Текст книги "Короли локдауна (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Сюзанна Валенти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 42 страниц)

Мое тело перестраивалось для раннего утра, и я хмуро посмотрела на часы на своем телефоне, которые показывали всего за несколько минут до шести. Ради всего святого, была суббота. Но я уже знала, что больше не смогу уснуть. В голове у меня гудело, когда я думала о том, что собираюсь повидаться с отцом всего через несколько дней. У меня был план, как я собираюсь покинуть кампус, но я все еще не сообщила об этом Монро. И чтобы это сработало, мне нужно было, чтобы он был рядом. Возможно, это было потому, что я боялась, как он отреагирует, когда я заговорю о своем отце. Мы никогда не обсуждали, верит ли он в его вину или нет, и какая-то часть меня была в ужасе от того, что он может охладеть ко мне. Откажется помочь мне увидеться с ним. Но другая часть была уверена, что он сделает это, даже если ему это не понравится. В любом случае, я действительно не могла больше откладывать.

Я перекатилась к Сэйнту с другой стороны кровати, и мое сердце смягчилось при виде того, как он свернулся калачиком, как ребенок, с мальчишескими и красивыми чертами лица, без резкого хмурого выражения, которое он обычно носил. У меня возникло искушение протянуть руку и прикоснуться к нему, и я подумала, стоило ли нарушать правила. В последнее время от его наказаний у меня учащенно билось сердце, и я не могла сказать, что я вообще возражала против них. Может быть, иногда даже изголодалась по ним…

Сэйнт был моим воином в тот день, когда Тоби раскрыли как преследователя. Мне все еще было трудно поверить, что Тоби снова рискнет всем, нацелившись на меня. Казалось, он изо всех сил пытался приспособиться к жизни, но, возможно, в нем была тьма, с которой он не мог бороться. Возможно, наблюдение за мной удовлетворило его извращенную потребность. От одной мысли об этом у меня до сих пор мурашки бежали по коже. Но, по крайней мере, я знала, что теперь в безопасности. Мои Ночные Стражи не подпускали его ко мне ближе, чем на пятьдесят футов, и хотя я съежилась от обращения, которому он подвергался, я не могла позволить себе пожалеть его. Он вторгся в мою личную жизнь, увидел меня в самом уязвимом виде и сфотографировал обнаженной в объятиях моих мужчин. Он заслужил страдания, которые получал за это.

Я приподняла руку над подушкой, разделявшую нас с Сэйнтом, желая запечатлеть в памяти это мирное на вид существо. Этот человек, который стоял между мной и миром, не моргнув глазом. Возможно, временами он был властным, высокомерным и откровенно зверским, но, когда это имело значение, он был рядом со мной так, как я никогда не испытывала, пока на меня не претендовали он и другие Ночные Стражи.

Из динамиков полился Дебюсси, и я отдернула руку как раз перед тем, как Сэйнт открыл глаза. Он посмотрел на меня поверх подушки, и его брови нахмурились, но его глаза не впились в меня, как я ожидала. В течение нескольких приятнейших секунд он сохранял это беззаботное выражение лица, и это вызвало улыбку на моих губах. Он действительно улыбнулся в ответ. Я имею в виду, это было всего лишь легкое подергивание уголка его рта. Но все же.

– Доброе утро, – сказал он хриплым и восхитительным голосом, когда его взгляд упал на розовый батистовый верх моей пижамы. Он откинул одеяло и ушел, прежде чем я успела ответить, направляясь к шкафу, чтобы переодеться в свою спортивную одежду.

Я проигнорировала легкое покалывание в груди, сказавшее, что я разочарована его уходом. Но это был Сэйнт. Все по времени. Никогда не терял со мной ни секунды, которую мог бы потратить на выполнение своей адской рутины. Одевшись, он направился в ванную пописать, а я выскользнула из кровати, желая взять свои письма и провести некоторое время, перечитывая их. Я не написала ни одного письма Джесс с тех пор, как думала, что Сэйнт уничтожил их. Но теперь… возможно, я могла бы начать все сначала.

