Текст книги "Под прицелом ...(ЛП)"

Автор книги: T. Novan

Соавторы: ,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

Часть первая. Эпизод двенадцатый. Поцелуй и макияж

Гейл ставит мне на стол чай и вручает пульт от телеэкранов.

– Я видела Вас в последнем выпуске новостей вместе с Эриком. Вы так хорошо смотрелись вместе! И платье у Вас было очень красивое. Уверена, что Вас включили в список самых элегантно одетых знаменитостей.

Улыбаюсь при воспоминании о церемонии награждения. Эрик был в смокинге от Армани, а я – в длинном облегающем вечернем платье темно-зеленого цвета от Веры Вонг, ради которого стоило-таки истязать себя диетой и посещениями спортзала. Наше появление с Эриком, высоким, широкоплечим и красивым, и мой имидж «девушки американской мечты» привлекли к себе много внимания. Этот вечер был очень важен для моего лучшего друга.

– Мы действительно хорошо провели время.

– Я знаю, что награды «Выбор публики» – не самые престижные в мире, но все равно круто, что Эрик победил в номинации на «Лучшего нового актера».

Пытаюсь не выплеснуть свое раздражение на Гейл. Сомнительный комплимент – не лучшее начало дня.

– Всему свое время, – стараюсь придать своему голосу оттенок безмятежности, – он очень гордится этой наградой. Это же признание людей, оценивших его актерскую игру. И сегодня он просто парит в облаках от счастья.

– Не сомневаюсь, что так и есть. А вы были на крутых вечеринках после церемонии?

– Да, мы посетили парочку.

– И, конечно же, встретили там много знаменитостей?!

– Ну, там было несколько знакомых лиц. Для Эрика это хорошая возможность завести полезные знакомства. Продюсер Camelot Pictures, например, просто влюбился в него, – в действительности так и произошло, и мне было забавно наблюдать за тем, как они оба посматривали украдкой друг на друга, пытаясь не выказать свой интерес. Я улыбнулась при этом воспоминании.

– Может быть, он заглянет к нам сегодня? – спрашивает Гейл без особой надежды в голосе. Все женщины нашей телекомпании просто без ума от него.

– Да, он собирался забрать меня на обед. Ты сможешь поболтать с ним пару минут, когда он придет. «И снова всунешь ему свой номер телефона, маленькая дрянь. Неужели ты думаешь, что он не рассказал мне об этом?»

– О, я буду не единственной, Вы даже не представляете, сколько женщин здесь завидуют Вам.

«Эх, если б ты только знала правду!». Моя жизнь – сплошной бардак, покрытый глянцем и оттого красивый в глазах окружающих.

Как только собираюсь ответить, в дверь стучат. На пороге – офисный курьер с десятком роз в хрустальной вазе.

– Это передали для Вас, мисс Стентон.

Я немного удивлена, но затем приходит мысль, что они, наверное, от Эрика. Он всегда позволяет себе экстравагантные подарки, когда в хорошем настроении. А после вчерашнего он более чем счастлив. Указываю, куда нужно поставить вазу.

– Мне что-нибудь забрать, мисс Стентон?

– Вообще-то да, – передаю ему папку. – Вы не могли бы отнести это мисс Кингсли? Передайте ей, пожалуйста, что это мои заметки по сюжету в Омахе.

Омаха.

Кошмарный профессиональный провал. И личный тоже, по правде говоря. Но все же я – профи. Просто у меня нет ни малейшего желания сейчас видеть Харпер. Курьер бросает взгляд в сторону кабинета Харпер. Он чувствует, что что-то не в порядке, но достаточно сообразителен, чтобы промолчать.

– Какие-то проблемы? – достаю карточку из букета роз.

– Нет, мэм. Все сделаю, как Вы сказали.

– Большое спасибо! – улыбаюсь ему профессиональной улыбкой диктора. Он понимает с полуслова и направляется прямо в ее кабинет. Тем временем я достаю карточку из конверта и с удивлением обнаруживаю, что цветы не от Эрика, а от какого-то «тайного поклонника».

