Текст книги "Темные сказки Лайкарры (СИ)"

Автор книги: Таисс Эринкайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

   Уезжая, мужчина выдал ей четкие распоряжения, что ей надлежит сделать и где убрать, но нарушение привычного монотонного цикла настолько выбило девочку из колеи, что стоило за ее спиной захлопнуться двери подвала, она обессиленно сползла по стене и вскоре уже забылась тяжелым сном. Когда она проснулась, голова была ясной и абсолютно пустой, дурман прошел, как не бывало. Она смогла встать, даже немного прибраться, выполняя распоряжение. И только в процессе привычных, однообразных действий ее внезапно отпустила та страшная апатия, которая навалилась на нее с тех пор, как она попала к Бертрану Мейзу.

   Исса присела на краешек стула, судорожно стискивая в тоненьких пальчиках метелочку для пыли. Истерический смешок, вырвавшийся из сведенного судорогой горла, очень быстро перешел во всхлипы. Но вместе со слезами, смывающими всю боль, что накопилась за этот месяц, пришла злость и твердокаменная решимость сделать хоть что-то. Как тогда, когда умирала мама... Тогда она оказалась бессильна, но сейчас она сможет! Другого шанса просто не будет. Девочка утерла горько-соленую влагу с покрасневших глаз, решительно встала. Выход есть, нужно только поискать! Это не рыцарь, который, хоть и был чужим, но хотя бы защищал, это не пестрая стайка девушек из заведения тетушки Лин, это значительно хуже. Убийца с горящими глазами...

   Девочка тщательно обыскала весь подвал. Лестница наверх была единственным выходом, но сейчас она была заперта на ключ, окон тоже не было. Предусмотрительный алхимик где-то припрятал все, чем можно было бы отпереть замок, не пропустив ни булавки, ни спицы, вообще ни одного острого или режущего предмета. Мейз не оставил ей ни единой возможности для побега. Ну, или по крайней мере он так считал.

   Книга в потрепанном черном переплете попалась ей на глаза абсолютно случайно еще неделю назад. Серебряное тиснение обложки гласило "Яды и противоядия, используемые темными эльфами, сидхэ также именуемыми". Исса прекрасно запомнила слова матери о том, что сама она также принадлежит к народу сидхэ. Что ж, если другого выхода нет, остается только это...

   Слава Богине, старый хрыч и не подозревал, что она умеет читать, а потому спокойно оставил свои книги, ничуть не боясь, что Исса вычитает там что-то для него опасное. Да и то сказать, сам Мейз отравы не боялся, всегда таская с собой какой-то амулет. Он постоянно повторял это, и в голосе его звучала такая гордость, будто этот самый амулет был его единственным ребенком. "У меня иммунитет, – говорил он, – не то, что у остальных". Исса не знала значения слова "иммунитет", но ненавидела его искренне и до глубины души. Но ведь она и не собиралась узнавать, что это такое, ей просто нужен был хороший, качественный яд.

   Как показала практика, большинство известных людям ядов на нее не действовали. Но может яды, созданные сородичами матери, окажутся более сильными? С этой мыслью она взяла книгу и погрузилась в чтение малопонятных, заумных слов.

   Ответ нашелся, и довольно быстро. Исса даже удивилась, как это Мейз до сих пор не нашел такого простого решения. Хотя он вроде бы считал ее оборотнем. Девочка очень по-взрослому горько усмехнулась: будь это так, имей она способность обернуться хоть кем-то, даже малюсеньким мышонком, она бы сбежала уже давно. Но таких способностей у нее просто не было.

   В книге были описаны около десятка ядов почти мгновенного действия. Единственная проблема заключалась в том, что почти все они были нерастительного происхождения, а вырабатывались разными животными, обитающими в пещерах и подземных туннелях. Но вот одно зелье... У него было очень красивое, почти поэтическое название "Лунный саван". Девочка пробежалась по лаборатории, заглядывая во все шкафы и читая надписи на этикетках. Пожалуй, такой удачи ей за всю жизнь еще ни разу не выпадало. У алхимика были все ингредиенты! Исса улыбнулась и приступила к делу...

