Текст книги "Шестая организация"

Автор книги: Татьяна Талова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

   – Интересный автор. Правда, последние его вещи мне нравятся больше. Но это уж всяко получше твоего учебного пособия про вампиров.

   – Ага... – с трудом сообразил я. – Как дела в организации?

   – Все прекрасно, – светским тоном сообщил Моэм. – Обвинения с Лин и Марка должны снять со дня на день, Цое очень тебе благодарна, а Грай отличился редким упорством... Хотя с тобой было занятнее.

   – И... что еще?

   – Да я только предупредить, – взгляд Моэма был безмятежен, голос слегка мечтателен. – С тобой... Еще неизвестно, на какой срок Крылатым удастся тебя задержать, хотя я совсем недавно отдал копии записей с камер наблюдения – в предполагаемый день убийства господина Хестела ты был в Шестерке.

   – Это паршиво, – нашелся я, – что мне здесь сидеть и сидеть.

   Разговор был настолько топорным, что сводило зубы.

   – Да, – склонил голову Моэм. – И, собственно, предупреждение... Не делай ерунды, Грэд. Просто выполняй то, что тебе скажут, – он чуть сощурился. – Мозгов у тебя не слишком много, так что доверься плану вышестоящих.

   Пока я осмысливал услышанное, Моэм с сожалением убрал книги, поднялся и чуть заметно пошевелил рукой. Приглашающий жест...

   – Я рад, что ты пришел, – слова не желали подбираться.

   – Я не прошу тебя быть спокойным, – Моэм уже стучал в дверь. – Ты ведь всегда спокоен, верно? Как и положено мертвецу...

   Показалась Рита. Я почти инстинктивно дернулся за шаманом, но она перегородила мне путь, глядя даже чуть удивленно. И что ж он от меня ждет, этот не-Моэм? Что я двину ей по башке и мы вот так быстро и весело выберемся от Крылатых? На лице Моэма нарисовалась легкая ухмылка, правая рука сжалась в кулак. Ноздри раздувались. Он облизнул губы и покрутил шеей. Он, невысокий, в дурацкой рубашке, показался бы мне комичным, если бы не подтверждал догадку с каждым мгновением.

   На сей раз его глаза не закатывались и не закрывались, он ничего не произносил, вероятно, потому не требовалось никого поднимать. Только рука, казалось, жила сама по себе. Повинуясь четкому жесту, Рита прижалась спиной к стене. На ее лице ясно читался... не страх, а бессилие и отчаянье. В уголках глаз блестели слезы.

   – Как? – одними губами спросил я.

   – Ее – в заложники, – быстро сказал некромант. – Я знаю, куда отходить, но сейчас здесь будет охрана.

   Кивнув, я вытащил из кобуры Ритин пистолет и снял ключи.

   – Прости, прости, – пробормотал я, понимая, что совершаю что-то абсолютно ужасное. Вернее, самое страшное сотворил только что Марк, а вот как у него это получилось – обменяться телами с шаманом и подчинить живого человека, – я не представлял.

   Я толкнул девушку в камеру.

   – Сволочь, Марк, какая же ты сволочь, – прошептала она с трудом.

   – Прости, Рита, прости меня!.. Грэд, у нее должен быть еще нож.

   Марк понял все без слов. Пока я запирал дверь, он открыл соседнюю камеру.

   – Сбегаем, – выдохнул он. – Тамара, верно?

   – Тамара, это я, Грэд, – быстрее, чем она успела испугаться, подскочил я. – Будешь заложницей?

   Замешательство ее длилось ровно секунду, за которую она успела окинуть взглядом Моэма и меня со скобами на черепе. Она тряхнула головой, будто готовясь броситься с пропасти, и решительно шагнула к нам. Моэм вырвал у меня пистолет, схватил Тамару за плечо и одним быстрым движением заставил встать перед собой, я едва успел прыгнуть вперед – уже слышались шаги и, судя по звуку, бежало как минимум пять-шесть Крылатых.

