Текст книги "Шестая организация"

Автор книги: Татьяна Талова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

   Лин специально затормозила с невинными видом, вынуждая Риту "показать пример", но я не стал на это указывать, а только спросил, уже понимая бесполезность уговоров и взываний к совести и благоразумию:

   – И зачем?

   – Захотела в туалет, – буркнула Лин, решительно направляясь куда-то. – Такое бывает с живыми.

   – Ясно, – отозвался я. – А его расположение ты знаешь, видимо, от Марка.

   – И иду исключительно по его просьбе, – улыбнулась Лин.

   Доктор могла договориться о чем-то с Марком по двум причинам: неприязнь к Крылатым в целом у нее значительно сильней, чем к отдельно взятому некроманту, или это "что-то" в значительной степени ее интересует.

   – Так... время... – Лин взглянула на часы. – Как раз...

   Она, задержав дыхание, приоткрыла дверь очередного кабинета.

   – Чувствую запах кофе, – поделился я.

   Берта, что присматривает за архивами, каждый день, примерно в половину десятого, варит кофе в соседней каморке, потому что имеет привычку засыпать не раньше трех часов ночи – и, как следствие, к началу смены совершенно не высыпается... Но об этом я узнал позже. Поначалу я даже испугаться не успел, так быстро Лин шмыгнула в кабинет, к стеллажам и одинаковым папкам. Чтобы найти нужную, девушке понадобилось ровно десять секунд. "Прячь", – шепнула она, выскользнув из комнаты незамеченной.

   – Две тысячи восемьдесят пятый год, отдел рекламы? – поразился я едва слышно, успев прочитать название и автоматически засунув папку под свитер. – Зачем тебе?

   Если подумать, это верх легкомыслия – хранить документы не в сейфах. Впрочем, сомневаюсь, что в это здание вообще хоть кто-то проникал и пытался что-то украсть.

   – Все вопросы потом, на лестницах камеры уже работают, – попросила Лин, потерев лоб. – А лестницы у нас... там.

   Было слышно, как приехал лифт, но мы уже бежали вниз.

   На выходе удивились отсутствию провожатой, но Лин не дала охранникам даже задать вопрос.

   – Да-да, мы без Риты, – покивала она. – Но я не виновата, что она не успела выскочить из лифта... Пришлось самой искать туалет, кстати, плитка там положена изумительная, всегда любила синий цвет.

   – Прошу прощения, – не сразу нашелся охранник. – Но мне придется...

   – Обыск? – с непередаваемым возмущением и омерзением в голосе спросила Лин. – А вначале мне показалось, что леди Беата готова к тесному сотрудничеству, раз не требует сдать оружие... Ну, раз так... – она с недовольным сопением взялась за верхнюю пуговицу рубашки.

   Насколько я припоминал, обыск обычно проходит как-то иначе, но все же взялся за край свитера, словно собираясь его стащить.

   – Что вы! – стряхнув секундное оцепенение, охранник поспешил уверить нас, что леди Беата не собирается унижать обыском уважаемых гостей и "что бы вы не собирались делать, прекратите".

   – Надо было взять пальто с собой, – быстро шагая к машине, Лин нервно рассмеялась. – Еще немного – и пришлось бы действительно снимать рубашку.

   – Где научилась такому?

   – В кино видела, – пожала плечами Лин. – Никогда не думала, что пригодится в жизни. Ну и напомнить об изначальном приказе леди... Это заранее придумала.

   Только в машине я рискнул вытащить папку.

   – И зачем? – повторил я.

   – Пожалуйста, трогай.

   – Ты знаешь, я не так представлял себе окончание встречи с леди.

   – А я не думаю, что на этом – конец, – невнятно отозвалась Лин.

   На объяснения она решилась, только когда мы отъехали от здания на приличное расстояние.

   – Это, – она развязала тесемки папки и вытащила один из листов, – личное дело Марка. Он решил, что не стоит оставлять у Крылатых сведения о себе.

   – Умно, – со злостью буркнул я. – А сам украсть не решился?

