Текст книги "Второй (СИ)"
Автор книги: Татьяна Дзюба
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)
-Свет – это хорошо – говорил он.– А что ни будь еще под ногами. Ну, в виде артефактов, чужеродных вкраплений, другой энергетики? Если там в земле лежат эти окаменелости, надо понимать, как их чувствовать – не тупо же копать яму 20 на 20 метров. Нас за осквернение могил к ментам заберут.
Копать землю Второй настроен был более чем решительно. Он действительно хотел найти мощи. Но я слишком скептически, наверное, был настроен. Я хорошо помнил свои ощущения в энергетической зоне
– там сверху точно ничего черного и фонящего не было. Там изнутри шел свет. Было чувство, что там не маленькие какие-то странные вкрапления, а большой пласт по размеру со светящимся участком.
Действительно, не копать же огромную яму для того чтобы понять что там светится.
Второй обложился старинными картами Харькова. По его отметкам – нам надо было проверить шесть кладбищ и два практически обрушенных подземелья. И метро. В смысле– то место, которое нам указала Елена Геннадиевна. Я лично был за метро. Попасть в подземные туннели мне почему-то представлялось намного проще, чем среди бела дня в центре города махать лопатами в поисках старинных могил.
Второй тоже больше склонялся к метро, тем более что у нас было почти точное место, где искать окаменелости. Но на всякий случай пытался сразу просчитать план действий, если изначальная работа будет напрасной.
– там же за столько лет с этим куском непонятного минерала могло что угодно произойти, все таки постоянный доступ людей. Кто его знает, как он вообще на живые организмы влиял. Может его уже по интуиции прикопали куда по дальше. Судя по кусочкам окаменелостей – неприятности они притягивали на раз.
– А если мы его найдем, как на поверхность принесем? Я, Второй, как то не думаю, что нам по туннелям предприятия государственного значения разрешат с булыжников в руках беспрепятственно разгуливать.
– Это понятно. Значит надо все устроить за время ночной смены и продумать пути к отступлению. В любом случае если что-то найдем, надо будет думать, как его транспортировать. В самом крайнем случае – позвоню Старику. Я думаю, что наградить нас, конечно, не наградят, но, если будет реальный результат, ни тебя за симуляцию не выругают, ни мне в очередной раз нотации читать не будут. Сам же знаешь– победителей не судят.
Я-то, конечно, об этом знал. Но, читая исторические книги и хроники, не раз убеждался, что победителей не судят только в начале, а вот чуть стоит страстям улечься, как бывшие победители выгребают по самое первое число.
По этому, даже призрачного права на ошибку у нас не было.
А Второму я верил. Если он сказал что есть шанс – значит, шанс действительно был.
Ночь была слишком темной. Тоненький еле заметный серп новой луны слишком уж робко выглядывал из-за туч, лишь иногда освещая окружающее пространство бледным мертвенным светом. Хотя…Картинка полностью соответствовала обстановке. Старое закрытое много десятилетий назад кладбище на бывшей городской окраине, а сейчас почти в самом центре города. Покосившиеся железные кресты, пошатнувшиеся памятники, заросшие могилы. Я никогда не думал – даже в детстве, что черт меня занесет ночью на кладбище. Я слишком боялся. Даже угроза прослыть 'соплей' среди одноклассников, в свое время, не могла заставить меня пойти в коллективный поход на погост у заброшенной деревенской церквушки.
А вот Второй смог найти нужную мотивацию. Второй кого угодно что угодно делать заставит. Но в этот раз – дело было не в манипуляциях и призрачных обещаниях. И ему и мне нужны были определенные вещи, которые мы могли найти только в старых заброшенных могилах.
Перебравшись через высоченный забор (если бы не Второй, я сам бы, точно, не одолел – я же не ниндзя), разобрав весь инвентарь и упаковавши по нормальному вещи, полностью готовы к походу по кладбищу. Но Второй ждет. И я даже знаю кого. Для экскурсии по старому кладбищу нужен был проводник. И такой человек совершенно неожиданно нашелся.
