Текст книги "Короли локдауна (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 42 страниц)

Я ненавидела то, что он очаровывал меня, но оставила попытки не смотреть в его сторону. Он ни разу не заметил, что я наблюдаю за ним. Когда он был чем-то увлечен, он отдавал этому все свое внимание. И в этом было что-то достойное восхищения. Не то чтобы у него было много прекрасных качеств. Но я предположила, что его точность и скрупулезность действительно нельзя было игнорировать. Проблема была в том, что он имел тенденцию использовать и то, и другое во зло.

Сэйнт внезапно закрыл свой ноутбук, отчего мое сердце подпрыгнуло.

– Одиннадцать сорок пять, Барби. Пора спать.

– Кто сказал, что ты будешь с ней первым? – Киан пожаловался, глядя на меня достаточно долго, чтобы его персонаж на Xbox сгорел заживо от огнемета. Казалось, он даже не заметил, как аватар закричал и вспыхнул в огненном пламени. Его глаза были слишком заняты, пожирая меня, в то время как я была слишком занята, глядя на него в ответ.

– Я сказал, – прорычал Сэйнт. – Она была с тобой, когда ты привел ее в ту гребаную бойцовскую яму, а Блейк был с ней в ночь вечеринки инициации.

– Не считается, – сказал Блейк, его глаза были прикованы к экрану, поскольку он продолжал играть в игру, но плотно сжатые губы говорили о том, что у него были другие чувства по этому поводу, которые он не высказывал вслух.

Я не хотела, чтобы из-за меня дрались, как из-за кости среди голодных собак, поэтому я поднялась на ноги, бросила остатки столового серебра на кофейный столик и направилась к лестнице.

– Спокойной ночи, придурки, – негромко крикнула я, поднимаясь в комнату Сэйнта и чувствуя, что он следует за мной.

В ту секунду, когда я добралась до верха, мое сердце заколотилось с нуля до тысячи. Спать в одной постели с Сэйнтом было все равно что наткнуться на медвежью пещеру и решить, что это хорошее место, чтобы вздремнуть. Я чувствую, что не выйду оттуда невредимой. Особенно после того, как я устроила беспорядок в его комнате, и он собирался увидеть именно то, что я…

Да ради всего святого.

Каждое внесенное мной маленькое изменение было исправлено. Без сомнения, его чертовой призрачной уборщицей. Блин.

– Почисти зубы, я принесу тебе ночную рубашку, – приказал Сэйнт, и дрожь пробежала по мне от его тона. Я не хотела, чтобы мне нравились его команды, но иногда они оказывали на меня греховный эффект, который был чисто химическим. Я не могла остановить это, даже если бы попыталась. Это заставило ту самую развратную часть меня опуститься перед ним на колени и приоткрыть губы, как долбаная шлюха, которая любит свою работу.

Я направилась в ванную, обнаружив, что мои продукты аккуратно разложены рядом с вещами Сэйнта. Я закатила глаза, взяла зубную щетку и выдавила полоску зубной пасты на щетину. Закончив, я умыла лицо и поймала свой взгляд в зеркале. Я никогда не думала, что увижу убийцу, смотрящую на меня из зеркала. Но там была она. Совершенно невинного вида, и все же ее душа была окрашена в черный цвет.

Неровный вдох застрял у меня в легких, когда я вспомнила вес тела Мерла, навалившегося на меня сверху, острую боль в затылке, когда он ударил меня головой о землю. Паника расцвела в моей груди, и я закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания. Я едва позволяла себе думать об этом весь день. Но сейчас было тихо и стояла поздняя ночь, и моим мыслям больше некуда было направиться, кроме как туда…

Прохладная рука легла мне на спину, и я подпрыгнула, осознав, что железной хваткой вцепилась в раковину.

– Рутина может успокоить разум, – голос Сэйнта обдувал мое ухо легким ветерком, и я презирала то, что это на самом деле помогло вытащить меня из темной ямы, в которой я тонула.

