Текст книги "Под прицелом ...(ЛП)"

Автор книги: T. Novan

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)

Вскоре приносят заказ, и мы приступаем к трапезе, почти не общаясь между собой. Кажется, Харпер забыла обо мне, уделяя внимание только поддразниванию подружки. Я почти задыхаюсь от жара, который доносится с той стороны стола.

Игнорируя мою молчаливую просьбу и хмурые взгляды, Эрик заказывает десерт, затягивая этот ужин сверх необходимого. Я, конечно же, отказываюсь. Я – не такая бездонная бочка, как он, и все, что я ем, тут же отражается у меня на бедрах. Спарки и Харпер больше похожи по своей конституции на Эрика и тоже заказывают сладкое на десерт. Я же довольствуюсь чашечкой чая.

Наконец, мы ожидаем счет. Извинившись, я выхожу в туалет. Знакомая Спарки протягивает мне полотенце. Вытираю руки, а затем иду к выходу по небольшому темному коридору. Он не виден из зала ресторана и представляет собой хорошее укрытие.

Неожиданно меня прижимают спиной к деревянной панели. Перед глазами – темные лацканы пиджака от Армани. Медленно скольжу взглядом вверх – смуглая шея, полные губы и горящие сапфиры глаз.

Харпер с силой вдавливает меня в стену, я чувствую ее горячее и крепкое тело над собой. Она втискивает свое бедро между моими настолько высоко, насколько позволяет длина моего платья. Затем справляется с этой преградой, придвигаясь еще ближе. О, Боже!

От нее исходит запах вина, и я задаюсь вопросом – не выпила ли она лишнего. Также я лениво раздумываю, стоит ли ее остановить, если она предпримет что-либо дальше (если уже не предприняла). Ощущения от ее тела просто невероятны! Блестящие глаза завораживают. Это как раз тот случай, когда я жалею о своем выборе образа жизни.

Медленное движение бедром, и по моей спине идет дрожь. Остатками мозгов понимаю, что нужно принять решение – позволить ей зайти дальше или оттолкнуть. Я осознаю, что кроме дикого желания, у меня нет причин разрешить ей проникнуть в мой столь бережно хранимый секрет. И рассудок побеждает, впрочем, как всегда.

– Отстань от меня, – цежу сквозь стиснутые зубы и отталкиваю от себя. – Ты слишком много выпила, Харпер.

– Нормально, – возражает она с улыбкой, но, слава Богу, отступает.

Еще пару секунд – и решимости не хватило бы. У меня слишком долго не было интимных отношений. Без тепла ее тела становится холодно, я непроизвольно вздрагиваю. И это заставляет ее улыбнуться пошире.

Не торопясь, она проводит рукой по моему телу – поясница, грудь и, наконец, вдоль подбородка и по щеке.

– Когда-нибудь, Келс, обещаю, что не оставлю тебя без внимания, – подмигнув, Харпер исчезает в женском туалете.

Дрожу и чувствую себя беспомощной, опираясь о стену, как о единственную опору. Затем отталкиваюсь и привожу в порядок платье. Все, что я могу сделать, – это забрать Эрика, не утруждаясь объяснениями со Спарки. Мы идем к моему авто, терпеливо ожидающему нас возле обочины через полквартала от ресторана.

– Что случилось? – озадаченно спрашивает Эрик.

Но я не желаю вдаваться в подробности даже со своим лучшим другом. Не уверена, что я вообще смогу говорить об этом.

– Я даже не заплатил, Келс. Мы сбежали, и оставили ее с чеком.

– Вот и хорошо, – я действительно думаю, что она этого заслужила. Самоуверенная напыщенная стерва! И как я только умудрилась попасть в эту переделку?

Эрик открывает передо мной дверцу со стороны пассажирского места и усаживается на место водителя.

– Келси, ты же знаешь, что я люблю тебя, – начинает он по дороге к дому, и я знаю, что за этим последует «но», – но, – он не обманывает моих ожиданий, – ты совершенно меняешься, когда она рядом. Что в ней такого, что ты так реагируешь? Да, она – хамка и ведет себя бесстыдно, но ты же выше этого, милая. Почему тебя это так задевает?

Передергиваю плечами и лишь глубже вжимаюсь в свое сиденье.

