Текст книги "Темные сказки Лайкарры (СИ)"

Автор книги: Таисс Эринкайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

   Нечисть кинулась за девушкой. Все-таки в своих владениях водяной был куда проворней и быстрей любого другого существа. Когти впились в плечо, разрывая ткань недавно еще белой рубахи, почти добрались до горла. Случайно попавшую под руку дешевую подвеску на шее пытавшейся удрать добычи водяной рванул с небывалым ожесточением. Удерживающая невзрачную безделушку веревка лопнула, содрав кожу.

   На речного нечистика в упор смотрели светящиеся алым глаза. Таившаяся под личиной простушки травницы вампирша раздраженно зашипела и выпустила когти, заметно превосходящие "маникюр" самого омутника. Полоснув замешкавшуюся нечисть по морде, девушка стремительно поплыла к поверхности.

   Вынырнув вблизи небольшого пляжа у подножия обрывистого берега, Айшэ выбралась из речушки, судорожно кашляя. С трудом избавившись от заполнявшей легкие воды, полувампирша пыталась отдышаться. Близкое знакомство с речкой Ржавейкой ей на пользу не пошло.

   Царапины, оставленные водяным, страшно чесались – ускоренная регенерация уже справилась с серьезными повреждениями, оставив мелкие на откуп времени. Девушка по опыту знала, что легкие порезы и ссадины на ней заживают долго и не особенно приятно. А вот глубокие раны и прочие повреждения, всерьез угрожающие жизни, затягивались почти мгновенно. Когда-то на охоте ее сильно потрепал лесной кот. Распоротое его клыками горло и плечо зажило в доли секунды, а вот небольшой шрамик на животе, оставленный вскользь прошедшим когтем, можно было рассмотреть по сей день.

   Круги на воде уже давно успокоились, когда она наконец встала. Утро только начиналось, но не стоило надолго задерживаться у реки. Здесь, вблизи омута, люди ходили редко, но сегодня случай был экстраординарный, так что какие-нибудь любопытные могли объявиться в любой момент. С человеческих подростков станется поискать с багром тело утопшей ведьмы.

   Скинув остатки рубахи, облепившей тело и только мешающей, Айшэ аккуратно полезла вверх по осыпающемуся глинистому склону. Выступающие корни растений служили для выросшей в лесу девушки удобной лестницей. Выбравшись наверх и наскоро осмотревшись, полукровка, пригнувшись и почти полностью скрывшись в высокой траве, бегом припустила в сторону ближнего лесочка – хоть какое-то укрытие от чужих глаз. Стоило убраться подальше из враз ставшей опасной Истии, и связанно это было отнюдь не с инквизиторами, а с утерей амулета личины. Уж слишком нечеловеческой внешностью обладала охотница, чтобы суметь затеряться. В городе это еще было возможно, но вот в деревне у нее не оставалось ни малейших шансов.

   Скрывшись в тени деревьев, девушка перевела дух. Поплутав между стволов, легким шагом охотника скользя в подлеске, она забралась поглубже в чащу. В одном из старых деревьев, в дупле высоко над землей, у нее был тайничок. Местечко было труднодоступным, а потому Айшэ особо не опасалась, что до него доберутся сельские дети, которые могли случайно забрести в чащобу. А от белок и птиц ее пожитки защищал простенький охранный контур, закрепленный двумя рунами. Это было одно из немногочисленных заклинаний, которое она смогла освоить по книгам и приспособить для себя. Почему-то все доступное ей колдовство приходилось завязывать на кровь, иначе оно вообще не срабатывало.

