Текст книги "Искательница (СИ)"

Автор книги: Татьяна Урсова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

15

На просторах Срединного Королевства.

Кора спрыгнула с лошади и потянулась, разминая ноющую от целого дня в седле поясницу. Затекшие ноги неприятно покалывало, что тоже не добавляло девушке хорошего настроения. Прошедшая неделя дороги казалась ей настоящим мучением: первые сутки, пока отряд не отъехал от Силджа на более-менее приличное расстояние, ей приходилось поддерживать образ юноши. И если, благодаря амулету личины, о внешности беспокоиться не приходилось, то поведение нужно было контролировать очень жестко. Чего стоил один только поход в кустики! Чтобы не вызывать особых подозрений, ей приходилось изображать медвежью болезнь, что тут же породило огромное количество скабрезных шуточек со стороны дружинников лорда Винтердейла. О том, кто на самом деле едет под видом непонятно чем привлекшего внимание аристократа субтильного юноши знали только сам лорд Сайрус и его верный камердинер Рихард. Остальные же совершенно явно задались целью научить неоперенного птенца, непонятно каким образом прибившегося к их отряду, жизни.

Но отдельным, самым большим раздражителем для Коры в этой поездке оказалась ее лошадь. Молодая, не так давно ожеребившаяся кобыла, повинуясь своим лошадино-материнским инстинктам, все внимание уделяла жеребёнку, весело переставлявшему свои нескладные ноги в любом нужном ему, но никак не Коре, направлении. Естественно, его мамаша постоянно останавливалась, чтобы присмотреть за отпрыском, при этом совершенно отказываясь слушаться поводьев или каких-либо других команд. Первый час девушка ещё пыталась ее урезонить, срывая голос в крике и впиваясь пятками дорожных сапог в бока непослушной животины под заливистое ржание бойцов лорда Винтердейла. Потом, не выдержав упрямства и непробиваемого спокойствия молодой матери, срезала хворостину и от души отходила свое транспортное средство по крупу. Метод оказался более действенным, но результат, увы, не сильно долговечным. В такие моменты Кора сильно жалела, что у нее нет под рукой хлыста с металлическим наконечником. В своих кровожадных мыслях девушка представляла, как сначала обучит повиновению лошадь, а затем и своих хамоватых спутников – держать языки за зубами.

Кроме того, Кора совершенно не понимала, почему подобную ситуацию вообще допустил лорд Сайрус. Что мешало ему дать распоряжение, чтобы ей выделили нормального коня, а не этот кожаный мешок, набитый мясом и костями, ничего не соображающий из-за материнского инстинкта. Или, раз уж действительно, как ее уверял Рихард, других вариантов из-за столь неожиданного и срочного отъезда подобрать не удалось, хотя девушка была уверена, что с деньгами аристократа ему бы продали любого коня, на которого тот показал бы пальцем, он мог ради ее спокойствия хотя бы приструнить своих головорезов. Но нет, похоже, что сам Винтердейл вполне был доволен сложившейся ситуацией и откровенно наслаждался беспомощностью и унижением своей любовницы. Или правильнее сказать, служанки?

В очередной раз скрипнув зубами, Кора бросила злобный взгляд по сторонам. Сегодня после обеда отряд свернул с северного тракта, соединявшего Приграничье с мягким подбрюшьем срединного Королевства. Судя по всему, их путь лежал в родовой замок Винтердейлов, а, значит, подобное отношение к себе ей придется терпеть еще как минимум декаду. А ей и прошедших восьми дней хватило за глаза. Да что там, ее бесило абсолютно все: этот напыщенный лорд, его разгильдяи-свита и полное непонимание, что же ждет ее в будущем. Никаких гарантий! Наоборот, полное ощущение того, что могущественный покровитель вдоволь наигрался с наивной простушкой. Непонятно только, зачем он столько усилий потратил, чтобы вывезти ее из города. Кроме того, девушка все чаще задумывалась о том, что ее молодость скоро пройдет, а красота при ее ремесле – вообще понятие эфемерное. Одно неверное движение, и можно заиметь шрам через половину лица, а то и вовсе лишиться какой-нибудь важной части тела. И куда ей такой красивой потом податься? Нет, вовремя она решила сменить курс. Главное, чтобы юный Хранитель понял и оценил все ее маневры. К тому же, ей оставалось только надеяться, что ему хватит мозгов, чтобы обнаружить ее послания. Пришлось рискнуть и оставить сразу несколько зацепок.