Он оттащил меня от раковины, и я открыла глаза, обнаружив его перед собой с голубой шелковой ночной рубашкой в руках. Он был раздет до пары черных боксеров, которые облегали его бедра и притягивали мой взгляд к твердым мышцам его пресса. Мой взгляд зацепился за татуировку, которая тянулась по его груди, и мне пришлось побороть инстинкт протянуть руку и провести по словам кончиками пальцев: «дни длинные, но ночи темные».

– Переодевайся, – прорычал он. – Потом иди в постель. – Он вложил ночную рубашку мне в руку и вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.

Я сделала глубокий вдох и переоделась в нее, шелк облегал мою фигуру и подчеркивал изгибы, моя грудь была частично обнажена, а кружева целовали бедра. Мудак. Наряжает меня в красивое дерьмо, которое мне раздражающе нравится.

Я направилась к выходу из комнаты и обнаружила, что Сэйнт откидывает одеяло и ложится на правую сторону кровати. Его взгляд упал на меня, когда я обошла кровать с другой стороны, наши глаза встретились, когда я схватилась за простыни, откидывая их назад, когда двигалась под ними.

Кровать казалась намного холоднее, чем когда я спала в ней одна, и я украдкой взглянула на мужчину, который был причиной этого. Холод, казалось, исходил от его тела постоянно. Он был похож на Короля ночи из «Игры престолов». Я была удивлена, что он не получил обморожения собственного сердца.

Он взял с тумбочки книгу – ту, которую я сама просматривала во время карантина. Это была книга самых мрачных стихов Эдгара Аллана По, которые я когда-либо читала.

Сэйнт начал читать вслух, и мое сердце перестало биться, когда его бархатный мягкий голос сплел паутину гипноза, из которой я не могла вырваться.

– «Я из других пределов ждал… Мою печаль; не пробуждал… В душе восторг под общий слог;… В любви всегда был одинок.» – Он взглянул на меня, ожидая комментария, но мой голос был заперт глубоко в ящике в моей груди. – В боли есть красота. По знал это, – сказал он задумчивым голосом, протягивая руку и заправляя прядь волос мне за ухо, оставляя ледяной след на моей коже. – Вот почему ты самое красивое существо, которое я когда-либо видел, Татум Риверс.

Я ничего не сказала, его слова ранили мое сердце.

Часы пробили полночь, и он положил книгу на прикроватный столик, лампа автоматически выключилась, и он рухнул на простыни. Он закрыл глаза, его руки неподвижно лежали по обе стороны от него, и я уставилась на него в растерянности.

Я поглубже зарылась под одеяло, положив голову на подушку и наблюдая за ним в мягком свете луны, который проникал сквозь витражное окно над его кроватью, окрашивая нас в темно-зеленые тона.

Я была не в силах отвести взгляд, прослеживая каждую деталь моего злобного похитителя, моего жестокого спасителя, моего одинокого зверя.

– Спокойной ночи, Сэйнт, – прошептала я, но он не ответил. Его распорядок был железным. Но и моя воля тоже. И я собиралась найти способ уничтожить его, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Я стоял перед студентами в актовом зале в понедельник утром, небрежно напоминая им о внеклассных мероприятиях и советуя им не пытаться покинуть кампус. Это было так, как будто мы только что не пережили восстание внешнего мира и в настоящее время не отсиживались в этой школе, как кучка крыс, цепляющихся за спасательный плот в штормовом море.

Я официально был директором Монро. Сэйнт Мемфис щелкнул своими идеально наманикюренными пальцами, и так оно и стало. Директор Браун был всего лишь поблекшим воспоминанием. Тот факт, что я был одним из самых молодых сотрудников, не упоминался. Казалось, никто не возражал против того, что я был недостаточно квалифицирован для этой работы. Я встал и боролся за безопасность нашей школы, когда это имело значение, и благоговение в глазах как учеников, так и персонала сказало мне, что для них этого было более чем достаточно. И я предположил, что в эти времена опасности и смятения, когда мы боролись за выживание от вируса «Аид', в этом был какой-то извращенный смысл.

