Текст книги "Второй (СИ)"

Автор книги: Татьяна Дзюба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)

– Рядом в метрах пятистах к западу есть место бывшего старого кладбища. Тебе туда добраться надо. Я приеду. Но мне нужно время, ты должен добраться и …Гаси их всех. Ориентир– пустырь, за молодежным парком. Я появлюсь– посигналю. Дождись меня.

Я киваю на каждую реплику второго, так словно он мог бы меня видеть.

Телефон оставляю на дорожке, кричу своему спасителю 'огромное спасибо' и, пытаясь сориентироваться где черных пятен, меньше ныряю в сторону. В ответ на мой шум негромкие звуки выстрелов. прилипалы совсем близко.

Удовольствие бегать по темному заброшенному парку – ниже среднего. Хорошо, что я хоть про фонарик вспомнил. То, что меня могут увидеть в темноте – не волновало. Я и без фонарика светился, так что любой прилипала в радиусе километра мог заметить.

В голове – полная мешанина. Я одновременно и пытаюсь сориентироваться и посмотреть на тех кто за мной охотится и подумать куда все-таки бежать дальше. Было понятно что надо как –то утихомиривать дар. Потому что и сил я терял много и охота на меня была слишком легкой. Я хорошо представлял как я выгляжу для прилипал. Белый неоновый столб огня. В полной темноте. Черных точек рядом со мной становилось все больше – я и так с трудом пробирался сквозь их скопление. Достав пистолет на бегу уже несколько раз стрелял почти наугад. Все– таки, стрелок из меня не особый. И в который раз пожалел о каске совершенно не предусмотрительно оставленный в ватерклозете. Голову бы, чем ни будь экранировать – но в темном парке, в пол 10 вечера, найти что либо подходящие было практически не возможно.

Направление я выбирал почти наугад.Второй, конечно, дал ориентиры, но одно дело по телефону говорить, а другое – воплощать все это в жизнь.

Неожиданно деревья расступились. Я выбежал на поляну и, зацепившись за что-то, полетел в сухую, еще прошлогоднюю, траву. Шлепнулся о землю знатно. Загремел всем, чем можно было. Пистолет отлетел в сторону. Но я его не терял, я его энергетику срисовал заранее. Он светился бледно красным в трех шагах от меня. Я приподнялся на локтях, и, подняв голову, увидел просто прямо возле лица серую покосившуюся плиту надгробья. Буквы и цифры стерлись. Плита выглядела слишком старой. Я вспомнил – что от бывшего кладбища после переноса осталось всего несколько могил – значит бегал я в правильном направлении. Осталось найти именно безопасное место. Отряхнувшись, подняв браунинг, уже осторожно, стараясь снова не споткнуться, двинулся вглубь площадки к светящимся вдалеке домам.

И вот тут я ЭТО и увидел. Я и раньше замечал, как по-разному светится окружающее пространство. Как, в зависимости от того, что было построено рядом, какие заведения, учреждения, строения стояли на земле – почва светилась по-особому. Поля за городом – теплым желтоватым светом, свалки и заброшенные пустыри – серым с коричневыми вкраплениями, почва в заводских кварталах – охра с бронзовыми всплесками,дворы в многоэтажках – нейтральным кофейным цветом. Но тут земля светилась так, как я раньше никогда не видел. Казалось, что под ноги бросили трехцветную радугу. Первая полоса, угольно– черная, обрамляла по периметру участок, вторым слоем шло лиловое кольцо– с белыми металлическими всплесками, а вот основной цвет, которым и был залито оставшееся пространство, был молочно белый. И, вбежав в эту светлую зону, я почему-то понял, что прилипалы за разделительные полосы просто не зайдут, что их разрушит, распылит на составляющие бьющий из-под земли, слегка приглушенный, но очень плотный и насыщенный по интенсивности свет. Даже я чувствовал, как идущая энергия пытается взаимодействовать с моим даром. И, буквально, через пару минут в голове по-хорошему зашумело, как после бокала шампанского, тело наполнилось легкостью и живительной силой, мне стало тепло, хорошо и слишком спокойно. Я понял, что это и есть точка энергетической подпитки, о которой я и читал когда-то, и не мало слышал – но не верил в такое. Я стоял в круге света, раскинув руки, аккумулируя в себя чистую, ничем не разбавленную силу, и чувствовал себя слишком свободным, слишком уверенным в себе, слишком значимым. Я не замечал ни бега времени, ни опасности. И только звук выстрела и просвистевшая над ухом пуля вернули в реальность. Пока я пытался сообразить откуда стреляют, в бронежилет достаточно ощутимо ударила еще одна пуля и я, не удержавшись на ногах, упал на землю. Вот черт. Расслабился, понимаешь. Почувствовал себя в мнимой безопасности. Может прилипалы и не могли зайти за линию, отделявшую белый чистый круг,но у них было оружие, которое стреляло по мишени в любой сектор. А я забыл об элементарных правилах.