   – У него получилось удалить файл из базы данных, – Лин то и дело посматривала в боковое зеркало. – Однако утащить папку не представилось возможности – при обыске обнаружили бы.

   А мы, значит, воспользовались приступом добродушия леди Беаты, чудно... Однако Марк успел все спланировать и поменять папки – теперь его личное дело хранилось в общедоступных архивах, среди ничем не примечательных отчетов. К тому же, некромант в деталях объяснил, как и когда лучше осуществить кражу.

   Лин достала с заднего сидения свое пальто и вытащила из внутреннего кармана какие-то документы, свернутые в трубку. Следя за дорогой и не имея возможности все рассмотреть, я вновь потребовал объяснений.

   – Отчеты рекламного отдела Крылатых за две тысячи восемьдесят пятый, – вздохнула Лин, заменив ими личное дело Марка. – Есть в общем доступе на их личном информационном ресурсе.

   Принцип гласности соблюдался организациями лишь наполовину, это я знал наверняка. Говоря о том, что все сведения должны быть доступны, начальники различных предприятий оглашали всякую ненужную ерунду, вроде тех же рекламных проектов или планов производства, утаивая все действительно серьезное и важное.

   – То есть...

   – То есть в глазах леди мы совершили абсолютно глупую и ненужную кражу, – Лин нервно усмехнулась. – Ты знаешь, это бодрит... Раз уж мы в городе, давай заедем ко мне.

   – К тебе?..

   Лин кивнула и назвала адрес. Она пыталась шутить, но не выглядела веселой. Напряженной, задумавшейся – пожалуй... От прежней, относительно легкомысленной Лин не осталось ровным счетом ничего. Вздумай она врать сейчас, что никаких документов не крала, я бы ей точно не поверил. Про себя я решил, что она впервые так открыто идет против Крылатых, все же с шумом и руганью раз за разом отказываться от их предложений это одно, а своровать что-либо – уже совсем другое.

   У многоэтажки на окраине Кааса Лин попросила остановиться. Приехали. Сказав что-то вроде "Я скоро, жди тут" Лин выпрыгнула из машины и быстрым шагом направилась к подъезду.

   – Эй! – гаркнул я вслед. – А ну стой!

   Ругнувшись сквозь зубы, девушка остановилась.

   – Забыла, что ли? Сегодня я за тебя отвечаю.

   – О да! – в привычной манере, но не все же не с такими едкими интонациями как обычно, откликнулась она. – На лестничной площадке меня наверняка поджидают толпы наемных убийц.

   Честно говоря, я ожидал увидеть что-то более благоустроенное – кодовые замки на входной двери отсутствовали, лифт был сломан, а цвет стен надежно укрывали многочисленные надписи. Так что парочке киллеров третьего разряда я бы не удивился, в обстановку они вписывались удивительно.

   Мы поднялись на четвертый этаж, подошли к одной из дверей, и там Лин вновь попыталась ненавязчиво от меня отделаться.

   – Лин, – я вовремя придержал дверь и отодвинул врача в сторону. – Я должен, понимаешь?

   Она не ответила, только низко опустила голову. В прихожей присутствовал лишь один намек на обитаемость жилища – отбитые со стен крючки для одежды валялись на полу, украшенном потеками непонятного происхождения, вместе со старым, едва ли не заплесневелым тряпьем. Парадокс моего существования – не нужно дышать, но обоняние работает прекрасно, и вот теперь затхлый воздух с запахом перегара и какой-то гнили ударил в ноздри. Я боялся спрашивать Лин, что она здесь забыла... Двери в комнату оказались заперты, из-за них доносились какие-то тихие, невнятные звуки.

   – Хоть по квартире-то ты со мной бродить не будешь? – спросила Лин устало и, поняв, что буду, попросила:

   – Одна минута, хорошо? Если не появлюсь, делай, что хочешь.

   Она открыла дверь ровно настолько, чтобы протиснуться самой, а я не стремился разглядеть, что в комнате. Просто отсчитывал секунды, слушая ее тихие шаги за дверью. Раздался чей-то голос, невнятные слова с вопросительной интонацией, на которые Лин ответила только "Я вот... тут... в общем...", и тут же покинула комнату. Сорок восемь секунд заняла встреча.

