Текст книги "Шестая организация"

Автор книги: Татьяна Талова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

   Теперь же я хотел узнать границы своих возможностей. Вернее, нет... Раньше я боялся их узнать, еще чувствуя себя в какой-то степени человеком, а теперь – теперь мне было необходимо от этого отказаться.

   Первой моей целью стала "предельная рассредоточенность", как я ее про себя назвал. Казался очень простым вывод о том, что если я могу управлять и рукой, и остальным телом по отдельности и одновременно, как при побеге от Крылатых, то и разорваться на части в пределах одного тела вполне возможно. Странный полутранс, возникающий при опытах с ментальным разделением, так и не стал для меня обычным... И отчего-то на помощь в достижении нужного медитативного состоянии пришли пауки. Было что-то по-детски упоительное в том, чтобы ощущать себя многоглазым и многоногим существом. Называть конечности даже в мыслях "руки и ноги" было ошибкой, сразу ведущей к напоминанию того, что у меня до сих пор сохранились характерные жесты и походка. Так что я выбрал "ноги". В конце концов, на руках ходить легче, чем печатать ногами.

   Я знал, что пауки видят совсем не так, как стало выходить у меня. Никто в принципе не способен обозревать окружающее пространство одновременно со всех сторон. Никто не способен видеть затылком или спиной... Но я ведь уже видел себя самого, пребывая в отрубленной кисти. Во время побега у меня не получилось смотреть "за двоих", но сейчас... Сейчас у меня было гораздо больше времени.

   В первый же день дверь распахнул Моэм. А я-то понадеялся, что ключ только один...

   Шаман молчал долго. Потом спросил... Не "Что ты делаешь?", как я ожидал, а "Ты меня слышишь?"

   – Слышу, – ответил я, не поворачиваясь. – И вижу.

   Моэм оглядел пол рядом со мной, ища отсоединенную кисть. Он ухмыльнулся знакомо, прислонился к косяку и приподнял бровь, словно приглашая спрашивать. Я должен был спросить что-нибудь, чтобы он убедился – я прекрасно его вижу.

   – Почему ты не заставлял меня тренироваться, как в первый раз?

   – Потому что ты прекрасный исполнитель, Грэд, – пожал плечами шаман. – И рано или поздно... скорее всего, рано научился бы делать все, до чего только дошел бы мой извращенный ум и жажда экспериментов, – Моэм презрительно хмыкнул. Раньше я замечал за ним это презрение, но к окружающим, а не к себе. – И закончилось бы это все нервным срывом... Или как это назвать в твоем случае? В общем, Лин пришлось бы исполнить это обещание насчет кислоты.

   Сейчас мне казалось наивным собственное убеждение в том, что адаптация давно закончилась. Базовая – быть может. А так... Вхождение в коллектив, дела, общение – все это было лишь постепенным привыканием... В самом начале я говорил себе "Я – мертвец", но говорить, конечно, гораздо легче, чем принимать. Достаточно вспомнить, что со мной случилось, когда Лин заменила кисть... Резкое отторжение сразу всего привычного существования стало бы катастрофой, Моэм прав.

   – Нам сложно далось это решение, – произнес шаман. – Хотя тебе, конечно, сложнее.

   – Кто еще понимал?

   – Только я и Лин. Марк, возможно, догадался сам.

   Огромная пропасть в один миг отделила меня от команды, Макса, Грая... деда.

   – Мне сказали вытащить тебя отсюда, – шаман достал из кармана маленький ключ, помахал им в воздухе и кинул в угол комнаты. – Но я потерял последние ключи, – он удрученно покачал головой. – Запри дверь снова.

   – Подожди. Я знаю, что нужно сделать, чтобы завершить процесс...

   Моэм тоже знал тайный выход из Шестерки. Путь через канализацию до дворов ближайших жилых домов.

   – Куда тебе нужно? – спросил он, когда мы вылезли на поверхность. Моэм прихватил две куртки и сейчас поспешно натягивал одну на себя.

   – В центр.

   Шаман не знал, где живет мой дед, и мало что понимал, но не задавал вопросов. Должно быть, боялся, что я потеряю настрой.