Я лежу уткнувшись носом в траву, закрыв руками голову и это все что я могу сделать. Я даже с закрытыми глазами вижу какое количество прилипал собралось возле черты. Если бы не эта полоса, не это участок они бы меня давным давно догнали и просто разодрали бы на куски. Я для них действительно слишком ценная пища. Во мне через чур много света.

На любое мое шевеления тут же раздаются звуки выстрелов и пули поднимают фонтанчики из песка просто в паре сантиметров от меня. Я даже дышать стараюсь как можно тише. Лежу в траве, посреди бывшего кладбища и у меня появляется полное ощущение того что я никогда отсюда не выберусь, что так и останусь вжавшимся в сыпучую песчаную почву. И паника внутри меня нарастает с каждой секундой. Я боюсь того что могу не выдержать этого бесконечного ожидания и сорваться…

Надежда у меня только на Второго. Но глядя на такое количество прилипал по периметру обступивших небольшой клочок чистой земли я даже представить не могу как он мне сможет помочь. Я так точно не смогу уже никуда выбраться. Мне даже голову от земли не поднять без риска заполучить в нее пулю.

Машина подъехала минут через 10. Я услышал звук тормозов. А после раздалось бибиканье. Второй!

– Ян– закричал он после достаточно долгой паузы.

-Я здесь– крикнул ему в ответ. И тут же раздались выстрелы… Мне показалось что пули легли совсем рядом. А может и не показалось во всяком случае песком меня точно обдало.

– Иду– услышал я голос Второго.-Держись. И началось безумие.

Звуки выстрелов. Красные вспышки с полной темноте. Крики. И шум движения. Выстрелов было много. Последовательных. Размеренных. Как в тире.

Я поднимаю голову и вижу как картинку из страшного фильма. Темный силуэт идет в мою сторону, практически не прячась, не пригибаясь. И…Я никогда таким Второго не видел. Было всякое– не спорю. Но так вот– как по плацу – с расстановкой взвешенно расстреливая тени. Он ничего не боится и не от кого не прячется. Какая-то машина для убийств, а не человек. Даже мне почему-то стало до жути страшно.

– Ты где– спрашивает он.

Я чуть приподнимаюсь. Тишина в ответ. Я встаю с земли.

– Здесь– говорю я ему.

Он подходит. Хватает в охапку– получаются медвежьи дружеские объятья. Я хриплю

– Пусти… черт… Задушишь.

Он чуть ли не волоком волочет меня за собой. Я иду, замечая краем глаза догорающие в темноте тела, светящееся багровой энергией распада.

– Живой– словно сквозь силу говорит он и продолжает тянуть вперед. К машине. Ночной город. Второй сосредоточен. Я рассказываю ему о том что случилось.

– Грека убили?– переспрашивает он. Я киваю.

