Текст книги "Дети Грозы (Гильдия темных ткачей) (СИ)"

Автор книги: Татьяна Богатырева

Соавторы: Анна Строева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

   Шуалейду старикашка проигнорировал. Кей привычно приготовился к скандалу: сестра не привыкла, чтобы её не замечали. Но через миг, обернувшись к Шу, нахмурился. Эта вот тихая мышь, не поднимающая глаз, не смеющая слова сказать – ужасная колдунья Шуалейда, победительница зургов и гроза всех окрестных браконьеров? Боги, нельзя же до такой степени бояться!

   – Ваше Высочество, – видя замешательство Кея, напомнил о себе старикашка. – Прошу!

   – А Её Высочество? – не двигаясь с места, спросил Кей.

   – Её Высочеству подготовлены комнаты в другом крыле, – распорядитель как-то подозрительно дернул углом рта. – Если Ваше Высочество не возражает, мой помощник проводит Её Высочество...

   – Иди, Кей, – одними губами шепнула Шу. – Потом разберемся.

   Кей кивнул – спорить с сестрой не хотелось, к тому же он устал так, что готов был рухнуть прямо здесь, на инкрустированные яшмой и опалом полы.

   Позволив Распорядителю проводить себя и показать, где что находится, Кей упал на кровать. Ни расшитые шелком покрывала, ни расписные потолки, ни высокие, от пола до потолка окна с выходом на балкон, ни стоящие на столике у окна немыслимо вкусно пахнущие блюда не интересовали его так, как возможность хоть на полчаса закрыть глаза. Но Зак не позволил уснуть.

   – Давай-ка, Твое Высочество, не расслабляйся раньше времени. В ванную и обедать.

   Друг помог Кею избавиться от пропыленных, потных одежд и затолкал в роскошный бассейн, заменяющий ванну.

   – А, шис! – заорал Кей, когда Зак направил на него струю ледяной воды из душа. – Ты что?!

   Успевший и сам раздеться Зак только пожал плечами и сделал невинные глаза: мол, прости, так вышло.

   После обливания холодной водой запах жареной дичи буквально вытащил Кея из бассейна. Зак выпрыгнул впереди него и устремился к накрытому на одну персону столу. Отсутствие второго прибора ничуть его не смутило – он схватил с ближайшей тарелки что-то пышное, пахнущее мясом, и откусил.

   – М... вкусно, – промычал он, закатывая глаза.

   Кей последовал его примеру. Нечто пышное оказалось и впрямь вкусным: кусочки кролика, запеченные в тесте. Сжевав четыре таких кусочка, Кей наконец обратил внимание на прочие изыски повара.

   Зак, как всегда, оказался прав. После воды и еды усталость отступила. К отцовскому кабинету Кей подошел снова готовым к подвигам и приключениям – и ни секунды не сомневаясь в том, что и того, и другого в ближайшее время будет в избытке, даже если со стороны жизнь наследника престола кажется сплошным медом.

   Глава 10. Дом, милый дом

   ...исключением являются урожденные сумрачные шеры. Изначально принадлежащие и Свету и Тьме, но не обретшие Равновесия, сумрачные либо склоняются к одной из сторон самое раннее к двенадцати годам, либо сходят с ума, ибо противоположные устремления не могут ужиться в незрелом рассудке. К сумрачным Равновесным шерам, познавшим суть Двуединства, урожденные сумрачные не имеют никакого отношения. К счастью, шеры рождаются сумрачными достаточно редко, чтобы данная проблема представляла скорее академический интерес.

"Введение в систематизацию стихий", лекция для первого курса Магадемии, с.ш. Парьен

   Шуалейда шера Суардис

   435 год, 26 день Холодных Вод. Канун праздника Цветущего Каштана. Суард

   Родной дом встретил Шу косыми взглядами и шепотками за спиной. Расфуфыренные дамы пренебрежительно рассматривали «безвкусное, старомодное, просто ужасное» платье. Сиятельные шеры изучали ее на предмет печати Тьмы и клейма порока. Лакеи перешептывались по углам, поминая отказ имперского кронпринца от брака, и сомневаясь, стоило ли Его Величеству привозить в столицу «позор семьи» и «божеское проклятие». Она шла по галереям, опустив глаза, улыбаясь и делая вид, что не догадывается об их гадких мыслишках.

