Текст книги "Под прицелом ...(ЛП)"

Автор книги: T. Novan

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

Часть первая. Эпизод третий. Бочка с порохом

 Предчувствуя хорошую погоду, паркую Mercedes на открытой стоянке, чтобы не спускаться в подземный гараж. Придется немножко дольше прогуляться и зайти через центральный, а не боковой вход, но утро сегодня чудесное, и я подставляю лицо теплым лучам солнца.

Наконец-то в конце недели шумиха вокруг Харпер Кингсли поутихла, и Эрик прекратил поддразнивать меня по поводу нее. Я не призналась ему, что эти синие глаза преследуют меня во сне, и даже не собираюсь этого делать.

Мы запланировали провести выходные в Маммоте с парой его приятелей, и я с нетерпением ожидаю отъезда после сегодняшнего вечернего выпуска новостей.

Сворачиваю за угол, направляясь к огромной красочной вывеске с логотипом телекомпании. Позади раздается жуткий рев мотоцикла. От неожиданности я чуть дергаюсь и прихожу в раздражение. Ненавижу мотоциклы. Они опасны для жизни и часто становятся причиной аварий, а их ненормальные владельцы так же мало боятся за свою жизнь, как и за жизнь других водителей. Они постоянно норовят нарушить поток движения и дорожную разметку, пытаясь обойти пробки и правила. И, будучи за рулем, мне частенько хочется открыть дверцу машины, чтобы кто-нибудь из них врезался в нее.

Направляюсь ко входу, но мотоциклист, опережая, проносится мимо меня, и тормозит прямо у двери. На тротуаре. Ну что за идиот!

Не могу удержаться от созерцания сцены, развернувшейся передо мной. На байке сидит парочка в черных шлемах, разодетая в кожу. Водитель выключает зажигание, снимает и пристраивает на руль шлем. На широкие плечи падают темные волосы. Я в шоке. Похоже, это Харпер Кингсли, но я не уверена, потому что делаю все возможное, чтобы не пялиться в их сторону.

Пассажир также снимает шлем и оказывается шатенкой с вьющейся гривой длиной по плечи. Ее шлем пристроен там же, где первый, только с другой стороны руля, и мотоциклистка разворачивается назад, привлекая девушку и впиваясь в нее губами.

Я с трудом умудряюсь закрыть рот – челюсть отвисла до самого тротуара. Их поцелуй неистов и страстен, языки сплетаются, руки – в эротичном поиске. Они нехотя отрываются друг от друга, чтобы сделать вдох. И спектакль на этом не заканчивается, темноволосая обхватывает бедра своей подруги, приподнимает и усаживает ее на себя, прижимая маленькое тело настолько плотно, что теперь они неразделимы.

Шатенка теряет контроль, мне это видно, когда подхожу ближе. Она вжимается в мотоциклистку, практически совокупляясь с ней у всех на глазах. И хотя, с одной стороны, это отвратительно, с другой – я нахожу эту сцену весьма возбуждающей, пытаясь игнорировать пульсацию своего тела.

Оглянувшись по сторонам, облегченно перевожу дух – не одна я уставилась на них. Шоу вышло весьма увлекательным: пассажирка, должно быть, достигла оргазма, поскольку ее движения замедлились, а поцелуи потеряли силу. Темноволосая, что-то нашептывая ей, соблазнительно улыбнулась и оглядела растущую вокруг них толпу. Это Харпер Кингсли, и пульсация внутри меня нарастает. А также чувство, похожее на зависть, оттого, что она так открыто выражает свои желания, в то время как я не могу позволить себе этого. Однако ее девке я не завидую. Слегка пошатываясь, она слезает с мотоцикла не без помощи партнерши.

Неожиданно Харпер останавливает такси, напоследок долго целует подружку и усаживает на заднее сиденье. Машина трогается с места, а Кингсли без малейшего смущения приветствует взмахом руки собравшихся зевак и неожиданно разворачивается ко мне.