   Входную дверь Лин запирала дрожащими пальцами, и первое, что сделала, оказавшись на улице, так это закурила.

   – Ну вот, – сказала она, присаживаясь на хлипкую скамейку рядом с мусорной урной, – теперь ты практически знаком с моими родителями.

   – Бывает, – только и смог ответить я. – Ты... Если не хочешь говорить, то молчи. Докуривай и поедем отсюда.

   Зря я это сказал. В Лин проснулось какое-то странное, почти мазохистское желание противоречить. Или, быть может, она действительно хотела рассказать.

   – Да нет, почему? – нахмурилась она. – Я могу! Здесь нет ничего страшного! Там, – Лин нервно дернула плечом, – живут мои родители. Приемные...

   Она рассмеялась тихо и зло. Приемные родители – так она считала. Нормальное обычное детство, перемены в жизни случились, когда она училась в старших классах. Отец всегда любил выпить, но, в общем-то, это ничему не мешало. Проблемы начались позднее... Клиники отказывались от такого пациента, ведь не соблюдался главный принцип – больной должен хотеть выздоровления... Мать и дочь поначалу пытались как-то повлиять на мужчину в редкие дни трезвости, но вскоре дочь осталась одна. "Любовь, – сказала Лин почти что с омерзением. – Я не понимаю, как... Как можно плакать и грозиться разводом, а потом тоже начать... Чтобы быть ближе". Я тоже не понимал и не говорил ничего, просто слушал.

   И вот, будучи уже вполне самостоятельной девушкой со сложившимся характером, Лин придумала себе сказку. Она признавалась в этом с таким ярким, пробивающимся стыдом за саму себя, что мне казалось, сейчас здесь сидит человек, которого я никогда не знал. Лин сказала себе, что в детстве ее удочерили эти странные люди, а настоящие родители по каким-то, несомненно, важным причинам были вынуждены ее оставить. И вполне возможно, сейчас наблюдают за ней, а потому надо стараться. Надо добиваться успехов столь значительных, чтобы они непременно о них услышали. Надо быть лучше ради них – мол, смотрите, я взберусь на вершину, потому что я ваша дочь, я не могу иначе при таких родителях...

   – Так и что? – спросил я, когда Лин замолчала. – Почему ты отказалась от этой выдумки?

   – А вот это уже заслуга леди Беаты, – хмыкнула девушка. – Фантазия у меня зашкаливала, но я никогда не распространялась о том, во что поверила сама... Перестала здесь жить, когда получила от мединститута комнату в общежитии, вместе с доступом в научно-исследовательский...

   Перестала каждый день слушать и успокаивать мать, перестала пытаться заставить их разойтись – "она ведь выбрала, а в детстве говорят, что нельзя учить родителей жизни..." У нее появилось больше сил, еженедельный визит – из чувства долга оставить на полке немного денег, зная, что они будут пропиты, – почти не выбивал из колеи. Институт, работа, институт – Лин устраивала такая жизнь и выдуманная для личного пользования байка о настоящих родителях. И вот тогда поступило первое предложение от Крылатых... Встреча с их представителем, доброжелательная беседа и восторг, охвативший Лин в преддверии всех открывающихся перспектив. Одна ошибка, сломавшая все.

   – Меня еще в институте предупреждали, что семья не сыграет мне на руку, – объясняла Лин. – Глупость это, но ты ведь сам знаешь, как много значит сейчас репутация... А заберись я высоко, интерес к моим родителям обязательно бы проявился, и вот тогда...

   Она не договорила, со злостью вдавив окурок в обшарпанную доску скамейки. Мы говорим, что живем в просвещенную эру, когда плевать, кто ты и откуда, главное – что сделал, но это не так. Потому что если нужен повод очернить, то его найдут где угодно, а народ с радостью подхватит, забыв обо всех высоких идеалах. Отец Лин к тому времени уже давно бросил работу и перебивался халтурой, вполне возможно, занимался чем-то незаконным, из квартиры пропало много вещей, зато появились откровенно пугающие "друзья", а мать прямым текстом говорила, что лучше дочери не появляться здесь вообще.