Теперь мы были больше, чем просто школа для избранных. Мы были группой выживших, объединившихся, чтобы пережить этот шторм.

Я рассказал о дополнительных мерах безопасности, которые теперь были установлены вокруг школы в любое время. Губернатор Мемфис выделил небольшую армию частных охранников с собаками и оружием для патрулирования внешней стены и обеспечения нашей безопасности. Он даже распорядился привезти несколько трейлеров и установить их за стеной для проживания, чтобы им не приходилось покидать безопасную территорию и не рисковать заразиться вирусом и принести его к нашей двери.

Как бы мне ни хотелось посмеяться над небрежной демонстрацией богатства, я должен был признать, что в данном случае это было вполне оправдано. В подготовительной школе Еверлейк по-прежнему училась почти тысяча учеников, и их родители ожидали, что они будут в безопасности, пока будут получать образование, за которое они заплатили.

Мы предприняли несколько дополнительных попыток установить социальную дистанцию. Все остальные места на трибунах передо мной оставались свободными, чтобы студенты могли держаться на расстоянии друг от друга. Все, кроме четырех студентов, которые сидели в центре самого последнего ряда.

Ночные Стражи и их приз. Они вчетвером пренебрегли моими правилами с непринужденной несносностью элиты. Татум сидела между Кианом и Блейком, ее спина была прямой, голубые глаза были сосредоточены на мне, пока я говорил, как будто все, что я говорил, было действительно важно для нее.

Рука Киана была перекинута через спинку ее стула. Ноги Блейка были широко раздвинуты, так что его бедро прижималось к ее, и когда он сменил позу, ее юбка задралась на несколько дюймов, обнажив бронзовую кожу бедра над верхом носков. Я наблюдал за тем, как они прикасались к ней, с какой-то голодной ревностью, от которой у меня по коже побежали мурашки, а челюсти заскрежетали. Не то чтобы я имел какое-то право испытывать к ней что-то подобное. Но с ночи нападения мои мысли все чаще возвращались к ней, мое беспокойство о ее безопасности граничило с одержимостью. Было трудно отделить свои эмоции от нее, когда я убил ради нее так же легко, как дышал, и знал, что сделал бы это снова в мгновение ока. Этот поступок был похож на предъявление на нее каких-то прав. Но если я верил в это о себе, то я должен был поверить и в Ночных Стражей. И мысль о том, что они могут испытывать к ней подобные чувства, заставила мою кровь вскипеть.

Я заставил себя снова посмотреть на остальных студентов в комнате и продолжил свою речь, сделав акцент на мытье рук и социальной дистанции.

Теперь, когда у нас снова начались занятия, я решил вернуть школу к обычному расписанию. У шестнадцати студентов и двух сотрудников во время карантина обнаружились признаки заражения вирусом, и они покинули территорию, чтобы отправиться в больницу. Уборщики неустанно работали над дезактивацией всего кампуса, и я был уверен, что вирус «Аид» был изгнан так же тщательно, как и мародеры, которые пришли обокрасть нас.

Я закончил свою речь, и студенты захлопали немного с большим энтузиазмом, чем я ожидал. Я догадывался, что они все еще наслаждались изгнанием мародеров, и я не собирался пренебрегать их энтузиазмом. Я все еще не был уверен, что лучше всего подхожу для этой работы, но я был уверен, как герпес на шлюхе, что буду работать над тем, чтобы превзойти все ожидания.

Ученики начали выходить из зала, направляясь на свой первый урок, и я подождал, пока Ночные Стражи подойдут поближе, прежде чем окликнуть их.

– Роско, Боумен, Мемфис – на пару слов.

Они отвернулись от потока студентов и подошли ко мне со всем небрежным высокомерием элиты. Киан все еще обнимал Татум одной рукой, и он подвел ее ко мне вместе с ними, как будто я звал и ее.

Я наблюдал, как она шла между ними троими, ее пристальный взгляд искал мой с вопросом в синих глубинах ее глаз.

– У нас тренировка сегодня вечером в семь, Риверс, – сказал я, когда они подошли и встали передо мной, а остальные сотрудники и студенты направились к выходу. – Тогда и увидимся.