– Женечка был еще жив…Но что я мог сделать?– я чувствую себя виноватым. Я же бросил его там. Хотя… Что я мог сделать? Маги– слишком легкая пища…

– Ты– ничего. Я – могу,– говори мне Второй. Он выводит машину на дорогу и везетя так понимаю к развлекательному центру. Мне хочется вжаться в сиденье. Потому что я просто боюсь. Боюсь снова оказаться там. Боюсь того, что могу увидеть. И боюсь того, что может делать Второй. Он действительно не телохранитель. Он сейчас кто угодно– воин, каратель, палач… Я смотрю на него, на профиль словно вытесанный из гранита, на тонкую напряженную линию губ, на стальной блеск вглазах и понимаю что это именно его война.

Он оборачивается ко мне и кажется все понимает.

− Так надо, Ян,– говорит он, как будто оправдываясь.– поэтому тыне должен был участвовать в подобных действиях. Я – сам. Там слишком много грязи.

***

Я сижу на песчаном обрыве. Солнце только-только начало подниматься над горизонтом и весь мир вокруг еще окутан серо-бирюзовой рассветной дымкой. Я давно не видел такой красоты. Второй вернулся от машины, протянул мне открытую бутылку красного крымского портвейна. Портвейн – это была моя идея, рассвет над водой – его.

Я пью большими глотками тягучую сладкую жидкость – горло слегка обжигает, но это не мешает, а наоборот. Я словно переношусь на десять лет назад – на школьный выпускной, когда мы вот так же с одноклассниками встречали рассвет и пили из горла без закуски портвейн, приобщаясь, как нам казалось, к началу новой взрослой жизни. Жизни обещавшей быть тогда разнообразной и интересной.

Что самое невероятное – так то, что пожелание исполнилось полностью. Только, наверное, все же не такого разнообразия я хотел.

Ночь тянулась слишком длинно и была слишком насыщена событиями. Я никак в себя прийти не мог от забега по территории парка и от светлого энергетического пятна на заброшенном кладбище. И от действий Второго. От того как он шел ко мне и от того как он работал в здании нового еще не открытого клуба. Он так и сказал – 'работал'. В машине он меня не оставил, сказав идти четко след вслед за ним и прикрывать спину. Мне не от кого было прикрывать. Он 'гасил' всех. Казалось что без разбора. Но… Каким-то образом он четко угадывал прилипал.

Грек был действительно мертв. Он так и остался лежать в кабинете администратора. Женечка был жив – выпит почти полностью – но жив его энергетическая оболочка трещала и сыпалась от недостатка света, но он дышал и понимал, что с ним происходит и где он находится. Он даже нас узнал, прежде чем отключиться. Я смотрел на его изуродованную ауру и даже представлять не хотел, как это быть в полном сознании, когда тебя едят живьем.

И, только полностью разобравшись в помещении, Второй позвонил в Клинику.

– Чистильщики немного опоздали, – сказал он мне. – Бригада должна была быть на месте еще час назад. Тарасов почти на подлете.

Я, услышав о Чистильщиках, захотел выругаться.

– Второй, если бы они приехали во время, то всего этого кошмара могло и не быть. Нельзя отправлять на задания без прикрытия двух магов и одного охранника. Грек не хотел начинать досмотр без поддержки, но Тарасов выматерил того за излишнюю осторожность.

– Старик будет злой. Провалили задание,– говорит мне Второй на выходе из клуба.

– Тебе то что – это было наше задание, – пытаюсь его успокоить.

– Свое я тоже…того. Цель пришлось бросить, что б спасать чей-то зад,– он хмурится, я чувствую себя виноватым. В личные разборки Старика и Второго стараюсь не вмешиваться. Они когда сходятся вместе – летят гром и молнии.

Чистильщики приезжают на темном минивене, Тарасов через пару секунд подкатывает на дорогой и какой-то слишком блестящей Тойете.

Второй жмет руку Тарасову. Но видно, что как – то без особого энтузиазма, скорее просто как жест вежливости. Они общаются не долго. Второй психует, что-то пытается доказать и видно настояв на своем, хоть и достаточно жесткими методами разворачивается и отходит в мою сторону.

– Ты свободен,– говори он мне.

Я не понимаю. Тарасов что собирался после того что тут произошло меня еще работать заставить? Да у меня руки трясутся, и отдышаться все никак не могу, у меня внутри все болит. Мне просто отдых нужен, хоть небольшая передышка…

Второй видит мое удивление.

