Текст книги "Второй (СИ)"
Автор книги: Татьяна Дзюба
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)
– я вот подумал, вы там про какую-то иномарку говорили и хромого в дорогих туфлях. И фургон. Так я таких людей несколько раз по кладбищам видел. Я из далека наблюдал. Они еще больше чем вы на баньдюков походили. И с кладбищенским начальством за ручку здоровались.
Вот вам и сказка на ночь, подумал я. Спокойно уснуть таки не получалось.
Второй скрипнув диваном судя по всему приподнялся на локтях и спросил у Мельника.
– Ты их давно видел?
– Нет, пару дней назад. И, еще раз, неделю назад. Я почему и вспомнил– странно было одних и тех же людей на разных кладбищах наблюдать. Я же обход территорий совершал. У меня есть список могил за которыми я слежу– за деньги, понятное дело. Так я вообще подумал может они мои конкуренты. А потом присмотрелся – такие серьезные люди вряд ли мой бизнес делить будут. Им другое надо. Двойные могилы например для того чтоб тела спрятать, ну или наоборот. Свежие трупу понадобились. Сейчас же извращенцев полно…
– а описать этих людей сможешь? Как выглядели, машины, может быть ты номера заметил.
Мельник молчал. Пауза тянулась слишком долго. Почему-то больше было похоже что он заснул чем задумался. Но наконец он ответит.
– описать не смогу, а приблизительный портрет нарисую. Я в Ялте художником портретистом на набережной подрабатывал. Мне с карандашом проще обращаться чем слово изысканиями заниматься.
– так ты и рисовать умеешь?– ахнул Второй. В Мельнике, похоже, сидела недюжинная гора талантов, заботливо зарываемая алкоголем и разгульной жизнью.
– Ну да, я же как это…Как в мультике. Еще и на машинке вышивать могу. Вот в молодости…
Но я уже не в силах был бороться со сном и заснул так и не дослушав рассказ о молодости. Пусть у
Второго уши болят. Он же его в гости привел.
Портреты и наброски были готовы к обеду. Пока я возился на кухне с тем, чтоб из того что недоели вчера, соорудить хоть что ни будь съедобное, Второй чертил схемы и вносил правки в свои записи, а Мельник как раз успел отрисовать достаточно реалистичные лица.
Я когда посмотрел на наброски сначала не поверил, а после ахнул.
С белых листов бумаги на нас смотрели вполне узнаваемые Егор Петрович и Тарасов. А еще на одном рисунке рядом с машиной ( Тарасовской Тойетой) стоял изображенный в полупрофиль, сгорбленный, в плаще, но тоже достаточно узнаваемый господин Задорожный собственной персоной.
Заглядывая мне через плече, Второй присматривается к картинке и я слышу как он сквозь зубы матерится.
Мы с Мельником переглядываемся и оборачиваемся к Второму.
Он молча забирает рисунки. Складывает их сначала по полам, после еще раз и кладет на дальнюю полку над под лестницей.
– Об этом забыли.– выдает неожиданно он. Второй хмур и зол. Я вижу как он начинает заводится.
– Но почему?– пытаюсь прояснить я ситуацию.
– Да потому. То что в этом деле кто-то из Клиники был замешан и ежу понятно. Кто еще на кладбище кукол бы привез. Но Старик и Тарасов…Это очень серьезно.
– так давай пойдем к ним и спросим, пусть объяснят что происходит…
– Ян, ты дурак, да? Ты у кого объяснения спрашивать будешь? Да тебя выпрут из кабинета еще только заикнешься про то что видел. Да и меня судя по всему тоже. Старик похоже специально из города отправлял чтоб я меньше вопросов задавал.
Мельник озадачен.
– Эти баньдюки ваши знакомые, да? Мы со Втором киваем головой.
– так че, вы выходит тоже?
Точно также синхронно отвечаем – Нет.
Мельник почесывая макушку смотрит на нас и говорит.– Ну и ладненько. Вам – верю. Так мы сегодня завтракать будем или я пожалуй домой пойду?