   Она даже успела улыбнуться после того, как глотнула невероятно горького отвара. Вот ведь какой неприятный сюрприз ждет по возвращении господина Мейза! А потом внутренности скрутило такой нестерпимой болью, что девочка закричала. Эта боль стала последним чувством в ее короткой жизни.

   *****

   Тут не было ни верха, ни низа. Тело также не ощущалось или, что вернее, не существовало. Не было вообще ничего, кроме очень четкого осознания своего "Я". И это "Я", лишенное всех возможностей восприятия, охватывала необъяснимая паника. Если бы у нее была возможность, она бы наверное начала истерически биться, как муха в паутине.

   Наверное, это и есть смерть, испугалась девочка. Навсегда остаться маленькой чувствующей искоркой, бессильной что-то изменить. Просто висеть в пустоте. Но, стоило ей подумать об этом, как все изменилось.

   Такое же чувство бывает во сне, когда тебе кажется, что ты летишь. Ну, или падаешь, что вернее. Только здесь, в отличии от сна, удар при приземлении был не иллюзорным, а вполне себе ощутимым и даже болезненным, хоть она и упала в что-то мягкое. Это что-то неприятно чавкало, было студенистым и расползалось под руками, когда она попыталась его пощупать. Грудь сдавливало все сильнее, вдохнуть никак не получалось. Исса схватилась за горло, судорожно заскребла пальцами... показалось, что под ними лопнула тонкая пленка. Божественно-сладкий воздух хлынул в легкие и девочка закашлялась, приходя в себя после удушья.

   Немного отдышавшись и почувствовав себя лучше, она осмотрелась. Это было странное место. Здесь не было привычного неба, только пелена, похожая на молочно-белый туман. Она слабо светилась, иногда по ней пробегали сполохи разных оттенков серого. Сама девочка сидела на поверхности довольно большого... пожалуй, озера. Воды в нем не было, только какое-то студенистое вещество, похожее на желе, которым ее когда-то угощала тетушка Лин. Поверхность пружинила и выгибалась, но держала надежно. Иногда странная субстанция булькала, из глубины поднимались пузыри и лопались с громкий звуком "чпок". Дна не было видно, но время от времени где-то внизу проскальзывали сполохи, как от молнии в грозовом небе. Одна такая вспышка осветила чье-то лицо с широко распахнутыми огромными глазами. Это кто-то был совсем рядом, в какой-то паре саженей от девочки. Исса благоразумно решила не дожидаться знакомства с обитателем странного пруда, встала и побыстрее пошла к близкому "берегу".

   Стоило убраться с озера, как под ноги легла серая лента дороги. С виду она была каменной и от нее исходил едва ощутимый жар. Дорога уходила куда-то в неведомую даль, теряясь в опалесцирующей дымке. Девочка обернулась и даже вздрогнула – позади нее была точно такая же дорога. Озеро исчезло.

   Серые камни согревали босые ступни, шлось легко и приятно, хоть и в никуда. Из туманных клубов по обе стороны дороги то и дело выплывали какие-то предметы, когда маленькие, вроде вон того смешного, расписного чайника, а когда и огромные. Может это и не туман никакой, а вода, подумала Исса. Вода загробного мира. А в ней плавают обломки чужих жизней.

   Мимо девочки проплыл почти целый фрагмент крепостной стены, даже с контрфорсом. Камни были ветхими, кое-где их покрывал мох, а в одном месте даже росло небольшое деревце. Малышка зачарованно проводила его взглядом: все вокруг было серым или грязно-белым, и этот маленький проблеск зелени показался настоящим волшебством, чем-то единственно важным... Исса тряхнула головой, прогоняя наваждение. Преследуя уплывающий обломок, она слишком близко подошла к краю дороги, а падать с нее почему-то очень не хотелось.

