руку, но с удивлением обнаружил, что она меня не слушается. Оказалось, рука приторочена к ручке кресла. То же повторилось и с левой рукой. А еще через несколько мгновений обнаружилось, что и тело опутано шнуром и, по-видимому, привязано к спинке кресла, потому как пошевелиться не удавалось. Свободная была только голова.
Я, насколько позволяли путы, огляделся. Помещение было невелико. Покрытые голубым пластиком стены, белый потолок, серая, явно металлическая дверь без ручки, полное отсутствие окон. В поле зрения не видно никакой мебели, кроме стола. Ничего такого, что бы могло подсказать, где я нахожусь.
– Ну что, поговорим? – спросил Санчес.
Я кашлянул.
– Поговорить можно было и в кабаке, – сказал я хрипло и снова закашлялся. Они молча ждали.
– Народу там много, – сказал Санчес, когда кашель утих.
– Ничего, – ответил я. – Мне бы не помешали.
– А вот нам могли помешать, – сказал лысый.
Я пожал плечами.
– Так для чего ты меня искал? – спросил Санчес.
– Поговорить хотелось.
– Ну так говори!
– Хороши условия для разговора! – Я взглядом указал на путы.
– Чем богаты! – Санчес с сожалением развел руками.
– Вы учтите, Ридер, – сказал лысый. – То, что вы диггер ЮНДО, нам и без вас известно!
“Сволочь Артур, – подумал я. – Мразь, предатель…”
– Если вам все известно, о чем говорить?
– Не тяните время, Ридер, – вступил в разговор седой. Голос у него был резкий, с металлическими нотками. – Все нам известно быть не может!..
– Мне хотелось поговорить с ним. – Я посмотрел на Санчеса. – Рассказать одну историю, которая только что вспомнилась. Из космических баек. Он их очень любит!
Санчес только усмехнулся.
– Ну-ну, – сказал седой осуждающе.
– Может быть, вы развяжете мне руки?.. Хотелось бы, знаете, разговаривать на равных. Хотя бы внешне.
Они переглянулись. Потом Санчес встал, подошел и начал распутывать узлы, опасливо поглядывая на меня.
– Не бойся, не укушу, – сказал я как можно насмешливее.
Санчес фыркнул.
Когда руки были освобождены, я похлопал себя по карманам. Они, как и следовало ожидать, были пусты.
– Закурить хочется? – участливо осведомился Санчес. – Или голова болит?
– Космонавты не курят! – объявил я. – А голова, действительно, болит. Этаким-то образом погладили. – Я потрогал шишку на затылке. – Я же на лечении. У меня было с собой лекарство…
– Лекарство, которое стреляет, – сказал Санчес.
– Придется потерпеть, – проговорил седой. – Пока наши эксперты не подтвердят, что ваши таблетки и в самом деле лекарство от головной боли… Вы уж извините нас!
“Вряд ли ваши эксперты разберутся в активаторе”, – подумал я и сказал:
– Какие уж тут извинения? Вы хозяева…
Санчес распутал остальные узлы и сел на место. Я потянулся. Тело затекло не очень сильно, но немножко помассировать руки пришлось. Тут я заметил, что сижу в ресторанном кресле, и мне стало совсем хорошо, потому что все говорило о том, что я, по крайней мере, не так уж далеко от “Сиреневой веточки”.
– Ты уж извини! – сказал Санчес, усмехаясь. – Пришлось выдать тебя за припадочного. Чтобы клиенты не очень беспокоились.
– Люблю заботливых людей, – сказал я.
– Странно! – Седой потер пальцами виски. – Вы хотели поговорить с нами, мы хотели поговорить с вами, а разговор что-то не клеится. Придется брать инициативу в свои руки. – И вдруг резко бросил, словно выстрелил:
– Имя?
– Жюль Карне! – лихо отрапортовал я.
– Звание?
– В ЮНДО нет званий. И вам это известно!
– Хорошо, – сказал седой. – Тогда – цель прибытия в Гринкоуст?
– Розыски пропавшего агента.
– Ишь чего захотел, – сказал Санчес. – Твоим агентом давно рыбы кормятся!.. Это тот, который до Д-излучателей дорылся, – пояснил он остальным.
– У вас было только одно задание? – спросил седой.