Реакция у мужика на новости потрясающая. Другой бы уже из Берлоги бежал а этот отыскав на столе половинку соленого огурца и горбушку хлеба сидит, в телефоне ковыряется, и трескает за обе щеки.
Второй меряет шагами помещение. Я не мешаю. Он так думает. Ему так удобнее. Удивляюсь тому что у него по полу еще дорожка не протоптана.
-Так. – говорит Второй. Мы молчим. Ждем продолжения.
– Планы не меняются. Наоборот. Будем делать пятилетку за три года. Цель та же. У нас осталось четыре объекта. Работаем круглосуточно. На глаза старику не попадаемся. Ищем артефакты. Как только будет какой-то результат– я сам с ними пообщаюсь. И вообще– я осторожно спрошу над чем он работает. И зачем ему нужен Задорожный.
– понятно. – отвечаю я.
Мельник кивает головой– Ничего не ясно. Но вы же мне за работу заплатите? Только чур– поэтапно. А то грохнут вас ваши приятели, а я снова без копейки останусь.
Перспектива того что грохнут– меня уже как-то не пугает. Я привык наверное. Второй тоже только морщится.
– Не грохнут. Мы сами с усами…
***
Через два часа уже на маршруте. Среди бела дня разъезжать по городу непривычно. С учетом того что на мне снова бронник и 'волшебная' бейсболка– жарко, душно и неудобно.
Мы со вторым сидим в машине. Я усиленно потею– в середине мая под 30 градусов в полдень а на мне столько всего надето. Мельник с врученными деньгами отправлен в ближайший МакДональдс. Взрослым мужикам питаться хорошо надо – а в берлоге едва на легкий завтрак хватило. Банка килек в томате извлеченных из загашника и остатки черного хлеба не сильно способствовали улучшению настроения.
Сидя в машине боюсь только одного( умереть о теплового удара– не считается) чтоб кто ни будь из оперативников разъезжающих в свободном поиске не засек Опель Второго и не настучал руководству. Влетит за мнимую болезнь так что мало не покажется. По этому окно не открываю и варюсь уже в собственном поту.
– Второй ты бы хоть кондиционер в машину поставил– пытаюсь шутить я. Но Второй непоколебим. За утро у него три разговора со всем руководящим составом было. Я слышал. Старик его в Клинику требовал. Говорил что слишком много работы и нет смысла переводить время на меня. Тарасов требовал вернуть меня на маршрут как можно скорее– слишком много дел. А Гия настаивал на том чтобы Второй с ним наконец-то занялся планами районов и требовал от Второго проработке по схемам.
На все требования Второй отвечал полным игнорированием. Старику сказал что меня он одного не оставит. Итак слишком много эксцессов было. Тарасову ответил что пока я в порядке не буду он меня на маршрут не выпустит. А Гие сказал что все наработки есть у Старика и Тарасова. И что сейчас он только магом занимается. Первый раз за все время я с благодарностью подумал о том что у меня телефона нет. А то я бы точно отказаться ни от чьего предложения не сумел.
Но звонки на этом не закончились. Второй сам поинтересовался у Гальцева что с Сашкой и как идет обследование, заставил дать телефон непосредственно мальчику и пообещал тому как только его из больнички выпишут сводить в зоопарк вместе с дядей Яном. Перспектива сходить хоть куда ни будь меня обрадовала. Но больше обрадовало другое. Последний звонок был Аленкиному врачу. И я смог тоже позадавать вопросы. Я же не видел ее уже больше недели. И хоть мне каждый день передавали что все в рядке то есть без изменений. Но одно дело слышать это от посторонних людей, а другое непосредственно от лечащего врача. Врач сказал что состояние стабильное. Тяжелое, но стабильное. Но в таком искусственном сне она не сможет быть долго. Я все это знал и без врача. И все что я делал сейчас было только для того чтобы помочь Аленке. У каждого из нас был свой мотив. У меня он был слишком простой и банальный. Я не умел думать как Второй за все человечество. Да и не хотел. Мне хватало мыслей об Аленке. Они и так меня с головой накрывали. Все человечество я бы точно не вынес.