   Постепенно мелькание обломков утомило девочку, она уже больше не оглядывалась по сторонам, а просто шла вперед в надежде хоть куда-то прийти. Бесконечность дороги сводила с ума, ей казалось, что она просто марширует на одном месте, не продвигаясь вперед ни на йоту и постепенно ее охватывала уже знакомая апатия. Она всегда пряталась за ней от мира, когда ничего не могла поделать с происходящим. Как в последние два года...

   Ее отвлек звук. Нежный, звонкий, он переливался, как трель соловья, плыл над этим странным, искалеченным миром. Кто-то играл на флейте. На простой тростниковой флейте, такие делали взрослые парни из ее родного села. Вот только сельским парням, играющим для своих подружек, было далеко до неведомого музыканта. Его музыка хватала за душу, ощущалась почти физически, вызывая отклик где-то там, в неведомых глубинах ее подсознания. Музыка словно говорила: "Эй, выше нос! Не смей сдаваться!" – и ей вторил голос крови.

   Сам флейтист нашелся неожиданно. Откуда-то снизу, из-под полотна дороги сначала выплыл небольшой, но очень яркий шарик желтого света. За ним показались верхушки неведомых деревьев. Остров медленно поднялся и полетел вровень с дорогой. Он был покрыт сказочным, невероятно пестрым лесом. На островке даже был свой ручеек – он срывался в пропасть и капли воды играли всеми оттенками радуги в свете маленького солнышка. Флейтист сидел на самом краю острова, беззаботно свесив ноги в опаловую бездну, и играл на своем немудреном инструменте. Исса заворожено рассматривала это чудо. Это был юноша, худенький, но, судя по всему, довольно высокий. Длинные нервные пальцы очень нежно пробегали по хрупкой флейте, извлекая из нее звуки, в такт которым по волосам музыканта скользили разноцветные искры. Юноша мало походил на человека, слишком хрупкими были черты. К тому же, Исса никогда не слышала про людей с такими ушами и рожками: ушки были, как у волка, острые, больший и мохнатые, торчали по бокам от головы; полупрозрачные маленькие рожки росли на лбу, вдоль всей линии волос и напоминали корону. Из всей возможной одежды на юноше была только набедренная повязка, но девочку это ничуть не смутило.

   – Эй! – звонко крикнула она и помахала рукой странному островитянину.

   Юноша оторвался от своего занятия, вскинул голову, приветливо помахал в ответ.

   – Можно мне к тебе? – крикнула Исса. Лучше быть с этим странным музыкантом, чем одной, хоть он и не человек. Хотя она ведь тоже не человек...

   Но он лишь покачал головой и махнул рукой в ту сторону, в которую она шла. Печально улыбнулся, чуть склонив голову к левому плечу. Иссе вдруг стало мучительно жалко этого странного парня, ему там совсем скучно одному, бедняге.

   Дивный остров стал удаляться, его обитатель помахал на прощание и снова заиграл свою волшебную мелодию. Меленькое солнце, как пришитое, следовало за островом. Девочка вздохнула и побрела дальше. Она теперь была уверенна в том, что идти туда-не-знаю-куда – это правильно.

   Неприятность приключилась неожиданно.

   Он появился снизу, как и сказочный остров, но абсолютно беззвучно. Гигантское тело стремительно вынырнуло из туманного клуба, понеслось вверх, немыслимо изгибаясь. Оно было похоже на змею, но змею костяную. Клиновидная голова со слепыми провалами глазниц скрылась где-то в "небе", а хвост все-еще тянулся. Сплошная лента покрытых шипами и острыми наростами позвонков и сотни, тысячи пар ребер, отходящих от них. Плоти на костях не было. Чудовищный хвост извивался даже сильнее, чем все тело, его кончик как плеть хлестанул по ленте серой дороги позади девочки, и камень брызнул крошкой. Исса испугалась и побежала. Лучше оказаться подальше от этого места, а то еще, чего доброго, костяной змей зайдет на второй круг...

   Все кончилось неожиданно. Дорога вдруг взбрыкнула под ногами, вскинулась, словно живая. Исса полетела вперед, инстинктивно выставив вперед руки и уже предвкушая удар о камни... и шлепнулась в траву.