Глядя на кабинет Харпер, я пытаюсь понять, не она ли их передала. Уже почти две недели мы практически не разговариваем друг с другом. Вряд ли у нее хватит наглости прислать мне розы. Я вижу, как она берет папку у курьера и с усмешкой смотрит в мою сторону. А может, это все же она?

Беру чашку с чаем и карточку и иду в ее офис. На пороге сталкиваюсь с посыльным, недоуменно уставившимся на меня. Бросаю карточку ей на стол и отпиваю чай, пока она читает.

– Как мило, – насмешливо смотрит она и отодвигает карточку на край стола.

– Прекрати, Харпер, хватит играть в эти игры.

– Что?! Я сижу в этом чертовом офисе и думаю о своей дурацкой работе. А ты врываешься ко мне с какими-то претензиями, – она откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Это ты прислала розы.

– Ну да, конечно, – Харпер качает головой, с сарказмом глядя на меня. – Мне очень жаль разочаровывать тебя, Келс, но если бы я собиралась таким образом потратить свои деньги, адресатом была бы совсем не ты.

– Так это не от тебя?

– Я же сказала, нет. Что тебе еще от меня надо? Письменное заверение? – она протягивает мне карточку. – Возможно, они от кого-то, с кем ты познакомилась, развлекаясь со своим мальчиком-эскортом прошлым вечером.

Выхватываю карточку из ее рук:

– Иди в задницу, – цежу сквозь зубы и покидаю ее кабинет.

– Боюсь, что мне там не понравится, – бросает она вслед, – ты мне не очень пришлась по вкусу в прошлый раз.

А ведь некоторое время назад часть меня по-настоящему хотела ее. О, черт, и до сих пор хочет, но это случится не ранее, чем ад покроется льдом!

По возвращении в свой офис вновь рассматриваю карточку со всех сторон. У меня куча работы и нет времени гадать, кто же этот «тайный поклонник», поэтому просто забрасываю ее в верхний ящик стола и открываю папку.

Стук в дверь выводит меня из раздумья. Поднимаю глаза и вижу перед собой улыбающегося Эрика. Я смотрю на часы.

– О Боже, неужели уже обед?

– Да. У нас все по плану? – интересуется он, пересекая комнату и присаживаясь на краешек стола.

– Неужели я могу отказать «лучшему актеру по мнению общественности»? – я привстаю, чтобы обхватить руками его шею, а он обнимает меня за талию. – Ты хоть знаешь, как я горжусь тобой?

Он целует меня в щеку.

– Келси, ты была со мной на каждом этапе этого пути, – говорит он полушепотом. – Если бы у нас было все по-другому, я бы женился на тебе, честно. Я так люблю тебя, Келс!

– Я тебя тоже, Эрик.

Если бы кто-то смотрел на нас через окно, то увидел бы только двух влюбленных, которые никак не могут насытиться друг другом. Но то, что видишь, не всегда соответствует действительности. Десять лет жизни в Лос-Анджелесе быстро научили меня этой истине. По правде говоря, я заслужила такую жизнь: единственный человек, который меня по-настоящему любит, является геем. Но все равно приятно осознавать, что есть, по крайней мере, хотя бы один человек, который меня любит. Бывают дни, когда только эта мысль держит меня на плаву.

Так, Келс, хватит жаловаться на жизнь. Я мысленно встряхиваюсь и снова смотрю на Эрика, заставляя себя натянуть улыбку.

– Эй, парень, хотела тебя спросить кое о чем. Это не ты случайно прислал мне это? – показываю на розы.

Он вытягивает шею посмотреть, не выпуская меня из своих объятий.

– Нет, но честное слово, очень хотел бы. Они прекрасны. Надо записать имя флориста, пока я не ушел.

– Ну, и кто же этот счастливчик?

Он хохочет.

– Всегда стоит быть открытым к новым знакомствам. Ты не знаешь, кто их прислал?

