Текст книги "Короли локдауна (ЛП)"
Автор книги: Сюзанна Валенти
Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 42 страниц)
За спиной Милы футбольная команда кричала и размахивала кулаками. Тоби Рознер – бывший Ударник – был среди них, улыбаясь от уха до уха, когда его приняли обратно в команду, хотя группа футболистов явно по-прежнему игнорировала его. Мне стало немного грустно за него. Он и так через многое прошел. Но я догадывалась, что, по крайней мере, он больше не был изгоем.
Несколько Невыразимых выбежали вперед в черной одежде, которая выделяла их из толпы, на их лбах была белая буква «У». Спринцовка и Халявщица поспешили сунуть нам в руки напитки, и я была удивлена, когда мне подали «Тьма и буря», мой любимый. Я открыла рот, чтобы поблагодарить их, но Киан притянул меня ближе к себе, свирепо глядя на них, когда они поспешили скрыться в тени в задней части пляжа. Мудак.
Мои легкие сжались, когда я увидела там Наживку в безликой белой маске. Ночные Стражи потребовали, чтобы он постоянно носил ее, не позволяя ему ни с кем разговаривать после того, что он натворил, впустив мародеров в школу. Кто-то из футболистов заметил его, и Чед Маккормак повел к нему группу из них с Тоби в их рядах. Они выстроились в линию перед Наживкой, затем повернулись к нему спиной, наклонились и забросали его песком между ног. Он взвизгнул, когда они наполовину похоронили его, и мое сердце ожесточилось при виде этого. Я не могла найти в себе сил простить его за то, что он сделал. Люди заразились вирусом «Аид» от мародеров. Студенты, с которыми мы общались каждый день, теперь были в больнице из-за него. Они могут умереть. Как он посмел подвергать нас всех такой опасности?
– Допивай свой напиток, – промурлыкал Киан, и я посмотрела на него, когда он с ухмылкой опрокинул в горло свой «Джек Дэниэлс».
Атмосфера была заразительной, и мне все равно нужен был кайф, чтобы пережить эту ночь, поэтому я проглотила свой напиток несколькими глотками, а Киан выхватил мой бокал, швырнув его на песок вместе со своим, чтобы Невыразимые подхватили. Мне не нравилось, когда мои друзья прислуживали мне, но у меня не было особого выбора. И подать петицию о правах Невыразимых было не совсем возможно. Особенно когда они даже сами за себя не ручались.
– Пора засиять, Золушка. – Блейк повернулся, и Сэйнт положил руку на плечо Монро, глядя на нас с озорным блеском в глазах, от которого у меня екнуло сердце.
Блейк подошел с другой стороны от меня, и они с Кианом внезапно наклонились, схватив по одной моей ноге и подбросив меня в воздух. Я вскрикнула от удивления, когда их плечи сомкнулись и они усадили меня между собой, их руки по-прежнему крепко сжимали мои лодыжки. Я оперлась о их затылки, когда они пошли вперед, и еще одно дикое приветствие наполнило воздух, заставив мои пальцы на ногах сжаться.
Блейк рисовал пальцем круги на моей лодыжке, и чувственный жар разлился между моих бедер. Я переместила руки и вместо этого заплела их в их волосы, затянув достаточно сильно, чтобы было больно. Если бы они собирались нести меня как королевскую особу, то я была бы королевской особой.
Они последовали за Монро и Сэйнтом к костру, и толпа расступилась, освобождая нам дорогу, студенты взволнованно кричали и потрясали кулаками в воздухе. Барабаны перестали бить, и кто-то включил «Monsters» Ruelle. Мое сердце затрепетало, когда музыка обрушилась на меня.
Священный камень освещался отблесками костра на краю воды, рисунки на нем, казалось, двигались и переливались рябью от света. Хотя я знала, что в нем нет настоящей силы, при виде его снова у меня стянуло кожу. Это было твердым напоминанием о невидимых цепях, которые приковывали меня к Ночным Стражам. И я не хотела смотреть на это слишком долго.
Толпа затихла, когда Халявщица бросилась вперед и поставила перед Сэйнтом перевернутый ящик из-под яблок. Он шагнул на него, отгоняя ее прочь, прежде чем поправить свою корону, уголки его рта опустились. Его плащ развевался вокруг него на ветру, и мое сердце бешено забилось при виде его, обрамленного огнем, выглядящего как воплощение чистейшего греха.