   Запах летнего луга кружил голову, в шелесте высоких стеблей угадывалась любимая мамина колыбельная. Можно было лечь и уснуть, подчиняясь колдовскому голосу этого места, но в душе девочки поднялось несвойственное ей упрямство. Оно требовало прекратить разлеживаться и немедленно, вот прямо сейчас продолжить путь. Любопытство толкало сделать то же самое.

   Исса встала, отряхнула коротенькие штанишки и осмотрелась. Луг был просторным, но отнюдь не бесконечным, с одной стороны виднелась кромка леса, с другой – холмы. Где-то рядом – девочка была уверена в этом – протекала речка, пахло водой и кувшинками. Именно к реке она и пошла, действуя больше по наитию, чем по велению разума. Душистые стебли трав щекотали голые икры. Некоторые растения девочка узнавала, такие она собирала вместе с матерью. Больше всего попадалось луговой мяты. Сочные стебли ломались под ногами и их прохладный запах плыл над землей вместе с ветром. Исса рассмеялась, громко и радостно, и побежала, с наслаждением шлепая босыми пятками по колючим травинкам.

   Бережок речки обнаружился неожиданно и оказался довольно крутым. Не удержавшая равновесия малышка с задорным визгом скатилась в воду, которая оказалась немного холодной. Девочка с удовольствием плескалась до тех пор, пока не начала дрожать от холода.

   – Вылезай из воды, а то уже губы синие, – добродушно сказали над самой головой. От неожиданности Исса чуть не забыла, как грести, за что сразу и поплатилась – ушла под воду с головой. Вылетела на низкий противоположный берег, отплевываясь и фыркая. И чуть не сбила кого-то с ног.

   Этим кем-то оказалась женщина, молодая и очень красивая. У нее были черные волосы, тяжелыми локонами рассыпавшиеся по плечам, утонченные черты лица и выразительные темные глаза, удивительно добрые и чуточку ехидные, словно она радовалась какой-то шалости. Но это впечатление оказалось мимолетным, красавица неожиданно нахмурилась и пристально, с опасным прищуром посмотрела на Иссу. Девочка почувствовала себя неуютно, словно по спине скользнул холодный ветерок.

   – А не рано ли ты пришла? – вопросила незнакомка своим мелодичным голосом, в котором не осталось и следа добродушия. Малышка растеряно отступила, не зная, как реагировать.

   Женщина нахмурилась еще больше. Странным жестом, неудобно выворачивая увешанное серебристыми браслетами запястье, провела рукой перед лицом Иссы, а потом презрительно хмыкнула.

   – Все понятно. Ты сдалась.

   Девочке показалось, что в ее голосе прозвучало разочарование.

   – Кто ты? – спросила она, еще не понимая, чего эта странная женщина от нее хочет.

   – А кого ты ожидала увидеть? – вопросом на вопрос ответила незнакомка и пошла вдоль речки, жестом пригласив девочку следовать за собой.

   Исса уродилась сообразительной девочкой. По крайней мере, сопоставить два и два, хоть и не с первого раза, сумела. Действительно, а кого можно встретить после смерти? Тех, кто ушел до тебя. Ну и саму Смерть, конечно.

   – Правильно думаешь, – темнейшая богиня Риэн читала мысли. – Я только одного не понимаю: зачем тебе это понадобилось?

   – Мне... – начала девочка, но богиня нетерпеливо махнула рукой, заставляя ее умолкнуть. Браслеты звякнули.

   – Ты сама себя убила, маленькая дурочка! Но все равно искала встречи со мной. Зачем, если ты уже приняла решение?

   – Я не искала тебя, моя богиня, – прошептала девочка.

   – Только тот, кто ищет, может прийти на мой луг. Но только посвященный сможет меня увидеть и заговорить со мной.

   – Но я не посвященная...

   – Час от часу не легче! Ты пробовала подумать? – богиня скептично выгнула соболиную бровь. – Как можно не сообразить, что твоя мать посвятила тебя мне при рождении? Так, знаешь ли, поступают все сидхэ, мои сотворенные дети. Более того, тебя воспитывала одна из моих служанок. Неужели так трудно догадаться?

