Текст книги "Под прицелом ...(ЛП)"

Автор книги: T. Novan

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Ладно, как теперь насчет того, чтобы освободить мои руки и отпустить меня? Почему-то я сомневаюсь, что такая просьба придется ему по душе.

Эй, я начала думать в стиле Харпер. А она еще та нахалка.

Боже, я кажется перехвалила себя. Я должна дрожать от страха и орать во всю глотку. Я должна что-то предпринимать и выбраться отсюда. Что со мной не так?

Неожиданно я вижу в углу комнаты Харпер, которая стоит скрестив руки и смотрит на меня.

Она улыбается мне и подмигивает.

– Это называется инстинкт самосохранения, Крошка Ру. Ты уже делала репортажи на эту тему, так что тебе ли не знать. Ты только разозлишь его, если начнешь истерить. Поэтому оставайся спокойной. Хорошие парни скоро придут на помощь.

О, да, я точно перехвалила себя.

Он возвращается к койке, приподнимает мою голову и предлагает отпить воды. Я делаю пару глотков, а затем он убирает бутылку.

– Так лучше?

Киваю в ответ. Не хочу говорить больше, чем нужно в данной ситуации.

– Хорошо, – вздыхает он, снова занимает свое место возле меня и начинает гладить мои волосы. – Я знаю, что ты будешь стараться сбежать, или начнешь кричать о помощи. Просто сейчас ты еще в шоковом состоянии. Когда оно пройдет, ты плохо отреагируешь на происходящее и начнешь метаться. Но ты не сможешь выбраться из этой комнаты. Она звуконепроницаема. Это бывшая студия звукозаписи. Поэтому можешь кричать сколько тебе угодно, тебя никто не услышит.

После этих слов я обвожу взглядом комнату. Стены действительно обиты звукоизоляционным материалом, и теперь я могу оценить размер комнаты. Может быть, мне повезет, и моя клаустрофобия доконает меня раньше него.

Как только я фокусирую зрение, на одной из стен замечаю фотографии разных людей и себя.

Я пристально смотрю на одну из них с Харпер. Я помню тот день – мы выходили из здания телестанции и я обвинила ее в том, что она послала самый первый букет цветов. О, как бы мне хотелось сейчас, чтобы это она послала их.

Он переводит взгляд с меня на фотографии. Как только он понимает, куда я смотрю, быстро вскакивает и бросает на пол фотографию Харпер.

– Эта сука, – шипит он, – еще ответит за то, что разлучила нас!

– Нет, – шепчу я. Боже, сделай так, чтобы он только не начал преследовать ее. Сбереги ее. Мне неважно, что он сделает со мной, но пусть только не навредит ей. – Она этого не делала, – тихо говорю.

Он проносится ураганом через комнату и тычет фотографией в мое лицо, а затем отвешивает сильную пощечину.

– Не лги мне, Келси! Я знаю, что это она! Я знаю, что она сделала все, чтобы разлучить нас.

– Она всего лишь мой друг.

Он падает на колени и заставляет меня посмотреть на него.

– Теперь это не имеет значения. А знаешь почему?

– Почему? – отстраненно слышу свой голос как будто со стороны.

– Потому что она мертва. Я перерезал ей глотку.

О, Боже, только не это!!!

– Нет!

– Да! И я смотрел, как она истекала кровью в своей квартире, когда она вышла от тебя сегодня, – ухмыляется он. Его лицо подергивается, пока он комкает фотографию. – Я все об этом знаю. Я знаю, что она соблазнила тебя, обманула и подставила тебя. Но я не виню тебя за это, Келси. Она совратила тебя и должна была за это умереть.

– Она не совращала меня! Она любила меня!

– Заткнись!

Он еще раз сильно бьет меня по лицу, и я слегка теряю сознание. На губах чувствуется привкус крови. Меня охватывает боль и гнев, из глаз сами по себе катятся слезы. Боже, ненавижу, когда я плачу от гнева.

Она не могла умереть. Я не верю ему.

Но если это не так, почему я видела ее призрак пару мгновений назад? Господи! Она мертва!

– Тогда убей меня тоже, пожалуйста, потому что я никогда не буду принадлежать тебе, – я натягиваю цепи, стараясь сесть прямо. Мне хочется умереть гордо выпрямив спину, а не лежа. – Давай же, убей меня!