Нашелся случайно, еще во время первого похода по 'светящимся местам'.
Наш первоначальный план по поводу лабиринтов метро, немного претерпел изменений. А точнее погружение в подземные недра решено было оставить на чуть поздний срок. Для начала надо было понять, что именно искать и, есть ли вообще возможность, увидеть то, что мы ищем.
Вечером через пару дней изысканий, сидя за чаем (черным цейлонским, презентованным Второму от какого-то благодарного клиента)совершенно неожиданно и без подготовки Второй предложил 'скататься на Пушкинскую'. Я посмотрел на часы – в под девятого вечера разгуливать даже по давно перенесенному кладбищу, состоявшему из десятка почему-то оставленных могил – не особо хотелось. Но рутинная работа по вычитке карт и истории города, порядком поднадоела и хотелось просто размяться. Даже в качестве вечерней прогулки. Прикинув по времени, что на все про все уйдет, ну, максимум пара часов, быстро собравшись, выехали еще в первых сумерках.
– Место, где ты отлеживался, я найду быстро – говорил мне Второй, ведя машину по полупустым улицам. – Главное, что бы ты снова увидел сияние и смог определить от чего оно. Не может же земля сама по себе так фонить. То есть, задание для тебя, Ян, только исследование и сбор информации. Бегать, прыгать и в случае чего – стрелять, буду я.
Я скептически хмыкнул в ответ. Как правило, если Второй начинал бегать и прыгать, то мне приходилось заниматься тем же, ни на шаг не отставая.
Доехали быстро. Оставили машину на стоянке у самого Молодежного парка.
Второй глянул на меня,затянул лямку бронника и хлопнул по плечу. – Готов к приключениям, бродяга.
Я кивнул в ответ. Сказать, что мне очень сильно хотелось снова пройтись по темным аллеям, вспоминая, как я бежал в темноте, не разбирая дороги, напуганный, до чертиков, без малейшего представления как действовать дальше – не сильно жаждал. Но, вот то ощущение силы, которое я испытал, когда стоял в самом центре круга – хотелось прочувствовать еще раз. Я даже не знал– с чем это можно было сравнить. Не было у меня в жизни таких ощущений. Может, если бы я выиграл в лото миллион или же победил смертельную болезнь – я бы испытал нечто похожее. Но сравнить мне было нес чем.
К месту действия пришли быстро. Уже стемнело, но темнота была еще мягкая, позволяющая достаточно комфортно передвигаться.
Я, забормотав про ' наша Таня громко плачет…', включил дар посильнее. Огляделся по сторонам и
…И ничего не увидел. Не было никаких кругов света, не было радуги.
Глядя на мое разочарованное лицо, Второй уточнил: – Точно ничего?
Я кивнул в ответ. Огляделся еще раз. Место – точно тоже самое,вот и плита, за которую я запнулся, вот и вросшие в землю, наклоненные обелиски, но не было лишь сияния. Я, во всяком случае, ничего не чувствовал.
Выматерился вслух, но легче не стало. Уселся просто в траву. Второй пристроился рядом.
– Может, тебя водкой напоить, или в стрессовое состояние ввести?
– С даром все в порядке. Я вижу все всплески, я вижу твою ауру совершенно четко. Я даже вижу черные слегка фонящие споры…Вон, там земля ими слишком плотно усыпана. Но нет света. А был. И совсем не давно.
– Ладно. На нет и суда нет. Может для сияния магнитные бури на солнце нужны, или еще какие-то обстоятельства – теперь не узнаем. Поехали домой, а то ты сияешь слишком. Я чувствую.
Я поднимаюсь с земли, иду в сторону машины, тщательно обходя покрытое спорами пространство и
…
– Стой,– говорю я Второму. Спор тут быть не должно. Место было полностью чистое. Без вкраплений.
Свет все сжигал.