– Эй, детка, тебе пора готовить ужин, – раздался голос одного из сопровождающих лорда воинов, потонувший в дружном гоготе и заставивший Кору отвлечься от процесса стреноживания кобылы. – А то ж это несправедливо: баба есть, а стряпают все по очереди.

В общем-то, безобидная фраза стала последней каплей, перевесившей чашу плохого настроения Коры, и так не обладавшей особо покладистым характером – вынужденное смирение при общении с лордом Винтердейлом не в счет – и девушка вспыхнула, словно хворост, брошенный на раскаленные угли.

– О, без проблем, приготовлю! Как отважные защитники моего лорда относятся к парной конине? – Выхватив из ножен кинжал, не раз служивший ей верой и правдой в различных передрягах, девушка уверенной походкой подошла к жеребенку, доверчиво потянувшемуся к ней своей мордочкой в поисках лакомства. Обхватив животное под нижнюю челюсть одной рукой и, заставив тем самым задрать голову, второй, сжимавшей кинжал, Кора широким движением полоснула лезвием по лошадиной шее. Жеребенок издал жалобное ржание, перемежающееся с булькающими звуками, на зеленую траву брызнула ярко-алая кровь, и молодое животное завалилось на бок, суча копытами. Девушка вычурным движением вытерла испачканное лезвие о шкуру животного и, подбоченясь, обернулась к воякам: – Кушать подано! Жрите, да не обляпайтесь.

Коре было крайне приятно рассматривать ошарашенные лица спутников. Буквально в паре метров от ее ног лежал детёныш, из которого с каждым толчком его небольшого пока сердечка вытекала жизнь, но девушка не обращала на эту досадную неприятность ровным счётом никакого внимания, следя лишь за тем, чтобы кровь не испачкала ее сапоги. Единственным, немного смущавшим наемницу обстоятельством, являлась реакция самого лорда Винтердейла на устроенное представление, которую тот пока никаким образом не проявил. Аристократ стоял где-то у Коры за спиной и все это время молчал, а обернуться, чтобы взглянуть хозяину в глаза, девушка опасалась.

Рядом истошно заржала кобыла, наконец, заметив трагедию, произошедшую с ее жеребенком. Порывистое движение, должное стать длинным прыжком, не удалось – путы держали крепко, и передние ноги лошади подвернулись. Обернувшись на звук падающей туши, Кора досадливо поморщилась: в ее планы не входила хромая лошадь. Или, чего доброго, лошадь со сломанной ногой.

– Ты совсем головой повредилась, дикая? – Наконец отмер один из бойцов из охраны лорда. – Кинжал на землю бросила и отошла на три шага!

Чтобы придать весомости своим словам, мужчина потянул меч из ножен и сместился ближе к девушке. Двое товарищей, решив его поддержать, также положили руки на эфесы. Кора довольно оскалилась в ответ, не спеша выполнять требование, и демонстративно поиграла кинжалом. Она сейчас поставит этих мужланов на место, заставит себя уважать – а то взяли моду над хрупкой девушкой потешаться.

– Подойди и забери, – бросила с вызовом, раздумывая, может, стоит еще и расхохотаться для пущего эффекта? Или получится, что она слишком переигрывает?

Как ни странно, но воин на провокацию поддался и, сделав уверенный шаг вперед, вдруг выронил меч, схватившись обеими руками за горло, из которого торчала стрела с темно-бордовым оперением, отливавшем сочным багрянцем в солнечных лучах. Кора знала, кто использовал такие стрелы, и, падая ничком на землю и отползая за ближайшее доступное укрытие – за тушку только что убитого ею животного – уже нисколько не заботясь о том, что испачкается в крови жеребенка, девушка молилась, чтобы подобным образом просто какая-то местная банда решала запугивать проезжающие отряды. Но червячок сомнений упорно твердил, что дураков, решивших использовать «багряные слезы», как называли эти стрелы в народе, просто, чтобы запугать неосторожных путников на большой дороге, нет и быть не может. Потому что ссориться с подопечными лорда Вудлоу, использовавшими в своих карательных операциях те самые стрелы с темно-бордовым оперением, означало подписать себе смертный приговор собственноручно. Ссориться с департаментом безопасности не хотелось никому.