   – Я не думала об этом, – честно призналась Исса.

   – Да уж. И как у таких родителей могло родиться такое недоразумение? – незнамо кого вопросила Риэн. – Глупая, слабая... С твоего отца сталось бы бросить вызов даже богам, а ты просто взяла и сдалась, как какая-нибудь бесхарактерная человечка!

   – Я не сдалась! – обиженно вскинулась девочка.

   – А как это назвать? – ехидству в женском голосе могла бы позавидовать даже тетушка Лин, а у той язык острее бритвы.

   – Не знаю!

   – Теперь она еще и обижается! Ты настолько слаба, что сбежала ко мне вместо того, чтобы отстоять себя, а теперь имеешь наглость дуть губы?

   – Нет...

   – Что "нет"? – передразнила Риэн. – Боли испугалась? – по лицу женщины словно прошла судорога и оно изменилось.

   – Ты преспокойно позволила какому-то старому извращенцу издеваться над собой и даже не попыталась бороться? – теперь перед девочкой стояла Марина. Обычно добрые зеленые глаза травницы сверкали гневом. – Тем более что он был один!

   – Я... я... – по щекам Иссы катились слезы, но она их не замечала.

   – И после этого ты еще смеешь плакать? – горько спросила Марина. – Жалеть себя? Я отдала за тебя свою жизнь! А ты просто сидела и ждала, пока тебя убьют!

   – Я струсила, мама, – прошептала девочка.

   – Ну хоть призналась, – грустно улыбнулась ей мать, знакомым и таким родным жестом погладив по голове. – Что, теперь жалеешь?

   – А есть смысл? – шмыгнув носом, очень по-взрослому спросила Исса. В светлых глазах, все еще полных слез, мелькнул багровый огонек.

   – Вот такой ты мне нравишься больше, – констатировала богиня, снова становясь собой. – Но да, ты права, смысла нет никакого. Такая трусиха, как ты, не смогла бы все исправить, даже будь у нее еще один шанс.

   – Нет, я смогу! – решительно встряхнула головой Исса, вытирая щеки.

   – Ах, сможешь. И что ты будешь делать, маленькая трусишка? Еще раз напьешься отравы?

   – Нет! – девочка решительно сжала кулачки. – Богиня моя, я отомщу за себя!

   – Не так быстро, – остудила ее пыл женщина. – Я хочу, чтобы ты запомнила одну вещь. Месть – паршивая цель, малышка, после нее ничего не остается. Изменять смерти можно только ради жизни. Я уж всяко в накладе не останусь.

   Девочка растеряно молчала. Риэн усмехнулась, но по-доброму.

   – Я тебя не прошу понять, только запомнить. Поймешь потом. Я же даю тебе твой шанс. В конце-концов, у тебя есть право на месть и не мне лишать тебя его. Иди и мсти, раз ты хочешь только этого.

   Она стремительно наклонилась, целуя малышку в лоб, а потом оттолкнула от себя так, что девочка упала на спину. Черная воронка перехода сомкнулась, как темная вода, и она исчезла.

   – Не слишком ли круто ты с ней обошлась? – давешний флейтист, незнамо откуда взявшийся, сидел на земле и не глядя плел венок из луговых трав.

   – В самый раз, – фыркнула Риэн, усаживаясь рядом и немало не заботясь о чистоте белоснежного платья. – Такие, как она, не полетят, если их хорошенечко не пнуть.

   – Да уж, что есть, то есть! Замечательная семейка... – странные глаза цвета зеленоватой бирюзы затуманились, юноша задорно улыбнулся своим воспоминаниям. Прошлое не отпускало, даже сотни лет спустя, даже после смерти... Парень встряхнул волосами, возвращаясь из своего "вчера", и поинтересовался: – Ты давно никому не давала второго рождения. Почему она?

   – Есть в ней что-то, – неопределенно ответила девушка, прислоняясь к его плечу. – Да и не хотелось бы, чтобы настолько уникальный материал пропадал зазря.