В реальности ее глаза еще более невероятны, чем на экране. Наши взгляды пересекаются, и она задерживает свой на мгновение, самодовольно усмехнувшись и подмигнув мне, прежде чем скрыться за широкой стеклянной дверью холла.

О, Боже! В голове роится целый хоровод мыслей. Но больше всего поражает возбуждение, неожиданно охватившее меня при виде этой сцены. Поскольку я веду достаточно замкнутый образ жизни и параноидально отношусь к тому, чтобы быть разоблаченной, желаниям своим я следую не часто. Имеются в виду интимные отношения. Но увиденное всколыхнуло мое либидо. После того как я все же полностью признала этот факт, наконец поняла и то, что еще здесь только что произошло, – она зашла в офис телекомпании. Моей телекомпании. О, нет! Это не к добру.

Сказать, что на канале у меня полно друзей, будет даже не преувеличением, а явной ложью. По правде говоря, у меня вообще нет друзей, за исключением Эрика, но зато есть враги. И я честно заслужила такое отношение с их стороны, не буду этого отрицать. Иногда нам приходится идти по головам, взбираясь наверх по карьерной лестнице, и я никогда не испытывала угрызений совести, поступая таким образом. На этом пути пришлось отдавить пару голов, но я не извиняюсь за подобное. Я профи в своем деле и знаю это. Работаю быстро и оперативно, не имея ни времени, ни желания терпеть рядом тех, кто тихим ходом ползет по улице с односторонним движением. Прочь с пути или я перееду вас! Эта отличная философия выручала меня не раз.

Как обычно, проход через всю редакцию к офису сопровождается мрачными взглядами и презрительным шепотком. Гейл вручает мне кипу папок, и я предпочитаю игнорировать ее болтовню. Она подстраивается под мой темп, тоже следуя в офис и умудряясь трещать без устали, даже когда я включаю экраны всех телевизоров и усаживаюсь в кресло. В конце концов, напоминаю ей про чай, она замолкает и покидает офис. Смотрю сквозь полуоткрытые жалюзи на комнату Чамберса по ту сторону редакционного зала.

Дверь закрыта, равно как и жалюзи. Харпер нигде не видно, и это не сулит ничего хорошего. Я знаю, что она у него, как и то, что нашу телекомпанию окончательно продали корпорации и конец света близок, как никогда.

Я готова утопиться в принесенной чашке с Earl Grey, только вот не могу сообразить, как засунуть в нее одновременно и нос, и рот, чтобы вдохнуть достаточно жидкости и помереть. После некоторого размышления над этой проблемой и недовольного взгляда на растерянную Гейл отказываюсь от этой идеи и, наконец, делаю глоток успокоительного напитка.

Когда Гейл покидает комнату второй раз, до меня доходит, что я упустила нечто важное. Восстанавливая в памяти ее монолог, припоминаю, что Чамберс ожидает меня у себя офисе за полчаса до начала собрания по подготовке выпуска новостей.

Пару секунд раздумываю над этим. Конечно, он может меня уволить, чтобы облегчить изменение имиджа компании в сторону бульварного телевидения, поскольку я постоянно и открыто выражаю свое несогласие по этому поводу. Но с его стороны такой шаг был бы весьма опрометчивым – мой контракт рассчитан еще на год, и в случае увольнения телекомпании придется выплатить огромные отступные. Я оговорила эти условия еще два года назад при подписании контракта. Если же меня собираются загнать в угол, ссылаясь на стандарты корпоративного поведения, и попытаются привязать к этой должности еще на три года, я устрою им веселую жизнь по полной программе, и они смогут разорвать контракт так же легко, как и я. Таким образом, не похоже, что речь пойдет об этом. Возможно, он просто хочет заранее обсудить со мной это чертово назначение Харпер и попросить, чтобы я не приходила на собрание. Постукивая остро отточенным карандашом по краю чашки, я мысленно усмехаюсь. Естественно, устроить светопреставление во время собрания – в моем стиле, просто обожаю такое вытворять, и Чамберс это знает. Он уже не в первый раз сообщает мне новости таким способом, должно быть, сегодня будет так же. Не в моих силах повлиять на выбор кандидатов, которых руководство приглашает на должность операторов, поэтому решаю пока ничего не предпринимать и открываю одну из папок, намереваясь немного поработать и прекратить думать о темноволосой эксгибиционистке, рассевшейся в данный момент в офисе моего босса.