   – ...не отвечаю за канализацию, Ваше Высочество! – бубнил лакей. – Прискорбная случайность, Ваше Высочество! Но Вашему Высочеству будет удобно в Незабудковых апартаментах...

   Лишь разобрав слово "канализация", она внимательно глянула на прислужника.

   – Мне велено вас проводить, а всем заведует шер Вондюмень! – засуетился он еще сильнее. – Извольте сюда, Ваше Высочество!

   Распахнув двери, слуга опустил глаза и сжался. Неопределенно кивнув, Шу переступила порог. Хватило одного взгляда на тусклые голубые обои, отстающую от потолка штукатурку и рассохшийся паркет, чтобы подтвердить худшие опасения. Парчовые покрывала, зеркало в золоченой раме и тонконогий столик с инкрустацией лишь подчеркивали затхлость и темноту комнаты, а приторный аромат лилий – клоповую вонь, исходящую от кровати.

   Пакость от Ристаны оказалась последней каплей: выпестованное еще четыре года назад, при встрече с Бастерхази, намерение изображать из себя тихую мышку лопнуло.

   – Значит, внезапно испортилась канализация, – обернувшись к лакею, пропела Шу. – Понимаю, это проблема. И ершиков для чистки труб во дворце нет.

   – Но это не так страшно, – подхватила Балуста, показывая в улыбке небольшие, но острые клыки. – Из вас получится чудный ершик.

   Помощник распорядителя вздрогнул, тяжело сглотнул и отступил на полшага.

   – Помилуйте, Ваше Высочество! Я не могу... сишер Вондюмень...

   – Как-как? Сишер Вонючка? – переспросила Шу. – Прекрасная фамилия для ершика! Часа ему хватит, чтобы написать завещание.

   – Получаса, – отрезала Баль. – Так и передайте: через полчаса он отправится самолично чистить канализацию.

   Белый, под цвет жабо и манжет, слуга поклонился. От него запахло потом и страхом: мыслеобраз застрявшего в трубе человека в ливрее, с ершиком вместо головы, рос и ширился – слуга не мог уже думать ни о чем другом.

   Шу не выдержала и рассмеялась. Но вместо того, чтобы улыбнуться, слуга вздрогнул и кинул затравленный взгляд на дверь.

   – Так я пойду, Ваше Высочество? Искать сишера Вондюменя?.. – пробормотал он, еле разлепляя дрожащие губы.

   – Идите, – резко оборвав смех, ответила Шу.

   Лакей снова вздрогнул, отворил дверь спиной и вывалился в коридор.

   От вида комнаты, в которую поселили их с Балустой, Шу хотелось плеваться. А лучше – найти Гильдию Ткачей и ответить сестре любезностью на любезность. А от мысли о том, что ждет за дверью гардеробной, становилось вовсе погано.

   – Баль?

   – Пошли, проверим, – хмуро согласилась подруга.

   Через несколько минут посреди гардеробной валялась куча платьев – красивых, дорогих платьев. Роскошных и изысканных платьев. Коротких, узких, совершенно негодных платьев! Единственное подходящее по размеру висело отдельно, у зеркала. Но ни мерить его, ни даже смотреть в его сторону Шу не хотела.

   Пока Баль перебирала и проверяла распакованные служанками наряды – если можно так назвать привезенные из Сойки скудные одежки – к Шу пожаловала сестра.

   – Ах, дорогая! Куда вас поселили! Ах, этот Вондюмень! – запричитала она. – Как он посмел?!

   Посмел? Сам? Шу еле сдержалась, чтобы не рассмеяться ей в лицо.

   – Ах, какая неприятность, – пробормотала она.

   – ...никуда не годится! – продолжала Ристана. – Вы не можете опозорить королевскую фамилию таким видом!

   Шу опустила голову, пряча глаза: жаль, ненависть сестры не доказательство! Зато вполне съедобна, несмотря на слизкий и горький вкус.

   – ...от вас, дорогая, сплошное разорение и никакой пользы. Вы представляете, сколько стоил ваш гардероб? Его Величество будет огорчен. – Ристана махнула рукой в сторону сброшенных на пол платьев. – Постарайтесь хоть завтра не опозориться...