   Расположившись со всем возможным комфортом на толстенной ветке, охотница прикрыла глаза. Предстояло дождаться темноты, а до этого времени можно было и отдохнуть, и подумать. Утреннее события для нее даром не прошли – руки до сих пор меленько противно дрожали, выдавая, какое напряжение и страх ей сегодня довелось пережить. Впрочем, накануне было хуже. Тогда она всерьез решила, что ее собираются сжечь. Ужас, поселившийся в глубинах памяти еще с детства, заявил о себе со всей возможной силой. Айшэ забилась в угол, как испуганный зверек, но это не помогло укрыться от собственных воспоминаний. Картины двадцатилетней давности вставали перед глазами, словно все случилось вчера. Пылающий костер, еще недавно бывший алтарем языческой богини, и мать на нем... Охотница вздрогнула, чуть не свалившись при этом с ветки. События того дня до сих пор возвращались в кошмарах.

   Старательно отгоняя от себя воспоминания о пережитом, девушка попыталась сосредоточиться на чем-то другом. Например, на том, что делать дальше. Понятно, что оставаться здесь было опасно, но сказать "надо драпать" было куда проще, чем сделать. Все же границы государства охранялись регулярной армией. Церковной, что служило дополнительным источником проблем. Вряд ли господа рыцари будут столь любезны, что пропустят через охраняемые заставы девушку с явными признаками смешанной крови. И уж точно не помашут вслед платочком.

   В Южную Истию Айшэ забрела не из праздного любопытства. Конечно, девушка была вольна выбросить из головы все, услышанное от шаманов и не вспоминать о них ближайшие лет двести, но сделать это не позволяла элементарная порядочность. А еще четкое, почти болезненное осознание того, что в кое-чем зеленявки были абсолютно правы: вечность, ни на что не направленная, не имеет смысла. Цели у нее действительно не было, а желание мстить подохло вместе с Мейзом двадцать лет назад. Так что охотница не видела особой проблемы в том, чтобы поискать те самые признаки нарушения равновесия, о которых говорили шаманы. Занятие ничуть не хуже любого другого. Кроме того, она считала себя обязанной лесному народцу.

   Соваться в Аллирию, о которой у нее остались не самые радужные воспоминания, она не стала, предпочтя обойти ее с севера через ничейные земли и вечно мятежную Лерату. Наконец, оказавшись в Истии, Айшэ решила убить двух зайцев одним выстрелом и заодно попрактиковаться в маскировке. Ей было интересно, смогут ли ее принять за свою в человеческом поселении. Так появилась на свет тихая, неприметная травница Айрин, попросившая пристанища в богатом селе Омутники. Это было год назад.

   За прошедшее время Айшэ почти привыкла к людям, к их двуликой, а подчас и двуличной жизни. С одной стороны, в деревне все шло по сотни лет назад выверенному и негласно утвержденному распорядку. Крестьяне вставали и ложились с петухами, выполняли ежедневные работы по хозяйству, трудились в поле. С другой же стороны... Айшэ была слишком маленькой, когда жила в Подлесье, чтобы участвовать в ежевечерних посиделках, теперь же ей, как незамужней, приходилось появляться на "вечерницах". И хотя ее там не особо привечали, но все же послушать извечные сплетни довелось. Охотница тогда поразилась, сколько злобы и зависти может быть вложено в шутливые, почти невинные на первый взгляд фразы, и какой грязью за глаза поливают друг друга деревенские. Сама девушка была мишенью едва ли не половины таких вот "доброжелательных" высказываний. Айшэ с удивлением узнала, что ее незамысловатая легенда о том, что она жила на лесном хуторе в Лерате, пока его не сожгли очередные повстанцы, обросла массой подробностей. Сельчане, чуть ли не каждое утро прибегавшие к маленькой травнице за чудодейственными микстурами от простуды и прочих хворей, за спиной едва ли не плевались, услышав ее имя. Девушку в одночасье ославили гулящей и едва ли не разбойницей. Хорошо хоть ведьмой не сочли. Только сельский священник, старый пройдоха отец Дионисий, считал маленькую конопатую простушку приличным человеком. А еще крайне полезным – он был потребителем львиной доли противопохмельного зелья. И именно он когда-то уговорил старосту позволить пришлой девке остаться в деревне.

