Текст книги "Мифы и легенды народов мира. Центральная и Южная Европа"

Автор книги: Татьяна Чеснокова

Соавторы: Ольга Петерсон,Е. Балабанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

О ТОМ, КАК ЗАШЛИ РЕНАР С КОТОМ ТИБЕРОМ В ДОМ КРЕСТЬЯНИНА И КАК ТИБЕР ОСТАВИЛ ТАМ В ЗАЛОГ СВОЙ ХВОСТ

Весной вышел лис из своего замка, очень исхудавший и ослабевший от голода.

Встретил он кота Тибера и спросил его:

– Куда ты, прекрасный друг, направляешься ?

– Иду я к соседнему крестьянину, у которого всякого добра много. В погребе, под домом, жена его поставила большой горшок молока, и мне хотелось бы попробовать, каково–то оно на вкус.

– Пойдем вместе!

– Хорошо, пойдем, но с уговором – вести себя честно и помогать мне, а не обманывать; идти следом за мной, а не впереди меня!

Сказано – сделано. Подошли они к ферме. Пролез вперед кот, а за ним лис, и пробрались они таким образом на двор.

Направился было лис к курятнику, но Тибер попросил его держаться данного слова и повел его прямо в погреб. Тут показал Тибер лису большой сундук.

– Помни же наш уговор! – сказал кот и велел Ренару держать крышку, а сам прыгнул в сундук и стал лакать молоко.

Зло взяло лиса, что он только смотрит, как товарищ его лакомится, и стал он просить Тибера вернуться.

– Устал я держать крышку, очень уж она тяжела! – говорил он.

А кот, не слушая его, все лакал да лакал! Уж и грозил ему лис, что бросит крышку, – все бесполезно!

Наконец–то кот собрался выскочить из сундука, но в этот момент лис выпустил крышку и прищемил коту хвост. Тибер вскрикнул от боли, едва не лишившись чувств, однако сделал усилие и высвободился из западни, оставив в ней часть своего хвоста.

– Ну, как ты себя чувствуешь, милый друг? – стал расспрашивать его лис самым ласковым голосом.

– Спасибо, товарищ, добрую же оказал ты мне услугу!

– Не сам ли ты во всем виноват? И то сказать – не все ли равно, какой хвост? Короткий еще лучше служит, да к тому же еще и не мешает!

Но кот сердито посмотрел на лиса.

– Ну, будет с меня твоих штук! – сказал он ему на прощание. – С этих пор мы с тобой незнакомы: видно, брат, мы испечены из разного теста.

– Ладно, ладно, я, пожалуй, согласен, – отвечал ему лис. – И правда, вместе делать нам нечего! Прощай!

– До свидания! Встретимся еще на суде королевском!

О ТОМ, КАК РЕНАР ВСТРЕТИЛ БЛАГОРОДНОГО КОРОЛЯ И ИЗЕГРИМА И КАК ЭТИ ДВА БАРОНА ОБМЕНЯЛИСЬ ПОЦЕЛУЕМ МИРА

Пошел лис с фермы не солоно хлебавши и решил порыскать по лесу, не удастся ли чем самому поживиться и малым детушкам отнести. Долго бродил он по лесу и вдруг встретил благородного короля льва с его констеблем Изегримом. Делать было нечего. Подошел лис к королю, низко поклонился и ждал приказаний.

– А, здравствуй! – сказал король и, вспомнив ссору лиса с Изегримом и желая посмеяться, прибавил: – Очень рад тебя видеть. Что ты поделываешь?

– Вышел я, государь, на охоту, чтобы добыть какой–нибудь провизии малым деткам и милой супруге моей.

– На охоту? – сурово заметил король. – Ловко же поделываешь ты свои дела без нашего ведома.

– Ах, государь, – возразил ему Ренар, – мог ли я, такой маленький зверь, подумать, что вы заметите мое отсутствие, имея вокруг себя таких славных, могучих баронов, как бурый медведь, Изегрим и другие?

– Тебе все смешки да потехи! – прервал его лев. – Но на этот раз ты останешься с нами; по крайней мере, сегодня я беру тебя с собой на охоту, и мы вместе поищем, чем бы нам прилично позавтракать.

