Текст книги "Второй (СИ)"

Автор книги: Татьяна Дзюба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 37 страниц)

– какие?– мне это совсем не нравилось. В голове снова всплыло предупреждение Уруса на счет Второго, который ведет какие-то свои опасные игры. Урус говорил чтоб я не сильно доверял Второму и старался надеяться только на себя.

– как телохранитель– он специалист высокого класса. Но…Иногда он перестает быть телохранителем. И не дай бог тебе Ян остаться один на один с прилипалами в такую минуту. Он и пальцем не пошевелит.

Я не хотел об этом думать, но глядя сейчас на лицо Второго я реально вполне представил что так оно и могло быть. Он ведет свою игру. Это для него важнее чем распоряжения и приказы. Ему и сейчас намного интереснее копать дело незнакомой непонятной девушки чем думать о моей безопасности. Он же меня в город потянул прекрасно зная что может быть заваруха. И потянул не по распоряжению клиники или по заданию штаба – а по своей собственной инициативе. Но ведь он мне обещал? Обещал полную безопасность.

Ведь можно было понять меня когда я не хотел связываться с конторой, меня напрягала вся их работа. Но то что Второй в таком деле даже не хочет посоветоваться с Петровичем – мягко говоря настораживало. Есть же строгое правило– нашел светлячка– сдай в отдел.

Второй походил по Берлоге. Словно пытаясь собраться с мыслями. Нашел любимое кресло– развернул его в мою сторону уселся и обведя все пространство руками спросил

– тебе нравиться вот такая вот жизнь?

Я посмотрел на помещение, на отгороженный пожарным щитом угол где пристроился мой топчан, на некрашеные балки на покрытые известкой стены на собранную непонятно где старую разнокалиберную мебель и утварь.

– тебе все это нравится?– еще раз спросил Второй.

И не дождавшись ответа продолжил – Ты думаешь я не понимаю что ты чувствуешь? У тебя забрали жизнь, посадили на короткий поводок мнимой безопасности и заставляют играть по чужим правилам. Тебе некуда деваться и ты не можешь ничего изменить. Теоретически конечно все просто– выйди на поверхность постой максимум с час и все закончится. Тебя действительно потушат. Но…Разве это выход? Это точно такая же манипуляция с судьбой как и работа с даром.

Но с тобой уже ничего не поделаешь. Я тебя пас всего пять дней. Пять дней от того момента как почувствовал что у тебя дар. Ты сам знаешь чем закончились эти пять дней. Какое количество тварей пришло по твою душу. Тебя надо было или гасить сразу там на квартире или спасать. Спасли, только пока не понятно кто от этого больше выиграл – ты или Клиника.

А девушка светится уже больше полугода– это точно. И ничего, рядом ни одного паразита. Они ее не видят. Так может – пусть живет себе спокойно вдали от организации, магов и всей нашей братии вместе взятой? Может не надо портить ей жизнь хотя бы до выяснения всех подробностей?

Вот этого я от Второго точно не ждал. Что угодно– любые причины. Но не простая человеческая забота. Я на него смотрел и словно видел в первый раз.

Большой сильный человек, которого я считал солдатом, просто выполняющим чужие приказы. Не задумывающимся о последствиях. Действующим только по уставу. Второй который для меня был простым и понятным, без особых заморочек и рассуждениях о моральных принципах. Вдруг и сейчас оказался не Вторым.

Он сказал то что я думал на протяжении этих двух месяцев. Но мне было это говорить страшно. Потому что меня реально на поводке держали очень крепко.

– Хорошо. Не будем вмешивать Клинику. Давай сами сначала все поймем. А после будем делать выводы. Не списывай меня со счета. Я тоже хочу быть в этом деле. Вдруг ей удастся выкрутиться…

***

С того вечера прошло две недели. Все как то слишком быстро вернулось на круги свою. Я бродил по объектам – Второй воевал, делал свои дела или где-то пропадал по нескольку дней.