– Сегодня вечером Нэш Монро займет место четвертого Ночного Стража! – Объявил Сэйнт, и все начали кричать и хлопать. – Пришло время инициировать вашего нового короля!
Монро взглянул на меня, его глаза блестели темнотой, решимостью и, если я не ошибаюсь… преданностью. Я не знала, что я сделала, чтобы заслужить этого тайного ангела-хранителя. Но если бы он был моим защитником, я была бы его защитницей в ответ. Теперь мы были так глубоко связаны с Ночными Стражами, что пути назад не было. Либо мы потерпим неудачу и дорого заплатим, либо победим и уничтожим этих трех зверей. Было ясно, что мы оба были готовы предложить любую необходимую цену. Но я не собиралась позволять ему потерять себя в уничтожении этих монстров. Когда дойдет до этого, я буду готова пролить кровь за нашу победу, чтобы ему не пришлось этого делать.
Поскольку Сэйнт был сверхуспевающим человеком и перфекционистом, он спланировал весь ритуал коронации вплоть до каждой гребаной детали и взял на себя инициативу, когда подвел Монро к священному камню.
По взмаху его руки барабаны и толпа погрузились в гробовую тишину, и ее нарушали только потрескивание костра и плеск волн о берег.
Татум все еще балансировала на наших с Блейком плечах, наблюдая за шоу, запустив руки в наши волосы, и я был совсем не против оказаться под ней вот так. На всех нас были устремлены взгляды, в то время как остальная школа наблюдала за происходящим в благоговейном молчании, и я заметил немало ревнивых взглядов, устремленных на нее некоторыми девочками в толпе. И несколько полных похоти взглядов от парней тоже. Я обратил внимание на то, у кого текли слюнки при виде нашей девушки, чтобы знать, кого избить позже.
– Легенда гласит, что было четыре Ночных Стража, – крикнул Сэйнт, залезая в карман, скрытый под его плащом, достал оттуда человеческий череп и выставил его на всеобщее обозрение.
Было больше, чем несколько вздохов шока и ужаса, и это заставило садиста во мне жадно навострить свои маленькие ублюдочные ушки.
Я помогал Сэйнту грабить склепы ради этой штуки, и он продезинфицировал его специально для этого. Предполагая, что череп можно продезинфицировать. Я имею в виду, кто, блядь, знал? Мозг определенно сгнил там в какой-то момент, так что я был готов поспорить, что кое-что из этого сохранилось. Но, черт возьми, я все равно был не тем, кому пришлось бы с этим разбираться.
– Я, Киан и Блейк заняли свои должности много лет назад, – продолжил Сэйнт. – Но мы страстно желали, чтобы последнее место в нашем кругу было занято. Даже найти нашу Связанную Ночью было недостаточно, чтобы заполнить пустоту. Но теперь мы, наконец, нашли кого-то, достойного нашего звания. Кто здесь думает, что Нэш Монро стоит как бог среди людей, ожидающих своего вознесения?
Толпа взревела в знак согласия – их благодарность за то, что он защитил их от мародеров, вкупе со здоровой дозой выпивки и всплеском драматизма Сэйнта довели их до исступления. Они знали, что у Нэша есть все, чтобы быть одним из нас. Они могли видеть в нем то, чего им всем не хватало. Демон, готовый сражаться, пировать и трахаться, пока его почерневшей душе не надоест. И если бы он был хоть немного похож на меня, то это время никогда бы не наступило. Мы четверо были родственными душами. И после сегодняшней ночи мы были бы связаны друг с другом как братья, пока смерть не пришла бы забрать наши запятнанные души.
Пока все кричали, Сэйнт подошел к берегу озера и окунул в него череп, наполнив верхнюю половину водой, прежде чем подойти к Монро и вложить череп ему в руки.
– Поклянись водой озера, которое наш род охранял все времена! – Взревел Сэйнт, вытаскивая из кармана нож и прижимая его кончик к пальцу, пока не выступила кровь. – И кровью твоих братьев ты возродишься как один из нас. – Он провел пальцем по черепу, полному воды, и позволил капле крови упасть в него.