– Да.
– Хорошо… Мы могли бы рассказать вам об этом агенте. Но не за так, естественно.
– Чем же я должен заплатить?
– Мы бы хотели знать ближайшие планы вашего руководства.
– Об этом может рассказать только руководство. Я – обыкновенный агент.
– Ага, – сказал Санчес насмешливо. – И обыкновенного агента свои же выдают нам!
– Меня выдал предатель.
– Вы думаете? – сказал седой. – У нас есть основания сомневаться в этом… А уж если быть откровенным до конца, то нам абсолютно точно известно, что ваше руководство, а именно некто по имени Алкиной дал указание Артуру навести нас на вашу персону. Каково?
– Почему я должен вам верить?
– Вы можете не верить. Я бы на вашем месте не поверил. Вот только странно, откуда мы знаем об Алкиное, верно?.. Вроде бы не должны знать, а знаем!
Я молчал. Что-то было в словах седого. И оно вполне соответствовало тому, что за мной начали следить сразу по прибытии сюда… Впрочем, то же самое объяснил бы и факт тривиального предательства Спенсера, без всех этих выкрутасов.
– Мы вам устроим очную ставку с Артуром, и он все это подтвердит.
– Не сомневаюсь! – сказал я. – Ему ничего и не остается!
– Слушай, Жюль! – возмущенно сказал Санчес. – Неужели ты думаешь, что мы берем на контроль всякого, кто сюда приезжает? Да нам бы никаких сил на это не хватило… Говорю, тебя засветили еще до того, как ты сошел с трапа самолета.
Его вмешательство было лишним. Я, возможно, и поверил бы, что они говорят правду, но после реплики Санчеса мне стало ясно, что все это чушь. В своем возмущении Санчес чуть-чуть, самую малость, но переиграл. По-настоящему возмущенные люди говорят несколько иначе… Ничего удивительного: любитель есть любитель, куда серому армейцу до профессионального секретника!.. А главное, все это было чушью потому, что после сегодняшней ночи они сняли с меня контроль. Если бы они знали обо мне точно, этого бы не произошло. И еще стало ясно, что выдал меня Спенсер только сегодня… Я вздохнул. Надо играть дальше.
– Вы хотите меня завербовать?
Седой поморщился.
– Мы бы хотели перетащить вас на свою сторону.
– Не вижу причин, в силу которых я должен быть на вашей стороне.
– А чистая совесть? – воскликнул лысый. – Вы поймите, Ридер: вы же нам жить не даете!.. А сами, между прочим, с нас кормитесь. Что бы вы делали, если бы нас не было?
– Ковырял бы в носу, – сказал я.
– Вот именно, – зло сказал Санчес. – Или придумал бы нас!.. На большее ты и не способен, лжекосмонавт!
– Спокойнее, спокойнее, – одернул его седой.
– Какое тут спокойствие! – проговорил Санчес с горечью. – Борцы за мир… Все на подлости замешано!
Седой встал, внимательно глядя мне в глаза.
– Ну что ж, – сказал он. – Если вас не интересует чистая совесть, это дело вашей совести, извините за каламбур. А как насчет жизни?
– Вот-вот, – ответил я. – Вот и пошел разговор на равных!
– А что нам остается? – Седой грустно улыбнулся. – Поставьте себя на наше место…
Я пожал плечами.
– Лучшее место для каждого – свое… Во всяком случае, если бы вы попались мне в руки, я бы знал, что с вами делать.
– И что же? – спросил седой.
– Передал бы вас международному суду.
– Но у нас ведь нет такой возможности. На Земле пока еще не существует суда, который бы занялся делом ЮНДО.
– И вы надеетесь его заменить?
– Не надеемся, – устало сказал седой. – Мы всего-навсего защищаемся. У каждого человека есть право на выбор профессии.
– Человечеству слишком дорого стоило право на вашу профессию. Оно оплатило отмену этого права кровавым авансом.
Седой снова поморщился.
– Вот этого не надо! – сказал он деревянным голосом. – Военные появились в силу общесоциальных законов, а не по чьей-то прихоти. И вы совершенно безнравственно обвиняете нас в групповом эгоизме! Тем более, что мы думаем не только о себе, а еще и о миллионах рабочих. Тех самых, кто потерял кусок хлеба, не получив взамен ничего, кроме чувства неуверенности в жизни. Это, знаете ли, никому не нравится…
Седой разволновался, и в речи его появился какой-то акцент. Акцент был почти незаметен, но мне сразу стало ясно, что английский не является его родным языком.
