Текст книги "Шестая организация"

Автор книги: Татьяна Талова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

   Не зная, что еще сказать, Лин потянулась к форточке выкинуть окурок. Дальнейшая ее реакция прекрасно выразилась в коротком "Ох!". Она не заметила, когда кто-то осторожно тронул плотные шторы, увидела уже только черный силуэт и дуло, и впервые она защитила Макса, а не наоборот.

   – Падай! – пискнула Лин, рванув Макса на себя и на пол.

   Пуля прошла сверху, куда попала, Лин не заметила и не услышала ничего. Неловко дернувшись, она порезала руку осколками стекла, хотела вскочить...

   – Куда? – прошипел Макс. – Снова под выстрел?

   Индлей, спокойный до невозможности, звонил по мобильнику. Лин, у которой в голове поздно, но все же зашумело от удара затылком об пол, не могла различить слов.

   – Он в том доме, – пробормотала девушка. – Нужно встать у выхода и...

   – Там несколько выходов, – поморщился Макс. – Подозреваю, он уже сбежал.

   Спокойствие деда заражало, как инфекция.

   – Но мы попытаемся, – успокоил Индлей. – Поднимайтесь. Останься он там, выстрелил бы повторно, а так... Увидел, что промазал, и поспешил убраться. А вот это... Наверное, это вам пригодится.

   Несмотря на слова Индлея, Лин держалась ближе к стене. Оборотень задумчиво глядел на горшки, стоящие на невысоком холодильнике. Когда Лин и Макс упали на пол, а пуля пролетела где-то совсем рядом с ним, он только выронил от удивления бутылку с водой.

   – Кто-то уже...

   – Да.

   Внук и дед и так понимали друг друга с полуслова, а в критические моменты, видимо, вообще могли обходиться взглядами, но тогда Лин не обратила на это внимания. Она поднесла горшок к глазам. Из зеленого чешуйчатого ствола растения торчала уже пустая ампула. Девушка аккуратно вытащила иглу и покачала головой.

   – Не везет, – прокомментировала она и, заметив немного удивленный взгляд Индлея, пояснила:

   – Попал бы он во что-то твердое, хотя бы в горшок, игла наверняка бы сломалась. А ампулу трудно разбить, – она с сомнением постучала ею о стенку холодильника. – Был бы образец вещества, а так придется... – девушка мотнула головой, вспоминая, что подробности вряд ли будут понятны кому-либо кроме нее. – В общем, – она повернулась к Максу, – мне бы пригодилась лаборатория, но за неимением... Чего ты улыбаешься? На меня совершили покушение!

   – В этом и дело, – вместо родственника ответил Индлей. – Все целы, но "не везет", потому что игла врезалась не туда, куда хотелось бы... Скажи для начала, как твой затылок?

   Лин раздраженно пожала плечами – было бы плохо, сказала бы. Стало легче. Где-то там суетились оборотни, по звонку Индлея бросившиеся прочесывать здание, под тапочками хрустело стекло, холодный ветер гулял по кухне, убегал неизвестный преступник... Лин рассматривала растение. Оно не проявляло никаких признаков ненормальности.

   ***

   Капитан Нэль никогда не матерился – даже во время самых сложных операций, даже в минуты страшного отчаянья, жуткой опасности и жесточайшего похмелья... При этом от него невозможно было услышать возмущенного сопения, шумных вздохов или иных проявлений эмоций. У него получалось выразительно просто дышать, так, что подчиненные спешили вытянуться по струнке, а равные – предложить сесть и успокоиться.

   У меня, Кертеса и Гейл были, по сути, свободные часы, а потому с кресел никто не вскочил при появлении капитана – субординация соблюдалась только в рабочее время.

   – Сядьте, пожалуйста, капитан, – серьезно сказала Гейл, оторвавшись от разложенной на коленях энциклопедии.

   Отсутствие правой руки, не без моральной поддержки товарищей, стало дополнительным стимулом, чтобы научиться как следует владеть левой, так что мы с Кертесом как раз собирались отправиться в тренажерный зал, но, увидев капитана, решили задержаться.