   – Куда? – бросил я, спешно отвинчивая руку. Нож Риты соскальзывал и то и дело задевал плоть, но я слишком торопился. Третий винт уже упал на пол, дверь коридора ударилась о стену, за спиной не оказалось никого – Моэм распахнул дверь в каморку, где обычно сидел охранник или Рита.

   – Пистолет! – рявкнул я, перебрасывая товарищу нож. Его, порезавшись, словила Тамара.

   Моэм выстрелил в потолок над Крылатыми, потом куда-то в пол в каморку, бросил оружие мне, отобрал у "заложницы" нож и многозначительно кивнул Крылатым. В следующий миг он с Тамарой уже скрылся за дверью.

   – Перебейте этой твари кости! – гаркнул Лоренц, меня едва не сшибло волной его ненависти. Первая пуля свистнула у плеча, вторая у головы. Разделив сознание, я стрелял по ногам из пистолета, зажатого в отсоединенной конечности. Не самая удобная позиция, но хоть точно никого не пришибу – самое высокое, куда долетят пули, как я ни выгибай руку в запястье и ни старайся удержать ее в неудобном положении, это голень. Со зрением было сложнее всего – одновременно смотреть в две разных точки не получалось, я видел ноги охранников, а запирать дверь в каморку пришлось почти на ощупь.

   Отдача заставляла кисть прыгать по полу, выстрелы были худшими в моей жизни, патроны закончились быстро, но меня это уже не волновало – Марк открыл люк, ведущий из каморки в подпол, из которого я не запомнил ничего, а там другой – в канализацию. Я прыгал последним. Тамара, кажется, слегка подвернула ногу.

   – Хватайся за шею, – приказал я, готовясь к долгому бегу. Она подчинилась беспрекословно.

   – Без нее было бы проще, – на бегу бросил Моэм, уже вытащивший из кармана фонарик. – Но идея мне понравилась!

   По колено в отходах и разбегающихся крысах, с Крылатыми на хвосте... Хладнокровная, хладнокровная скотина этот некромант. Я искренне надеялся, что план у него просчитан.

   – Так-так-так, – он резко остановился. Сзади уже доносились звуки.

   "Только не приступ топографического кретинизма!" – взмолился я мысленно.

   – Сюда, – определился некромант, указав на железную лесенку. – Тамара, первая, люк должен быть...

   Он был открыт, причем, отодвинули его с той стороны, а Тамару практически вытащили на поверхность. Моэма с последних перекладин подхватило уже две руки – одна за ладонь, другая за шиворот. Меня – три. Донесся звук выстрела.

   – Помогай! – бодро кивнул Грай. Технарь уже подтаскивал к люку внушительных размеров деревянный ящик, Моэм, тяжело дыша, подтолкнул другой. Граю бросилась помогать Тамара, я же быстро схватил третий, – широкие, напоминающие контейнеры рыночных торговцев овощами, только с выдвижными крышками, они были наполнены чем-то бряцающим.

   Я ничему не удивлялся, но вопросы на языке вертелись, и Грай уже взялся на них отвечать.

   – Сначала думал заварить этот люк, но оборудование, сам понимаешь... Да и шел бы такой финт как крупное хулиганство.

   Демоны, он думает о статьях, помогая бежать преступнику! Чудесный малый! Я заметил, что запястье у него перебинтовано – довел он себя все-таки...

   – С машиной решил тоже не светиться лишний раз, так что меня сюда подбросил Кертес... Видел бы ты, с какой радостью он помогал мне разрезать старую броню!

   Да уж, Кертес эти "старые образцы" успел проклясть еще в вампирском квартале...

   – К тому же, – вставил Моэм, – в общественном транспорте в нас не постреляешь. И пора бы уходить.

   – Да, точно, – спохватился Грай.

   Причин торопиться лично я не видел, с большим удовольствием узнал бы о деталях операции, но технарь и Моэм быстро убирались с места.

   – Где мы? – шепотом спросила Тамара, схватив меня за руку и зашагав рядом.

   – Пчелиный квартал, – оглядевшись, сказал я. – Ребята отлично все продумали, не волнуйся.