– Вы не из России? – спросил я по-русски.
Седой и глазом не моргнул. Он продолжал говорить, обвинять ЮНДО во всех смертных грехах, как какой-нибудь репортеришка из заштатной провинциальной газетки, издатель которой, пытаясь поднять тираж своего детища, упорно ловит рыбку в мутной воде. Обыкновенная ерунда, сто раз слышанная, меня даже потянуло на зевоту. Как они все верят в справедливость! Мания какая-то! Не понимают, что ли – без перегибов таких дел не бывает… Но почему все эти ушаты выливаются на мою голову?
– Впрочем, мы отвлеклись. – Седой замолк.
Я ждал.
– Так вот, – сказал он наконец. – Сами понимаете: как агент, выданный нам самой ЮНДО, вы для нас весьма опасны!.. Объяснять, я полагаю, не надо?
Я снова пожал плечами. Разговор получался обыкновенный, вокруг да около. В таком духе можно беседовать и неделю. И если бы эта неделя у меня имелась!.. Увы, ее не было. Как не было и оружия, и таблеток активатора. Поэтому я решился.
– У меня было еще одно задание. – Я сделал паузу. – Передатчик!
Они переглянулись.
– Какой передатчик? – спросил седой.
– Который периодически посылает сигналы в космос.
Они снова переглянулись. Потом лысый встал и вышел из комнаты. Седой и Санчес некоторое время пристально смотрели на меня и молчали. Кажется, новость показалась им сногсшибательной. Кажется, они даже испугались. Потом седой спросил:
– И каким же образом вы намерены были его отыскать?
– У меня был пеленгатор, замаскированный под обычный приемник.
– Точно! – сказал Санчес. – Он таскал с собой “Фаулер”. Этакий поклонник “Голоса Америки” и “Радио Москвы”…
Седой по-прежнему разглядывал меня как некий музейный экспонат.
– И что вы должны были сделать при обнаружении передатчика?
– Навести на него спецподразделение. А дальше – сами понимаете!..
Седой кивнул, встал и стремительно вышел из помещения Санчес последовал за ним. Дверь беззвучно затворилась, и я остался, как всякий победитель, в гордом одиночестве.
“Уф, – сказал я себе, – кажется, клюнули. Если это змеиное гнездо зашевелится, может появиться шанс исчезнуть. Этак потихонечку, без стрельбы и трупов. Может, правда, и не появиться, но тут уж как судьба положит… В любом случае вскоре сюда явится Алкиной со своими “волкодавами” и перевернет поселок вверх дном. Так что моя задача – продержаться до того времени”. А в том, что Алкиной явится, я не сомневался: не зря же речь пошла об индексе “А”. Об Ультиматуме я старался не думать, о таких вещах пусть думает руководство.
Я вспомнил, как был поражен Грэм, когда я прочел его мысли. Это произошло через несколько дней после операции, которая, как сказали, вытащила меня из лап смерти и подарила новые возможности. Грэм пришел ко мне в палату без сопровождающих, солидный и приветливо улыбающийся. Поинтересовался самочувствием своего лучшего агента. Я лежал, полуприкрыв глаза, и слушал, как от принятого активатора расходятся по телу теплые волны всесилия. По-видимому, Грэм тогда еще не до конца верил, что его старый приятель может теперь читать мысли других людей. А может быть, шлем, глубоко надвинутый на лоб, просто мешал ему. Во всяком случае, Грэм снял его и вытер носовым платком лысину. Мы успели переброситься несколькими фразами, когда я включился.
“Хороший будет ответ на их Ультиматум”, – подумал Грэм.
– На какой ультиматум? – спросил я.
Как он испугался!.. У него даже мысли пропали. Я успел услышать только “Дьявол! Шлем!”, а потом словно пропасть разверзлась под ногами. Впрочем, с точки зрения моего начальника мир действительно рухнул – представьте себе ощущения человека, у которого прочли нечто, предназначенное исключительно для личного пользования. Тем не менее, надо отдать должное его самообладанию: шлем он тут же надел, и лишь легкая бледность коснулась его лица.