Он достает свой пистолет из наплечной кобуры и нацеливает его прямо у меня между глаз.

– Я могу сделать это.

Я закрываю глаза и слышу, как взводится курок. В ожидании выстрела перед глазами проносятся картинки с Харпер.

Я люблю тебя, Таблоид. Мы скоро будем вместе. Обещаю тебе.

(гаснет свет)

Смотрите в следующем выпуске на канале Must Read TV:

(зажигается свет)

Мы садимся в лимузин. Всю дорогу едем молча. Я смотрю на проплывающий мимо пустынный пейзаж Лос-Анджелеса за окном.

Кларк хныкает возле моей груди и пытается зарыться в мою куртку. Я знаю, каково ему сейчас.

– Когда это все закончится, мы хотим, чтобы вы приехали домой на некоторое время.

Я киваю.

– Мне бы тоже этого хотелось, папа.

Наконец мы въезжаем в красиво украшенные железные ворота кладбища Фейрлаун. Мое сердце замирает.

Часть первая. Эпизод двадцать четвертый. Все хорошее заканчивается

 На меня напало оцепенение.

Я ничего не чувствую уже несколько дней. И не знаю, смогу ли когда-нибудь ожить снова.

На мне черный костюм, который соответствует моему настроению и намечающемуся событию. Мои волосы свободно распущены. Ей так нравилось больше всего. Это придает моему облику дикости и свободы.

Но я не чувствую в себе ни того, ни другого.

Стук в дверь ванной комнаты.

– Харпер, ты готова? – тихо спрашивает папа.

– Да, одну секундочку, – я выпрямляюсь и еще раз смотрю на свое отражение в зеркале. Надо взять себя в руки. Келси ожидала бы этого от меня.

Я выхожу в гостиную, где меня ждут остальные члены семьи. Роби и Рене приехали как только услышали об убийстве. Она оставили Кристиана с Жераром и Кэтрин, но взяли с собой Кларка. Рене сказала – это из-за того, что его еще надо кормить грудью. Но я-то знаю, что на самом деле они чувствовали, что я нуждаюсь в нем.

Роби передает мне в руки моего племянника, и я крепко прижимаю его к себе. Этот маленький человечек – мой спасательный круг. Когда он вырастет, мне надо будет поблагодарить его за это и избаловать до невозможности.

– Нас уже ждет лимузин, – сообщает мама, открывая дверь моей квартиры. Она одета в черное платье и шляпку. Я мимоходом замечаю, что она ей очень к лицу, в отличие от меня – в шляпах моя голова выглядит слишком большой.

Мы все выходим из квартиры. Рене обхватывает меня за талию и ведет к лифту. Если честно, я всегда была немного влюблена в мою невестку. И я очень рада, что она и Роби сейчас здесь. Я бы никогда не смогла пройти через все это без их помощи. Роби всю жизнь был моим лучшим другом.

Мы садимся в лимузин. Всю дорогу едем молча. Я смотрю на проплывающий мимо пустынный пейзаж Лос-Анджелеса за окном.

Кларк хныкает возле моей груди и пытается зарыться в мою куртку. Я знаю, каково ему сейчас.

– Когда это все закончится, мы хотим, чтобы вы приехали домой на некоторое время.

Я киваю.

– Мне бы тоже этого хотелось, папа.

Наконец мы въезжаем в красиво украшенные железные ворота кладбища Фейрлаун. Мое сердце замирает.

Рене берет меня за руку.

Мы движемся к месту скопления других лимузинов. Водитель открывает двери перед нами. Когда мы выходим, я продолжаю держать Кларка. Если я отдам его, не знаю, что со мной произойдет. Но пока в моих руках находится этот малыш, я не сделаю никакой глупости.

К нам бегут папарацци. Несколько охранников кладбища перекрывают им дорогу.

Затем подходит некий джентльмен, на лице которого написано сочувствие, а в манере держаться угадывается профессионал.

– Мисс Кингсли? – спрашивает он и пожимает мою руку.

Мне приходится немного переместить Кларка для этого рукопожатия, но я по-прежнему не выпускаю его.

– Да. А Вы мистер Уинстон?

– Совершенно верно. Пройдемте пожалуйста за мной. Все выступающие будут стоять вон там.