   Мы добрались до маленького дома с ровно подстриженными, сейчас голыми и жалкими, кустами рядом.

   – Стой здесь, – решительно сказал я, толкнув калитку.

   – Что-то ты поздновато, – проворчал дед вместо приветствия, а я подумал, что не нужно было надевать шапку. Без нее было бы проще начать разговор. Я бы просто не выкрутился, слушая вопросы про скобы на черепе.

   Однако протянуть руку и стянуть головной убор у меня не получилось.

   – Привет, – улыбнулся я. – Извини, но я ненадолго.

   – Хорошо, хотя бы явился, – фыркнул Маррей-старший. – А то в прошлый раз сослуживец твой прибежал... Толковый парень, но хилый очень, да еще эта его привычка странная, на руку аж страшно смотреть... Да ты слушаешь меня?

   Он привычно суетился, заваривая чай, а я, пройдя на кухню прямо в ботинках и куртке, думал – вот сейчас мне придется разорвать последнюю связь...

   – Что-то с тобой не то, – припечатал дед. – Заболел, что ли?

   – Нет.

   "А может, стоит довести разговор до того, что я просто не смогу не сказать?" – подумалось мне.

   Дед отставил в сторону чайник и внимательно взглянул на меня. Спросил очень серьезно, словно прочитав мои мысли:

   – Грэд, как дела?

   – Нормально.

   Я встряхнул головой и улыбнулся.

   – Все хорошо. Я... устал.

   Я соврал. Соврал впервые в жизни.

   Спустя десять минут ровного разговора я попрощался с дедом и вышел на улицу, злясь на себя. Дед остался недовольным такой короткой встречей.

   Моэм, сунув руки в карманы, без единой эмоции смотрел на меня.

   – Дед? – хрипло спросил он. – Дед, о котором ты так много рассказывал?

   Дождавшись кивка, он спросил резко:

   – Как ты дошел до этого? Почему решил, что это необходимо?

   – Не знаю. Просто решил.

   – А ты... А ты думал о нем? Каково ему будет?

   Я устало посмотрел на шамана. Кем он меня считает? И как давно?..

   – Уже давно, когда только понял, что умер, я решил, что дед ни за что не должен пережить не только сына, но и внука. И мое мнение не изменилось. У меня не получилось признаться. Но... Удалось соврать.

   – А еще сможешь? – сощурился Моэм, издав вздох облегчения. Новость о преодолении патологии его как будто бы не удивила, а вот за моего деда он явно порадовался.

   – Не знаю.

   Я совсем забыл о своей психологической особенности. О деде помнил, а об этом – забыл... Слишком привычно это было, слишком привычно... Не значит ли тогда, что, отделавшись от настолько важной части себя, мне все же удалось "завершить процесс"?

   – Кто я? – требовательно спросил Моэм.

   – Ты шаман с мерзким характером, паршивым зрением и карманами, полными разного мусора...

   Моэм покачал головой. "Да чего это я, в самом деле?" – подумал я и продолжил:

   – А еще ты ростом под два метра и в прошлом году выиграл чемпионат... И вообще ты женщина.

   – С тобой стало не так интересно общаться, – выслушав, задумчиво пробормотал шаман.

   – А мне нравится, – заметил я, пожав плечами.

   В организацию мы вернулись тем же ходом, и я вновь заперся в комнате для медитаций. Усталость отсутствовала напрочь, но иногда просто надоедало сидеть неподвижно, пытаясь выжать из себя больше того, что получилось. Во-первых, я просто не знал, на что еще способен. И Моэм не знал толком. И никто не знал, а это, если подумать являлось большим плюсом, и было бы жаль его не использовать.

   Лежа на полу и уставившись в потолок, я сотни раз прокручивал в голове все события и сотни раз убеждался, что, не разобравшись в себе, не пойму ход мыслей врага.

   Я согласился с мнением леди Беаты и Марка о том, что все произошедшее – часть чьего-то плана. Подстава Шестерки – обнаруженные кости со Старого кладбища, – и покушение на Лин... Отвлечение внимания? Прием, прекрасно знакомый благодаря Марку.