   Оделив безответную Шу еще дюжиной нравоучений и упреков, Ристана ушла. Но, только Баль успела устроиться в единственном приличном кресле у окна, а сама Шу – на кровати, явился распорядитель королевских покоев.

   – Ах, Ваше Высочество!.. – Он расстроено всплескивал руками. – Конечно, мы найдем Вашему Высочеству подобающие покои, не извольте сомневаться...

   Мысли его мешались со словами в сумасшедшую болтушку, от которой Шу хотелось не то смеяться, не то плакать.

   "...тоща, угловата, бледна и невыразительна... убожество!"

   – Любой придворный будет счастлив уступить вам апартаменты...

   "...особенно придворный маг – подвал Восточной башни. Или монастырь: наверняка сразу после консилиума туда вас Его Величество и отправит".

   – ...Башня Заката свободна, но закрыта уже двенадцать лет. Не желаете ли осмотреть флигель?..

   "Башня – самое место для вас. Привидения, крысы и пыль. Авось сгинете, как тот дурень садовник в позапрошлом году..."

   – Закатная башня мне подойдет, – прервала его Шу.

   Сишер Вондюмень подавился неоконченной тирадой и замер, не разогнувшись из очередного поклона. Баль в уголочке еле подавила хихиканье: её веселье щекотало и грело Шу, как пушистый цыпленок.

   – Как мило вы придумали, – прощебетала Шу.

   "Что, Его Величество шкуру спустит, когда узнает, что кто-то посмел при мне заикнуться о Закатной Башне? А за язык никто не тянул".

   – Но, Ваше Высочество!

   – Желаю жить в Закатной Башне! Непременно! Вы поняли, сишер Воню... как вас там? Завтра же подготовьте мне покои.

   – Но, Ваше Высочество!..

   – Нет, не хочу окнами в сад, – поймав образ, не дала ему договорить Шу. – И нет, не буду жить рядом с библиотекой.

   Распорядитель бледнел и краснел: Её Высочество Ристана не говорила, что вторая принцесса умеет читать мысли! Её Высочество обещала...

   – Но в Закатную башню никто не может войти! – В отчаянии он даже забыл назвать её Высочеством.

   Шу улыбнулась ему, как улыбалась болотному гулю, задравшему крестьянского ребенка.

   – Сможете, сишер, сможете. Или вам недостаточно моей просьбы?

   "Светлая, только бы она не пожаловалась Его Величеству! Только бы Его Величество не послушал её... только бы..."

   – Клянусь Сестрой, башня не впускает никого, даже шера Бастерхази! – распорядитель осекся, сообразив, что сболтнул лишнего.

   – Так... – протянула Шу, пытаясь разобраться, почему сочетание Закатной башни и шера Бастерхази вызвало в распорядителе такую панику. Что-то связанное со смертью королевы, отъездом детей в Сойку... – А теперь, дорогой сишер, поподробнее. Что забыл темный шер в башне?

   – Не знаю, Ваше Высочество! – отнекивался распорядитель. – Помилуйте, мы люди маленькие! Прикажите, сейчас же провожу вас в гостевые покои, где обычно останавливается Его Светлость Дукрист – самые лучшие покои! А к завтрашнему утру приведем в должный вид ваши комнаты рядом с Его Высочеством...

   На миг Шу пожалела испуганного Вонючку. Покои рядом с братом. Разве не этого она хотела? Но то ли упрямство, то ли любопытство гнало вперед: получить Закатную башню во что бы то ни стало.

   – Хватит, – отрезала она. – Завтра с утра извольте явиться к Закатной башне. Я сама посмотрю.

   – Как прикажете, Ваше Высочество, – поклонился распорядитель. – Не желаете?..

   – Нет, – отрезала Шу. – Посмеете хоть слово сказать Её Высочеству или придворному магу, сами станете привидением.

   Сишер Вонючка только вздрогнул и поклонился еще ниже.

   "Темная, помилуй Сестра! Истинно темная..." – готовая сплетня уже рвалась на волю.

   Выпроводив сишера прочь, Шу скривилась: надоел.

   Но что теперь делать с башней? Ширхаб дернул. Но интересно же, чего Вонючка боится! И что там забыл Бастерхази. И... нет, разведка – завтра. Завтра... бал. Бал, провались он в Ургаш! Зачем? Пусть бы сначала консилиум. Объявят темной и успокоятся. В жены принцам темная не годится, никто из шеров такую красу неописуемую замуж не возьмет.