– Тяжело мне будет, государь, в присутствии Изегрима, – отвечал Ренар. – Он на меня смотрит косо и меня ненавидит, а я ничего ему дурного не сделал. Все то клевета, что вам обо мне наговорили, клянусь своею головой!

– Я тоже так думаю, – согласился король. – Все это одни пустяки. К тому же против тебя нет ни одной улики! Полно, Изегрим, забудь эту ссору и помирись с Ренаром от чистого сердца!

– Ваша воля – закон, государь! – отвечал Изегрим. – В вашем присутствии я прощаю Ренару и обещаю впредь по–старому быть его товарищем и другом.

Тут обменялись поцелуями дружбы те, что никогда не любили и не полюбят друг друга. Что бы они ни говорили, как бы ни распинались, уверяя в искренности своего примирения, они вечно будут ненавидеть друг друга и все их поцелуи не стоят выеденного яйца. Этот мир – самый лицемерный и фальшивый на свете, мир поистине лисий.

О ТОМ, КАК БЛАГОРОДНЫЙ КОРОЛЬ, ИЗЕГРИМ И РЕНАР ОТПРАВИЛИСЬ НА ОХОТУ И КАК ИЗЕГРИМ НЕ СУМЕЛ ПОДЕЛИТЬ ДОБЫЧИ ТАК ХОРОШО, КАК РЕНАР

Вместе отправились в путь благородный король, лис и Изегрим, и дошли они до зеленого луга, на котором паслись бык и корова с теленком. От добра добра не ищут! Натолкнувшись на такую поживу, решили не ходить дальше и завладеть тем, что само давалось им в лапы.

В духе был король после удачной охоты и, обратясь к Изегриму, сказал:

– Ну, констебль, надо тебе поделить между нами

добычу так, чтобы никого не обидеть!

Подумал Изегрим и сказал:

– Государь, себе возьмите вы быка и корову, мне дайте теленка, а этот рыжий товарищ,

принятый вами в вашу компанию, не охотник до мяса и поищет себе другого обеда.

Рассердился король, затопал ногами и, подняв тяжелую лапу, так погладил ею по щеке Изегрима, что содрал с нее кожу.

– Не хочу я такого раздела! – зарычал он сердито. – Ты ничего в нем не смыслишь! Ренар и хитрей и умней тебя и, конечно, поделит лучше.

– Да что тут делить, государь, – возразил лис со смиренной ужимкой. – Добыча вся ваша, а не наша! Возьмите, что вам угодно, а остальное пусть будет для нас.

– Я так не хочу, – отвечал лису лев. – Ты дели по закону.

– Хорошо, будь по–вашему! – отвечал лис. – Так возьмите ж быка, как сказал Изегрим: это доля истинно царская; корова пойдет королеве: ее мясо нежно и жирно и достойно послужить пищей супруге короля; теленок же достанется принцу: принц еще невелик, и ему больше теленка не скушать. Мы же и сами для себя промыслить сумеем.

Улыбнулся король, услыхав слова лиса.

– Умный ты зверь, очень умный! – сказал он. – А твой дядя пусть держит ухо востро, а то с ним приключится беда! Но скажи на милость, кто мог тебя научить делить так умно и законно?

– Премудрый опыт, – отвечал лис и, смеясь, оглянулся на дядю.

Простился с ними король, захватив с собой теленка, быка и корову, а им разрешил еще поохотиться вместе.

О ТОМ, КАК ПОПАЛ РЕНАР В КОЛОДЕЦ И БЛАГОПОЛУЧНО ИЗ НЕГО ВЫБРАЛСЯ И КАК ИЗЕГРИМ, ПОПАВ ТУДА, СПАССЯ ЛИШЬ ЦЕНОЮ УВЕЧЬЯ

Как охотились они в этот день и когда разошлись– никому не известно. Только знаем, что ночью забрался от голода лис в монастырь, но долго ходил вокруг ограды, пока не нащупал калитки. Он тихонько толкнул ее, и, на счастье, она оказалась