Точнее не так– я знал где он бывает. И что ищет и за кем наблюдает. Но никому этого не говорил. У нас со Вторым появилась маленькая почти семейная тайна. При любой свободной минуте он рассказывал мне о девушке. И очень скоро у меня появилось такое чувство что я ее реально знаю, я с ней знаком и живу ее жизнью.

А жизнь была интересная и многогранная. Пару раз когда Второй мог забрать меня досрочно от Уруса мы с ним ехали в тихий центр и наблюдали за окнами на первом этаже маленького покосившегося от старости и времени домишка. Окна выходили на улицу. В комнате по вечерам горела настольная лампа. В один из дней я видел как девушка сидит за письменным столом у окна, записывает что-то по старинке в тетрадку, иногда забывая обо всем улыбается, в задумчивости покусывая колпачок ручки. Она мне чем то напоминала мою одноклассницу Ленку Севастьянову в которую я был безответно влюблен лет в восемь. Не внешностью. А каким-то своим внутренним светом, тем как она хмуриться, улыбается, как смешно собираются морщинки вокруг глаз когда ей становиться весело. Она была такая настоящая и живая что думать ьо том чтобы прекратить все это совершенно не хотелось. А надо было. Стало слишком мало магов.

В один из февральских дней на объект примчались ребята из зачистки, не слова не говоря свернули операцию меня просто упаковали в машину и даже не взяв с собой абсолютно растерявшегося Уруса отвезли в Клинику. Мне стало до ужаса тоскливо. Что случилось и что происходило я не знал. На вопросы мне не отвечали. Влад пару раз показав кулак велел заткнуться и сидеть в машине смирно до определенных распоряжений. Сидели долго. Под дверью санатория. Ждали. И только после короткого звонка машину пустили на территорию.

Такое кол-во людей работающих в клинике я видел в первый раз– человек под сто. Во дворе явно что– то происходило. И достаточно неприятное. Растерянность и страх– вот первое что я понял когда посмотрел на толпу топая по дороге к особняку.

Просто перед крыльцом на снегу лежали в ряд четыре тела. Белы простыни закрывающие их были пропитаны чем-то красным как вишневым соком. Ноя таких иллюзий точно не питал. Кровь.

я огляделся по сторонам – из знакомых кроме хмурого Влада никого. А у него я спрашивать ничего не буду. Бессмысленно. Меня завели в дом– так же под охраной как до этого сажали в автомобиль как выпускали во двор словно я сейчас был слишком большой ценностью.

То что отведут в Бункер я не сомневался– но то что в бункере будут уже все кто более меняя встречался и работал за это время я предположить не мог.

– Присаживайся Ян– вместо приветствия сказал мне Старик. Я посмотрел на угол куда он мне указал и увидел почти всех наших светлячком– и толстого Евгения Савича, и Анну Марковну и близняшек и Саньку бомжа. Не было только Юры Масленникова. Мага работающего непосредственно в санатории. Я кивком поздоровался со всеми и присел на один из свободных стульев.

Старик вышел на средину и обращаясь ко всем начал. Я понял что ждали только меня.

– В двух словах о том что произошло. Два часа назад в одной из палат у пациента Сергеева Юрия Николаевича начался бурный процесс роста зародыша и заодно процесс построения кокона. Ни с чего в одну минуты все барьеры которые были у него – смялись. Аура за семь с половиной минут стала грязно коричневой. К нашему всем уже прискорбному сожалению в палате кроме пациентов никого из персонала не было. Дежурным магом на смене был Юра Масленников, который в тот момент спал в ординаторской. Там же находился Акимов– его телохранитель. Врачи– на обходе. В коридоре только охранник внутренней службы. Из оружия при нем был лишь пневматический пистолет.

Когда начался распад Сергеев отломав ножку стула, проломив череп ближайшему соседу выбежал в коридор. Второй его жертвой был охранник. Сергеев оглушил охранника отобрал пневмат– выстрелил несколько раз в голову с близкого расстояния. Парень мертв. На шум из двери ординаторской высунулся Акимов. Завязалась драка. Сергееву удалось завладеть ножом Акимова– в итоге 4 ножевых ранения но он пока еще жив. И последней жертвой стал Масленников, Сергеев бил его ножом до тех пор пока не прибежали санитары с первого этажа и просто не убили. Он продолжал наносить удары даже когда уже в теле было 4 пули.