Когда Грэм пришел в себя окончательно, мне было рассказано об Ультиматуме. Впрочем, я был тут же предупрежден, что эта информация настолько конфиденциальна, что ее распространение карается исключительно смертью. “Сам понимаешь, Жюль, если такое просочится в прессу!..” Потом меня дружески потрепали по плечу и доверительно сообщили, что в настоящее время только во мне ЮНДО видит сотрудника, способного восстановить контроль над ситуацией.
Я был на высоте. Понимаю всю серьезность момента и свою бесконечную ответственность перед планетой. Я даже пытался (насколько это возможно в лежачем положении) встать по стойке “смирно”, выпятив колесом грудь и подняв плечи.
Мои усилия оценили. Я тут же был обласкан. Персонал санатория после этого смотрел на меня как на бога (или, если хотите, как на дьявола) и стремительно исполнял все мои желания. Только за ограду меня не выпускали. Более того, через пару дней после разговора с Грэмом я заметил, что шлем снабдили замочками, которые, по-видимому, замыкались в начале рабочего дня и размыкались лишь после его окончания, когда столкнуться со мной было уже невозможно… Впрочем, это была обыкновенная предосторожность, не более…
Мысли мои вернулись к настоящему, и я без грусти отметил, что кригеры меня так не боятся. Все-таки отсутствие информации – не всегда и не для всех оперативный недостаток. Иначе Санчес давно бы уже меня кончил. И глазом не моргнул. Я почему-то был совершенно уверен в том, что это сделал бы, именно он. Нет ничего хуже, чем иметь дело с напуганным, ненавидящим тебя дилетантом!.. Можно подумать, я насильно затащил в постель эту его Арабеллу…
“Стоп, – сказал я себе. – А с чего это ты взял, что Анхель Санчес – дилетант? Дилетантов Ассоциация, как известно, не держит. Скорее, это тебя взяли в ресторане как дилетанта. Мог бы и предусмотреть ловушку, не первый день на этой работе!.. И вообще нынешняя операция тебе не удалась, не всегда ты был на высоте. Зачем-то метался по Лонгвиллю, зачем-то слишком быстро пошел навстречу желаниям Арабеллы. Ведь и дураку было понятно, что ты интересуешь ее не только как мужчина. Раньше бы так опрометчиво не поступил!.. Досталось-таки моей головушке в той переделке, что привела на больничную койку. А тут еще Лина!.. Хороша девчонка, ничего не скажешь, но чтобы в мои годы трястись от присутствия этакой пигалицы!.. Нет, во всем этом необходимо разобраться: никогда я не был таким идиотом, как в Гринкоусте!”
Мысль была весьма умная. Но лишь один умник из ста сможет догадаться, сидя под замком, как выбраться на свободу. Я входил в число остальных девяносто девяти и потому ломать голову, рассчитывая варианты, не стал, а устроился поудобнее и попытался задремать. Это удалось сделать на удивление быстро.
4.4. Классный диггер всегда начеку. У него ушки на макушке, даже когда спит. Поэтому я проснулся сразу, как только щелкнул замок и дверь начала открываться. Открывалась она медленно, осторожно, словно за ней стоял подосланный наемный убийца. От кригеров ожидать можно всего. Я подобрался, но притворился спящим.
Дверь, наконец, отворилась, и в помещение проскользнула Лина. Я старательно сопел, глядя на нее сквозь ресницы. Лина на цыпочках подошла ко мне, постояла и вдруг быстро коснулась губами моей щеки. Меня так и подмывало схватить ее и прижаться к юному телу, но я даже не шевельнулся. Лина несколько мгновений смотрела в мое лицо, и взгляд ее был полон любви и нежности. Потом она сильно толкнула меня в плечо. Я пошевелился, шумно вздохнул и открыл глаза.
– Крепко же вы спите, герой! – проговорила тихо Лина. – У вас удивительно толстая кожа.
Я смотрел на нее непонимающе. Выражение лица девчонки было уже совсем другим: жестким и насмешливым.
– Так можно все проспать, герой!
– Я не девушка, – сказал я. – Честь не просплю!
Лина перестала улыбаться.
