Текст книги "Короли локдауна (ЛП)"
Автор книги: Сюзанна Валенти
Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц)
Я ткнул его локтем под ребра и рявкнул, когда он с проклятием отпустил меня.
– Вперед, лошадка! – Киан завопил, запрыгивая на спину Сэйнта и крича. – И-го-го!
Я не мог удержаться от смеха, когда Сэйнт красочно проклинал его, протискиваясь через двери, которые вели наружу, и несколько раз поворачиваясь, пока Киан не упал.
В ту секунду, когда его задница коснулась земли, Блейк прыгнул на него и начал бить кулаком в грудь, пытаясь прижать к земле, а Киан назвал его красавчиком, пожирающим дерьмо.
Сэйнт тоже нырнул обратно в драку, помогая Блейку прижать к земле Киана, и он начал звать меня на помощь, смеясь. Они играли, но им было нелегко обходиться друг с другом, хотя я заметил, что они не целились в лицо.
Я на мгновение заколебался, задаваясь вопросом, всерьез ли я собираюсь начать борьбу в грязи с кучей своих учеников.
– В чем дело, Монро? – Спросил Сэйнт, крякнув, когда Киан ударил его кулаком в бок. – Ты что, слабак?
Ни за что на свете Мемфису не сойдет такое обращение со мной с рук.
Я низко опустил плечо и бросился на них, используя футбольный прием, чтобы одним движением сбросить Блейка и Сэйнта с Киана.
Торжествующий смех сорвался с губ Киана, когда я протянул руку, чтобы поднять его на ноги, и, к моему удивлению, я тоже улыбнулся ему.
– Ладно, придурки, давайте прибережем часть этой агрессии для Наживки, – сказал Сэйнт. У него был дикий взгляд, который говорил, что это едва ли было разминкой для той жестокости, которую он запланировал. Я поймал себя на том, что хочу быть в первом ряду этого дерьмового шоу, к лучшему или к худшему. Я хотел увидеть его в действии. Понять, что движет им и как использовать это в своих интересах.
– Последний, кто доберется туда, должен отсосать мой член! – Крикнул Блейк, прежде чем оторваться от нас со взрывом смеха.
Остальные мгновенно перешли на бег, и я обнаружил, что тоже бегу, охваченный азартом этой игры, и мне было совершенно наплевать на то, что я должен был быть их учителем. Было что-то в этих мальчиках. Что-то, что действительно ставило их за рамки правил, по которым жили все остальные. И хотя я никогда бы не сделал ничего подобного ни с кем из других моих учеников, я знал, что никто не подвергнет сомнению то, что я делал с ними. Это была настоящая сила. Та, которую покупали и за которую обменивали гораздо более ценные вещи, чем деньги. И, конечно, они были супербогатыми, совершенно охуенно титулованными говнюками, но не это отличало их друг от друга. Просто в них было что-то большее, что манило всех, как мотыльков на пламя. Но прямо сейчас я чувствовал, что у меня стальные крылья, и приближение к ним ничуть не обжигало. Пока.
Я погнался за Блейком, опередив Киана, а затем Сэйнта, прежде чем перейти на бег, когда заметил впереди Аспен-Холлс.
Блейк посмотрел на меня краем глаза, когда я подбежал к нему, и прибавил скорость, размахивая руками, делая все возможное, чтобы удержать меня.
Он опередил меня на дюйм, и я выругался, когда он завопил и замахал кулаками, как будто только что выиграл марафон, а не гребаный спринт вверх по холму, на который всем было насрать.
Я фыркнул от смеха, когда Сэйнт остановился, сопровождаемый Кианом.
– Итак, где ты хочешь меня видеть? – Спросил Киан, опускаясь на колени и открывая рот, когда Блейк шагнул вперед и опустил ширинку.
– Ты знаешь, мне все равно, где ты находишься, пока ты глотаешь и говоришь мне, что на вкус это как клубника, когда я кончаю, – серьезно ответил Блейк, и мои брови на мгновение поползли вверх, прежде чем они оба посмотрели мне в лицо и покатились со смеху.
