Текст книги "Прикосновение смерти (ЛП)"

Автор книги: Т. Л. Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Через мгновение он двигается, его правая нога медленно делает шаг вперед, и я начинаю двигаться вместе с ним. Бармен наблюдает за нами, пока ставит стулья на столы, и я бросаю на него многозначительный взгляд. Я одними губами говорю «Спасибо», и он грустно улыбается мне. Сколько раз он видел это раньше? Делал подобные звонки? Иногда я думаю, что работа барменом – самый надежный способ воздержаться от алкоголя.

На нас налетает порыв ветра, холодный ветерок как пощечина мне в лицо, и дверь захлопывается за нами.

– Эй, смотрите, кто это! Маленькая мисс Спасительница.

Я закрываю глаза, желая, чтобы я не узнала голос, зовущий меня. Конечно, он здесь. Кто еще стал бы из кожи вон лезть, чтобы унизить такого хорошего человека, как Бобби, когда он наконец-то начинает все менять?

Я не смотрю на него, пока тащу едва приходящего в сознание Бобби к машине Джейми перед нами. Я неуклюже сажаю его на пассажирское сиденье и пристегиваю, наблюдая, как он закрывает глаза. Затем я закрываю дверь, делаю глубокий вдох и поворачиваюсь лицом к Говнюку Райану.

К его бедру прижата девушка, а вокруг него столпилась небольшая группа людей, наполняя тротуар звуками причмокивания губами и преувеличенного смеха. Я игнорирую их, сосредоточив свое внимание на Райане.

– Какого черта ты здесь делаешь? – Спрашиваю я, выдавливая слова из себя.

– Что, парень не может приехать в Бумфак, Нигде не увидев своего приятеля? – Он отталкивается от стены, на которую опирается, и девушка визжит, спотыкаясь о него. Он на дюйм приближается. Он невысокий парень, скорее низенький и коренастый, но ему нравится притворяться большим и плохим. – Почему у тебя бывают посетители, а у Бобби нет? Мне не нужно спрашивать, откуда он знает, что Джейми в городе, потому что я уверена, что Бобби сказал ему. – Я вижу, все та же старая контролирующая Лу. Пытаюсь приструнить Бобби, помешать ему хорошо провести время.

– О, так вот что было сегодня вечером? – Я указываю на машину позади меня, где Бобби свернулся калачиком, в двух секундах от того, чтобы потерять сознание. – Хорошо провели время?

Райан закатывает глаза.

– Если бы ты была здесь немного раньше, ты бы увидела, что да, это было чертовски хорошее время. Парень, наконец, дал волю чувствам, вспомнил, каково это – просто отпустить. Но ты, кажется, никогда не хочешь оставаться рядом ради веселья, не так ли?

– Что-то вроде того, что ты, кажется, никогда не хочешь сталкиваться с последствиями? – Только после этого я мельком замечаю блондинку, коротко подстриженную справа от меня. Я перевожу взгляд, прищурившись. – Дилан?

Он отрывает свое лицо от миниатюрной девушки, заключенной в его объятия, и я наблюдаю, как в его налитых кровью глазах появляется узнавание. Его глаза расширяются, в них сразу же загорается тревога, но она быстро исчезает, когда он, кажется, понимает, что это бесполезно. Я уже увидел больше, чем мне нужно.

– Хорошо, если это не Лу Адэр.

Я раздраженно выдыхаю, качая головой.

– Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

Что-то темнеет в глазах Дилана, его лицо становится угрожающим тихим, едва уловимым образом, отчего у меня по спине пробегают мурашки.

– Держи рот на замке.

– Черта с два я это сделаю.

Знаешь что, к черту это. У меня в машине пьяный друг, уже почти три часа ночи, и я сыта по горло. Я отворачиваюсь от сцены и начинаю пробираться к водительскому месту.

– Приятной жизни, Райан, – бросаю я через плечо. – Просто держи Бобби подальше от этого.

– О, такой же приятной, как ты? – Его голос повышается на ступеньку, когда я открываю дверь. – Я вижу, как ты ведешь его за собой, заставляя его думать, что если он изменится, то вернет тебя. Ты думаешь, что ты лучший друг, чем я, давая ему ложную надежду?