   И вот представитель Крылатых предложил выход – о ее родителях просто забудут. Пусть они живут, как хотят, но любые сведения о том, что у них есть дочь, исчезнут. И никто не докажет связь. Лин станет частью элитного подразделения, а ведь элитарность исключает сомнительную репутацию! Девушка была уверена, что они смогут это осуществить... И взбунтовалась. Вспышка ненависти к себе – за придуманную чушь и веру в нее, – сменилась озлобленностью ко всем остальным, кто считает, что можно намекать ей на... Да на все! На репутацию, на родителей, на нежелательность связи такой исключительной Лин и пары алкоголиков...

   – Они мои родители, – пробормотала девушка. – Вот так вот... А на это, по-настоящему, ты понимаешь, готовы закрыть глаза только преступники или наша Шестерка. Вот я и выбрала себе место работы...

   Лин получала и новые предложения от Крылатых, но согласиться на них не могла. Доучилась и ушла в Шестую организацию. Обычно, когда предлагают все блага, а человек от них отказывается, он начинает жалеть о своем поступке... У Лин хватило характера радоваться тому, что мечте многих она раз за разом говорила громкое "Нет!".

   – У них хватало наглости напоминать мне об... этом, – проговорила Лин задумчиво. – Давать понять, что я ничего толком не добьюсь... Только вот без той сказки мне уже и не требовалось мировое признание. Мне хватает, что мной дорожат в Шестерке, хочешь верь, а хочешь...

   – Дорожат, – улыбнулся я. – И... как это ничего не добилась?

   Лин смотрела на меня с полминуты, а потом рассмеялась.

   – Конечно, я вряд ли когда-нибудь буду присутствовать на научной конференции, но если что...

   – Знаешь, на какую тему у меня диссертации? – внезапно спросила Лин.

   – У тебя их несколько?

   – Только две, обе неоконченные. Ну, так?..

   – Опыты со смертью. Поднятие зомби без некромантии и прочий маловразумительный бред, – предположил я.

   – Это вторая, – кивнула Лин, вновь погрустнев. Она криво ухмыльнулась. – Первая по теме излечения зависимостей без психологического желания пациента. Принудительно... Даже если я ее закончу, и проведу все опыты, и докажу, и... В общем, это все равно будет считаться нарушением прав человека. И мне уж точно не представлять эту работу научному сообществу...

   – Ты, главное, закончи, – помолчав, ответил я. – А потом мы что-нибудь придумаем.

   – Кстати, – склонив голову, продолжила Лин. – Я и твои права нарушила, проведя такую операцию без твоего согласия или разрешения родственников...

   – Что за чушь! – отмахнулся я. – Я бы тебя придушил, скажи ты хоть что-то моему деду!

   – И все-таки, – вздохнула Лин, искоса глядя на меня, – у тебя есть причины меня ненавидеть... Ты можешь подать на меня в суд...

   – Да, конечно! – обхватив девушку за плечи, я заставил ее подняться со скамейки, иначе поток речи не прервется, а излишнее самокопание никому не приносило пользы. – Конечно, могу! Вот просто хоть начинай уже искать адвоката... Лин. Я хотел тебя уничтожить ровно полчаса и в то время еще не мог толком пошевелиться. Возможно, в этом тебе повезло... – я пожал плечами и признался:

   – Но вскоре я понял, что не могу тебя ненавидеть.

   – Странно, – пустым голосом отозвалась Лин. – Почему так?

   – Сам не знаю, правда. Просто не получается. Идем...

   В машине Лин молчала, но уже не выглядела подавленной, а потому я решил спросить, знает ли кто-нибудь из Шестерки о ее родителях и этой истории. Я имел в виду, конечно, Макса, и Лин это прекрасно поняла.