– Ты серьезно думал, что он собирается отсосать мне посреди дорожки? – Спросил Блейк, хлопая меня по руке и продолжая смеяться.
– Мы делаем брату минет в Храме только по четвергам, – добавил Киан с ухмылкой, снова поднимаясь на ноги. – Начало ровно в восемь, так что не опаздывай, иначе тебе отсосут последним.
– Вы, ребята, кучка гребаных идиотов, – прокомментировал я, закатывая на них глаза, хотя должен был признать, что тусоваться с ними на самом деле было не совсем ужасно. Во всяком случае, пока.
Я огляделся и обнаружил, что Сэйнт уже поправил свою форму, чтобы она снова идеально сидела на нем, и снова отряхнул брюки.
– Животные, а не идиоты, – поправил он. – Мы не пытаемся подавить наши первобытные инстинкты, но я могу заверить тебя, что мы расправляемся с нашей добычей хитро и точно.
– Справедливо, – согласился я.
Я шел в ногу с Сэйнтом, стараясь не думать о том, насколько чертовски сюрреалистичным был этот момент, когда он вошел в здание и шел по коридору, пока мы не достигли двери в кладовку уборщика.
Когда мы приблизились к ней, в воздухе стоял отвратительный запах, и я сморщил лицо, пытаясь понять, что это было.
– Мы дали ему ведро, чтобы он мочился и срал в него, – объяснил Киан с дикой ухмылкой.
Мои губы приоткрылись, когда я понял, на что он намекал. Наживка был в той кладовке. Он проторчал там больше двух дней. Христос.
– А как насчет еды и воды? – Спросил я, задаваясь вопросом, возможно, бедный ребенок уже достаточно настрадался, прежде чем напомнить себе, что он сделал, чтобы заслужить свое место там.
– Конечно, я дал ему еды и воды, – сказал Киан со злым блеском в глазах.
– Ага, ведро теплой воды, немного сырого картофеля, бутылка острого соуса и пакет замороженного горошка, который разморозился бы еще до окончания первого ужина, – фыркнул Блейк. – Это был гребаный пир.
– Никто не обидит мою девочку и не останется безнаказанным, – Киан пожал плечами, и у меня по коже побежали мурашки от его небрежного заявления о Татум, но я придержал язык за зубами.
Сэйнт проигнорировал разговор и двинулся открывать дверь, ухмыляясь, когда распахнул ее, и мы все замолчали.
Внутри все было темно, но вонь стояла невыносимая. Наживка всхлипнул, вылезая из крошечного шкафчика, и мне почти стало плохо, когда я понял, что он даже не смог бы лечь там плашмя. Недоеденная сырая картошка выкатилась вслед за ним, и я догадался, что на самом деле это было все, что Киан дал ему поесть.
– Пошли, – рявкнул Сэйнт, быстрым шагом удаляясь. – Я не собираюсь стоять здесь, когда над нами витает вонь дерьма. Мы можем сделать это снаружи.
– Мне жаль, – пробормотал Наживка, оставаясь на полу между мной, Кианом и Блейком и глядя на нас снизу вверх, как будто искал, кто ему посочувствует.
Но в его адрес не было направлено ни капли жалости. Блейк смотрел на него так, словно он был чем-то неприятным на подошве его ботинка, и Киан, казалось, был готов разорвать его на куски. Мои губы скривились, когда его взгляд сосредоточился на мне, и я отступил на несколько шагов, когда он рванулся вперед, дотягиваясь до моих ног грязными пальцами.
– Сэр, вы должны мне помочь, – умолял Наживка, и какая-то часть меня знала, что именно так все и должно было произойти. Но все, что я мог видеть, когда смотрел на него сверху вниз, был человек, ответственный за отправку всех этих студентов в больницу после того, как они заразились вирусом «Аид». За то, что подверг жизни всех здесь опасности. За то, что впустил это гребаное животное в наш дом, чтобы оно могло напасть на Татум. За то, что убедился, что мои руки испачканы кровью и что я связан с этими безжалостными существами, с которыми сейчас стою.
– Почему я должен помогать тебе после того, что ты натворил? – Я зарычал.