– Ты не хочешь об этом говорить?

Я качаю головой. Он улавливает это движение и согласно кивает:

– Хорошо. Но если захочешь, я всегда рядом.

Протягиваю руку и глажу его колено. Я это знаю. Просто я пока не в состоянии разобраться, чего же хочу на самом деле – сорвать с нее всю одежду или же убить.

Часть первая. Эпизод шестой. Невежество

Сижу за рабочим столом и пытаюсь забыть прошлый вечер. Ужин был не так уж плох, даже более того, было прикольно наблюдать, как дергалась Келси. Но меня больше заботит то, что случилось в самом конце.

Перекладываю стопку с кассетами с одного края стола на другой и снова вспоминаю. Когда я наслаждалась прелестями Виктории (я все-таки могу вспомнить ее имя, если сильно напрягусь), произошло кое-что непредвиденное. Прямо в самый разгар события, которое могло бы остаться самым захватывающим в жизни моей подружки на одну ночь, я увидела перед собой лицо Келси Стентон и так и не смогла выбросить это видение из головы. Меня хватило только на то, чтобы удержаться и не выкрикнуть ее имя в тот момент.

А все из-за того, что Келси приказала мне убираться из «ее спальни». Не «нашей спальни», а «ее»! Келс, говори только за себя. Посмеиваясь про себя по этому поводу, направляюсь к шкафу с файлами, чтобы привести их в порядок. Через огромное окно наблюдаю, как Келс величественно заходит в здание. Бог ты мой, как же она хороша! Зачем только ведет себя как заноза в заднице?

Сегодня она одета по-простому – слаксы, сшитые на заказ, и очень красивая шелковая голубая блузка. Хм, в этом должно быть холодно, когда идешь по холлу. Снова усмехаюсь, качая головой, – здорово все-таки, когда у тебя отличное зрение, – и опять ныряю в шкаф с файлами.

Стук в дверь. Без приглашения заходит Франклин Сондерс, наш генеральный директор.

– Доброе утро, Харпер.

– Доброе утро, Большой босс. Чем могу помочь? – Сондерс по рангу выше Чамберса, тот –всего лишь директор новостных программ. Он старше и толще – по этому признаку их можно отличить друг от друга.

– Харпер, – начинает он, усаживаясь на диван напротив моего стола. – У тебя есть опыт работы скрытой камерой?

Вообще-то существует много разных остроумных вариантов ответа на этот вопрос, но я выбираю официальный, все-таки он имеет в виду работу. Закрываю шкаф и облокачиваюсь на него спиной, скрестив руки:

– Да, я умею работать незаметно. У Вас есть какие-то предложения на этот счет?

– Сегодня утром я получил информацию от одного своего человечка. В одной из местных элитных школ, ну, ты знаешь, для белых детей, вскоре готовится серьезная сделка с наркотиками.

Услышав это явно расистское высказывание, недобро прищуриваюсь:

– Знаете, по той же причине мои родители уехали из Луизианы.

Он приходит в замешательство.

– Что? – затем понимающе улыбается, будто мы являемся членами одного клуба для избранных. – А, чтобы быть в окружении людей получше.

– Совершенно верно, – соглашаюсь с ним, но совсем по другой причине. – Д-р Кинг ^{1}был хорошим другом моих родителей до того, как его убили. К тому же, в детстве я считала мисс Паркс ^{2}своей любимой приемной бабушкой.

Вначале Сондерс выглядит озадаченным, а потом начинает злиться по мере того, как до него доходит смысл моих слов. Я – не член твоего клуба, приятель. И даже не стелю белые хлопчатобумажные простыни на своей кровати. Только фланелевые или атласные, в зависимости от планируемых мероприятий. Но это уже другая история. И мне что-то не сильно нравится эта.

– Меня назвали в честь Харпер Ли, написавшей о незаконном осуждении и убийстве человека, вся вина которого заключалась только в том, что он родился не с тем цветом кожи. Мои предки поселились в Луизиане задолго до того, как она стала одним из штатов. Мои родители любят Новый Орлеан, потому что в нем прекрасно смешались разные культуры и нации. Но когда в шестидесятых на Юге началась борьба за расовую справедливость, по личной просьбе д-ра Кинга они переехали в Бирмингем, чтобы быть на передовой. Я не задумывалась о том, что я – белая девушка, до тех пор пока не стала достаточно взрослой, чтобы понять – это не имеет никакого значения, если, прежде всего, ты не являешься порядочным человеком, – завершив свой монолог, я впиваюсь в него долгим взглядом.

