Текст книги "Под прицелом ...(ЛП)"

Автор книги: T. Novan

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Выхожу из комнаты, и когда слышу, как за мной захлопывается дверь, ощущаю, будто мне на шею повесили жернов. Ненавижу даже мысль о том, что оставляю ее здесь одну!

(продолжение следует)

Смотрите на следующей неделе на канале Must Read TV

Если меня застрелят, Келс никогда не выберется оттуда живой. И осознание этого удерживает меня от убийства прямо на месте.

(вырезано)

Оглядываюсь через плечо и отмечаю придурковатое выражение на его лице. Ладно, это может сработать.

– Возможно, ты захочешь остаться здесь.

– С чего это?

– Микроволны могут плохо повлиять на твои … ммм … детородные функции, ну, ты понимаешь, о чем я…

На его лице отражается панический ужас.

– А как же тот парень в минивэне?

– Да мы его потому и взяли для этой работенки. У него уже давно не встает,… неудачно упал с велосипеда в детстве, – небрежно пожимаю плечами. Надеюсь, Олсон сейчас не слышит меня в микрофон, иначе он очень расстроится.

– Тогда давай, иди, – он предусмотрительно отступает назад от микровэна.

Господи, что может быть более опасным, чем идиот с оружием в руках!

Часть первая. Эпизод десятый. Сигнальные ракеты в небе

В поселении сейчас находится много людей, но я очень сильно беспокоюсь только об одном человеке. И если эти уроды что-то с ней сделают, они испытают на себе все тысячу и один способ, которыми я могу причинить боль.

Я иду с поднятыми руками впереди одного из вооруженных идиотов. На этот раз не хочу допустить ошибку в игре с этими сумасшедшими и ясно даю ему понять, что я жертва. При мысли об этом фыркаю – жертва, о да! Никогда в жизни не играла эту роль. Даже сейчас, несмотря на то, что позволяю им так думать.

Когда мы выходим из здания, где они держали нас в заложниках, главный урод по имени Скэмп обращается ко мне с ухмылкой:

– Ну что, Таблоид, кажется, так называла тебя твоя маленькая подружка?

– Она может называть меня, как угодно, но если ты сделаешь это еще раз, я вырву твои легкие через нос.

– Выбирай выражения, – тихо угрожает он. – Ты-то выйдешь отсюда, но блондинка все еще здесь. И если ты напортачишь, я покажу ей, на что способен настоящий мужчина.

Единственное, что меня сейчас удерживает от его убийства прямо сейчас, это осознание того, что меня тут же застрелят и Келс никогда не выберется отсюда живой.

– Такие неудачники, как ты, всегда самоутверждаются только через трах, не так ли?

– Если будешь вести себя адекватно, ей ничто не угрожает. В противном случае она будет проклинать тебя, а не меня за то, что ты ее здесь оставила, – он прислоняется к деревянным перилам, скрестив руки на груди, и пристально смотрит на меня. Внутри все переворачивается только при одной мысли о том, что он дотронется своими погаными руками до Келс, и я отвечаю ему таким же взглядом в упор:

– Держись подальше от нее.

Он самодовольно ухмыляется и делает знак рукой младшему уроду. Тот толкает меня в спину и вынуждает спуститься вниз по ступенькам. Я замечаю, что за нами наблюдают копы и солдаты из Национальной гвардии. Выйдя за пределы поселения, слышу, как захлопываются с лязгом ворота. Теперь на меня направлено оружие со всех сторон. Мысленно я решаю в следующий раз присоединиться к своей семье, когда они будут участвовать в марше за контроль государства над оружием. Сейчас это было бы весьма кстати.

Мой сопровождающий, которым без зазрения совести явно пожертвовали и выпустили в место дислокации взвода солдат, тяжелой поступью шагает следом. И я почти желаю, чтобы его застрелили за его же глупость. Но это может вызвать нежелательные последствия для Келси, и поэтому не стоит того.

Когда я подхожу к минивэну, Олсон высовывает навстречу свою оранжевую голову.

– Стой! – мой конвоир щелкает затвором, неожиданно впадая в панику.

Немного поздновато паниковать, придурок!

Олсон встречается со мной взглядом, ожидая реакции.