   Пчелиный квартал – квартиры работников корпорации "Глос и Шерри". Днем здесь практически нет людей, взрослые на работе, дети в детских садах, а старики в предприятиях социальной защиты – у них там клубы по интересам. Корпорация всегда прекрасно заботилась обо всех своих сотрудниках и невольно сыграла на руку нам. Поэтому вылезать средь бела дня из канализации уже не казалось мне чрезвычайной наглостью.

   – Шмотки, – объявил Грай, заглядывая в мусорный бак с размашистой подписью "только для д. 23, 25, 27". Он покопался там и извлек черный пакет, достал оттуда мое пальто и две куртки.

   Тамара, которая, в джинсах, футболке и кедах, дрожала на холодном ветру, благодарно клацнула зубами. Все пережитое отучило ее от удивления. Она даже поправила на мне найденную в кармане шапку и одернула рукав, скрывая культю и стальные муфты.

   Я вопросительно взглянул на Моэма и Грая. Они чего-то ждали, причем, утратив к нам с Тамарой интерес. Через несколько секунд с некоторым сожалением технарь развернулся и махнул рукой.

   Со стороны покинутого люка раздался гулкий, не слишком громкий звук. Грай воздел руки к небесам.

   – Да здравствуют организаторы конкурсов военной техники! – радостно завопил он. – И Крылатые, которые немедленно скупают победителей! Модель "Рой-5", пробивает лист железа в четыре сантиметра! Ну, или чугуна...

   – Они все же решили пальнуть в люк, – Моэм удрученно покачал головой.

   Я обернулся. Наши ящики тихо, спокойно горели синеватым пламенем, железные фрагменты брони выпирали из рушащихся досок и, насколько я мог рассмотреть, медленно плавились.

   – Это что за...

   – Совместный подарок от целых двух отделов Шестерки, – еще веселее отозвался Грай, спокойно зашагав дальше. – Ты помнишь, химики были нам должны... Поджигается при резком повышении температуры, распространяется вмиг и плавит что угодно! Да не бойся, захватывает только смазанные поверхности, – Грай оглянулся. – А огню перекинуться там не на что, я проверил.

   Я был уверен, что "проверил" он только сейчас, но промолчал. Теперь у нас было меньше шансов остаться незаметными, само собой вышло, что мы перешли на бег. Выбежав на людные улицы, все остановились. Решать нужно было очень быстро. Никто об этом не говорил, но мы невольно ожидали, что Крылатые вот-вот нас схватят. Впрочем, Грай довольно уверенно вел нас куда-то, петляя между невысоких домов.

   По пути Моэм коротко поведал о плане. Точнее, он бы и не вспомнил о нем, если бы я не спросил, каково же ему жить в чужой шкуре.

   – Дико, – признался некромант. – Я не привык смотреть на мир с такой ничтожной высоты...

   Идея, если вдуматься, была проста, но одновременно с этим не укладывалась в голове! Марку, разбирающемуся в здании, появляться там было нельзя ни под каким предлогом – как-никак, в розыске парень, а Моэм, даже снабженный подробнейшей инструкцией, вряд ли сумел бы сориентироваться на месте в непредвиденных обстоятельствах. А дальше... Шаман умеет общаться с духами. Некромант умеет разделять дух, "закидывая" его в мертвое тело. От первого требовалось договориться с собой же – потерпеть присутствие чужой сущности и не мешать ей действовать, создавая иллюзию своего отсутствия, то есть, наличия мертвого тела, от второго – просто вселиться и действовать. Даже думать не хотелось, что при этом чувствовали оба экспериментатора.

   А в голову такая мысль пришла, конечно, Граю, весьма далекому и от шаманства, и от некромантии, а потому мало заботящемуся о теории процессов.

   Оставалась Рита... И вот тут некромант отказался объяснять что-либо, пока все не устаканится. Я вовремя переключил внимание на Грая. Конечная цель путешествия оказалась обителью Творца.

   – Церковь – мирная зона, – сказал техник, толкая дверь. – Здесь мы, по крайней мере, временно в безопасности. Надо решить, кто куда прячется. У меня пока три варианта, и эта часть плана не столь блестяще продумана...

