Текст книги "Мифы и легенды народов мира. Центральная и Южная Европа"

Автор книги: Татьяна Чеснокова

Соавторы: Ольга Петерсон,Е. Балабанова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 31 страниц)

Глава XVI
КАЭРДИН

Прошло немного времени, и стал замечать Каэрдин, что Тристан холоден с его сестрой. И сказал он Тристану:

– Ты нарушил верность и опозорил наш род. И если ты не оправдаешься передо мной, то знай, что я вызову тебя на поединок.

Но Тристан печально отвечал ему:

– Да, я явился к вам на ваше несчастье, но узнай и мое горе, славный, милый друг, брат и товарищ, и, мо–жет, сердце твое успокоится. Знай, что у меня есть другая Изольда, красивейшая из всех женщин, которая выстрадала за меня много бед и теперь еще страдает. Поедем в лес, и я расскажу тебе про горе моей жизни.

Не обменявшись ни одним словом, домчались они до самой чащи леса. Там Тристан рассказал свою жизнь Каэрдину. Он поведал ему, как на море испил любовь и смерть, рассказал про предательство баронов и карлика, про королеву, которую вели на костер и отдали прокаженным, и про свою любовь с нею в глухом лесу Моруа. Рассказал, как он вернул ее королю Марку и как, удалившись от нее, он хотел полюбить белорукую Изольду. Как он отныне и навсегда знает, что не может ни жить, ни умереть без королевы.

Каэрдин молчал и дивился. Он чувствовал, что гнев его невольно угасает.

– Друг, – сказал он наконец, – чудные слова я слышу. Ты разжалобил мое сердце, ибо такие беды ты выстрадал, от которых избави Господь всех и каждого.

В своем покое в Тинтагеле белокурая Изольда вздыхает по Тристану, зовет его. Нет у нее другой мысли, другой надежды, другого желания, как любить его всегда. В нем вся ее жизнь, а в течение двух лет она ничего о нем не знает. Где он? В какой стране? Жив ли он еще?

В своем покое сидит белокурая Изольда и поет грустную песню любви. Тихо поет королева, играя себе на арфе. Прекрасны ее руки, хороша песня, тих ее напев и нежен голос.

В комнату вошел Кариадо, богатый граф с дальнего острова. Он приехал в Тинтагель, чтобы служить королеве, и много раз со времени отъезда Тристана пытался добиться ее любви. Но королева неизменно отвергала его ухаживания. На этот раз Кариадо принес ей плохую весть:

– Ваш друг Тристан погиб для вас, королева Изольда, он женился в другой стране. Распоряжайтесь же вашим сердцем свободно, потому что он презрел вашу любовь. Он женился на знатной девушке, на белорукой Изольде, дочери бретонского герцога.

Кариадо вышел из комнаты, а белокурая Изольда поникла головой и заплакала.

А тем временем Каэрдин, поразмыслив в сердце своем, позвал Тристана и сказал ему:

– Друг, я принял решение. Если ты сказал мне правду, жизнь, которую ты ведешь в этой стране, – безумие, и не будет от нее никакого добра ни тебе, ни сестре моей, белорукой Изольде. Итак, слушай, что я задумал. Мы вместе отправимся в Тинтагель, ты снова увидишь королеву и узнаешь, тоскует ли она еще по тебе и верна ли тебе. Если она тебя забыла, возможно, ты более полюбишь сестру мою Изольду, простодушную и прекрасную. Я поеду с тобой, ведь я тебе друг.

– Брат, – обратился к нему Тристан, – правду говорят люди: сердце человека стоит золота целой страны.

Вскоре Тристан и Каэрдин взяли посохи и паломничьи одежды, будто собрались поклониться святыням в дальней стране. Они попрощались с герцогом Хоэлем. Тристан взял с собой Горвенала, а Каэрдин – одного конюшего. Тайно снарядили они судно и направились в Корнуэльс. Еще до зари пристали они неподалеку от Тинтагеля, в пустынной бухте, поблизости от замка Лидана, где жил добрый друг Динас.

Грустные вести сообщил им о королеве Динас из Лидана. Король любит ее и хочет, чем только может, порадовать. Но она беспрестанно тоскует и плачет по Тристану. Зачем тебе снова видеться с ней, Тристан? Или ты снова стремишься к своей и ее смерти? Пожалей королеву, Тристан, оставь ее в покое.

– Друг, – сказал на это Тристан, – сделай мне одолжение: укрой меня в Лидане, отнеси ей мое послание и устрой так, чтобы я увидел ее раз, один только раз.

И дал Тристан Динасу свой перстень из зеленой яшмы и поручение, которое он должен передать королеве словесно.