Вокруг происходила настоящая свалка: какие-то люди выкрикивали бесполезные сейчас команды – оставшаяся в строю охрана лорда пыталась выстроить кольцо вокруг аристократа, раненые просто орали от боли, кто-то, ругаясь сквозь зубы, пытался выдернуть застрявшую в плече «багряную слезу». Где-то рядом истошно ржала та самая кобыла, из-за которой последнюю неделю Кора пребывала в отвратительном настроении, но страдания животного не могли удовлетворить жажду девушки к мщению. Наоборот, сейчас она прикидывала варианты, как бы по-быстрому вскочить хоть на какую-нибудь клячу – да пусть даже на ту самую лошадь, что и шагу не могла ступить без своего жеребенка – и умчаться из этого ада во весь опор, спасая собственную шкуру. То, что лорд Винтердейл так просто не отделается, умудрившись навлечь на себя гнев безопасников, было ясно, как белый день. А тонуть вместе со своим нанимателем в планы предприимчивой девушки никак не входило.

Оглядевшись по сторонам, Кора даже заметила скакуна лорда Сайруса, того самого породистого коня игреневый масти, что стоил, как небольшой домик недалеко от центра Эйдала. В голове наемницы сам собой сложился план: свалить, воспользовавшись именно этим животным, потом по тихому продать его за хорошие деньги, затем прийти на поклон к лорду-Хранителю, уговорить его всеми правдами и неправдами взять ее на работу… и, можно сказать, жизнь удалась. Девушка даже начала воплощать его в жизнь, тактично отползая в сторону счастливого будущего, но, увы, ее планам не суждено было сбыться.

Кто-то грубо схватил наемницу за волосы, заставив приподняться от земли, а затем заломил ей правую руку. От боли ладонь разжалась сама собой, и оружие, пусть и не такое грозное, как мечи воинов лорда, но все-таки достаточно опасное в ее умелых руках, выпало в траву. От боли, смешанной с досадой, Кора вскрикнула, вызвав довольную усмешку у того, кто ее поймал.

– Не так быстро, красавица, – послышался грубый мужской голос за спиной, – нам с тобой еще о многом надо побеседовать.

После чего Кора почувствовала несильный удар в висок, но, тем не менее, ей хватило и этого – сознание поплыло, и девушка погрузилась в темноту.

В себя Кора приходила долго, то и дело снова проваливаясь в спасительное забытье. Она чувствовала, что лежит на чем-то твердом, и это что-то постоянно под ней покачивалось и подпрыгивало, вновь и вновь заставляя пострадавшую голову уплывать в недра темного ничто. В редкие минуты просветления девушка понимала, что ее куда-то везут, и подозревала, что для того, чтобы пленница доставляла меньше хлопот, в воду, которой ее изредка поили, что-то подмешивали.

В следующий раз наемница более-менее пришла в сознание, когда поездка уже закончилась. С удивлением обнаружив себя лежащей на холодном каменном полу, едва-едва присыпанном влажной прелой соломой, Кора еще достаточно долгое время лежала, не шевелясь, прислушиваясь к своим ощущениям, к окружающей обстановке и пытаясь собрать воедино путающиеся мысли, которые, будто перепуганные зайцы, норовили разбежаться, петляя и шарахаясь в звенящей пустотой голове.

Дискомфорт в затекших мышцах и боль в голове девушка отметила сразу и постаралась как можно быстрее абстрагироваться. Сейчас не время для того, чтобы себя жалеть, да и это была далеко не первая ее передряга. Шебаршение где-то за спиной тоже было отмечено лишь краем сознания как второстепенный факт. Крысы и крысы, подумаешь, их должна иметь каждая уважающая себя тюрьма. Хотя этих мелких грызунов девушка искренне ненавидела – слишком уж ярким они являлись напоминанием о не самом благополучном прошлом опыте. Шагов, голосов или других звуков, свидетельствующих о присутствии людей, наоборот, слышно не было, и наемница решилась открыть глаза.

Так и есть: ее пристанищем на данный момент являлся небольшой каменный мешок, навскидку три шага на пять, освещенный тусклым светом из малюсенького зарешеченного окошка прямо под потолком. Второе окошко, также забранное стальными прутьями в палец толщиной, имелось в перекрывающей выход тяжелой даже на вид деревянной двери. Больше в помещении не было ничего интересного – похитители не удосужились даже соорудить какое-никакое подобие лежака, не говоря уже о намеке на выгребную яму или хотя бы ведро для помоев. О кружке с водой также оставалось лишь мечтать.