   Пару дней назад в структуре Шестерки произошли некоторые перемены. Как оказалось, заявление о тесном сотрудничестве Шестой организации и Крылатых не было шуткой: после недолгих переговоров наши отряды временно расформировались, и часть оперативников ушла в резерв. Теперь вместо привычных десяти-двенадцати сотрудников в отряде присутствовало пять-шесть человек с нашей стороны и пара-тройка Крылатых. Руководство, в лице непримиримого Лиоса, объяснило это тем, что "в случае непредвиденных ситуаций, связанных с нашей общей проблемой, действовать придется слаженно, и потому стоит начать тренироваться согласовывать действия прямо сейчас". Таким образом, я, Кертес, Гейл, Руди и Кланкей временно оказались не у дел. На следующее задание предстояло идти уже нам, а потому первый опыт невероятно интересовал. Интересовал не только нас – все, кто присутствовал в комнате отдыха, открыто и выжидающе смотрели на Нэля.

   – Что, я первый здесь появился? – недовольно поинтересовался капитан, рухнув в кресло.

   – Закосячились, башня, – спокойно сказала Гейл. – Наши, видно, с лету допетрили, что пионерам миксованных походняков тут ловить нечего – достанут с допросом, хуже чем папаши на церковной лавочке.

   – Что ты там читаешь? – фыркнул Нэль, дотянувшись до книги и взглянув на обложку. – Языковая серия, "Мировые жаргоны"? Я выражался так в средней школе!

   Гейл скромно улыбнулась.

   – Что поделать, языковеды... Они как всегда опаздывают с редакциями – по мне, так логичнее было бы выпускать брошюры листов в двадцать, но каждый месяц, – девушка захлопнула том и внимательно взглянула на Нэля. – Капитан, я могу предположить, что совместные операции привнесли дополнительные проблемы в условный распорядок наших привычных действий?

   – Еще какой, – Нэль обвел взглядом комнату и решительно поднялся. – Если интересно – с вас обед, а честь рассказывать подробности я оставлю... пожалуй, Доссу – он выглядел самым недовольным.

   Проблема, как выяснилось, была всего одна, зато серьезная.

   – Я просто в толк не могу взять, – рассказывал капитан уже в столовой. – На что они рассчитывали, посылая на дело двух капитанов? Ладно я, ради дела могу и вспомнить юность, отказаться от руководства, но тот же Риган... Да вообще, тут по пальцам можно пересчитать тех, кто к Крылатым нормально относится! Нет, я не о пропаганде Эша, у большинства хватает личных причин, но...

   – А что с Риганом? – обеспокоенно перебила Гейл.

   – Как это что? Это мой человек, понимаешь, как только появился – сразу в мой отряд! У нас всех – привычка, у них тоже, я понимаю, но... – Нэль перевел дух. – Лиос приказал нам, цитирую, "не наглеть", а вот кто бы им такой приказ отдал? Крылатые ведут себя, как хозяева, забывая, что у меня с ребятами на счету не меньше операций, а может, и больше – я не спрашивал.

   – Для них это само собой разумеется, – предположил я. – Мы выполняем грязную работу, они...

   – Чистую, да. Распутывание интриг, расследования величайших преступлений, знаю-знаю... А между тем, стреляет наш Лэйтон в разы лучше, а вот ты, Кертес, их капитана мог бы в окно зашвырнуть с полпинка...

   Кертес промолчал о том, что и Нэля он смог бы закинуть куда-нибудь при желании.

   – Так что эта идея совместных действий – полная...

   – Не рушьте образ, капитан, – Гейл пододвинула к нему чашку кофе. – Хотите, принесу энциклопедию, и выразитесь, как в средней школе?

   Нэль ничего не ответил, только махнул рукой.

   – Что ж, надеюсь, скоро увидим все сами, – пожал плечами Кертес, поднимаясь. – Гейл, ты как насчет потренироваться?

   – Я, пожалуй, в тир, – глубокомысленно изрекла девушка. – А то ведь только Лэйтон стреляет лучше Крылатых, а это, в самом деле, просто оскорбительно...