Глава XVII
ДИНАС ИЗ ЛИДАНА

Итак, Динас вернулся в Тинтагель, поднялся по ступеням замка и вошел в залу. Под балдахином король Марк и белокурая Изольда сидели за шахматной

доской. Динас сел на скамью возле королевы как бы для того, чтобы наблюдать за ее игрой, и, два раза притворившись, будто указывает ей ход, положил свою руку на шахматную доску. На второй раз Изольда узнала на его пальце перстень с яшмой. Тогда удалилась она в свой покой и велела позвать к себе Динаса.

– Ты послан Тристаном, друг?

– Да, королева, он в Лидане, скрывается в моем замке. Через два дня двор должен покинуть Тинтагель, чтобы направиться в Белую поляну. Тристан просит передать вам, что он спрячется в терновом кустарнике около дороги. Он умоляет вас сжалиться над ним.

– Ни башни, ни крепкие запоры, ни королевский запрет не помешают мне исполнить волю моего возлюбленного, – сказала Изольда.

Но потом вспомнила королева, что Тристан женился в Бретани, и отказалась увидеться с ним.

От горя Тристан решил изменить свою внешность, чтобы увидеть свою любимую вблизи и поговорить с ней. Он надел на себя большой плащ в лохмотьях, покрасил лицо киноварью и зеленой шелухой ореха, так что стал походить на больного, изъеденного проказой. В руки он взял деревянную чашку для сбора подаяний и трещотку прокаженного. Потом он вышел на улицу и начал бродить по городу, выпрашивая измененным голосом милостыню у каждого встречного. Только бы ему удалось повстречать королеву!

Она выходит, наконец, из дворца. Бранжьена, слуги и стража сопровождают ее. Она направляется в церковь. Прокаженный идет за слугами, вертит свою трещотку и молит жалобным голосом:

– Королева, подайте мне что–нибудь! Вы не знаете, как я нуждаюсь!

По мощному телу и осанке Изольда его признала. Она вся трепещет, но не удостаивает его взглядом. Зовет королева слуг и стражу.

– Прогоните этого прокаженного, – говорит она им.

Слуги толкают его и бьют. Он жалобно молит:

– Сжальтесь, королева!

Но Изольда, не оборачиваясь, вошла в церковь. И здесь ноги ее ослабели, и она упала на плиты, потеряв сознание от горя.

В тот же день Тристан распрощался с Динасом и с разбитым сердцем отплыл обратно в Бретань.

Глава XVIII
ТРИСТАН–ЮРОДИВЫЙ

Вновь увидел Тристан герцога Хоэля и жену свою, белорукую Изольду. Все его ласково встретили, но белокурая Изольда его прогнала – и для него ничего не осталось в мире. Долго томился он вдали от нее, но однажды решил снова повидать свою возлюбленную, готовый даже на то, что она снова велит страже позорно избить его. Он знал, что вдали от нее его неизбежно и скоро постигнет смерть. Так лучше уж умереть сразу, чем медленно умирать каждый день без любимой.

Он ушел из замка, не сказав никому ни слова – ни родным, ни друзьям, ни даже своему дорогому товарищу Каэрдину. Ушел нищенски одетый, пешком. Никто не обращал внимания на бродяг, что странствуют по большим дорогам. Он шел до тех пор, пока не достиг берега моря.

В гавани снаряжалось в путь большое торговое судно. Уже моряки натягивали паруса и поднимали якорь, чтобы отплыть в открытое море.

– Да хранит вас Господь, добрые люди, и счастливый вам путь! В какие края направляетесь?

– В Тинтагель.

– В Тинтагель? Добрые люди, возьмите меня с собой!

Корабль принес его к Тинтагелю. Здесь Тристан обстриг свои светлые кудри, вымазал свое лицо снадобьем из чудодейственной травы, и тотчас цвет лица и облик его изменились так разительно, что ни один человек на свете не смог бы его узнать. Он отломил сук каштанового дерева, сделал себе палку, повесил ее на шею и босиком отправился прямо к замку.

Когда Тристан вошел в замок, играя своей дубинкой, слуги и конюшие столпились вокруг него и стали травить его, как волка.

– Поглядите на помешанного, у–гу–гу!

Они кидали в него камнями, колотили его палками, но он терпел это. Среди смеха и крика, увлекая за собой беспорядочную толпу, он добрался до порога залы, где под балдахином рядом с королевой сидел король Марк.

– Зачем ты пришел сюда? – спросил его король.

– За Изольдой, которую я так любил, – отвечает незнакомец.

Король засмеялся.