   – Теперь понятно, в кого все сидхэ такие циники, – усмехнулся флейтист и криво, как пиратскую шляпу, нахлобучил на голову подруги венок. – Почему сейчас?

   – Сестры что-то затеяли... Еще не знаю, кто и что именно, но игра уже идет, – поправляя незамысловатое украшение, отозвалась Риэн.

   – Прикрываешь тылы?

   – Именно, – расплылась в хищной улыбке женщина.

   Юноша только хмыкнул ехидно, обнимая ее и пряча лицо в смоляных волосах, а потом и вовсе засмеялся, щекоча дыханием чувствительную кожу за ушком.

   – Что смешного?

   – Представляю, какое разочарование ждет эту твою девочку, когда до нее дойдет, что ты с ней сделала, – хихикнул флейтист.

   – Ей полезно, – лукаво отозвалась темная и дернула его за мохнатое ухо. Парень фыркнул недовольно, он терпеть этого не мог.

   – Пойду предупрежу зловредных зеленявок, что у них новый подопечный, – он попытался подняться, но девушка не дала, закидывая тонкие руки на плечи любовника.

   – Подожди... я сама.

   *****

   Бардак в лаборатории был жуткий. Несносная девчонка вместо того, чтобы убрать, расколотила все, до чего добралась! Мейз в сердцах ругнулся, помянув почему-то не только мелкую оборотниху, но и дражайшего патрона. Кто теперь возместит ему убытки? Де Лабре? Держи карман шире! А ведь девчонка уничтожила столько редких реагентов! Старых поставщиков после войны не сыщешь, придется напрямую работать с сидхийскими контрабандистами...

   Бертран нашел полукровку случайно, споткнувшись в полумраке об ее ноги. Девчонка безвольной куклой валялась на полу и признаков жизни не подавала. По всей видимости, она мертва, решил алхимик, добавив освещения. Тело не просто остыло, кожа приобрела голубоватый оттенок и была настолько холодной, словно девочка кучу времени пролежала на леднике. В ладони она сжимала какую-то колбу со слегка светящейся серебром жидкостью. С трудом разжав закоченевшие пальцы трупа, Мейз стал внимательно изучать содержимое пузырька. Судя по свечению, именно в эту колбу были вбуханы все запасы баснословно дорогой сизой плесени! И как она только догадалась?

   Ответ нашелся в сторонке. Книжка из орденской библиотеки, которую он взял у знакомого монаха. Сидхийская отрава... Пожалуй никто не знает больше о ядах, чем этот загадочный народ. Мелкая дрянь оказалась не только грамотной, но и весьма сообразительной!

   – Так и запишем, – привычно забормотал себе под нос алхимик, дотягиваясь до лабораторного журнала, – смерть наступила в результате отравления... – он сверился с книгой, – зельем "Лунный саван". Состав...

   Надрывный захлебывающийся кашель оторвал его от записей. Полукровка каталась по полу, судорожно пытаясь вдохнуть. Удивительно живучее существо! И теперь хоть будет на ком выместить злость...

   – Маленькая дрянь! – он попытался пнуть ее ногой, но угол был неудачным, да и он сам не так ловок, как в молодости. Удар скользнул по касательной, а самого Бертрана занесло и он чуть не упал. Восстановив равновесие, он примерился ударить снова, но не смог. Глаза с удлиненными, как у эльфов, внешними уголками, смотрели на него, но без привычного выражения страха и тупой покорности, а зло, настороженно и... издевательски, что ли? Но остановило его не выражение, а недобрые багровые огоньки, горящие в этих глазах. Она словно выжидала момента для удара, сейчас больше похожая на маленькую хищницу, чем на затравленную лабораторную мышку.

   – Хм, а ты, похоже, не оборотень, – глубокомысленно заключил Мейз, хоть и чувствовал себя несколько неуютно. Похоже, у девчонки помутился рассудок. – Интересно, что же ты тогда такое...

   – Как насчет смерти? – он впервые услышал, как она говорит. Смысла сказанного он уже не понял, только увидел, как багровые огоньки сменяются льдисто-голубым свечением.