– Понятия не имею.

– Может быть, Бет?

Качаю головой.

– Нет, во-первых, я разговаривала с ней позавчера, а во-вторых, она подписала бы карточку. – Бет действительно присылала мне цветы сразу же после инцидента в Омахе, но только на мой домашний адрес.

– Ну, знаешь, милая, вчера вечером нас показывали во всех новостях. Странно, что сегодня тебя еще не засыпали целыми охапками цветов.

– Нет, вчера был твой звездный час, – странно, но Эрик – единственный человек, по отношению к которому у меня не возникает чувство соперничества. Даже с Бет мы стараемся превзойти друг друга в карьере. Но когда я рядом с Эриком, то желаю лишь одного – чтобы у него получилось все и даже больше.

– Забавно, – говорит он, еще крепче сжимая меня, – а мне сегодня цветов не присылали.

– Хочешь эти? – слегка щелкаю пальцем по одному цветку.

– Ммм … Нет, они твои. Лучше угости меня обедом.

– Договорились. Тогда мне надо взять с собой кошелек.

Он целует меня в лоб и отпускает.

Выходя из офиса, я смотрю в сторону кабинета Харпер. Она говорит по телефону, отклонившись назад и чему-то смеясь. И меня раздражает, что она выглядит такой довольной. Кажется, происшествие в Омахе никак на ней не отразилось. Я стала всего лишь очередным ее трофеем. Конечно, в том случае, если между нами что-то было. Но она так и не призналась, помнит ли события той ночи. Ну ее к черту!

Несколько человек намерены перекинуться с Эриком парой слов. И он более чем рад пообщаться с моими коллегами. При этом Эрик не забывает приобнять меня, тем более, что из своего кабинета за нами наблюдает Чамберс. Господи, у него бы случился инфаркт, если бы он видел нас с Харпер в том гостиничном номере!

– Ты готова, солнышко?

– Конечно, красавчик, – нас скоро стошнит от этого притворства, но игра стоит свеч.

– Хотел тебя предупредить, – говорит он уже почти у выхода, – сегодня вокруг меня крутится много парней с фотоаппаратами, так что будь готова.

– О, значит, моя фотография тоже появится в сегодняшних газетах? – смеюсь я и слегка толкаю его в ребро.

– Скорее всего она появится в «Татлере» или в изданиях, которые заплатят самую высокую цену за нее.

– Ты имеешь в виду …

– Ага, в бульварной прессе.

Он знает мое мнение на этот счет, но в данный момент я не могу открыто выказывать свое недовольство. Поэтому нам придется остановиться перед фотографами и немного поулыбаться. В конце концов, я всего лишь «девушка» Эрика.

Иногда я по-настоящему ненавижу свой образ жизни.

* * *

Паркую «Харлей» у дверей «Рио». Как хорошо вернуться сюда! Правда, я была уже здесь прошлым вечером, но это было после очень трудного рабочего дня. Келси до сих пор ведет себя так, будто ей загнали в задницу кол, который все норовит выскочить из ее рта.

Господи, а все из-за того безрассудства в Омахе. Словно это полностью моя вина! Как будто я насильно потащила ее за собой, заставила напиться, а затем попыталась кое-что с ней сделать. Или сделала. Уже неважно. Келси ничего не рассказывает, поэтому мне кажется, что между нами что-то было. Иначе, почему она выглядит такой расстроенной?

Ладно, Харпер, расслабься, ты – не на работе. Сейчас увидишься с друзьями, пообщаешься и отдохнешь.

Расправляю плечи, снимаю и вешаю шлем на ручку мотоцикла, нежно погладив его. Затем слезаю и захожу в бар. Снейк, охранник, приветственно улыбается мне.

– У меня есть кое-кто на примете для тебя, Харпер.

Он являет собой большую гору мышц, обтянутую кожей. И никто никогда не пытается с ним пререкаться. Я вручаю ему двадцатку.

– Спасибо, Снейк. Ну, и кого порекомендуешь на этот раз?