Челюсть Сэйнта сжалась, когда я отпустил ее, и на мгновение показалось, что Киан не собирался ее отпускать. Он притянул ее ближе, щетина на его подбородке царапнула ее ухо, когда он наклонился, чтобы заговорить с ней.

– Увидимся позже, детка, – пробормотал он, и она надолго заглянула в его темные глаза, и краска залила ее щеки, прежде чем высвободиться из его объятий и уйти, не сказав ни слова.

Мы вчетвером молча смотрели, как она уходит, и мои мышцы напряглись от внимания, которым они ее одаривали. Когда она двигалась, они реагировали. Даже глаза Сэйнта загорелись, когда он сосредоточился на ней.

Она оглянулась, открывая дверь, водопад светлых волос скользнул по изгибу ее спины, когда она посмотрела в мою сторону. Ее пристальный взгляд встретился с моим, и она одарила меня едва заметным намеком на улыбку, от которой у меня сжалось горло. Если она и была удивлена, обнаружив, что мы вчетвером смотрим ей вслед, то виду не подала, просто приняла внимание, как должное, и отвернулась от него, как будто оно ничего для нее не значило.

Дверь за ней закрылась, и воцарилась тишина, пока мы все снова смотрели друг на друга. Никто из нас не упомянул о заклинании сирены, которое только что наложила на нас эта девушка. В Татум Риверс было что-то неуловимое, от чего мое сердце учащенно билось, и у меня складывалось отчетливое впечатление, что все мы четверо становились жертвами одних и тех же чувств всякий раз, когда находились рядом с ней.

– Были какие-нибудь проблемы? – Спросил я тихим голосом, скрестив руки на груди и внимательно рассматривая их троих.

Сэйнт слегка фыркнул, как будто вопрос был оскорбительным, а Блейк зевнул, как будто я ему надоел.

– Со всем разобрались, – сказал Киан, единственный из них, кто, казалось, был готов предложить мне ответ, не то, чтобы это было слишком подробно, чтобы вдаваться в подробности.

– Как? – Спросил я, мой голос был низким рычанием, которое требовало, чтобы они прекратили это дерьмо. Мы разобрались с телом, но нам нужно было убедиться, что никто не ищет сукина сына. Нам не нужно было, чтобы полицейское расследование направлялось в нашу сторону.

– Я тут подумал, – небрежно сказал Сэйнт, снимая воображаемую ворсинку со своего рукава, чтобы его платиновые запонки блеснули на свету. – Ты бы убил за кого-нибудь из своих учеников?

– И что это должно означать? – Резко спросил я, раздраженный тем, что они не отвечают на мои вопросы.

– Мне только что пришло в голову, что никто не заставлял тебя опускать руку в катакомбах. Остальные из нас уже проделали основательную работу, прикончив этого ублюдка. Никто не приставлял пистолет к твоей голове. Но то, как ты смотрел на нашу девочку… Ну, мне просто показалось, что ты сделал это именно для нее.

– В чем твоя проблема, Мемфис? – Я зарычал. – Думаешь, я не видел, как ты смотрел на нее той ночью? Мы все сделали это ради нее. Я не понимаю, какой в этом смысл…

– Суть в том, что мы все сделали это ради нее, потому что она наша. Связана с нами разумом, телом и душой. Так что, полагаю, я спрашиваю, что заставляет тебя думать, что у тебя тоже есть на нее права? Ты фантазировал о том, чтобы трахнуть студентку? Ты надеешься, что твои потные тренировки по кикбоксингу закончатся тем, что вы вдвоем окажетесь в душе и она будет выкрикивать твое имя?

– Хватит, Мемфис, – рявкнул я. – Я твой учитель, ты будешь говорить со мной с уважением, или…

– Или что? – Прошипел Сэйнт, вторгаясь в мое личное пространство, пока мы не оказались практически нос к носу. Блейк и Киан были прямо за ним, приближаясь ко мне, как волчья стая, почуявшая кровь в воздухе. – Мне кажется, тебе нечем мне угрожать, Монро. И если ты хочешь получить ответы, которые ищешь, тебе придется сделать гораздо больше, чем просто смочить пальцы в крови какого-то подонка.