   Шу подошла к мутноватому стеклу и с отвращением взглянула на отражение.

   Принцесса, хиссова кровь! Наденьте на кикимору бальное платье, заставьте танцевать... Ширхаб!

   Состроив отражению рожицу, Шу отвернулась к окну. Там, над Суардом, сияло солнце. Словно в насмешку – чтобы она лучше видела, на что похожа.

   "Не будем о грустном, – подумала она солнцу. – Я останусь с братом. С чего вдруг глупые мечты о прекрасном принце? Самый лучший принц – Кей. И пусть только кто-то попробует его тронуть!"

   – На войне как на войне, – пропела она.

   Балуста оторвалась от книги и вопросительно взглянула на нее.

   – Как думаешь, Баль, если я надену это изумительное платье, кто-нибудь из гостей останется в живых? Или все лопнут со смеху? – Шу еще раз окинула ненавидящим взглядом нежно-розовую кисею в рюшах.

   – Пусть только попробуют! – сверкнув глазами, ответила эльфийка. – Убью.

   – Нет! Хоть потоп, хоть пожар – но не этот позор.

   – Пожар... – мурлыкнула Баль. – Это идея. Пожар в покоях Её Высочества Ристаны.

   – Пожар нам не поможет. Все равно придется идти на бал. Багдыр!

   – Придется, – кивнула подруга.

   Шу сжала губы и выдвинула подбородок.

   "Какого ширхаба я должна унижаться? Подумаешь, не умею танцевать. Научусь! Это не сложнее, чем три тысячи цуаньских завитушек. Еще не хватало страдать в угоду сестричке. Плевать, в каком гробу она меня видала".

   – Я иду на этот ширхабов бал! – Шу топнула. – Мне нужно платье, и у меня будет платье.

   Шу замерла, вылетела из тела, потянулась – искать! Не платье, а кто это платье сделает...

   Крохотный огонек засиял в восточном крыле, у лестницы.

   – Балуста! – позвала Шу. – Беги скорее! Тащи её сюда!

   Эльфийка кивнула и вылетела за дверь.

***

   Послав верную подругу на охоту, Шу принялась в нетерпении мерить опочивальню шагами, заглянула ещё раз в убожество, выдающее себя за ванную комнату – умывальная раковина из керамики, одинокий холодный кран и большая дубовая кадка с остывающей водой. Дикарство какое-то! В прошлый визит в столицу до такой гадости Её Великолепие не додумалась. А может, времени не хватило канализацию испортить.

   "Интересно, какие приятные сюрпризы ожидают меня завтра? А Кея? Боги, только бы Ристана с Бастерхази не решились добраться до него сегодня!"

   Страх за брата требовал куда-то бежать и что-то делать. Шу снова потянулась вниманием к Кею, нащупала рядом с ним Зака, чуть поодаль – Эрке и дюжину бертрановых гвардейцев, обвешанных магической защитой с ног до головы.

   – Ваше Высочество! – голос Баль выдернул ее из транса. – К вам мастерица!

   Шу открыла глаза: с порога на неё в ужасе смотрела щуплая, остроносая женщина лет тридцати в простом, но изящном платье и с корзинкой в руках. За её спиной дрожала, вытаращив глаза, девушка, чем-то похожая на мастерицу. Из рук её сползали на пол отрезы шелка, парчи и кружева.

   "Ширхаб! И портних перепугала!"

   – Доброго дня, почтенные, – улыбнулась Шу, поглощая страх мастериц и успокаивая их легким магическим касанием.

   – Здравствуйте, Ваше Высочество, – первой отмерла и присела в реверансе старшая. – Простите...

   Портниха покраснела пятнами, осознав, что только что непочтительно пялилась на принцессу. Вторая тоже присела, не смея поднять глаз.

   – Они обещают сделать платье до завтра. Два платья, – уточнила Балуста, пряча за пояс мужских штанов охотничий нож.

   – Баль, погоди. – Шу махнула рукой на Балусту. – Меня зовут Шуалейдой. А вас?

   – Клайле, Ваше Высочество, а помощницу – Рут.