Мы со всей семьей следуем за ним. Уинстон кратко перечисляет пожелания по церемонии прощальной службы. Их немного – без церковного обряда, разбрасывания цветов и мрачной музыки. Вся церемония должна быть простой, музыка классической, и как можно меньше прощальных речей.

Я буду одной из трех выступающих.

Двое других поднимаются со своих мест, когда подхожу к ним поближе. Первой из них является женщина чуть пониже ростом, но пошире в плечах, чем я. У нее карие глаза, короткие каштановые волосы, подстриженные как у полицейских, и я догадываюсь, что это Си Джей, прежняя любовница Келс. Протягиваю ей руку для приветствия, и она охотно пожимает ее. У нее сильное рукопожатие.

– Мне очень жаль познакомиться с Вами при таких обстоятельствах, – говорю ей.

– Я много слышала о Вас. Очень рада, что Вы пришли.

– Келси хотела бы, чтобы я здесь присутствовала.

Си Джей кивает с сочувствием.

– Я знаю. А кто этот малыш? Это Ваш?

– Если бы. Это Кларк, мой племянник, – кивком показываю на Роби и Рене. – А это мой брат и его жена. Чуть дальше стоят мои родители.

– Я слышала, что Вы приглашали Келси к себе домой на День Благодарения.

При этих воспоминаниях на моих губах появляется улыбка.

– Это действительно так. Мы здорово провели время. Вся моя семья просто влюбилась в нее. Они все приехали сюда, как только услышали о том, что случилось.

– Рада, что это так. Такое нельзя пройти в одиночку.

– Келси проходит одна.

Си Джей не отвечает. Я переключаю внимание на второго выступающего, которым является молодой мужчина.

– Харпер Кингсли, – представляюсь ему.

– Патрик Коллинз, кузен Эрика.

– Соболезную Вам.

Он благодарит, и мы занимаем наши места. Я оглядываюсь вокруг и замечаю в толпе нескольких актеров из Голливуда. Все они выглядят уж слишком хорошо для такого события. Хотя разве мы все должны плакать навзрыд от горя?

Или же только я?

Боже, Келси, мне так тебя не хватает!

Бородатый мужчина подходит к микрофону у края могилы.

– Мы все собрались здесь, чтобы почтить память одного из нас – того, кто покинул этот мир в очень юном возрасте. Это молодой человек с огромным потенциалом. Юноша, которого любили многие. Он умер, защищая одного из своих лучших друзей – Келси Стентон. Мы скорбим и молимся о его душе. Мы будем молиться, чтобы она вскоре вернулась к нам на землю.

– Аминь, – шепчу я и перекрещиваюсь. Моя семья делает то же самое.

Келси, я делаю все, что от меня зависит, любовь моя. Я представляю здесь тебя, потому что верю, что ты бы хотела этого. Но не думаю, что я сделала все, чтобы помочь тебе.

Мы постараемся найти тебя, любимая. Мы искали везде этого больного ублюдка в течение четырех дней. Четыре дня без тебя – и я скоро сойду с ума.

Держись. Ты выживешь. Я найду тебя.

* * *

Мы возвращаемся ко мне домой. Рене и Кларк отдыхают в моей спальне. Мама только что закончила мыть посуду после обеда. Папа вытянулся на диване, лениво перелистывая газету.

Роби смотрит новости по телевизору.

А я не нахожу себе места.

Прохожу на цыпочках в свою спальню и беру самую удобную одежду, чтобы переодеться в ванной. Через несколько минут появляюсь в гостиной с ключами.

– Я ухожу, – объявляю вслух.

– Куда ты собираешься? – интересуется Роби, сидящий на полу перед телевизором.

– На телестанцию.

– Круто, – привстает он. – Я с тобой.

Я скрещиваю руки на груди.

– А разве я тебя приглашала?

Роби встает во весь свой рост (он на пару сантиметров повыше меня) и тоже скрещивает руки на груди, поигрывая бицепсами. Наверное, думает впечатлить меня этим.

– А я и не знал, что мне нужно особое приглашение.

– Тогда мы поедем на «Харлее», – провоцирую его. Никто не водит мой байк кроме меня. И он это знает.

Роби улыбается.

– Я слышал, ты неплохо водишь.

– Сукин ты сын. Давай доставай куртку из шкафа и шуруй за мной.

– Следи за выражениями! – тут же упрекает меня мама, впрочем как и всегда.

* * *

– Харпер! Что ты здесь делаешь? – спрашивает Олсон, вопросительно глядя на Роби. – Вы наверное ее родственник?