   Впрочем, все это в прошлом, одернула сама себя охотница. Стоило подумать, как быть дальше и куда идти. Ясное дело, что средь бела дня ей не выбраться, но и ночью шансов немного. Правый берег Ржавейки, ровный, как стол, был заливным, а после недавних дождей и вовсе превратился в хлюпающее под ногами болотце. Хорошо хоть ему было далеко до северных Синих Топей, из которых брала начало местная река. Странная, кстати, речушка, мутная, с очень спокойным течением, но какая-то недобрая. Вон даже водяной несколько озверевший...

   По левому берегу тоже особо не побегаешь – заметят. А продираться сквозь лес не имело особого смысла, дальше его почти полностью выжгли, освобождая земли под пахоту. Можно было, конечно, добраться до большого конезавода, расположенного в трех верстах от села, но этот выход стоило оставить на крайний случай. Вряд ли в местных конюшнях найдутся выезженные боевые скакуны, не боящиеся ни диких зверей, ни крови, ни магии. А обычные крестьянские лошадки на вампиршу реагировали однозначно – пугались. Хорошо хоть не убегали, а некую нервозность животных всегда можно было списать на запах трав и отваров, которыми буквально пропитались одежда и волосы травницы. Лучшим выходом была река – вдоль высокого глинистого берега можно было уйти довольно далеко, не привлекая к себе особого внимания. Так она и решила поступить.

   Все оставшееся до вечера время Айшэ без зазрения совести проспала, по-кошачьи свесив руки и ноги по обе стороны широкой ветки. Уже в сумерках девушка слезла с дерева, предварительно забрав содержимое тайника. Здесь находились вещи и оружие, выданные ей когда-то Висиком. Наскоро одевшись и приладив за спину ножны с фалькатой – так называлось странное изогнутое оружие, подаренное гоблином – девушка растворилась в сгустившейся под деревьями темноте. Клинок за спиной, хоть она так и не выучилась им толком пользоваться, вселял уверенность и позволял чувствовать себя более защищенной.

   Спуск к воде много времени не занял. Влажная глина скользила под ногами, идти, все время придерживаясь за выступающие корни, растений было неудобно. Узенький бережок то и дело обрывался, и приходилось перепрыгивать крошечные "бухточки" ленивой темной воды. Лезть в реку категорически не хотелось, не раз выручавшее чутье вопило благим матом, стоило лишь взглянуть в ту сторону.

   Внезапно она оступилась, коварная глина злорадно чавкнула. Попытавшись зацепиться хоть за что-то, девушка встретила ладонями лишь пустоту. "Ну вот..." – еще успела подумать охотница, прежде чем упасть в реку. Плюх вышел основательный, брызги, поднятые тщедушным тельцем, разлетелись далеко окрест.

   Когда на шее сомкнулись холодные перепончатые руки с когтями, вампирша даже не удивилась. Омутник, не став тащить свою добычу на глубину, попытался тут же отгрызть от нее хоть кусочек. Неведомо как извернувшаяся в стальной хватке Айшэ с удовлетворением отметила, что следы ее когтей на морде твари все еще не затянулись. Впрочем, стискивающие горло хваталки и зубы, мгновение спустя впившиеся в плечо, не располагали к отстраненному созерцанию.

   В свою очередь вцепившись в нечисть удлинившимися когтями и попытавшись оторвать ее от себя, девушка вскоре была вынуждена признать, что таким образом успеха не достигнет. Невыносимо болело плечо, которое рвали игольчатые клыки, вампирша все больше слабела, не столько от потери крови, сколько от затрат сил на регенерацию, а водяной и не думал разжимать челюсти. Он, похоже, вообще ни о чем не думал, и это было странно. Обычно нечисть не только разумна, но и по-своему мудра. По крайней мере, она никогда не атакует без особой на то нужды, предпочитая мелко пакостить. И уж тем более не связывается с вампирами, заведомо более сильными противниками.