– Если я отдам тебе королеву, что станешь ты с ней делать, куда ее уведешь?

– Туда, наверх, где между небом и облаками находится мое прелестное хрустальное жилище. Солнце проникает в него своими лучами, ветры не могут его поколебать. Туда понесу я королеву, в хрустальный покой, цветущий розами, сияющий утром, когда его освещает солнце.

Король и бароны говорят промеж себя:

– Забавный дурень, на слова мастер!

Тристан сел на ковер и нежно глядит на Изольду.

– Друг, – сказал ему Марк, – откуда явилась у тебя надежда, что моя жена обратит внимание на такого безобразного дурака, как ты?

– У меня есть на то право: много для нее я потрудился, из–за нее и с ума сошел.

– Кто же ты такой?

– Я Тристан, кто так любил королеву и будет любить ее до смерти.

При этом имени Изольда вздохнула, изменилась в лице и гневно сказала ему:

– Ступай вон! Кто тебя привел сюда? Вон отсюда, злой дурак!

Он заметил ее гнев и сказал:

– А помнишь ли ты, королева Изольда, тот день, когда, раненный отравленным мечом Морольда, увозя с собой в море свою арфу, я случайно пристал к ирландским берегам? Ты меня исцелила. Неужели ты не помнишь этого больше?

Изольда покраснела и сказала:

– Прогоните этого безумца, государь!

А тот продолжал своим странным голосом:

– А помнишь ли ты, королева Изольда, большого дракона, которого я убил в твоей стране? Я ждал смерти, отравленный ядом, когда ты пришла мне на помощь.

– Умолкни, злой рассказчик! – воскликнула в гневе Изольда. – Зачем явился ты сюда со своими бреднями?

И королева удалилась, задумавшись, в свою комнату, села на постель и сильно загоревала:

– Несчастная я! Для чего я родилась? На сердце у меня тяжело и печально. Бранжьена, дорогая сестра, жизнь моя так сурова и жестока, что лучше было бы умереть. Там какой–то помешанный пришел в недобрый час. Этот юродивый – волшебник или знахарь, он в точности знает все обо мне, о моей жизни. Знает такое, чего никто не ведает, кроме тебя, меня и Тристана.

Бранжьена ответила своей госпоже:

– Не сам ли это Тристан?

– Нет, Тристан прекрасен и лучший из рыцарей, а этот человек уродлив и мерзок. Будь проклят корабль, привезший его сюда, вместо того, чтобы утопить далеко в море!

– Успокойтесь, королева, – сказала Бранжьена, – нельзя никого проклинать. Но, может быть, этот человек – посланец Тристана?

– Не думаю, я его не признала. Но пойди за ним, дорогая, поговори с ним, посмотри, не признаешь ли ты его.

Бранжьена направилась в залу, где оставался юродивый. И показалось ей, что она узнает его. Взволнованная, бросилась Бранжьена в комнату Изольды. А юродивый побежал за ней с криком: «Сжалься!»

Он вошел, увидел Изольду и протянул к ней руки. Изольда смотрит на него, недоумевает, не знает, что сказать и чему верить. Она отлично видит, что он про все знает, но было бы безумием признать в этом помешанном Тристана. А он говорит ей:

– Помните ли вы тот день, когда я отдал вам свою собаку, славного Хюсдена? О, он меня всегда любил и ради меня покинул бы белокурую Изольду. Где он? Что вы с ним сделали? Он, по крайней мере, узнал бы меня.

– Он бы узнал вас? Вы говорите пустяки. С тех пор как Тристан уехал, он все время лежит там, в своей конуре, и бросается на всякого, кто подходит к нему. Бранжьена, приведи его ко мне.

Бранжьена привела собаку.

– Поди сюда, Хюсден, – сказал Тристан. – Ты был моим, я возьму тебя снова.

Когда Хюсден услышал его голос, он вырвался с привязью из рук Бранжьены, подбежал к своему хозяину, стал вертеться у его ног, лизать ему руки, лаять от радости.

– Хюсден! – воскликнул юродивый. – Благословен тот труд, который я затратил, воспитав тебя! Ты меня лучше принял, чем та, которую я так любил. Она не хочет признать меня. Узнает ли она хоть этот перстень из зеленой яшмы, который когда–то мне подарила, плача и целуя меня, в день расставания?

Изольда увидела перстень. И бросилась к Тристану:

– Ты вернулся, возлюбленный! Мудро это или безумно – я твоя!

И она упала без чувств на грудь своего милого.

Чтобы позабавиться юродивым, слуги приютили его под лестницей залы, как собаку в конуре. Он смиренно выносил их насмешки и удары, потому что порой, приняв свое прежнее обличье и красоту, шел к королеве.