Мельник появился минут через 20. С двумя полными пакетами вредной, но такой вкусной еды. Откуда пристрастие к гамбургерам и к картошке фри у меня было совершенно не ясно. Когда я еще нормально передвигался сам по городу я не помнил особенную тягу к подобным заведениям быстрого питания.
– Ходим по бывшим могилкам при свете дня и никого не боимся?– уточняет диспозицию Мельник доедая последний пирожок с вишней.
– Бегаем, а не ходим. Некогда ходить. Все очень быстро. Ты показываешь Яну место, он смотрит и действует по ситуации: говорит– или копаем или исчезаем.
– окей. Только мне одно не понятно, а чего вы именно чумные кладбища выбрали?
– в смысле?
– ну, те места куда надо ходить – это места бывших чумных кладбищ. По вашей схеме. На Молодежной– возле бывшего Храма исцеления, на Севере возле легочной больницы для малоимущих. А сейчас пойдем туда где лет 200 назад были чумные бараки ну и соответственно захоронения. И стадион кстати построен на костях старого кладбища святого духа. Там было много могил умерших во время эпидемии чумы.
– В городе была чума? Я думал это истории про средневековую Европу.
– эх, вы. Такие вещи даже в школе учат. Взрослые образованные люди. В 1738 году с юга занесли в город чуму. Началась первая эпидемия. Чума погубила тысячи людей. Хоронили судя по архивам рядом с Собором. Там часовня была в память жертвам эпидемии. Так что вы бы поосторожнее лопатами в случае чего махали. Надо понимать где копать и что искать. А то такие находки могут быть… У меня вот кореш узнал случайно из архивов про одно из таких мест и решил с металлоискателем вещички старинные отрыть. Чумных да холерных хоронили со всем имуществом да личными вещами. Кто ж снимал бы? Вот он одну такую могилку братскую и копнул. Кто его знает чем от там надышался– но чумной микроб в земле сотни лет лежать может. Короче– помер кореш. Быстрой и страшной смертью. У него вместо головы кокон черный вырос. Я видел. Страшно. Так что я особо не рискую. Меры предосторожности нужны. Вы б тоже хоть респираторы какие захватили.
Чем больше общались с Мельником тем больше нового узнавали о таком знакомом городе. Про чуму я никогда не думал. Не связывалась она у меня в голове даже с историей. Вот так действительно дороемся до непонятно чего. Изыскатели древностей.
Второй задумчив.
– Да, на счет респираторов, явно не лишнее. А вот насчет кореша с коконом. Думаю я что он не чумную могилу отрыл, а нашел старый схрон прилипал. – это уже реплика в мою сторону.
Я конечно соглашаюсь. С черным коконом на голове– стопроцентная кукла в процессе заражения. После таких вот рассказов ни рыть особо ничего не хочется, ни в старые подземелья лезть. Кто его знает какие там действительно еще тайны скрываются.
– ладно, по коням. Бегаем. Смотрим. Действуем по ситуации.– говорит Второй.
То место, куда привез нас Мельник ни на какое кладбище не походило совершенно. Огромный корпус старой построенной еще в 20 годах прошлого века поликлиники. За поликлиникой парк и какие-то подсобные строение. Может бывшие хозяйственные постройки, может лаборатории. Сейчас понять уже сложно было. Все полуразвалилось, заросло буйной зелень. А еще дальше за покосившимся и провалившимся бетонным забором виднелись улицы поселка.
Мельник в роли гида убедителен.
– чумная застава была где-то здесь. Кирпичная башня с дозором, который проверял всех входящих в город с юга. Подозрительных оставляли на карантин в бараках и хоронили рядом. Все на вот этом участке земли.– говори он, показывая на пространство от самого задания поликлиники к далеким улочкам.
Второй сверяется с картой.
-Белая зона не четкая. Кукол видели и вон там– жест рукой в сторону поселка, –и ближе к проспекту. А здесь действительно пусто.
Мельник ходит по заросшим травой полянам.