   Старое кладбище заставило леди Беату волноваться о событиях последней войны и связанного с ней обмана, Новое – добавило тревог и головной боли исследователям, пытающимся понять природу новых зомби, пришельцы напомнили о почти забытых идеях, внезапные успехи в медицине подарили радость поначалу... Каждая новая проблема несла новое "отвлечение внимания", разрывала на части, не позволяла всерьез приниматься за что-либо одно.

   И тем не менее, позволяло собрать все в одну схему. Если, конечно, брать идею о создании нового типа зомби.

   И тогда... конечным результатом должен быть я.

   Существование Риты говорило, что Крылатым не чужды опыты со смертью, осведомленность Адриана насчет военных экспериментов тоже указывал на кого-то далеко не из последних стражей порядка. Я долго думал, как связать между собой восставших мертвецов и иномирян... Догадка была, одна, и способ ее проверить – тоже один. И вновь я упирался в необходимость в рекордный срок изучить все свои возможности.

   Лин упоминала о построении машин, теоретически способных перенести человека в другой мир. И говорила о запрете подобных исследований. Причина запрета – смерть подопытных.

   Я поймал себя на мысли, что сейчас лишь упорядочиваю в голове то, до чего додумался под действием одного момента. Если первая ступень и отвлечение – кости со Старого кладбища, вторая – неуправляемые зомби, чье поднятие, тем не менее, было спланировано (вспомнить про отсутствующие крышки на гробах), третья... Живые люди на грани смерти – коматозники.

   – Живые люди, – повторил я шепотом.

   Со мной была особая ситуация, но все же к "третьей ступени" я стоял ближе всего. И эта фраза девушки, переданные слова мертвеца... подопытного... "Надо уйти". Эти слова и стали катализатором моего мыслительного процесса, который я только сейчас осознавал, раскладывал по полочкам, почти не удивляясь дикости идеи.

   Мне удалось выделить цель, связывающую мертвецов и пришельцев.

   Угроза власти через раскрытие обмана столетней давности – нет, идея шантажа могла прийти в голову дельцу Эшу, но не исследователю. Создание полка непревзойденных бойцов – бессмысленно, ведь аналогичные опыты уже проводились с вампирами, а я со всеми своими фокусами, скорее всего, проиграю тому же Джеду.

   Получалось, что цель заключается не в создании зомби. Цель всего – межмировые путешествия. Переход вызывает смерть. В нашем мире – несомненно, иначе бы исследования не запретили. Но если допустить, что все подопытные оказывались там, в мире Кирилла и Тамары?.. Проверить результат не представлялось возможным. Но мы-то уже наверняка знаем, что в том мире есть как минимум один сообщник нашего здешнего врага – тот человек, который вживлял импланты соответствующим людям, подбирал наиболее удачное для перехода место и время... и убивал "путешественников".

   Ну а здесь за работу брался уже Адриан.

   Кирилл, несчастный паренек, умерший дважды в двух разных мирах, тоже стал частью глобального эксперимента. И вернуться назад парню не получилось, раз некромант сумел поговорить с ним здесь. И Тамара – тоже очередная "проба". "Что будет, если пришельца зашвырнуть в откровенно пугающее место? Какие действия спровоцирует подобный стресс?" – размышления настоящего ученого-фанатика.

   У него получилось уже как минимум доказать возможность перехода – с условием смерти в первом мире. Но нужно было больше... И вот тут появлялись зомби с их "Надо уйти" – последние подопытные.

   Если у него снова получилось, то... То на этот раз другой мир обзавелся пятнадцатью пришельцами. Причем, пришельцами-зомби. А вся эта показушность – вновь отвлечение внимания. Думайте, думайте о странных явлениях, ищите причины, стройте догадки... Думайте о мертвецах, собственных обманах, возмущенной общественности и этике... Думайте о мертвецах, а не о пришельцах.

   Я чувствовал, что нельзя так методично препарировать каждое событие, пользуясь новой теорией, собственной. Думал о том, что человеческий мозг не способен сразу и в полной мере принять такую информацию... И напоминал себе, что я-то уже не человек – а значит, можно.