   Церковь пустовала, на дальней скамье сидел одна-единственная посетительница, что-то медленно рассказывающая священнику. Тот обернулся, услышав звук, Грай всем своим видом изобразил смирение и бочком стал продвигаться, дернув меня за рукав, чтоб не стоял столбом. Священник поднялся стремительно, прижав палец к губам, – посетительница испуганно замолчала.

   – Вон отсюда! – приказал я.

   Протормозил, как всегда в важный момент. Проклятый, проклятый мозг!

   Священник наставил на меня револьвер и приблизился быстрыми широкими шагами.

   – Грай, встань за меня, – прошипел я, боясь обернуться и взглянуть на товарищей.

   – Ошибка, да? – побледнел Грай.

   – Ага. Технический сбой, – я загородил технаря и примирительно поднял руки, показывая пустые ладони.

   – Я бы сказал, чудесная случайность, лишний раз подтверждающая существование Творца, – спокойно сказал священник, остановившись в трех шагах от нас. Посетительница, не растерявшись, шмыгнула под лавку.

   – Святой отец... Или брат... я же не на исповеди... Отец Бенедикт!

   Мужчина вопросительно приподнял бровь.

   – Отец Бенедикт, не добавляйте мне швов, пожалуйста, – для начала сказал я. – Вы же сами сказали, что меня следует отпустить. И вы знаете господина Эша, ситуация грозила скандалом...

   – И поэтому вы решили организовать побег, – хмыкнул отец Бенедикт. – В обход закона. К тому же... – он бросил короткий взгляд за мое плечо. – Массовый.

   – И мы никому не навредили, – добавил я, игнорируя фразу. – Максимум, ранили кого-нибудь в ногу. Но я оставил там свою руку, если это оправдывает мою вину.

   – И два человека – это не массовый побег, – рассудительно заметил Грай. Придурок, лучше бы хватал других и бежал, пока я тут болтаю...

   – Отец Бенедикт... Ладно я, но держать там девчонку... – нашелся я. – Я не верю, что вы одобрили эту идею, понимая, что она и так пережила столько, сколько иным людям и не снилось.

   – Она пусть уходит, уговорил, – хмыкнул священник.

   – И все остальные.

   – Грэд, ты придурок!

   – Не останавливайте благой порыв, молодой человек, – строго произнес отец Бенедикт. – Уходите, пока есть шанс... – у него зазвонил телефон. – А, все, его нет!

   Но дверь уже хлопнула. Поморщившись, Бенедикт одной рукой нашарил в кармане мобильник и приложил трубку к уху, не опуская револьвер. Я ждал и был спокоен, пока краем глаза не заметил рядом упрямого Марка-Моэма.

   Священник слушал минуту или две, а затем устало опустился на ближайшую скамью и положил револьвер рядом.

   – Что случилось? – спросил я, не двигаясь с места.

   Бенедикт сделал знак помолчать и сказал невидимому собеседнику:

   – Мне все понятно, но хочу спросить насчет побега... Да, я в курсе дела. Помнишь, я говорил, что нельзя знакомить с миром кого бы то ни было через решетку? Девочка так долго жила у вас, и видишь, к чему это привело? Она сбежала бы и с маньяком, подставилась бы под нож, только чтобы сбежать!.. Да, я против, впервые я абсолютно не поддерживаю твое решение... Предлагаю? – отец Бенедикт внимательно взглянул на меня. – Не злись, никто не отдаст ее Шестой организации. Она просто останется в церкви, – он нажал кнопку, прерывая связь, и задумчиво покрутил телефон в руках. Потом улыбнулся.

   – Церкви, как известно, самые спокойные места в столице... Ну что, сойду я за мудрого наставника для иномирянки?

   – Я как-нибудь приду проверить, – пообещал я. – Ну так...

   – Уходите, – махнул рукой Бенедикт. – Мертв... – он обернулся в сторону спрятавшейся посетительницы и понизил голос до едва различимого шепота. – Они умерли во второй раз. Леди хотела сообщить и послать кого-нибудь с новостью об освобождении, но вы... поразительно удачливые... – он хотел добавить еще что-то, не столь приятное, но вовремя сдержался.