Девушка со стоном прижалась лбом к холодному полу, предварительно убрав от лица вонючую солому. Стало чуть легче, хотя головную боль это простое действие, естественно, не уняло. Думать не хотелось совершенно, но волевым усилием Кора заставила себя восстановить в памяти все события, предшествующие похищению. Мозаика сложилась не сразу: она помнила, как выехала из Силджа с отрядом лорда Винтердейла, помнила почти неделю однообразной дороги, в течение которой сопровождавшие его воины упражнялись в остроумии, избрав объектом своих насмешек единственную девушку в окружении, помнила тупую кобылицу, которая своим нежеланием выполнять команды бесила просто неимоверно, и на этом все. Единственной яркой вспышкой, перечертившей своим появлением глухую стену беспамятства, было воспоминание о «багряных слезах». К чему вдруг всплыла эта картинка, девушка не помнила, но дурное предчувствие, поселившееся тугим узлом в груди, говорило о том, что ее плачевное положение как-то связано с подопечными лорда Вудлоу. За свою насыщенную приключениями жизнь наемнице удалось ни разу не столкнуться с представителями службы безопасности короны, и этот факт Кора оправдывала собственным умом, ловкостью и невероятным везением. Но того, что она слышала о безопасниках, ей хватило с лихвой, чтобы оценить ту глубину выгребной ямы, в которой она в данный момент оказалась. Радовало лишь то, что она была до сих пор жива. А это значит, она для чего-то нужна, и есть шанс выторговать свою жизнь на вполне приличных условиях.

От всех этих размышлений голова разболелась еще больше, и наемница решила, что самым оптимальным в ее ситуации будет отдых. Заснуть на холодном жестком полу оказалось не так-то просто, но усталость и плохое самочувствие брали свое. Кора еще несколько раз просыпалась и засыпала, отмечая, что во всем ее окружении меняется лишь свет из окошка – один раз она даже видела одинокий солнечный лучик, шаловливо заглянувший в темницу поприветствовать пленницу. Или же посмеяться над ней. В остальном света или не было вовсе, или он был слишком тусклый, чтобы разогнать ту черную тоску и безнадегу, поселившуюся в душе несчастной.

Пребывание в холодном каменном мешке также не прошло бесследно для пусть и не изнеженной, но все же тянувшейся к комфорту девушке. Сначала начало саднеть горло, и в порыве неоправданного оптимизма – в попытке найти хоть что-то хорошее, чтобы не загнуться от хандры – пленница списывала эти неприятные ощущения на жажду. Но когда головная боль стала усиливаться, а легкие начал разрывать надсадный кашель, пришло осознание, что шансы выбраться из заточения с минимальными потерями резко снизились. Девушку бил озноб, и определить степень тяжести лихорадки она была просто не в состоянии, надеясь лишь, что мучения рано или поздно закончатся, и что похитители проявят к ней интерес раньше, чем она отойдет в мир иной. Периодически наемнице мерещились какие-то шаги и голоса, но когда она разлепляла отяжелевшие веки, в камере по-прежнему никого, кроме нее, не было.

Как-то раз Кора проснулась от скрипа петель, но, повернувшись к двери, заметила лишь удаляющийся неровный свет факела. Неведомый посетитель или тюремщик не соизволил поговорить со своей пленницей. Около ног же обнаружилась деревянная плошка, наполненная едва ли на половину не самой чистой водой и издающей соответствующий аромат. Возблагодарив Создателя за этот дар, Кора одним махом осушила живительную влагу, даже не поморщившись от противного вкуса, но лишь раздразнила страдающий от жажды организм. Так что к тому моменту, когда скрип петель повторился, девушка была готова на все, лишь бы вдоволь напиться.

– Эй, ты, поднимайся давай, хватит лежать! – грубый голос ворвался в лихорадочный сон, и, разлепив глаза, девушка какое-то время пялилась в темноту, пытаясь понять, происходит этот монолог на самом деле, или это все игры ее воспаленного сознания.

Не дождавшись ответа, неведомый тюремщик прогрохотал тяжелыми сапогами по каменному полу и несильно пнул пару раз девушку по ногам. Этого подтверждения оказалось достаточно, чтобы Кора поверила в реальность происходящего и повернула голову. За ярким светом факела, резанувшим по глазам, разглядеть ничего не удалось, и пленница поспешила прикрыть лицо ладонью.

– Ну, хоть живая, уже хорошо, – подытожил тюремщик, наблюдая за скудными телодвижениями у своих ног. – Поднимайся, кому говорят!