Сэйнт уколол ножом мой палец, затем палец Блейка, пока толпа затаила дыхание, и мы тоже добавили в воду свою кровь.
Монро смотрел на смесь так, словно это был яд, и я ухмыльнулся про себя, радуясь, что мне не пришлось пить эту чертову озерную мочу, пока Сэйнт продолжал.
– Ты посвятишь себя тьме, Нэш Монро? – Спросил Сэйнт. – Жизни, которой правит ночь, должности Ночного Стража и защите нашего народа от гнева монстров?
– Я клянусь, – прорычал Монро, решительно сжав челюсти.
– Тогда пей! И свяжи себя с нами навсегда. Даже после смерти наши души будут связаны, и при жизни наше братство никогда не будет нарушено! – Сэйнт жадно взревел, и я заорал вместе с ним, когда все остальные тоже подхватили этот крик.
Мое сердце бешено заколотилось, когда Нэш поднял череп над головой, отказываясь сопротивляться, когда он перевернул его, и вода полилась из пустых глазниц каскадом в его открытый рот, стекая по челюсти и обнаженной груди.
Хватка Татум в моих волосах усилилась, пока она смотрела, и когда я поднял на нее взгляд, я увидел, что ее голубые глаза пылают возбуждением, заставляя меня задуматься, не возражает ли она, в конце концов, против появления нового хозяина.
Толпа студентов, окружившая нас на пляже, пришла в неистовство, улюлюкая и подбадривая нас ударами барабанов, когда они снова заиграли в глубоком и зловещем ритме.
Они скандировали его имя, наши имена, взывая к духам ночи, чтобы они благословили нас, хотя я был готов поспорить, что они были бы более склонны проклинать нас. Но, как бы то ни было, они выкрикивали наши имена, как будто мы были богами, и я мог признать, что избалованный, привилегированный сукин сын во мне совсем не возражал против этого.
Мое внимание было приковано к глазам нашего нового брата, и голод в его стальном взгляде заставил мое сердце забиться от волнения. Это было правильно. Я чувствовал это до мозга костей. Он был рожден, чтобы стать одним из нас, обреченным завершить наш круг. Тьма в нем жаждала этого так же, как и моя, как Блейка и Сэйнта. И даже та, что у Татум.
Я держал ногу Татум левой рукой, поддерживая ее, чтобы она не упала, и ухмыльнулся, когда потянулся, чтобы обхватить ее колено другой рукой.
Хватка Татум в моих волосах усилилась настолько, что по коже головы пробежала дрожь боли, и я зарычал, когда она заставила меня поднять на нее взгляд, и увидел предупреждение и вызов в ее больших синих глазах.
Я снова переместил руку так, что обхватил ее бедро на полпути между коленом и тазобедренным суставом, мои пальцы впились почти достаточно сильно, чтобы подарить ей тот укол боли, которого я так сильно жаждал.
Ее глаза сверкнули, и я мог сказать, что она собиралась отчитать меня, хотя ее тело умоляло о большем, и это было именно то, чего я от нее хотел. На самом деле, я полностью намеревался подтолкнуть ее к мольбам еще до того, как закончится эта ночь.
Словно прочитав мои мысли, Татум дернула меня за волосы достаточно сильно, чтобы запрокинуть мою голову назад, так что я оказался смотрящим на полумесяц в небе над головой. Делая это, она наклонилась немного ближе ко мне, и мой взгляд упал на ее губы.
– Этот взгляд в твоих глазах говорит о том, что ты заслужишь наказание еще до того, как закончится сегодняшний вечер, – предупредила она, и у меня перехватило дыхание, когда ее глаза вспыхнули при этой мысли. Она хотела этого, жаждала этого. Ее собственный монстр жаждал мести так же сильно, как мой всегда жаждал кровопролития. И меня охватило желание предложить ей себя, сделать для нее самое худшее – добровольную жертву для голодной богини.
– Это обещание, детка, – промурлыкал я как раз в тот момент, когда Монро отошел от Священного Камня, и Сэйнт поманил нас вперед.