   Мысленно ругнувшись, девушка, которую все дальше и дальше утягивали на глубину, попробовала достать из наспинных ножен фалькату. Сейчас отсутствие фехтовальных навыков роли не играло, а уж для того, чтобы просто ударить противника острым концом клинка много мастерства не нужно. Преодолевая боль и сопротивление воды, она все же достала оружие. Удар вышел откровенно слабым, лишь оцарапав спину уродливой твари, но результат превзошел все ожидания. Зеленая чешуя в месте, соприкоснувшимся с металлом вспучилась, темная кровь хлынула потоком. Водяной разжал зубы и... заорал. Звук ударил по барабанным перепонкам с такой силой, что охотница рефлекторно зажала уши, чуть при этом не выбив себе глаз фалькатой. Оттолкнувшись ногами от визжащей твари, она что было сил рванулась к поверхности.

   Во второй раз за одни сутки выбравшись из треклятой речушки и от души прокашлявшись, Айшэ решила, что с нее хватит. Повторять подобный опыт в третий раз не хотелось совершенно, и охотница пришла к выводу, что все же стоит попытать счастья на конюшнях. Не то чтобы она была такой уж хорошей наездницей, скорее уж, откровенно плохонькой, но подобный способ передвижения всяко был быстрее, чем на своих двоих вдоль берега. А поскольку перемещаться придется почти исключительно ночью, то лучше успевать преодолеть за это время максимально возможное расстояние.

   Вылив воду из сапог и кое-как отжав одежду и волосы, она отправилась к темнеющей неподалеку полосе деревьев. Ночной лес встретил шорохами и скрипом, но здесь она хотя бы ощущала себя в безопасности.

   Раньше она не придавала особого значения сельским сплетням, за что теперь корила себя. А ведь давно стоило обратить внимание на ту давешнюю историю...

   Омутники – село большое и богатое, расположенное невдалеке от Западного Большака – тракта, который начинается в столице Истии и связывает ее с другим государством, не так давно оказавшимся под властью Церкви – Аллирией. Из-за удобного расположения и громадных заливных лугов на правом берегу Ржавейки, славившихся своим разнотравьем, невдалеке построили тот самый конезавод, к которому теперь направлялась охотница. С тех пор разнообразный люд в селе не переводится – кто-то ехал купить лошадку, кто-то на ярмарку, кто-то просто путешествовал. Проходили по тракту и вооруженные отряды храмовых рыцарей, и военные обозы. В общем, торговля шла. Из-за этого четыре года назад местный священник Дионисий совместно со старостой принял решение построить в селе вместо малюсенькой старой церквушки, которая более не могла удовлетворять потребности резко возросшего числа молельщиков, полноценный храм. Даже пригласил мастеров из столицы. Они и приехали. Вместе с двумя братьями-инквизиторами.

   У последних был весьма своеобразный взгляд на то, каким образом стоит освещать место будущего храма, и вскоре на центральной сельской площади уже пылал костер. Старая бабка, несколько десятилетий прожившая в одиночестве на окраине деревни и слывшая ведьмой, обрела место последнего упокоения среди языков пламени. История эта, в сущности, была довольно тривиальной для Церковных земель, и потому вскоре она забылась...

   Все было тихо и гладко, пока около года назад не утопилась деревенская дурочка Марыська. Не известно, сама она это сделала, или кто помог, но сплетницы-девки на вечерницах шептались, будто понесла она от проезжего купца, потому и решила свести счеты с жизнью. Впрочем, особого значения это не имело.

   Зачастую утопленницы становились русалками, и крестьяне привычно стали точить вилы, чтобы при случае устроить облаву и извести новоявленную речную деву. Но в этот раз что-то пошло не так. Через три дня останки Марыси выловили у переправы ниже по течению. Собственно, о том, что это она, догадались лишь потому, что лицо покойницы, хоть и раздувшееся от речной воды, оставалось целым, а вот все остальное... Полуобглоданный труп несчастной девушки надолго отбил аппетит даже у привычного ко всяким видам отца Дионисия.