   Казалось, схема разрушится, едва я перестану о ней думать. Вдобавок, я действительно не видел белых пятен в составленной версии, а так же ошибок... Страшно не хватало ручки или карандаша. Бумага была – те скомканные листы, что я притащил от Огдена. Они действительно оказались лишь мусором, хоть и наводящим на определенные размышления... Огден Тант на досуге занимался тем, что делал выписки из священных книг. Многочисленные цитаты перемежались раздумьями о смысле жизни, и мне казалось, что я влез во что-то сокровенное... Многие старики любят думать письменно. Пытаясь удержать в голове новую теорию, я бездумно покрутил в руке один из листков.

   "Если боишься за свою жизнь – отринь страх. Если боишься за каждую чужую жизнь – будь готов защитить любого, кто попросит о помощи. Помни, что Творец готов встать на защиту каждого, но человек волен выбрать, стать ли ему бликом на доспехах Защитника или попасть под удар Его".

   Никогда раньше я не интересовался священными книгами, уяснив лишь то, что преподавали в средней школе на редких уроках религиоведения, сейчас же захотелось почитать, что там говорят по поводу смерти...

   "Не бойся смерти – уход не значит конец. Не бойся не выполнить волю Творца – у тебя будет шанс по ту сторону".

   Даже здесь множественность миров...

   Стоп. А ведь коматозники были живы – ведь умирали же под пулями. Скорее живы, чем мертвы... как Рита.

   И снова все указывало на Крылатых. Это было так очевидно, что я не мог в это поверить. Как будто Адриан нарочно расставил события так, чтобы никаких других подозреваемых не возникло.

   Эксперимент Адриана продолжался... И тогда логично предположить, что итогом должен был бы стать мертвец, свободно существующий и там, и здесь, без явления "второй смерти" в каком-либо из миров. То есть тело должно следовать за... духом?

   Рассуждать далее было бессмысленно. Я и так использовал все моральные отговорки, чтобы не завершать собственный мыслительный процесс.

   Переход в иной мир возможен с условием смерти тела. Значит, идеальным путешественником становится уже мертвый человек, чей дух сохранен. Адриан постепенно пытался создать таких существ, брав за исходную точку трупы. Лин создала подобное, думая совершенно о другом, но начинала с живого человека. Раз Адриан взялся за живых – значит, понял свою ошибку. Значит, ждать новых экспериментов... Значит, я не могу ошибиться.

   – Если я ошибусь...

   Я заговорил, отчетливо понимая, что не могу удержать все это в голове. Сказывалась привычка записывать мысли на диктофон, но устройства не было под рукой.

   – Если я ошибусь... То умру второй раз. Здесь. Зато буду жив там... То есть, не жив, конечно, – мозг выдавал желаемое за действительное, и огромных трудов стоило уяснить все точно и правдиво. – В том мире появится зомби... еще один, если я прав.

   Случайное достижение Лин тех результатов, на которые рассчитывал Адриан, подтверждалось еще и недавним покушением на доктора. Очень сильно хотелось пойти и разузнать о результатах экспертизы, но я понимал – это еще одна отговорка, причина прекратить занятие.

   Тамара рассказывала, что умерла в середине лета, тогда как у нас приближалась зима, значит, нечего думать о теплой погоде и зеленых деревьях, надо рассчитывать на начало осени... Что там говорил поднятый Кирилл словами Марка? Адриан болтал с ним о каких-то медитациях и визуализации пространства, но сейчас все это не звучало таким уж бредом – хотя бы потому, что больше мне не на что было опираться.

   По прошлым опытам я уже знал, что сложнее всего в моем случае не "сделать", а "допустить". Понять, что, в принципе, ограничений намного меньше, чем я привык думать... Что ж, большую часть работы я сделал, подводя себя к этому выводу.

   Город – он везде город. Сначала показалось, что я всего лишь представил себе знакомый дом, воображение зашкалило, зрение в очередной раз выкинуло фокус и мозг подсунул знакомую картинку вместо нужной, неведомой. Потом я осознал, что ни один подъезд не значил в жизни столь много, чтобы запомнить его надолго.