Охранник улыбается, сверкая щелью между передними зубами, сразу делающей его более дружелюбным, чем обычно.

– О, там есть маленькая симпатичная блондинка, на которую стоит обратить внимание.

Я киваю, раздумывая над этим предложением.

– Когда в прошлый раз ты подыскал мне красотку, у нее уже было назначено здесь свидание. Надеюсь, сейчас меня никто не убьет за то, что я немного пофлиртую?

Снейк скалит зубы, вспоминая тот случай. Ему пришлось даже покинуть свой пост наблюдения за моим любимым мотоциклом и вмешаться, чтобы предотвратить драку. К счастью, никто не тронул мой байк в его отсутствие, иначе и другой драки было бы не миновать.

– Неа, блондинка пришла одна. Но не могу гарантировать, что она не собирается с кем-нибудь здесь познакомиться.

– По крайней мере, честно. Увидимся, Снейк.

Открываю тяжелую дверь и делаю глубокий вдох. Боже, как же я люблю это место! Здесь все пахнет по-настоящему – бар, люди, спиртное и даже сигареты. В «Рио» нет места притворству. Если вы ищете подружку на ночь, то здесь вы найдете ее. Если вы хотите просто выпить, к вам никто не пристанет для других целей. Если же вы просто желаете отдохнуть с друзьями, то делаете то же, что и я сейчас.

– Ну, и что делает этот противный сукин сын в таком классном баре, а?

Гарри показывает мне средний палец.

– И кто только снова тебя сюда впустил? Черт, этот бар сейчас разнесут в щепки. Кажется, мне пора искать новую забегаловку, – он слегка привстает, опираясь руками о стойку будто намереваясь уйти прочь.

– Да, да, рассказывай сказки. Большинство уважающих себя баров давно внесли тебя в черный список, – я сажусь на стул рядом с ним спиной к барной стойке и ищу взглядом хорошенькую блондинку, обещанную мне Снейком. Несмотря на прозвище (прим. Snake (англ.) – подлец, предатель), у Снейка – хороший вкус, когда дело касается женщин.

Гари смеется и хлопает меня по спине.

– Ну как ты, Харпер? Как идут дела в телекомпании?

Бармен ставит передо мной бокал пива.

– Это от женщины за угловым столиком.

Смотрю в том направлении и вижу блондинку, с которой была прошлой ночью. Поднимаю бокал и улыбаюсь ей. Никогда не помешает быть вежливой.

– Гари, сейчас я не хочу говорить о работе.

– Ты уже недели две не хочешь об этом говорить. Что случилось в Огайо?

– В Омахе, балда. Ничего.

– Серьезно?

Я ставлю стакан на стол с чуть большей силой, чем следовало бы.

– Ничего не произошло. И давай не будем об этом.

– Что, «ледяная стерва» тебя достает? – поддразнивает он.

– Не называй ее так, – ворчу я.

– Что случилось, Харпер? – неожиданно серьезным тоном спрашивает Гари. – Тебя что-то очень беспокоит, я же вижу.

– Если бы, – бормочу себе под нос.

– Что?

– Ничего. Слушай, Гари, это были очень напряженные недели. Мне чуть не снесли голову в Омахе, а потом был сумасшедший дом на работе.

– Неужели она тебя так достала? Я видел ее в компании того актеришки-бойфренда прошлым вечером. Их показывали по всем новостям, даже ваши конкуренты.

– Я не хочу говорить о ней, Гари.

– Потому что не можешь уложить ее в постель?

– Черт возьми! – со стуком ставлю бокал на стойку, проливая немного янтарной жидкости. На нас начинают оглядываться, но мне все равно. – Перестань болтать про нее! С каких это пор тебя так сильно волнует моя сексуальная жизнь?

– С тех пор, как я не могу вести ее сам, – тихо признается Гари, понимая, что ведет себя как первоклассная сволочь.

– Гари, тебе стоит сменить эти уродливые рубашки в клеточку. Ты в них – словно дровосек. Люди думают, что ты носишь с собой топор и пилу.