открытою. Свободно проник он во двор, где у курятника, на сене, мирно спали три курицы. Подкрался к ним лис и, разом схватив всех трех, задушил их, – двух съел, а третью оставил на утро. Насытясь, он ужасно захотел пить – и видит глубокий колодец. Висят два ведра на бадье: одно, с водой, опустилось глубоко, другое качается в воздухе. Потащил лис бадью, надеясь напиться, но не хватило у него сил. Как ему быть и какой бы придумать фокус? Погадал он, пораскинул умом и решил положить в то ведро, что качалось на воздухе, последнюю курицу и с нею вместе тащить. Но как ни пыхтел, ни старался, ведро все там же оставалось. На последнюю хитрость пустился Ренар и, держась за веревку, сам повис на ведре. И что же? Испорчен ли был блок, или что другое случилось, но неожиданно, разом бултыхнулся Ренар в воду. Тут вдоволь он мог бы напиться и даже развлечься рыбною ловлей. По счастью, воды было мало, и лис наполовину оставался сухим.

Долго он сидел на дне, не зная, как бы спастись из нежданной ловушки.

В ту же ночь и туда же привел случай Изегрима. Захотелось ему воды напиться и подошел он к колодцу; глянул на дно – и глазам не поверил, увидев там лиса.

– Узнаю я тебя! – закричал он.

– И я тебя также, – отвечал лис. – При жизни тебе я был племянником; теперь же я уж покойник.

– Как? Неужели ты умер? Когда же?

– Дня два тому назад или три. И теперь я тебе советую, дядя, изменить свои чувства ко мне.

– Разумеется, раз ты умер, я не могу тебя ненавидеть и даже жалею, что тебя уж не увижу в живых.

– Напрасно. Мне и здесь хорошо: в живых я частенько–таки голодал, теперь же

всего у меня здесь в избытке. Посмотри сам у колодца: я там даже курицу бросил!

Нашел Изегрим птицу и тотчас ее с жадностью слопал – и думает: «Правду сказал хитрый лис: не житье ему здесь, а раздолье».

– Покойный Ренар, – говорит он ему. – Хорошо тебе жить на том свете. Научи же ты меня по дружбе, как бы и мне за тобой попасть в то блаженное место?

– Нелегко тебе будет, – отвечал лис. – Всегда был ты зол и завистлив.

– Но я покаюсь, любезный Ренар.

– Ну, если так, то попробуй. Но прежде твое покаяние надо проверить: если ты сядешь в пустое ведро и оно быстро опустится вниз, – твое покаяние искренно, если же нет – ведро не шелохнется. Слышишь?

Трудно было волку усесться в ведре; наконец, всунув задние лапы, передними он крепко обнял веревку. Волк был поувесистей, и когда он всею тяжестью бухнулся в воду, то ведро с лисом взвилось на воздух.

– Куда ты? Куда ты? – кричал Изегрим, повстречавшись с ним по дороге.

– Уж таков здесь обычай, – отвечал лис. – Когда один опускается вниз, другой поднимается кверху. Теперь твоя очередь, милый кум, насладиться загробным довольством!

Тут выпрыгнул лис из ведра и помчал без оглядки.

Не помня себя от досады и гнева, просидел Изегрим по пояс в холодной воде всю ночь и все утро. Когда же узнала братия, что к ним в колодец попал волк, сбежались все помогать тащить его вон. Избитый, израненный, волк насилу от них уплелся и с трудом дотащился до дома.

Долго болел Изегрим и когда стал поправляться, то решил жестоко отомстить лису, притянув его к суду в собрании пэров.

КНИГА ВТОРАЯ
СУД НАД РЕНАРОМО ТОМ, КАК КОННЕТАБЛЬ ИЗЕГРИМ ЯВИЛСЯ В КОРОЛЕВСКИЙ СУД С ЖАЛОБОЙ НА РЕНАРА

Не теряя времени, Изегрим поспешил в суд с жалобой на Ренара. Быть констеблем – честь немалая, и Изегрим пользовался большим почетом при дворе; особенно уважали его за глубокое знание всех судейских обычаев. Поднялся он в зал, где король с приличным его сану достоинством восседал в кресле, окруженный блестящею свитой своих знаменитых баронов.