– Больше? – Спросил я, задаваясь вопросом, какого хрена ему от меня нужно, если убить кого-то и избавиться от его тела вместе с ним было недостаточно.

Сэйнт отступил на несколько дюймов, ухмыляясь, как будто я только что попал прямо в его ловушку.

– Как стать одним из нас по-настоящему. Ночным Стражем. Поклявшись в этом кровью и костями, разумом, телом и душой. Навсегда.

– Ты хочешь, чтобы я вступил в ваш клуб маленьких мальчиков? – Я усмехнулся. – Как это может быть более значимым, чем помочь вам убить этого ублюдка?

– Потому что, если ты станешь Ночным Стражем, ты будешь связан с нами на всю жизнь. Одним из нас навсегда. Эта связь сильнее, чем любые семейные узы, и она даст тебе право задавать мне вопросы. Это также даст тебе защиту нашего братства. Мы никогда не увидим, как ты падешь, никогда не увидим, как тебе будет больно, твоя жизнь будет безвозвратно связана с нашей. Ты видел, как далеко мы можем зайти за несколько дней с твоей новой должностью руководителя этой школы. Ты не можешь себе представить, как много жизнь могла бы предложить тебе как одному из нас.

– А что, если я не захочу присоединяться к вашей маленькой банде? – Я усмехнулся.

– Здесь нет размытых границ. Ты в деле или нет. Тебе нужны наши секреты? Наша защита? Наша преданность? Наша девочка? Тогда ты станешь четвертым Ночным Стражем. Все или ничего. – Сэйнт пожал плечами, как будто не просил меня продать душу дьяволу, и я перевел взгляд на двух других, чтобы посмотреть, что они об этом думают.

Теперь интерес Блейка определенно возрос, и он смотрел на меня так, словно я был соперником, кем-то достойным его внимания. Темные глаза Киана вспыхнули голодом, который я не часто видел в нем вне ринга. То, как напряженно они все смотрели на меня, говорило о том, что они хотели этого. И не только это, но они верили в это всем сердцем. Они действительно думали, что, если они примут меня в свою банду, я буду принадлежать им всю жизнь. Что моя лояльность будет непоколебимой, а мое доверие к ним безоговорочным.

– И что именно влечет за собой должность Ночного Стража? – Спросил я скучающим тоном, не позволяя им заметить мой интерес к этому. Но если бы они действительно верили в узы своего братства так, как утверждали, возможно, для меня это был бы золотой билет, позволяющий получить доступ ко всем их глубочайшим, темнейшим секретам. Возможно, они предлагают мне шанс, которого я так долго ждал, нанести удар по Сэйнту и его семье таким образом, чтобы по-настоящему навредить им.

– Для начала тебе нужно пройти инициацию перед школой, – сказал Блейк.

– И тебе понадобятся новые татуировки, – добавил Киан, протягивая руку, чтобы похлопать меня по затылку.

От этого предположения по моей коже пробежали мурашки. Конечно, я заметил одинаковые татуировки, которые были у них троих именно в этом месте на тыльной стороне шеи. Каждая из них немного отличалась, но явно связана. Стрела в полете. Насилие, ожидающее своего часа. В искусстве этих рисунков была красота, но в них была и опасность. Неужели я действительно позволил бы им выделить меня как одного из них таким постоянным, очевидным образом?

– Я сомневаюсь, что здесь открыты хоть какие-нибудь тату-салоны, – пренебрежительно сказал я.

– К счастью для тебя, у меня есть свой пистолет, – сказал Киан. – Я могу сделать это для тебя.

– Ты думаешь, я подпущу тебя к себе с тату-пистолетом? – Я усмехнулся.

– Он сделал наши, – сказал Блейк. – И половину своих собственных татуировок тоже. Это один из его многочисленных скрытых талантов.