   А здесь был именно подъезд – с металлической дверью, разбитыми лампочками и приемлемой чистоты бетонным полом. Сверху послышался звук поворачивающегося ключа, бренчание, хлопанье закрывающейся двери и шаги. Стараясь выхватить максимум возможного из своего внезапного успеха, я надавил на круглую кнопку и толкнул дверь подъезда.

   Город, город... И вправду очень похоже.

   Город. Глупо было надеяться на то, что попаду в то поле, где умерла Тамара – скорее всего, нужные координаты как-то рассчитывались... И снова стоп! Кирилл умер там, вне города, Тамара тоже – значит, место имеет значение! Но попадали они в разные точки Кааса – значит, расчет проводился иначе... Возможно, сильное влияние оказывало время, раз Адриан знал, где примерно встретить иномирца, а с Тамарой я оказался прав, и ее отправили в вампирский квартал в порядке эксперимента.

   Шаги приближались, а я боялся идти дальше. Когда кто-то толкнул меня в спину, я вспомнил, что со скобами на черепе выгляжу как минимум странно и побежал. Произнесенных вслед слов я не понял. Можно было повернуть ситуацию иначе, но в тот момент я не был способен на размышления. Я перемахнул через низкий, по колено, забор, и бросился вдоль дома, под окнами, под частичным прикрытием начинающих желтеть кустов.

   В какой-то момент захотелось прыгнуть в эти кусты и помолиться, но я заставил себя сбавить шаг, а потом остановиться. Чуть выше моей головы начиналось окно, на подоконнике сидела кошка. Обычная такая кошка. В нашем мире они чуют призраков и шипят на них, иногда даже пытаются напасть. Эта не проявляла никаких признаков беспокойства, только дернула хвостом и уставилась куда-то вдаль. Кошка успокоила меня окончательно.

   Я вернулся в подъезд. Три металлические кнопки были порядком стерты, так что пробраться внутрь дома не представило труда. Каков бы не был соблазн осмотреться, мне предстояло проверить догадку полностью. Если ошибусь – у меня будет уйма времени для знакомства с этим миром.

   Здесь сосредоточиться было гораздо сложнее. Я никак не мог охарактеризовать те ощущения и тот миг, когда покинул свой мир. К тому же, здесь ходили люди, и я то и дело вжимался в стену, пытаясь быть незаметным. Не получалось. Кто-то смотрел долго, едва не сворачивая шею, кто-то просто скользил взглядом, но никто не останавливался и не решался говорить. Повезло – видимо, в этом мире не было принято ярко реагировать на странных личностей.

   У меня уже начинало что-то получаться, когда раздался очередной громкий звук, вырывающий из транса. "Опять все заново!" – успел подумать я, прежде чем увидеть, что вернулся назад. Громкий звук – это яростный стук в дверь...

   Только сейчас я понял, до чего же повезло, что я, без всякого расчета координат, не угодил под землю или, скажем, в стену, а вполне спокойно переместился в подъезд.

   То, что стук сопровождается руганью, я осознал далеко не сразу.

   – Грэд! – я узнал голос Лин. – Грэд, открывай же ты!

   Шаги отчего-то давались тяжело – пока я добрался до двери и открыл ее, ругань сменилась каким-то отчаянным скулением. Я не мог поверить, что наш безумный, смелый, воинственный доктор плачет.

   – Что случилось, Лин?

   Не ответив, девушка отступила на шаг и привалилась к стене. Медленно протянула руку и щелкнула выключателем – свет в коридоре погас, хотя я уже видел ее покрасневшее, мокрое лицо.

   – Да неужели, – пробормотала Лин, сползая по стене. – Неужели решил все-таки...

   Опасаясь нового приступа ярости, я перебил ее:

   – Давно ты стучишь?

   – Давно?! – не зря я опасался. – Проклятье, Грэд, ты оглох?! Двадцать минут! Двадцать минут, Грэд! И никакой реакции – ты решил довести меня? Моэм нагло врет, ты здесь уже сутки – о чем я должна думать?!