– Шагай! – Сэйнт крикнул из-за двери в конце коридора. – Если я буду ждать здесь еще больше пяти секунд, я попрошу Киана отрезать твой гребаный сосок!
Киан небрежно вытащил охотничий нож из внутреннего кармана своего блейзера и обнажил его со спокойным выражением лица, как у психопата.
Наживка вскочил на ноги и побежал за Сэйнтом в своих черных боксерах и испачканной белой футболке. Я предполагал, что в этом маленьком шкафу было чертовски жарко два дня подряд, что объясняло пропажу его штанов.
Когда я последовал за ним к выходу, Блейк и Киан окружили меня по бокам, мы втроем крались вперед, как голодные волки, намеревающиеся убить, и моя кровь забурлила в предвкушении свершения справедливости.
Выйдя на улицу, мы обнаружили Наживку, стоящего перед Сэйнтом в центре двора под высоким флагштоком, на котором над нами развевался на ветру зелёного цвета флаг с выбитым на нем гербом академии.
– Это очень просто, – лениво сказал Сэйнт, когда остальные из нас двинулись, чтобы окружить нашу добычу. – Ты будешь делать именно то, что я прошу, когда я об этом попрошу, или Киан будет бить тебя каждый раз, когда ты будешь колебаться.
– Можно мне вместо этого пнуть его? – Спросил Киан, бросая мне охотничий нож так внезапно, что я едва успел поймать его, прежде чем он снял свой блейзер и бросил его на землю позади себя. – Он чертовски грязный, и я готов поспорить, что по крайней мере часть того, что на нем, – дерьмо.
– Хорошее замечание, – признал Сэйнт, когда Блейк усмехнулся. – Киан будет пинать тебя каждый раз, когда ты будешь колебаться. Это понятно?
Наживка оглядел нас четверых, дрожь страха пробежала по его телу, его растрепанные медно-рыжие волосы слиплись и взмокли на голове.
Киан ударил его ногой прямо под колено, и он закричал, рухнув на пол.
– Это. Понятно? – Спросил Сэйнт, четко выговаривая каждое слово, как будто Наживка не понимал его.
– Да, – выдохнул Наживка, когда Киан снова занес ногу назад.
– Хорошо, – ответил Сэйнт, его глаза загорелись. – Теперь раздевайся.
– Что? – В панике спросил Наживка, и Киан снова пнул его, на этот раз попав по ребрам и отбросив его на кирпичи, когда Блейк отскочил в сторону, чтобы он не прикоснулся к нему.
– Чем дольше ты раздеваешься, тем больше раз Киан будет пинать тебя, – лениво сказал Сэйнт, как будто это было ему скучно, но голод в его взгляде разоблачил эту ложь.
Киан снова шагнул вперед, и Наживка сорвал с себя футболку, материал зацепился за его голову и одну руку, когда он попытался сдернуть ее, и мрачный смех полился с губ Ночных Стражей, окруживших меня. Я почти не осознавал, что тоже смеюсь.
Эти мальчики пробуждают во мне тьму.
Наживке наконец удалось сорвать с себя футболку, небрежно отбросив ее так, что грязный материал упал на нетронутые ботинки Сэйнта.
Он усмехнулся, отбрасывая его ногой, и Киан снова пнул Наживку, когда тот в страхе замешкался.
– Всю твою одежду, – рявкнул Сэйнт, когда Наживка захныкал от ран.
– Мне жаль, – взмолился Наживка, снова поднимаясь на ноги и пятясь от Киана ко мне. – Я только хотел сбежать из этого места. Я просто хотел уйти. Почему вы не позволяете мне уйти?
– Ты забыл, почему мы изначально сделали тебя Невыразимым? – Блейк насмехался. – Теперь ты принадлежишь нам, и ты не сможешь просто сбежать от своего наказания.
Наживка чуть не врезался в меня спиной, поэтому я снова толкнул его вперед, прямо в центр круга, пока Киан радостно ухмылялся.
– Из-за тебя пострадала наша девочка, – прорычал Киан. – Ты действительно думаешь, что мы просто позволим этому остаться безнаказанным?
– Если ты думал, что быть Невыразимым плохо, то ты еще ничего не видел, – добавил Блейк дьявольским тоном.