– Ну как? – спросила она. – Вы не жалеете о встрече с моим братом?
– Что вы! Я очень вам благодарен! Вы мне крепко помогли.
– А не хотите ли, герой, чтобы я помогла вам еще и выбраться отсюда?
– Ну что же, – сказал я. – Очень любопытное предложение. И, пожалуй, я почту за честь.
Ответа не последовало. Лина кивнула, повернулась и направилась к двери. Я двинулся следом. За дверью никого не оказалось. Мы спокойно вышли в коридор, поднялись по каким-то слабо освещенным лестницам, прошли через несколько помещений, в которых царили полумрак и пустота. Перед каждой следующей дверью Лина останавливалась и, затаив дыхание, прислушивалась. Я тоже замирал. Все было на удивление спокойно. Честно говоря, от спокойствия этого мне становилось не по себе, натянутые парусами нервы требовали борьбы, геройства и побед…
Я шумно перевел дыхание. Мы поднялись еще по одной узкой лестнице, упирающейся в невзрачную пластиковую дверь, и тут Лина остановилась и посмотрела на меня, приложив палец к губам.
– Уж здесь-то должен быть пост, – прошептала она.
Потом протянула руку к выключателю. Свет погас, мы оказались во тьме.
– Я войду первая, – прошептала Лина. – Отвлеку. А остальное – за вами.
Я прижался к стене. Мне еще не верилось, что все это происходит всерьез. Лина открыла дверь и шагнула в помещение. Заговорила с кем-то. Я ждал. Лина ойкнула. Я выглянул в незакрытую дверь.
Рядом с ней стоял высокий парень в синем джинсовом костюме. Подходящий соперник: плечи, шея и все прочее… Но ему было не до меня, его вниманием целиком завладела Лина. Она слабо отталкивала верзилу, постепенно поворачивая его ко мне спиной и приговаривая плаксиво:
– Ну чего тебе, Макс? Чего тебе надо?.. Ты же мне ребра сломаешь! Тебе меня не жалко?
Парень что-то неразборчиво ворчал, его шкодливые лапы были просто неугомонны.
Я преодолел разделявшее нас расстояние в два прыжка. Надо отдать ему должное, это был настоящий профессионал. Он успел оттолкнуть Лину и сделать полоборота в мою сторону. Против кого другого он бы оказался на высоте, но здесь ему, увы, времени не хватило. Я ударил его по затылку кулаком, поймал оседающее тело и, вцепившись обеими руками в горло, сжал.
Он поплыл после удара, и потому шансов у него совсем не осталось… Лина отвернулась.
Через минуту все закончилось. Пистолет у него, как и положено, был в кобуре под мышкой. Джинсовая куртка оказалась для меня маловата. Тогда я сунул пистолет себе за пояс и прикрыл рубашкой. Тело я заволок за стоящий в углу стол. Хотя это укрытие и выглядело откровенно смешным, но оставить тело посреди помещения я не мог.
Анализировать свои чувства я не стал: самое время уносить ноги. Лина все еще стояла, зажав уши. Я подошел к ней, взял за плечи, встряхнул. Она обернулась. Лицо слегка бледное, но никакой помощи ей явно не требовалось. Девчонка взяла меня под руку, и мы вышли наружу.
По-прежнему было серо и прохладно. Меня в моей рубашке сразу же пробрал озноб. Явилась мысль, что это реакция на убийство, но я ее с негодованием отбросил… Так мы прошли метров пятьдесят, и я все время ждал выстрелов в спину. Потом не выдержал, оглянулся. И в изумлении раскрыл рот. Лина дернула меня за рукав.
– Вы что, Жюль? Вам надо быстрее уходить!.. Да что с вами? “Сиреневой веточки” никогда не видели?!
Это был тот же самый кабак, только с тыла, со стороны вспомогательных помещений. Пожалуй, я бы и не узнал его отсюда, если бы не стремящаяся к небу ракета на крыше. Ракета, в корпусе которой вполне можно было спрятать антенну остронаправленного луча для связи со спутниками.
– Да пойдемте же, Жюль! – В голосе моей спасительницы звучал откровенный страх.
Мы прошли мимо контейнеров с отходами после утилизатора и сквозь открытые воротца выбрались на улицу, смешались с гуляющими отдыхающими. Я снова оглянулся на здание ресторана.