   – По-прежнему ничего не ясно?

   Священник посмотрел на меня долгим взглядом бесконечно усталого человека и повторил:

   – Уходите. Только верните сюда Тамару. А навещать придешь, если тебе не предъявят новые обвинения...

   Не предъявят – в этом я был уверен. Не предъявят, потому что Эш нарочно добьется огласки – и репутация Крылатых с их неприступным зданием и непревзойденными бойцами отправится на помойку. Да еще случай с Ритой... Марк бы постарался, чтобы он тоже стал достоянием общественности. Но об этом я узнал позже. Тогда же просто радовался освобождению.

Запись 5.

   21. 12. 2089.

   Пожалуй, надо бы купить новый диктофон, этот скоро совсем развалится... Самое время сказать, о чем мне удалось узнать.

   Сначала – сложное. Так... Рита. "Чудесная девушка" со слов Огдена Танта... Марк, взявшись рассказывать о ней, начал с вопроса, а не заметил ли я чего-либо странного в его поведении. Я и выложил, что по степени эмоциональности она проигрывает даже мне, мертвецу, не представляя, насколько точно выбрал сравнение.

   Я... поражен. Леди Беату так тревожили эксперименты Лин, тогда как Крылатые сами скрывали факт проведения подобных исследований. И главной персоной в них была Рита. Правда, отправной точкой здесь являлась не чистая научная гипотеза, а попытки задержать развитие болезни путем частичного омертвления тела.

   Грубая, жестокая мысль, выросшая из не получившей развития идеи о заморозке смертельно больных на неопределенный срок – пока не найдут лекарство. Рита – результат работы штабных некромантов, шаманов и докторов. И вправду, "чудесная", не живая и не мертвая, и все же не похожая на меня. Можно сказать, что мы – два полюса одного эксперимента. Только меня воскрешали в его рамках, а ее – убивали. Убивали и тело, и дух. И тем не менее, она может причислять себя к живым... Ей требуется пища, вода, воздух и сон. Из схожего у нас отношение к боли (она просто отсутствует) и выносливость. Если же не брать в расчет этическую сторону вопроса, то как оружие Рита мне проигрывает: сильный некромант сможет подчинить ее себе. Марк объяснял это тем, что для осуществления опытов требовалось практически уничтожить дух, прогнать его, чтобы перестал поддерживать жизнь. Что там от него все же осталось – не представляю, видимо, очень мало. Рита просто потеряла себя.

   Марк присоединился к Крылатым уже тогда, когда опыты были завершены, но, как некромант, все знал. "Ты знал, что Рита будет меня охранять?" – спросил я. Некромант ответил, что предполагал это. Сказал, это неудивительно, что Рита заинтересовалась появлением живого мертвеца, и наверняка она сама вызвалась сторожить камеры. Что ей это давало?..

   Если подумать, все отлично. Отлично, что так вышло. Мерзко за отношение к Рите, но результат хороший. Тамару, опять же, пристроили удачно... Со дня на день мы с Граем собираемся выполнить обещание и проверить, как там она.

   Вернувшись в организацию, мы узнали, что Эш поначалу отрицал само существование плана по освобождению сотрудника, но, узнав о заступничестве церкви, собрал всю свою вежливость в кулак, добавил в речь логичности, а в голос – виноватости, и сумел разрешить проблему мирным путем. На руку сыграло так же то, что леди была всерьез настроена на сотрудничество. Меня действительно бы отпустили со дня на день, но... Знаете, очень приятно чувствовать себя важным.

   Марк даже не представляет, что своей помощью снял все мои подозрения. Сейчас, в организации, они уже кажутся мне глупостью – тем более что некроманты Крылатых утверждали, что те мертвецы, с Нового кладбища, никем не управляются. Марк хотел сказать, что это невозможно, но вовремя прикусил язык и только сжал кулаки. Если мы все же доберемся до таинственного врага, то право первого удара, уверен, достанется Марку по общему согласию.