– Роби Кингсли, ее старший брат, – они обмениваются рукопожатием.

– Ха! – фыркаю я.

– А что? Все так и есть. Я старше тебя на целых девять месяцев, восемь дней и двенадцать часов.

– Да, да, конечно, – слегка бью Роби по животу. Кажется, ему пора подкачать мышцы. – Послушай, Джим, мне нужно, чтобы ты принес все записи Келс за последние три месяца.

– Ладно, сделаю.

– Неотредактированные, Джим.

Он хмурит брови.

– Что ты ищешь, Харпер?

– Я вела себя как полная идиотка. Этот ублюдок месяцами преследовал Келси, верно? Присылал ей всякое дерьмо, записывал каждый ее шаг, фотографировал. Значит, он должен был быть поблизости, в толпе. Верно? Он должен был околачиваться возле нее, чтобы узнать все это. И к счастью, у нас все это время была включена камера.

Роби ухмыляется:

– Улыбайтесь, вас снимает скрытая камера.

– Точно. Так что, Олсон, считай это игрой типа «Найди кролика», только на этот раз ставки намного выше.

– Сейчас принесу записи.

Наконец мы принимаемся за дело.

* * *

Четыре часа подряд мы сидим, уткнувшись в монитор. Быстро просмотрев тысячу пленок, находим среди множества лиц пару человек, которые появляются на них больше одного раза. Мы отмечаем на них штампом дату и время и откладываем в сторону.

Впереди еще пара сотен кассет. И я не сдвинусь с места, пока не просмотрю каждую из них.

Роби потягивается в кресле.

– Я принесу еще кофе. Прихватить и для тебя?

– Конечно. Мне двойной.

* * *

Через семь часов звонит мой телефон.

– Кингсли, – говорю в трубку и тут же передаю Роби. – Разберись с этим звонком, – сама же продолжаю смотреть в монитор. Я просто обязана найти этого ублюдка.

И тогда я вырву его сердце из груди голыми руками. Но только если найду его – продолжаю повторять сама себе.

Нахожу еще одно лицо в толпе, которое выглядит знакомым. Хорошо. У нас уже восемь подозреваемых.

– Мама принесет нам ужин, – Роби складывает мою мобилку и передает мне.

– Боже правый, мы тут занимаемся не подготовкой к выпускным экзаменам!

Кивком головы Роби просит Олсона выйти из моего офиса. Тот с радостью повинуется.

– Харпер, – мягко начинает Роби.

– Чего тебе? – рявкаю в ответ.

– Я знаю, что ты расстроена и пытаешься справиться с этим, просматривая записи.

– Это намного больше, чем попытка снять стресс. Я собираюсь найти этого психа.

– Я знаю, знаю. Но послушай – наша мама тоже старается снять стресс через заботу о своих детях. А это значит – вовремя покормить нас. Поэтому, когда они с папой, Рене и Кларком придут сюда … ты будешь очень признательна им за это. И веди себя с ней по-человечески.

Я смотрю на него грозным взглядом. Но это не работает. И никогда не срабатывало.

– Ты прав.

– Хорошая девочка.

– Я не девочка, – ворчу в ответ.

Он смеется и толкает меня в ребро.

– Только не говори этого Келси. А то ей придется расстаться с тобой.

Я наклоняюсь к нему и целую в щеку. Обожаю Роби. Ему всегда удается привести меня в чувство.

* * *

Уже полночь. Мы проработали почти двенадцать часов. И просмотрели практически все записи. Два десятка отложили в сторону для повторного пересмотра. Мы с Роби решили откладывать все, что хоть немного выглядит подозрительным, прежде чем отберем что-то из этого. Поскольку на кону жизнь Келси, мы не хотим случайно упустить этого типа, хотя по времени приходится дольше искать.

Боже, я надеюсь, что у меня все получится. Я действительно очень хочу жить вместе с Келси.

Келс, ну почему ты не заперлась в ванной? И была бы сейчас в целости и невредимости? Но конечно же, ты могла находиться в гостиной в тот момент, когда он пришел, и у тебя не было ни единого шанса.

Но есть вопрос и посерьезней – почему я уехала от тебя в тот день?

Почему для меня поездка на «Харлее» оказалась более значимой? И что я тогда сделала? Оплатила пару счетов, отправила пару писем и накормила Трабла. Ничего существенного. Не было ни одной важной причины покидать ее.