Я поворачиваюсь к своему спутнику:

– Слушай, мне нужно отдать ему кассеты со вчерашними кадрами для редактирования и взять новые батареи и кассеты. Это то, чего ждет Скэмп. Ты же не хочешь сорвать ему интервью?

Он смотрит с подозрением, раздумывая над моими словами. Я почти чувствую дымок от того, как плавятся его мозги. Боже, да он же еще глупее, чем выглядит!

– Хорошо, только не делай глупостей.

Да уж постараюсь.

Но мне надо, чтобы он оставался снаружи, пока я не сделаю все, что задумала. Оглядываюсь через плечо, оценивая придурковатое выражение его лица. Ладно, это может сработать.

– Возможно, ты сам захочешь остаться здесь.

– Почему?

– Микроволны могут плохо повлиять на твои … ммм … детородные функции. Ну, ты понимаешь, о чем я.

Панический ужас отражается на его лице.

– А как же тот парень в минивэне?

– А, да мы его потому и взяли для этой работенки. У него уже давно не встает – несчастный случай на велосипеде в детстве, – пожимаю плечами, будто это неважно. Надеюсь, Олсон сейчас не слышит меня в микрофон, иначе он очень расстроится.

– Тогда давай иди, – провожатый предусмотрительно делает шаг назад от минивэна.

Господи, нет никого более опасного, чем идиот с оружием в руках!

Я подхожу к открытой дверце минивэна. Олсон ожидает меня внутри и выглядит просто ужасно.

– Что случилось, малыш? Ты не выспался?

Он качает головой в ответ на мою браваду.

– Как ты, Харпер? А где Келси?

– Со мной все хорошо, точнее, с нами. Они держат ее внутри здания, им нужно интервью. А теперь слушай внимательно, у меня есть только одна минута, – я снимаю рюкзак и начинаю очень медленно вынимать и передавать Олсону кассеты с вчерашними кадрами. Не хватало еще, чтобы этот цыпленок с ружьем случайно подстрелил меня. – Отдай все это копам. У них будет больше информации о событиях в поселении. Кроме того, мы еще засняли этих козлов во время убийства.

С широко раскрытыми глазами он берет у меня кассеты и складывает их в сторону.

– А теперь передай мне пару новых кассет, и не забудь про мини-микрофон, радиопередатчик и наушник к ним, – эти железки помогут принимать и передавать аудиосигналы.

Он медленно кивает и начинает собирать все, что я попросила.

– А как ты намереваешься все это подключить на себе? – стоя спиной ко мне, тихо спрашивает он.

Я довольно улыбаюсь.

– Мне поможет Келси, если нам удастся остаться наедине. Просто следи за картинкой. Я скоро выйду в прямой эфир, – делаю глубокий вдох, замечая, что воздух свободы действительно пахнет лучше. Черт, с каждым днем я становлюсь все больше похожей на своих родителей. Скоро, наверное, начну распевать «Если бы у меня был молоток» и другие народные песенки.

Олсон разворачивается и складывает все, что я просила, в рюкзак.

– И еще пару новых батареек, – тороплю его.

Он хмурится.

– У них там нет электричества? – мы оба знаем, что для моих батареек нужен аккумулятор, тогда бы они подзарядились очень быстро, прямо как мое либидо, но сейчас не время думать о подобном.

– Есть, но у них нет мозгов.

– Просто отлично. Сплошные идиоты с ружьями.

– Как и всегда в таких случаях.

– Харпер, слушай, а ты сама случайно не притягиваешь к себе этот тип людей? – серьезно спрашивает он. – Я имею в виду того актеришку, потом женщину, взявшую заложников в библиотеке, теперь этих фанатиков…

– По крайней мере, хотя бы священники пока еще не пострадали из-за меня, не зря же католическая церковь вышвырнула меня за шкирку много лет назад.

– Будь осторожна. Ты – лучший учитель, который у меня когда-либо был.

– Знаю, Джим. Просто тебя не учили, как следует в той школе кинооператоров, – я готова идти обратно, и было бы неплохо прихватить с собой еще кое-что для самозащиты. – Слушай, а у нас есть баллончик с перцовой смесью?

– Пошевеливайся там уже! – кричит мне мудак с ружьем.