   – Лин, – я сел рядом, попытался ее обнять и получил сильный удар в бок. Пришлось сесть напротив.

   Лин больше не говорила, но ее руки тряслись, а губы непроизвольно кривились, как будто она сдерживала слезы – в свете лампы из комнаты для медитаций это было заметно.

   – Почему ты без Макса? – если бы случилось что-то из ряда вон выходящее, Лин бы отложила истерику, это точно, так что можно спрашивать о насущном.

   – Я буду задавать вопросы! – ее голос внезапно стал хриплым. Лин на полминуты закашлялась, уткнувшись носом в колени. – Что ты делал? Немедленно отвечай...

   Она не поднимала головы. Плечи дрожали все заметнее.

   – Не верю, что Моэм тебе не рассказал.

   Сказать ей сейчас "Ты гений, гордись!" то же самое, что сказать Рите "Ты сверхчеловек, радуйся!"

   – И как? – Лин подтвердила мою догадку, подняв голову и горько усмехнувшись. – Я молодец, верно? Случайно получила то, за чем охотится наш противник?.. Да если б я знала, что ради этого он покалечит и убьет... и заставит нас убить пятнадцать человек, я бы все ему рассказала, – она покачала головой. – И тебя бы сдала, Грэд...

   – И наверняка было бы еще хуже, – попытался я ее подбодрить. В памяти всплыли слова Марка "у Лин гораздо больше ответственности, здравого смысла и сочувствия, чем кажется".

   – Так чего он добивается? – спросила Лин, покачав головой. – Ты это понял?

   – Да.

   Я рассказал, до чего дошел, все ожидая, что на ее лице появится знакомый интерес, но тщетно – Лин только сильнее хмурилась и время от времени морщилась, как будто я причинял ей боль.

   – Творец... – прошептала она, уставившись на собственные колени. – Смерть как граница между мирами... Идеальная сбалансированность жизни и смерти как гарантия свободных путешествий... Надеюсь, там хоть есть какой-нибудь отдел по борьбе с паранормальными явлениями? Некромантов не сжигают, как было у нас в древности?

   Тамара говорила, что ничего подобного не существует, но, может, виной тому повышенная секретность организаций... Надежд на это было мало, но я промолчал, неопределенно пожав плечами.

   – Ты ведь понимала, что я вернусь только со сведениями, – проговорил я. – Так почему прибежала сюда? Что случилось?

   – Страшно, Грэд, – просто сказала Лин. – Всего лишь страшно. Вот мы с Моэмом создали тебя, мало думая об этике... А ведь с тобой наверняка творилось что-то жуткое там, в твоих мыслях. О чем ты думал? Что чувствовал?

   – До операции у меня не было времени думать. А потом... Принял уже случившееся. Как оказалось, процесс этот завершился совсем недавно.

   – То есть, ничего? Или ты врешь, едва научившись?

   – Не вру. О чем мне надо было думать, Лин? О проблемах? Нет потребностей – нет проблем! Об упущенной возможности выжить? Я решил не мучить себя. У меня есть возможность сдохнуть второй раз, это главное.

   – Мне просто захотелось это представить, – пустым голосом произнесла девушка.

   – Ты ведь не... – у меня появились подозрения. Лин – фанатик. Едва с ней познакомившись, я думал о том, что она вполне может поставить эксперимент на себе.

   – Я размышляла об этом, – призналась девушка. – Давно. Отложила идею до лучших времен... А сейчас испугалась. Когда поняла, что это могло произойти и без моего согласия. Грэд, – она на миг прикрыла глаза и глубоко вздохнула. – Смесь в той ампуле должна была вызвать паралич и торможение всех процессов. Не мгновенное... Но постепенно, дней за пять-шесть я стала бы... овощем!

   Невольно я улыбнулся.