Он гогочет так, что тоже чуть не проливает свое пиво.

– Ну у тебя и сравнения!

– Кто бы говорил, – хохочу вместе с ним.

Мы снова помирились. За это я и люблю Гари. Он очень похож на моих братьев. Мы все время наезжаем друг на друга, но при этом не умеем долго дуться. С женщинами все по-другому. Если уж они затаили обиду, то навсегда. На всю жизнь. А Келси – настоящая женщина.

Исподтишка наблюдаю за маленькой блондинкой. О … она милая. Несмотря на маленький рост, все что надо у нее на месте, и, кроме того, очень приятная улыбка. Она выглядит дружелюбной, а мне сейчас как раз и нужен кто-то в этом роде.

Только подумать – Келси решила, что это я ей послала цветы!

Ну конечно! Я бы ей отослала… увядшие розы. Даже знаю места в Лос-Анджелесе, где можно такие раздобыть.

Но сейчас есть кое-что поважнее. Например, глубокое декольте на блузке блондинки и мой высокий рост.

– Гар, прости, я на секундочку.

– Ну, конечно. А я посижу тут снова в одиночестве. Как всегда.

– Я же сказала, смени рубаху. Вот увидишь, все изменится, – напоследок еще разок советую ему, прежде чем подкатить к блондинке.

* * *

Выхожу из «Мерседеса» и по дороге в телестудию мысленно прокручиваю все, что происходит с моей несчастливой жизнью в данный момент. Утром я проводила Эрика в аэропорт. Он на месяц уехал сниматься куда-то в Северную Каролину. Пресса снова преследовала нас, поэтому возле регистрационной стойки пришлось обменяться страстным поцелуем. Тот, кто научил его так целоваться, заслуживает моей искренней признательности.

Прошло не так много времени, а я уже скучаю по нему. Может, я все-таки натуралка? О нет, не думаю. Все указывает на обратное. Да и свидетели есть. Возможно, мне просто не хватает друзей по жизни. Точно! Вот в чем причина.

С сомнением качаю головой – что все это значит? Господи, Келс, ты слишком долго была одна. И будешь одна на День Благодарения. Еще один праздник, который ты проведешь в кинотеатре, наслаждаясь попкорном вместо индейки.

По крайней мере, есть и хорошая новость – судья, рассматривающий дело моих родителей, перенес слушание после Нового года. Просто замечательно. Пусть тоже помучаются во время праздников.

Это все – заслуга Бет, я попросила ее поспособствовать с этим делом. Она сказала, что теперь я ее «должница». Ну что ж, я совсем не против «расплатиться» с ней, когда прилечу в Нью-Йорк на слушание. Во всем этом есть только один плюс – каким бы ни был исход этого дела, присутствие Бет скрасит его.

И, кроме того, приятно будет повидаться с Мартой, при воспоминании о которой улыбка сама собой озаряет мое лицо. Мне бы очень хотелось общаться с ней почаще. Бывшая экономка была моим единственным настоящим другом в родительском доме. Надо будет послать ей цветы.

И прекратить, наконец, эту меланхолию.

Но мысли снова предательски возвращаются к Харпер.

Боже, ну и задала она жару в последние дни. Национальная стрелковая ассоциация (НСА) проводила в течение последних трех дней заседание в Лос-Анджелесе. Естественно это вызвало множество протестов до, в течение и после заседания. Мы освещали протесты, сами заседания, брали интервью у адвокатов НСА. Шумиха поднялась, когда через квартал от места заседания какой-то ребенок поднял стрельбу. В течение одного дня нам пришлось делать почти 100 нарезок репортажей для рассылки в филиалы по всей стране. Бешеный темп работы в течение последних двух недель нас всех очень вымотал. Но не могу сказать, что я была сильно против этого, поскольку мы с Харпер почти не разговаривали друг с другом.