Но спустя несколько дней две служанки заподозрили обман и предупредили Андрета. И стража накинулась на Тристана, когда он входил в покои Изольды. Тристан замахнулся палкой. Слуги испугались и дали ему пройти. Он заключил Изольду в свои объятия.

– Надо бежать, дорогая, ибо вскоре меня узнают. Надо бежать, и я уже никогда не смогу вернуться к тебе. Смерть моя близка. Вдали от тебя я умру от тоски. Когда приблизится срок и я позову тебя, Изольда, придешь ли ты?

– Зови меня, друг. Ты знаешь, что я приду.

Глава XIX
СМЕРТЬ

Вернулся Тристан в Бретань, и пришлось ему помочь своему дорогому брату Каэрдину воевать с бароном по имени Бедалис. Они попали в засаду, устроенную бароном и его людьми. Тристан убил семерых, но сам был ранен ударом копья, которое было отравлено.

С большим трудом добрался он до замка и велел перевязать свои раны. Лекари явились в большом числе, но ни один не мог вылечить его от яда, ибо им не

удалось даже распознать его. Тщетно они собирают травы и приготовляют настои. Тристану все хуже и хуже, яд разливается по его телу.

Почувствовал доблестный воин, что жизнь его угасает, понял, что приходит время ему умирать. Тогда захотел он снова повидать белокурую Изольду. Но как добраться до Корнуэльса?

Он позвал к себе тайком Каэрдина, чтобы поведать ему свое горе. И пожелал он, чтобы никого не было в комнате при их разговоре. Удивилась жена его, Изольда, такому странному желанию. И припав в соседней комнате к стене, у которой стояла постель Тристана, она прислушалась.

А Тристан обратился к дорогому товарищу:

– Каэрдин, перед смертью я хотел повидаться с белокурой Изольдой. Прошу тебя во имя нашей дружбы и твоего благородного сердца: отвези ей мое послание. Возьми этот перстень из зеленой яшмы: это условный знак между нами. Торопись, друг мой, и возвращайся ко мне скорее. Если ты замешкаешься, ты меня больше не увидишь. Назначь себе срок в сорок дней и привези белокурую Изольду. Да возьми с собой два паруса: один белый, другой черный. Если ты привезешь ко мне королеву Изольду, натяни на обратном пути белый парус, а если не привезешь, плыви с черным.

За стеной белорукая Изольда услышала эти речи и едва не лишилась чувств. Опасен женский гнев, каждый должен его остерегаться! Она так любила Тристана, и вот теперь узнала про его любовь к другой. Белорукая Изольда удержала в памяти все слышанное. Если ей это удастся, как отомстит она тому, кого любила больше всего на свете!

Каэрдин плыл без остановок, пока не бросил якорь в гавани Тинтагеля. Выдав себя за купца, он явился в замок короля Марка. Узнала Изольда перстень из зеленой яшмы, и Каэрдин быстро шепнул ей:

– Королева, Тристан ранен отравленным копьем и должен умереть. Он велел сказать вам, что вы одна принесете ему облегчение. И он напоминает вам великие горести и печали, пережитые вами вместе. Оставьте у себя этот перстень, он дарит его вам.

Изольда в испуге ответила:

– Друг, я последую за тобой. Завтра поутру пусть корабль твой будет готов к отплытию.

А Тристан все хирел. Он страстно желал приезда Изольды. Ничто его не радовало, и жизнь в нем поддерживалась только ожиданием и надеждой. Каждый день посылал он дозорного на берег – посмотреть, не возвращается ли судно и какого цвета его парус. Иных желаний не было у него на сердце.

Тем временем корабль с Изольдой приближался к Бретани. Вдруг налетела буря, и ветер крепко надул паруса.

– Горе мне, несчастной! – воскликнула Изольда. – Не дал мне Господь дожить до того, чтобы увидеть Тристана еще раз. Он хочет, чтобы я утонула в этом море. Я умру одна, без Тристана. Может, ты не узнаешь о моей смерти, любимый, и будешь ждать моего приезда.

Так стонала королева, пока длилась буря. Через пять дней море утихло. На мачте Каэрдин весело натянул белый парус, чтобы Тристан издалека различил его.

Но когда корабль показался на горизонте, тут–то и отомстила белорукая Изольда. Она подошла к ложу Тристана и сказала:

– Друг, Каэрдин возвращается. Я видела его судно на море.

Тристан затрепетал.

– А уверена ли ты, дорогая, что это его судно? Скажи, какой на нем парус.

– Я его хорошо рассмотрела. Знай же, что парус – черный.