   Нэль показушно щелкнул пальцами и кивнул.

   Но добраться до тренажерного зала не получилось – позвонил Грай. По моей просьбе он ходил к деду. Честно говоря, я боялся сам с ним общаться... Вот спросит он у меня, где пропадал, и что я смогу ответить? Правда здесь явно не подойдет... Так что технарь сначала пытался дозвониться до дорогого родственника, а убедившись, что дед не берет трубку, собрался в гости. Поначалу Грай придумал байку о моей срочной командировке, но вовремя опомнился – дед, вполне вероятно, спросит при встрече, как она прошла. Пришлось обойтись не слишком убедительными жалобами на жуткий аврал на работе. Граю же якобы повезло вовремя взять отпуск, вот заботливый внук и попросил его проведать Маррея-старшего. О чем там еще болтал технарь с моим дедом, не знаю, но голос у первого был донельзя довольным. Впрочем, у Грая имелась еще как минимум одна причина радоваться... Идею раструбить по всем каналам о начале совместных действий Шестерки и Крылатых подал Грай, а Эш ее активно поддержал. Как итог – информация дошла до Макса и Лин.

   Встреча вышла теплой, но немногословной – в том плане, что Лин быстрехонько перевела разговор на тему моего увечья, не реагируя на расспросы о месте их с Максом пребывания. Телохранитель тоже отмалчивался.

   Зато вот Грай не стал скромничать, во всех подробностях расписав "гениальный" план побега, подтянув в госпиталь и призвав в свидетели Марка и Моэма. Марк, к слову, можно сказать, обжился в организации, заслужил уважение благодаря этому самому побегу, хотя и продолжал напоминать памятник. В последнее время мне все чаще казалось, что Марк относится к тому странному типу людей, от которых подсознательно ждешь какого-нибудь абсолютно нерационального и оттого страшного поступка – вот как будто сейчас он спокойно перебирает бумаги на столе, а через секунду все с той же растерянностью во взоре хлопнет себя по лбу, – "Совсем забыл, да что такое...", – достанет пистолет, повернется и кого-нибудь застрелит. Может, даже тебя.

   Лин с готовностью откликнулась, расспрашивая о подробностях опыта по обмену телами и не забывая критически посматривать на мою руку, уже решая что-то в уме. Наконец, она выдала:

   – Моэм, нам нужна рука... Охват запястья двадцать один сантиметр, плюс-минус один, не критично. Не подойдет кость – подправим муфты... Это к тебе, Грай. Моэм, соединись с институтом, что у них там с донорами... – поймав мой недоверчивый взгляд, она пожала плечами. – У живых людей ведь приживаются чужие органы... С частями тела сложней, но у нас ведь есть бонус в виде управляемого духа. Мое дело так и вовсе простое, основная работа на тебе... Моэм, ты мог бы и объяснить.

   – Я ведь спрашивал тебя, знаешь ли, что делать с моей рукой!

   – Спрашивал, а должен был догадаться сам, – пожал плечами шаман.

   – О чем, Моэм?! Я же не ученый, откуда...

   – Ты медитировал, как я говорил? Управлял духом?.. От тела может остаться один фрагмент – его хватит, чтобы привязать дух. Так неужели не догадался, что замена руки – не самая большая проблема?

   Я только сжал зубы. Моэм, с его специфической манерой преподавания, иногда просто бесил. Но вынужден признать – смекалка мне иногда (не хочется думать, что все чаще и чаще) отказывает.

   – Предлагаю пересадить ему чужие мозги, – с наслаждением предложил шаман.

   – Хватит, Моэм, – неожиданно вступилась за меня Лин. – Грэд, самое паршивое, что у тебя будет только один шанс – нужную конечность, сам понимаешь, так просто не достать. И если ты не заставишь себя привыкнуть к абсолютно чуждому... фрагменту... как можно быстрее, то начнется процесс разложения, и рука уже мало на что будет годна.