– Я все ему объяснил. Он согласился. По этому, пока не передумал, поехали отсюда. С Евгением

Савичем и …телами – чистильщики сами разберутся.

Второй сам предложил отвести меня за город. Я согласился.

Я сижу на обрыве, сморю на зеркальную гладь воды, пью крепкое вино и ни о чем не хочу думать. Рядом на корточках пристроился Второй и курит украдкой, похоже даже от самого себя, сигарету. От вина он отказался, показав брелок с ключами от машины.

Мы молчим уже слишком долго. Но говорить не хочется. Хотя и у меня вопросов миллион и судя по всему у него. Утро слишком красивое чтобы портить рассвет словами. И, только когда солнце поднимается уже достаточно высоко над водой и день загорается обычными красками, я говорю Второму без лишних предисловий:

-Если бы не ты… В общем, спасибо.

Он молчит. Я оглядываюсь в его сторону и вижу, что Второй хмур

– ты чего? – я не понимаю его реакции. Ночь была сложной, но если бы не он, если бы не его помощь и вмешательство все закончилось бы намного хуже. И мне даже думать не охота о том, какой конец мог бы быть.

– Того…-глубокомысленно говорит он. – Хреновый из меня телохранитель для мага получился, Ян.

– В смысле? Ты же не виноват в том, что Тарасов нас без прикрытия отправил на задание. Это его вина, а не твоя.

– Угу. Только ты учти то, что именно я должен был всегда быть рядом с тобой, что именно ты маг, за безопасность которого отвечаю я и только я. А не Тарасов, не Грек, не Урус.

Я не понимаю его. Не понимаю вообще. Он и так сделал то, что было выше любых человеческих сил. Он не бросил меня, не бросил Женечку, он вернулся и доделал то, что должна была делать хорошо подготовленная бригада.

– Но у тебя же было какое-то важное дело. Мне даже Старик сказал, чтобы я не мешал и не отвлекал

тебя.

Второй вскидывает брови в удивлении

– Старик?

Я киваю в ответ. Прошу у Второго сигарету. Я не курил уже очень давно. Но сейчас почему-то мучительно хочется.

Второй не одобрительно качает головой, но все же протягивает мятую пачку. Я достаю сигарету, он помогает прикурить и говорит:

– он мне сказал, что ты слишком занят в Клинике. И Тарасов полностью обеспечивает твою охрану. А то что случилось, не должно было произойти ни при каких обстоятельствах. Магов нельзя подвергать такой опасности…

– Второй, –перебиваю его я. – А если бы я не был магом, если бы во мне не было ни искорки света и я бы попал в такой точно переплет, ты бы помог мне?

Он как то непонимающе на меня смотрит. После очевидно сложив 'два плюс два' отбрасывает в сторону сигарету и говорит

– Тебе говорить правду? Ты точно хочешь ее услышать, или это все так– нервы после бессонной ночи?

– правду.

– Ну, правду так правду. Для меня работа – это самое важное что есть в жизни. Потому что для меня это и есть цель существования. Да, я именно так живу. Я не могу позволить себе завести семью, ребенка, потому что я никогда не смогу быть уверенным в их безопасности пока в городе живут прилипалы. Я не хочу все время боятся. Я знаю что такое терять тех кого– ты любишь, поэтому до тех пор пока или я не придумаю как разобраться с паразитами или эти твари не дотянутся до меня– я не успокоюсь.

Для того чтобы уничтожить прилипал нужно оружие. И маги – это оружие. Важное и полезное. И я буду стараться использовать по максимуму это оружие, даже если мне придется жертвовать чужими жизнями или своей собственной. Не важно чего это касается– внутреннего комфорта, интересов, целей или действительно выживания. Но…Только до тех пор пока маги соглашаются быть полезными.

По этому, да – я спасал бы мага в любом случае. Не важно, сколько бы прилипал было рядом или в каком состоянии был маг. Посылая магов на задание, с открытыми фонящими аурами, заведомо зная что одно только появления мага вызовет всплеск активности прилипал, мы должны отвечать за безопасность магов. Это именно обязанность. Ответственность. Долг.