Тристан повернулся к стене и сказал:

– Я не могу больше удерживать в себе жизнь.

Трижды произнес он: «Изольда, дорогая!» На четвертый раз он испустил дух.

Тогда в замке заплакали рыцари, верные воины Тристана. Они сняли своего господина с ложа и завернули тело в саван.

Корабль Каэрдина бросил якорь. Белокурая Изольда сошла на берег. Она услышала, как все шумно рыда–ют на улицах, как звонят колокола в церквах. Спросила она у горожан, что случилось. И один старик ответил ей:

– У нас великое горе, госпожа. Благородный, смелый Тристан скончался.

Слышит это Изольда, не может вымолвить ни слова. Поднимается она к замку, а бретонцы дивятся, глядя на нее. Никогда они не видели женщины подобной красоты. Кто она такая, откуда она?

А около Тристана белорукая Изольда, растерявшись от зла, которое она совершила, испускала над покойным громкие вопли. Другая Изольда вошла и сказала ей:

– Встань, дай мне к нему подойти. У меня больше прав его оплакивать, чем у тебя, поверь мне. Я сильнее его любила.

Она повернулась лицом к востоку и помолилась Богу. Потом легла рядом с Тристаном и поцеловала его в уста. Так отдала она Богу душу, умерла подле своего милого с горя по нему.

Когда король Марк узнал о смерти любящих, он переправился за море и, прибыв в Бретань, велел сделать два гроба: один из халцедона – для Изольды, другой из берилла – для Тристана. Он отвез в Тинтагель на своем корабле дорогие ему тела и похоронил их в двух могилах возле одной часовни.

Ночью на могиле Тристана вырос терновник, покрытый зеленой листвой, с крепкими ветками и благоуханными цветами, и, перекинувшись через часовню, зацвел на могиле Изольды. Местные жители срезали терновник, но на другой день он возродился, такой же зеленый, цветущий и живучий, и снова углубился в могилу белокурой Изольды. Трижды хотели его уничтожить, но тщетно. Наконец, сообщили об этом чуде королю Марку, и тот запретил срезать терновник.

Такова эта повесть славных труверов былых времен о прекрасной любви и о всех любящих.

Ренар–лис
Пересказ Е. Балабановой и О. ПетерсонПРОЛОГ

Вы слыхали, конечно, господа, много разных историй и о Парисе, и о Тристане, и о превращении доброго молодца в козленка; вы слыхали множество басен и песен, но вы, я уверен, никогда не слыхали о великой войне, которой и конца не предвидится, – о войне между Ренаром и его кумом Изегримом. Я могу вам рассказать, если вы хотите, как началась она и из–за чего произошла вся ссора. Недавно мне случилось открыть в небывалом месте небывалый секретный шкаф, и в этом шкафу я нашел старую книгу о приключениях охотников – первых вралей в мире. Перелистывая ее, я увидел в самой середине большую красную букву, помещенную там не без намерения каким–то досужим писакой. С этой буквы начиналось описание жизни Ренара. Если бы я не прочел этого сам, не поверил бы! Ну, а раз прочитал – не только верю, но и вам собираюсь рассказывать. Вы знаете, еще старики говаривали: «Тот, кто не верит книгам, кончит дурно».

Много разных животных сотворил Господь и на пользу и на погибель человеку. Полезных Господь сотворил больше, чем вредных, но и последних встречается немало; так, например, много горя чинят человеку кровожадный волк и рыжий лис Ренар, о котором я буду рассказывать, странным образом похожий на того зверя, что слывет у нас первым мастером всяких мошеннических проделок и которого зовут лисой. Лисой зовут у нас и теперь всех, кто ловко врет, обманы–вает и виляет. Лиса для людей то же, что Ренар для зверей, – они одной породы, одного характера и одних привычек: звать их даже можно одним именем. Ренар звал своим дядей его сиятельство Изегрима, знатного и злого покровителя тех, кто живет всякою неправдой; в нашем рассказе мы часто будем звать его волком: он на него похож как две капли воды. Надо признаться, что родства настоящего между ними не было, но когда им казалось это выгодным, они величали друг друга «прекрасным дядей», «милым племянником», «другом», «кумом» и разными такими сладкими именами.

Жена Изегрима, госпожа Херсент, и жена Ренара, мадам Ришё, не уступали своим мужьям в прекрасных качествах, и, по пословице, если один был кошкой, то другая – киской. Трудно было сыскать на свете такую согласную пару.

Вот теперь, когда я вас познакомил с моими случайными знакомыми, слушайте внимательнее, чтобы я сам не запутался и рассказал бы вам все по порядку, как, когда и что было.