Я ничего не говорю, ненавидя то, как его слова проскальзывают мимо моих барабанных перепонок и змеятся по моему горлу, пока оно не сжимается. Я пристегиваюсь, украдкой бросая взгляд на стонущего мужчину рядом со мной. Это то, что я делаю? Словно отвечая на мой невысказанный вопрос, Бобби открывает один глаз, смотрит на меня. Медленная, небрежная улыбка появляется на его лице.

Я пытаюсь сглотнуть, но комок в моем горле слишком большой. Отказываясь встречаться взглядами с нашей аудиторией на тротуаре, я завожу двигатель и трогаюсь с места.

В том, как они смотрят на меня, слишком много правды.

Глава 34

– Так куда я направляюсь? – Спрашиваю я, стараясь говорить тихо, чтобы он не услышал легкой дрожи в моем тоне.

Бобби засовывает руку в задний карман, нажимает несколько кнопок на телефоне, затем протягивает его мне.

– Вот здесь.

На экране появляется карта, автоматический голос уже выкрикивает указания.

Остаток поездки мы не разговариваем. Я замедляю ход машины, когда мы подъезжаем к его подъездной дорожке, останавливаюсь на минутку, чтобы осмотреться, пока паркуюсь. На самом деле, это милый маленький дом. Там есть небольшая веранда, хорошего размера дворик с садом, который, я уверен, будет прекрасно цвести весной.

– Это то место, где ты остановился?

Он пожимает плечами, глядя вместе со мной в окно. Когда он говорит, его речь все еще невнятна, но время, проведенное в пути, кажется, помогло ему немного протрезветь.

– Эй, Лу… послушай, я, э – э… мне действительно жаль. Я мудак. Я обещал тебе, что это больше не повторится, и я просто действительно такой…

– Прекрати это, Бобби.

– Что?

– Перестань извиняться.

– Но это был идиотский ход…

– Да, так оно и было.

– Итак…

– Итак, ты уже извинился там, в баре, и этого достаточно, хорошо? Теперь моя очередь.

Это привлекает его внимание. Он сдвигается на своем сидении, чтобы лучше смотреть на меня, наклоняя голову.

– За что тебе нужно извиниться?

Я отворачиваюсь, поджимая губы.

– За то, что не была лучшим другом. За то, что не уделяла больше внимания. За то, что не была рядом с тобой, когда ты нуждался во мне, как ты был здесь ради меня.

Он качает головой.

– Лу… – Когда он снова смотрит на меня, его глаза блестят, сквозь них просвечивают непролитые слезы. – Я – я не знаю, смогу ли я вести себя трезво. Я имею в виду, может быть, Райан прав. Может быть, это просто то, кто мы есть, и это все, чем мы должны быть, такие люди, как мы. Это… это тот, кем я должен быть?

– Нет. – Я тянусь вперед и сжимаю его руку. – Послушай меня, Бобби. Говнюк Райан – неудачник. Ты – нет. Ты понимаешь? – Ему требуется минута, но он кивает. – Стал бы неудачник заботиться о своей маме так, как ты? – Я жду, пока он покачает головой. – Стал бы неудачник проверять меня, просто чтобы убедиться, что у меня все в порядке? Стал бы он заботиться обо мне, когда я больна, потому что пытается исправить свои ошибки? Стал бы он сидеть здесь, полностью разбитый в этой машине, и смотреть мне прямо в глаза, чтобы спросить, тот ли это, кем он должен быть?

В этот раз Бобби не отвечает, но ничего страшного, потому что у меня есть ответ для него.

– Нет, Бобби. Настоящий неудачник принял бы ситуацию, в которой он находится, не задаваясь вопросом, должен ли он действовать лучше. Просто тот факт, что ты беспокоишься о том, кем ты должен быть в этой жизни, какова твоя роль, вот что отличает тебя от Говнюков Райанов всего мира. – Что-то в выражении его лица смягчается, и я знаю, что достучалась до него. До Бобби, о котором я забочусь. Я замолкаю, внезапно вспоминая мудрые слова мальчика, которого я встретила в своих снах. Мальчик, окруженный светлячками. – Знаешь, у каждого из нас есть свет внутри. И единственный человек, который может решить, светит твой свет или нет, – это ты.