При воспоминании об этом становится немного не по себе. Хотелось бы выпытать у нее, что же все-таки произошло тогда в Омахе. Я уверена, что она знает. Иначе, почему она посмеялась над моим вопросом? Я просила ее быть честной, и она обещала, а затем просто посмеялась надо мной. И это больше всего убивает. Она просто насмехается надо мной.

При входе в здание вижу впереди себя Харпер. Она ожидает лифт. Я делаю глубокий вдох и прохожу через стеклянную дверь. Подхожу и становлюсь рядом с ней. Она косится на меня.

– Доброе утро, – здоровается она, уставившись на двери кабины.

– Доброе утро. Что у нас сегодня по плану? – я горжусь тем, что и в такой ситуации не забываю о вежливости и веду себя цивилизованно.

– Ребята скоро закончат редактировать еще пару сюжетов. Затем нам надо будет сесть и обсудить концепцию передачи. Тебя устраивает?

– Угу.

– Хорошо.

Мы, не глядя, обмениваемся фразами. И я захожу за ней в лифт, вздыхая – ни словечка не сказано о той поездке. Когда мы выходим, меня ловит курьер.

– Это передали для Вас сегодня утром, мисс Стентон, – он вручает мне небольшого пухлого белого медвежонка и розу.

– Я собирался оставить это в Вашем кабинете, но он заперт.

– Заперт? – переспрашиваю его. Я никогда не закрываю свою дверь. С подозрением взираю на Харпер:

– Это ты ее заперла?

– Нет, – недоуменно звучит в ответ.

Мальчик-курьер снова подает голос в попытке снизить напряжение, возникшее между нами:

– Ночью здесь работает новый уборщик, возможно, это он запер дверь.

– Пожалуй, стоит написать ему записку с просьбой не делать этого. Обычно я оставляю ключи в ящике стола. Будет очень прискорбно, если он запрет дверь, – пытаюсь дать пояснения и чувствую себя виноватой перед Харпер. Что это со мной происходит?

– Вам что-нибудь нужно еще, мисс Стентон?

– Нет, спасибо.

Он застенчиво улыбается и уходит.

Заставляю себя взглянуть на Харпер – она раздражена моим подозрением.

– Извини.

– Не страшно, – отмахивается она, но я знаю, что это не так.

Я замечаю карточку, прикрепленную к розе, достаю ее и читаю – «От твоего тайного поклонника».

– О нет, только не это, – вырывается стон.

– Что случилось?

Я удивлена тому, что она спросила, поэтому решаюсь в ответ быть дружелюбной. Достаточно того, что мы обе чувствуем раздражение по отношению друг к другу.

– Помнишь те розы позавчера?

– Да.

– Вчера была шоколадка «Годива», а сегодня – вот, – показываю ей плюшевого мишку. – И все это от какого-то «тайного поклонника».

– Очень мило, – она тормозит у кофемашины, чтобы налить чашку кофе.

Я прислоняюсь у стены рядом.

– Неужели он действительно думает, что это заставит меня влюбиться в него?

Харпер фыркает.

– Почему ты считаешь, что это мужчина?

Она права. Я не могу знать этого наверняка.

– Просто интуиция подсказывает.

Харпер отпивает кофе.

– Ты уверена, что это не от Эрика или Бет?

– Да, я уже спрашивала у них. Поэтому и поинтересовалась у тебя насчет букета роз.

Она напрягается.

– Это звучало как обвинение.

– Да, знаешь, я ….

Она опять отмахивается.

– Ладно, давай просто забудем.

Мне бы хотелось. Но я все еще не верю до конца, что это не она.

Подходим к дверям моего офиса. Я берусь за ручку – дверь заперта.

– У тебя есть ключ?

– Подержи, пожалуйста, – передаю ей мишку и начинаю искать ключ в сумочке.

Я вытряхиваю содержимое на стойку и слышу смех Харпер. Она с интересом вертит в руках коробочку для контрацептива.

– Бесподобно! Ты в ней держишь леденцы?

– Это для виду. На тот случай, если я потеряю сумку.