   Я кивнул, еще не представляя, что же это такое – действительно чувствовать себя мертвым. Скажем так, окончательно мертвым: новая рука не просто не слушалась, от нее исходило что-то гадостное, мерзкое, гнилое... Попытка переместить дух в конечность отдавалось настоящей болью, о которой я уже забыл. Все внутри протестовало. Лин, наблюдавшая за тем экспериментом, ругнулась тихо-тихо.

   – Слезы, надо же...

   – Я понимаю, почему ничего не выходит, – сказал я для себя.

   – Продолжай, – негромко попросила Лин.

   – Потому что если я смогу вот так просто... поменять себе руку... то... то это будет последним подтверждением того, что я действительно умер и ничего человеческого во мне не осталось.

   Психологический барьер, еще один гребаный психологический барьер! Запрет на то, что можно заменить данное природой тело! Да еще так выборочно, словно просто машинную запчать...

   – Хорошо, что ты проговорил это, – улыбнулась девушка. – Большой палец пошевелился...

   А у меня из глаз текли слезы. Как будто весь страх и паника, психическая реакция на ужас произошедшего, все то, что, казалось, меня обошло, все вырывалось наружу сейчас. Обычно низкая эмоциональность дала сбой против моей воли, голову сдавило, как в тисках, и мне почудилось даже, словно я смотрю на это со стороны – распахивается рот в бесполезной попытке глотнуть ненужного воздуха; дергается тело, стараясь вытолкнуть из себя живой дух, причиняющий такие страдания; скребет по столу чужая рука.

   А Лин стояла, спокойная и печальная, и, когда меня отпустило, я не решился задать ей вопрос, мучающий меня со времени разговора с леди Беатой. Вместо этого несколько раз сжал и разжал кулак, стараясь даже мысленно не называть правую руку "новой" или "чужой", привычно осмотрел крепления...

   – Молодец, – Лин отошла к столу.

   Реакцию Макса на все это я не видел, но выглядел тот вполне нормально.

   – Что ты с ней сделал? – по возможности бодро спросил я, кивнув в сторону врача.

   Макс меня понял. Странно было не слышать от Лин привычных пугающих рассуждений и циничных шуток.

   – В первые недели после покушения она всегда добрая, милая, спокойная и очень отзывчивая, – с усмешкой сказал телохранитель, похоже, обрадованный тем, что я не стал делиться с ним впечатлениями от операции.

   И вообще он молодец.

   Теперь мне хватало других мыслей.

   – То есть как?!

   Лин, обернувшись, засмеялась слегка нервно.

   – Нормально, Грэд. Мне не впервой... Зато было бы интересно слышать твои предположения по поводу возможных убийц.

   Предположение у меня было одно, и оно сходилось с версиями Эша, Макса, Грая, Марка, Моэма и даже Цое, которая после личного участия в деле с налетом Крылатых на штаб не пожелала оставаться в стороне.

   Бенедикт, Эрвин и леди Беата говорили о возможном эксперименте, ошибочно считая меня результатом одного из его этапов и причисляя Лин и Марка к экспериментаторам. Очевидно, что объектом "исследований" неизвестного Адриана, стала смерть и зомби, и тогда Лин, создавшая меня, становилась серьезным конкурентом или, с учетом того, что девушка никогда бы не согласилась сотрудничать с Адрианом, досадной помехой.

   В том месте, где Лин и Макс прятались, насколько я понял, не было возможности как следует изучить ампулу и растение, в которое угодил снаряд, поэтому сведения из лаборатории мы получили только через день.

   – Убийца... Это какой-то маньяк, – призналась Лин, изучив результаты исследования. – В ампуле был не яд, а вызывающая паралич смесь. Почти смертельная доза, но не до конца... Не понимаю, он хотел, чтобы я помучилась и попросила кого-нибудь себя убить? Впрочем, я вряд ли смогла бы говорить в таком состоянии...

   – А что с растением? – спросил я.

   – Сдохло... Я б сама стала таким растением, вот что главное! – Лин нахмурилась. – Нужны опыты с живыми организмами, обязательно... Состав этой смеси у меня теперь есть, надеюсь, погрешности не будут критичными... Буду ставить опыты на мышах.