***

Чамберс слегка полноват, но избыточный вес неплохо компенсируется ростом. У него седые волосы, и все мы были рады, когда в прошлом году он, наконец, прекратил их подкрашивать. Думаю, красила все же жена либо стажерка из школы парикмахеров, потому что после каждой покраски его голова переливалась всеми оттенками – от лилового до грязно-коричневого. Однако это нам не мешало убеждать его в том, что он отлично выглядит. Сейчас он стоит напротив меня за столом, сцепив руки за спиной, и мне кажется, что он всерьез надеется укрыться за этой преградой.

Прокрутив в уме все возможные аргументы, я готова отреагировать спокойно и удивить его. Мне нравится держать Чамберса в состоянии неопределенности. Он думает, что я всегда готова взорваться. Но правда заключается в том, что я практически никогда ничего не делаю, тщательно не спланировав заранее. Итак, я знаю, он скажет мне, что отныне Харпер работает у нас в качестве оператора, тем самым мы бросим вызов конкурентам. Самое худшее, что он может сообщить, – она будет готовить материал для моих выпусков новостей. Но я также уверена, что у нее будут собственные спецзадания и прямые трансляции, телекомпании нужно задействовать ее опыт. И я решила, что лишь согласно кивну, улыбнусь и по-тихому покину офис. Это должно его шокировать.

Он просит закрыть дверь, и я делаю это, прислонившись к ней спиной. На мне – блузка изумрудного цвета, она выгодно подчеркивает блеск моих глаз и золотистый цвет волос. Я знаю это наверняка – практически все вещи в моем гардеробе подобраны профессиональными стилистами.

– Присаживайся, Келси, – волнуясь, предлагает Чамберс.

– Спасибо, постою, – отказываюсь я.

– Ну, хорошо, – не похоже, чтобы он расстроился. Либо я выгляжу не столь эффектно, когда сижу, либо он сильно жаждет присесть сам. Не могу понять, какая из этих двух версий верна.

– Мы меняем формат передач.

Я киваю, встречаясь с ним взглядом, и осознаю, что эта фраза звучит странно, – он не сказал, например: «У нас пополнение в кадрах», или нечто в этом роде.

– Харпер Кингсли подписала с нами контракт на должность руководителя группы по подготовке специальных репортажей. Она будет работать в качестве директора и ведущего оператора во время выездных съемок и возглавит нашу команду спецкорреспондентов.

Снова киваю. Судя по всему, для нее это хорошая возможность карьерного роста. И если бы она так не раздражала меня, я даже была бы за нее рада.

Чамберс делает глубокий вдох, и я неожиданно понимаю, что это не все. Сдерживаю нервную дрожь и прищуриваюсь:

– И что еще?

– Э… она попросила репортера на полный рабочий день, который будет выезжать на место и вести прямой репортаж.

Мне не нравится, куда он клонит, и, должно быть, выражение моего лица свидетельствует об этом, а Чамберс начинает говорить еще быстрее.

– Пересмотрев все кандидатуры, мы сошлись на том, что нужен кто-то очень опытный и презентабельный, тот, кого уже знают и любят зрители, то есть ты, – выпалил он наконец.

– Вы хотите убрать меня с должности ведущей программы новостей? – медленно уточняю я.

Он кивает.

– Но в моем контракте указано, что…

– Контракт предусматривает такие изменения, Келси, – прерывает он меня. – Поверь, мы убедились в этом, прежде чем заводить этот разговор.