Второй достает из кармана взвесь осторожно присыпает указанное мной ближайшее скопление спор. Они шипят, тают, но не так ярко как обычно. Появляется чистое от пуха пятно земли. И вот тут-то я могу рассмотреть, что на том месте, где были споры – горят сейчас золотистым с красноватым, какие-то маленькие, словно спрессованные гранулы, необычные вкрапления.
– Это фонили останки – говорю я Второму, показывая горсть пыли.-Сколько кукол здесь взорвалось, пока ты тогда ночью шел меня спасать – три? Четыре?Коконы разлетелись спорами. А земля под ногами в этом месте вся в измельченных артефактах. Вот споры и не разлезлись по округе. А лежат себе тихонечко тонким слоем в спрессованном состоянии. Ждут активации.
– Пустого человеческого тела…– заканчивает мою мысль Второй. Он высыпает из кармана остаток соли, тщательно обрабатывает поверхность. Но большая часть пространства так и остается зараженной.
– Пойдем к машине. Надо додезынфицировать – не оставлять же такое количество спор на волю случая. А вдруг придушат кого-то и закопают. Представляешь, какой рой может получиться?
Возвращаемся к машине. На развилке аллеи я вижу место, где я встретил незнакомца, который не побоялся разворачивающейся за мной погони и позвонил Второму. Если бы не он…Не хочется даже представлять.
Корме соли Второй захватил зажигалку, а мне в руки дал бутылек с растворителем. Я так понял, обрабатывать место будем наверняка. Чтоб уж точно ничего не случилось.
Фонарики почти не разгоняют темноту, но мы уже нормально ориентируемся.
Пока Второй засыпает солью споры, я, точно также добросовестно, поливаю землю, резко пахнущей ацетоном, жидкостью. Он напоследок щелкает зажигалкой, вспыхивает легкое голубоватое пламя и …
За нашими спинами раздается грозный окрик
– придурки, ну какого черта вы делаете, как достали ненормальные с сатанинскими ритуалами. Оглядываюсь. Рядом в кустах виднеется черный силуэт. Человека не видно, но чувствуется, что он
настроен вполне решительно. Я сканирую его ауру – немного страха, много злости и досады, но в целом – обычная аура, без признаков паразитов. Он шагает нам на встречу. Я не могу понять, почему он не боится один в темноте ввязываться в разборки с двумя, судя по действиям, не вполне адекватными мужчинами.
Я смотрю в сторону Второго, тот напрягся, рука привычно нащупала пистолет и он ждет либо моего сигнала, либо общего развития ситуации.
Стрелять в обычного человека, только потому что застал нас на месте преступления (а как по другому назвать то, что он видел со стороны?) и сделал вполне разумное замечание? Как то слишком уже, даже для безумной жизни в Конторе.
– Мы не проводим ритуалы,– очень медленно, очень спокойно говорю я. –Здесь земля была слегка зараженная– мы просто почистили место…Чтоб больше не было опасности,– звучит, конечно, бредово, но что еще придумывать я не знаю.
– Конечно зараженная, ей карму чистить еще долго– с месяц так точно– неожиданно говорит незнакомец. –Тут перестрелка недавно была, столько негативной энергии в землю ушло. Я раньше тут душой отдыхал, кладбища они ведь с особой энергетикой, они спокойствием души наполняют, светом. Тут шуметь нельзя, насилие применять нельзя– слишком хрупкая субстанция здесь, подверженная сразу же разрушению. Такое место испортить…Эх.
Я слушаю его и удивляюсь, если можно назвать мою реакцию на слова – удивлением. Во первых голос незнакомца кажется мне, как ни странно, очень знакомым, во вторых, если судить по словам, то человек перед нами явно с отклонениями, а обороты речи больше свойственны старику, хотя по походке, по жестам – он совсем не старик, а достаточно молодой парень.