– Одну секундочку! – отвечаю ему, борясь с желанием показать средний палец.

– Перцовый спрей?

Я закатываю глаза вверх.

– Ты б еще громче сказал, малыш.

– Черт! Извини, босс, – он чуть не плачет.

– Ладно, Олсон. Просто засунь его в карман твоей куртки.

Он так и делает, но при этом хмурится.

– Почему моей?

– Потому что Келси холодно, – забираю из его рук летную куртку точь-в-точь, как у меня. Он купил ее, когда мы начали работать вместе. Джимми такой милый мальчик.

– Передай ей от меня привет.

Перекидываю его куртку через руку и даю себе слово вытащить перцовый спрей из кармана, прежде чем они отыщут его. При условии, конечно, что у них хватит для этого мозгов.

– Обязательно, Джим. Только веди себя здесь поосторожней. Никаких интервью. Мы рассказываем новости, а не делаем их.

На некоторое время воцаряется пауза, а затем мы дружно смеемся.

– Ты права, Харпер. Надери им там задницы.

– Непременно, Олсон. До скорого!

Возвращаюсь к мудаку с ружьем. Интуиция подсказывает мне, что нужно поторопиться. Я быстро двигаюсь мимо него к воротам и, оборачиваясь назад, вскидываю бровь:

– Ну, ты идешь? Или хочешь померяться силами с копами?

Он по-идиотски выдвигает вперед челюсть и следует за мной. Да уж, эти парни занятные собеседники! По дороге обратно я замечаю, что женщин и детей укрывают в амбаре позади дома. Боже, надеюсь, что копы успели заметить это со своих наблюдательных пунктов. Взбираясь по ступенькам, я слышу вертолетный гул – по крайней мере, хотя бы у Национальной гвардии будет эта информация.

Перед дверью нашей «камеры» я терпеливо ожидаю, пока этот идиот ее откроет, но он, кажется, не в состоянии одновременно удерживать в руках ружье и ключи. Я могу отобрать у него ружье, но не хочу в данный момент создавать потенциальную проблему. Поэтому просто выхватываю ключи.

– Придурковатый сукин сын, – бормочу про себя и открываю дверь, бросая ключи на пол снаружи, а затем захлопываю перед его носом. Я же не приглашала его, в конце концов.

– Привет, солнце мое, я уже дома, – снимаю рюкзак и … вижу Келс с моим шоколадным батончиком в руках, слизывающую начинку с … О, Боже! Я бы все отдала, чтобы быть сейчас этим маленьким желтым пористым батончиком.

* * *

Слышу, как проворачивается ключ в замке. Интуитивно я знаю, что вернулась Харпер. Я просто чувствую ее. В моем теперешнем состоянии у меня есть простой выбор: признать, что я беспокоилась о … э … без нее или же помучить свою партнершу. Надеюсь, что она простит мне такое маленькое издевательство, но я не прощу себе, если признаю первый вариант.

Памятуя ее комментарий о слизывании крема, открываю упаковку батончиков и жду, пока мы останемся одни. Наши взгляды встречаются….

Она думает, что может переиграть меня в этой игре? Но это же я изобрела сексуальную фрустрацию и многие годы доводила ее до совершенства! Откусив маленький кусочек, облизываю губы и затем медленно опускаю палец в кремовую начинку и вращаю там, давая ей возможность лицезреть в полной мере, что мой палец вытворяет с пористым содержимым.

Затем вытаскиваю его – он полностью покрыт сладким нектаром. Некоторое время любуюсь им, а затем, глядя ей в глаза, начинаю медленно облизывать. Она издает стон, и я не могу сдержать победной ухмылки.

– Ты взяла все, что нужно? – спрашиваю ее после того, как с кремом было покончено. Неужто я вижу, как легкая волна дрожи проходит по ней?

– О, Крошка Ру, не иди туда прямо сейчас, особенно когда нам еще есть чем заняться, – рычит она и делает шаг ко мне.

Предлагаю ей откусить от батончика.

– Извини, Таблоид.

Придерживая мое запястье и глядя в глаза, она долго и медленно кусает. О Боже, кажется, мы с ней в этой игре на равных!

– Мне … мне надо было немного побаловаться, чтобы снять напряжение, – запинаюсь я.