Кора почувствовала сильный рывок за шиворот и оказалась вздернутой в вертикальное положение. Организм в ответ на такое варварское обращение тут же зашелся в приступе мучительного кашля. Ноги норовили подкоситься от слабости, но, тем не менее, девушка постаралась устоять самостоятельно. Пришлось привалиться плечом к стене, как только тюремщик ее отпустил.

– Да ты, мать, совсем плоха… – поцокал языком все тот же неведомый мужчина, которого Кора, по-прежнему, не видела из-за слишком яркого для ее привыкших к темноте глаз света факела. – Как бы нам по шапке за излишнее рвение не настучали. Ладно, пойдем.

Девушка вновь почувствовала, что ее схватили за шиворот, и подтолкнули в спину, заставляя перемещаться в направлении выхода. К чести тюремщика, наемница не получила ни одного тычка, пинка или затрещины за то, что двигалась медленно и постоянно спотыкалась, а пару раз только поддержка сильной мужской руки уберегала ее от новой встречи с каменным полом. Вверх по ступенькам ее просто отнесли, обхватив за талию. В какой-то момент она снова очутилась предоставленной самой себе, когда ее достаточно аккуратно сгрузили в теплой комнате в уголке и прислонили к стеночке. Все это действие сопровождалось тихим диалогом, но смысл произносимых слов ускользал от лихорадящей девушки. Кора расслышала лишь что-то про «перестарались» и «доложу капитану», а затем, пригревшись, провалилась не то в беспокойный сон, не то в забытье.

Очнулась Кора от того, что кто-то трясет ее за плечо. Кое-как разлепив глаза, девушка увидела сидящего на корточках напротив нее немолодого уже мужчину, чьи перевитые тугими жилами руки беззастенчиво выглядывали из-под кожаной безрукавки, распахнутой на мускулистой груди. Его лысую голову украшала замысловатая татуировка. В другое время она непременно бы засмотрелась на такую красоту, но сейчас ей было слишком плохо, чтобы думать о чем-то столь сложном. Почувствовав, что в руки ей сунули кружку с чем-то теплым и вдохнув терпкий аромат подогретого вина, Кора жадно припала губами к напитку. Горло обожгло, и девушка вновь зашлась в приступе кашля, судорожно ухватив кружку второй рукой, чтобы не расплескать ни капли живительной влаги.

Дождавшись, пока пленница опустошит всю кружку, мужчина забрал посуду из слабых рук и вновь вздернул ее на ноги, все тем же бесцеремонным образом схватив за шиворот. Ноги стали слушаться Кору еще хуже – для измученного болезнью и голодом организма вино оказалось слишком крепким, и она опьянела буквально с нескольких глотков. Так что дальше тюремщик практически тащил ее на себе, пока не зашел в какую-то комнату и не сгрузил свою ношу на неудобный деревянный стул. Убедившись, что девушка в состоянии усидеть сама, мужчина довольно хмыкнул и вышел, закрыв за собой дверь.

Кора поерзала, устраиваясь поудобнее, и постаралась отдышаться. Недолгая дорога по тюрьме – а как иначе именовать свое временное, хотелось бы верить, пристанище, она пока не решила – выпила из ослабленного организма все соки. Настойчивый запах еды упрямо лез в нос, и наемница не знала, то ли на галлюцинации от голода его списать, то ли, и правда, ее так основательно готовили к допросу. О методах безопасников она была наслышана: они практически никогда не применяли пытки в прямом смысле этого слова. Да, конечно, в их застенках имелись и дыбы, и железные девы, и жаровни с раскаленными прутьями, и умелые палачи, прекрасно знающие, с какой стороны взяться за инструмент. Но подопечные лорда Вудлоу предпочитали действовать тоньше, умело играя на элементарных потребностях человека в воде, еде и сне. Его сначала мариновали в холоде и голоде, а потом просто дразнили, ясно давая прочувствовать контраст между положением пленника и тем, что он мог бы иметь, соглашаясь на сотрудничество. Кора зло усмехнулась: вот что им стоило сразу предложить ей работать вместе, без этой предварительной подготовки? Она бы побежала, повиливая хвостиком! Так нет же, теперь, когда ее самочувствие настолько плохо, а уверенности в том, что она выкарабкается нет, девушка может и заартачится. Хотя, чего греха таить, умирать было страшно, и Кора намеревалась до последнего цепляться за жизнь. Она сильная, она справится!

От размышлений девушку отвлек приятный мужской голос:

– Согрелась? Пришла немного в себя?