Мы подошли к ним, и Сэйнт поднял руки в сторону Татум, зовя к себе. Я мог видеть, что его контроль немного ослаб, когда он поддался волнению этой ночи. Ровно настолько, чтобы позволить проявиться его демону. Ровно настолько, чтобы сделать его непредсказуемым, что часто приводило к насилию. Мое сердце бешено колотилось при одной мысли об этом.
Татум колебалась лишь мгновение, прежде чем отпустить нас и упасть в объятия Сэйнта.
Ее руки задержались на его плечах, пока она сохраняла равновесие, но он позволил своим рукам оставаться вокруг ее талии только для того, чтобы поставить ее на ноги, прежде чем отстранился.
Я поманил Монро следовать за мной и подвел его ближе к костру, когда все начали танцевать под тяжелые ритмы музыки, разносившейся над озером.
Прямо на песке рядом с огромным Священным Камнем, разрисованным древними знаками нашего рода, стояли два стула.
– Ты готов сделать это официально, брат? – Спросил я, обнимая Монро за плечи, когда у меня вырвался мрачный смешок.
Сегодня вечером в воздухе витала какая-то тяжелая энергия, как будто весь мир был как на иголках, пока это не произошло, ожидая, когда мы завершим легенду, воплотим каждый аспект мифа. И я не сомневался, что как только мы это сделаем, нас будет действительно не остановить. Даже после того, как мы покинем это место, эта связь будет держать нас пятерых вместе, пока смерть не разлучит нас.
– Это гребаное безумие, – пробормотал Монро, оглядываясь на полуобнаженные тела всех остальных студентов, танцующих вокруг костра.
– Да. В самом лучшем смысле, – согласился я, указывая ему сесть на один из стульев спиной ко мне, а сам плюхнулся на другой.
Я опустил руку на пол, где в футляре лежал мой татуировочный пистолет. Я уже подготовил его раньше, так что все, что мне нужно было сделать, это натянуть латексные перчатки и использовать антибактериальный тампон, чтобы очистить шею Монро, куда я собирался нанести ему новые чернила.
Татум задержалась рядом, с интересом наблюдая, как я настраиваюсь, и я поманил ее поближе, когда мне в голову пришла идея.
– Станцуй для нас, детка, – скомандовал я, указывая на место перед костром, которое было прямо в поле зрения Монро. – Дай нашему новому Ночному Стражу что-нибудь посмотреть, пока я работаю.
– Серьезно? – Фыркнула она, явно не впечатленная тем, что ей, как обычно, говорят, что делать.
– В чем дело? Ты не одобряешь своего нового хозяина? – Я поддразнил.
– Я не в восторге от того, что мной командуют три придурка, а теперь у меня их четверо, – ледяным тоном ответила она, бросив на меня убийственный взгляд.
– Ну, привыкай к этому, детка, – сказал я, пожимая плечами. – Кроме того, я всего лишь прошу тебя станцевать для нас, это не такая уж большая трудность. Разве ты не хочешь посмотреть, сможешь ли заставить его смотреть на тебя так, как смотрим все мы?
– Это как? – Спросил Нэш, не сводя взгляда с нашей девушки.
– Как будто мы все умирающие мужчины, отчаянно нуждающиеся в выпивке, а она – прохладная голубая лагуна в центре пустыни.
– Ты полон дерьма, Киан, – фыркнула Татум. – Если бы ты так относился ко мне, то не был бы таким гребаным мудаком. – Она скрестила руки на груди, как будто собиралась отказать мне, но улыбка, которую она пыталась скрыть, говорила о том, что она не слишком возражала против того, что Монро так на нее посмотрит.
– Не заставляй меня вести себя как мудак, – взмолился я. – Потому что ты знаешь, что мне придется наказать тебя, если ты не будешь выполнять мои приказы. Кроме того, я почти уверен, что такое развлечение, как наблюдение за тем, как ты танцуешь в этом особенно сногсшибательном наряде, заставит его замолчать, пока я работаю. Не так ли, Нэш? – Я хлопнул Монро по руке, и он хмыкнул, окинув взглядом Татум в бикини.
– Она моя ученица, – пробормотал он, когда Татум нахмурилась, ее плечи опустились в знак поражения.
Я отрывисто рассмеялся и подстегнул ее, чтобы она начала танцевать.