   "Ставить опыты" – это звучало довольно просто на словах, потому Лин и добавила, что на воссоздание высчитанного химиками состава парализующего вещества у нее уйдет пара дней, а затем еще неделя-другая понадобится, чтобы начать опыты как положено – с наблюдения за мышами в обычном состоянии и ежедневными записями. Здесь она предпочитала точность.

   Грай же вовремя напомнил мне об одном деле – мы обещали навестить Тамару... К сожалению, в тот же день пойти к пришелице и отцу Бенедикту мы не смогли: заменяющие Лин работники вернулись к своим обязанностям, сама Лин уже почти переселилась к химикам, а на Грая свалились отчеты о состоянии аппаратуры в больничном секторе.

   Ничего не оставалось, как присоединиться к тренировкам, порадовав всех возвращением конечности. Незначительно отличался цвет кожи и форма пальцев – если не приглядываться внимательно, вроде ничего страшного, но стоит сцепить пальцы, сразу видно, где тут посторонний фрагмент. Признаюсь, мне было трудно глядеть на правую руку. Я смотрел на нее минут пять, пытаясь заставить себя привыкнуть, но после того, как за эти пять минут пару раз отказало зрение, решил попросту носить перчатки. Хотя бы в первое время.

   Даже думать не хотелось, что будет летом – ни разу не видел людей, разгуливающих в жару в шапке и перчатках, а мне ведь придется.

   Заказов не было, дел не предвиделось, так что на следующий день я со спокойной совестью отпросился и нашел Грая. Технарь как раз сдавал готовые отчеты Цое.

   – "Шестиколесная байда", – заметив меня, с выражением прочитала женщина. – Грай, это явно не официально-деловой стиль... А это я даже произносить вслух не стану.

   – Зато отражает суть, – недовольно отозвался Грай и бросил на меня умоляющий взгляд. – Цое, пожалуйста, у нас дела.

   – Пожалуйста, – поддержал я. – Ну кто станет читать эти отчеты?

   – Я их читаю, – сдержанно ответила Цое. – И сдаю на второй уровень, а там вряд ли знают, что отдельно взятый технарь подразумевает под таким названием...

   – Мы так торопимся проведать несчастную девочку, – вздохнул технарь.

   – Не дави на жалость, – фыркнула Цое, протянув руку и щелкнув Грая по запястью его же резинкой. Тот с оскорбленным видом потер руку. Тот факт, что ему уже приходилось перебинтовывать конечность, техника ничему не научил – свою дурную привычку он сохранил.

   – К тому же, вам все равно ждать, – добавила Цое.

   Я знал, что с нами, скорее всего, пойдут Марк и Моэм, но этих ждать вроде не нужно было...

   – Встретитесь с ним уже у церкви, в четыре.

   Явно наслаждаясь нашим замешательством, заместительница отправила Грая править отчеты. Я честно ему помог.

   Кертес, узнав о наших планах, тоже решил проведать девчонку, так что в машину мы загрузились впятером. Шестой уже был на месте – на лавочке у церкви сидел некто в потасканном черном пальто, с надвинутым на глаза капюшоном толстовки. Признаться, я начал догадываться о его личности еще в пути: человек не из Шестерки, но который знает о Тамаре, да еще в таком ключе, что Цое не стала скрывать от него ее местонахождение... И все равно это было опасно. "Какая прелесть", – едва слышно пробормотал Марк, вылезая из машины, а я произнес:

   – Добрый день, Джед... Аллергия не мешает?

   – Не зимой, – медленно поднял голову вампир.

   – Разве ему можно сюда? – Моэм и не думал вспоминать о вежливости.

   – Можно, – Джед поднялся со скамейки и шагнул к нам, не торопясь высовывать руки из карманов пальто. – Даже леди согласилась с тем, что я имею право увидеть собственную смерть... – он помедлил и все-таки протянул руку Кертесу. – Ты, выходит, был тогда в консервной банке? По росту подходишь...

   Готов поклясться, сейчас, без "консервной банки", обмениваясь рукопожатием с обитателем закрытого квартала, товарищ чувствовал себя не слишком уютно.