   – Думаю, да, – поразмыслив, кивнула девушка. – Он наверняка выяснил все о предмете охраны... А про свою выдумку я никому еще не говорила.

   Отчего-то я был уверен, что ответственный подход к делу, безусловно, являлся для Макса причиной узнать что-либо о враче – важной причиной, но не главной.

   А у Шестерки нас ждали. Нет, не Нэль с приветственной речь и не Эш с допросом. И даже не Марк... а его бывшие сослуживцы.

   – Я же говорила, что это не конец, – философски заметила Лин и повернулась ко мне. – Похоже, что я раскаиваюсь в содеянном?

   – Нет. Но это твое нормальное состояние, они поверят, – успокоил я доктора.

   Действительно поверили. Двое Крылатых вели себя подчеркнуто вежливо, отчего издевку было весьма трудно заметить. Со стороны поступок Лин смотрелся довольно глупо, но, вероятно, от взбалмошного врача и ждали чего-то подобного.

   – Простите за переполох, – радостно сказала Лин, едва выбравшись из машины. Я молчал с постной рожей, продолжая играть роль. – Но я не могла отказать себе в удовольствии прогуляться по вашему чудесному заведению... И заодно проверить систему охраны.

   – Будьте добры вернуть отчеты, – улыбнулся мужчина с седоватыми волосами. – И, если не секрет, зачем же вы их украли?

   – Украли? – удивилась Лин, безо всяких проблем отдавая папку. – Крадут, когда надеются остаться не пойманным, я же была уверена в скорой встрече.

   – Вы довольно долго добирались обратно, – заметил второй Крылатый, сощурив светлые глаза.

   – Заезжала к родственникам, – осклабилась Лин. – Ну, вы понимаете, вынести пустые бутылки, оставить денег...

   Тему предпочли не поднимать. Она и здесь пользовалась своим положением.

   – Надеюсь, никто не в обиде? В конце концов, вы теперь знаете свои недочеты.

   – Только, похоже, при следующем визите придется все же осуществить обыск, – с притворной грустью вздохнул Крылатый, наскоро просматривая содержимое папки.

   – И добавить еще пару человек в конвой, – предложила Лин. – Так что до встречи.

   Личное дело Марка лежало в машине под сиденьем. Пожалуй, стоит заставить его сплясать, а то зря, что ли, столько нервов потрачено...

Запись 4.

   01.12.2089

   Теперь у нас появился собственный некромант. Второй, да, но способности Цое в сравнении казались чем-то совершенно несущественным.

   Та легкость, с которой он сыграл на неприязни Лин к Крылатым, внушает некоторые опасения, пожалуй... Как и та тщательность, с которой он подошел к стиранию собственных следов в подразделении леди Беаты... Но, признаться, от впечатления первой встречи сейчас мало что осталось. Так что я не вижу в Марке потенциального врага. Может, и пожалею об этом, но загадывать не хочу и не буду.

   Мне надоело что-то предполагать и строить теории. Их и так сейчас слишком много вокруг нас.

   Я не люблю загадки, и только на краткий миг мне показалось, что являюсь чем-то большим, нежели простым исполнителем. Благодаря эксперименту Лин я уже стал уникальным... Это, сам факт, он приятен, не поспоришь, но я не привык идти наперекор, тем более, такой серьезной организации, как Крылатые. Должно быть, это я уяснил после встречи с сестрой императора. Да, я играл там, что называется, статую, но все равно... Что-то есть во всех Крылатых, что заставляет их уважать и немного бояться. Впрочем, вероятно, во мне сейчас говорит моя прошлая жизнь и обывательская сущность.

   Я просто не знаю, что нужно делать, и никто не собирается меня направлять. Да и особых личных мотивов поддерживать Эша у меня нет, кроме того что Лин и Грай с ним абсолютно согласны – а этих двоих я уже привык считать если не друзьями, то хотя бы товарищами. Макс, кажется, придерживается того же мнения, и правильно – должен же в "заговоре" участвовать здравомыслящий человек, а не фанат науки.