Я же знала, что он бродит поблизости. Я знала, что он только и ждет повода пробраться в дом.

И все же я уехала.

Я такая дура. Даже более того – ужасный и злой человек.

Келси должна ненавидеть меня.

О, Боже! Пожалуйста, сделай так, чтобы она не умерла, ненавидя меня! Я не знаю, смогу ли пережить это. Пусть лучше она останется в живых и будет ненавидеть меня. Я согласна на это. Пусть она живет и приедет, чтобы надрать мне задницу за то, что я покинула ее одну. Я заслужила это.

Но прошу Тебя – пусть ее последней мыслью не станет ненависть ко мне.

Я клянусь – я никогда больше не оставлю ее одну. Она будет думать, что я стала ее тенью до конца наших дней. Если бы Ты только позволил ей остаться в живых! Или же – если она захочет – я никогда больше не появлюсь вблизи нее. Понятное дело почему. Ведь я упустила ее как последняя идиотка.

– Эй, вы двое, – доносится чей-то голос в дверях.

Очнувшись от своих невеселых мыслей, я вижу перед собой Медведя и Си Джей. Они оба выглядят уставшими после долгих часов работы. Мне кажется, что Медведь вообще забыл об отдыхе с того самого дня, когда узнал, что Келси стала объектом охоты того психа.

В отличие от меня.

Боже, прости меня!

– Ты в порядке, Харпер? – мягко спрашивает Медведь.

Нет, и не думаю, что когда-либо смогу простить себя.

– Более-менее. Входите. Мы как раз просматриваем тех, чьи лица неоднократно мелькали в толпе.

– Хорошо. Мы как раз вовремя, – Медведь грузно усаживается на диван. Даже не спрашивая, Роби вручает ему чашку кофе, которую тот с благодарностью принимает.

Си Джей отказывается от кофе.

– Вот, что у нас есть на сегодня, – бормочу, прокручивая первую запись. Останавливаю кадр и показываю на толпу, которая собралась вокруг нас после перестрелки в библиотеке. – Вот этот.

Мы все смотрим на слегка размытое изображение мужчины, основные черты которого тем не менее хорошо различимы – он светловолосый, высокий, ему около тридцати лет, одет в дешевый костюм.

– Его тут сложно рассмотреть, – говорит Си Джей, увеличивая изображение.

– Роби, передай мне следующую, – беру у него кассету и прокручиваю вторую запись. – Это снова он … как мне кажется.

– Может быть, – допускает Медведь. – А есть другие?

Роби просматривает список, который мы составили вместе.

– Блондин есть на четырех других записях.

Он вынимает еще одну с более четкой картинкой.

– Давай просмотрим остальные, – мягко предлагает Медведь.

Следующие три мы пересматриваем в быстром темпе. Я чувствую растущее напряжение в комнате, которое исходит от Медведя и Си Джей.

– Он вам знаком, – бросаю обвинение им в лицо.

Медведь переглядывается с Си Джей, а затем кивает.

– Это детектив Билл Дейнс.

– Мой бывший напарник, – добавляет Си Джей.

– Который к тому же работает в составе подразделения по предотвращению угрозы физического насилия.

* * *

В час ночи мы находимся на двадцать третьем участке. Пока Медведь, Си Джей и Роби стоят спокойно, я отмериваю шаги взад и вперед.

– Спокойнее, Харпер, – укоряет меня Роби.

– Не успокаивай меня, – рычу в ответ, а затем качаю головой. – Прости, я веду себя как стерва в последнее время.

– Это объяснимо. Только не превращай это в привычку, ладно?

Качаю головой. Не хочу ничего обещать. Если Келси причинили боль, я не знаю, как буду вести себя в будущем. Если Келси причинили боль … о, Боже … мне нет прощения. Я полный ноль. Мне ни за что не стоило оставлять ее дома одну.

Грег Комански входит к нам в комнату и закрывает за собой дверь. Он выглядит так, как будто его только недавно подняли с постели. Впрочем, все так и было. Медведь позвонил ему из моего офиса и коротко рассказал о наших подозрениях. Комански предложил встретиться в отделении полиции.

– Доброе утро. Брайс, расскажите мне о том, что вы нарыли.