   Это было странное и нетипичное поведение для водяного. Будучи разумными существами, владыки водоемов никогда не опускались до того, чтобы незамысловато жрать утопленников, всегда придумывая им работу в своих угодьях. Ведь куда как проще отправить "прислугу", чем все делать самому. Но, как оказалось, объяснение этому существовало. Самого омутника давно не было в живых, он стал тупой и кровожадной нежитью.

   Нечисть, вопреки убеждениям церковников Единого, не являлась чем-то сверхъестественным и демоническим. Наоборот, ее существование было закономерно и необходимо. Являясь хранителями живой природы, нечистики присматривали за лесами и водоемами, поддерживая естественный порядок вещей. Они были вполне разумны, и их жизнь мало чем отличалась от жизни населяющих мир иных рас. Они точно так же рождались и умирали, как и все. Нежить же, как искусственно созданная магами или нечистью, так и спонтанно появившаяся на полях сражений под воздействием остаточных эманаций смерти, не имела собственной воли, хотя подчас и обладала неким подобием разума. Зачастую не-жизнь обретали именно человеческие останки, другие расы обладали большей устойчивостью к подобному колдовству. Но вот о том, что и хранители природы могут стать нежитью, Айшэ слышала впервые.

   Она не сомневалась, что это каким-то образом связанно с деятельностью церковников, но это была лишь догадка, помноженная на нелюбовь ко всему, связанному с культом Единого. Фактов, подтверждающих ее, у девушки не было, но зато хотя бы появилась зацепка. Если подобный случай не единичен, то обязательно есть и упоминания о нем, следует лишь хорошенько поискать. Да и выяснить, связаны ли "методы работы" церковных братьев со странными силами, заставившими водяного обратиться нежитью, тоже не помешало бы.

   К сожалению, у нее не было знакомств, позволивших бы охотнице спокойно разузнать о схожих происшествиях, а личная проверка каждого человеческого поселения заняла бы десятилетия. Так что прояснение первой части информации откладывалось на неопределенный срок и большей частью полагалось на волю слепого случая. А вот касательно второго соображения еще можно было кое-что предпринять. Даже сидя в своем лесу среди зеленокожего народца, Айшэ слышала о Сарешшской Империи и расположенной там гигантской библиотеке. Похоже, стоило попытать удачи именно там.

   Размышления, впрочем, не мешали девушке споро передвигаться по ночному лесу. По сравнению с привычными для нее южными джунглями, полными хищников и опасных растений, местный перелесок не был чем-то выдающимся. Глухую чащобу она обошла стороной и теперь, не мудрствуя лукаво, двигалась вдоль проложенной селянами дороги. В этом месте тракт делал небольшой крюк, огибая лес с севера, но деревенские жители привыкли ходить напрямик, и за годы проложили вполне сносную тропу, по которой в случае надобности проезжала груженая телега. Идти здесь было проще, а встретить кого-либо Айшэ не опасалась – в такой глухой час не спят разве что влюбленные да стражники. Первые отдавали предпочтение небольшой балке на другой оконечности села, до вторых же она еще попросту не дошла.

   Наконец добравшись до опушки, охотница скрылась в подлеске и принялась осматриваться. Большая луна как раз показалась над горизонтом, осветив чуть красноватым светом луг и ряды невысоких построек, раскинувшихся почти на всем его пространстве. Девушка раздраженно фыркнула – она бы предпочла, чтобы было темно. Да, так было сложнее увидеть разъезд местной охраны, но в этом вопросе вампирша привыкла полагаться на чутье. Зато было бы куда меньше шансов, что заметят ее саму.

   На первого стражника она наткнулась все же случайно. Мужчина сладко посапывал в высокой траве, прижавшись щекой к баклажке. Бдел, стало быть. Охотница аккуратно обошла бражника по широкой дуге и крадучись отправилась дальше. Следующий патруль, уже куда более бодрый, она учуяла раньше, чем они показались из-за угла одного из бараков табунщиков, и вовремя спряталась за огромной кучей сена.