– Я не имел в виду ничего такого, – бормочет он. – И мне даже все равно, что ты – дайк. Но не думаю, что голосование за Предложение 109 было такой уж плохой идеей.

Недавно в Калифорнии было выдвинуто на голосование Предложение 109, согласно которому предполагалось запретить доступ нелегальных иммигрантов ко всем общественным услугам. По какой-то непонятной причине законодатели и большинство калифорнийцев искренне верят, что отсутствие грин-карты является уважительной причиной для того, чтобы оставить маленьких детей без медицинской помощи.

– А мне все равно, что Вы – расист-гомофоб. И Вам понадобится длительное лечение, если я еще раз услышу что-либо подобное. Но давайте не будем залезать в такие дебри, хорошо, босс? – делаю акцент на последней фразе, чтобы сгладить впечатление от первой части своей тирады.

Сондерс прочищает горло, восстанавливая пошатнувшийся авторитет. Похоже, меня не уволят за сказанное, но мне почти хотелось этого.

– Я хочу, чтобы вы с Келси посетили школу и посмотрели, что там можно обнаружить по наркотикам.

– Не вопрос.

По многолетнему опыту я знаю, что для совместной работы нам не обязательно нравиться друг другу.

Он рад снова вернуться к теме новой передачи.

– Очевидно, там есть какой-то крупный дилер, и мне бы очень хотелось, чтобы мы «выкурили» его оттуда. Это было бы здорово для рейтингов.

– И для детей также, – не могу удержаться, чтобы не вставить свои пять копеек. – Мне, скорее всего, понадобится новая техника.

Обычно в таких ситуациях мне требуются миникамера, минимагнитофон без усилителя, пара упаковок батареек и ручка-микрофон. Миникамера выглядит как пейджер и не вызывает подозрений. Я креплю ее к поясу так, что достаточно только правильно повернуться в сторону снимаемого объекта. От камеры идет провод к минимагнитофону для записи звука и изображения, он проходит под рубашкой, а в рюкзаке держу батарейки и минимагнитофон. Ручка-микрофон похожа на обычную толстую авторучку. Когда необходимы снимки скрытой камерой, я всего лишь нервно кручу ее в руках, направляя в нужное место. Картинки получаются не очень красивыми, но с хорошим разрешением, и их любят показывать в прайм-тайм.

– Нет проблем. Просто скажи Чамберсу, что нужно.

– Я составлю список. Еще нам с Келс надо будет придумать, как ей пробраться туда неузнанной.

– Меня это тоже беспокоит. Как считаешь, это реально?

С усмешкой оглядываюсь на Келс, сидящую в кабинете напротив. Она мирно пьет чай и просматривает какую-то папку с документами. Шальная мысль закрадывается в голову.

– О, да, – говорю Сондерсу и разворачиваюсь к выходу. – Кажется, я знаю, как это сделать.

Сондерс поднимается и следует за мной, поглаживая по спине:

– Тогда я вверяю это дело в твои умелые руки, – с этими словами он быстро направляется в свой кабинет, чтобы избежать моей вспышки ярости.

– Да, я знаю, ты сделаешь это, ты – гомофобная расистская трусливая свинья, – бормочу про себя и стучу в дверь кабинета Келс. Не хочу, чтобы она считала меня варваром.

– Войдите, – кричит она с другого конца комнаты.

Ну, ладно, я не могу упустить такой шанс. Толкаю дверь и вхожу с распростертыми объятиями, плотоядно глядя на нее:

– Думала, ты никогда не пригласишь.

Она окидывает меня скучающим взглядом, а затем вновь переключает внимание на папку:

– Иди к черту.

Пересекаю кабинет и присаживаюсь на краешек стола, глядя на нее сверху вниз.

– Эй, перестань, Келс, мне казалось, ты была совсем не против.

Клянусь, мне послышалось, она бормочет про себя что-то вроде «и не мечтай», но не уверена насчет этого. Натуралка она, как же! Эта фраза скоро станет моей мантрой для медитации, и самое время заняться этим.