Итог…Четыре трупа и один тяжелораненый. И полная неразбериха почему начался процесс развития зародыша. Сергеева держали на препаратах больше двух месяцев, у него уже была положительная динамика. И тут вдруг. Ни с того ни с сего.

Были приняты следующие меры – все 48 пациентов санатория переведены в левое крыло в спец палаты под усиленное наблюдение. И нам нужны сейчас все маги для того чтобы понять кто представляет собой потенциальную опасность. Держать на препаратах как оказалось нет смысла. Надо решать жестко. Я не могу терять здоровых людей из за зараженных и бесперспективных.

По этому…До определенного момента все маги остаются здесь в бункере. И через 15 минут начинаем досмотр. Ваши действия следующие. Приходите в палаты ,смотрите, сканируете ауру, делаете рисунок и обязательное заключение– да или нет.

Что будет дальше лично вас не касается. Этим займется бригада чистильщиков. Сейчас надо как можно точнее установить возможную опасность со сторону зараженных.

Я слушал старика и у меня начинался нервный тик. Смотря по сторонам я видел как люди точно так же реагировали. Наверное новость о разорвавшейся бомбе где-то в правительстве вызвала бы меньший эффект.

– но вы же сказали что нас будут охранять– вдруг закричал слишком тонко на какой-то верхней противной ноте толстый Женя. – вы же говорили мы тут в безопасности. Я не пойду в палаты. Там зародыши! Они меня убьют! Их же много, а вы ничего не делаете…

– истерику прекратить– жестко сказал Старик и так глянул в сторону Евгения Савича что тот замолчал на полуслове.

– Именно для того что бы вы были в безопасности– надо выявить прилипал. Вот и все. И чем быстрее это сделать тем проще.

Саня– бомж поднял в верх худую костлявую руку напоминающую чем-то птичью лапу.

– А может их всех – того…Они же все зараженные. Там же у каждого аура не стабильная… И никаких проблем не будет. А для лабораторий потом новых натаскаем.

Я чувствовал себя словно наблюдал за всем этим абсурдом со стороны. Там же 48 человек. Еще человек. Они же пока дышат, ходят, чувствуют и ведут себя именно как люди. Не как прилипалы, не как куклы. До кукол еще ой как далеко.

От Сани стали отодвигаться в сторону словно он сам стал чумной. И только Евгений Савич еще не пришедший в себя после крика остался рядом, испуганный и сникший.

Старик походил по бункеру. Он пару раз пытался начать ответ но получалось видно плохо и он снова отворачиваясь от нас делал несколько шагов вперед.

Близнецы – Оля и Коля, шушукались у меня со спиной друг с другом. Я не видел их реакцию– но по тону диалога было понятно что они тоже в полной растерянности.

И тут Анна Марковна– старушка божий одуванчик привстав со стула – спросила почти чуть слышно

– господа, но мы же все таки люди?

– Что– не понял ее Старик.

Она чуть увереннее задала вопрос

– Егор Петрович, но мы же люди, да? Не прилипалы? Это у них на уровне эмоций и совести сплошная черная дыра. Мы же не можем так вот…

Старик взял себя в руки. Подошел к АэМе наклонимся, сказал спасибо и помог присесть обратно.

– Да. Так вот. Анна Марковна права– мы все таки люди. И там в левом крыле в спец палатах – тоже люди. Но есть и не люди. Соответственно. Будем сами людьми до конца. Надо просто по нормальному выполнить свою работу. С минимальными жертвами.