– ничего не осталось. Ни плит, ни следов могил, ни старых памятников. Снесли тут давно все. Но кладбище точно здесь было. И периметр небольшой.
Я понимаю, что сейчас мое время в чернокнижника играть. Включать дар днем в центре города ой как не охота. Хоть Второй и уверяет, что тут белая зона, но глядя на все запустение и разруху, к тому же наслушавшись о том, что надо ходить почти по костям – не по себе становится. Но ничего не поделаешь. Ладно. Стишок для настроя сегодня про 'десять негритят'– вполне подходящий под действие.
Я развожу руки в сторону, запускаю дар и ловлю исходящую энергию.
А фонит знатно. Сильно так фонит. Кончики пальцев покалывает. Окружающее пространство меняется. Я вижу уже не просто отдельные строения, а всю световую доступную мне палитру.
И главное земля сияет. Сильно сияет. Только… Искаженно как-то. Пока не понятно в чем подвох.
Я пытаюсь сконцентрироваться на поиске артефактов. Мне кажется что видеть я их должен, как большие четкие предметы. Не пыль и рассеянный свет. А наподобие самородков в золотоносном слое. Целостные куски.
Первое такое включение я нахожу уже минут через десять после сканирования.
– Второй, вот в этом месте что-то есть. Большое – светится. Давай копать, что ли. Тут не глубоко – с пол метра всего.
– с копать – обождем. Средства защиты прежде всего. Ты место отметь и дальше ищи.
С дальше начинаются проблемы. Мне становится плохо. В прямом смысле. Так словно у меня давление резко упал и силу всю отобрали. Я, не успев сделать и с десяток шагов в сторону поселка, как подкошенный, вдруг упал в траву.
Попробовал встать и не смог. Дышать было совершенно нечем. Я начал хрипеть, стараясь протолкнуть в легкие хоть глоток воздуха.
Второй подбежал ко мне. Начал трясти за плечи. Но я ничего не мог сказать. Перед глазами уже начали прыгать зеленые пятна. Еще бы с минуту и я бы отключился.
Второй, взвалив меня на плечи, потащил куда– то в сторону.
И только перешагнув какой-то невидимый рубеж, словно выбравшись из под воды, я смог вздохнуть. Закашлялся. Отдышался. Сил не было вообще. По ощущениям – будто с меня дар только что попытались выкачать. Я чувствовал себя полностью пустым. Без искорки внутри.
– ты чего? Что случилось?– Второй был испуган, растерян. Я потрусил головой.
– не знаю. Но я ничего не вижу. В смысле – дара нет. Нехорошее место. Там.– я с трудом подняв руку показал на прогалину, по внешнему виду ничем не отличавшуюся от всего пространства.
– как нет дара? –Второй даже сразу не понял.
– А вот так. – я прислушался к ощущениям внутри себя. Пусто. Все словно вспыхнуло и сгорело. Я
попытался еще раз подняться и не смог. Не было не только дара. Обычной силы не осталось.
Немая сцена.
Мельник держится чуть в стороне, не предпринимая никаких действий. Второй сидит рядом в траве и молчит.
Я лежу. Смотрю в небо. Солнце светит в глаза, приходится щуриться. Время вокруг замерло.
Все понимают, что нужны хоть какие-то действия. Но мы, словно, попали в густую патоку и все действия, движения, мысли слишком сложны, слишком тягучи.
Я изредка поглядываю на оставленный в сторонке ориентир. То самое место, где мне удалось рассмотреть что-то напоминающее артефакт.
Второй перехватывает мои взгляды, но с места не движется. Тишину нарушает Мельник.
– товарищи,так мы будем копать или вы загорать пришли? В принципе у меня оплата почасовая лично я могу и подождать. Но кто-то спешил?
Его слова разрушают накинутую пелену бездействия. И время снова движется в своем обычном темпе.
– Ты сидишь здесь и не вмешиваешься– дышишь и смотришь, – говорит мне Второй. Вмешиваться я не могу априори. Но соглашаюсь. Кивок получается слишком болезненный. Второй идет за лопатой. Мельник подходит чуть ближе. Смотрит на меня более внимательно.