Бобби тихо посмеивается, потирая подбородок.

– Черт, Лу. Когда ты успела стать такой умной?

– Пожалуйста. Я всегда была умной. – Я озорно улыбаюсь. – Но, возможно, я украла эту последнюю строчку.

Мы оба смеемся, затем он откидывается на спинку своего сиденья, любуясь темным небом. Здесь тихо, уютно, но есть еще одна вещь, которую я должна сказать, прежде чем уйду.

– Эй, я горжусь тобой, Бобби. – Его голубые глаза мерцают, когда он снова переводит их на меня. – Ты сказал, что соберешься, и ты действительно это сделал.

Он хмыкает.

– Да. Пока я не пошел и не испортил все сегодня вечером.

– Забудь о сегодняшнем вечере. Просто послушай, хорошо?

– Хорошо.

На этот раз я повторяю свои слова медленно, чтобы убедиться, что они действительно впитались.

– Ты сказал, что соберешься, и ты действительно это сделал. Ты знаешь, сколько людей говорят это и на самом деле ничего не предпринимают по этому поводу? – Его губы сжимаются. – Много. Но ты, ты действительно сделал это. Ты доказал, что ты сильный. Что у тебя есть все, что нужно. И ты сделаешь это снова. Я даже не волнуюсь, потому что знаю, что ты это сделаешь. Но могу я спросить тебя кое о чем?

Его брови хмурятся.

– Конечно.

– Ты пообещаешь мне, что сделаешь это для себя? Для себя и ни для кого другого? – Он пристально смотрит на меня. – Не для твоей мамы, и особенно не для меня.

– Почему?

– Потому что ты того стоишь, Бобби. Ты важен. Какой ты человек, когда ты трезв? Борись за этого парня. Я знаю, что чертовски уверена в этом.

– Я… – Он делает глубокий вдох и опускает голову. – Господи, Лу. Я не думаю, что ты понимаешь, как много это для меня значит.

Я еще раз сжимаю его руку, и он крепко держит мою в течение долгой минуты. Это дружеский жест, два человека опираются друг на друга, и я думаю, что мы оба нуждаемся в этом.

Он отпускает мою хватку, и я киваю.

– Друзья?

Его глаза загораются, милая, нежная улыбка появляется на этом вечно детском личике.

– Друзья.

Это воскресенье, похоже, будет для меня очень тяжелым. Не знаю, то ли из-за необходимости попрощаться с Джейми, то ли из-за того, что я серьезно скучаю по нему, то ли из-за страха, который охватывает меня каждый раз, когда я проверяю, бьется ли еще мое сердце, но в итоге я посвятила день уборке у мистера Блэквуда, просто чтобы чем-то занять свои мысли. Я устала дуться и жалеть себя, и к тому времени, когда я вышла из его дома, чувствуя себя одеревеневшей от того, что так много вложила в это, я была вполне довольна своим выбором.

Это было не только эффективным отвлекающим маневром, но и я добилась прогресса с мистером Блэквудом. Сегодня он действительно заговорил со мной. Настоящие слова, а не просто мычание. Он даже предложил мне стакан воды. Конечно, когда он увидел мое удивление от этого незначительного жеста, он сказал:

– Оторви свою чертову челюсть от пола и возьми воды, пока я не передумал.

Но все же. Прогресс.

Я не знаю, дала ли я ему достаточно времени, чтобы простить меня, восстановить доверие между нами, но я не думаю, что у меня есть выбор: в следующий раз я спрошу его о братьях Хокинс. Он может попытаться снова уйти от меня, но, оказывается, осознание того, что твое сердце может остановиться в любую секунду, может наполнить тебя сумасшедшей решимостью.

Вот и все. В следующий раз он должен ответить на мои вопросы, потому что, как бы болезненно это ни звучало, кто знает, сколько мне еще осталось?

В последнее время я все чаще думала об этом, и если есть какая-то причина, по которой мне снились эти мальчики, если есть что-то, что я должна с этим сделать, возможно, выяснение этой части головоломки поможет расставить все остальное по местам. Во всяком случае, это отправная точка.