– Харпер, ну почему ты все сводишь к сексу? – спрашивает Келси.

Я пожимаю плечами:

– Возможно по той же причине, Келс, что у тебя с ним ничего не связано вообще.

Она не отвечает. И не думаю, что решится, потому что боится признать: у нас намного больше общего, чем она может допустить.

– Ну ладно, партнер (в несексуальном смысле), я хотела спросить – у тебя есть пара голубых джинсов и футболка?

– Что за идиотский вопрос? – она поднимает голову и откидывается назад в высоком черном кожаном кресле. Надо будет потолковать с Чамберсом, чтобы мне поставили такое же. – Разумеется, есть, – сделав глоток чая, она пристально смотрит на меня.

Келс, неужели я вижу искорку интереса в твоих глазах? Мне кажется, или она мысленно раздевает меня? Прочищаю горло, стараясь абстрагироваться от этого ощущения.

– У нас новое задание, для выполнения которого тебе придется слегка переодеться.

– И что это значит?

* * *

Возле регистрационной стойки школы я стараюсь скрыть усмешку, глядя на Келс, беспокойно ерзающую возле меня. Забежав на несколько секунд в ближайший УолМарт (даже не могу описать, что за море удовольствия я получила от этого шопинга), мы выбрали футболку с Рики Мартином. И только после угрозы физической расправы с моей стороны она одела ее вместо своей стильной рубашки поло (вкусы по поводу «одеться попроще» у нас явно не совпадают). Теперь она вполне может сойти за 18-летнюю студентку колледжа.

Когда я, стоя позади нее, зачесывала ей волосы назад, мои подозрения лишь подтвердись. Стоило кончикам моих пальцев совершенно невинно, клянусь, слегка коснуться ее шеи, я почувствовала, как ее пульс участился. Это было приятное ощущение, и я рада, что была тому причиной.

Администратор раскладывает передо мной регистрационные бумаги:

– А какое отношение вы имеете к этой ученице?

Усмехаюсь, замечая, что Келс не уделяет должного внимания этому разговору.

– Я – ее куратор из патронажной службы.

Келс с легким негодованием медленно поворачивается ко мне.

Администратор смотрит на нее, затем снова на меня:

– Это весьма необычно.

– Конечно. Но суд постановил, что мисс Глухая Задница…

Келс прерывает меня взглядом, разящим наповал:

– Глоу-Зейдниц, ты, тупица.

Оборачиваюсь к ней с издевкой и уточняю в документах.

– Хм. Гло-у-Зейд-ниц. Надо же, а звучит как Глухая Задница. Знаете, как говорится: «то, что выглядит как задница, звучит как задница, наверняка и есть задница».

Администратор смотрит на нас с подозрением:

– Мне нужно связаться с директором. Вы не могли бы подождать? – она указывает на деревянную скамью возле информационной доски.

Отвешиваю реверанс:

– Только после Вас, мисс…

– Заткнись, Харпер.

Жизнь прекрасна. А порой просто великолепна!

– Эй, смотри, Келс, на выходных у них будут танцы.

В ответ получаю лишь свирепый взгляд.

– Ну давай же, встряхнись, Крошка Ру ^{3}.

Она смотрит на меня своими зелеными глазищами, и я чувствую, как сердце учащает ритм. Черт, как же она хороша! Неудивительно, что ее назначили на должность диктора.

– Почему ты назвалась куратором из патронажной службы?

– Милая, ты знаешь, для меня было бы немного банально прийти в колледж в качестве учителя, – дарю ей свою самую очаровательную улыбку. – Кроме того, мы же не знаем, возможно, здесь кто-то из руководства крышует наркоту. Никому нельзя доверять, верно?

– Мы не в сериале «Секретные материалы», Харпер.

– Ну, не знаю. Они ведь тоже партнеры и не спят друг с другом, – я придвигаюсь к ней поближе. – Но зрители хотят, чтобы это, наконец, произошло.

– Как только они начнут спать вместе, рейтинги упадут вниз. Посмотри на Мэдди и Дэвида в «Агентстве «Лунный Свет». Я же знаю, как тебе дороги рейтинги.