   – Не понимаешь, да? Я бы оказалась в больнице. В главной. В той, в которой сейчас не протолкнуться от Крылатых. Расследование, все дела... Я уже почти не надеюсь на успех. Как будто действительно уже стояла под прицелом и сдохла возле штаба Крылатых! И главное, Грэд, у меня бы тоже не было времени подумать... Я не заметила бы, как стала совершенно другой, без собственной воли, без собственного характера. Просто пропала бы в один момент.

   Она ждала реакции, а я не мог ничего ей сказать. Я думал, что со стороны противника было бы логично удалить конкурента, но сейчас в голову закралась другая мысль.

   – Марк... – наконец выдавил я.

   – Что он?! – мгновенно напряглась Лин.

   – Ничего. Ты хорошо разбираешься в некромантии?.. А, вряд ли лучше него, – я поспешно достал мобильник и набрал номер.

   Марк ответил довольно быстро.

   – Скажи мне одну вещь... – с ходу начал я.

   – Только одну? – с недоверием отозвался некромант. Звонку он не удивился совершенно – видимо, Моэм поставил в известность не только Лин, и Марк ожидал внезапных вопросов.

   – Да. Возможно ли запрограммировать живого человека выполнять действие после смерти?

   – Живые люди – не моя специализация, – заметил некромант.

   – Но мертвые – твоя! Бывали случаи, чтоб виной восстания были невыполненные приказы, данные, скажем, под гипнозом?

   – Я не успел договорить. Это смежная область – причиной служат шаманы, а с результатами разбираемся мы. Ты понимаешь, все защитные функции организма, как физические, так и психологические должны быть ослаблены, чтобы шаман мог вложить приказ в чужой разум. Да к тому же, как только человек набирается сил, происходит отторжение чужой воли. Подсознание сильнее разума и лучше знает, что полезнее для его носителя. Нормальный защитный барьер... Если брать человека на грани смерти, то он просто не успеет восстановиться... Бывало такое.

   – Это все?

   – По данному вопросу.

   Я прекратил разговор без благодарностей и прощаний и взглянул на Лин. Она все слышала.

   – Ампула и приказ, – проговорила она, стремительно бледнея, так, что на щеках и носу ясно проступили алые пятна. – И готовы пятнадцать новых образцов... И я.

   – Врачи, – быстро сказал я. – Передать информацию Крылатым, и пусть они допрашивают докторов и персонал... С учетом новых сведений. А потом то же самое – у нас.

   Лин резко подалась ко мне, но не успела ничего сказать, – телефон зазвонил.

   – Это было невежливо, – раздался недовольный голос Марка.

   – У нас мозговой штурм! – возмутился я.

   – Значит, тебя совершенно не интересует, что я нашел у Огдена?

   Проклятье! Я попросту забыл!..

   У меня тряслась рука. Непроизвольно. Лин, прижавшись ко мне чтобы лучше слышать разговор, дышала неровно и шумно – за нас двоих. Если б я умел дышать, у меня, наверное, сейчас точно так же раздувались бы ноздри.

   – Почему ты ничего не сказал Лин? – выпалил я.

   – О чем?

   Я понял, что забежал вперед с вопросами.

   – Что было в том свертке?

   Один ответ. Неизвестная смесь, странное вещество... Глупо надеяться сразу на препарат, аналогичный тому, что Лин нашла в ампуле. Но и такого ответа, неопределенного, хватило бы, чтобы сразу найти виновника. Или – хотя бы – сообщника. Получить новую точку отсчета и, наконец-то, действовать.

   – Ничего, Грэд. Я так и думал, что ты заподозришь Огдена, и боялся, что натворишь... – он не закончил фразу, вздохнул. – Я тоже думал о яде в ампуле и Огдене... Но он действительно прятал всего лишь наркотик. У тебя есть еще подозрительные личности на примете?..

   Лин отползла и потерла лоб.

   – Жаль, что у Шестерки нет привычки списывать дело на удачно подвернувшихся подозреваемых, – попыталась пошутить она. – Так было бы легко...

   – Нет, – ответил я Марку. – У меня нет никого на примете. Я скоро появлюсь, пока.

   Признаться, я подумал об Огдене как о виновнике появления "новых образцов", только вспомнив о находке Марка. А Марк, как обычно, уже успел провернуть в голове теорию и проверить – и доложить, что ошибся.