Но…Тебя интересует другое, если бы ты не был магом, влез бы я в подобные разборки? И говорить тебе о том, что если бы ты не был магом просто не оказался в подобной ситуации – наверное смысла не имеет. Ты не это хочешь услышать.

Скажу по другому. Ян, я всегда, если у меня действительно будет шанс и будет возможность постараюсь тебе помочь. Но смысл фразы именно в 'будет возможность' – если я просчитаю ситуацию при которой твоя жизнь будет стоить намного меньше чем жизнь мага, я буду спасать мага.

Я пытался переосмыслить то, что говорил мне Второй и все равно не мог сделать нужных выводов. Может просто потому что я так и оставался магом, а не простым человеком. И не мог снова влезть в шкуру обычного обывателя, который ничего не знает о прилипалах. И я словил себя на мысли, что я сам, наверное, спасал бы именно мага. Потому что с обнаженной, ничем не защищенной аурой, шансов у мага на выживание на открытом пространстве – практически нет. В отличии от просто человека, которому достаточно посолить плечи, чтобы избавиться от черного пуха, или протереть ладони обычным спиртов. В от время как споры на плечах мага– это почти 100 % зародыш и разодранная аура.

Я потрусил головой, словно выгоняя мысли. Как-то успокоился– может вспышка эмоций прошла, может голос Второго был виноват. Он говорил уверенно, с расстановкой, твердо, но без эмоций.

-Ладно. – подытожил он. –Проехали. Я после поговорю с Петровичем. Надо понять что происходит. Как там вообще дела, а то я, с этими научными изысканиями, вообще не в курсе происходящего. Как сам, как Аленка?

Тут приходит очередь хмуриться мне. Я не знаю, как рассказать о том, что происходит с Аленой. Я вспоминаю, сколько раз я хотел поговорить об этом со Вторым после вечерних бесполезных сидений в палате и тягостного ожидания «у моря погоды». А вот сейчас, когда можно все рассказать, нет нужных слов.

– Все так плохо? – догадывается по моему тяжкому вздоху Второй.

– плохо. И что делать не понятно. В ауре паразит. А ее оболочка до сих пор так и остается разорванной. И никто не может придумать, как или оболочку восстановить или паразита убрать. Я даже на счет 'обезьяньих лапок' думал. Лечили же ими других. Даже у Задорожного получалось с их помощью у себя из ауры прилипалу выгнать. Даже трех прилипал…Но…Те кусочки, что есть у нас слишком, слабые. Они давние и растеряли почти всю силу. Если бы где ни будь раздобыть еще такие же образцы…

– Я помогу,– говорит Второй совершенно неожиданно.– Только с одним условием. До определенного момента ни персонал в Клинике, ни сам Старик ничего знать не должен. А то я как то в последнее время не совсем понимаю его реальные планы.

– Ты знаешь, где искать 'обезьяньи лапки'?

– Догадываюсь. Думаешь, откуда я про кладбище знал?

– Честно, даже не думал над этим вопросом. Мне не до размышлений в тот момент было. Ты сказал-

'беги' – я и побежал.

– Я тебе про белые зоны без прилипал говорил? Я над этой загадкой природы уже седьмой год бьюсь. В общем кладбище находится именно в такой зоне. Я давно знал. Оно еще в самом первом списке чистых мест у меня было.

– Там столько энергии…

– Энергии?

– Ну да. Там как большой энергетический барьер. Кольцо. Радуга. Только в три цвета всего. Красиво и светло… прилипалы подойти не могли. Их слишком обжигало. Там такое сияние как от Саньки в момент приступа.

– светится все кладбище или часть?

Я задумался. Как то в момент моего бегства и судорожных поисков безопасного места я об этом не особо задумывался.

– Светится внутренний круг, там, где очень старые могилы. Клочок земли совсем не большой метров пять в диаметре. И такое чувство, что светится что-то в самой земле. Что-то выдает такое большое количество света.