– Боже мой, ты до сих пор еще помнишь имена этих персонажей! И, наверное, была неравнодушна к Сибилл Шеперд, – я нахожу это в высшей степени забавным и коротко смеюсь, игнорируя смущение Келси. Но, тем не менее, она не делает попыток отрицать этого. – Что касается меня, то мне по вкусу хорошенькие невысокие блондинки.

Она собирается что-то возразить, но возвращается администратор.

– Директор Дауни ждет вас.

Как говорится, выкрутилась в последнюю секунду.

* * *

Мы сидим на алгебре. Келси усадили в предпоследнем ряду возле окон, меня – еще дальше, возле стола учителя. Директор согласился принять Келс без лишних вопросов. Судя по всему, некоторые дети попали в эту школу тем же образом. Это вполне в духе калифорнийцев – серьезно относиться к испытательному сроку для несовершеннолетних преступников, так как всех их полагается курировать первые 60 дней. Такое правило возлагает невообразимую нагрузку на патронажную службу, но, кажется, определенный эффект в виде снижения подросткового рецидивизма все-таки есть.

Келси здорово справляется со своей ролью: лениво жует жвачку и всем видом показывает полное отсутствие интереса к происходящему, что она, впрочем, мастерски умеет делать и так. Она уставилась в окно, слегка отклонившись назад, будто стараясь что-то рассмотреть, и учитель, громко прочистив горло, стучит указкой по доске.

– Мисс Глоу-Зейдниц, если вид из окна слишком отвлекает от урока, я могу найти для Вас другое место, – великодушно предлагает он.

Моя партнерша тут же оборачивается в его сторону с робкой улыбкой, слегка пожимая плечами.

– Спасибо, господин учитель, но я уже вся внимание.

Он задерживает внимание на ней еще мгновение и продолжает занятие. И Келс удается следить за уроком, если не считать пары мимолетных взглядов в окно.

* * *

После алгебры идем на историю. Пересекая холл, внимательно рассматриваем школьников вокруг. Надо видеть это пестрое сборище! Кого здесь только не встретишь – от одетых в стильные дизайнерские костюмы до – кто бы мог подумать! – панковатых типов с хаерами и кожаными ошейниками.

– Мне нужно остановиться, – Келс дергает меня за рукав.

– Хочешь в уборную?

– Нет, спасибо, – она закатывает глаза и ворчит, направляясь в сторону шкафчиков. – Некоторые из этих книг нужно положить в шкафчик. Может, ты поможешь поднести?

– А что, мы уже собираемся пожениться?

Она хохочет, и я довольна как слон такой реакцией.

Прислоняюсь к шкафчику напротив, пока она возится с охапкой книг и замком.

– Позволь, я помогу тебе, – забираю книги и прячу под мышку, предоставляя ей возможность разбираться с замком.

– Спасибо. Но лучше ни на что не рассчитывай.

– Звучит довольно честно, – неожиданно я вспоминаю, как она отвлеклась на уроке алгебры. – Эй, а что ты там разглядывала в окне?

Она растерянно оборачивается.

– Вспоминай – алгебра, мистер Даниэль, – подсказываю в ожидании ответа.

– Хм, – она пожимает плечами и возвращается к замку. – Возможно, там ничего и не было. Так, собралась парочка человек на парковке для студентов. Один из парней выглядел подозрительно.

– Подозрительно? – уточняю. – Может, объяснишь подробнее?

– Вряд ли. Просто подозрительно. Думаю, завтра я пропущу алгебру.

– Мне придется ходить за тобой следом, – усмехнувшись, предупреждаю ее.

– Как хочешь. Просто позволь мне делать свою работу, Таблоид ^{4}, – резким движением она открывает шкафчик и протягивает руку за книгами. Пока она их туда утрамбовывает, замечаю какого-то мускулистого парня, с интересом глазеющего на новую студентку.

– У тебя появился поклонник, – киваю на юношу, который, неторопливо раздевая мою партнершу взглядом, закрывает дверцу своего шкафчика. Если он не прекратит это, я повыдираю ему глаза.

Келс смотрит в его сторону, расплывается в улыбке и машет рукой.

– Эй, ты заигрываешь с ним? – смеюсь, отталкиваясь от шкафчиков, и мы идем на урок истории.