По этому– я вижу что все на взводе. Я никого из вас почти не привлекал к работе в Клинике– я понимал что не каждому хочется подписывать приговоры. Но сейчас это жизненно необходимо прежде всего для вас. И для нас– для организации в целом. Если среди них сейчас начнут один за одним развиваться зародыши – мы их реально не удержим. Кроме тех, кого надо будет гасить изнутри, через несколько часов придет волна из города. Сил начинать глобальную войну и выдерживать осаду– сейчас нет. Средства и ресурсы не те.

Все, хватит разговоров. Готовьтесь– можно пока если есть желание выпить и перекусить. Многих из вас выдернули с объектов. Можно просто отдохнуть хотя бы эти 15 минут. После разделимся по группам– у каждого по равному количеству людей– кто быстрее справится помогает соседу.

Пить я не стал хоть и хотелось до чертиков. Но лучше трезвая голова и нормальный Дар, чем ошибка.

***

А дальше началась самая грязная работа которую я только делал..

Новый корпус санатория был обнесен трехметровым забором с кольцами колючей проволоки на верху и сигналкой брошенной по всему периметру. Тюряга– по другому не скажешь. Только охранников в ССовской форме не хватало для полноты ощущения.

Нас привели в большой зал на первом этаже. Потом сверившись со списком разделили по комнатам. Комнаты изначально предназначались для организации свиданий и опросов. Устроенные с тем и минимализмом в мебели и максимализмом в безопасности которые требовались по статусу.

Стол, две скамьи одна на против другой– прикрученные к полу. Стены, покрытые мягким вспененным пластиком. И зарешеченное забранное в густую сетку окно.

Хотелось проснуться. Хотелось потереть глаза, пощипать себя за руку и проснуться пусть в Берлоге у

Второго лишь бы только не здесь.

Слишком пугАло то, что должно было произойти. Намечался не экзамен, не кастинг на главную роль и не конкурс талантов.

Я помнил, как я себя чувствовал, когда меня заперли в бункере, а после, ни слова не говоря, пришла бригада и как подопытного кролика принялась досматривать вдоль и поперек. Каким беспомощным и жалким я чувствовал себя стоя у стены когда те кто пришел –просто выполняли свое дело. Хорошо выполняли. Потому что это была их работа.

Ладно. Работа значит всего лишь работа.. Надо было как то абстрагироваться и хотя бы для себя придумать хоть какое-то оправдание. То, что сейчас приведут людей, которые носят в себе потенциальный вирус – я как раз понимал. Но…Они же еще пока люди– с чувствами, эмоциями, страхом. Страхом, настолько огромным, что это даже трудно представить. Они же и так знают что в них живет чужак который в один момент может взять под контроль твою личность и в то же время понимают что все окружающие сейчас так и относятся к ним как запущенной бомбе которую чем быстрее остановить тем будет легче всем. Остановить а не ждать до самой последней секунды в слепой надежде на чудо.

Лязгнула железная дверь, вошли два охранника и Курт, личный телохранитель Старика.

– привет– сказал он– Я вместо Второго с тобой посижу, окей. Главное ничего не бойся.

А про Второго я совсем выпустил из виду. Я его еще этим вечером не видел. Хотя такое событие– все на ушах –он просто обязан был быть в санатории.

Мне стало как то по детски досадно и обидно, что на меня повесили все это а человек который должен меня защищать даже не приехал. Он же должен был понимать что будут прямые контакты с больными. А вдруг кто-то из них…и вот ту то я словил себя на мысли что начинаю истерить как Евгений Савич. Без повода– просто для того чтобы свалить всю ответственность на кого угодно лишь бы не на себя. Чем мне мог помочь Второй? Да ничем– он аур не видит, в цвете не разбирается – базовый снимок не сделает. А утешать меня и морально поддерживать в работу телохранителя явно не входит. С охраной Курт справится не хуже.

По этому я просто кивнул Курту и сел на скамью.

– можно – сказал я громко так чтобы охрана за дверью услышала.