   – Очень приятно, Клайле, Рут, – снова улыбнулась Шу. – Извините Балусту, она не хотела вас пугать. Вы поможете мне?

   Разум портнихи всколыхнулся изумлением: за все шесть лет, что она шила для Ристаны, та ни разу не поинтересовалась её именем, и уж точно Великолепной бы в голову не пришло извиняться.

   – Разумеется, все, что будет угодно Вашему Высочеству.

   – Видишь ли, Клайле, мне завтра надо обязательно быть на балу. Но платья нет.

   Симпатия, удивление, желание угодить очаровательной, несмотря на странную внешность, принцессе плеснуло на Шу прохладными розовыми волнами.

   – Но как же? Ведь для Вас шила платье сама Иффа!

   – Боюсь, Иффа шила не для меня, – Шу кивнула на платье.

   На лице портнихи отразилось все, что она подумала: если и можно сделать бледное, резкое лицо еще бледнее и резче, угловатую фигуру еще более неуклюжей, а невнятно серые глаза еще невнятней, то лишь одев принцессу в розовое, с облегающим лифом и открытыми руками платье. Она жестом велела помощнице сложить ткани на кресло и принялась перебирать разноцветную груду. Достала переливающийся отрез бирюзового шелка и кусок серо-сизого кружева с серебряной нитью.

   – Давайте попробуем, Ваше Высочество. – Клайле улыбнулась. – Извольте к зеркалу.

   Плечи Шу окутал нежный шелк.

   – Немного драпировок, здесь вытачки, добавить объём, здесь вставить кружево, ещё кружево на рукава, – шептала сама себе портниха. – И тут на юбке подобрать...

   Шу взглянула в зеркало. Худая, но вполне милая девушка. Не первая красавица Империи, но по сравнению с тем, что было – чудо как хороша.

   – У меня будет платье! Клайле, у меня никогда не было ничего подобного, – Шу чуть не плакала. – Ты ведь сделаешь к завтрашнему вечеру, правда?

   – Сделаю. Сюда бы ещё сапфиры и белое золото, или серебро, и серебряную сеточку на волосы.

   – Я достану. У отца хранятся мамины сапфиры.

   – И прическу. Рут делает замечательные прически! И Ваше Высочество позволит Рут сбегать в мастерскую? У меня с собой нет нужной тесьмы.

   Рут убежала, оставив на кресле ворох тканей, а Клайле взялась за обмеры. Едва она закончила с Шу и взялась за Балусту, в дверь постучал Эрке:

   – Его Величество ждет!

***

   К приходу Шуалейды и Ахшеддина в кабинете короля уже расселись по креслам: сам король; наследник Кейран; наставник королевских детей Бродерик; генерал лейб-гвардии Фрай шер Флом; полковник лейб-гвардии Бертран шер Флом; оруженосец наследника Закерим шер Флом; начальник Тихой Гвардии, тайный советник...

   – ...герцог Урман шер Дарниш, – отец представил единственного из присутствующих, кого Шу до сих пор не знала лично.

   "Вода. Глубокая, обманчиво спокойная. Сила полноводной реки и шторма, – рассматривая окруженного легким синим маревом полноватого, с текучей мимикой и плавными движениями шера, думала Шу. – Жаль, лишь условная категория".

   – Счастлив познакомиться с Вашими Высочествами. – Герцог искренне улыбнулся.

   Шу улыбнулась в ответ.

   "Верный, непоседливый, любит короля больше, чем Родину, никогда не забывает о своих интересах, но считает благополучие страны важнее личного благосостояния. Отец умеет выбирать друзей".

   Покончив с краткими приветствиями, король потребовал у Бертрана отчета о путешествии. Пальцы Шу тут же замерзли, захотелось сделать что-то такое, что бы отвлекло отца, или Бертрана, или всех сразу, но она сжала зубы и заставила себя спокойно улыбаться, пока полковник докладывал.

   – ...без особых происшествий, за исключением странного поведения Свандеров. – Бертран на миг запнулся и повернулся к Дарнишу. – Я считаю, за ними следует присмотреть Тихой гвардии.

   Герцог кивнул в ответ.

   Шу подавила облегченный вздох. Слава Светлой, Бертран посчитал нецелесообразным тревожить короля подозрениями. Он наверняка расскажет, если уже не рассказал, Дарнишу и Фраю, но те вряд ли станут что-то говорить королю, пока нет веских доказательств. А доказательств нет: исчезновение Руки Бога – лишь совпадение.