– Ты парень в энерголовушку попал. Так раньше кладбища от мародеров защищали. Я читал. Только ни разу не видел, как оно действует.
Объяснения конечно радует. Но лучше б о таком заранее предупреждали. Это не энерголовушка, по ощущениям – по мне дорожный каток проехался.
– Это проходит? – с призрачной надеждой спрашиваю я
– ну…наверное. Я почитать могу. С обычными людьми так точно все в порядке было бы, но я ж видел. Ты особенный. Этот– экстрасенс. Вот тебя и зацепило.
– Пол метра, пол метра,– ворчал Второй, раскапывая сухую спрессованную почву. Работа давалась тяжело.
Я так же – полусидя, полулежа – наблюдал за процессом в сторонке. Мельник курил сигарету.
– Поговорку знаете?– спросил он у Второго – Никогда не надоедает смотреть на три вещи. Как горит огонь, как течет вода и как работает человек.
Я ухмыляюсь, слушая это. С чувством юмора у Мельника все в порядке. Второй копает долго. Мне уже даже начинает казаться, что он ничего так и не найдет. Кто его теперь знает, что мне привиделось. Проверить то не реально. Для меня сейчас окружающий мир такой же, как и для второго и для Мельника. Обычный. Без света и искр.
Среди увеличивающегося холмика земли появляются разные находки. Обломки какой-то плитки, ржавые железки, черепки. Но ничего даже отдаленно напоминающего артефакты по внешнему виду нет. А вдруг то, что светилось– выглядит совсем не так, как «обезьяньи лапки»в коллекции Задорожного.
Но вот из недр на свет божий извлекается нечто. Я даже не знаю, как именно назвать то, что достает Второй. И сразу становится понятным, что это именно то, что искали. Плотное, словно переплетенные корни, как фрагмент кораллового рифа образование. Окаменелость.
– и вот эту гадость вы искали? – удивленно спрашивает Мельник.– я-то думал, будет клад какой-то.
– А вот это– покруче, чем клад. Знаешь – типа корня женьшеня.
– Тю. Так бы и сказали что вы колдуны. А то шпионы, бандиты… Теперь все понятно– и почему по кладбищам бегаете, и зачем вам землица из проклятого места, и корень вот этот. А я чую, все время ты Янка магом называешь. Думал, может кличка такая. А оказалось в прямом смысле.
У меня даже с полным отсутствием сил чувство юмора не отбило. Я начинаю тихо гоготать. Колдунами мы со Вторым еще не были. Надо будет запомнить на будущее.
Второй стаскивает рубашку и аккуратно заворачивает в нее артефакт. Он отдает находку Мельнику, просит забрать лопату и идти к машине. Сам же подходит ко мне.
– Легче не стало, бродяга?
– Нет, – я качаю головой. Это, наверное, единственное, что я могу делать достаточно безболезненно. Тело ломит. Каждый сустав начинает выкручивать.
– Ну, тогда я применю обычный способ транспортировки. Надо ехать в Клинику. Другого выхода нет. И ископаемое отдадим и тебя надо под надзор врачей.
Я вижу, что ему не слишком охота возвращаться. Но делать действительно нечего. Кто же знал, что так получится. На ровном месте и такое…Как я не заметил?
Глава третья
Как там в романах обычно пишут – прошло трое суток, а жизнь главного героя за это время радикально изменилась.
Я действительно жил как в романе. Только надо было понять какой жанр у романа. Дар так и не вернулся.
Это было самым важным. И самым болезненным. Я даже не думал, что буду…жалеть. Я, если честно, еще не верил. И хоть и Гия, и сам Варава– самый главный специалист всей Клиники по энергетике, привлекаемый только в очень необычных случаях, подтвердили, что у меня действительно слишком пустая оболочка. Обычная аура. Без пиков всплесков и сияния.
Вот так в пол минуты я снова стал обычным человеком. Рядовым. Таким же как все.