Я включил дар на полную– как можно ярче, выжимая энергию на максимум, понимая что в таком режиме меня на долго не хватит и все закончится печально как когда-то на одном из досмотров когда я не мог сосредоточится в огромном помещении старой фабрики, где из-за наглухо замурованной двери мне подсвечивали неяркие но такие опасные отблески. Я чувствовал что там за железными пластинами и старой дверью в заброшенной кладовой что-то есть– коконы, высохшие куклы, споры. Дверь открыть не было средств и возможности – разве что резать автогеном– но я и отойти не мог от того запертого помещения– потому что там мне казалось все внутри горит черными и красными сполохами как будто взбудораженный рой готовится вырваться на свободу.

И я увидел – в последнюю секунду– перед тем как просто отключился как перегоревшая лампочка– что это не коконы и не споры. Это банальные человеческие остатки. Просто полуразложившееся тело. И просто банальное в прошлом убийство человека которого даже не хватились во время.

В комнату( камеру) ввели молодого парня – перепуганного, абсолютно не сопротивляющегося. Я смотрел на него и мне казалось что он может сейчас согласится на все что угодно – просто чтоб его оставили в покое чтоб никуда не водили под охраной ночью и избавили от всего этого ужаса.

– Присаживайтесь– сказал я.

Он сел на скамью. Я попросил его руку. Он протянул мне ее так словно я велел дотронутся до раскаленной плиты.

– не бойтесь,– сказал я– Это не больно. Просто еще один снимок ауры.

Он дрожал. Я видел как капельки пота бегут по вискам. Он сидел и старался вообще не дышать. Я не знаю о чем он думал но то что чувствовал себя будто на приеме у инквизиции это точно.

Я посмотрел его ауру. Нестабильная со многими неправильными пиками с прерывающимся сиянием и случайными дугами. Испорченная аура. Слегка. Зародыш внедрился, но не слишком пока еще глубоко, он дремлет и не собирается просыпаться– нет ни одного признака. С такой аурой можно жить …до момента пока ни с того не сего просто сиганешь под поезд метрополитена или не сделаешь шаг с крыши. год или два. Вот и все время– на большее энергии ауры удерживающей рост зародыша просто не хватит.

– все в порядке– сказал я охране. С парнем разговаривать я не хотел. Не о чем. И он меня сейчас просто не воспринимает. Ему бы успокоиться и отдохнуть. И спать долго часов 12.

Когда его увели я отдыхая от сеанса вдруг подумал– я стал намного больше знать и понимать за эти бесконечные рейды и досмотры чем за все время проведенное за учебником. Я сам стал разбираться в аурах. Я научился их чувствовать.

А потом были еще люди…

Рыжеволосая пожилая женщина– все время плачущая так, что хотелось просто обнять и утешить. Мужчина лет 40 порывающийся влезть в драку и с ненавистью косящийся на Курта и охрану.

Еще один мужчина– полный, близорукий и некрасивых давно не модных очках вытирающий лоб одноразовым бумажным платочком.

Все они были чистыми– да у каждого в ауре жил зародыш– но он спал. Крепко.

А после наступила непонятная передышка. Я даже подумал что мои адовы муки на сегодня закончены и кто-то из 'коллег' на себя взял не прошедших осмотр пациентов.

Но дело было вовсе не в этом.

Сначала я услышал громкий, неестественно пронзительный крик– так мог кричать только смертельно раненый человек. Охрана высунулась в коридор, я хотел было тоже Но Курт преградил пульт и достав пистолет просто сказал: – С места не двигаться. Не выходить– иначе за безопасность не ручаюсь.

Шум нарастал мне начали слышаться звуки какой-то то ли возни то ли потасовки так словно в коридоре кто-то захотел поиграть в догонялки.

Курт взвел курок и стал возле двери.

В коридоре борьба нарастала и стала приближается к нашей комнате. Мне захотелось спрятаться– но укрытия кроме как залезть под стол не было.

После раздались несколько резких хлопков и шум затих. Секунд тридцать была гробовая тишина. Потом услышал шаги под дверью– Курт напрягся, дверь распахнулся и зашел сержант из охраны. Лицо у него было оцарапанное , да и сам какой-то помятый…

– отбой – сказал он. Справились сами. Курт не спешил прятать пистолет

– Расскажи что случилось?