Как все было просто! И только такому идиоту, как я, не могло прийти в голову, что ресторан – лучшее место для того, чтобы спрятать передатчик. Явка – высший класс, кто сюда только не шастает! Я чуть в пляс не пустился. Вот она – цель для Алкиноя и его “волкодавов”, можно давать наводку.
Плясать я, конечно, не стал, но Лину по руке погладил. Она посмотрела на меня удивленно.
– Спасибо тебе, девочка! – сказал я. – Ты даже не представляешь себе, как мне помогла!
– Не представляю, – ответила она и вдруг прижала мою руку к своей щеке. – Я боюсь за вас, Жюль! Не знаю, кто вы на самом деле, но вы рискуете жизнью!
– Не бойся, малышка! Я рискую уже давно и пока, как видишь, жив-здоров.
Она смотрела на меня со странным сомнением, как будто не решалась поверить тому, что я говорю.
– А теперь иди домой, девочка! – сказал я, осторожно высвобождая руку из ее тонких пальцев.
– А вы?
– У меня есть еще одно дело. Не беспокойся, сделаю его и тоже исчезну.
Она обреченно вздохнула. Я еще раз погладил ее по руке. Она закрыла глаза. Тогда я поцеловал ее в лоб. Мне очень хотелось коснуться ее губ, но время для таких поцелуев еще не пришло.
– Я найду тебя, – прошептал я. – Когда все это кончится!
– А когда все кончится?
– Скоро! – сказал я и быстро пошел прочь.
Через десяток шагов я оглянулся. Лина так и стояла посреди тротуара с закрытыми глазами.
4.5. На этот раз Спенсер открыл мне сам. Мой необычный вид, кажется, не произвел на него никакого впечатления.
– Откуда ты?
– Оттуда, – сказал я.
– Проходи. Я уже два часа ищу тебя. Есть хочешь?
Есть я хотел. Но времени на это не имелось.
– Где твоя медсестра?
– Отправил отдыхать, рабочий день кончился.
– Правильно! – сказал я. – Все по конурам!
Он посмотрел на меня с интересом.
– Не понимаю твоего сарказма. События предстоят горячие. Лишние жертвы ни к чему…
– А ты что, собой жертвовать собрался?
– Нет, но… – Он замолчал.
Я кивнул головой. Мы прошли в кабинет.
– Мне надо передать сообщение Алкиною, – сказал я. – От моего имени. И моим шифром.
– А почему бы и не с твоего тейлора?
– Увы! Мне в свой коттедж нельзя. Не исключено, меня там ждут.
– Понятно, – сказал он. – Ну что ж, садись, передавай… Но ведь ты моим экранированным каналом не сможешь воспользоваться! У тебя не тот код.
– Я знаю. Это не имеет значения.
Я уселся за тейлор, быстренько набрал шифровку о местонахождении передатчика и отправил ее, минуя Куру, по прямому каналу в Париж, в штаб-квартиру ЮНДО.
– Ты с ума сошел! – воскликнул Спенсер, увидев адрес. – Раскрыться хочешь?
Я дождался подтверждения о получении и стер из памяти следы проделанной работы. И только после этого ответил:
– Утонувшие не тонут… Я уже и так раскрыт.
Он не пошевелился. Непроницаемое выражение лица, опущенные вдоль туловища руки. Этакий супермен!.. И только глаза его выдавали, глаза смертельно раненного человека: остановившиеся, потухшие, пустые, мертвые. Мужик он был крепкий, я на всякий случай достал из-за пояса пистолет и повернул стволом в его сторону!
– Я посетил логово зверя!
– Экий пафос! – произнес он с сарказмом. – Не поставить ли тебе за это памятник?
Я сдержался.
– И как же тебе удалось выбраться?
– Случайность, Долго рассказывать, да и неохота.
– Случайность, говоришь? – Он потер рукой подбородок – этакий жест сомнения. – А может быть, тебе намеренно позволили уйти?
– Зачем же?
– А хотя бы затем, чтобы ты расправился со мной. Для них лучше всего, чтобы мы сами перебили друг друга!
– А почему это я должен расправляться с вами? – Я перешел на “вы”, и он это оценил. Заморгал, сцепил пальцы.