   Двигаясь в густых тенях вдоль длинных загонов, Айшэ пальцами проводила по чуть влажным бревнам, стараясь как можно лучше почувствовать находящихся за стеной животных. Лошади спали или же жевали что-то, не обращая внимания на ее присутствие. Хотя бывали исключения – несколько раз ее почуяли, и девушка услышала встревоженное пофыркивание. Про себя порадовавшись, что звери не подняли шум, полукровка пошла дальше. Ряды конюшен тянулись бесконечно, блуждать здесь можно было хоть до утра, но у нее поджимало время.

   С реки уже начало тянуть предрассветным холодом, принесшим с собой первые клубы тумана, когда она наконец нашла. Загон был несколько поменьше остальных и располагался на дальнем конце поля. За бревенчатыми стенами она не ощутила страха, наоборот – любопытство и злость. Похоже, ей удалось найти стойла, где держали жеребцов, которых не смогли объездить и оставили на племя. Девушка про себя усмехнулась, стоило попробовать доделать то, что не удалось людям.

   В конюшне было тепло и немного душно, пахло животными, скошенной травой и навозом. Света здесь не было, поскольку табунщики в этом загоне не ночевали. Вампирша медленно прошла вдоль ряда денников. Часть из них были пусты, за наглухо закрытыми дверями других слышалось разъяренное фырканье – местные обитатели злились на "гостью". Вместо обычных загородок здесь были добротные стойла, сколоченные из дубовых бревен, чтобы животные, чего доброго, не вырвались и не разгромили все в округе. Подходить к таким коням было опасно, но охотницей двигал азарт.

   Из восьмого по счету денника раздалось злое всхрапывание, больше похожее на рык. Радостно улыбнувшись, девушка подпрыгнула и ухватилась за верх двери стойла. Став ногами на запирающий брус, она наконец заглянула внутрь, пытливо разглядывая его обитателя.

   Разобрать, какой масти конь, не представлялось возможным, даже чувствительные глаза полукровки различали в темноте лишь силуэты и нечеткие очертания, но почему-то хотелось, чтобы он оказался вороным. Зверь был крупным, с мощной грудью и широкой спиной, так что вполне был способен увезти на себе не только довольно хрупкую девушку, но и, пожалуй, рыцаря в полном доспехе. А вот характер у коняги, похоже, был аховый. Злобно заржав, жеребец, не имея возможности встать на дыбы, попытался боднуть непрошеную посетительницу.

   – Буду звать тебя Козликом, – постановила Айшэ, довольно щурясь. Спрыгнув на землю, она еще раз прошлась по всему загону, но лишь убедилась, что первоначальный выбор был правильным. Отыскав не иначе как впопыхах позабытую кем-то из конюхов уздечку, девушка вернулась к запертому стойлу и снова забралась на брус.

   Теперь предстояло самое сложное – заставить зверя не просто подчиниться, но и вести себя спокойно. Не хватало еще, чтобы он в самый неподходящий момент выдал ее, сорвав весь план. Подождав, пока разъяренный конь еще раз прянет вперед, девушка выпустила когти и легонько царапнула бархатистый нос, мысленно извинившись перед гордым животным. Козлик обиженно взвизгнул, заставив вампиршу досадливо поморщиться – он мог привлечь ненужное внимание, так что стоило поторопиться. Слизнув с когтей кровь, девушка зашептала простенький наговор подчинения. Надолго не хватит, но хотя бы отъехать подальше от села у нее время будет. В идеале, не мешало бы добраться до дальнего леса, но так далеко девушка не загадывала – солнце вот-вот встанет, а крестьяне поднимаются рано. Далеко же средь бела дня ей не уехать.

   Немного одурманенный магией конь перестал злиться и даже позволил залезшей в стойло полукровке себя взнуздать. Перебравшись обратно в конюшню, девушка наконец аккуратно сняла запор двери, выпуская животное. Пока что жеребчик слушался, но испытывать удачу и далее было чревато. Слишком невысокого мнения была Айшэ о своих колдовских способностях.