И, как только они вынесли свой вердикт, изменилось все. Отношения, разговоры, действия, задачи, цели. Изменилась жизнь.
Я сидел во дворе санатория в маленькой белой беседке увитой плюющем, смотрел на синее синее майское небо и …не знал что делать. Не знал куда идти и чем заняться. Я стал никому не нужным. И совершенно бесполезным.
Я сидел под открытым небом, без бронника, без защиты и непокрытой головой. Рядом не было никого. Меня не охраняли. Не было больше нужды в этом.
Старик сказал, что пока Аленка не поправится, я могу жить в Бункере, но сам должен понимать, что смысла находиться под землей нет.
Второго я не видел вообще. Я не знал, куда его дели и куда заслали. Но в санатории после того как он привез артефакт и передал его в лаборатории а после доставил к лекарям меня его никто не видел.
Мной вначале занималась целая лечебная бригада, но после того как сняли спазм, и убрали боль, и увидели, что дара во мне нет– оставили для профилактике в клинке и просто выписали через сутки на волю.
Старик позвал к себе в кабинет. Обстоятельно расспросил о том, как и где мы раздобыли окаменелость и как меня угораздило потерять дар, тоже перестал проявлять интерес.
Про находку на закрытом кладбище, еще условившись со Вторым, решили не рассказывать ни при каких обстоятельствах до выяснения всех подробностей.
Про мотив поиска окаменелости Старик понял. Он видел все, что творилось с Аленкой. И видел, что я пытался сделать. Мне пообещали попробовать вылечить ее с помощью нашей находки.
Но…Не было ни криков, ни лекций о неправильном поведении , мне даже не влетело за то, что я, обманув всех, притворившись больным, со Вторым искал артефакт. Старик ни сказал по этому поводу ни слова. Словно, я для него уже не имел никакого значения, никакой ценности.
И только в конце разговора– для меня совершенно непонятного и не вписывающегося в общие прежние правила, добавил приблизительно следующее.
– С магами такое бывает. Свет– это дар. Как он приходит никто не знает и как он исчезает не понятно до сих пор. Я тоже был магом. Я помню как это после того как ты видел мир не необычным и слишком разнообразным снова вернутся к тому что было. Но…Ян, для вас это самый лучший выход из сложившейся ситуации. Так проще и так легче. Вы еще не привыкли к новой жизни. И никогда не принимали Дар как награду. Он для Вас был обузой. Я видел и понимал. Вам было слишком сложно. Вы бы не смогли вытянуть всю ответственность. Вы слишком не приспособлены как для дара, так и для жизни обычного мага. И адаптироваться у вас так и не получилось.
Второй пытался все сделать для того чтобы сгладить все ваши промахи и минусы, пытался направить вас в нужное русло и по работе и в вашей обычной жизни как мага. Но даже у Второго это плохо получалось. Так что – я даже рад, что теперь вы снова сможете вернуться в свою нормальную жизнь. Вам же там было комфортно и хорошо. И кошмар – а вы воспринимали работу в Клинике именно как кошмар, наконец-то закончился. Так что я поздравляю вас, Ян. Вы, конечно же, получите хорошую денежную компенсацию, плюс на вашем счету за время операций и досмотров накопилась достаточно приличная сумма. Так что это даст Вам возможность вернуться к обычной жизни с максимальным комфортом. Но остаться в Клинике я вам не предложу. В этом не смысла ни для вас, ни для нас. Для вас как для специалиста – работы по профилю нет, а держать в клинике сотрудника с непонятными обязанностями и задачами в мои планы не входит. Это слишком накладно и дорого.
Так что если совершенно случайно Дар вернется – милости просим. Я лично возьму вас под свою защиту. Но без дара…
На вот такой достаточно непонятной и непростой ноте разговор был окончен. Но я не был огорчен словами Старика. Напротив.
Я навестил Аленку, мне сказали, что после применения артефакта она идет на поправку и, буквально в ближайшие несколько суток, ее будут выводить из искусственной комы. А после, если не будет осложнений в течении недели, я смогу забрать ее домой. Я кивал в ответ. Радовался, конечно. Радовался сильно. И все равно, еще не верил, что история со мной с даром закончилась так вот– быстро и просто. Меньше чем за минуту.