– Это называется «снять напряжение»? Боже правый, девушка, вы бы убили обычного человека в постели, – она скидывает рюкзак на пол и начинает открывать его. – Твое счастье, что я – не обычный человек.

Я хихикаю и доедаю последний кусочек батончика, а затем склоняюсь, чтобы посмотреть, что же она принесла с собой. Из рюкзака появляются радиопередатчик, мини-микрофон и приемник.

– А для чего это?

Она улыбается:

– Спасибо, что нашла их, детка.

И прежде чем я успеваю что-либо сообразить, она встает и скидывает джинсы на пол. Я сижу на корточках возле рюкзака, уставившись на длинные совершенные ноги, заканчивающиеся полоской белых стрингов.

– Я … я …, – кажется, сейчас я потеряю сознание, – всегда думала, что ты носишь что-то вроде боксерских трусов, – наконец умудряюсь выговорить.

Она смеется низким, грудным смехом.

– А я и не знала, что ты представляла меня в своих мечтах в нижнем белье, Келс.

Боже правый, чаще, чем ты думаешь!

Затем она оттягивает резинку стрингов, обнажая полоску кожи под ними, и я все-таки почти теряю сознание и заставляю себя не пялиться на открывшийся вид, а также всеми силами сдерживаюсь от того, чтобы предложить ей помощь.

После этого она крепит радиопередатчик на стрингах спереди.

Да, кажется, мой трюк с батончиком был просто детской выходкой по сравнению с этим стриптизом.

– А что ты будешь делать, если они обыщут тебя?

– Любой, кто притронется ко мне в этом месте, потеряет свою руку. Потому что я оторву ее и с ее помощью отлуплю его.

– Я запомню это.

Она пожимает плечами, пока раскатывает провод от микрофона.

– Ну, тебя это не касается, для тебя вход всегда открыт.

Она крепит провод от микрофона и поднимает его вверх под футболкой, задирая ее все выше. Я глазею с неприкрытым интересом на открывающийся участок загорелой кожи. Черт! У нее отлично накачан брюшной пресс. Она оттягивает лифчик и просовывает провод микрофона под ним, а затем при помощи небольшого кусочка скотча закрепляет микрофон перед собой.

– Можешь помочь мне?

– Смотря с чем, – бормочу я, серьезно раздумывая над этим приглашением.

Она фыркает, а затем разворачивается, открывая обзор на свою широкую спину.

– Протяни, пожалуйста, провод от приемника вверх.

Я беру свисающий микронаушник и сбоку обвожу левой рукой провод, в то время как правая протягивает его через резинку стрингов и вдоль позвоночника. Я касаюсь задранной футболки и теперь мне надо просунуть руку под ней, чтобы провести провод.

– Может, провести его и под лифчиком? – она кивает и издает какой-то звук, реагируя на скольжение моих пальцев. Ее высокий рост мешает мне дотянуться до воротника.

– Присядь, – почти шепотом прошу я и сглатываю.

– Хорошо, но поторопись, Келс, сейчас у нас нет времени на ласки. Позже…, после того, как мы выберемся из этой западни.

– Не льсти себе.

– Тогда прекращай прижиматься.

– Без этого я не смогла бы удержаться на ногах.

– Угу.

Наконец, руки прекращают выдавать меня с потрохами, и мне удается провести провод с микронаушником под ее футболкой. Черный провод прекрасно гармонирует с цветом ее волос. Она берет его из моих рук и вставляет в ухо.

– Спасибо.

Обернувшись, Харпер пристально смотрит на меня, а затем наклоняется и неожиданно делает то, чего я совсем не ожидала.

– Немного осталось, – говорит она и слизывает остаток крема с уголка моего рта.

О, как мне хочется повернуть голову и страстно ее поцеловать, но я сдерживаюсь. Я держу себя в руках. Я не сделаю этого. Неважно, что этого безумно хочет мой рот и другие части тела. Я не сделаю этого. Нет!

Пока я борюсь с расшалившимися гормонами, вспоминая вкус и ощущение поцелуя, которым мы обменялись в той маленькой комнате, она натягивает и застегивает джинсы, а затем поправляет футболку. Все это время я успешно сопротивляюсь желанию дотронуться до ее кожи и прижаться к груди. Мне должны дать премию «Эмми» за такой самоконтроль!