– Раздевайся! – Сэйнт взревел, его терпение лопнуло.
Наживка сбросил боксеры и быстро схватил свое барахло, чтобы прикрыться, стоя перед нами обнаженным.
Сэйнт наклонился, открыл свою сумку с книгами, достал из нее моток веревки и медленно намотал его на кулак.
– Встань у флагштока, руки за спину, – скомандовал он, делая шаг вперед со смертоносным намерением.
Наживка попятился, затем снова, его глаза дико метались по сторонам, а тело скрутилось от напряжения. Я знал, что он собирается убежать, еще до того, как он пошевелился, и когда он бросился прочь с криком страха, мне пришлось задаться вопросом, как далеко он уйдет, убегая голым от волчьей стаи.
Блейк взвыл от возбуждения, срывая с себя блейзер и отбрасывая его в сторону, позволяя Наживке получить фору, прежде чем броситься за ним. Мне почти стало жаль парня, когда он бросил испуганный взгляд через плечо, широко раскрыв глаза и приоткрыв губы. Блейк врезался в него своим лучшим футбольным приемом, повалив его на пол с торжествующим криком, когда Наживка упал на кирпичную дорожку, и мне пришлось съежиться при мысли об этом. Члены и кирпичи никогда не должны соприкасаться.
Блейк вскочил, схватил его за руку и потащил обратно к нам, заливаясь смехом. Наживке не повезло в столкновении с кирпичной дорожкой, и кровь потекла по его подбородку, а также из огромной ссадины на бедре и еще одной на локте.
Он всхлипнул, когда Блейк прижал его спиной к флагштоку, а Сэйнт крепко связал ему руки за спиной.
Блейк ухмыльнулся мне, вытаскивая из кармана свой мобильный телефон и направляя его на наживку, пока запускал прямую трансляцию. Без сомнения, по всему кампусу студенты в данный момент выхватывали свои телефоны и наблюдали за разворачивающейся бойней.
– Официально ты меньше, чем Невыразимый, – промурлыкал Сэйнт, обойдя вокруг и снова встав перед Наживкой, в то время как остальные сомкнулись у него за спиной. Я обнаружил, что тоже направляюсь к ним, мое плечо коснулось плеча Киана в знак солидарности. – Ты будешь есть, только если кто-нибудь даст тебе объедки со своей тарелки. Тебе не положено иметь ни единого кусочка туалетной бумаги. Ты ни с кем не будешь разговаривать, и они, конечно же, не будут разговаривать с тобой – если они не отдадут тебе приказ. Потому что теперь ты официально сучка для каждого ученика в этой школе. Поскольку ты подверг опасности их жизни, мы передаем им контроль над твоей. Если кто-то отдаст тебе приказ, ты теперь должен делать то, что они говорят, а не только Ночные Стражи. Потому что ты больше никто. Никто, кроме призрака без голоса, без имени и без лица.
Наживка захныкал, когда Сэйнт достал из своей сумки простую белую маску и тюбик суперклея.
– Ты несешь ответственность за то, чтобы постоянно носить эту маску, чтобы напоминать всем, что ты никто, – сказал Сэйнт опасным голосом. – Но, чтобы помочь тебе, я пока приклею ее на место. Как только она отвалится примерно через неделю, не стесняйся закрепить ее так, как тебе нравится. Но если кто-нибудь из нас когда-нибудь поймает тебя без нее, тебе не поздоровится.
– Я надену ее, – захныкал Наживка, слезы текли по его лицу. – Я клянусь. Тебе не обязательно использовать клей. Я обещаю, что никогда не сниму ее, я…
– Может быть, мне стоит тебя кастрировать, чтобы ты перестал отвечать? – Предложил Киан, выхватывая свой охотничий нож из моей руки и двигаясь вперед, пока лезвие не коснулось яиц Наживки.
Звук чистого ужаса сорвался с его губ, и он полностью замер, уставившись на Киана так, словно тот был воплощением дьявола. Но у меня было такое чувство, что Ночные Стражи были намного хуже дьявола.