   – А на меня вы до сих пор в обиде?

   – Да какие обиды между нами, не живыми в полном смысле слова? – хмыкнул Джед и оглядел остальных. – Некромант, – безошибочно определил он, кивнув на Марка.

   – Рад знакомству с героем, – серьезно проговорил тот.

   – ...и шаман.

   – Моэм Ирней.

   – А ты кто?

   – С ума сойти, – вместо ответа пробормотал ошарашенный Грай, потом опомнился. – Грай... Я техник из Шестерки.

   – Будущий обладатель главной премии имперского научного сообщества, – подбодрил технаря Кертес.

   Я все пытался подобрать тактичные слова, как Джед, усмехнувшись жестко и, как показалось, отчаянно, сказал:

   – Не беспокойся, мертвец, мне выдали тройной паек на сегодня – нет желания бросаться на встречных.

   – Тогда пойдем...

   Отец Бенедикт ждал нас в личном кабинете, он же сказал, что Тамара появится с минуты на минуту. "Я так вас ждала!" – девчонка влетела в кабинет безо всякого смущения, но тут же застыла. Она явно не ждала столько гостей.

   – Приве-е-ет, – растерянно потеряла она. – А вы... – Тамара остановила взгляд на Моэме. – Вы выглядите иначе.

   – Какая наблюдательная, – заметил Марк.

   – Ты, – Бенедикт строго взглянул на некроманта. – Я знаю, что у тебя на уме. Не смей мучить мою подопечную новыми расспросами – обо всем расскажу я.

   На лице Марка проступило что-то, похожее на смущение.

   – Почему вас вообще так много? – поразился Бенедикт.

   – Разве плохо? – нашелся Грай. – Этап социальной адаптации в действии! Тамара, меня-то ты помнишь?

   Конечно, она помнила. Когда мы так глупо попались под прицел отца Бенедикта и я стал заговаривать священнику зубы, технарь успел утащить Тамару за полквартала от церкви, да еще рассказать примерный план дальнейшего побега.

   – Этого громилу ты тоже должна помнить, еще с Шестерки, шамана ты видела, но в его теле был Марк, а это...

   Джед осторожно стянул с головы капюшон и напряженно улыбнулся, не разжимая губ.

   – Не пугайся, – одновременно сказали я, Джед и Бенедикт.

   Однако Тамара даже не вздрогнула, только побледнела, не отрывая взгляда от вампира. Его она тоже помнила. "Обещание не позволяет нам расставаться с жизнью. Вдобавок, мы и вправду здесь... живем. Но при этом... смерть, случайная, не самоубийство и не просьба тебя убить, – это освобождение", – вспомнил я.

   – Я рассказывал тебе о закрытом квартале, Тамара, – произнес Бенедикт.

   "Эта встреча была его инициативой!" – догадался я, вспоминая слова Тамары о том, что она все равно убийца.

   – Ты убийца, девочка, – словно прочитав мои мысли, сказал Джед спокойно. – Любой, кто убил, называется убийцей, но... Стоит мне рассказать тебе чуть больше о нас, нашем квартале и освобождении... Пожалуй, мы покинем вас на несколько минут...

   – Выйдем мы, – Бенедикт поднялся из-за стола. – Останетесь здесь.

   Словно завороженная, Тамара смотрела на кровопийцу.

   – Помнишь Брока? – шепнул мне Кертес. – Даже в случае...

   – Помню.

   "Смеешься, мертвячок? Я не знаю, кто она такая! Вдруг, отравлюсь?". Но больше успокаивало то, что Бенедикт, кажется, был уверен в удачном исходе разговора.

   Бенедикт вышел последним и прикрыл дверь. Подумав, прислонился к ней спиной. Возможно, чтобы слушать...

   – А у вас здесь очень мило, – выдал Моэм, с показушной беззаботностью оглядывая коридор.

   Никто шамана не поддержал, даже Грай, который, я уверен, уже мечтал смыться из церкви. Меня увел Кертес, "ненавязчиво" развернув в другую сторону и оттащив от остальной потерянной компании.