   Наверное, смерть отучила меня от гордости. Раньше я старался не допускать мысль о том, что я, по сути, никто. Теперь же изменился внешне, а внутренне... Как Моэм и Лин говорили – все тот же набор качеств, та же личность и характер. Вранье все это, что мы меняемся, пережив что-то значительное... Хотя возможно, ключевое слово здесь – "пережив"...

   В любом случае, смерть не изменила меня, а это что-то да значит.

   Хотелось бы так думать.

   Конец записи.

4. Крылатые

     Тихо. Слишком тихо и спокойно. Жизнь текла своим чередом, словно и не было никаких пришельцев. По негласному договору документация о расследовании дела об «Адриане» не велась, а информацию можно было получить разве что из кратких записей Лин или Грая, сделанных впопыхах, чтобы самим не забыть, что пришло в голову в определенный момент. Я как-то поинтересовался, разворошил бумажные завалы на столе Лин и выудил несколько блокнотных листов. Наверное, у всех в моменты тяжелых раздумий или волнения почерк по уровню разборчивости можно приравнять к каракулям, выполненным точно не руками... Впрочем, заметки Грая, в запароленном файле с нецензурным названием, тоже невозможно было понять, – сплошные сокращения, разбавленные терминологией и сленгом. Легко верилось, что и в школе оценка за язык у него не поднималась выше трех баллов.

   Про мое участие в заговоре, казалось, забыли, что меня вполне устраивало. Несколько операций с Нэлем и командой обеспечили мне занимательные воспоминания и набор баек на все случаи жизни, книги по-прежнему занимали по ночам, Макс и Кертес всерьез взялись за мою физподготовку... Что еще? Хм, стирать вручную я научился, а вышивка даже стала немного напоминать рисунок схемы. Да еще к концу второй недели подобного затишья на моем горизонте вновь замаячил Моэм.

   День тогда выдался тяжелым, правда, не для меня: сразу две команды отправились по разным делам (первое – государственное, второе – банальный наем со стороны), вернулись утром, и получилось, что ни одна не обошлась без проблем. Лин бодро заявила "Ничего страшного! Будете как новенькие!" и до вечера возилась с ранеными. В итоге решила, что всех можно отправить по комнатам на отдых, включая ее саму. Макс повеселел, вызвонил меня, прихватил подвернувшегося под руку Кертеса и отправился в спортзал, как обычно пообещав доктору "не калечить мертвяка". И вот туда же завернул шаман, якобы случайно – естественно, все поверили и за полчаса убедились, что Моэм так же далек от драк, как Кертес от балета.

   Но ругался шаман не на довольных Макса и Кертеса, а на меня, пользующегося тем, что внимание "тренеров" переключилось на гостя, а вскоре потребовал показать, чего достиг в плане самообороны мертвец. Успехи были более чем скромные, однако будь я жив, давно бы гордился собой.

   – Нет, это никуда не годится, – понаблюдав за схватками, выдал Моэм. – Ты так ничего и не понял.

   И он ушел, как мне показалось, с намерением возобновить уроки. Посмотрев на срез руки и стальные муфты на костях, я пришел к выводу, что ничего страшного уже не произойдет. А если и произойдет, то можно будет попробовать извлечь из этого выгоду. Однако ни в тот же вечер, ни на следующий день Моэм не напомнил о себе. "О нас точно забыли, – сказал Макс тогда. – Пока что это радует".

Марк за работой (если бы на Старом кладбище были кресты)

   Неожиданно в нашей компании людей, весьма далеких от науки и выдвижения малопонятных гипотез, оказался Марк. Парня было даже немного жаль – он сам не мог разобраться в той каше, которую заварил, сделав предположение о связи между мертвяками Старого кладбища и экспериментами по межмировым путешествиям. Вернее, он пытался разобраться, а так как теоретик из него был все же посредственный, то и попытки заключались в ночных отлучках к кладбищу. С Марком старые анекдоты про некромантов («Смотрите, какое темное страшное кладбище... А пойдемте там погуляем!») казались историями из повседневной жизни. После одной из «прогулок» он вернулся, немногим отличаясь от свежевыкопанного зомби.