Сэйнт одобрительно хмыкнул и продолжил смазывать белую маску клеем.
Я наблюдал, как он подготавливает ее, и внезапно его взгляд поднялся на меня. Он протянул маску в молчаливом подношении, не угрожая и не требуя, просто спрашивая, не хочу ли я оказать ему честь.
И когда я подумал о Татум, прижатой к земле этим куском дерьма, который пытался причинить ей боль из-за этого мальчика, сделать выбор было несложно.
Я взял у него маску, осторожно, чтобы не коснуться внутренней стороны, где остался суперклей, прежде чем шагнуть вперед, чтобы решить судьбу Наживки.
Киан попятился с хриплым смехом, и Наживка с облегчением обмяк, когда нож отошел от его яиц. Но это длилось недолго, так как вместо этого его взгляд упал на меня, маска была готова и ждала в моей руке.
В его глазах было горькое принятие, когда я прижал маску к его коже, скрыв верхнюю половину его лица белым материалом, так что сквозь нее были видны только глаза, в которых стояли слезы, когда я решительно надавил, чтобы убедиться, что маска не отвалится.
Было что-то глубоко окончательное в том, чтобы вот так прикрыть его. Теперь на нас смотрел пустой манекен, а это означало, что он вообще мог быть кем угодно. Или никем.
Блейк выключил запись, и с его губ сорвался смех, который тут же подхватили остальные.
Киан обнял меня за плечи, и мы все вместе повернулись и ушли, оставив Наживку привязанным к флагштоку, обнаженным, если не считать белой маски.
– Так что на счет этого, брат? – Киан зарычал мне на ухо, когда я оказался зажатым между ними, с мрачной улыбкой на моем лице за то, что я вершу правосудие. – Ты не можешь сказать, что это не подстегнуло твою кровь. Разве ты не хочешь присоединиться к нам, чтобы сделать это снова?
Я рассмеялся над ним, не дав ответа, и почувствовал, что Сэйнт наблюдает за мной, как будто он тоже этого ждал.
Я придержал язык, пока мы шли дальше по тропинке, но должен был признать, что стать одним из них, возможно, было не так уж плохо, как я предполагал.
***
Я ходил взад-вперед по спортзалу, ожидая появления Татум. Было пять минут восьмого, и я был полон неугомонной энергии. Я почти не разговаривал с ней с ночи нападения, и те несколько сообщений, которыми мы обменялись, были краткими и по существу. Я не собирался упрекать Сэйнта или других за то, что они проверяли ее телефон, и я все еще надеялся, что они не заметили, насколько близко я подобрался к девушке, которую они считали своей.
Но эта надежда была зыбкой. Они видели меня в ту ночь, когда на нее напали. Я отчаянно пытался добраться до нее. Я вонзил нож в этого подонка. Не было большого шанса, что они не заметили, как я запаниковал при мысли о том, что ей причинили боль. Сэйнт уже пытался призвать меня на это.
Мне оставалось только надеяться, что они не поняли, как сильно я начал заботиться о ней. Хотя, если они действительно приглашали меня в свои ряды, то, возможно, это не имело большого значения, если они об этом догадались. Я, конечно, видел, насколько они заботились о ней. И если это само по себе не было психозом, то я не знаю, что это было. Я не верил, что Ночные Стражи способны заботиться о чем-то, кроме самих себя. Но Татум Риверс была силой, с которой приходилось считаться.
Когда я перестал расхаживать по комнате, дверь наконец открылась, и вошла Татум. Я заметил, как Блейк уходит после того, как проводил ее, и прикусил язык, пока дверь за ней не захлопнулась. На ней были спортивный бюстгальтер и леггинсы темно-синего цвета, которые действительно подчеркивали синеву ее глаз. Мой пристальный взгляд прошелся по каждому дюйму обнаженной кожи и изгибу ее плоти, прежде чем я смог остановить себя. Я проклял тот факт, что она была моей чертовой ученицей, прежде чем снова оторвать от нее свое внимание.
– Как прошли сегодняшние занятия? – Спросил я, когда она пересекла комнату и натянула перчатки, чтобы начать наш поединок.