– Все, что ты хочешь сказать себе, брат. Хотя нет никаких правил, запрещающих смотреть.
– Я почти уверен, что есть, – ответил Монро, но его глаза все равно оставались прикованными к ней.
Мила протолкалась сквозь толпу, приветствуя Татум бутылкой текилы и объятиями, когда они начали танцевать вместе. Я смотрел, как Татум пьет из горлышка бутылки, а желание копошилось под моей плотью, как голодные муравьи.
– Держу пари, текила сейчас будет очень кстати, – пробормотал я, и Монро слегка повернул голову, чтобы взглянуть на меня, как будто не был уверен, стоит ли ему говорить откровенно или нет. Но теперь он был нашим братом. Он мог сказать мне все, что угодно, и я бы поддержал его. Признание в том, что Татум Риверс была достаточно горяча, чтобы в его члене постоянно пылал лесной пожар, на самом деле не шокировало бы меня. И монстру во мне очень понравилась идея о том, что он соперничает за ее внимание, как и все мы. Это казалось правильным. Как будто она должна обладать каждым из нас в равной степени. Мучить нас в равной степени. Довести нас до безумия своим желанием всеми правильными способами.
– Текила для нее слишком горькая, – медленно произнес Монро, словно тщательно подбирая слова. – Она сладенькая для этого.
– Не-а, – мрачно рассмеялся я. – На самом деле нет. Эта девушка, может, и выглядит милой, но яда в ней столько же, сколько сахара.
– Ты думаешь, она смертельна? – Спросил он.
– Да. В лучшем виде. Я бы умер с улыбкой на лице, если бы принял ее передозировку.
– Я могу придумать способы и похуже, – согласился Монро, когда она начала танцевать.
Тату-пистолет безвольно повис в моей руке, пока я наблюдал, как она двигает своим телом в такт движениям Милы. Каждый изгиб и толчок ее бедер под мощный ритм барабанов посылал землетрясение желания, пульсирующее во мне, пока я не был уверен, что мое сердцебиение не выровнялось с басами, которые окружали нас.
Она была очаровательна самым убийственным образом, и я знал, что становлюсь ее жертвой. У меня просто не было ни малейшего желания остановить это. И если в конце концов я истеку кровью у ее ног, сомневаюсь, что буду об этом сожалеть. Эта девушка была моей. И она ответила мне взаимностью. Возможно, она еще не до конца осознала серьезность этих слов, но они запечатлелись в моей душе.
Ощущение чьих-то глаз на моей коже заставило меня обернуться, и я обнаружил, что Глубокая глотка наблюдает за мной из центра группы, которая подобрались поближе, чтобы посмотреть, как я татуирую нашего последнего Ночного Стража.
– На что, черт возьми, ты смотришь? – Я зарычал, когда ее темные глаза расширились, когда ей удалось привлечь мое внимание. – Убирайся нахуй от меня, пока я не утопил тебя в озере, как шавку, которой ты и являешься.
– Киан, – выдохнула она, и я оскалил зубы, когда она осмелилась обратиться ко мне.
– Если ты не отвалишь, я прижму тебя к земле и вытатуирую слово «Глубокая глотка» на твоем гребаном лбу, – пригрозил я, и это было вполне серьезно.
Ее глаза наполнились слезами, и она бросилась прочь, прежде чем я успел привести в исполнение эту угрозу.
– Что, черт возьми, это было? – Спросил Нэш.
– Она ходячий мертвец, – пробормотал я. – Она просто еще этого не осознает.
– Я не…
Возглас восторга перекрыл звуки музыки за полсекунды до того, как Сэйнт перепрыгнул через костер, а Блейк последовал за ним по пятам. Толпа студентов приветствовала и выкрикивала их имена, когда кончики их плащей загорелись, и они пробежали через сбившиеся в кучу тела, хохоча до упаду, когда мчались к озеру, чтобы потушить пламя.
Кто-то затеял игру на удачу, и по мере того, как вечеринка действительно начиналась, к толпе танцующих присоединялось все больше и больше людей.