   – Я не понимаю, – признался я, увидев его под утро в комнате отдыха, – ты на что надеешься? Что пока ты там ошиваешься, трупаки совершенно случайно решат повторить прошлую выходку и отправятся погулять?

   – Нет, – абсолютно серьезно ответил некромант, с наслаждением откидываясь в кресле. – Просто... надо ведь что-то делать. А в свои исследования ни доктор, ни Грай меня не посвящают.

   Это было знакомо, потому я утешающее рассказал, что это нормальное явление, и раз молчат, значит, ничего толкового все равно не придумали.

   – И что ты узнал? – поинтересовался я.

   Марк пожал плечами, но все-таки сказал:

   – Да ничего нового. Мы это кладбище еще с Крылатыми вдоль и поперек изучили.

   – Так что ж ты такой убитый тогда? – ляпнул я.

   Некромант смерил меня внимательным взглядом, знакомым еще из практики восстановления под чутким руководством доктора Лин, а потом усмехнулся.

   – Пробовал все-таки поднять одного и допросить, – признался он и добавил почти с презрением, очевидно, заметив мое перекошенное лицо. – Да с разрешения Эша, все в порядке... В качестве проверки экспериментального препарата, увеличивающего врожденные навыки...

   – А такой есть?

   – Был бы, я бы вернулся со сведениями, – вздохнул Марк. – А сейчас только в голове что-то... Бардак какой-то... И вырубает на раз-два, с трудом не врезался ни в кого на дороге.

   – Ты придурок, Марк, – припечатал я. – Если есть разрешение и есть я, то с какого перепуга ты вообще решил ехать в одиночку?

   – Я вспомнил об этом, только когда, шатаясь, садился за руль, – покаянно мотнул головой некромант. – Да и вообще не собирался так себя изводить... Понимал же, что невозможно.

   Ясно. Марка тоже достало бездействие – его особенно, как человека, отступившего от своих принципов ради дела и надеявшегося, как минимум, на поддержку специалистов. Поддержка-то была, только специалисты и сами плавали в тумане.

   – Я вот сейчас думаю... – медленно проговорил Марк. – И, кажется, знаю, что бы мне действительно пригодилось...

   – Что?

   – Восстание, – жестко произнес некромант. Его взгляд стал тверд, пальцы вцепились в подлокотники кресла, да и вообще от расслабленности не осталось и следа. – Если их все же не выкапывали вручную... Небольшое восстание, можно лишь парочку оживших трупов... Хотел бы я видеть, как эти кости самостоятельно выбираются из гробов и прокапывают землю. Хотел бы видеть, как они двигаются... И тогда бы я сумел зацепить ту тварь, что ими управляет!

   – Это слишком легко, – не проникся я. – Тогда и я могу сказать – хорошо бы увидеть, как кто-то раскапывает могилы на Старом кладбище, и поймать его за руку.

   Некромант, похоже, ничего не услышал.

   – Я пришел бы за ним в любую нору, – пробормотал он. – И разорвал бы на куски собственноручно...

   Тогда бы это означало, что Адриан все же некромант, а это пока не вписывалось в сложившуюся квартиру. Но Марку стало бы однозначно легче.

   – Удачи, – пожелал я. – И соберешься снова над собой издеваться, зови. Я хоть машину без приключений доведу.

   Уже в дверях я обернулся и окончательно решил оставить некроманта наедине с его кровожадными мечтами. Резкие у него перепады в настроении все-таки: то, казалось, от усталости шевелится с трудом, а то можно табличку вешать "Не влезай – убьет!".

   ***

   На этот раз леди Беата пожелала навестить своего «духовного наставника» утром. Под глазами ее залегли тени, заметные даже под слоем косметики, а на руках виднелись тонкие красные следы от ногтей. «А казалось бы, давно отучилась от привычки царапать кожу в минуты волнений», – подумал отец Бенедикт, как обычно впустив сестру императора с ритуальной приветственной фразой.