– Например, отсосать тебе член, чтобы ты пел ему дифирамбы? – Я растягивал слова, в основном потому, что чувствовал, что меня загнали в угол, и мне нужно было время подумать. Это предложение могло бы стать ответом на мои мечты или началом серьезного гребаного кошмара.

Я видел и слышал все о том, как они обращались с Татум с тех пор, как уговорили ее стать их девушкой, и, хотя у меня не было ни малейшего намерения соглашаться на какие-либо подобные условия, я должен был думать, что в этом был подвох. Если бы я связал себя с ними таким образом, это были бы прочные узы. Они не позволили бы мне легко отказаться от них. Хотя я был готов поспорить, что разорвать семью Сэйнта на части и сжечь их дотла может быть достаточным, чтобы меня изгнали.

– Да, я очень хорошо сосу член, – поддразнил Киан. – Но только для моих братьев. Ты сможешь узнать сам, когда принесешь присягу.

Блейк фыркнул от смеха, а губы Сэйнта скривились от удовольствия, но никто из них не отвел от меня своего внимания.

– Как, по-твоему, мне сойдет с рук присоединение к вашей маленькой банде, пока я директор этой школы? – Я усмехнулся, выигрывая время, пока пытался сообразить, что делать. – Я просто должен пройти через ваше посвящение, сделать татуировку, которую все будут видеть все чертово время, и прийти тусоваться с вами в Храм, и никому не будет дела? У родителей и учителей не возникнет проблем с этим? Да ладно…

– Я действительно не думаю, что ты имеешь хоть какое-то представление о власти, которой мы обладаем, – съязвил Сэйнт. – Если мы скажем, что это приемлемо, ты можешь поспорить на свою задницу, что каждый ублюдок в этой школе согласится, что это лучшее, что с ними когда-либо случалось. Ты слишком привык жить среди масс. Дело даже не в том, чтобы быть элитой. Мы выше элиты, выше их всех. Они преклоняются перед нашими желаниями и благодарят нас за любую каплю внимания, которую мы им уделяем. То, что мы решаем, заменяет любые правила, которые, как ты можешь быть уверен, связывают тебя. Потому что, уверяю тебя, они последуют за нашим словом. Этим миром правят две вещи. Деньги и власть. У нас и того, и другого больше, чем ты можешь себе представить.

– А как же любовь? – Я спросил, потому что, возможно, он был прав, но я точно знал, что любовь не менее могущественна. Моя любовь к своей семье была тем, что толкнуло меня на этот путь, она заставляла людей совершать всевозможные безумные поступки и мотивировала как ничто другое.

Сэйнт закатил глаза, глядя на меня.

– Любовь – это то, что большинство людей может оценить по достоинству. Я гарантирую тебе, что мог бы купить ночь с большинством замужних женщин, если бы захотел найти за подходящую цену. Но я признаю, что настоящая, чистая любовь, какая есть у меня к моим братьям, сама по себе обладает силой. Если ты присоединишься к нам, мы бы пригласили и тебя вступить в эту связь.

Я выдохнул, переводя взгляд между ними троими. Я мог видеть, что он имел в виду, говоря об их связи, но независимо от того, какую должность он мне дал, я не собирался просто встать в их ряды. Мы все это знали, и у меня было немало вопросов о том, почему они предложили это мне. Они не знали меня по-настоящему. И совместное убийство какого-то мудака, возможно, и связало нас, но это определенно не заставило нас полюбить друг друга. Здесь было что-то еще, но я не мог понять, что именно, а незнание было похоже на зуд, который я не мог почесать.

– Какова настоящая причина, по которой ты предлагаешь мне это? – Спросил я, вздернув подбородок. – Никакой чуши. Только факты. Что заставляет тебя хотеть меня? – Сэйнт взглянул на двух других, и Киан мрачно рассмеялся, как будто они обменялись какой-то шуткой.

– В нас троих есть тьма, – выдохнул Сэйнт, его глаза загорелись, как будто он не видел в этом ничего плохого. – Все мы – свои особые виды монстров. И когда мы смотрим на тебя, мы тоже видим эту тьму. Мы узнаем одного из наших. И в легенде ясно сказано, что всегда должно было быть четыре Ночных Стража…

– Вы серьезно верите во все это дерьмо с Ночными Стражами? – Спросил я, приподнимая бровь.