– Детектив Дейнс присутствует на множестве видеозаписей. Очевидно, он преследовал Келси Стентон.

Комански прерывает его.

– Могла ли быть какая-либо официальная причина для его появления в этих местах? Насколько я помню, ряд ее репортажей предполагал поддержку со стороны полиции.

– Так точно, сэр, так и было. Однако детектив Дейнс не был задействован ни в одном из этих мероприятий. Я проверил журнал дежурств, пока мы Вас ждали.

– Хорошо. Продолжайте.

– Во-вторых, – продолжает Медведь, – согласно данным журнала, он не был на дежурстве во время остальных похищений.

– Всех из них?

– Да, сэр, во время каждого из них.

– Продолжайте.

– В-третьих, детектив Дейнс был знаком с Келси Стентон и раньше испытывал к ней сильную страсть.

Взгляд Комански холоден и серьезен:

– Откуда такая информация?

– От меня, сэр – вступает в разговор Си Джей. – Келси Стентон жила вместе со мной в течение трех лет, когда она только приехала в Лос-Анджелес. В течение этого времени детектив Дейнс работал на одиннадцатом участке. Мы были напарниками, пока он не стал детективом. Он знал Келси и неоднократно говорил мне о своем желании завязать более близкие отношения с ней.

– Почему Вы не сообщили об этом раньше?

Си Джей пожимает плечами:

– Сэр, там не о чем было сообщать. Все было в рамках приличий, но просто без взаимности. Келси не интересовалась им. И я думала, что все закончилось само собой.

– Сэр, – добавляет Медведь. – Он взял отпуск на этой неделе. Второй день отпуска как раз совпадает с датой похищения мисс Стентон.

– Идемте со мной, – командует Комански и выходит из комнаты.

Я с радостью иду за ним. Наконец-то. Хоть какое-то действие.

Он ведет нас в другую часть здания. Мы заходим в комнату детективов и направляемся к угловому столу. За ним сидит мужчина с взъерошенными волосами.

– Спасибо, что пришел, Вик, – приветствует его Комански.

– Рад помочь.

Комански поворачивается к нам с разъяснениями.

– Это Вик Джерон, напарник детектива Дейнса. Они работают за этим столом. Вик, нам бы хотелось взглянуть на стол, если не возражаешь.

– Конечно, сэр, – тот открывает ящики стола и отодвигается назад.

Комански приступает к столу и начинает систематический осмотр. Из среднего ящика на свет появляются обычные офисные принадлежности – зажимы для бумаги, скотч, карандаши, ручки, ножницы, степлер. Он переходит к следующему – там лежат конверты, бумага, формы отчетов, папки. В последнем – другие папки, копии отчетов, пачка фотографий.

Комански передает фотографии Медведю.

– Детектив, просмотрите их.

Он присаживается возле каждого из ящиков, чтобы посмотреть, нет ли чего прикрепленного к днищу предыдущего.

Во мне нарастает отчаяние по мере проведения обыска, но наконец-то кое-что на столе приковывает мое внимание.

– Они неправильные, – заявляю вслух.

Все смотрят на меня.

– Ножницы. Это же не офисные, а парикмахерские ножницы – такие можно встретить в салоне красоты.

Комански вопросительно смотрит на Вика:

– Это твои?

– Нет, сэр.

– Наш подозреваемый обрезал своим жертвам волосы, верно? – спрашивает Комански. Вопрос, полагаю, риторический. – Брайс, достаньте мне адрес Дейнса. Мы отправимся к нему в гости.

Я чуть не падаю от облегчения.

Держись, Келс, к тебе скоро придут на помощь.

* * *

– Тебя здесь вообще не должно быть, – ворчит Медведь. – Мы все здорово рискуем, позволяя тебе остаться, – он вручает мне бронежилет, и еще один передает Роби. – Ну-ка, живо надевайте жилеты, чтобы не добавлять мне еще больше проблем.

– Но… – начинаю протестовать.

Он поднимает руку с указательным пальцем вверх, что на международном языке жестов означает – «ты меня уже достала по полной, а теперь заткнись». Из-за чего вторая часть моей тирады замирает на губах. Мне непременно нужно быть там, но я знаю, что Медведь пошлет меня куда подальше, если я буду ему доставлять неприятности.

Поэтому покорно киваю в ответ и молча натягиваю бронежилет через голову. Глядя на мучения Роби, который возится со своим броником, я не выдерживаю.