   В церкви было несколько людей, кто-то обернулся и замер, увидев леди. Бенедикт без слов провел ее за собой. Отец действительно жил в церкви, вместе с парой служителей (остальные после служб отправлялись домой), но назвать две комнаты кельями не повернулся бы язык. В одном помещении – кровать, кресло и шкаф с книгами, в другой – настоящий кабинет, обставленный не хуже, чем в среднестатистической фирме. Обычное жилище, несколько старомодное, но тем не менее, любой непроизвольно начинал говорить тише и двигаться осторожнее, попадая сюда.

   Беата опустилась в кресло, сложив руки на коленях, и с благодарностью приняла стакан воды. В графин отец Бенедикт всегда добавлял несколько капель успокоительного.

   – По-прежнему глухо, – отпив и отставив стакан, леди покачала головой в ответ на вопросительный взгляд.

   Значит, ничего нового он сегодня не услышит, а девочке просто нужна поддержка. Что ж, это его прямая обязанность – помогать если не советом, то хотя бы одним своим присутствием.

   – А как же встреча с доктором из Шестой организации? – поинтересовался он, усаживаясь за стол.

   – Доктор нагла и самоуверенна, как обычно, – усмехнулась леди Беата. – Честно говоря, я уже не представляю ее в форме Крылатых. Однако... – она замолчала, обдумывая слова. – Скрывает. Она действительно не сказала всей правды, впрочем, я и не ждала искренности.

   – Эксперимент был рискован, – напомнил Бенедикт. С его стороны нужно лишь направить мысли леди в нужное русло. Так Беате будет легче все обдумать.

   – Не то слово, – леди на миг прикрыла глаза, хотела протереть пальцами, но вовремя вспомнила о макияже. – Даже не с точки зрения опасности для подопытного... Он опасен в принципе, Бенедикт. Ты ведь понимаешь, игры со смертью часто ведут к плачевным результатам, а здесь... Им не потребовалась некромантия, это же...

   – Немыслимо, – подсказал Бенедикт.

   – А на фоне... – леди раздраженно махнула рукой, имея в виду Старое кладбище. Бенедикт пододвинул ей стакан, раздумывая о том, что хорошо бы плеснуть туда чего-нибудь покрепче.

   – Еще эта странная выходка, – леди отпила, ударившись зубами о стекло. – Ох, как же мне хотелось посадить в камеру и ее, и того зомби!..

   – Так почему...

   – Не могу же я основываться лишь на своих подозрениях, – на ее лице читался вопрос.

   – Не можешь, – мягко согласился Бенедикт. Если Гартман Лиос еще доверился бы подобному решению вышестоящих, то Эщ хоть скандалом, хоть личными силами, а вытянул бы своих сотрудников из рук леди Беаты. А шумиха ей совершенно не нужна.

   Хотя в сложившихся обстоятельствах появление нового зомби, поднятого исключительно силами науки, выглядело действительно слишком подозрительно.

   – Ты считаешь, – осторожно начал Бенедикт, – что Шестая организация в целом, и доктор Лин в частности... как-то причастны к произошедшему?

   Сестра императора не смогла ответить сразу.

   – Странное восстание и странный эксперимент, – произнесла она. – Опыты Лин Доны – пока единственное, с чем можно связать произошедшее. Вполне возможно, ей нужны были другие тела для начальных исследований... Устроить бы им обыск.

   – Для этого наших возможностей будет достаточно. Хотя риск...

   – Сейчас меня меньше всего волнуют наши будущие отношения с Эшем и Лиосом.

   – Тогда действуй.

   – Обозначь яснее свое мнение, – предложила Беата.

   – Это окончательно подорвет нашу репутацию в глазах господина Эша, – с готовностью ответил отец Бенедикт. – Но я тоже не вижу других зацепок. А в случае, если вы найдете какие-либо следы...

   – Это будет конец Шестой организации.

   – Это будет сложно, – поправил Бенедикт. – И для нас, и для них.

   – Но тогда мы решим этот вопрос, – леди допила воду и покрутила стакан в руках. – А я уже столько времени мечтаю его решить...