   – Еще есть церковь, – сказала Лин, сцепив руки. Объяснять она ничего не собиралась, просто сидела, сгорбившись и невидяще глядя в пол.

   Я ее понял, хоть и не сразу. Приглашать духовника к тяжелобольным было распространенной практикой. Родственники находящихся в коме людей тоже часто приводили священников, надеясь на чудо.

   – Кто-то из священников вложил приказ? – уточнил я.

   – Почему нет? Леди Беата тесно с ними связана. У тебя есть хоть один хорошо знакомый священник?

   – Отец Бенедикт.

   – Тот самый? А он не мог...

   – Лин, мы становимся параноиками.

   Девушка закусила губу и подняла голову. Тяжело вздохнула.

   – Грэд, давай поговорим так, как будто ты еще не умеешь врать. Крылатые – это информация и сила. Церковь и помощь леди – это отличное прикрытие...

   – К тому же, он вызвался защитить Тамару, – добавил я.

   – И изучить ее с той стороны, с какой не изучали Крылатые, – убежденно закончила Лин.

   И осеклась, понимая, что готова схватиться за любую дурь, дабы найти виноватого.

   – Бенедикт не шаман, не некромант, не ученый. Он наверняка знает об идее множественности миров, но... и только. Ты с ним не общалась Лин. Он действительно за людей. Ему даже на сам факт существования другого мира плевать, главное, чтоб девочка-пришелица адаптировалась к новой жизни! "Творец готов встать на защиту каждого, но человек волен выбрать, стать ли ему бликом на доспехах Защитника или попасть под удар Его", знаешь это? Ну так вот Бенедикт – выбрал.

   – Это откуда ты таких цитат нахватался? – хмыкнула Лин.

   Я с готовностью поддержал ее желание разрядить обстановку и улыбнулся, доставая скомканные листы.

   – Тут господин Тант оставил занимательное чтение...

   Мысль пришла в голову резко и почти болезненно. Возможно ли для живого мертвеца умственное перенапряжение? Вряд ли, но память о жизни по-прежнему дает о себе знать.

   – Лин, на что это похоже? – я второй раз за сегодня пробежался глазами по написанному и протянул записи девушке.

   – Дневники старика, – вынесла вердикт Лин, прочитав несколько строк. – Хотя... Дай остальное и включи свет.

   Она улеглась прямо на пол и, нахмурившись, принялась вчитываться уже внимательнее. У меня не хватало терпения следовать ее примеру.

   – Откуда цитаты, Лин? Я не знаток, но по субъективным ощущениям – все так или иначе связаны с загробной жизнью!

   – Я тоже не знаток, – по голосу стало понятно, что Лин тоже испытывает огромное эмоциональное напряжение и сдерживается сейчас с большим трудом. – Марк должен знать. Или Цое. У них это в обязательную подготовку входит.

   – Я позвоню.

   – Я тоже, – она просмотрела список номеров в своем мобильнике, пока я звонил Марку и звал его сюда. – Нэль, Кертес, Гейл? – спросила она.

   Удивительный момент, когда создатель понимает творение даже не с полуслова, а с одного взгляда.

   – Кертес, – решил я. – Посчитает нужным – скажет капитану.

   Лин кивнула. Лежа на полу в окружении смятой бумаги, с мобильником у уха, она казалась бы подростком, только слова были слишком серьезными.

   – Кертес, задания есть?.. Отлично, тогда немедленно на...

   – Улица Механиков, дом восемь, квартира двадцать, – подсказал я. – Первый подъезд.

   – Слышал? Да, Грэд здесь, все в порядке... Да нет, ни разу не в порядке, Кертес, ты меня слышишь?! Бери фоторобот у Цое – будешь ждать Огдена Танта. Вернее, сначала зайди и проверь, дома ли он. Если дома – ври что хочешь, и жди его на улице. Пойдет куда-нибудь – за ним. Хочешь – бери с собой... Да-да, пусть Досс, раз рядом. И звони нам! Хорошо...