– Неужели, государь, негде искать правды на свете? – воскликнул Йзегрим, выступая на середину зала. – Неужели правосудие всюду попрано и в мире царит ложь и кривда? Ваши желания и даже ваши приказания ничто для Ренара, зачинщика всех зол и усобиц, этого воплощения хитрости и лукавства. Мало того, что пришлось мне вытерпеть от него самому, он наконец, забравшись в мое жилище, разграбил запасы и избил моих детей. Не из мести пришел я сюда искать гибели Ренара, – я пришел просить у вас правосудия!

Не любил благородный лев, чтобы его бароны ссорились и судились между собою, и всегда старался покончить дело миром, не допуская огласки. Пытался он было и тут советовать Йзегриму помириться с Ренаром, но недаром прослыл Изегрим знатоком по части всяких судейских правил и обычаев.

– Государь, – сказал он. – Неприлично вам пока становиться ни на ту, ни на другую сторону. Теперь

подлежит только выслушать мою жалобу и передать ее на обсуждение пэров. А мне сдается, что вы уже начинаете тянуть руку Ренара. Вижу я, что вы ни в грош не ставите моей верной службы. Если бы я был таким же хитрым, вероломным пронырой, как этот подлый Ренар, клянусь своею волчьею мордой, мои фальшивые услуги заслужили бы ваше величайшее одобрение! Ну, да что тут толковать! Недаром говорит пословица: каков поп, таков и приход.

С нетерпением выслушал его король.

– Признаюсь, – сказал он. – Я таки действительно готов был извинить Ренара: кто знает, может быть, найдутся и в его пользу достаточно веские доказательства. Но так как вы непременно того желаете, то его вызовут в суд и рассудят это дело с соблюдением всех законных формальностей. Я принимаю вашу жалобу.

О ТОМ, КАК МЕССЕР [4]4
  Messer – мессер – титул, даваемый в судебных актах знатным людям.


[Закрыть]ВЕРБЛЮД, ПАПСКИЙ ЛЕГАТ, ПРОИЗНЕС ПО ПОВОДУ ЖАЛОБЫ ИЗЕГРИМА УЧЕНУЮ РЕЧЬ, ПОНЯТУЮ ВЕСЬМА НЕМНОГИМИ, О СЕКРЕТНОМ СОВЕЩАНИИ БАРОНОВ И О ТОМ, КАК ГРИМБЕРТУ БЫЛО ПОРУЧЕНО ПЕРЕДАТЬ РЕНАРУ ПРИГЛАШЕНИЕ ЯВИТЬСЯ В СУД

Случилось, что в тот самый день присутствовал между советниками короля мессер верблюд, весьма уважаемый за свою ученость и мудрость. Родом он был из Константинополя и находился при дворе благородного льва в качестве папского легата. Был он весьма ученый законник.

– Мессер! – сказал ему король. – Слыхали ли вы у себя на родине о подобных жалобах? Нам угодно выслушать ваше мнение об этом предмете.

И верблюд тотчас же повел речь.

Много учености было в его речи. Много латинских, итальянских и французских слов сыпалось в ней вперемежку. Трудно было понять ее простым, неученым смертным, но тот, кто был настолько мудр, что умел находить смысл в бессмысленном, понимать непонятное и, когда нужно, читать слова навыворот, тот уловил бы в ученой речи верблюда мудрый совет королю: решать дела по своему усмотрению, не слушая никаких советов.

Выслушали речь верблюда бароны и отнеслись к ней по–разному: большинство смеялось, но были и та-

кие, что подняли ропот. Один благородный лев сохранил серьезность и достоинство и, возвысив голос, водворил тишину, передав дело на предварительное обсуждение своим баронам. Тут мудрейшие из его приближенных поднялись с своих мест и, покинув зал, заперлись в отдельной комнате для секретного совещания.

Олень Бришемер, понимая всю важность возложенного на них поручения, взялся руководить прениями. По правую его руку сел бурый медведь – всем известный заклятый враг Ренара, а по левую – кабан, не способный ни на какое лицеприятие, послушный лишь голосу закона и справедливости.

Когда все уселись и приготовились слушать, Бришемер, перемолвившись с кабаном, стал излагать суть дела.

– Господа, – сказал он. – Все вы слышали жалобу Изегрима на Ренара. Обычай нашего суда требует, чтобы такая жалоба была доказана трижды: иначе каждый мог бы возвести любое обвинение на самого безвинного и безобидного зверя. Изегрим же ссылается лишь на одну свидетельницу – на свою жену, обязанную ему покорностью и послушанием. Можем ли мы признать

ее свидетельство правдивым и заслуживающим доверия?