– Не доверяй никому и не думай, что кто-либо вне подозрений.

Отличная философия, Келс. Я отстаю от нее на пару шагов и позволяю немного смешаться с толпой. Ей удается завязать разговор с тем футболистом. А я захожу в класс и представляюсь мистеру Вебберу, учителю. Господи, ну почему в этой школе нет училок? Опять занимаю место в конце класса, чтобы наблюдать за своей партнершей. Она все еще строит глазки футболисту. Качаю головой: могла ли я ошибиться на ее счет? Вряд ли.

В памяти всплывают картинки моей школьной жизни. Я была популярной и умела лавировать между разными группками. В течение четырех лет играла за школьную баскетбольную команду, а на выпускном вечере произнесла прощальную речь. Это, конечно же, удивило моих приятелей, так как я всегда говорила им, что у меня твердая тройка по всем предметам. Так было проще, особенно из-за того, что я была на два года младше, чем все остальные. Это выделяло меня среди других, не меньше, чем мой рост. Родителям пришлось заниматься со мной дома по предметам начальной школы, поскольку мы с братьями были объектами множества угроз со стороны не столь либерально настроенных людей, как наша семья. Поэтому, когда после возвращения в Новый Орлеан я пошла в общественную школу, меня быстро перевели в старшие классы.

Получив стипендию университета Тьюлейн, я выбрала журналистику, чем немало удивила всю семью. Четверо моих старших братьев все как один традиционно выбрали юриспруденцию. Одноклассники видели ряд моих фильмов и пародий на документалку, сделанных в учебные годы. Но мама ожидала от меня большего. Она была разочарована, считая, что с моими мозгами можно было стать кем угодно. А я ей ответила, что я – уже кое-кто (по крайней мере, для нее), так что беспокоиться не о чем.

Улыбаюсь, с нежностью вспоминая наш разговор, и возвращаюсь мыслями к Келси. Она действительно открыто заигрывает с этим спортсменом. Зная ее теперь довольно неплохо, могу предположить, что если он не даст ей желаемого, она его быстренько бросит.

Странно, почему она с Эриком? Чего она так боится? Или действительно влюблена в него?

До обеда нам удается высидеть на истории и химии. Затем, пока стоим в очереди в столовке, я разглядываю свою задумчивую партнершу.

– Что случилось, Крошка Ру?

– А, просто обдумываю слова Фрэнка.

– Фрэнка?

– Мальчика с урока истории.

– Ну и?

– Он знает, как и где все можно достать.

– Что ж, Келс, ты действительно можешь, если хочешь, не так ли? – делаю паузу, чтобы взять чашечку кофе. Пока ставлю ее на поднос, замечаю в руке Келси несколько пакетиков с сухими сливками. Решаю пока не спрашивать, для чего они.

– От него явно несло марихуаной, Харпер. Он был такой обкуренный, что практически ничего не соображал.

– А откуда ты знаешь, как пахнет марихуана? – легонько толкаю ее локтем, пока она берет бутылку воды со стеллажа.

– Я не настолько невинна, как выгляжу, куратор, – она хлопает ресницами, берет поднос и идет к столу. Ух ты, это уже можно занести в разряд мирных разговоров, приправленных шуткой! Черт! Следую за ней и останавливаюсь возле стола в ожидании реакции.

– Присаживайся, – наконец, с легкой улыбкой произносит она.

Ее руки проделывают под столом какие-то манипуляции, не видимые для меня. Прочищаю горло, проясняю ум и сажусь рядом.

– Ладно, – говорит Келси, и я чувствую, как она что-то кладет мне в карман пиджака. – Думаю, это сработает, когда ты со своей камерой будешь рядом, чтобы сделать хорошие кадры, верно?

– Угу, – собираюсь сунуть руку в карман, но она перехватывает ее.

– Не надо, – Келси оборачивается ко мне и продолжает, вкладывая в свои слова искренность, которую мне не доводилось от нее видеть, – Харпер, я пошла за тобой. Теперь твоя очередь. Доверься мне, – она легонько сжимает мои пальцы. – Пожалуйста.

Как я могу отказать? Киваю и подношу чашку кофе к губам.

– И какой у нас план?