– Мы действительно чистили. После первого дождя, когда химия уйдет, здесь будет чистая земля,– заверяю его я. – мы не вандалы и не варвары. Скорее чистильщики…
Меня слушают и вдруг в ответ раздается смех. Я не понимаю причину. Второй, как то уже очень сильно напрягается, еще чуть чуть и точно стрелять начнет. Он точно подозревает, что ночной гостить минимум сумасшедший.
– Вы не чистильщики – говорит сквозь хохот незнакомец. – Я вспомнил. Вы – шпионы…
И вот тут до меня доходит. И голос, и силуэт – этот тот человек, который не испугался опасности и помог мне, когда я так нуждался в помощи.
Объясняемся достаточно долго. Наш визитер оказывается во первых– кладбищенским смотрителем, во вторых, бывшим представителем молодежной субкультуры– готом, а в третьих аспирантом исторического факультета университета, пишущим и соответственно проверяющим материал по всем старинным кладбищам города.
Гот, аспирант и сторож в одном флаконе– явление, конечно, было слегка не стандартное, но более объяснимое, чем наша миссия и наши последние действия. Второй решил не вдаваться в подробности, взять инициативу в свои руки и все объяснить наиболее просто и рационально. Тем более как я понял, Второй был более чем заинтересован в продолжении знакомства. Историк, пишущий работу по истории города и перелопативший сотни документов, мог был очень полезен в том деле, которое задумал Второй.
Ночь закончилась в Берлоге совместным распитием в очередной раз спиртных напитков. И договором провести пару разведывательных операций на закрытые кладбища под предводительствованием Мельника. Который согласился за вполне разумную плату быть и проводником и гидом.
Тем более что я уже понял, что необходимо искать. И было мне слегка досадно и обидно, что там, у Молодежного парка, место, в котором было столько света и которое могло быть столь обещающим по поиску артефактов, оказалось почти уничтожено. А вот,сколько время на восстановление энергии могло уйти, никто не знал. Но было понятно и другое. Если почти перетертая пыль из остатков артефактов так фонила и смогла притянуть на себя столько пуха, то в силе достаточно крупных артефактов, которые могли быть в сходных по энергетике местах– сомневаться точно не приходилось.
***
Время двигалось к полуночи. Ждали мы уже минут с семь. Почему Мельник не захотел махнуть с нами через забор – я не знал. Но договор был встретиться уже за периметром. Он такой товарищ, что вполне спокойно мог еще со вчерашнего дня пересидеть в каком ни будь особо историческом склепе. Мельник попросил дождаться полуночи и иметь необходимый инвентарь. В том числе кирку и лопату. В общем вещей и без того и без того был предостаточно – а еще инструменты грохотали при передвижении достаточно сильно. Гробокопатели из нас получались не особо реалистичные. Опыта все же не хватало.
Мельника я ждал и с нетерпением и в то же время с каким-то внутренним страхом. Я понимал, какая предстоит экскурсия и особо не спешил приближать время. Надо ждать – значит стоим и ждем. Было действительно жутко. И хоть на каком-то сознательном уровне я понимал что боятся нечего, что вся мистика о неупокоенных душах умерших и призраках, охраняющих свое последнее пристанище– это всего лишь выдумки, но подсознание вопило во всю и требовало немедленно покинуть данную территорию.
Я кстати дар как включил еще в самом начале, когда меня переваливали через забор так и игрался с ним потихоньку. Но никаких энергетических полей или особо сильного сияния я пока не видел. Даже пространство не особо фонило. Мы стояли почти у западной части кладбище, где было много не так уж и давних могил, того последнего периода пока оно еще работало. Оградки, памятники с жестяными звездами, темные медальоны с почти сошедшими фотографиями. Неприятно– но привычно и вполне объяснимо. А вот что скрывается в середине, какие тайны хранят заросшие крапивой, чистотелом и чертополохом забытые давным давно участки,даже догадываться не хотелось. Я поглядывал на замершего Второго, на луну, периодически выбирающуюся из-за облаков, на черные ветки деревьев, поскрипывающие от порывов достаточно сильного ветра, и мне вся эта картинка напоминала кадры фильма про 'кладбище домашних животных'. Я очень хорошо помнил свои впечатления. Месяца три, после просмотра в одном из видеозалов, деда заставлял в коридоре свет не выключать. Страшно было даже ночью воды попить встать. Никогда не хотел прочувствовать тот ужас наяву.