В первый вечер после окончательного вердикта я, сидя у себя в комнате, по инерции еще, закрывшись на два замка, вдруг разревелся, как мальчишка, не понятно от чего. В голове у меня мысли были только о том, что я снова могу делать столько вещей, которые не мог позволить себе, которые делать было не просто страшно, а смертельно опасно.
Я плакал и думал о том, что как же я ходу просто пройтись по ночному городу, в обычной одежде без бронежилета, без пистолета, без ножа на поясе. Что я смогу купить мобильник и беседовать с кем угодно целыми часами и мне не надо будет пугаться неизвестных вызовов и новых абонентов, что я могу хоть завтра купить себе путевку в любую экзотическую страну и, взяв Аленку, уехать далеко-далеко на край света. Что я снова могу все, что я любил делать раньше. Бродить, дышать свободно, быть сам, без постоянного присутствия чужих людей. Что я не буду видеть черных коконов и иссушенных тел, я не буду видеть, как в небо поднимается черный рой и пух кружит над землей. Я не буду видеть, какую опасность несут прилипалы для обычных людей, я не буду думать за все человечество. Мне не надо это делать. Я снова могу заботиться только о себе. Сам. И мне не надо будет, просыпаясь по ночам, судорожно вспоминать, сколько новых могил прибавилось на моем личном персональном кладбище. Я смогу жить нормальной жизнью. Своей собственной.
И от всех этих мыслей мне было настолько хорошо и так радостно, что я чувствовал себя словно ребенок, которому вернули веру в чудо. Такого подарка мне не делал никто. Потому что с моим счастье мподарки всегда доставались кому-то другому. А тут счастливый лотерейный билет выпал почему-то мне.
В общем три дня я радовался. Радовался и не верил, что все действительно закончилось. И первый раз, выходя во внутренний двор санатория и гуляя, еще с огромной опаской, по саду, я продолжал поджимать плечи и, внутренне напрягшись, ожидал резкого окрика об опасности. Но ничего не происходило. Небо было синее и безоблачное, солнце золотое и на меня никто не охотился. Потому что больше меня не видели. Я перестал быть опасностью и добычей. Я снова стал просто человеком.
Новостью хотелось поделиться. Причем срочно. Я и рассказывал ее всем подряд. Но реакция у народа была совсем не такая как я ожидал. Ребята из оперативного отдела почему-то сочувствовать начали и говорить, что все еще до конца не ясно и дар вернется. Близнецы (вот уж кто точно завидовать должен был) жалели. На мою реплику о том что – все же хорошо, можно больше не играть в магов – Оля обиделась, а Коля добавил в ответ – ' мы вообще-то не играли. Это такая работа, Гарда. А не игрушки'
А Аэма, та вообще всплеснула руками и чуть ли не запричитала – типа, как же ты Ян жить то будешь дальше.
А я не понимал того что вокруг происходит. У меня не было вопросов 'как я буду жить' и 'что я буду делать'. Мне было все очень ясно и понятно. Ем более после того как я услышал сумму компенсации, которую мне на кредитку кинули. Я даже присвистнул. Мне реально хватало даже квартиру купить. И еще чуть-чуть бы осталось. Вот так за 10 месяцев работы я смог заработать столько сколько за всю жизнь не получалось. И самое интересно, что смог не только заработать, а еще и потратить в свое удовольствие удастся. Даже если не квартиру покупать, а, например, сыграть свадьбу с Аленкой, такую чтоб все обзавидовались, чтоб невеста в белом платье с какой ни будь жутко дорогой дизайнерской фатой и жених тоже под стать был, чтоб кукла на капот машины…Стоп. Слово 'кукла' мне резанула сознание и от этого все мои мечты как то дзынькнувши, разлетелись.
А вот мысли после эйфории и последующей историки пошли совсем по другому пути.