Нэш выглядел так, словно все еще хотел спросить меня об этой гребаной шлюхе, Глубокой глотке, но я проигнорировал его испытующий взгляд. Я расскажу ему эту историю позже. Я бы не стал лгать своему брату, но я не хотел портить сегодняшний вечер, думая о ней хоть секунду.
Я включил свой тату-пистолет, и Монро послушно сидел неподвижно, пока я прижимал иглу к его коже, и у меня вырвался вздох. В искусстве было что-то такое чистое. Особенно когда я мог использовать человеческое тело в качестве своего холста. Когда я был сосредоточен на творении, я мог физически чувствовать, как вся боль, гнев, ярость и насилие в моей крови угасают, пока я погружаюсь в свой замысел. Я всегда работал от руки, позволяя искусству быть таким, каким я его видел, ощущая естественные штрихи и изгибы рисунка, а не заставляя его подчиняться какому-то заранее установленному шаблону. Я знал, что создаю стрелу, украшенную перьями, но мне нравилось, чтобы детали получались естественными, чтобы каждая деталь дополняла предыдущую, пока я не буду полностью удовлетворен конечным результатом.
Мир вокруг меня померк, пока я работал, мое единственное желание было зафиксировано на создании метки Монро и сделать его одним из нас на все времена.
Когда я, наконец, закончил, я вздохнул, откинулся на спинку стула и пробежал глазами по своей работе, убеждаясь, что я полностью удовлетворен ею, прежде чем, наконец, объявить, что она закончена. На его стрелу я решил подвесить три пера, затеняя кончики так сильно, что они стали почти черными. Наконечник стрелы выглядел достаточно острым, чтобы проткнуть его кожу, смертоносно, опасно, совсем, как и наши.
– Это прекрасно, – выдохнула Татум, наклоняясь через мое плечо, чтобы рассмотреть поближе, так что ее волосы касались моей кожи. Я почти вздрогнул, задаваясь вопросом, как долго она стояла там, наблюдая за моей работой, и я повернулся к ней с кривой улыбкой.
– Хочешь одну, детка? – Спросил я, наклоняясь и беря повязку из коробки у своих ног, чтобы аккуратно прикрыть новую тату Монро.
– Тебе бы это понравилось? – Промурлыкала она, алкоголь придавал ее голосу соблазнительные нотки, которые мне очень понравились. – Сделать меня навсегда своей?
– Ты наша навсегда, – указал я, повернувшись к ней и рывком усадив ее к себе на колени.
Она ахнула, когда была вынуждена опереться на мою грудь, но ее глаза на мгновение загорелись озорством, прежде чем она опустила руку.
– Значит, ты собираешься приказать мне сделать татуировку? – Спросила она, изогнув бровь, которая обещала, что она будет брыкаться, кричать и драться до смерти, если я хотя бы попытаюсь это сделать.
– Нет, он, блядь, этого не сделает, – прорычал Монро, поднимаясь на ноги и поворачиваясь, чтобы посмотреть на нас сверху вниз, одарив меня взглядом, который, как я догадался, должен был быть угрожающим. Но угрозы не имели для меня особого значения. Я был более чем готов пролить кровь по малейшему поводу, поэтому угроза причинить мне боль, скорее всего, заставит меня что-то сделать, чем остановит. Но в данном случае у меня не было причин спорить.
– Не снимай трусики, Нэш, – сказал я. – Тело Татум принадлежит только ей. Я ничего с ней не сделаю, пока она меня об этом не попросит.
– Почему ты говоришь это так, словно всерьез веришь, что я попрошу тебя об этом? – Спросила она, закатывая глаза и ерзая у меня на коленях.
– Я не думаю, что ты попросишь меня что-то делать с твоим телом, детка, – сказал я, протягивая руку, чтобы прикоснуться к нарисованному отпечатку ладони, который я оставил на ее животе ранее. – Я думаю, ты будешь умолять.
Она прикусила губу, глядя на меня сверху вниз, и я наклонился вперед так, что наши губы почти ничего не разделяло. Я не мог вспомнить, когда в последний раз целовал девушку по-настоящему. И я определенно не мог вспомнить, когда в последний раз испытывал такое искушение, как с Татум Риверс.
– В твоих снах, – выдохнула она, но жар в ее глазах дал другой ответ.