   – Спасибо, Бертран. С тобой я могу быть спокоен за детей. – Отец тепло взглянул на полковника Флома.

   – Благодарю, Ваше Величество! – опустил глаза Бертран.

   Аура полковника бурлила сомнениями и виной: ему и так было непросто промолчать, но получить благодарность за ложь?! Нет! Надо немедленно рассказать о своем провале – он не имеет права обманывать сюзерена! Бертран поднял на короля решительный взгляд, открыл рот...

   – Ваше Величество, – опередил его Фрай. – Мы счастливы служить Валанте!

   – Да, Фрай, я помню, – усмехнулся король. – Наш Главнокомандующий счастлив служить, но лучше бы подальше от дворца.

   Генерал согласно склонил голову, пряча в усах усмешку.

   – Полковник Флом, принимайте командование королевской лейб-гвардией, – торжественным тоном распорядился Мардук. – Генералу Флому пора сосредоточиться на чем-то одном. Пусть это будет командование Южной армией Империи. А вам, полковник, мы вручаем нашу безопасность.

   Бертран вздрогнул, покраснел: брат не предупреждал его о намерении оставить лейб-гвардию ему.

   – Благодарю за честь, Ваше Величество! – в один голос ответили братья. Один довольно, второй – на грани отчаяния.

   Шу стало жаль Бертрана. Вина за недосмотр выросла до размеров измены короне – никто, кроме самого Бертрана, не осудил бы его столь строго. Его терзания пока замечали лишь Шу и Эрке: полковник слишком хорошо умел скрывать чувства. Но еще немного, и он подаст рапорт о собственной измене и потребует себя судить.

   – Ваше Величество не разочаруется в выборе, – уловив состояние Бертрана, помешал ему натворить глупостей Дарниш. – Уверен, мы прекрасно сработаемся.

   – Не сомневаюсь, – улыбнулся король и тут же посерьезнел. – Кейран, сын мой. У меня есть для тебя прекрасная новость.

   – Слушаю, Ваше Величество, – склонил голову удивленный и испуганный Кей: хороших новостей он сегодня не ждал.

   – Мы нашли тебе невесту. То есть, мы уже давно нашли тебе невесту, – король покосился на непроницаемого Дарниша. – Ты увидишь дочь Урмана через три недели, на балу в честь шестнадцатилетия Шуалейды. Таис шера Дарниш еще слишком юна, чтобы торопиться с официальной помолвкой. К тому же вам следует познакомиться поближе, прежде чем принимать окончательное решение.

   Кей переводил растерянный взгляд с отца на герцога. Шу чувствовала его метания как свои собственные: принятие долга принца и обязанности жениться не по любви, а ради политики, детская обида на тот же долг, изумление словам отца о возможности выбора для него и для будущей невесты...

   – Таис всего тринадцать, Ваше Высочество, – с молчаливого одобрения короля обратился к Кею будущий тесть. – Разумеется, она мечтает стать принцессой, и, разумеется, она будет Вашему Высочеству верной супругой и надежной помощницей: моя дочь получила образование, достойное королевы. Но я, как и Его Величество, убежден в том, что брак следует заключать только по любви. Даже королевский брак. И если Ваше Высочество примет решение не вступать в брак с шерой Таис, со стороны шерре Дарниш не будет никаких претензий и обид. Также, если шера Таис не пожелает вступать в брак с Вашим Высочеством, ради блага королевской семьи и Валанты помолвки не будет.

   В кабинете повисла тишина. Кей присматривался к советнику Дарнишу, оценивая резоны отца. Шу занималась тем же.

   "Интересно, есть ли у Таис дар?" – этот вопрос интересовал Шу больше всех остальных. Все прочее – влияние Дарнишей, их состояние, не уступающее королевскому, традиционную верность короне, удачливость в делах, характер самого герцога и предположительно то воспитание, что он дал дочери – она оценила и признала достойными, едва отец заговорил о невесте для Кея. Но вот дар... об этом не было сказано ни слова. А если дара нет? Если и у детей Кея не будет дара? Значит, снова на трон Валанты найдется десяток желающих, уверенных в том, что король без дара не достоин быть королем.