– Я не хочу говорить с тобой о занятиях, – пробормотала она, стоя ко мне спиной и уделяя все свое внимание перчаткам.
– У тебя было что-то еще на уме? – Спросил я, подходя к рингу и поднимая веревку, чтобы она могла забраться внутрь.
Татум раздраженно вздохнула и встала передо мной, но она не подняла кулаки, уставившись на свои перчатки, прежде чем снова сорвать их.
– Ты был из тех парней, что часто дрались в моем возрасте? – Спросила она, скривив губы, что было опасно близко к надутым губам богатой девочки.
– Что заставляет тебя так думать? – Спросил я, моя защита усиливалась при малейшем признаке классового раскола. – Потому что я явно такого низкого происхождения?
Ее глаза встретились с моими, и она нахмурилась.
– Нет. Конечно, нет. Я не это предполагала, я спрашивала, делал ли ты это… Просто забудь об этом. В любом случае, я сегодня не в настроении для спарринга.
Она сделала движение, чтобы отойти от меня, но я протянул руку, чтобы заслонить ее собой, чтобы она не могла уйти.
– Выкладывай, принцесса, или мне придется предположить, что ты считаешь меня обычной уличной крысой.
Ее взгляд метнулся вверх, чтобы встретиться с моим, и намек на улыбку тронул уголки ее губ, прежде чем так же быстро снова угаснуть.
– Я спрашиваю, потому что… Я хочу попрактиковаться в драке. Я хочу быть готовой, когда в следующий раз кто-нибудь нападет на меня, и я знаю, что должна уложить их, если хочу, чтобы они остановились. Я больше никогда не хочу колебаться перед убийством. Я убежала от него, когда должна была встать и драться. Нежелание ударить этого засранца чуть не стоило мне…
– Хорошо, – сказал я, тоже отбрасывая перчатки в сторону. – Но не бей меня по яйцам, даже если это твоя самая эффективная тактика.
У нее вырвался смешок, и мрачная улыбка тронула мои губы, когда я бросился к ней.
Татум ахнула от удивления за мгновение до того, как я обхватил ее руками и повалил на пол. Мы сильно ударились о маты, и моя хватка ослабла, давая ей пространство, необходимое для удара локтем мне в живот.
Я застонал, когда воздух вышел из моих легких, и она воспользовалась своим преимуществом, перекатывая нас резким толчком и обхватив рукой мое горло, когда толкнула меня на мат под собой.
Ее хватка усилилась, и я ударил кулаком по внутренней стороне ее локтя, заставляя ее наклониться вперед, прежде чем поймать ее за талию, переворачивая нас и удерживая ее подо мной своими бедрами.
Она дралась как дикий зверь, ее кулаки колотили меня по ребрам, и боль разливалась по всему телу.
Я застонал, пытаясь схватить ее за запястья, и в тот момент, когда мне это удалось, я использовал чистую силу, чтобы пригвоздить их к коврику над ее головой.
Она дико извивалась подо мной, но из-за того, что я держал ее за запястья и своим весом прижимал к мату, она была обездвижена.
– Черт, – выплюнула она, тяжело дыша, и я одарил ее улыбкой.
– Ты еще не закончила, – заметил я. – На этом этапе тебе бы хотелось ударить меня головой достаточно сильно, чтобы сломать мне нос. Я бы отодвинулся от тебя, ты ударила бы меня по яйцам, а затем крепким ударом в горло, как только я вздрогну достаточно, чтобы ты освободила руку. Кроме того, если бы ты держала нож, как в ту ночь, все те удары, которые ты мне нанесла, могли быть ножевыми.
– Но это было не так, – прошипела она, ее голубые глаза на мгновение вспыхнули от стыда, прежде чем она сморгнула его. – Когда он поймал меня, даже когда повалил на землю, какая-то часть меня не хотела использовать этот нож. Нанести смертельный удар…
– Не кори себя за то, что не решалась кого-то убить, – прорычал я. – Это просто означает, что ты хороший человек. А не то, что ты была слаба.