– Откуда я знаю, Ридер, что тебе там наплели. Может быть, ты уже перевербован? Может быть, ты уже заодно с кригерами, в последнее время такое случается часто. Ты исключаешь подобный вариант?
Я усмехнулся, вызывающе почесал кончиком ствола нос.
– Мальчишество какое-то! – сказал Спенсер и замахал руками. – Прекрати сейчас же!
– Мальчишество?.. Так ведь все, что здесь происходит, – сплошное мальчишество! Разве не так?.. Какие-то игры в войну! Только до трупов дело почему-то не доходит… – Я осекся, вспомнив верзилу в синих джинсах.
– Было бы мальчишество, – сказал Спенсер с горечью, – Было бы, если б не Ультиматум!
– Ультиматум – дело начальства, – сказал я. – Наше же дело – исполнять приказы!
– Удобная позиция… Вот мы их и исполняем!
– Меня вы кригерам выдали тоже по приказу?
– Конечно! – воскликнул он облегченно. Словно из него выпустили воздух. – Алкиной приказал!..
– Когда?
– Сегодня утром.
Сказал он это так, что я сразу понял: правда. Алкиной действительно приказал, Артур действительно выдал, кригеры действительно ломали голову, не понимая, с какой целью это было проделано…
Видимо, лицо мое навело Спенсера на грустные размышления.
– Ты мне не веришь? – воскликнул он с испугом.
– Верю, – сказал я деревянным голосом.
– И что ты намерен теперь делать?
– Не знаю! – Я говорил правду. – Зачем они со мной так?
– Э-э, милый мой! Что значит жизнь одного человека в такой игре?.. Это ты с твоим-то опытом мне такие вопросы задаешь! Им там виднее: богу – богово, а кесарю… – Он не договорил, сел в кресло для посетителей и спросил с надеждой: – Ты не убьешь меня?
– Нет, – сказал я. – Зачем? Ведь ты исполнял приказ…
– Вот и правильно, – сказал он. Глаза его засияли от восторга.
Я с интересом смотрел на него. Это был столп нашей организации, основа ее структуры. Он всегда только выполнял приказы, потому от него, наверное, и несло мертвечиной и предательством. Теперь мне было понятно, что я ощущал все эти дни, когда подходил к его особняку – мертвечину и предательство. Человек, бездумно исполняющий приказы, рано или поздно кого-нибудь предает… Интересно, Генриха ему тоже приказал выдать Алкиной?
– Уходить будем вместе? – спросил Артур и привстал.
– Да.
– А в какое время?
“Что значит жизнь одного человека в такой игре”, – подумал я и выстрелил. Мучения его были мне не нужны, и я выстрелил ему прямо в сердце. Он сел обратно в кресло, уронил голову на грудь и обмяк.
Вот и третий, тупо подумал я. А сколько еще впереди…
Звякнул сигнал вызова. Я положил пистолет на стол, повернулся к тейлору и зачем-то включил односторонний видеоканал. На дисплее появился Алкиной. Анри Гиборьян собственной персоной. Спокойный, уверенный в себе, недоумевающий, почему не устанавливается связь. Я отключился, с Алкиноем мне разговаривать было не о чем, во всяком случае, сейчас. Сигнал снова звякнул. Я не пошевелился. Вызов длился минуты две, и эта музыка гремела во мне похоронным звоном. Потом Алкиной угомонился, наступила тишина.
Я сидел и тупо разглядывал мертвое тело. Вот и еще для одного человека встреча со мной стала роковой, вот и еще одна жертва пошла в счет войны за разоружение. Мне вдруг подумалось, что я и являюсь олицетворением этой войны. Кто следующий на счету?..
Взяв пистолет, я вышел из кабинета. Нашел кухню и отправил пистолет в утилизатор: это оружие теперь стало оружием против меня. Потом вернулся в кабинет: почему-то еще раз хотелось посмотреть на мертвого Спенсера. Словно я собирался давать ему некую клятву.
И опять ожил тейлор. Я ждал. Тейлор не унимался. Я подошел и зачем-то включил односторонний канал. С дисплея смотрела красотка Арабелла.
– Доктор Спенсер! – затараторила она. – Доктор Спенсер, это вы?
Я включил встречный канал.