– Мы встречаемся с Фрэнком после уроков. Он сказал, что поможет, если я докажу свою платежеспособность.

– Значит, нужны наличные.

– Блестящая дедукция, Шерлок. Достанешь их к концу дня?

– Я сделаю звонок, пока ты будешь на физкультуре, – выгнув бровь, с усмешкой парирую я.

– Не могу поверить, что ты упустишь такой шанс построить глазки!

– Спасибо тебе большое, но у меня нет никакого желания совершать должностное преступление, – делаю еще один глоток кофе. – Кроме того, это урок для смешанной группы, вместе с мальчиками, а у меня – узкая специализация. Сколько надо денег?

– Две штуки.

Я чуть не поперхнулась.

– Господи, Келс, что ты собираешься покупать?

– Кокс, – должно быть, на моем лице в полной мере отразился шок. Она усмехается, глядя поверх своей минералки. – Эй, ты же сказала, что хочешь сорвать крупный куш.

– Да, это были мои слова. Молодец, хорошо сработала.

– Цыплят по осени считают, а пока пойдем, поищем несушку.

– Хорошая метафора, Келс.

* * *

Глядя на часы в ожидании Олсена, опираюсь на капот машины Келс и немного нервничаю. Очередной урок скоро закончится, и я не хочу терять ее из виду. «Олсен, ну почему ты так долго возишься из-за каких-то двух штук баксов?»

Наконец, показался его маленький мопед.

– Ну, слава Богу! – торопливо подхожу, пока он поднимает забрало шлема.

– Босс сказал, что если ты потеряешь деньги, он достанет их из твоей задницы, – с этими словами Олсен вручает мне толстый конверт.

Его оранжевые волосы, торчащие из под шлема, смотрятся очень забавно.

– Это кто сказал, Чамберс или Сондерс?

– Сондерс.

– Пусть поцелует меня в задницу, – я пересчитываю купюры перед тем, как засунуть в карман. – А теперь убирайся отсюда и купи себе, наконец, нормальный мотоцикл.

Игриво шлепаю его по шлему и легкой трусцой возвращаюсь в школу. Уже почти достигнув лестницы, вижу, как Келс с футболистом сворачивают за угол здания, и намереваюсь спрятаться. Но она заметила меня и взмахом руки приглашает подойти.

Они направляются на стоянку к машине Келс. «Какого черта? Доверься ей, Харпер». Делаю глубокий вдох и неспешным шагом приближаюсь к ним в ожидании дальнейших событий.

– Черт! – футболист восхищенно гладит блестящий корпус авто. – Откуда это у тебя?

– А, это подарок папика на мой прошлый день рождения, – Келс облокачивается на машину. – Ну, ты принес?

– Покажи бабки.

Она смотрит на меня, и я слегка киваю.

– Они у меня есть, – она делает мне знак подойти к машине. Футболист испуганно пятится.

– Стой! Она же – коп!

– Кто? Она? – Келс тычет в мою сторону пальцем. – Ничего подобного. Она даже мало похожа на разумное существо.

Вот так так, Келс, я тоже тебя люблю!

– Я думал, она тебя пасет.

– Так и есть, – Келс берет его за руку и притягивает поближе к себе. – Но, знаешь, если у папика есть бабки, он может сам решать, кого назначат его малышке. Он выбрал ее, и ему разрешили, – она с улыбкой поворачивается ко мне: – Верно говорю, синеглазка?

Делаю глубокий вздох, прежде чем кивнуть, и тут замечаю фамилию на спине рубашки паренька – Сондерс. Боже, неужели правда? Если да, кажется, мой ангел-хранитель сегодня не дремлет.

Келс протягивает ко мне руку с видом полного отсутствия интереса к моему существованию.

– Что?

– Деньги дай.

– Сейчас, – из кармана вместе с конвертом подцепился пакетик сухих сливок. В недоумении разглядываю его, в то время как она забирает и то, и другое. Теперь понятно, для чего были нужны сливки. Умно придумано, Келс, очень умно.

– Ну ладно, чемпион, – машет она перед его носом конвертом. – У меня есть бабки, –показывает пакетик, – и мой кокс почти закончился. Сможешь достать еще?

Футболист оглядывается на меня. Я все еще его нервирую. Но Келс обхватывает его лицо руками, возвращая внимание на себя.