   Мои проблемы решились, глобальные – остались. Мертвецы второй раз сдохли, сами по себе, оставив вопрос об их создании нерешенным. И что-то подсказывало всем, что скоро список недоказанных гипотез пополнится.

   К тому же, Лин и Макс так и не вернулись. И вот конкретно этот факт беспокоит меня на данный момент больше всего.

   Что еще... Моэм был счастлив, как ребенок, когда совместный эксперимент некроманта и шамана прекратился, а потом огорчился – по достоинству оценить опыт смогла бы Лин, но ее нет. От моей кисти после пуль Крылатых не осталось ничего, и никто не представляет, что тут можно сделать... Хотя нет, все представляют, но не могут осуществить.

   Пожалуй, все. Грай утверждает, что тоже пользуется диктофоном, а в моменты тяжких раздумий над чем-либо слушает записи, и иногда его озаряет гениальная мысль. Я переслушал все и сейчас записываю новое, а мысль не идет. Кажется, безнадежный случай.

   Конец записи.

5. Акт милосердия

   Где они скрывались, Лин толком не знала. Она вообще чувствовала себя столь неосведомленной первый раз в жизни. Недостатки планирования всегда возмещались непомерной самоуверенностью, сейчас же отсутствовало и то, и другое.

   Нет, все же что-то было – например, дом, окраинная многоэтажка с кодовым замком, который не взломаешь с первого-второго раза, как большинство охранных устройств в обычных жилых домах. Например, странная планировка здания, внутри напоминающего общежитие, где на лестничных пролетах лежат бесхозные вещи, а одно большое семейство занимает квартиры на всем этаже. Например, комната, в которую Макс затолкнул Лин, – коробка два на три метра, с маленьким окном и крепкой деревянной дверью.

   В рискованные моменты Лин вполне могла включить режим покорности, допуская, что кто-то разбирается в определенных вопросах лучше нее. Когда Цое предупредила о Крылатых, девушка доверилась Максу разом, без вопросов. И оказалась здесь. Макс скрылся, кинув подопечной пистолет и сказав только, чтобы она никуда не уходила.

   Первый час Лин даже к дверной ручке не прикасалась и вообще сидела на стуле в углу комнаты, сжав в руках пистолет. К истечению второго часа она исследовала комнату, в десятый раз поразмыслила о своем паршивом положении и рискнула подойти к двери и прислушаться. Ожидаемая тишина... Лин колебалась минуту или две. С одной стороны, временами она даже стыдилась того, что добавляет телохранителю проблем своим поведением и периодически собиралась исправиться, с другой – прошло уже два часа, сколько можно сидеть на одном месте?..

   Дав себе слово всего лишь выглянуть, Лин взялась за ручку. Дверь оказалась не заперта, и распахнули ее с той стороны так резко, что Лин подалась вперед и почти влетела в невысокого сухощавого мужчину. Руки сработали быстрее мозга – в следующий миг Лин уже направляла ему в грудь пистолет.

   – Попадет? – с сомнением покосившись на оружие, мужчина чуть повернул голову вправо. Он обращался явно не к Лин.

   – С такого расстояния – вполне, – Макс появился из бокового коридора, прислонился к стене и молча протянул руку. Девушка послушно вложила пистолет в раскрытую ладонь и пробормотала извинения.

   Так она познакомилась с Индлеем, родственником Макса. Если точнее, то его дедом. Индлей провел их в соседнюю комнату, оказавшуюся кухней и уже там предоставил Максу слово.

   Макс объяснил все спокойно, настолько спокойно, что Лин догадалась – речь он продумал уже очень давно. Прятаться в подполье, среди друзей-бойцов, было слишком опрометчиво, учитывая связи Крылатых и способы вербовки новобранцев, так что Макс вспомнил про семью. Индлею было восемьдесят шесть лет, но выглядел он на сорок пять максимум.

   В какой-то момент Лин надоело слушать, и она просто сказала:

   – В общем, я догадывалась о чем-то подобном. Ежедневные наблюдения, знаешь ли... – она пожала плечами, собираясь свернуть тему, но телохранитель скептично хмыкнул.