Слышу сначала виброзвонок, а после раздается чуть приглушенная но все же достаточно бьющая по, и без того расшатанным нервам, мелодия KISS – Psycho Circus. Рингтоны Второго иногда как нельзя более кстати подходят к обстановке.
Он отвечает на звонок, оглядывается по сторонам, машет рукой и из темноты к нам выходит знакомый черный силуэт. Мельник здоровается со Вторым, после протягивает руку мне. Я так и не спросил у него Мельник– это фамилия это или кличка, но по большому счету все равно. Второй тоже не под своим именем по городу с пистолетом бегает. Наш гид, шелестя оберткой, достает пачку сигарет, Интересно – неужели он вообще не боится. В это время луна как раз выходит из-за облака и в серебристом свете я хочу рассмотреть его реакцию.. Но увидеть выражения лица так и не получается – надвинутый почти на самые брови капюшон отбрасывает слишком плотную тень.
-Кто хочет курить– пяти минутный перекур. Больше такой возможности на территории не будет.– говорит Мельник. Я слушаю его голос – в нем совершенно нет страха. Только растущий интерес к ситуации. Говор у Мельника своеобразный и легким 'гэканьем' и сглаживанием окончаний.
– а мы некурящие, – за нас двоих говорит Второй. Хотя если честно я бы сигарету бы выкурил. Для храбрости. Или это пить положено? У меня почему-то в стрессовых ситуациях нездоровое чувство юмора просыпается.
– тогда я докурю, а после в двух словах расскажу, что стоит смотреть, а куда не имеет смысла соваться. Как вы мне говорили – ищем очень старые могилы периода восемнадцатого, максимум девятнадцатого века.
Ну, предположим, я не сильно на счет старых могил был уверен. Это же теория Второго – но кое в чем она работала. Да и то, что я видел в Молодежном парке, тоже оставило свой отпечаток.
Второй выяснил восемь чистых зон в городе. Самая большая была в районе нового стадиона и депо метро. Но…Стадион построили, четко сровняв старое кладбище с землей. В некоторых случаях даже не перемещая останков, так что если что-то и сохранилось, то либо на очень большой глубине, либо под новыми строениями, которые сами по себе достаточно фонили, чтобы можно было пытаться искать по каким либо признакам светящиеся артефакты. Из того что было относительно доступно – два закрытых кладбища, несколько могил в парке с месивом из остатков 'обезьяньих лапок' почти перетертых в пыли и подземелья города в районе спуска. Ну, конечно еще внутренние коммуникации метро. Но тут нужен был надежный человек и хоть какой-то документ разрешающий передвижение по туннелям. Второй усиленно работал в этом направлении. Если бы привлечь Старика то дело пошло быстрее бы, но Петровича Второй дергать не хотел. Он вообще в последние дни был слишком сосредоточен и задумчив. На все звонки начальства отвечал односложно и старался закончить разговор как можно быстрее. Я видел все это, но не задавал вопросов. Зная Второго, понимал, что придет время и он сам все расскажет. А до этого из него и слова не вытянешь.
Сейчас он все свои силы сосредоточил на воплощении придуманных планов.
Мельник докурил. Осторожно затушил сигарету. Бычок спрятал в карман своего странного одеяния. Толи комбинезона с капюшоном, то ли Куртки, брюк и толстовки, сшитых вместе странным образом. Но в такой одежде он смахивал на карикатурное изображение Сталкера из компьютерной игрушки, противогаза только не хватало и прибора ночного видения.