– Фрэнки, детка, у нее столько же извилин, как у инфузории-туфельки. Не беспокойся на этот счет.

Зеленые глаза оказывают на него тот же эффект, что и на меня. И прежде чем осознать это, футболист молча кивает.

– У меня есть бабки, и я хочу кокс. Сегодня.

– Ну, я не знаю, – запинается он, все еще находясь под воздействием наманикюренных пальчиков и сверкающих глазок. О, как бы мне хотелось сейчас быть на его месте! Не могу сдержать улыбки.

– Ты сказал, что можешь достать что угодно, – мурлычет Келси, прижимаясь к нему всем телом. Она очень хороша в этой игре, признаю это. Я погорячилась, считая себя единственной в нашей команде, кто использует секс для достижения целей.

– Да, – он жадно ловит воздух, широко распахнув карие глаза, и я вижу капельки пота на его верхней губе.

– Фрэнки, солнышко, сегодня, – проникновенно шепчет она.

– Завтра, – пытается поторговаться он. – Я смогу достать его перед первым уроком.

Келси триумфально усмехается и притягивает его к себе долгим поцелуем. Парень приходит в оцепенение. Затем она передает мне деньги, пакетик со сливками и ключи от машины. Вопросительно поднимаю бровь, но она, не замечая этого, проскальзывает на пассажирское сиденье.

Очевидно, частью имиджа богатенького ребенка является личный шофер в качестве лакея. Ну, ладно. Если быть предельно честной с собой, я польщена таким проявлением доверия. Резко стартуя с места стоянки, втайне надеюсь, что не изуродовала дорогие шины.

Остолбеневший футболист наблюдает, как наша машина исчезает за углом массивного здания школы. Бросаю взгляд на свою пассажирку – нацепив солнцезащитные очки, она устроилась поудобнее, светлые волосы развеваются на ветру. И я не могу удержаться от смеха.

– Что? – сухо интересуется она, не глядя.

– Ты не перестаешь удивлять меня, Келси Стентон, – признаюсь я. И, наверное, это самый большой комплимент, который можно от меня заслужить.

– Ты еще мало что видела, детка, – она имитирует мой протяжный акцент, провоцируя новый приступ смеха. Келси явно чувствует себя в своей стихии, готовясь к очередному сюжету для съемок.

* * *

Утром мы выпиваем по чашечке кофе латте, пока футболист ищет своего поставщика. Пользуюсь моментом и делаю звонок знакомому из полиции в надежде сделать хорошие кадры задержания. Кроме того, когда дело касается наркотиков и дилеров, не помешает иметь под рукой копа. Мой приятель О’Рейли обещает подъехать через полчаса, так что мы успеем снять его перед встречей.

В полвосьмого мы снова на условленной точке школьной стоянки, слоняемся возле машины Келси, наблюдая за школьниками, спешащими к первому уроку. Сегодня Келси ведет себя так же мило и немного беспечно, вероятно, наслаждаясь игрой, в которую мы играем. Она с явным интересом выслушала, как О’Рейли собирается провести задержание и, мне кажется, была впечатлена моим отчетом. Он дает нам свободу действий во время встречи и разрешает заснять ее, хотя и запросил подкрепление. О’Рейли сейчас наблюдает за нами в бинокль и сам будет снимать сделку, поскольку моя микрокамера не дает хорошего изображения с большого расстояния.

Футболист направляется к нам развязной походочкой и с такой ухмылкой, что я уверена – у него что-то есть. Сондерс сойдет с ума, когда по его собственному каналу покажут арест его внука. С трудом сдерживаю усмешку. Я знаю, что она выглядит диковатой, но вполне вписывается в обстановку, поэтому не сильно беспокоюсь об этом.

Келси чувствует мое настроение и тоже улыбается, перед тем как включить на всю катушку обаяние и плавно двинуться к своему Фрэнки. Не успела я и глазом моргнуть, как она, обнимая его, уже что-то нашептывает на ухо.

Парень краснеет как помидор и, без сомнения, возбуждается, в то время как его руки шарят по ее худенькому телу. Во мне растет негодование, мне не нравится, как он ее лапает! Неожиданная вспышка ревности удивляет, но я стараюсь справиться с ней.