   – Да, – с вызовом продолжила девушка. – Знаешь, такой характер встречается редко, Макс. Ты невозмутим, как в анабиозе, в любой ситуации, но иногда... вдруг... как с цепи срываешься, и вот тогда уже видно, что еще одна капля – и ты кому-нибудь шею свернешь...

   – Что, так заметно? – помолчав, спросил Макс.

   – Вообще не заметно. Просто я ж тебя давно знаю. Если такое и происходит, то только в ночное время суток, не нужно быть гением, чтобы заметить. Так, маленькие нервные срывы... все циклично. Хотя про оборотней я не думала, – она бросила тревожный взгляд на Индлея. Тот слушал с вежливым интересом, ничуть не смущаясь. – Просто... редко ж такое бывает, чтобы рождались полукровки... Да еще учитывая, что минуло поколение...

   Индлей расхохотался громко, искренне, вытирая брызнувшие из глаз слезы.

   – Обожаю вас! – воскликнул он. – Обожаю людей! Это всегда звучит так забавно, когда вы пытаетесь подобрать нужные слова... Ну, признайтесь, уважаемый доктор, что вы просто не понимаете, как кто-то из нас мог заинтересоваться совсем другим родом?

   Лин действительно смутилась, чего с ней не бывало очень давно. Отличить оборотней в обычном состоянии от людей было невозможно, однако они никогда не скрывали своего существования – во всех документах обозначали свою родовую принадлежность и при найме на работу чуть ли не с порога говорили о невозможности сменного графика типа "день-ночь". Правда, держались все вместе, не чураясь иного общения, но и не стремясь к нему особо. Как правило, в любом городе можно было найти оборотничью общину, и века недоверия к людям-зверям минули давно. Даже в университетах, по дисциплинам философии и религиоведения, преподавалось своеобразное направление, занимавшее абсолютное господство в умах оборотней. Они сами объясняли свое существование, и Индлей не отказал себе в удовольствии еще раз сказать о любимой теории: "Взгляни на своих сородичей и пойми, что мы одинаковы по сути. Каждый из людей держит в душе как минимум одну вторую личность, иначе как можно совмещать высшие духовные стремления и участвовать в тех же боях за деньги? Последнее я не могу назвать иначе как обнажением всех звериных инстинктов". Оборотни тоже участвовали в чемпионатах, хотя определенной школы у них официально не существовало. Бои проводились только среди представителей одного рода и считались самыми зрелищными. "Разница лишь в том, что вы не меняете облик столь явно, как мы, а так – одно и то же, та же новая ипостась, причем, некоторым из людей дано много обликов..."

   Считать себя шизофреником с раздвоением личности, как выходило по философии оборотней, Лин совсем не нравилось, но спорить она не собиралась.

   Интереснее был вопрос с Максом. Оборотни редко выбирали себе пару среди людей. Не из-за тщеславия или чего-то вроде, просто разница мировоззрений была слишком велика как для странных оборотней, так и для прагматичных людей.

   – Ох, ты бы видела ее! – по-прежнему охотно сказал Индлей. – Не женщина, пламя! Два облика, и менялись так быстро, что у меня кружилась голова. Иногда казалось, она придуривается и на самом деле тоже готова мчаться по ночным улицам и выть на луну, но нет – просто была очень к тому близка.

   Макс сдержанно улыбался, слушая про свою бабку. Способность менять облик доступна только чистокровным оборотням, и Лин всегда полагала, что среди сородичей Индлея существует некий, возможно, негласный запрет на браки с людьми, но сам Индлей ни словом не обмолвился о каких-либо сложностях, возникших у молодой пары.

   Не дождавшись новых вопросов, Индлей, коротко вздохнув, принялся заваривать чай.

   Здесь замедлялось время. По крайней мере, у Лин сложилось именно такое впечатление. Она жила в той же комнатке, где оказалась в самом начале, курила в форточку на кухне и старалась не сходить с ума от бездействия. Днем Индлей почти всегда был дома, и Лин бы, может, и хотела поговорить с ним о чем угодно, но мешали собственные мысли – в итоге все их общение сводилось к дежурному "Ты как? – Все хорошо". За неимением других собеседников Лин пыталась поболтать с Максом, но разговоры отчего-то не клеились. Сказать что-то толковое по ситуации никто не мог, газеты и информационные сети молчали насчет "подозреваемых" – вроде как Макс и Лин не числились преступниками, но слишком свежи были воспоминания о налете на Шестерку.