– Так вот, я знаю что именно. Думаю что знаю. Послушать историю хочешь?

– Хочу, – киваю я, отхлебывая очередной глоток вина из бутылки.

– Давным-давно, когда я только узнал о прилипалах и столкнулся с тем, что происходит в городе, когда я еще думал, что могу быстро и с ходу понять и придумать способ, как с ними справиться, я начал строить свою систему. Систему, в которой по полочкам можно было разложить все те знания, что были у нас на этот момент о паразитах. Но знаний катастрофически не хватало. Сам я не видел многих, слишком очевидных может быть для магов, вещей. По этому, мне сначала пришлось прийти работать в клинику к Старику. Научиться разбираться в косвенных признаках. Пытаться любыми кустарными способами определить присутствие и сферу обитания прилипал. Но, когда и этого стало недостаточно и мне понадобился настоящий маг, надо было учиться работать обычным телохранителем. Как я уже сказал, телохранитель из меня получился аховый.

Потому что важны для меня всегда были не заказные задания, не лишние пару тысяч в кармане, а способ понять кто такие прилипалы, почему они объявились здесь и что надо сделать для того чтобы их не было. Глобально. Не уничтожая по одной особи – ошибаясь и совершая бесполезные действия, а понять, как можно избавиться сразу и от всех. Я хотел, да и до сих пор хочу, чтобы город был чистым. Чтобы жить в нем можно было нормально, чтобы можно было не бояться заполучить себе в ауру непонятную гадость.

По этому и выстраивал систему и чертил схемы. Я, конечно, периодически делился с Петровичем догадками, но он занят другим. Для него важно удержать хрупкое равновесие и не допустить новых всплесков заражения – как уже было, когда вначале пытались активно бороться с прилипалами. Он действительно боится. Для него проще лечить симптомы болезни, чем понять, что ее вызвало.

Но если есть возможность понять 'почему' глупо от нее оказываться. Тем более сейчас.

Очень долго я пытался понять, почему в городе есть зоны, где прилипалы живут очень активно и есть участки почти без спор и без взрослых особей, участки на которые даже куклы почти не заходят.

Зараженная площадь фонит очень сильно и даже на снимках со спутника иногда бывают видны черные пятна или бывших гнезд или готовых 'схронов'. Но в 'чистых зонах' на снимках тоже что-то фонит. Мы все никак не могли понять, что это могло быть – просто потому, что на месте, как правило, ничего не находили. Ни прилипал, ни кукол, ни какой либо другой аномалии. На снимках просто фонила земля.

Старые пустыри, бывшие полуразрушенные дома – без системы. Без объяснений.

Я слишком долго думал над этим, я выучил на память названия всех улиц, где были 'чистые зоны'– в основном все, как правило, располагались в центре города – точнее рядом со старым центром – за бывшей крепостной насыпью или на месте давних маленьких деревушек и поселков что позже стали районами города.

У меня в голове прокручивались тысячи раз все названия. Но все равно до определенного момента ничего не складывалось.

Пока я, общаясь с Еленой Геннадиевной Задорожной об 'обезьяньих лапках', не услышал, как она в разговоре совершенно случайно упомянула из каких районов ее муж привозил артефакты и как именно он их добывал. В тот момент все и встало на свои места.

Она рассказала что муж был инженером– геодезистом, работал в местном НИИ, которому в свое время поручили провести разведку пластов земли в городе для того чтобы понять возможности постройки линии метро. Образцы почвы брались в различных районах и с различной глубины. Две 'обезьяньи лапки' попались почти рядом –в конце Пушкинской улицы– на месте бывших городских кладбищ.