– Так. Идем тихо. Не пугаемся, на посторонние потусторонние звуки не отвлекаемся. Кладбища – они живые как это не странно звучит. Между прочим, для справки мертвых которые лежат на всех кладбищах мира намного больше, чем сейчас живых,так что совсем еще не понятно кто у кого в гостях. Не нарушаем их покой без надобности, проявляем уважение.
В той части кладбища, куда я вас веду, есть совсем не много старых могил. Тех, которые уцелели за все это время, которые не пострадали за время всех войн, революции и громадных строек. В самом центре, почти в сердце кладбища, эти могилы можно узнать только по почти вросшим могильным плитам и еле различимым углублениям в земле. Там особая атмосфера. Там вечная тишина и вечныйпокой. И иногда кажется, что люди похороненные там, в лунные ночи такие как эта,снова появляются рядом с тобой на земле и смотрят с высоты прожитых в царстве мертвых лет на суету и тщетность всего окружающего.
– Стоп,– вдруг говорит Второй. – Можно все страшилки и лекции с мистическим уклоном оставить для девчонок, которых ты наверное не в первый раз развлекаешь подобным образом.
Мельник хмыкает, хохотнув.
– не боитесь значит? Ладно попробую другой подход.
– а можно без подходов и строго по делу? Поверь, в моей работе мертвых и без того хватает.
Услышав слова Второго, я из нарисованного своим воображением, мрачного и неизведанного мира, снова окунулся в реальность. Где не было пока ничего кроме участков, заросших почти по пояс травой ( и это уже в начале мая), объемных теней памятников и чуть светлеющих в темноте побеленных оградок.
Мельник был странным персонажем. Но он хорошо вписывался в то дело, которое было у нас. Это на самом деле была его среда обитания. Он здесь был полностью свой. Словно один из тех призраков, о которых он пытался нам рассказать. Только не фантом, а искаженная реальность во плоти.
Через двадцать минут ходу он привел нас на нужное место. Я сам определил, что это то самое место. Земля действительно фонила. Но не так. Не правильно. Без энергии и бьющего из под поверхности света.
Одна из полузаброшенных алей заканчивалась небольшой поляной полностью покрытой травой и кустарником. Свет фонариков смог выхватить из темноты только несколько покрытых мхом надгробий. Все пространство было засеяно черными спрессованными спорами. Трава, деревья, листья, все светилось багрово-черным. Но не ярко. Такой свет был неразлечим с дальнего расстояния, по этому, только приблизившись к нужному месту почти впритык, я и смог рассмотреть. Но все снова было не правильно. Если на этом кладбище была белая зона, то почему столько спор, почему такой свет?
– Второй, тут все заражено. Если и есть артефакты, то они под огромным слоем спор. Но откуда здесь появились споры непонятно. Ты же сам говорил что куклы не могут перейти барьер, что прилипалам сюда просто нет хода.
Второй растерян не меньше моего.
– Ян, это кладбище четко в белой зоне. Здесь не может быть прилипал. Это слишком старое кладбище. Артефакты должны быть только здесь.
Я смотрю на поляну, я не хочу подходить к спорам. То, что они законсервированные и спрессованные, конечно, обнадеживает, но рисковать не хочется.
Мельник ежится так, словно ему не уютно. Слушает нас, наблюдает за действиями Второго, который с неизменной солью, пытается почистить небольшой клочок земли рядом с, прочти полностью ввалившейся, могилой.
– Как-то муторошно здесь– говорит он.– Не так как всегда. Плохо.
– Плохо? – я не понимаю что он этим хочет сказать.
– Ну да. Раньше здесь все светлое было. Чистое. А сейчас – темно. Холодно.
Мне тоже становится холодно. Споры тянут энергию, это понятно. Но откуда они взялись? Рядом должны были взорваться минимум с 10 коконов, чтоб получилось такое количество черных гранул.
Второму удается очистить землю. Он просит меня просканировать почву на предмет скопления хотя бы частиц артефактов. Я смотрю и вижу туже перемолотую субстанцию, перевороченную несколько раз. В земле слишком маленькие образования, светящиеся как кусочки горного шпата светло-розовым.