'Куклы' на капоте мне точно не надо. Да и вообще – хватит с меня всего этого– пуха, плесени, зародышей, кукол, прилипал. Уезжать надо далеко из этого города. Чтоб жить можно было тихо и спокойно. В любой другой город, в любую страну – но подальше из этого кошмара.
И Аленку увозить. У нее Дар. Пусть и не такой как у меня (был). Но тем не менее. Второй раз того что с ней случилось я точно не переживу. Тут хоть бы забрать ее домой по нормальному и постараться забыть то, что было.
Жить в городе и знать что рядом прилипалы – не могу. Все время боятся подхватить заразу, даже не видя, не ощущая ее – не хочу. А выбросить из головы и забыть о том, что было – не получится.
Второй так и не объявился. Я пару раз звонил ему на трубу, но в ответ было раздражающее' абонент не может принять ваш звонок, перезвоните позднее'.
В конце третьих суток в санатории Старик попросил освободить жилплощадь. Прямым текстом. Мол, смысла прятаться не Магу под землей нет, а в санатории для родственников пациентов есть места только в местной гостинице.
Гостиница, двухэтажное светлое здание из стекла и бетона в самом центре парка, была отстроенная совсем не давно, именно для приема близких и родственников тех людей, которым 'посчастливилось' с паразитом в ауре угодить в палаты интенсивной терапии.
Я попытался договориться на счет аренды маленького номера и если честно крякнул от названной суммы в у.е. за сутки. По моему, на курортах в Турции расценки на проживание были на порядок дешевле. А я все думал, откуда такие доходы у Клиники.
А вообще – странно было начинать нормальную жизнь. Все надо было делать самостоятельно и словно учится заново. Завтрак обед и ужин были теперь только моей собственной заботой, быт хотя бы в самом примитивном понятии – тоже.
Вечером третьего дня напросился с Акимовым в город. Мне хотелось просто пройтись самостоятельно по улицам, в парк сходить в кино. Я вычитал, что Киноцентре как раз премьера новой части Стартрека.
Акимов высадил меня у конечной станции метро и, пожелав хорошо развлечься, уехал на задание к своей группе.
В первом же киоске я купил себе мобильник, даже не приценяясь и не выясняя технических параметров. Главное – чтоб звонил, было основным критерием.
Набрал еще раз Второго. Но снова без ответа. Купил в автомате билет на метро. Проехался в центр. Зашел сначала в любимую ранее пиццерию и заказал себе половинку 'маргариты' и пиво. Сидя под цветным зонтиком на набережной и смотря на суету народа, вслушиваясь в шум и гомон большого города, понял, что слишком соскучился по всему этому. Что очень давно мечтал так вот посидеть никуда не спеша и просто наблюдать за происходящим.
После прогулялся в городской парк, постоял, посмотрел на Каскад, фонтаны и закат. Вернулся к метро,проехался к знакомому с детства кинотеатру, купил билет на последний сеанс и, сидя в удобном велюровом кресле, посмотрел новые приключения с любимыми героями.
Где-то в середине фильма, словил себя на мысли, что в сюжете не хватает динамики, а приключения достаточно скучные и спасают положение только спецэффекты. Появилось желание главных героев для остроты ощущений с прилипалами познакомить. Интересно, как бы они вели себя в таких ситуациях?
Фильм закончился далеко за полночь. Пора давно уже была возвращаться в санаторий. Но вот как-то путей возвращения я почему-то не продумал. Идея взять такси и поехать за город заглохла в самом начале. Я адреса тупо не знал куда ехать. А мои судорожные потуги объясниться с таксистом нечем так и не закончились. Ехать в тьму-таракань без точных координат не согласились.
Но возможность провести ночь в городе меня как-то не пугала. Май. Тепло. Куча маленьких ресторанчиков и кафешек с караоке и дискотеками до утра.
После пятого коктейля, и спетой на пару с пышногрудой блондинкой «песней про зайцев», я понял, что реально уже устал. Хочу домой и спать. Причем все равно куда «домой». Хоть в берлогу. Даже если Второго и не будет, я знаю, где ключи и как бороться с сигнализацией.