– Ты все делаешь для виду.

Упс.

– Да, я знаю, это отвратительно. Мало кто может быть таким открытым, как ты. Ты не можешь даже представить себе, сколь многое я бы отдала за то, чтобы хотя бы один день побыть самой собой.

Она молчит, но я и не жду ответа.

Наконец, нахожу ключ, запихиваю содержимое обратно и открываю дверь.

– Все вещи на месте? – спрашивает Харпер с порога.

– Кажется, да, – осматриваю офис, вроде бы все на своих местах. Даже создается впечатление, что стало чище, чем обычно. Мне нравится этот новый уборщик, главное, чтобы двери не запирал на ключ.

– Проведем встречу в твоем офисе или у меня?

Она пожимает плечами.

– Без разницы. А черт, давай лучше здесь, заодно посмотрим утренние новости. Чамберс все еще не установил у меня экраны. Пойду только принесу свои записи, – она возвращает мне мишку и коробочку. – Держи, еще пригодится.

– Ха-ха-ха, очень смешно.

Появляется Гейл. Она немного паникует, и пока передает мне новые папки и чашку чая торопливо оправдывается:

– Я очень извиняюсь за то, что немного опоздала.

– Не страшно, я тоже только пришла, – усаживаюсь на стул и включаю экраны. В ожидании Харпер пью маленькими глоточками чай и просматриваю утренние новости. Наконец, она возвращается, присаживается на диван и указывает на один из экранов:

– Сделай, пожалуйста, звук погромче. Это Тед Брайс – детектив из Лос-Анджелесского управления полиции и мой приятель.

Я увеличиваю звук, и Харпер выдвигается вперед, прослушивая отчет о теле, найденном в одном из парков.

Ах да! Это же настоящие новости.

* * *

Вечером я опять в «Рио», но сегодня – за столом, а не возле барной стойки. Сегодня среда, мы играем в покер. Гари сидит слева от меня. Несмотря на отсутствие популярности у женщин, он отлично играет, причем всегда с одним и тем же выражением лица, независимо от того, какие карты у него на руках. Сейчас перед ним – большая куча денег. Но я надеюсь вскоре выровнять счет.

Справа от меня – Медведь. Так мы зовем Теда – парня, которого утром показывали по телевизору. Он получил это прозвище из-за своих габаритов – он огромный и волосатый. Прямо плюшевый мишка Тедди. Он – хороший игрок в покер, но уж очень любит свистеть, когда ему выпадает хорошая карта. Правда, никто из нас пока еще не подсказал ему не делать этого.

Четвертый игрок – Джастин, тоже детектив. Он тоже здорово играет, но слегка агрессивно. Однако это не мешает мне каждую неделю уносить с собой часть его денег.

Мы играем уже около часа. Джастин вытаскивает из кармана куртки сигару и с видом знатока вдыхает ее запах.

– Кому-нибудь еще? – предлагает он нам вторую завернутую сигару.

– Мне, если можно, – беру ее. Я обычно не люблю сигары, но сегодня мне и правда хочется курить. – Спасибо, – разворачиваю, откусываю кончик и прикуриваю.

– Медведь, ну и денек сегодня выдался – сплошной кошмар, – подает голос Гари, раздавая карты. Мы вытягиваем по пять карт. Никаких заморочек, вроде игры в два очка с валетом. Самый простой и обычный покер.

Медведь важно кивает.

– Да, симпатичная девчонка, как раз в твоем вкусе, Харпер, – блондинка, типичная американская внешность, спортсменка. Она училась на выпускном курсе Калифорнийского университета Лос-Анджелеса.

– Это часом не бой-френд ее порешил? – интересуюсь я. Как правило, большинство женщин погибают от рук своих любовников или мужей.

– У него – надежное алиби. Был в это время на лекции в зале, где присутствовало двести студентов.

– Ну, во время лекции легко улизнуть, – замечает Гари.

Медведь тихо смеется:

– Возможно, но не в случае, когда ты сам проводишь ее.