– Каждую ночь, детка, – согласился я. – Но, если тебе нужны доказательства, я готов поспорить, что ты будешь умолять меня еще до того, как закончится эта ночь.
Монро усмехнулся, как будто я хвастался, что у меня платиновые яйца, и не мог это подтвердить. Но я не делал ставок, если не был уверен, что смогу выиграть, и, если бы я сказал ему, что мои шары платиновые, я бы окунул их в расплавленный металл, просто чтобы убедиться, что я был прав.
– В чем дело, Нэш? Ты тоже хотел бы поиграть с нашей девочкой? – Я поддразнил его. – Может быть, она позволила бы нам разделить ее.
– Не говори глупостей, – пробормотал Монро.
– Почему ты всегда так шутишь? – Татум прошипела, хлопнув меня по плечу, чтобы отчитать, но на самом деле это только подбодрило меня. – Как будто ты думаешь, что можешь просто взять меня в руки и передать своим дружкам-психопатам, когда знаешь, что ни один из вас меня не интересует.
– Почему ты всегда думаешь, что я шучу? – Я зарычал, моя хватка на ней усилилась, когда она снова заерзала у меня на коленях. Клянусь, она пыталась возбудить меня только для того, чтобы я разгуливал по этой вечеринке со стояком из-за нее. Она и не подозревала, что я с радостью показал бы всем огромную выпуклость у себя в штанах в качестве платы за то, что она терлась об меня.
Глаза Татум расширились, когда она поняла, что я действительно это имел в виду, и ее взгляд снова метнулся к Нэшу.
Я наклонился вперед, пока мои губы не коснулись ее уха, и провел пальцами по ее позвоночнику, говоря с ней тихим голосом.
– Скажи мне, что тебе не нравится идея, что мы оба будем поклоняться твоему телу одновременно.
Она не ответила, но то, как участилось ее дыхание, заставило меня подумать, что она не была так возмущена моим предложением, как пыталась показать.
Нэш перевел взгляд между нами двоими, прежде чем тяжело вздохнуть и закатить глаза.
– Я все еще твой гребаный учитель. Больше не делай подобных комментариев в мой адрес.
Я мрачно усмехнулся, когда он отошел в поисках выпивки, и внимательно наблюдал за Татум, пока она пыталась сделать недовольное выражение лица.
– Знаешь, я уверен, что мог бы пригласить Блейка поиграть с нами, если ты хочешь…
– Я еще даже не оседлала твой член, Киан, – усмехнулась она, ее внимание снова сосредоточилось на мне, пока я продолжал рисовать линии вверх и вниз по ее позвоночнику кончиками пальцев. – Так что прекрати пытаться убедить меня принять два за раз.
Широченная улыбка растянула мои губы, и она нахмурилась, заметив это.
– Что?
– Ты сказала, что еще нет, – поддразнил я. – Что означает, что ты всерьез надеешься, что в один прекрасный день я буду трахать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь трезво мыслить.
– Нет, это не так, – отрезала она. – И я могу заверить тебя, я не планирую ничего подобного. Я бы не трахнула тебя, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Ты чудовище насквозь…
– Да, – согласился я грубым голосом, моя хватка на ее бедрах усилилась. – Но я твой монстр. Ты сама это сказала. И так случилось, что у меня нет возражений против этого. Так что, если ты хочешь использовать меня, чтобы разрушить свое тело, то я уверен, что меня можно убедить.
– Я думала, ты не трахаешь богатеньких девушек? – Холодно спросила она, и смешок вырвался из моей груди, когда я был уверен, что уловил нотку горечи в ее тоне.
– Нет. Киска богатой девочки слишком сладкая, чтобы справиться со мной целиком, – согласился я, как самоуверенный мудак, и то, как загорелись ее глаза от вызова, заставило мой член напрячься у ширинки. Она хотела доказать, что я ошибаюсь, и ей было неприятно, что она этого хочет. Наша девушка, возможно, просто была такой же грязной и развращенной, как и все мы, и что-то в этой мысли заводило меня так, как ничто другое, что я когда-либо знал. – Но я был бы не прочь попробовать всю эту сладость, – добавил я.
– Хочешь попробовать? – Спросила она, нахмурившись.