   Снаружи уже вступили в свои права серые предрассветные сумерки. С реки натянуло густого молочно-белого тумана, рослый жеребец шел в нем по грудь, как в воде. Охотница внимательно прислушалась, но туман надежно глушил звуки. Что ж, другого шанса для побега все равно не будет.

   Ведя коня в поводу, она крадучись направилась к лесополосе, ограждающей конезавод с противоположной стороны, благо до нее оставалось недалеко. Когда последние постройки остались позади, девушка украдкой перевела дух, смахивая со лба выступивший от волнения пот. Удалось уйти незамеченной. Потрепав по холке Козлика, Айшэ вскочила ему на спину и покрепче вцепилась в поводья. Самостоятельно она верхом еще не ездила, и уж тем более без седла. Что ж, учится никогда не поздно, а никакой опыт не бывает лишним.

   *****

   На поверку конь оказался не вороным, а темно-гнедым, с белоснежными «носочками» на задних ногах. К тому выяснилось, почему Козлика не стали как следует объезжать – у скотины был мерзейший характер. Козлик не только бодался, полностью оправдывая свою кличку, но и кусался. Вдобавок конь, стоило лишь немного отвлечься от дороги, тут же начинал бочить, а пару раз даже вскинулся на дыбы, за что был от души бит промеж ушей.

   На третью ночь, окончательно отбив задницу и натерев руки, девушка пригорюнилась. Граница приближалась с черепашьей скоростью, а такой перспективный в задумке способ передвижения на деле оказался сущей каторгой. Но ведь и не бросать же теперь эту упрямую тварь посреди дороги!

   Но на этом проблемы, как выяснилось, только начались.

24 день месяца пламени 1681 года от В.С.

Серые Холмы

3

   – Шевели копытами, упрямая скотина! – девушка с силой потянула коня на себя, но куда там! Козлик демонстрировал воистину ослиное упрямство, и идти вперед отказывался наотрез. Растопырив все четыре ноги и едва ли не вгрызшись в землю для устойчивости, жеребец застыл на самом краю туманной ложбинки. Отчаявшись сдвинуть эту тварь с места, Айшэ от всей души наподдала животному по крупу. Отросшие когти довершили дело – конь взвизгнул и помчался вперед, не разбирая дороги. Охотница матюгнулась не хуже сапожника и побежала догонять свой строптивый транспорт.

   В принципе, она изначально планировала пересечь границу именно через Серые Холмы, просто сделать это хотела чуть восточнее, в наиболее узком месте. Но жизнь распорядилась несколько иначе. Пенять на Судьбу в ее случае было совершенно бесполезно и оставалось лишь честно признаться самой себе, что напортачила. Дела обстояли так, что накануне полукровка, решив побыстрее добраться до цели, рискнула с наступлением рассвета продолжить путешествие, а не схорониться поглубже в лесной чаще, как делала это раньше. Результат был закономерен – ее заметил разъезд патрулировавших приграничные территории храмовых рыцарей.

   Последние сутки больше напоминали безумную гонку. Воины храма, по всей видимости, решившие поймать странноватую девицу, хоть и передвигались медленней, но ориентировались на местности куда лучше. Срезая путь едва ли не звериным тропам, они не давали полукровке расслабиться ни на минуту, так что девушку выручало лишь чутье, да резвость Козлика.

   Холмистая местность, служившая естественной границей между Истией и Вольными Баронствами, показалась еще на рассвете. Это местечко, на всех картах обозначенное просто как Серые Холмы, сама природа создала идеальным для проведения как многочисленных баронских междусобойчиков, так и полномасштабных боевых действий против соседей. Укрепил пару пригорков, развернул кавалерийские полки в ложбинах меж холмами, сверху поставил лучников – и воюй, сколько душеньке угодно. Постепенно приграничная полоса превратилась в сплошной погост, а где мертвые – там и нежить. Тем более, что большинство покойников так и остались на полях сражений, не получив достойного погребения.