– смотрите, – вдруг говорит Мельник показывая куда-то в темноту. Я ничего толком не вижу. Но
Мельник сам идет и приносит ворох одежды.
– Там много. Словно людей раздели, а вещи сложили. Они так в рядок и лежат. Хорошие вещи. Почти новые.
Второй кошкой скользит в темноту. Через пару секунд зовет меня. Я осторожно двигаюсь в его сторону.
Вещей действительно много. Женские мужские – разложены в ряд. Второй. подсвечивая фонариком. что-то ищет в траве и показывает мне находку.
– Гильзы?– я смотрю на блестящие металлические цилиндры.
– И пули. Пули в землю ушли. Я парочку успел наковырять. На этом месте кто-то целенаправленно расстреливал кукол. Со взрослыми паразитами, с готовыми к посеву коконами. По этому от тел ничего не осталось. только одежда, говорит Второй.
Мельник стоит рядом. Он точно ничего не понимает. Он же не знает почти никаких подробностей о нашей работе. Я представляю что он видит и как все это можно истолковать. Может не надо было о помощи просить человека, который ничего не знает о куклах?
Но, как-ни странно, никаких дополнительных вопросов Мельник не задает.
Я смотрю на запорошенное черным пухом пространство, на рядок одежды и в голове у меня все равно картинка не складывается.
– Второй, но как здесь куклы оказались? Они же сами прийти не могли. Энергия от артефактов, пусть мелки, но все равно – их обжигать должна, отпугивать. Они бы так близко к этой земле не подошли.
– Значит кукол привели. Посветите мне лучше фонариком– я следы срисую, может что интересного еще увижу.
После 15 минут изысканий, Второй, отряхивая камуфляж , оглядываясь на Мельника,шепотом только мне говорит:
– Картинка следующая. Приехали две машины. Иномарки. Из одной (типа микрофургона) вытолкали, судя по следам, 9 человек. Было четверо сопровождающих. Мужчины. Высокие, тяжелые, шаги у них широкие с глубокими следами. Армейская обувь. А чуть в стороне у первой машины стояли еще двое. Один в дорогих туфлях, второй в спортивной обуви ( подошва рифленая, достаточно характерная). Тот, что в кроссовках, курил тонкие сигареты. Тот, что в дорогих туфлях – слегка хромал, опираясь на палку. Они стояли и просто наблюдали. Те, кого вытолкали из машины, шли как-то странно, словно им трудно идти было. Цепочки следов слишком путанные, как будто если люди шли, шатались, падали, поднимались. Активно в процесс вмешивались только четверо в берцах. Они их и охраняли и подталкивали.
После уложили на землю. Стрелял кто-то сам. Пули и гильзы из одного оружия. А одного из привезенных, почему-то не ликвидировали, а подняли и снова отвели к машине. И вся эта история происходила от 5 до 15 часов назад.. Следов от росы на вещах нет. Но, судя по расстановке и событиям, до темноты. Споры чуть подвяли на солнце. Знать бы, сколько по времени они с тел на поляну перебирались? И сколько по времени процесс распада тел после взрыва кокона был? Тогда и точное время установили бы. А вот основной цели мероприятия я так и не понимаю. Зачем? Какой в этом смысл? Устроить масштабный целенаправленный выброс? Сформировать рой? Зачем уничтожать 8 кукол из 9, одну оставлять в живых и выпускать споры. Группа зачистки работает другими методами. Даже если представить что из Санатория привезли готовых к посеву особей чтобы уничтожить их в таком месте, то почему не ликвидировали последствия. Тут же массовое заражение может быть. Варианты есть какие ни будь?
Я стою совершенно огороженный. Вариантов у меня вообще нет. Я бы даже до тех версий, что выдвигает Второй, не додумался.