Подняв слезящиеся глаза, пленница постаралась поподробнее рассмотреть того, от кого в данный момент зависела ее дальнейшая жизнь, и условия этой жизни тоже. Мужчине, сидевшему к ней вполоборота за массивным письменным столом, можно было дать не больше тридцати лет. Короткая стрижка, лицо без единого волоска, кроме темных бровей, уверенный взгляд холодных глаз. Слишком молод, чтобы быть значимой фигурой в департаменте безопасности. Или слишком талантлив, если уже умудрился достичь таких высот, что его натравили на самого лорда Винтердейла. Припомнив вопрос, девушка кивнула, мол, готова к диалогу.

– Как тебя зовут? – Начал с простого вопроса мужчина, внимательно вглядываясь в лицо пленницы, будто желая прочитать ответы, а не услышать их. Что-то в его дикции показалось девушке странным, но думать об этом сейчас сил тоже не было.

– Кора, – не стала юлить пленница. Говорить было тяжело, голос осип, язык от выпитого вина заплетался, но, откашлявшись, она упрямо продолжила: – Кора Древор.

– Как интересно, – протянул собеседник. – А я-то уже настроился на общение с некой леди Франческой, вдовой виконта Стоунэла, эмиссара Таруса. По совместительству его убийцей, в чем имеется ее собственное признание перед высокопоставленным лицом королевства.

Наемница равнодушно пожала плечами. Отрицать очевидное она не собиралась, но, зато, хоть стало понятно, за что их повязали. А самому Винтердейлу наверняка предъявили как минимум укрывательство государственной преступницы – он же вывез ее из Силджа под личиной. Но с этим многого не навоюешь, и безопасникам требовались ее показания, чтобы надавить на лорда Сайруса как следует. Значит, и правда, можно поторговаться.

– Он был ненастоящим виконтом, – все же решила раскрыть карты девушка, опять закашлявшись. А затем пошла в наступление: – может, предложите мне еще какой-нибудь напиток, а то говорить тяжело.

– А ты наглая, Кора Древор, – мужчина хохотнул, но, тем не менее, поднялся из-за стола и, пройдя куда-то к столику у стены и безбоязненно повернувшись к ней спиной, налил воды из глиняного кувшина и принес девушке. Подняв глаза на подошедшего безопасника, наемница невольно вздрогнула: вторая половина его лица, которую мужчин до этого скрывал от глаз собеседницы, была обезображена уродливыми шрамами. Часть кожи и мышц были будто вырваны, обнажая зубы и желтеющие кости, а непонятное месиво на месте второго глаза было закрыто опущенным веком. Контраст с неповрежденной частью лица был столь велик – особенно этих глаз, одного закрытого бельма, а второго ясного, ярко серого, как грозовое небо, – что Кора лишь молча смотрела на собеседника, пораженная до глубины души, не пытаясь ничего сказать или сделать.

– Ну же, пей, ты же хотела, – настойчиво проговорил мужчина, вкладывая деревянную кружку ей в руки. Девушке показалось, что серый глаз сверкнул презрением и ненавистью, но очень быстро мужчина взял себя в руки, вернув равнодушно-радушное выражение неповрежденной части лица. – Не вино, конечно, но слишком велик шанс, что после него ты уже мне ничего не скажешь.

– Спасибо, – опять откашлявшись, пробормотала пленница, и припала к воде, опустив глаза. Безопасник вернулся на свое место, снова выбрав ракурс, чтобы не смущать девушку своей внешностью, и продолжил допрос.

– Значит, виконт был ненастоящим? И ты с самого начала про это знала?

– Конечно, – тихо ответила девушка, глядя на дно кружки. Потом все же решилась, и глубоко вздохнув, подняла глаза, поймав твердый взгляд собеседника. – Давайте начистоту: вам нужен лорд Сайрус Винтердейл, и я готова рассказать все, что о нем знаю. Этого будет достаточно, чтобы казнить его за измену короне.

– Как интересно, – вновь протянул мужчина, сверля девушку своим холодным взглядом. – И что же ты хочешь за свою откровенность?

– Лекаря, хорошие условия содержания и, в дальнейшем, службу короне, – на одном дыхании выпалила Кора, давно уже все для себя решив. – Ведомства лорда-Хранителя или же лорда Вудлоу меня вполне устроят.

Мужчина расхохотался, и смех его, искренний и заразительный, показался пленнице таким же приятным, как и его голос.

– Это была самая быстрая и легкая вербовка в моей карьере, – отсмеявшись и утерев выступившую слезу, проговорил безопасник. – По рукам, Кора Древор, по рукам.