   Гиблое местечко стали обходить стороной, а выяснение своих взаимных претензий бароны перенесли на поле под Вискру – зажиточную деревеньку на востоке. Рядом с нею находился большой храм Риэн, а потому не становилось проблемой найти жрецов, способных предать умерших достойному упокоению. Все остались довольны: служители богини богатели за счет проведенных ритуалов, бароны с дружинами выпускали пар, нежить не появлялась. Что же касается истийцев, то с установлением веры Единого Серые Холмы были объявлены проклятым местом, и селиться ближе десятка верст от приграничной полосы им запретили.

   Не будь необходимости попасть в Сарешш, ноги бы ее не было в этом месте. Айшэ хотела тихо-мирно проскочить границу поближе к злополучным Омутникам, но пришлось сделать порядочный крюк, уходя от погони дальше к югу. Теперь она и сама не знала, где именно находится. Да еще и туман этот... странный. Погода стояла сухая и жаркая, но серому мареву, колыхавшемуся в ложбинке меж совсем невысоких холмов, это ничуть не мешало. Чутье молчало, но все равно было немного тревожно, будто за нею наблюдали чьи-то глаза. Безразличные и чужие, но недобрые. Хотя вряд ли этого "кого-то" могла заинтересовать маленькая полукровка.

   Впрочем, особо много времени для рефлексии у нее не было. На чем свет стоит кляня проклятую скотину Козлика, охотница нырнула в туманные клубы. Видимость ухудшилась мгновенно, серая взвесь забивала глаза не хуже дыма, заставляя их слезиться. Влажный воздух с трудом проталкивался в легкие, капельки конденсата оседали на волосах и одежде. Но подобное продолжалось недолго, будто она прошла сквозь какой-то защитный полог и вывалилась по другую его сторону, тяжело дыша. Мир вокруг изменился до неузнаваемости. Все те же холмы застыли в безмолвии, но зеленые от травы покатые склоны выцвели, будто кто-то забрал все краски. Реальность стала безликой и словно плоской, как если бы Айшэ смотрела сквозь мутную призму. Даже солнце исчезло, над головой была ровная однотонная серость. Здесь не было даже ветра, и хрупкие, ломкие травинки под ногами застыли в неподвижности, с тихим хрустом ломаясь под сапогами полувампирши, будто тонкие косточки. Девушка остановилась, как вкопанная, на несколько шагов дальше таким же изваянием застыл зловредный конь. Капельки крови их оставленных ее когтями царапин неправдоподобно медленно стекали по лоснящейся шкуре животного, срываясь и падая на неживые травы, припорошенные то ли пылью, то ли пеплом.

   – Пошли отсюда, – тихонько пробормотала она, беря коня под уздцы. Судя по тому, что он пошел, шалить Козлику перехотелось совершенно.

   Серый туман грязными клочьями, похожими на весенний снег, лежал в ложбинах меж холмов, бился у их подножий, как ленивый прибой в сонной бухточке. Пелена достигала колен, и по голенищам сапог медленно стекали капли конденсата, казавшиеся маслянистыми. Чем дальше охотница уходила в холмы, тем тревожней становилось. Конь уже мелко трясся, но не порывался ни сбежать, ни хотя бы заупрямиться. Просто покорно шел, как старый мерин на живодерню, и это пугало еще сильнее. Так что когда в очередной залитой маревом ложбине вспыхнули зеленым чьи-то глаза, Айшэ даже облегченно вздохнула. Неприятности казались куда предпочтительнее, чем их ожидание.

   Они вышли неспешно, вальяжно, чувствуя себя хозяевами ситуации. С трех сторон, беря в полукольцо и заставляя медленно пятиться по собственным следам. Зеленые глаза без белков, слишком разумные и расчетливые для зверей, горели предвкушением крови. Ее крови.