Что касается Харпер, она кажется совершенно неуязвимой после нашей игры, как всегда элегантно выкрутившись из ситуации с батончиком.

Когда она заканчивает свои приготовления с камерой и помогает мне зафиксировать микрофон, снова открывается дверь. На этот раз на пороге замаячил другой охранник – огромный как шкаф. Думаю, его выбрали специально, в расчете запугать мою партнершу.

– Леди, босс уже готов. Идемте.

– Келс, иди вперед. На улице не отходи от меня, – последнюю фразу она добавляет специально для нашего сопровождающего.

– Без проблем, Таблоид, доверься мне, – я делаю глубокий вдох и в последний раз проверяю микрофон, вспоминая ощущения от ее рук, закрепляющих его у меня под рубашкой. Боже, я восприняла это как прелюдию! До меня наконец доходит, что раньше я всегда сама крепила его, но с тех пор, как мы познакомились, этого не происходит.

Пару секунд Харпер еще раз проверяет и собирает нашу технику. Она смотрит на меня взглядом, в котором читается «доверься мне», и я так и делаю всем сердцем и душой. Она передает мне куртку, похожую на свою, но отдающую одеколоном Джима. Он, конечно, милый мальчик, но ему стоит подобрать кое-то получше в качестве средства после бритья. Натягиваю куртку и мысленно благодарю за это дополнительное тепло теперь, когда Харпер не обнимает меня. Келси, срочно прекрати думать об этом!

Шкафоподобный конвоир проводит нас через холл прямо к крыльцу. Господи, там везде вокруг копы с солдатами! Даже этот идиот должен понимать, что его так просто отсюда не отпустят. Скэмп тоже тут как тут, равнодушный к угрозе быть подстреленным. Следую за ним во внутренний дворик, неотступно чувствуя позади себя Харпер. Вижу, как Скэмп делает глубокий вдох, обозревая все происходящее вокруг. Что-то он выглядит слишком спокойным!

Харпер натягивает на него микрофон и заставляет одного из его головорезов помочь подержать антенну, чтобы мы могли установить связь с минивэном. Затем она закидывает камеру на плечо и подмигивает мне с улыбкой. Как мне нравится эта улыбка! Даже Бет, которую я обожаю, не умеет так улыбаться. И конечно же с ней я не чувствую себя такой защищенной, как с Харпер. Возможно, менее сексуально озабоченной, но уж никак не защищенной. Откровенно говоря, ощущение защищенности часто намного важнее, чем что-либо другое.

– Мы готовы. А вы? – я становлюсь на место, указанное Харпер, и она начинает снимать.

Скэмп медленно разворачивается и смотрит на нас.

– Вы действительно готовы? Готовы показать всей нации смерть, которая наверняка здесь произойдет, потому что нам не дают возможности мирно жить?

Я стараюсь не показывать раздражения. Давай, Келс, веди себя как профессионал! Вместо этого отвечаю:

– Есть люди, которые считают, что именно вы спровоцировали это противостояние. У вас была возможность мирно жить в этом поселении, но вы намеренно подстрекали молодых людей терроризировать местных жителей. Если это правда, тогда получается, что вы сознательно сделали все для своего поражения. Зачем же вы предпочли этот путь насилия?

– Людям нужно знать, что наше правительство коррумпировано.

Слышу, как Харпер фыркает позади, и знаю, что она сейчас подумала о шутке про Левински. Я делаю еще один глубокий вдох.

– То есть вы сознательно рискуете жизнью ста сорока человек, чтобы доказать коррумпированность нашего правительства?

– Люди живут столько, сколько им предопределил Бог. Они свободны от ограничений, которые навязывает им правительство, контролируя каждый шаг с момента рождения до последней секунды нашей жизни.

Великолепно, просто замечательно! Передо мной – параноидальный маньяк, уверовавший в теорию заговора. Кажется, сейчас начнется цирк.

Он продолжает, глядя на цепи полицейских вокруг и зная, что они скоро сомкнутся:

– Мы обязаны регистрировать наших детей сразу после рождения. Каждый ребенок получает номер социальной карточки. Наши молодые парни должны регистрироваться, чтобы участвовать в несправедливых войнах с другими странами. Мы все должны регистрироваться, когда голосуем и даже когда покупаем оружие для защиты своей семьи. Мы тяжело работаем, а прогнившее правительство забирает деньги из нашего кармана и отнимает кусок хлеба изо рта наших семей для финансирования своей гребаной деятельности.