– Иди сюда, – притягиваю его к себе и помогаю подогнать бронежилет. Как грустно, что я умею это делать. Судя по тому, куда катится в наши дни этот гребаный мир, когда-то мне придется натягивать на своего ребенка подобное приспособление перед тем, как отправить его в школу.

Ну а сейчас все что мне остается – это наблюдать, как ФБР и спецгруппа по освобождению заложников готовятся ворваться в дом. Боже, если Келс жива, они ее страшно напугают. От этой мысли я издаю нервный смешок. Я очень надеюсь, что они ее напугают. Иначе я не переживу.

Наблюдая за происходящим, я тихо радуюсь, что эти парни знают свое дело. Вооруженные с ног до зубов, они планируют ворваться быстро, чтобы не оставить Дейнсу ни единого шанса.

Медведь включает свою рацию и подвешивает ее на крючок в своей машине. Затем передает мне бинокль.

– Наблюдай. Прислушивайся. Ты остаешься здесь.

Я киваю, понимая, что у меня сейчас нет права выбора. В это время к нам подходит Си Джей.

– Ты не с ними?

– Я не в группе по освобождению. Они бы не пустили меня при всем моем желании, – вздыхает она, скрестив руки на груди. – Кроме того, я не тот человек, которого хотела бы в первую очередь увидеть Келси, когда ее выведут, – с легкой всезнающей улыбкой отвечает она.

– Спасибо, – мне нравится Си Джей. Сомневаюсь, что я могла бы проявить такое же благородство, потеряв Крошку Ру.

– Я рада, что она счастлива.

– Эрик рассказывал тебе о нас?

– Много раз, – она смахивает слезу. Ей не хочется, чтобы я видела ее плачущей. – Он всегда был маленьким негодником.

Интересно, кто из них первой назвал его таким прозвищем – Си Джей или Келс?

– Мне очень жаль, что с ним все так вышло.

– Мне тоже. Он не заслужил подобного. Очень надеюсь, что Дейнс даст все основания спецгруппе размозжить его гребаную голову.

– Аминь, – шепчу в ответ.

– Они уже готовы, – объявляет Медведь, отвлекая нас от разговора.

Передаю бинокль Роби. Я не хочу все видеть в таких подробностях. Боже, меня сейчас вывернет. Мой желудок уже почти наизнанку. В горле чувствую привкус страха.

Еще пару минут, солнышко. Держись.

По рации что-то быстро говорят сквозь помехи. Это напоминает мне день, когда я следовала за полицией в доме Тайлера Сейджмора, который взял заложницу. В тот день я сделала репортаж, который привел меня к Келс. Кто бы мог подумать, что шесть месяцев спустя я буду стоять здесь? У судьбы странное чувство юмора. И очень надеюсь, что мне придется по вкусу сегодняшний исход событий.

Шесть членов спецгруппы вышибают дверь с оглушительным шумом. Не прячась они быстро и шумно вбегают внутрь. Очень надеюсь, что он сейчас не возле Келси.

Пять агентов ФБР следуют за спецгруппой. Рация Медведя оживает, а затем замолкает. Полностью.

Чувствую огромнейшее напряжение каждой клеточкой своего тела. Ну скажите мне хоть кто-нибудь, что там происходит?!

В ответ слышу только биение своего сердца.

– Опустить оружие!

О, Господи!

Мы все замерли, глядя на рацию. Господи, ну пусть скажут еще что-нибудь!

– В помещение безопасно.

Еле выдыхаю с облегчением, сползая по машине. Теперь я знаю, как чувствуют себя цыплята без косточек.

– Есть две жертвы, – слышим следующий комментарий.

Две? Он взял в заложницы еще одну женщину?

– Один мужчина. Одна женщина.

Это все объясняет. Спецгруппа прострелила его башку. И тем самым удержала меня от самосуда. Но, стоп, если там пострадала женщина, это значит, что Келси … о, Боже!

– Женщина идентифицирована как пропавшая заложница.

Медведь договорился, что этой фразой они дадут нам знать, если Келс находится в этом доме. Хотя это и не является частью их обычного протокола.

– Требуются двое носилок для оказания скорой помощи.

Если нужна скорая, значит, она жива. Возможно, она ранена, но слава Богу – она жива!

– Поправка. Требуются одни носилки и коронер.

(гаснет свет)