Дальше – больше, еще одну окаменелость он привез с Холодной горы – а в прошлом там же было кладбище, а вот последнюю – она сама видела откуда и точно знает когда. В 1974 году Елена Геннадиевна, как корреспондент Вечерних Известий присутствовала при сбойке двух проходнических бригад, и сочиняла об этом статью. Фотографию памятного события ты, кстати, видел в ее доме. Так вот, она под землей была вместе с мужем, который ей и показал странные каменистые образования с необычными отростками, растущими просто в больших подземных залах то ли бывших катакомб то ли каких-то тайных ходов. Елена Геннадиевна сказала, что непонятная окаменелость была слишком большой – им удалось добыть лишь несколько маленьких кусочков. Так вот – место где это все происходило – метро в районе бывшего купеческого кладбища, которое снесли в тридцатых годах и поверху недопостроили городской стадион.

Понимаешь, Ян. Все окаменелости взяты с мест старых городских кладбищ. А все бывшие кладбища лежат четко в белых зонах. Может в этом и разгадка? Помнишь, как споры сползались к окаменелостям, тянулись к ним, кристаллизировались, но вокруг окаменелостей было пояс свободный от спор – они очищали пространство. Может так и в городе, благодаря этим окаменелостям, и образовались чистые зоны?

Надо это проверить. Но, сам понимаешь, кроме мага – никто не увидит происходящего. Никто не увидит спор и не будет видно фонит пространство или нет. Мне нужен маг, чтобы найти эти окаменелости.

– Погоди, – остановил я Второго, хоть и не хотел перебивать.– Нестыковка. Ты же когда-то рассказывал про кладбище, на котором жил прилипала, питающийся серой энергией тления.

– Вот именно. Не стыковка. Я тоже об этом же и думал. А после до меня дошло: нам нужны не новые кладбища – там, где тела еще фонят,а старые – совершенно пустые. Там где от тел практически ничего не осталось. То есть, нет энергетики, на которой могли бы развиться прилипалы. Я нашел старую карту города – еще за конец 19 века и, сравнив с современной, отметил наиболее вероятные места. И все равно, получается, что кладбищ старых много,а про феномен с артефактами до момента обнаружения их у Задорожной никто не знал. Следовательно, должен быть еще какой-то секрет. Если бы я его знал, я бы сам собрал все нужные данные. Но я не маг, Ян. Я не могу точно сказать, где именно можно найти окаменелости, но по-крайней мере подскажу, где искать. Если мы найдем артефакты, то одним ударом убьем сразу несколько зайцев. И Аленке поможем и разгадаем тайну белых зон.

– Будем рыть старые могилы?– мрачно спрашиваю я, достаточно четко представляя, как мы со Вторым с кирками на плечах, в лунном свете, топаем, по заросшей чертополохом и лопухами, тропинке кладбища.

Второй глубокомысленно вздыхает и молчит. Я понимаю, что то, что нарисовало мое воображение, может оказаться настоящей реальностью.

– Участвуешь?– еще раз переспрашивает Второй.

Деваться мне по большому счету – не куда. Я же сам предложил идею. Тем боле что доводы – мне совершенно не кажутся бредовыми, а на оборот. Сравнивая поведение спор при артефактах, на высохших телах и в обычном состоянии – подобные выводы, как ни странно сами напрашиваются.

– Участвую– отвечаю я. И думаю наперед о том, что если вдруг теория Второго подтвердится и мы найдем и объяснение и новые окаменелости, которые могут быть артефактами – от меня тоже будет хоть какой-то толк в этой жизни.

– Если мы найдем артефакты, они могут действительно смогут помочь Алене?

– Смогут. Сам же видел как паразиты на 'обезьяньи лапки' реагируют. Только артефакт должен быть большим и сильным, чтобы ему не мешал внутренний свет мага.

Я киваю в ответ. Я действительно видел, как прилипала оставлял ауру и двигался к теплу артефакта.

– Так что заключаем джентльменское соглашение?– спрашивает у меня Второй.

Я протягиваю ему руку и наша первая сделка о работе вне Клиники и без Клиники вступает в свои права. Теперь мы равноценные партнеры.

На обрыве сидим долго. Я сморю на солнце, на небо, на чернеющий вдалеке лес, на бирюзовую с серебристыми отблесками речку. Была бы моя воля я бы так и остался бы на этом обрыве лет на 20. Построил бы себе хижину и целые дни проводил наблюдая за окружающей красотой. Как умудренный годами какой ни будь японский сенсей.