У меня возникает странное ощущение – то ли он держит мышку в кармане, то ли проблемы с весом привели к тому, что он начал говорить о себе во множественном числе.

– Вы понижаете меня в должности? – мой голос звучит тихо и предвещает опасность.

– Нет, – быстро реагирует он. – Это отличная возможность карьерного роста. Ты будешь чаще появляться в кадре и получишь опыт выездных съемок. Это поднимет рейтинги нашей телекомпании, и даст тебе шанс перейти на должность штатного корреспондента в Нью-Йорке.

Я недоверчиво уставилась на него, изучая капельки пота на лбу. Только что Чамберс вытащил из рукава козырный туз, зная, как я хочу переехать в Нью-Йорк. В принципе, он не должен ничего предлагать взамен, контракт обязывает меня согласиться на смену должности без выплаты компенсации. И понимаю, что он пытается умилостивить меня, дабы уменьшить последствия моего эмоционального всплеска в редакционном зале.

– Ты сделаешь дополнение к контракту, где пропишешь, что я получу должность штатного корреспондента, когда Ривс выйдет на пенсию, даже если это произойдет раньше даты окончания договора. И тогда – по рукам.

Он отлично понимает, о чем я. Мне придется пойти на это вынужденное перемещение, но я могу сделать это молча, притворившись будто это повышение, как утверждает он, или же буду орать и вопить, как если бы это было понижением, что, по-моему мнению, таковым и является. Выбор за ним. От этого зависит имидж телекомпании.

– А что если Ривс останется еще на год?

– Мы пересмотрим условия контракта и подпишем соглашение, согласно которому я смогу перейти на любую вакантную должность штатного корреспондента.

Это хорошая сделка, я знаю. Она обеспечит мне заветную должность, которую я жду уже много лет, но, с другой стороны, будет также гарантировать, что я останусь здесь, в этой телекомпании (лучшей из прочих) до тех пор, пока не освободится нужная мне вакансия.

Чамберс осторожно кивает:

– Попрошу юристов подготовить контракт.

– Так что, я теперь работаю на мисс «бульварное телевидение»? – спрашиваю со скрытым подвохом. От его ответа зависит многое.

– О, нет, не совсем. У вас будут больше партнерские отношения. Она – оператор и директор по съемке прямых репортажей. Ты по-прежнему будешь работать на меня. Сегодня у тебя последний программный выпуск новостей.

– Прекрасно, – коротко бросаю ему и берусь за ручку двери. Я прикладываю невероятные усилия, чтобы не взорваться, и мы оба знаем это. Молча подняв бровь, прошу позволения покинуть кабинет, и он отпускает меня. Мне нужно перекусить, и я направляюсь прямо к выходу из телекомпании.

***

Ее руки плотно обхватывают меня, пока мы несемся к моему новому месту работы. Останавливаю Harley-Davidson на тротуаре. Надо сказать боссу телекомпании, чтобы мне подготовили парковочное место прямо возле входа. Ни за какие коврижки я не оставлю своего малыша где-то в гараже. Этот дикий жеребец весом в триста килограмм должен быть к моим услугам в любое время и стоять подальше от водителей иномарок, которые то и дело норовят распахнуть дверцу во время езды прямо перед моим красавчиком.

Выключаю мотор и снимаю шлем. Девушка, сидящая позади, продолжает начатое в дороге – исследует верхнюю часть моего тела. Пытаюсь вспомнить ее имя и не могу – со мной всегда так по утрам. Мысленно пожимаю плечами. Неважно. Я же не собираюсь отправлять ей открытки на Рождество.

Вешаю шлем на руль байка и протягиваю руку за ее шлемом. Стоит ей только снять эту преграду, как она снова устремляется ко мне. Господи, она ведет себя так, будто ее никогда не затягивали в постель, чтобы поразвлечься. По крайней мере, хорошенько поразвлечься.