– не знаю. Может дело не в уничтожении кукол, а в засорении площадки? Может кто-то артефакты спрятать хотел, чтоб не фонили и не сияли. Вывести из строя энергетическую систему. Но все как то глупо получается. Площадка в любом случае чистой будет. Сколько споры на свежем воздухе пролежат под солнцем– ну, дней пять, десять, максимум месяц. Тем боле в таком состоянии они не активные. Для активации пустое тело надо. А тут на кладбище не хоронят уже очень давно.
– Вот и я не знаю. Так. Надо думать что делать дальше. Могилу рыть для пробы будем или ты говоришь что в этом месте ничего нет?
Я оглядываю еще раз поляну со старыми могильными плитами и каким-то чувством понимаю что искать не имеет смысла. Не в этом месте. Здесь фонили не отдельные какие-то куски артефактов а мелкая сыпучая субстанция содержащая в себе слишком маленькие кусочки. Может быть конечно, где-то в этой сыпучке мог попасться большой самородок, но я не видел ничего кроме однородного темно-багрового света, с трудом пробивающегося сквозь покрытую спорами поверхность.
– Поляну чистить будем? – спрашиваю я у Второго. Он озадаченно вздыхает.
– не чем особо чистить. Соли у меня максимум две пригоршни. Пожечь можно было б, да катализатора не хватит. И вообще– представь какой факел будет. Мы до периметра удрать не успеем– заметут.
Я хлопаю себя по карманам. У меня соли тоже не густо. Килограммами с собой ее же носить не будешь, а весь арсенал в машине. Но идти сейчас к Опелю, а после возвращаться, чтобы залить химией, слишком рискованно. Итак с каждой минутой все больше и больше растет опасность что кто-то нас обнаружит. Сложно после будет объяснить что делают три мужика с лопатой и киркой среди старых могил.
Мельник проявляя стоическое спокойствие то ли бывшего гота то ли действительно философа по жизни, молча ждет в стороне до чего мы договоримся.
Заканчивается все вытряхиванием из карманов всех запасов соли и принятым решением – бежать как можно быстрее.
– Одежку можно забрать? – вдруг спрашивает Мельник. – Она же новая совсем. Я бы продал.
– А то что она может с трупов быть тебя не смущает?– спрашивает Второй
– Не-а. Сегодня они покойнички, а завтра я. Шмотки им я так понимаю не понадобятся, а мне пока я живой вполне пригодится могут. Думаю, мертвые не против бы были…– слишком уж и реалистично и цинично говорит Мельник. Меня от брезгливости уже выкручивает. Но в том что он говорит рациональное зерно есть. У каждого свои принципы и моральные понятия. То, что для меня неприемлемо, для него нормально.
Тем более, по сути говоря, он же так и не понял что произошло на поляне. Он ведь кроме груды сложенных вещей и каких-то следов ничего не видел. Для него ни рассказ Второго о массовом расстреле не имеет значения, ни выводы о распаде тел. Он все воспринимает как очередную страшную байку из склепа. Интересно, кто мы в его глазах? Надо спросить будет, если все таки благополучно выберемся.
Второй, бросая последнюю горсть соли, щелкает зажигалкой и подносит ее к искоркам спор. Пламя начинает плясать чуть веселее.
– побежали– говорит Второй. Он подталкивает вперед Мельника, несущего в руках горку одежды, и стараясь не грохотать инвентарем, просит двигаться как можно быстрее. Я изо всех сил пытаюсь не отставать от них.
В принципе, добежали нормально. Мельника пришлось прихватить с собой. Второй расстелил ему армейскую раскладушку, я посмотрел на свой топчан, на диван Второго и понял что Берлога медленно но верно превращается то ли в военный лагерь то ли в ночлежку.
Так время было позднее устраивать стратегические совещания не хотелось. Сил уже не было. Вскипятив чай, зажевав по сложному бутерброду из остатков хлеба и того что нашлось в холодильнике залегли в свои постели. Спокойной ночи никто никому не желал. Мужики же все-таки. Я уже начал задремывать когда вдруг услышал голос Мельника который обращался ко Второму как к старшему