– Это ты мне скажи, – пожал плечами Сэйнт. – Мы внушаем страх? Мы жестокие звери, которые процветают в темноте? Пришли ли мы и защитили наших людей, когда они нуждались в нас?

– Это просто какая-то старая легенда, – пробормотал я, игнорируя долю правды в его словах.

– Может быть. А может и нет, – промурлыкал Блейк.

– Ты должен признать, что благодаря нам мифы кажутся чертовски реальными, – добавил Киан с ухмылкой. – И кого волнует, что это магия, легенда, проклятие или просто какие-то придурки, рассказывающие миру, что так оно и есть? Суть в том, что мы – Ночные Стражи, внушаем страх и уважение, мы придерживаемся их клятв и защищаем наших людей. Мы по-прежнему воплощаем то, какими люди хотят видеть Ночных Стражей. Так разве это не делает это правдой, даже если здесь нет ни рока, ни предначертания?

– Ты выглядишь немного перегруженным, Нэш, – сказал Сэйнт, пожимая плечами. – Как насчет того, чтобы мы оставили тебя подумать об этом, а ты дал нам знать завтра? Но я предупреждаю тебя… Как только ты согласишься, а ты точно согласишься, то никаких отступлений. Ты будешь жить по правилам Ночных Стражей. Станешь одним из нас на всю жизнь. Кровь за кровь. Это значит, что, если тебе когда-нибудь понадобится помощь, мы будем прикрывать тебя до самой смерти. Но мы ожидаем того же в ответ от тебя. Я не обещаю, что все будет чисто или честным. На самом деле, я могу гарантировать, что та ночь будет не единственным случаем, когда наши руки будут в крови. Мы нехорошие люди и никогда не будем утверждать, что мы ими являемся. Но наша семья чиста, а наши узы нерушимы. Монстры процветают в компании себе подобных, и я знаю, что мы можем помочь укротить твоего.

Он повернулся и направился прочь от меня, прежде чем я успел отреагировать на это безумие, и Блейк последовал за ним по пятам. Киан широко улыбнулся и похлопал меня по спине, когда наклонился поближе, чтобы заговорить со мной.

– Теперь пути назад нет, брат, – сказал он. – Ты лег в постель с дьяволом. Пришло время лечь в нее вместе с нами.

У меня свело челюсть, когда они зашагали прочь от меня, и я выдохнул, когда дверь за ними закрылась. Неужели я действительно собирался пройти через это безумие? Связать себя с этими долбанутыми мальчишками и их жестоким существованием? Это, безусловно, могло бы помочь мне в реализации моих планов. И я не хотел этого признавать, но мысль о том, что у меня будет то, что было у них, тоже соблазняла меня. Должно быть, было приятно жить жизнью, в которой ничто из того, что ты когда-либо делал, не могло быть расценено как неправильное, где никто не мог привлечь тебя к ответственности. По крайней мере, пока. Но я был полон решимости заставить семью Сэйнта Мемфиса заплатить за свои преступления. Так что, возможно, принять их предложение было правильным шагом.

Прежде чем я успел еще об этом подумать, дверь снова распахнулась, и Киан просунул голову обратно, выражение его глаз обещало кровопролитие, когда он ухмыльнулся.

– Хочешь пробную поездку с нами, Нэш? – спросил он, размахивая ключом на пальце, как будто я был лошадью, а это морковка.

– Что за поездка? – Спросил я.

– Та, где ты увидишь, как Ночные Стражи расправляются с нашими врагами.

– Меня не интересуют твои дурацкие хулиганские игры, – ответил я, шагая к нему. Через час у меня была назначена видеоконференция с руководителями школ, и перед ней мне нужно было обсудить несколько вопросов.

– Даже когда цель – Наживка?

– Джереми Кокер? – Спросил я, нахмурившись, понимая, что не видел маленького засранца, который впустил этих гребаных мародеров в школу на собрании. – Где он, в конце концов?