– Клянусь, господа! – сердито забурчал медведь, завозившись на своем месте. – Вы, кажется, забываете, с кем имеете дело! Кажется, его светлость констебль Изегрим не какой–нибудь безвестный пройдоха, и уж на его–то слова можно бы положиться помимо всяких свидетелей!

– Мессер Брион, – вступился кабан, – разумеется, каждый из нас готов верить на слово Изегриму. Но здесь все затруднение в том, что Ренар хотя и ниже чином Изегрима, но по своим личным достоинствам заслуживает не меньшего доверия.

– А я так скажу прямо, – не выдержав, снова вступился Брион. – Стыд и позор тому, кто вздумает защищать Ренара! Позвольте по этому поводу, господа, рассказать вам, как мне самому случилось попасться на удочку этого негодяя. Пронюхал где–то Ренар только что построившееся село и облюбовал стоявший у опушки леса двор крестьянина Констана, полный всякого скота и живности, и повадился он забираться туда по ночам. Сытый–пресытый, возвращался он под утро в свою нору с добрым ворохом провизии для своего семейства.

Так шли дела с месяц, пока наконец крестьянин, потеряв терпение, не завел собак и не расставил вокруг своего дома и по лесным дорожкам всевозможных силков и ловушек. Но и тут Ренар нашелся: живо сообразил он, что я, благодаря своему внушительному виду и величественной поступи, скорее привлеку к себе внимание, чем он, при его худобе и крохотном росте, и что если нас вместе поймают, то вся погоня бросится за мной, а он тем временем успеет преспокойно улизнуть; притом же знал негодяй мою слабость к медку – и явился ко мне с такою речью:

– Брион, какой же знатный горшок меду удалось мне открыть!

– Говори скорее, где? – отвечал я.

– Да у крестьянина Констана.

– А как бы мне его раздобыть?

– Ничего нет легче: пойдемте туда вместе!

– На следующую же ночь мы осторожно подкрались к ферме. Найдя калитку открытою, мы пробрались во двор и засели в капусте. Было условлено, что мы прямо пойдем к горшку, разобьем его, поедим мед и не мешкая вернемся домой. Но Ренар не утерпел: проходя мимо курятника, залез туда и поднял страшнейший переполох между курами. От их криков поднялось все село. Со всех сторон сбежались мужики и, признав Ренара, с гиканьем кинулись за ним в погоню. Вы поймете, конечно, что и я в эту минуту почувствовал некоторое беспокойство и, как мог проворнее, направился восвояси. Между тем Ренар, лучше меня знакомый с местностью, принялся задавать такие круги, что сбил с толку погоню. Тут мужики заметили меня и, забыв о лисе, кинулись мне наперерез. Тогда увидал я, что предатель улепетывает во все лопатки, покинув меня одного на жертву разъяренной толпе.

– Ренар! – закричал я ему вдогонку. – Ты и не подумаешь выручить меня из беды?

– Спасайся, кто может! – крикнул он мне, не останавливаясь. – Напрасно не запасся ты хорошим конем да шпорами поострее. Сам будешь виноват, если мужики просолят твое мясо на зиму. Поторапливайся, если твоя шуба не оттянула еще тебе плеч и ты не чувствуешь желания с нею расстаться.

Не стану рассказывать, как я поплатился за свое легковерие и как, избитый, израненный, истерзанный собаками, едва успел скрыться в лесной чаще.

Я рассказал это не в виде жалобы, а лишь только для примера. Сегодня на Ренара жалуется Изегрим, вчера заявлял на него претензию ограбленный им ворон Тиселин; кот Тибер обвиняет его в несчастье с его хвостом; даже собственная его кума, синица, и та рассказывает, что он пытался проглотить ее под предлогом поцелуя мира. Надо же наконец положить предел этим проделкам: чем безнаказаннее сходят они ему с рук, тем больше растет дерзость лиса.

Кончил речь Брион, и поднялись шумные толки и споры, посыпались колкости и даже личные намеки, но олень Бришемер был слишком умен, чтобы допустить неуместные выходки в серьезном совещании.