   *****

   Ее переполняла злость. Она окрашивала мир в красноватые тона, пробуждала внутри что-то дикое, жаждущее крови и смерти. Мейз уже не казался страшным, наоборот, он вызывал иррациональное желание убить, густо замешанное на брезгливости. В красноватом свечении преобразившегося мира она ясно видела, как под бледной кожей алхимика по тонким капиллярам бежит кровь, как пульсирует артерия на морщинистой немытой шее... И как участился его пульс. А ведь он боится, подумала Исса. Хоть и хорохориться.

   – Хм, а ты, похоже, не оборотень, – задумчиво протянул мужчина, знакомо кривя губы, но в голосе его не было прежней самоуверенности. – Интересно, что же ты тогда такое...

   – Как насчет смерти? – спросило чудовище внутри нее. Красноватые сумерки сменились синими.

   Взгляд ненавистных мутных глаз остановился. Обострившимся до невероятности зрением она видела, как по светлой радужке ползет тонкая полупрозрачная корочка льда. Как по оконному стеклу в лютый мороз, когда зима рисует свои узоры, отстраненно подумалось ей. Ледяная корка стремительно покрывала тело алхимика, превращая того в гротескную скульптуру, но он не реагировал. И девочка знала почему: она больше не видела движения крови. Бертран Мейз умер еще до того, как его начало затягивать льдом.

   Иней пополз по стенам и столам, мороз заставил потрескивать сухое дерево и лопаться тонкостенные пробирки, до которых не добралась сама Исса, но девочка не чувствовала холода. Поднимающееся откуда-то из глубины души чувство было похоже на исступление, на безумие. Малышка вскочила и радостно засмеялась, закружившись в незамысловатом танце по обледеневшим камням.

   Наваждение схлынуло так же внезапно, как и навалилась, вместе с ним пришел и холод. Босые ступни обдало такой стужей, что девочка взвизгнула и инстинктивно бегом припустила к выходу из помещения, лишь бы убраться подальше из этого царства льда.

   На одном дыхании взлетев по лестнице, она остановилась. Здесь не было холода, он остался на подвальном этаже, словно отрезало. Девочка прошлась по комнатам первого этажа, заглянула на кухню. Мейз не держал в доме постоянной прислуги, у него была только приходящая кухарка, но она уже ушла – жаркое летнее солнце не освещало внутреннего дворика, в который выходили окна кухни, а спряталось за коньком крыши. Скоро оно совсем сядет...

   Исса легко взбежала по ступенькам на второй этаж. Стоило зайти в комнаты хозяина дома, как босые ножки утонули в несколько потертом, но все еще пушистом, – а главное, теплом, – ковре. Девочка и сама не смогла бы толком объяснить, что делает здесь. Еще более странным для нее было то, что она до сих пор жива, ведь она выполнила то, ради чего богиня отпустила ее. Отомстила за себя. Исса как никто другой знала, что за дары Риэн надо платить – пример собственной матери научил ее этому. И все же богиня не спешила отнимать ее жизнь...

   Она очень ясно осознавала все, что с ней произошло, но это не вызывало ни удивления, ни отторжения. Было только чувство правильности происходящего. Она должна была умереть. И вернуться – тоже должна. Вот с ответом на вопрос "почему" дела обстояли куда сложнее. Не было его, этого ответа, кроме непоколебимой уверенности "так надо". А вот с памятью творилось что-то странное. Все события последних двух лет она помнила, но они практически не вызывали эмоций, словно она наблюдала за ними со стороны или же ей о них рассказали. Единственным живым воспоминанием была смерть матери. Этого она никогда не забудет и никогда не простит. Тот костер еще долго будет приходить к ней в ночных кошмарах...

   Малышка порылась в кабинете алхимика, бесцельно выдвигая ящики и заглядывая в папки документов. Ничего такого, что смогло бы ее заинтересовать, не нашла, зато обнаружила мешочек с мелкими серебряными монетами и кинжал, в ее маленьких ручках более смахивающий на короткий меч. Довольная добычей, она снова спустилась на первый этаж.