Разворачиваюсь на сидении и с наслаждением смотрю на полные губы и большую грудь, которые, видимо, и побудили меня прошлой ночью подцепить ее в баре. Облизываю свои и захватываю ее губы. Они на вкус как ментол, очевидно, после мятной жвачки. И я намереваюсь вобрать в себя этот вкус.

Я чувствую ее стон и сбивчивое дыхание. Бьюсь об заклад, что могу взять ее прямо здесь и сейчас, даже не задействуя руки. И не в моих правилах отступать на полпути, когда мне бросают вызов, особенно если это делаю я сама. Крепко обхватываю ее бедра и привлекаю к себе. Она двигается навстречу в жажде прикосновений, скользя маленькими руками по моим волосам, шее, спине и сжимая в объятиях в ожидании разрядки. Она практически сидит на мне, и стонет по мере того, как давление моего живота начинает приносить ей долгожданное удовлетворение. И я понимаю, ей недостаточно этого, чтобы кончить. Прижимаю ее ближе, заставляя тереться об меня еще больше.

Кажется, она близка к финалу. Мы обмениваемся долгими поцелуями, подстраиваясь телами к темпу друг друга. Она влажная, я чувствую это через ее хлопчатобумажные брюки и свою футболку. Она нарочно трется о кольцо в моем пупке, используя его, чтобы получить разрядку. Каждый раз, когда она соприкасается с ним, я ощущаю небольшие вибрации. Это не оргазм конечно, но тоже вполне ничего.

Нужно закругляться, иначе опоздаю на новую работу. Немного жаль, что мы собрали вокруг небольшую толпу зрителей. Вон тот тип в костюме, кажется, глядя на нас, возбудился, и еще несколько нервно подергиваются поблизости. Какие-то женщины, видимо, до конца не понимая, что тут происходит, смущенно отводят глаза. А парочка натуралок явно наслаждается нашим шоу, раздумывая о том, что мужья или бой-френды никогда не доставляли им такого удовольствия. И я собираюсь немедленно подтвердить их догадки.

Чуть приподнимаюсь, стараясь правильно надавить кольцом на чувствительную точку ее плоти, и она тут же кончает. Я чувствую, как ее тело сотрясается, а затем целую долго и страстно: теперь она полностью принадлежит мне.

Уютно спрятавшись на моей груди, она тяжело дышит, а я щекочу ее мочку уха своим луизианским акцентом:

– Тебе хорошо, милая? – южный говор заводит многих женщин.

– Харпер … О, Боже … да.

Я улыбаюсь. Сегодня выдался хороший денек. Оглядываюсь на невольных свидетелей – я бы не удивилась, если бы раздались аплодисменты. Клубы берут высокую плату за то, что мы сейчас продемонстрировали даром.

– Ну, давай, мне пора, – я обхватываю ее за талию и снимаю с мотоцикла. Затем, перекинув ногу через длинный корпус байка, тоже встаю. Девицу пошатывает от слабости, и приходится поддержать ее. Наконец, я вижу то, что нужно, и издаю громкий свист, которому в детстве меня научили братья. Еще так свистел папа, зазывая нас вечером домой. И мы мчались на этот пронзительный звук, где бы ни находились на тот момент.

У тротуара сразу притормозило такси, и я открыла дверцу своей подружке. Вцепившись в лацканы моей кожанки, она чувственно трется об нее бюстом:

– Позвони мне, пожалуйста.

– Конечно, детка, – обещаю я и лгу, несмотря на то, что с ней было хорошо. Чтобы отвлечь ее внимание от моих истинных намерений, я снова целую ее. И как только она усаживается в машину, закрываю дверь и ухожу.