   Друзья Макса... или его родственники... аккуратно "выясняли обстановку". Так, ничто не указывало на острый конфликт между Крылатыми и Шестеркой, а раз молчит Эш и леди Беата, значит, что-то решается тайно. Значит, появляться еще рано. Макс искренне считал, что при разрешении проблемы кто-либо, хоть тот же Грай, догадается подать сигнал – а вот как это будет выглядеть, никто не представлял.

   ...Индлей в девятый раз заваривал чай. В девятый раз за пять дней – Лин считала. Холодное утро качалось на голых ветвях. Странное дело, здесь Лин могла спокойно спать чуть ли не по двенадцать часов, но всегда просыпалась еще сонной. Бездействие – верный путь к деградации.

   Поздоровавшись, – Индлей радостно улыбнулся, Макс едва заметно кивнул, – девушка прошла к подоконнику. Курить не хотелось, но она просто не знала, чем еще здесь можно себя занять.

   Возле окна Лин неуверенно переступила с ноги на ногу. Обычно Макс не подпускал ее к окну, предварительно не оглядевшись как следует, а сейчас словно заснул с открытыми глазами. Пожав плечами, Лин дернула вверх задвижку и осмотрелась сама. На улице никого, напротив дом, но в оконных проемах никто не маячит... Щелчок зажигалки вернул телохранителя в реальный мир. Недовольно и виновато нахмурившись, Макс подошел и встал между Лин и окном, почти полностью закрыв ее от взглядов с улицы, если бы такие имелись. Индлей автоматически отодвинулся на второй план. Лин про себя решила, что пора бросать курить, – внезапно ее сильно напрягло столь близкое присутствие Макса. Да вдобавок это странное ощущение, когда в голове крутится много вопросов, а произнести их вроде и не получается. Уже четвертый день такое состояние...

   – Тебя действительно никак не заботит тот факт, что ты находишься в логове оборотней? – вопрос звучал совершенно буднично и разрядил бы обстановку, не сопровождайся он прикосновением к ладони.

   – Меня ничего не заботит, даже когда я нахожусь в морге рядом со свежим окровавленным трупом. Так что здесь... – Лин попыталась отшутиться, но не получилось. Помолчав, она кинула взгляд на Индлея, нарочито спокойно и слишком долго возившегося с посудой, и глубоко затянулась. Оборотень оставил, наконец, чашки в покое и принялся поливать цветы, которых на кухне было великое множество.

   – Это что-то значит, да? – Индлей, конечно, все услышит, но пусть. При нем можно было говорить, ничего не опасаясь. – Когда приводишь в дом к... деду... девушку? Извини, я не знаю традиций оборотней, но можно догадаться.

   У Лин была скверная привычка – говорить больше, чем надо, в минуты волнения, и объяснять то, что объяснять не нужно.

   – Ты ведь сказал, что виной всему работа и... все такое.

   – Но это понимает только Индлей, – пожал плечами Макс. Индлей хмыкнул, но тут же отвернулся и сделал вид, что не слушает. – Для остальных... Я появился впервые за несколько лет и притащил с собой какую-то женщину.

   – Ты в Шестерке работаешь, давно ли беспокоит мнение окружающих? – нервно усмехнулась Лин. – Слушай, мне...

   – Спокойно, я выбрал лучший вариант. Единственная проблема – отсутствие связи с Шестеркой. Но я все же надеюсь на Грая...

   Лин смотрела за плечо телохранителя – на занавески в окне дома напротив. Она поняла, почему у Макса получается сохранять спокойствие. У него просто хватало и других мыслей – например, как объяснить сородичам появление и последующее (Лин на это надеялась) исчезновение девушки, которая жила в "логове" несколько дней. Ерунда, конечно, но отвлечься, наверное, помогает.