Он делает долгий глубокий вдох и поворачивается лицом ко мне, его жесткий взгляд слегка смягчается:

– Мисс Стентон, Вы верите, что существуют некоторые вещи, ради которых стоит умереть?

Мне не нравится тон, каким был задан этот вопрос, и еще больше – выражение его глаз:

– Мои личные взгляды не имеют никакого отношения к сложившейся ситуации, я здесь всего лишь делаю свою работу …

– Возможно, эта ситуация все-таки будет иметь отношение к Вашим личным взглядам, – после этих слов он достает из-за пояса пистолет и целится в меня, – потому что Ваша смерть спасет жизни этих ста сорока человек. Очень плохо, что Ваше правительство решило позволить Вам умереть.

Внезапно, как у многих, кто переживал подобное, перед глазами прокрутилась вся моя жизнь. Я слышу грохот, и мир вокруг меня начинает вращаться. Что-то попало в глаза, щиплет и вызывает слезы, из-за чего я ничего не вижу и теряю координацию, закрывая руками лицо. Затем чувствую, как меня хватают и бросают на землю. Я не могу дышать, ничего не вижу, только знаю, что нужно бежать отсюда, поэтому начинаю бороться. Но мои руки тут же обездвиживают, и другое тело накрывает меня.

– Перестань, Келс! Просто лежи спокойно! Я держу тебя!

И я понимаю, что это Харпер прикрыла меня своим телом. Пытаюсь не двигаться, но жжение в глазах не дает успокоиться. Вдали слышны перестрелка, крики людей, скрежет металла, движение машин, сирены, топот и ор полицейских.

– Харпер! – трясу головой, пытаясь восстановить зрение, но глазам становится только хуже. – Я ничего не вижу!

– Я знаю, детка, знаю. Потерпи немного. Все закончится через пару минут. Доверься мне, мы – в безопасности. Лежи смирно и прекрати бороться со мной, – шепчет она мне на ухо. – Пожалуйста, прекрати бороться со мной.

Я стараюсь расслабиться насколько это возможно, но удается с трудом. Тем временем ее тело еще плотнее обхватывает мое, и она продолжает шептать мне на ухо:

– Я держу тебя, я держу тебя.

Через какое-то мгновение она отрывается от меня. Я остаюсь одна и ничего не вижу, и снова впадаю в панику. Кто-то хватает меня и перекатывает на живот. О, Боже! Мне сейчас выстрелят в голову! Но вместо этого чувствую щелчок наручников на запястьях.

– Харпер!

– Это копы, Келс, хорошие парни. Не борись с ними. Лежи спокойно. Они это делают в целях безопасности. Нас отпустят, когда во всем разберутся. А сейчас постарайся расслабиться.

Я слышу много различных звуков, но не могу определить их значения. Сейчас мне хочется слышать только один звук, звук ее голоса:

– Харпер, говори со мной. Пожалуйста, говори со мной.

– Хорошо, Крошка Ру…

– Мои глаза … – всхлипываю я и от испытываемой боли, и от нежности в ее голосе.

– С ними все будет в порядке, Келс. Мне очень жаль, это все по моей вине. Я распылила перцовую смесь на того парня с пушкой, а из-за ветра часть ее попала тебе в лицо. Извини. Мы ее скоро смоем. А сейчас просто попробуй открыть глаза.

– Очень жжет.

– Я знаю, но если у тебя выступят слезы, они помогут смыть это.

Чужие руки рывком поднимают меня. Единственно, что радует – я опираюсь о знакомую спину и чувствую, как она дотрагивается до моих рук. Привыкнув к жжению в глазах, я делаю глубокий вдох и хватаю ее руки:

– Что только что произошло?

– Полиция расставила снайперов, чтобы завалить Скэмпа, как только он направил свою пушку тебе в лицо. Если моя камера осталась цела, ты сможешь это все увидеть сама.

– Что значит, если твоя камера осталась цела?