Он просит Джастина открыть карты.

– Ну, не скажи, – возражаю я. – Помню, как наш профессор по истории искусств однажды выходил во время лекции. Он записал свои комментарии на слайдах, и попросил одного из студентов взять диск и запустить его, – наступает мой черед, и я подбрасываю в кружку с деньгами однодолларовую монету.

– Боже, – прерывает Гари, – вы, луизианцы, даже образование сделали продажным.

– Ну, да. Без этого никак. Поэтому я и не верю каждому встречному.

Мы смеемся над этим обменом любезностей. Гари раскладывает карты и вопросительно смотрит на Джастина – нужны ли ему новые?

– Нет, он действительно в этот момент проводил лекцию в выпускном классе математического отделения, и тому есть пара сотен свидетелей, – возражает Медведь.

– Две, – говорит Джастин и выкладывает две карты, забирая вместо них две новые у Гари. После этого он перемешивает их. Хмм … кажется, ему пошла карта.

– Три, – говорю я, придерживая в руках два туза, полученные раньше. В обмен мне попадается еще один туз и две восьмерки.

Медведь берет две карты.

– Кажется, убийца знал ее лично, возможно, это даже мотив – личная неприязнь.

– Может, бывший бой-френд?

– Мы рассматриваем эту версию, – Медведь оглядывается вокруг и наклоняется вперед. – Но это все – только между нами.

За долгие годы общения наша четверка разработала некий кодекс молчания. Все, что мы рассказываем друг другу, остается только между нами. Мы с Гари благодаря этому узнавали о ведущихся расследованиях и могли их донести до широкой публики первыми, но только когда получали на это добро. В свою очередь, Джастин и Медведь из первых рук получали комментарии свидетелей, которые они не могли добыть самостоятельно. В нашем странном мире люди чаще доверяют репортеру, чем копу. И я их понимаю.

– Он срезал ей волосы, перед тем как убить.

– Стрижка вышла некрасивой? – шучу я, хотя нам, конечно, не до веселья. Больной на голову ублюдок убил двадцатичетырехлетнюю девушку, которой бы еще жить и жить. – Он их сбрил? – добавляю еще пару долларов в кучу и предлагаю Джастину сделать ставку.

– Нет. У нее были длинные, почти до бедер. Он обрезал их до плеч. Мы пытаемся узнать, стригла ли она ранее волосы покороче, и разыскать бой-френда, который был с ней в тот период. Может быть, он пытался возобновить прошлые отношения.

– Ублюдок.

– Да, – соглашается Медведь. Он сдает колоду.

– Пять карт, валет сверху, – Джастин тянется к кружке с деньгами.

– Руки прочь от моих денег. Фул-хаус, – я выкладываю карты и начинаю сгребать деньги.

Медведь рассматривает мои карты.

– Рука мертвого человека. Это плохой знак, Харпер.

Фыркаю:

– Я не верю в знаки.

Это наглая ложь. Я родом из Нового Орлеана и выросла в смешанной атмосфере католицизма, колдовства и разных суеверий. Если это знак, мне кранты!

Бывает так, что целыми неделями идет полоса сплошной невезухи.

(гаснет свет)

Смотрите в следующей серии на канале Must Read TV:

(зажигается свет)

Убойные новости – так я называю утренние сводки, потому что обычно они рассказывают обо всех убийствах, произошедших за ночь.

(вырезано)

Слева от меня – очень привлекательная женщина. Она заходит на беговую дорожку и улыбается мне, включая таймер и запуская тренажер.

О, она могла бы тоже меня оживить!

(вырезано)

Она взмахивает рукой и кивает.

– Келси, я знаю, как работает бизнес. Позволь мне попытаться сделать твою жизнь проще. Ты мне нравишься. Мне кажется, я тебе тоже нравлюсь, и мне бы очень хотелось провести эту ночь с тобой. Я не требую обязательств или долгосрочных отношений. Но надеюсь, что мы еще с тобой встретимся.

(гаснет свет)