Я только что разделась и собираюсь принять ночную ванну, когда раздается стук в дверь. Я останавливаюсь, делаю несколько шагов в сторону спальни. Это звучит снова, на этот раз громче. Нетерпеливый. Кто бы это мог быть? Уже почти десять вечера, а Клэр ушла несколько часов назад, после долгого дня, проведенного на фестивале.

Бах, бах, бах.

– Я иду, я иду. Боже. – Я хватаю свой шелковый халат и застегиваю его, затем направляюсь к двери, жалея, что в ней нет глазка. Я только начинаю крутить ручку, когда дверь распахивается, и в комнату входит блондин, закрывая за собой дверь.

– Дилан? Что ты делаешь в моей комнате?

Он резко поворачивается ко мне лицом, и я сразу замечаю, как расширены его глаза. Они широко раскрыты и с красными ободками, и мне интересно, что он принимает. Когда он говорит, это выходит быстро, почти маниакально.

– Лу, я должен был увидеть тебя. Я должен был убедиться, что у нас все хорошо после прошлой ночи. У нас все хорошо, верно?

Он сейчас серьезно?

– Нет, Дилан. У нас не все хорошо. Теперь ты можешь уйти?

Он качает головой, затем начинает расхаживать по комнате.

– Я думал об этом сегодня, почти весь день, и мне просто нужно, чтобы ты пообещала, что ничего не скажешь Клэр. Хорошо?

– Почему я должна это обещать?

– Потому что я люблю ее. – Он останавливается как вкопанный, глядя на меня с какой-то дикой искрой в глазах. Я никогда не видела его таким, и в этом есть что-то глубоко тревожащее, от чего мышцы моего живота сжимаются.

– Дилан, я ничего не имею против тебя, хорошо? – Ложь. – Но если бы ты действительно любил ее, ты был бы с ней прошлой ночью. Не целуюсь с кем-то другим.

– Нет, ты не понимаешь. – Он делает шаг ко мне. Я делаю шаг назад. – Клэр… она хорошая. Она здоровая. Она идеальна. Она из тех девушек, на которых я хочу когда-нибудь жениться. Но иногда мне просто нужно немного сбросить напряжение, а с ней я не могу этого сделать. Ей бы не понравилась эта сторона меня. Так что я выпускаю пар с цыпочками, которые ничего не значат, которые ничего для меня не значат. Клянусь, Лу… Они для меня никто.

Я делаю паузу, стискивая челюсти.

– Они?

Он закрывает глаза, осознавая свою ошибку, а когда открывает их снова, за ними пляшет что-то темное. Такой быстрый переход от паники к гневу, совсем как прошлой ночью. И точно так же, как прошлой ночью, в его ярости царит спокойствие, которое заставляет меня сделать еще один шаг назад.

– Мне нужно, чтобы ты ушел, Дилан.

– И я сделаю это. Как только ты дашь мне это обещание.

– Я ничего не обещаю, так что можешь идти прямо сейчас.

Он подкрадывается ко мне, руки сжаты в кулаки по бокам, сухожилия на его шее вздулись, и я понимаю, что он загнал меня в угол, когда мои плечи соприкасаются со стеной.

– Я не собираюсь повторять тебе это снова. Тебе нужно уйти.

– Что? – Он останавливается, когда между нами остается всего два фута, выдерживая паузу для пущего эффекта. – Ты боишься или что?

Я качаю головой, пряча дрожащие руки за спину.

– Не боюсь, нет. Просто интересно… – Я замолкаю, нюхая воздух и мысленно готовясь к следующему шагу. – Каким одеколоном ты пользуешься. Какие-то специи?

На его лице появляется непонимающий взгляд. Я отшила его. И это мой намек. Я чувствую удар по своему колену одновременно с его вскриком, как раз перед тем, как он переворачивается.

Срань господня. Это действительно работает.

– Черт, – пищит он. – Я даже не собирался прикасаться к тебе. Но теперь…

Я спешу обойти его, но моя голова откидывается назад, когда он хватает меня за волосы. На этот раз я вскрикиваю, волна боли пробегает по коже головы, по шее. Прежде чем я успеваю повернуться к нему лицом, хватка за мои волосы внезапно исчезает, неожиданное освобождение заставляет меня упасть на пол. Я поднимаю взгляд, и мне требуется секунда, чтобы понять, что я вижу. Мое дыхание почти останавливается, как только я это делаю.