– Я ее бросила в него после того, как распылила перцовую смесь.

– Ты бросила свою малышку? – я поражена.

– Адреналин хорошая штука, Келс, – слышу ее короткий смешок. Она легонько сжимает мою руку. – А ты в любом случае намного дороже, чем эта штуковина.

* * *

Сидя через какое-то время в уютном помещении нашего минивэна, я чувствую, как она притрагивается ладонью к моему подбородку.

– Ну вот, Крошка Ру, сейчас немножко попечет, но зато нейтрализуется перцовый спрей. Готова?

Я киваю и чувствую, как она поднимает мое веко и что-то впрыскивает. Затем проделывает ту же манипуляцию с другим. Не могу ничего с собой поделать и вырываюсь, мотая головой. Наконец, жжение проходит. Я поднимаю голову и открываю глаза – Харпер улыбается, утирая платком мое лицо от слез. Забавно – то, что я видела последним, когда думала, что умру, вижу первым теперь, когда жива-здорова.

– Ну как, уже лучше? – я просто киваю. – Хорошо. Знаешь, после того, как мы выберемся отсюда, закажем все вместе самый дорогой обед за счет нашей конторы, – она накидывает одеяло на мои плечи. – Но это после того, как мы сегодня напьемся до полной отключки.

– А как ты? – замечаю пару царапин на ее шее. Должно быть, это я постаралась, когда боролась с ней. Протягиваю руку и поглаживаю их пальцем. – Прости.

Она делает вид, что ничего не болит.

– Да я в порядке. Это просто царапины. Кроме того, я заслужила их, поскольку ты очень смягчила мое падение. Думаю, тебе надо будет обратиться в больницу и проверить, целы ли все твои кости.

– Рада, что смогла помочь хоть чем-то, – коротко смеюсь, а Джимми передает мне чашку кофе. – Я в порядке, Харпер.

– Келси, извини, что не смог достать для тебя чаю, – говорит он, дотрагиваясь до моего плеча.

Я улыбаюсь, так как рада видеть это оранжевое чудо. Я правда очень рада их увидеть снова.

– Ничего, Джимми. Спасибо, – с наслаждением делаю глоток кофе. Терпеть не могу его горький привкус, но он согревает изнутри. – Не знаешь, почему так быстро все пошло наперекосяк? – спрашиваю Харпер.

– Скорее всего Скэмп и его сторонники перебрались сюда недавно. Их устраивало то, что Сэм и другие были всего лишь группкой пацифистов, у которых было легко перехватить бразды правления. Эти уроды ведут себя везде одинаково: не хотят платить цену за лидерство, а пытаются переманить сторонников у кого-то другого. Скэмп хотел запугать горожан своими отморозками, таким образом настраивая тех против Сэма. А затем он бы вошел в игру и начал «контролировать» юнцов и все поселение. Но мальчишки вчера зашли слишком далеко и избили одного из владельцев магазинов, потом появились мы, и весь его план полетел к чертям. Когда он понял, что план не сработает, то вознамерился убить нас и быть застреленным копами. Для него это была более достойная смерть, нежели остаться в живых. Также он знал, что если убьет тебя, это мгновенно станет главной новостью на всех каналах страны и завоюет репутацию второго инцидента а-ля Вако. Вроде того, что «снова правительство применило силовые методы, отчего погибло много невинных людей».

– Включая всем известную телезвезду, – вздрагиваю только лишь от одной этой мысли.

– Включая всем известную телезвезду, – мягко повторяет она, касаясь ладонью моей щеки. – Извини, что втянула тебя во все это.

– Нет, не извиняйся. Мы приехали сюда за сюжетом и попали в переделку. Ты же не могла предугадать подобный ход событий, и это не твоя вина. Это особенности нашей работы.

– Но все же …

– Прекрати, – снова говорю ей, отпивая кофе. – Главное, что сейчас с нами все в порядке.

– Крошка Ру, ты все-таки удивительный человек.

– Это не так уж и сложно, если кое-кто вдохновляет меня на подвиги, Таблоид, – я оглядываюсь вокруг и вижу камеру в глубине минивэна. – Получилось что-нибудь заснять?

Харпер смотрит на камеру и вздыхает:

– Я не знаю, даже не проверяла еще. Займусь этим в филиале компании перед отлетом.