   – Согласись, это отличный ход со стороны святоши, – сказал он.

   – Наверное...

   Со мной, если вдуматься, работали так же – не избегая проблем, а наоборот, сталкивая с ними лоб в лоб. Не можешь научиться свободно двигаться? Разбирайся в плане здания и ищи это проклятое "А+3 40K050"! Не можешь до конца понять, что уже сдох? Мы отрубим тебе руку для верности – погляди!..

   В общем, Тамара нормально вынесла встречу со своей жертвой. Когда мы вновь увидели пришелицу, она казалась почти такой же веселой, как до знакомства с Джедом. С дотошностью теоретика-исследователя она расспрашивала о подробностях эксперимента с переселением душ и заключения духа в мертвое тело, допыталась у Марка объяснений существования Риты и закончила уже бытовыми вещами – сколько стоит проезд, куда сходить прогуляться, где лучше купить книги или оружие. Отец Бенедикт рассказал ей все о нашем государстве, экономических системах и даже особенностях национального характера, но простые вопросы она ему задавать, видимо, стеснялась.

   В итоге Джед нас покинул первым – ему, старцу по годам и к тому же существу, столь от нас отличному, было не слишком интересно возиться с девчонкой. Марку нужно было уладить вопросы с квартирой – обитая в Шестерке, он решил сдавать собственное жилье, и недавно соседи пожаловались на неподобающее поведение постояльцев. Квартира сдавалась через агентов, но некромант, раз есть лишнее время, решил поговорить со съемщиками лично – один вид жутковатого Марка с "больным" взглядом сильного некроманта и неторопливой речью готовящегося к убийству хладнокровного маньяка, должен был вызвать куда больше уважения, нежели вежливые агенты.

   Моэм, к нашему удивлению, в присутствии Тамары просто преобразился: из неряшливого и рассеянного он стал довольно-таки забавным, из бестактного и наглого – непосредственным. Не ожидал я, никак не ожидал, что Моэм любит детей – а ведь Тамара казалась ему как раз ребенком, пусть и было ей почти семнадцать лет. В конце концов, он тоже ушел по каким-то своим делам, пообещав "заскочить на неделе" и вполне сердечно распрощавшись с Тамарой и священником.

   Оставшиеся, то есть я, Грай и Кертес договорились с Бенедиктом забрать Тамару на несколько часов "под нашу полную ответственность". Все же у нас был выходной, а девчонка почти не выходила из церкви все эти дни. Молодежи нельзя сидеть взаперти, а такой, как Тамара, – тем более. По себе знаю, наедине с собой слишком мрачные мысли могут полезть в голову, а у Тамары чересчур много поводов для депрессии.

   Грай, подумав ровно полминуты, предложил сходить в тир и в кино. Тамара с восторгом согласилась. Стрелять она не умела совершенно, но с учителями повезло. Ну а кино – оно везде кино. Я был уверен, что стараниями Бенедикта девушка приобретет нужные познания относительно культуры и истории нашего общества, поэтому посещение музеев было решено оставить ему. Мы же ее развлекали... и развлекались сами. Было в этом что-то греющее – помогать. Видеть радость и просыпающиеся эмоции – например, гордость. Наивную девичью гордость перед сверстницами – плевать, что девушки в кинотеатре были совершенно чужды ей, зато они никто из них не пришел сразу с тремя взрослыми парнями. Это было действительно забавно.

   Мы ничего у нее не спрашивали, по просьбе Бенедикта, но еще с первой встречи и после "знакомства" с Кириллом знали, что наши миры не особо отличаются с первого взгляда – и удивилась Тамара разве что распространенности огнестрельного оружия.

   В общем, день выдался на редкость прекрасным. Возвращение в Шестерку означало возвращение к проблемам... И, увы, оно было неизбежно.