– Второй, а как ты думаешь, если у нас все получится и… Аленка выздоровеет, я смогу послать Клинику к черту и уехать на дальний маленький хуторок, чтобы жить в тишине и спокойствии? Меня отпустят?

Он как то неопределенно улыбается, трогает рукой теплый песок и после долгой паузы отвечает:

– Знаешь, если все получится и эта история закончится хорошо, я даже вручу тебе ключи от отдаленного хутора и буду (если пригласишь, конечно) в гости с продуктами и алкоголем приезжать на выходные. Только…

-Что?

– Ты через неделю жизни на природе даже с твоей любовью– волком завоешь, а через месяц будешь у Петровича в кабинете новое задание выпрашивать. Я же по тебе вижу, что ты уже на адреналине и, как бы ты не старался, спрыгнуть с этого допинга не реально.

Я слушал, но не верил Второму. Я же не такой как он. Я же как-то жил почти 30 лет без ночных погонь и перестрелок. Я смогу по-другому. Тем более у меня действительно есть с кем. Я люблю Аленку – как это ни банально звучит. Но…Если я сам в это верю и сам это понимаю– то, наверное, все таки любовь– это правда. Не такая, как в кино и сериалах. Без бешеной страсти и битья посуды. Тихая и спокойная. Понятная любовь, уютная и домашняя.

А сейчас эта любовь лежит в больничной палате и …

Дальше додумывать не хотелось. Я запретил развивать мысли в этом направлении, четко себе сказав, что у нас с Аленой все будет хорошо. Что она поправится и ей просто нужно время. Все. Тема закрыта. Я ей в любом случае постараюсь помочь. Но жаловаться и причитать заранее не буду. Потому что я точно знаю– с ней все будет в порядке. И по другому быть не может. И я дождусь, я привезу ее в какое ни будь такое место – пусть даже на тот самый обещанный Вторым хутор и, не откладывая на долго, просто предложу стать моей женой. Потому что я хочу быть с ней вместе. И нас впереди ждет целая огромная жизнь. Только никому кроме Аленки я об этом не скажу. Даже Второму. Чтоб не сглазить.

– Пора собираться?– спрашивает Второй, смотря на то, как я допиваю последний глоток вина. Он к алкоголю так и не притронулся.

Я киваю в ответ. Мне неожиданно становится почему-то спокойно. Вся нервотрепка ночи, все напряжение после пары часов единения с природой (и бутылки портвейна) ушли практически без следа. Осталась только горечь. Как послевкусие от вина.

Возвращаться в город катастрофически не хочется. Вспоминается сразу все – и мертвый Грек, и изуродованный Женечка, и намечающаяся разборка с Тарасовым. А то, что шеф оперативников пригласит к себе, стоит только на порог заявиться – сомнений не оставляет. Оправдываться, отчитываться, объяснять по сотому кругу. Бррр…Не охота.

Второй в очередной раз словно читая мои мысли (вот наверное реально все на морде лица у меня написано) говорит.

– А ты не хочешь гриппом поболеть– дней десять? Я если что мед. братом могу поработать. Только с Галиной Николаевной придется договориться на коробку Вечернего Киева. Но она женщина умная – поймет. А мы тем временем все исследования и закончим.

– А так можно? – мне действительно сейчас не до досмотров и плановой работы. И нам со Вторым нужно просто время для поиска. А после обычных заданий ни сил ни желания у меня почти не остается.

– Можно. Маги тоже болеют.

Больным притворялся я знатно. Кашлял в трубку так, что Станиславский бы оценил. Итогом было напутствие от Тарасова– пить калину-малину и цитрамон, и от Галины Николаевны – не сильно тянуть с выздоровлением.

Второй набросал лично для меня план схему старых кладбищ. Очень подробно расспросил об увиденном в прошлый раз энергетическом пятне. Второй, наверное, слишком жалел, что не видит мир так, как его видят маги. Но я старался описать и обрисовать как можно точнее и ярче. Чтоб даже человек без дара понял, что именно происходило.