– Извини.

– Да ладно, мы с этой камерой были неразлучны долгое время, но, – она вновь улыбается мне, – оно того стоило.

О, как я обожаю эту улыбку! Ловлю ее взгляд и решаю еще немного помучить:

– Эй, Харпер, у тебя не осталось пары батончиков с кремовой начинкой?

* * *

– Ну, кому куда? – втискиваю свою долговязую фигуру в арендованный паршивенький форд, закрываю дверцу и берусь за руль. Последние пару часов мы провели в местном отделении полиции, снова подписывали свидетельские показания, пили отвратительный кофе и готовили сюжет для передачи. Бросаю взгляд на заднее сиденье, там вытянулся полусонный Олсон, и на мою вторую пассажирку со слегка красноватыми глазами. Несмотря на это они прекрасны, и я могла бы утонуть в их нефритовой глубине, но я быстро отгоняю от себя эту мысль.

– В гостиницу, – в один голос говорят мои партнеры.

Закатываю глаза и завожу мотор.

– Я имела в виду после гостиницы, вы, парочка пенсионеров!

– А, – Джимми высказывается первым. – Я останусь, нужно позвонить родителям. Ну, ты же знаешь.

И я не могу его винить за такой ответ. Это были малоприятные события, и мне тоже надо бы перезвонить своим, прежде чем они устроят сидячую забастовку от моего имени. Смотрю на Келси:

– Ты тоже собираешься созвониться с родителями? – спрашиваю без малейшей подколки.

Она фыркает, отворачивается, будто заинтересовавшись пейзажем за стеклом:

– Нет. А что ты собираешься делать?

Поднимаю бровь, но она не видит этого.

– Даже и не знаю, что можно делать в Небраске.

Келси смеется и пожимает плечами. Думаю, ей не хочется оставаться одной так же, как и мне. Такое впечатление, что мы всегда были вместе, и теперь как-то странно быть врозь.

– Может быть, мы сможем найти бар для геев, – предлагаю ей, вписываясь в поток машин.

Она бросает на меня испепеляющий взгляд:

– Таблоид, и что я забыла в баре для геев?

– Хм, – я кошусь на Олсона в зеркало заднего вида, он заинтересованно прислушивается к разговору. – Это точно, – подмигиваю ей.

Келс с улыбкой качает головой. Кажется, мы все-таки достигли окончательного перемирия, и я рада этому факту. Она всегда мне нравилась, и мне приятно ощущать обратное чувство по отношению к себе. Кроме того, оно сулит претворение в жизнь моих будущих планов, включающих ее, обнаженную и кричащую от страсти.

– Может быть, где-нибудь выпьем и потанцуем?

Келси вновь слегка пожимает плечами:

– Конечно.

* * *

Переодевшись в джинсы и свежую джинсовую рубашку, выхожу в холл и отмечаю, что дверь в номер Келси слегка приоткрыта. Стучусь и нажимаю на ручку.

– Крошка Ру?

– Входи, – кричит она из ванной. Я присаживаюсь на краешек кровати и немного подпрыгиваю, проверяя на упругость. Неплохая кровать как для гостиницы, удивляюсь про себя.

Через пару минут Келси выходит из ванной в джинсах и плотно облегающей белой футболке, стягивая все еще влажные волосы в хвост. Она выглядит потрясающе, но я, конечно, не могу быть объективной.

– Как я выгляжу, хорошо? – спрашивает она, ожидая моего одобрения. Я киваю.

– Даже лучше чем хорошо, милая, – дразню ее на своем кажунском диалекте ^{8}.

Она хохочет, намного лучше воспринимая мои подшучивания, чем раньше.

– Тебе пришло сообщение на автоответчик, – замечаю мигающую кнопку на телефоне.

Келс с подозрением смотрит на меня:

– От тебя?

– Нет, – как бы сдаваясь, поднимаю руки вверх. – Не от меня, – я быстро перемещаюсь в сторону, освобождая место у ночного столика.

Она молча прослушивает сообщение и сердито бросает телефонную трубку на место.

– Келс?

Она отмахивается от меня и поспешно возвращается в ванную.

– Буду через минуту, – ее голос звучит напряженно, будто она сдерживает слезы.