Дилан застыл на месте. Смерть прямо за его спиной. Одна мускулистая рука обвивается вокруг шеи Дилана, с легкостью удерживая его на месте. Грудь Дилана поднимается и опускается быстрыми, короткими движениями.

– Ч – кто там?

Смерть не колеблется, его низкий голос обволакивает мое тело, обнимая каждый изгиб, к которому прикасается.

– Кто я, не имеет значения. Важно то, кто ты есть, и то, что ты делаешь после этого момента.

Мой взгляд мечется между ними: один дрожит, как будто вот-вот описается, другой смертельно спокоен. Я предполагала, что Дилан не мог слышать голос Смерти, поскольку никто, кроме меня, раньше этого не слышал, но то, как уши парня навострились, а голова повернута туда, откуда доносится звук, заставляет меня думать иначе.

– Ты собираешься уйти отсюда и никогда не возвращаться. Ты никогда больше не прикоснешься к ней, не посмотришь на нее и даже не будешь дышать с ней в одном месте. Ты понимаешь?

– Я – я–я…

– Я сказал – удушающий захват усиливается, единственное, что выдает покрасневшее лицо Дилана – ты понимаешь?

– Д – да, – хрипит он. – Я по… маю.

В тот момент, когда Дилана отпускают, он хватается за горло обеими руками, спотыкаясь о ноги, чтобы добраться до двери. Мне кажется, я слышу, как он бормочет что-то вроде «чертовы цыпочки», когда ныряет в коридор. Я выдыхаю, испытывая мгновенное облегчение от его отсутствия. Заперев дверь, я медленно поворачиваюсь лицом к мужчине, от одного присутствия которого по моей коже пробегают волны жара.

Глава 35

Он замирает у закрытой двери, его лицо – каменно-твердая маска, глаза смертельны. Его плечи напряжены, как будто он приготовился к драке, и я знаю, что мне нужно как-то вывести его из этого состояния.

– Эй… – У него слегка подрагивает челюсть, но это все. Я пытаюсь снова. – Посмотри на меня.

Через мгновение он закрывает глаза. Его поза едва заметно расслабляется, и в конце концов он поворачивается ко мне лицом. Внезапно маска тает. Его брови хмурятся, море зелени в его глазах смягчается до почти страдальческого выражения. Это спокойный взгляд, наполненный невысказанными мыслями, и это заставляет меня сделать шаг к нему. И еще один.

– Ты пришел за мной.

Тело напрягается, его взгляд опускается на мои губы. Это тихий скрежет, когда он говорит:

– Конечно, я пришел за тобой.

Боже, просто снова слышу этот голос, наблюдаю за тем, как он смотрит на меня, когда говорит. У меня возникает странное желание свернуться калачиком у него на груди, обвить руками его шею, прижаться губами к его коже. Я выдыхаю, подавляя порыв.

– Так вот что нужно, чтобы привлечь твое внимание в наши дни? Псих в моей комнате?

Я собираюсь сделать еще один шаг ближе, когда он сглатывает, качает головой, отступает.

– Я не останусь, Лу. Я не могу остаться.

– Что? – Я останавливаюсь и хмурюсь. – Почему? Ты только что пришел.

Его губы сжимаются. Он отводит взгляд, снова закрывает глаза.

– Рад тебя видеть, Лу. Всегда рад.

Затем он поворачивается ко мне спиной, его плечи напрягаются, когда он проводит рукой по волосам, и он начинает исчезать. Я видела это так много раз раньше. Я наблюдала, как он уходил, наблюдала, как он исчез из моего поля зрения. Из моих рук. Не в этот раз.

Я даже не задумываюсь, прежде чем шагнуть к нему. Как раз перед тем, как он может полностью исчезнуть, я вхожу в его пространство и хватаю его за руку, моя ладонь обвивается вокруг твердых линий его бицепса. Что-то движется вокруг нас, в воздухе, под нашими ногами.

– Что ты делаешь? – он тихо рычит. – Тебе нужно отпустить. Сейчас.

– Нет. Ты не можешь продолжать делать это, уходя, когда тебе удобно.