– Да в одной из камер пациент ни слова не говоря голову светлячку свернул и пока охрана зевала выбежал в коридор. Тут мы конечно подключились…но …там уже кокон…за три минуты построился, представляешь.

Сейчас коридор зачистят и продолжим. Твой как?– охранник кивнул в мою сторону. Курт двинул плечами

– нормально. Он со Вторым бродит. Привычный.

Я почему-то даже вздохнул с облегчением. Хотя вспоминать как я собирался под стол лезть стыдновато все же было.

И снова повели пациентов.

Девушка, очень красивая брюнетка с неестественно красными губами. С глазами цвета морской воды и…маленьким но уже проснувшимся зародышем.

Аура скомканная, оранжево бордовая с хорошо прорисованный черным пятном, шевелящимся, начинающим питаться.

– она– сказал я Курту одними губами. Верить не хотелось. Но картинка была слишком яркой. Охранник подошел к девушке со спины и я увидел как блеснул шприц.

– это просто снотворное. Оно замедлит процесс пока мозгоправы не придумают что делать,– объяснил мне Курт.

А мне глядя на лежавшую неподвижно, опустив голову с копной темных густых волос на стол девушку, хотелось заорать в голос от вселенской несправедливости.

Я все смотрел и смотрел в ее ауру словно пытался разглядеть там что-то еще кроме сворачивающего ореол паразита. –Она уже умерла,– подумал я глядя как охранник держа на руках выносит девушку из комнаты. У живых людей не бывает такой ауры.

– Еще двое, – сказал усталый охранник.

-Как вас зовут?– спросил я запоздало.

-Черкачов, я старший смены. Мне пацанов жалко на такие мероприятия тягать. Это я привычный– словно оправдывая свое присутствие неожиданно сказал он.

Значит не один я себя карателем ощущаю…

– Часто такое…бывает?

Он задумался. Нахмурился.

– На моей памяти третий раз. Обычно все тихо. Они же тут все на седативном или галоперидоле. Микстуру Бехтерева стаканами глушат.

Я кивнул в ответ. Хоть половины слов не понял но суть уловил. Порядок в санатории как в обыкновенной психушке.

– Можно вести– сказал я Черкачову.

Уставшая от жизни быта, проблем, возраста женщина. Совсем не старая– максимум немного за 40 но совершенно высохшая из нутри. С серой тусклой аурой. С большими проблемами со здоровьем и без зародыша. Она сидела совершенно безучастная к происходящему и мне даже казалось что она не вполне понимает где и кто она сейчас.

И тонкая черная спираль с серых отблесках ауры. Спираль высасывающая и без того слабую жизненную силу. Сколько ей осталось жить – подумал я глядя в бесцветные не мигающие глаза…сутки, двое…А после не останется ничего даже от тела. Но и кокона не будет. Паразит сам себя уже ест. От женщины осталась лишь оболочка– которая рассыплется как только женщина умрет. И будет лишь горстка праха вместо может быть совсем не давно живого человека. Здесь уже никто не поможет…

– Она выгорела дотла…Не трогайте ее пусть все закончится быстрее. Не надо лекарств. прилипала высосал ее до капли…

Черкачов очень бережно под руки вывел женщину из комнаты и оставил меня ждать последнего пациента.

Мальчик. Не старше 14.Охранник попросил его не разговаривать и ничего не бояться. Легко сказать ребенку– Не бойся. Но что делать если даже взрослые сидят и трясутся от страха в этой комнате.

Паренек держался изо всех сил. Я видел. Он почему-то вбил себе в голову что трусом в такой ситуации быть плохо. И всем своим видом пытался показать что он ничего не боится. Это было понятно и по вздернутому вверх подбородку по тонким сжатым в одну линию губам по слегка учащенному дыхании. Для него самое главное было то чтобы никто из нас троих взрослых мужчин в этой комнате так и не понял что он до ужаса напуган.

Я смотрел на его ауру и просто не мог поверить. Серебро с золотом. Яркая, еще не растраченная с ровным не приглушенным сиянием.