– Когда ты собирал всех студентов той ночью, я сопроводил его в его личное карантинное помещение. Теперь, когда мы знаем, что он не заражен, мы готовы выпустить его для наказания. – Глаза Киана были жесткими и темными, в них светилось возбуждение, он готовился к драке. Не то чтобы я предполагал, что этот ребенок будет представлять для него какой-либо вызов.

– У меня много дел, – начал я, пытаясь обойти его, но Киан преградил мне путь.

Я видел, как Сэйнт и Блейк ждали нас в конце коридора, с интересом наблюдая, чем все это закончится. Смогут ли они склонить меня к своему дерьму или нет.

– Возможно, тогда мы переоценили тебя, – прорычал Киан, расправляя плечи, как будто был готов сразиться со мной за это. – Потому что я предположил, что человек, которого я видел всаживающим нож в того ублюдка в катакомбах, стоит сейчас передо мной. Человек, который был готов убить ради Татум Риверс. Ради той самой девушки, на которую напали только потому, что этот трусливый говноед-Наживка впустил этих ублюдков в нашу школу. Ради той самой девушки, которая подверглась воздействию вируса «Аид» во время той атаки и могла, блядь, умереть?

Я не был удивлен жестокостью в его позе, но крайняя ярость в его голосе, когда он говорил о том, что чуть не случилось с Татум, застала меня врасплох. Я знал Киана долгое время и никогда не замечал, чтобы он заботился о ком-то настолько, чтобы так беситься из-за этого. Конечно, он выходил из себя и постоянно нападал на людей, используя их как выход своей ярости. Но ему никогда не было до этого дела.

И что еще хуже, он наткнулся на единственную гребаную вещь, которая меня тоже волновала в этом месте. Я был так занят, злясь на жителей Мерквелла за то, что они появились здесь и вызвали все эти разрушения, что совершенно забыл, что среди нас есть предатель.

Так что, если Ночные Стражи хотели втянуть меня в одну из своих жестоких игр, они выбрали идеальную, блядь, игру, чтобы соблазнить меня. Фактически, они наткнулись на мой криптонит. Татум Риверс. Я поклялся помогать ей и защищать ее любой ценой в миссии по уничтожению Сэйнта и Ночных Стражей. Так что, если бы у меня была возможность убрать кого-то еще, кто причинил ей боль, я был бы более чем согласен с этим. На самом деле, я с нетерпением ждал, когда увижу, как он страдает.

– Показывай дорогу, – скомандовал я, и улыбка, осветившая лицо Киана, была звериной. Но я совсем не возражал против этого.

Блейк улыбнулся, как ребенок на Рождество, когда я подошел к нему, и даже Сэйнт выдавил из себя улыбку. Было странно видеть что-то теплое на его ледяном лице, особенно направленное на кого-то за пределами его клуба маленьких мальчиков. Хотя я догадывался, что если приму его предложение присоединиться к ним, то буду посвящен в еще больше подобных вещей. Он впустил бы меня, предложил дружбу, которая на самом деле была всего в шаге от доверия. И как бы мне ни было трудно поверить, что эти трое бессердечных мужчин способны на многие настоящие, честные эмоции, я верил в их связь. Это было невозможно не заметить. Они построили семью из сломленных неудачников, которые процветали за счет мучений других, и в этой дикости было что-то прекрасное. Не то чтобы Сэйнт заслуживал иметь какую-то семью после того, чего мне стоил его отец. Но, возможно, принятие его приглашения в этот клуб сломленных монстров было тем билетом, который мне был нужен, чтобы подобраться достаточно близко, чтобы начать исправлять те ошибки. Это был мой ключ в жизнь Сэйнта, я присоединюсь к его ближайшему кругу благодаря счастливой случайности и девушке, которая околдовала всех нас.

– Значит, тренер, придет поиграть с большими мальчиками? – Пошутил Блейк, обнимая меня за шею, как будто мы были старыми приятелями, пытаясь прижать меня к себе.