– Черт возьми, Лу. – Подо мной раздается грохот, и я чувствую, как мои колени подгибаются так, как это случалось только однажды до этого. – Я уже прошел через это. Я не могу остановить это.

– Я… – Я хочу что-то сказать; я хочу пошевелиться, но не могу. Мои мышцы не работают должным образом, у меня перехватывает горло.

Мир почернел и похолодел быстрее, чем я успеваю моргнуть, и я больше не знаю, где верх, где низ или что-то среднее. Тепло его руки исчезает, и это тяжелое чувство опустошения поглощает меня – но на этот раз все по-другому. Потому что на этот раз мое тело отключается. Я чувствую это; тишину в самом моем существе. Внутри меня ничего не циркулирует.

Мое сердце, оно не бьется.

Мои вены – чистый лед.

На самом деле, все внутри меня как будто замерзло. Но есть и что-то еще. Что-то горячее, чего я никогда раньше не знала. Внешний слой огня, танцующий прямо под поверхностью моей кожи. Настолько тонкий, что только дразнит границы моих органов, никогда полностью их не достигая. Жар, я так ясно чувствую, как он противодействует льду внутри меня. Ключ к моему выживанию. Словно машина, сделанная из невидимого пламени, она работает каждую секунду, пока я дышу. Единственная вещь, которая поддерживает во мне жизнь.

Если это вообще можно назвать жизнью.

Мои колени больше не дрожат. Новый, странный вид силы наполняет меня. Тот, который говорит мне, что мои кости больше не желе. Теперь они крепкие в этом месте. И все же я плыву. Подо мной нет земли, на которую можно приземлиться, нет стены, за которую можно ухватиться в качестве рычага. Нет другой души, к которой можно обратиться. Я просто существую. Замерзшее тело, плывущее по бесконечной пустыне.

Тьма наблюдает за мной со всех сторон. Мой единственный друг. Из своего собственного места в тишине она говорит со мной странным образом. Она шепчет секреты мне на ухо, говоря мне, что это то, где я должна быть. Так уверенно, без тени сомнения. И я думаю… я думаю, что это может быть правильно.

– Лу…

Я слышу свое имя, и мне хочется съежиться. Хотя звук нежный, глубокий голос в тени, мои барабанные перепонки реагируют так, словно это скрежет ногтей по классной доске.

– Останься со мной, Лу…

– Тссс, – я хочу закричать. – Останови это.

Мои руки сжимаются в кулаки.

– Будь сильной…

Теперь тише. Отдаляюсь еще больше, и так намного приятнее. Мои пальцы расслабляются, разжимаясь. Это хорошо. Мне нужна тишина. Только тишине принадлежит эта пустота со мной.

Только тени.

Только тишина.

Что-то хватает меня за талию, и я ахаю. Чья-то рука обхватывает меня с обеих сторон. Нет! Не трогай это место. Не тогда, когда мне суждено остаться здесь. Я вырываюсь, пытаясь вырваться из их хватки, но руки сжимают только крепче. Страх поражает меня, как электрический разряд, мои глаза слепо мечутся в темноте. Я не должна так себя чувствовать. Я вообще не должна ничего чувствовать.

Отпусти меня!

– Ш – ш–ш.

Это снова тот голос. Он угрожает мне. Угрожает забрать меня из этого места. Единственное место, которое я знаю. Единственное место, которое я когда-либо знала. Я не могу пойти. Я не могу пойти.

– Ты в порядке, ты в порядке.

Я не в порядке. Ты не слушаешь!

Я хватаюсь за большие руки и сжимаю, изо всех сил пытаясь разжать сжимающие меня пальцы, но это бесполезно. Сильная рука обвивается вокруг моего живота, пока моя спина не оказывается прижатой к твердой форме. Я неустанно извиваюсь в крепких объятиях, отказываясь покидать единственное место, которое я знаю. Почему я не становлюсь сильнее? Почему это не освободит меня?

Мое тело отклоняется назад, когда руки, обнимающие меня, тянутся, и я дрожу в их объятиях, начиная плакать. Пожалуйста, я не должна уходить. Мне нужна темнота. Еще один рывок, еще один рывок, и каждый дюйм разлуки с этим миром причиняет боль моей душе. Я не хочу боли. Нет.

Онемение… По крайней мере, я все еще чувствую онемение.