И черный паразит еле заметной каплей в самом центре.

Но с паразитом было что-то не правильное. Я понять не мог, долго долго вглядываясь в сполохи и завихрения и только на последних секундах с трудом сообрази. Да, аура сама перетравливает паразите. Он не опасен. Еще несколько дней может неделю и парень будет здоров. И самое странно то что похоже у мальчишки был дар. Но из-за засевшего в ауре паразита дар не читался и вся сила дара была направлена только на борьбу с чужаком.

Вот это новость.

– Что такое– спросил Курт, заметив какое у меня растерянное выражение лица.

– Парень лечится. Сам. У него Дар. Возьмите под контроль.

Курт мне даже не поверил сначала. После достал мобильный, попросил подойти доктора. И мальчик уже ушел не с охранниками одетыми в бронежилеты и каски, а с милой женщиной в белом халате.

– задание выполнено? – спросил он почему –то у меня Курт.

Я кивнул. Говорить ни о чем не хотелось. Чувствовал я себя так будто всю ночь вагоны разгружал. Да и нервы пошаливали. Особенно после того как я увидел полностью съеденную паразитом женщину. Увидел не в учебном фильме, а просто прямо перед собой– с классическими дырами и прорехами в ауре с рассыпающейся оболочкой.

– и чего нервничать было. Ну подумаешь, паре больных белый билет выписал. Но они же и так уже того…Это не твоя вина Ян. это просто болезнь. Она не выбирает.

– Я знаю. Но это все-равно страшно

– Страшно? – Курт мне словно не верил – А по тебе не скажешь. Мне вообще показалось что все слишком просто. Аэму– валерьянкой отпаивать пришлось– а ты так по быстрячку– в рай в ад и в чистилище… Все просто.

У меня руки непроизвольно в кулаки стали сжиматься. Хотя разве я мог с Куртом тягаться? Просто…Ни хрена себе по простому получилось. У меня из моих подопечных два обострения. Плюс– тот кого остановили в коридоре…Трое. Плюс первая жертва…Это какая-то цепная реакция получается. Что случилось – почему в один момент люди которые жили несколько месяце со спящими зародышами неожиданно стали вести и действовать по другому…Ой, как Второго не хватает с его знаниями по прилипалам.

И еще этот странный паренек. В учебных фильмах– про случаи исцеления конечно упоминают, но я пока за три месяца ни разу о таком не слышал…

Я видел что Курту надоедает со мной в молчанку играть– но развлекать его разговорами я не собирался.

Зашел охранник, передал что периметр чистый и можно выходить.

-Петрович просил зайти в Убежище после процедур– в спину мне сказал Курт.– проводить?

Я оглянулся, посмотрел на него, на охрану и решив, что в ближайшие пол часа в закрытом блоке без посторонних вряд ли что-то произойдет отказался. – Меня охрана проводит.

Курт хмыкнул но дальше в провожатые не набивался.

Черкачов бодро зашагал по коридорам на Второй этаж, а там по переходу повел в главный корпус. На выходе из левого крыла за нами закрыли тяжелые бронированный двери и я еще раз словил себя на мысли что вся обстановка и атмосфера словно из голливудских триллеров про закрытую псих. больницу. Только проблема была в том, что к сожалению все происходило в реальности, а не на экране.

– много народу отобрали?– спросил я у Черкачова. Тот не обернувшись ко мне ответил

–Из 48 пациентов 11. Ну и этот который в коридор вырвался. Я присвистнул. Не кислый такой процент – ј часть.

– но так же не может быть. Вы же сами говорили – все на седативном и броме…

– А то что на человеке вообще такая гадость живет– это может быть?

Он был прав. Я иногда до сих пор не верю. Правда до того момента пока не включаю дар и не смотрю на темные сгустки чужеродной энергии…

– И что со всеми будет?

Черкачов остановился, обернулся, посмотрел мне прямо в глаза и слишком заученно сказал:

– А вот на такие вопросы я не имею право отвечать, господин маг.