Я поймал ее руку в свои объятия, положив два ее пальца себе в рот, прежде чем провести языком прямо по центру одним твердым движением.
Она вырвала свою руку из моей хватки и дала мне пощечину достаточно сильную, чтобы мое лицо перекосилось вбок, прежде чем обхватить рукой мое горло и зарычать, глядя на меня сверху вниз.
– Не забывай о моих правилах, Киан, – прошипела она, ее глаза вспыхнули яростью, когда она немного усилила хватку.
Рычание, в котором был только секс, сорвалось с моих губ, когда я посмотрел на нее, и она пошевелилась у меня на коленях, ее промежность прижалась к моей, как будто она просто не могла сдержаться, несмотря на свою ярость. Мой член был таким твердым под ней, что она никак не могла этого пропустить, и то, как она прикусила нижнюю губу, крепче сжимая мое горло, заставило меня подумать, что она была так же возбуждена для этого, как и я.
– Ты хочешь наказать меня, детка? – Я выдохнул, наслаждаясь прикосновением ее ногтей, впившихся в мою шею. – Ты хочешь подмять меня под себя и заставить столкнуться с гневом моей королевы?
– Да, – выдохнула она, прижимая другую руку к моей груди, как будто хотела почувствовать, как бьется мое сердце под ее ладонью, и ощутить эффект, который она произвела на меня из первых рук.
– Скажи мне, – взмолился я.
– Я хочу, чтобы ты был окровавлен и сломлен у моих ног, – прошипела она. – Я хочу, чтобы ты подчинился моей воле, принял наказание за то, что ты сделал со мной, и умолял меня остановиться, пока я разрываю твое сердце на куски. И тогда я хочу отказать тебе и смеяться, наблюдая, как ты ломаешься снова и снова, пока от тебя ничего не останется.
Это мрачное дерьмо. И такое чертовски горячее.
Теперь мое сердце бешено колотилось, и я был почти уверен, что если она прижмется к моему члену еще раз, то я взорвусь прямо у себя в штанах. То, как она смотрела на меня, было настолько полно ненависти, ярости и страсти, что мне хотелось утонуть в этом до конца дней. Я хотел поклоняться ей, когда она уничтожала меня, и выкрикивать ее имя, когда она обрекала меня на гибель. Я заслужил весь гнев, который она направила в мою сторону, и гораздо больше помимо этого. Я был плохим человеком, не соблюдавшим никаких стандартов и никем не наказанным чертовски долгое время. И если она хотела заставить меня заплатить за мои преступления, то так тому и быть. Я бы с радостью пострадал под властью этой мстительной богини.
– Для меня это звучит как рай, – выдохнул я, накрывая своей рукой ее руку там, где она сжимала мое горло, и поощряя ее сжимать еще сильнее, пока ее ногти не вонзились в мою плоть, и я с трудом перевел дыхание.
На мгновение ее глаза загорелись более ярким огнем, ее бедра задвигались напротив меня так, что мне стало больно. Но потом она нахмурилась, отдергивая руку и заставляя меня опустить свою.
– Мне нет смысла причинять тебе боль, если тебе это нравится, – прорычала она.
Я наклонился вперед, мои губы почти касались ее губ, когда у нее перехватило дыхание.
– Есть, если тебе это тоже нравится.
Мы долго смотрели друг другу в глаза, так близко к поцелую, что только дыхание разделяло наши губы, и у меня было большее искушение сократить это расстояние между нами, чем с любой другой девушкой, которую я когда-либо знал.
– Что с тобой случилось? – Прошептала она. – Что случилось, что сделало тебя таким?
Я отшатнулся, как будто она снова дала мне пощечину, нахлынули непрошеные воспоминания, которые я никоим образом не хотел признавать. Вещи, в окружении которых я вырос. То, что я был вынужден делать прошлым летом… Она не имела права вот так копаться у меня под кожей. Не имела права разрушать мои стены и заставлять меня отдавать ей свою душу. Я поджал губы в явном отказе отвечать, борясь с желанием увидеть ее наказанной за то, что она разрушила мои барьеры, как будто они были сделаны из ничего, кроме дыма. Но я также не собирался позволять ей узнать, насколько близко она только что подобралась ко мне.