– Во всяком случае, господа, – сказал он, – попытаемся примирить враждебные стороны. Но прежде всего следует увериться в том, действительно ли была нанесена обида Изегриму. Ренар изъявляет готовность поклясться в своей невиновности. Пусть же он явится и принесет клятву, а до тех пор нам нечего предрешать дела. На случай же, если в то время, когда явится Ренар для принесения клятвы, наш благородный король будет в отсутствии, теперь же выберем кого–нибудь, кто мог бы председательствовать на суде! По–моему, надо выбрать верного сторожевого пса – Рунио, всем известного своею добросовестностью и благонравием.

Это предложение заслужило всеобщее одобрение. Затем члены совета отправились к королю, и Бришемер по всей форме доложил ему об исходе совещания. Обрадовался благородный лев такому простому решению неприятного дела и тут же послал к Ренару барсука Гримберта с приказанием явиться в воскресенье для принесения клятвы и для объяснений по жалобе Изегрима. Гримберт сходил в Мопертюи и принес ответ, что Ренар ничего лучшего не желает, готов все исполнить в точности и заранее подчиняется приговору суда.

О СОВЕЩАНИИ ИЗЕГРИМА С РОДИЧАМИ И ДРУЗЬЯМИ И О ПОЯВЛЕНИИ ОБОИХ БАРОНОВ В СОПРОВОЖДЕНИИ ИХ СТОРОННИКОВ ПЕРЕД ДОБРОДЕТЕЛЬНЫМ РУНИО

Пошел Изегрим по лесам, горам и долинам, сзывая своих родных и сторонников. Собрались к нему Бришемер, Брион, кабан, леопард, тигр и пантера и даже приехал из Испании колдун мартышка, сам по себе совершенно равнодушный как к той, так и к другой стороне и ставший на сторону Изегрима лишь ради шутки. Все они обещали Изегриму не покидать его до получения им удовлетворения.

Немало сторонников нашлось и у Ренара. Правда, не все шли за ним охотно: кот Тибер порядком недолюбливал лиса, но как родственник не мог отказаться. По той же причине примкнул к нему и барсук Гримберт. Один лишь заяц не в силах был совладать со своею трусостью и просил уволить его от обязанности сопровождать Ренара на собрание, что и было милостиво ему разрешено.

Когда все собрались на место суда, между двумя партиями произошло некоторое замешательство, и после многих пререканий решено было, что Изегрим со своими спутниками займет долину, а Ренар окрестные горы.

Посередине между двумя сторонами, как мертвый, лежал благородный Рунио, а на некотором расстоянии, в кустах, прятались его друзья–собаки. Все были воодушевлены ненавистью к Ренару.

О ТОМ, КАК РЕНАР ПОЧУВСТВОВАЛ УГРЫЗЕНИЯ СОВЕСТИ И НЕ ПОЖЕЛАЛ ПОКЛЯСТЬСЯ ЗУБОМ РУНИО

Бришемер, выбранный стряпчим на этом собрании, предложил Ренару первому поклясться зубом Рунио в своей невиновности во взведенных на него обвинениях.

С достоинством поднялся с своего места Ренар, расправляя свой пушистый хвост, и готовился произнести клятву, а между тем зорким взором окидывал местность: не укрылись от него притаившиеся в кустах собаки и то, что бока Рунио, казавшегося мертвым, тихо подымались. Подался Ренар назад и остановился. Бришемер же, не допуская отговорок, требовал немедленной клятвы. К счастью для лиса, разглядел западню и барсук Гримберт. Но, не желая навлекать на себя ненависть такого блестящего собрания, прибегнул к хитрости и заявил вкрадчивым тоном, что справедливость требует, чтобы Ренар был защищен от напора толпы, теснившей его со всех сторон.

– Вы правы, – сказал Бришемер, – я об этом не подумал.

И он велел толпе расступиться так, чтобы впереди и по сторонам оставался свободный проход. Только того и нужно было Ренару: одним прыжком скрылся он за толпою и, пробежав горою, где стояли его сторонники, пустился стрелой по дороге, несмотря на крики и завывание друзей Изегрима и на бесплодные старания собак, кинувшихся по его следам.