   Атмосфера в нашем штабе смешала в себе некоторую приподнятость настроения и недоверие, и дело было в новостях. По всем каналам передавали радостные вести. Первая из них, впрочем, не являлась новой – просто журналисты никак не могли смириться с мыслью о том, что две столь разные организации, имперское элитное подразделение и "наемники", ведут совместные действия. По телевидению уже высказывалась мысль о будущем слиянии Шестой организации и Крылатых в один спецотдел, на что оперативники, хоть раз побывавшие в кабинете Эша (то есть, все), отреагировали снисходительными ухмылками и наглым хохотом, в зависимости от уровня воспитания.

   Вторая же новость касалась большей частью научных работников. Газеты пестрили возвращениями к астрологии – в последний раз такое было много-много лет назад, когда решался вопрос о связи "раскола" и способности к некромантии. Грай недовольно предсказал появление нового потока печатной продукции в стиле доморощенных экстрасенсов и популярной брошюрки "Основы шаманизма за десять дней. Пособие для чайников". Подобные вещи были в ходу, даже несмотря на существование серьезных исследований, доказавших невозможность обучения "на шамана".

   А внезапный интерес к небесным светилам проснулся на этот раз благодаря действительно замечательным событиям. За последнюю неделю уже трое людей, пребывающих в коме, вернулись к нормальной жизни. Сейчас они проходили курс реабилитации и давали интервью журналистам. Для Кааса это был рекорд. Казалось бы, счастливая случайность, но с подачи газетчиков внезапную радость связали с какими-то там изменениями на ночном небе, приплели неизвестно откуда появившиеся предсказания "мудрейших старцев" и сейчас откровенно наслаждались вновь проснувшимся интересом ко всяческим мистификациям.

   Скептично настроенные научные отделы гудели, как улей, обсуждая суеверность людей и сетуя на то, что "сто лет технического прогресса – и все насмарку".

   – Четвертый... – озадаченно пробормотал Грай вечером, читая свежую газету и успевая следить за игрой в шашки. Причина того, что техник решил провести вечер среди оперативников, а не работников своего родного отдела, сидела в кресле напротив, дочитывая "Жаргоны мира" и время от времени выдавая какую-нибудь вызывающую ностальгию по школьным временам фразу.

   – Что, идеи о пришествии чудес на бренную землю уже не кажутся такими глупыми? – хмыкнула Гейл.

   – Кажутся, – отрезал Грай, но вовремя опомнился и улыбнулся. – На последней научной конференции в секции медицины не было никаких серьезных подвижек... И вообще ничего интересного.

   – Ты разбираешься в медицине? – уже с большим интересом спросила девушка, и как бы ни хотелось Граю соврать, он покачал головой.

   – Я был там с Лин, по инициативе Эша, – объяснил он. – Представители Шестой организации... И Лин чуть не заснула, едва только прочитав оглавление. А потом долго возмущалась – свой доклад она не успела подать вовремя, опоздала на всего на день, но... Как она говорила, с ним было бы "хоть что-то интересное".

   – Лин как всегда образец скромности, – усмехнулся Кертес, раздумывая над ходом своих желтых. – А ты...

   Щелканье резинки по запястью возвестило о новой гениальной идее техника раньше слов.

   – А я подозреваю, что от научного сообщества что-то скрыли. Иначе как объяснить уже четвертого, чудесным образом вернувшегося к жизни, когда никаких надежд не было и родственники уже почти готовы были подписать разрешение на отключение от аппарата?

   – Твой ход, – понимая, что Грай и без вопросов может отвечать, Кертес просто кивнул на доску.

   – И у меня не паранойя, – продолжил техник. – В научном сообществе творятся интриги покруче, чем рядом с императором... Я бы вообще предложил заняться расследованием...

   – Расследованием? И что выяснять? – в виде исключения и по причинам личной симпатии техник дал Гейл возможность закончить вопрос.

   – Существует ли экспериментальный препарат, который в следующем году можно представить на конференции и не добиться упреков в недостаточной разработанности проекта, – сказал, словно по бумажке прочитал, и довольно ухмыльнулся. Благо, Лин сейчас будет трудно отвлечь от мышей, и его мысль она не поддержит.

   Гейл осмыслила услышанное и пожала плечами.

   – У кого еще будут дурацкие идеи? – осведомилась она, возвращаясь к чтению.