В Убежище никого не было. Ни Старика ни другой публики. Я даже удивился. Побродил по помещению. Добрался до стола с разлитым по стаканам коньяком и взяв один из бокалов сделал большой глоток. Горло обожгло, но как ни странно голова немного прояснилась. Комок в горле сам по себе прошел.

Так не долго и алкоголиком стать– усмехнувшись через силу подумал я. – Но наверное не успею. Все закончится намного быстрее. И смерть от какого нибудь придурка с ножом намного реалистичнее чем от цирроза печени

Грохнула задвижка. Я покосился на дверь по неволе рыская глазами по помещению в поисках какого ни будь оружия. Надо было браунинг не оставлять Владу.

В комнату вошел Старик, а следом не спеша появился Второй. Вместо приветствия он мне незаметно для Старика подмигнул.

Петрович посмотрел на меня, на стакан с почти допитым коньяком. Хмыкнул. Я видел ему совсем не понравилось мое заливание горя алкоголем.

– Ян, не драматизируйте. Ничего из ряда вон выходящего не произошло.

Я чертыхнулся и со всего размаху грохнул стакан о стену– прямо о дизайнерскую светлую штукатурку.

– да? – спросил я на нервах. – 12 человек которые стали монстрами– это ничего? Старик дождался пока я закончу выступление.

– Они и так уже были как ты выражаешься монстрами. Они не люди. Они вирусы. прилипалы. То что произошло– да печально. Но не более. На дорогах в день гибнет намного больше людей и без прилипал.

Я понимал что ни переговорить ни переспорить Старика мне не удастся. Запал уже прошел. Словно раскокав бокал я выплеснул весь свой сегодняшний и гнев и страх наружу.

– Хуже другое, Ян. Сегодня мы потеряли двух магов. Понимаешь? Двух. Я не понял и переспросил

– почему двух?

И тут в памяти всплыли слова Черкачова о Светлячке которому пациент голову свернул. Выходит, что таки в прямом смысле…Меня всего передернуло.

– Кого из магов, Егор Петрович?

– Саню…Не скажу чтоб мне он нравился– но он был хорошим магом в отличии от того каким был человеком.

А я все не мог прийти в себя и поверить. Я почему-то там в левом крыле даже когда услышал новость подумать не мог что со светлячком так все летально – у него же и охрана была и телохранитель..Как же так?

– Я тебе потом все объясню– вдруг сказал Второй. Старик на него недовольно зыркнул.

– после пообщаетесь. Сейчас не до переживаний. Завтра на похоронах все и обговорите. Работы еще много.

Я с удивлением уставился на Старика. Работы? На дворе час ночи. У меня голова раскалывается – я даром игрался больше трех часов в весьма интенсивном режиме. А до этого с восьми у тар на досмотра…я же человек все таки…мне хоть иногда спать надо.

Петрович глядя на мое выражение лица все понял без слов. Но к жалости и сочувствию сегодня он был не расположен.

– Сопли подобрал, Ян. Взял себя в руки и сделал последнее усилие. – он когда злился с вежливого 'вы' всегда на фамильярное 'ты' переходил. Значится так. Задача– ты со Вторым сейчас идете в девятые палаты– в корпус где все началось. И смотрите. Второй расскажет что искать и куда смотреть, ну а от тебя максимальная работа с Даром.

После– доложите обстановку и выходные оба на три дня. Без дежурств и рейдов. Завтра только на похоронах засветиться надо. Вопросы есть?

Вопросы у меня были. Если б я коньяка перед этим не дернул– промолчал бы. Петрович резко отрицательно к лишним вопросам относится, но чудодейственный напиток предал мне храбрости.

– два вопроса Егор Петрович, можно?

Он покривился, но решил что проще ответить чем пытаться сейчас объяснять почему не стоит этого делать.

– давай, только в темпе. У меня дел полно.

– У мальчика из моих пациентов– похоже дар. Он зародыша уже перетравливает – если справится проверить можно на наличие способностей.