Зрители все еще здесь, и теперь я узнаю одну из женщин – это Келси Стентон, очаровательный молодой диктор с телеканала. Она холодно смотрит на меня, поджав губы. Очевидно, думает, что я – еще то животное. Пристально оглядываю ее с головы до ног: она чуть ниже, чем я думала, но, черт возьми, отлично сложена. Вот бы поразвлечься с ней на байке! Мне хватило бы даже простых прикосновений, чтобы получить удовольствие. Улыбаюсь и подмигиваю ей, понимая, как ее это разозлит. Я не могу поверить, что она натуралка. Не похоже.

Ну что ж, пора поприветствовать нового босса.

Вхожу в здание этой консервативной телекомпании и ухмыляюсь при мысли о том, что сюда привело меня – оператора с бульварного телеканала.

В то утро, когда я пожертвовала своим лучшим фонариком, мой телефон начал разрываться от звонков с предложениями работы. Полицейские настояли на том, чтобы забрать фонарик как улику, и это меня по-настоящему вывело из себя. Не из-за того, что он представлял собой какую-то ценность, нет, это было больше делом принципа. Полагаю, что если мне удалось разоружить какого-то ненормального, я могу, по крайней мере, оставить себе собственный фонарик в качестве сувенира. А теперь какие-то паршивые мелкие клерки, собирающие улики, украдут его и выставят на продажу на интернет-аукционе eBay, зашибая деньгу.

Предложение, которое меня по-настоящему заинтересовало, поступило от KNBC – лос-анджелесского филиала канала NBC. Рональд Чамберс, глава подразделения, лично позвонил мне и пригласил на работу в отдел новостей. Стоит ли упоминать, как я была удивлена таким заманчивым предложением. Ведь мне всегда говорили, что связываясь с True TV, я ставлю крест на своей дальнейшей карьере.

Мы встретились для собеседования в баре гостиницы в центре Лос-Анджелеса. Мне показалось, он не хотел светиться со мной где-нибудь поблизости от здания телекомпании, дабы не расстраивать своих драгоценных сотрудников. Таких, как Келси Стентон, например. На прошлой неделе я узнала от Гари, что она презирает нашу братию. А что ей еще остается, если наши рейтинги всегда выше?!

Чамберс рассказал, что им нужен хороший оператор – охотник за сенсациями. Ему кажется, что его репортеры слишком изнежены. В поисках реальных новостей они слишком привыкли полагаться на обаяние и авторитет, а не на свой нюх. Предполагалось, что я «выйду на охоту и расшевелю это сонное царство» или сделаю нечто в этом роде, не помню, как там по-идиотски назвал это Чамберс. Все, что требуется, – это налет скандальности в новостях для честных граждан, зрителей канала KNBC. И для меня это не составит проблемы.

Я настояла, чтобы моя команда – помощник Джимми и редактор Конрад – перешла со мной. Они лучшие в этом бизнесе, уж поверьте мне. Так что теперь мы будем работать на Чамберса. Блин, да за ту зарплату, что он предложил мне, я готова вкалывать на кого угодно!

И самое лучшее из всего сказанного – он пообещал мне Келси Стентон!

Натуралка она, ага, черта с два!

(гаснет свет)

Смотрите на следующей неделе в интернете на канале Must Read TV передачу «Под прицелом камеры», эпизод четвертый

На следующей неделе на канале Must Read TV…

Я усмехаюсь:

– No. Pero soy mejor que un policia (Нет, я лучше, чем полицейский).

Я могу натравить на кого угодно весь мир всего лишь одним движением камеры. Это то, что я действительно собираюсь сделать с этим ублюдком. Чтобы отомстить за Кристину и других детей, страдающих от жестокого обращения взрослых с оружием в руках.

(вырезано)

Медленно поворачиваюсь, молясь, чтобы мне не выстрелили в спину, и замечаю, что каким-то образом камера оказалась на столе. Она включена и направлена прямо на нас. Судя по всему, Келси хочет заснять мою гибель, чтобы проигрывать этот ролик во время офисной рождественской вечеринки и других праздничных мероприятий.

(гаснет свет)