   – Благодарю Ваше Величество, – через пару мгновений отмер Кей. – Уверен, шера Дарниш будет для меня самой лучшей супругой.

   – Не торопись, мой мальчик. И... – король ласково улыбнулся детям, – называйте меня просто отцом. Здесь нет чужих.

   От этих слов, от отцовской улыбки в горле Шу образовался комок. Она тяжело сглотнула и склонила голову в знак благодарности.

   – Лейтенант Ахшеддин. – Голос отца вызвал волну холодных мурашек: вот и подошли к самому неприятному. – Что вы скажете о развитии дара Её Высочества?

   Эрке вскочил, но Мардук нахмурился и жестом велел ему садиться обратно.

   – По моим наблюдениям дар Её Высочества Шуалейды по-прежнему остается сумрачным. Её Высочество по большей части пользуется светлой стороной, но при необходимости и темной. На данный момент дар находится в динамическом равновесии, что не позволяет дать уверенного прогноза. За здравость же рассудка Её Высочества могу поручиться. Даже в ущелье Уджир-Клыз Её Высочество выказала редкостное здравомыслие и устойчивость к искушениям Тьмы.

   Шу отлично видела: таким положением дел довольны все, хоть и стараются не показать этого. Конечно, неприлично радоваться тому, что в королевской семье завелась урожденная сумрачная, предположительно – опасная сумасшедшая или же темная. Двойные стандарты Конвента дают о себе знать. На словах полное равноправие между светлыми и темными, на деле закрепленное законом преимущество светлых. И кроме закона, сто и одна негласная традиция. Принято ходить в Алью Райна и отдавать детей в школы при храме Светлой, а на прихожан храма Хисса смотрят косо, припоминая им Одноглазого Ману. В армии темным не получить звания выше лейтенанта – не по закону, а по традиции. Должностей при дворе или в магистрате темным не дают по той же традиции. Редчайшее исключение – придворный маг Валанты, и то, только потому, что магистра Тхемши поддержал из своих шкурных соображений Лерма шер Кристис.

   При мысли о несостоявшемся женихе Шу передернулась. Если четыре года назад она питала иллюзии насчет возможности семейного счастья, то после того, как узнала некоторые подробности кончины второй жены принца, готова была устроить хоть ураган, хоть потоп в императорском дворце, лишь бы не выходить за него замуж.

   – ...поручил маркизу Дукристу. – Слова отца вернули Шу из страхов в реальность. – Его Светлость в настоящее время находится по делам Канцелярии в Валанте, а завтра будет присутствовать на балу.

   Шу встретилась взглядом с отцом.

   – Все будет хорошо, не бойся, – тихо сказал он. – Маркиз всего лишь снимет слепок ауры и представит Конвенту вместе с данными шера Бастерхази и лейтенанта Ахшеддина.

   – Я не боюсь, отец, – твердым голосом ответила Шу. – На все воля Двуединых.

   Она осенила лоб малым окружьем, за ней – все присутствующие. Король одобрительно кивнул.

   – Вам понравились комнаты? – спросил он у обоих детей.

   – О да! – отозвался Кей. – Спасибо, отец. Покои очень удобны!

   Шу промолчала, опустив глаза, чем вызвала всеобщее недоумение. Один Эрке усмехнулся.

   – Что-то не так, девочка моя? – забеспокоился король. – Может быть, тебе не по вкусу вид из окна или фрески?

   На слове "фрески" Шу чуть не подавилась. Она кинула косой взгляд на Бертрана, но тот, слава богам, думал не о Свандерах и своей непригодности к занимаемой должности, а беспокоился, не упустил ли чего уже здесь, в Риль Суардисе.

   – О, ничего страшного, отец, – голосом пай девочки ответила она. – В тех покоях, что вы велели подготовить для меня, испортилась канализация.

   На этих словах встопорщил бороду Бродерик: испортилась? Сделанная гномами канализация?! Этого не может быть, потому что не может быть никогда!

   Шу поспешила продолжить, пока Берри не высказался вслух:

   – Сишер Вондюмень выделил нам с шерой Ахшеддин очень милую комнату на третьем этаже. Даже с гардеробной...

   – Комнату? – король нахмурился. – Моей дочери?