   Исса твердо решила для себя, что не хочет умереть в этом доме. Богиня могла оборвать нить ее жизни в любой момент, но до того времени она должна успеть уйти подальше. Но девочка также прекрасно понимала, что, выйди она на улицу до заката, ее сцапает первый же патруль храмовых рыцарей. Возвращаться к сослуживцам Максимилиана она не горела желанием. Поэтому она стойко дождалась наступления темноты, и лишь тогда выскользнула во двор, предусмотрительно прихватив с собой нож, деньги и немного еды. Мало ли, сколько времени у нее в запасе. Тоненькая фигурка ребенка легко растворилась во мраке наступающей ночи...

Конец лета 1663 года от В.С.

Западная граница Аллирии, г.Твиг

7

   Рыцари храма в последний год усиленно пытались бороться с цветущей махровым цветом преступностью на границе. Вводили въездные пошлины, устраивали облавы на склады контрабанды, подкупали какую-то мелкую шушеру из воров, чтобы доносили о поставках... Все было впустую. Матерые контрабандисты, отработавшие схемы "торговли" еще при прежних властях, только посмеивались над жалкими потугами храмовников. Королевские таможенники не гнушались ничем, включая наем боевых магов, рыцареныши могли только бессильно потрясать железками. Ввоз запрещенных товаров за два года церковной власти возрос вчетверо.

   Пожалуй, единственным, в чем преуспели новые власти, был отлов мелкого ворья на рынках и ярмарках. Хотя на фоне остального преступного контингента карманники и выглядели невинными овечками, но они оказались единственными, до кого смогли дотянуться руки церковников. Судьба детворы в славном притоне, но недомыслию именуемом городом-фортом, очень скоро стала незавидной.

   Юркая черноволосая девочка проворно пригнулась и проскочила под рукой рыцаря, попутно наподдав тому по ноге. Мужчина матюгнулся, потирая пострадавшую конечность. Карманники совсем обнаглели. Лови ее теперь, эту заразу малолетнюю, по всему городу... Девочка меж тем улепетывала по переулку, привычно лавируя между прохожими, потом юркнула в одну из щелей между домами. Рыцарь сплюнул. Теперь точно придется за ней самому бегать, в этих занорках стоит такая вонь, что собаку по следу не спустишь. Эх, вот попадется она ему, дрянь чернявая, он ей расскажет, где орочьи варги зимуют....

   Девочка выскочила на противоположной улице, осмотрелась и сквозь зубы повторила пару словечек, подслушанных в свое время у храмовников. Здесь был еще один патруль! Да они совсем очумели! Сейчас заметят и бегай опять от них. И этих трое конных, что значительно хуже, чем одинокий мужик с соседней улицы.

   Сзади послышался лязг – это давешний рыцарек протискивался в узость между двумя домами. Засранец был не в полном доспехе, а только в легкой кольчужке, так что риска застрять для него особого не было. Выбора не осталось, "нежно любимые" храмовники буквально приперли ее с двух сторон. Хотя... Ведь патруль ее еще не заметил...

   Не обращая ни малейшего внимания на крики за спиной, девочка кинулась прямо под ноги лошадям. Теперь ее уж точно заметят, да только поздновато. А нечего было ушами хлопать, господа хорошие, а то еще натрете их об подшлемники, мозоли будут... Ловкая девчушка проскочила под животом первой лошади, попутно подрезав подпругу. Плотная кожа поддалась на удивление легко. От рук второго из рыцарей она увернулась играючи, с легким сожалением полоснула лошадь третьего ножом по крупу. Животное вскинулось на дыбы, сбрасывая седока, малышка беспрепятственно проскочила мимо, не задерживаясь, чтобы полюбоваться свалкой – судя по отборному мату, первый рыцарь уже успел присоединиться к "павшему" товарищу, причем вместе с седлом.

   Переулки мелькали с головокружительной быстротой, но топот за спиной не стихал. Удивительно упрямым гадом оказался тот мужик, которого она ударила по ноге! Надо было бить сильнее, это убавило бы ему прыти.