– Но что, если это случится снова? Что, если я буду скована, как сейчас, и не решусь нанести смертельный удар, и…
– Ты не будешь колебаться, – пообещал я, зная, что ей нужно услышать это вместо приятных заверений в том, что это больше не повторится. – Ты знаешь, что нужно, чтобы выжить сейчас. Если будет следующий раз, ты будешь готова.
– Я не могу спать по ночам, беспокоясь о том, что на самом деле я не так сильна, как мне кажется. Что даже моей подготовки недостаточно, чтобы…
– В помощи нуждаются не твои навыки. Это твоя жажда крови, тебе нужно верить в эту тьму внутри тебя, чтобы сохранить себе жизнь. Это то, что делает тебя выжившей. Сколько раз ты не спала, чувствуя вину за то, что убила этого мудака? – Я потребовал ответа.
Татум колебалась, как будто боялась сказать мне правду.
– Нисколько, – выдохнула она. – Я думаю об этом и пытаюсь почувствовать вину, раскаяние, жалость… Но всякий раз, когда я вспоминаю, каково это – вонзать в него лезвие, я просто чувствую… облегчение.
Мои губы скривились в улыбке, когда она признала это, и я не мог отрицать, что извращенной части меня понравился этот ответ. Она была такой же безжалостной, как и я, может быть, даже такой же кровожадной…
– Скажи мне, как ты хочешь заставить Ночных Стражей поплатиться, – настаивал я тихим голосом, желая знать, планирует ли она превратить эту безжалостную часть себя в оружие, которое она могла бы использовать, чтобы нанести им удар, или нет.
Она пошевелилась подо мной, и мое сердце бешено заколотилось, когда я прижал ее к себе, мне слишком нравился вид, но я не мог отстраниться.
– Я собираюсь заставить их молить о пощаде перед самым концом, – прошипела она. – Я собираюсь составить список всех без исключения способов, которыми они причинили мне боль, и заставить их заплатить за все преступления. И я использую все оружие, которое есть в моем распоряжении, чтобы уничтожить их.
Яд в ее тоне заставил желание пронестись сквозь меня, и когда она снова пошевелилась подо мной, я был уверен, что она почувствовала, насколько я был тверд для нее, но я все еще не мог заставить себя отступить. С таким же успехом это мог быть я, пригвожденный к мату, мое лживое тело изнывало от желания, пока я держал ее там в своей власти.
Все эти разговоры о мести были лучше любых грязных разговоров, которые я мог себе представить, ее слова напрямую затронули мое либидо и заставили меня хотеть ее больше, чем когда-либо.
– Они хотят, чтобы я стал четвертым Ночным Стражем, – признался я. – Они хотят, чтобы я был полностью с ними. Но…
– Сделай это, – прорычала она, ее грудь поднималась и опускалась быстрее, а глаза загорелись от этой идеи. – Мы можем разобрать их вместе изнутри.
До этого момента у меня была тысяча возражений, протестов и веских причин отклонить их предложение. Но когда я посмотрел в глаза девушки, которой они причинили зло, и увидел знакомую жажду мести, танцующую в них, я понял, что ничто из этого не имело значения. Все, что имело значение, – это уничтожить этих парней, преподнести их головы ей на серебряном блюде и склониться к ее ногам, когда она купалась в их крови. Если она хотела достичь этой цели с моей помощью, то я был готов. Она могла заполучить меня, помогать, использовать или оскорблять. Я обнаружил, что даже не возражаю против этого. Если она хотела меня, то я был готов на все. Однажды я уже убил ради нее, так что нельзя было отрицать, на что я готов пойти, чтобы защитить ее.
– Хорошо, – согласился я. – Я приму их предложение. И я с нетерпением жду возможности пролить еще больше крови на твоей стороне.
Улыбка, которую она мне подарила, была яркой и наполненной желанием отомстить; она была прекрасна в каком-то ущербном, извращенном, испорченном виде. И в этот момент я понял, что я в ее власти. Я не мог отрицать притяжения, которое испытывал, предъявляя на нее права, даже если знал, что не смогу этого сделать. Но я мог сделать это для нее. Я мог бы войти в ад рядом с ней и пометить трех демонов в перекрестии прицела. Я просто надеялся, что мы все еще будем улыбаться по ту сторону.