   – Право, отец, он не виноват! – Шу потянулась к отцу, словно желая взять за руку и успокоить.

   – Я велю немедленно подготовить тебе другие покои! – продолжал сердиться король. – Бертран, распорядись позвать этого Вонь... Распорядителя.

   – Не надо! – остановила она Бертрана.

   Уже вскочивший на ноги полковник вопросительно глянул на короля. Тот жестом велел ему подождать, что скажет Шуалейда.

   – Отец, не стоит тратить на такие пустяки вашего драгоценного времени. Я уже выбрала себе другие покои. Вы же не против? Правда, там потребуются некоторые переделки... наверное... – совсем тихо и скромно закончила она.

   – Конечно, Шуалейда. – Король кивнул Бертрану на кресло и улыбнулся дочери. – Занимай любые покои, которые тебе понравятся. Распоряжайся, как хочешь, это же твой дом! Все счета пусть присылают казначею.

   – Благодарю вас, отец! – просияла Шу. – И счета за платья тоже?

   – Разумеется. На твое содержание предусмотрено десять тысяч империалов в год. Надеюсь, этого хватит на девичьи капризы? – Отец подмигнул ей.

   – Конечно, – неуверенно ответила Шу.

   – А если не хватит, мать оставила тебе поместье Тальге вместе с доходами.

   – За последние десять лет на счету Вашего Высочества скопилось около пятидесяти четырех тысяч, – уточнил Дарниш. – Как только пожелаете, отчеты управляющего будут предоставлены в распоряжение Вашего Высочества.

   – Драгоценности матери тоже твои, Шуалейда, – опередил ее просьбу отец. – Они хранятся у меня... – он замялся, а на Шу дохнуло тоской по ушедшей возлюбленной. – Ты можешь брать их, когда пожелаешь. А это тебе к балу.

   Мардук протянул ей обитую розовым бархатом коробочку. Шу сдержала нервный смех: цветом коробочка точно подходила к тому страшненькому платью. Не иначе, жемчуга, как и подобает невинной юной деве.

   – Какие чудесные жемчуга! – восторженно ахнула она, доставая ожерелье и серьги. – Спасибо, отец! Я непременно закажу подходящее к ним платье. А завтра можно мне мамины сапфиры? Вот эти, в белом золоте. – Шу кивнула на висящий над столом портрет королевы Зефриды: юной, красивой, счастливой.

   – Сапфиры с розовым? – удивился король.

   – Видите ли, отец, то розовое платье испортилось. Я заказала на завтра новое, а к нему подойдут именно сапфиры.

   Мардук покачал головой и взглянул на портрет. Удивление, гордость, страх и радость мешались в его ауре – дочь так походила на мать... и на него самого. И снова его тоска по жене окатила Шу: боги, как же не вовремя вы забрали мою Зефриду!

   – Когда же Ваше Высочество успели? – усмехнулся Дарниш, давая королю возможность немного помолчать, вспоминая жену. – Найти портниху за день до бала, не выходя из дворца... Ваше Высочество великий маг!

   – Я всего лишь учусь, Ваша Светлость, – лукаво потупилась Шу, принимая игру.

   – Не сомневаюсь, Ваше Высочество весьма усердная ученица. Не изволите ли, начиная с завтрашнего утра, присоединиться к нашим занятиям с Его Высочеством и шером Фломом? Возможно, вам будет интересно.

   – Несомненно, шер Дарниш!

   – Урман, Ваши Высочества. Просто Урман. На правах будущего родственника, – подмигнул Дарниш.

   – Конечно, Урман. Тогда – Шуалейда.

   Дарниш кивнул.

   – И Кейран, – добавил едва не засыпающий Кей.

   – Ну что ж, дети мои. – Мардук перевел взгляд с Шу на Кея. – На сегодня достаточно новостей. Вам следует отдохнуть перед балом. Кстати, Кейран. Завтра мои зубастые подданные возьмутся за тебя. Урман будет с тобой, поддержит и подскажет. Но помни – ты Суардис. Валанта твоя страна. Покажи силу, и волки будут есть у тебя с рук.

   – Я не разочарую вас, отец, – твердо ответил Кей.

   Распрощавшись с королем, Эрке отправился провожать Кея, Зака и Шу, а Фломы с Дарнишем – в кабинет генерала, продолжать совещание.