Я опустилась на колени в глубине шкафа, сняла металлический сейф с нижней полки и положила его себе на колени. Он был прикреплен к цепочке в стене, так что я никуда не могла его унести, и когда я повернула его, чтобы открыть, то поняла, что не знаю пароля.

– Сэйнт! – Позвала я, услышав, как он марширует по лестничной площадке.

Он толкнул дверь, нетерпеливо выгнув бровь, когда я украла несколько секунд из его расписания.

– Какой код? – Я с надеждой постучала по коробке, и он рассмеялся, как злодей из Бонда.

– О нет, у тебя не может быть кода, Барби. Что заставило тебя так подумать?

У меня отвисла челюсть, и я уставилась на него, ожидая, что он признает, что пошутил.

– Но ты спас их, – сказала я в замешательстве, мои пальцы сжались вокруг коробки, когда я сердито посмотрела на него.

– Да, и я показал тебе, что они в безопасности. – Он пожал плечами, собираясь отвернуться.

– Эй! – Потребовала я, мое дыхание стало прерывистым. – Открой чертову коробку.

Он оглянулся через плечо с выражением силы во взгляде, впитывая мое отчаяние.

– Возможно, ты получишь письмо, когда заслужишь его. Прямо сейчас я все еще испытываю к тебе недобрые чувства за то, что ты уничтожила записи моей бабушки.

Я почувствовала себя так, словно меня ударили по лицу.

– Я сделала это только потому, что ты притворился, что сжигаешь их! – Я в гневе потрясла коробкой, страстно желая добраться до содержимого внутри.

– Да, именно поэтому я не запираю тебя в склепе каждую ночь и не заставляю спать с мертвыми в качестве покаяния, – отрезал он, его резкий голос заставил мое сердце дрогнуть.

Он ушел, а я в абсолютной ярости смотрела ему вслед. Вот мудак. Этот накапливающий силу злобный псих!

Я сжала челюсти, глядя на сейф и отказываясь сдаваться. Мне просто нужны были правильные инструменты. Тогда я могла бы открыть и забрать то, что принадлежало мне. Он не имел права скрывать их от меня. Он вообще не имел права их забирать.

Я раздраженно вышла из гардеробной и побежала вниз по лестнице, пока музыка Сэйнта наполняла мои уши. Я промаршировала на кухню, схватив ножницы из ящика, прежде чем поспешить обратно наверх и опуститься на колени в шкафу рядом с коробкой. Я засунула ножницы под крышку и изо всех сил попыталась открыть ее, ворча себе под нос.

Я пыталась несколько долгих минут, прежде чем поняла, что она не поддается, и, выплеснув свою ярость, швырнула ножницы в стену и разрезала идеальные обои с одной стороны зеркала. Я ухмыльнулась, поймала разрыв и разорвала его шире. Затем еще шире, вырывая целые куски из белой и серебристой бумаги, пока не испортила каждый клочок на стене.

К черту Сэйнта. Он совсем не изменился. По крайней мере, двое других извинились передо мной, но он? Он всегда собирался быть язычником. Всегда собирался держать меня как прославленное домашнее животное. Я была такой чертовски глупой, думая, что между нами все наладилось. Он наряжал меня и выставлял напоказ в школе, как будто я была диким животным, которого он дрессировал для своего сумасшедшего цирка. И он недостаточно покаялся за то, что сделал со мной.

Я встала, оглядывая его красивую одежду с порочной улыбкой на губах. Ты хочешь заставить меня надеть всю эту модную одежду? Тогда интересно, что ты наденешь, когда я закончу с твоей?

Я схватила ножницы и стащила пару брюк, которые были аккуратно сложены на полке. Затем я вырезала в них промежность и бросила на пол. Мое сердце бешено колотилось в груди, когда я начала перебирать все пары, которые у него были, отбрасывая их в сторону, как только заканчивала. Вероятно, я уничтожала вещи стоимостью в тысячи долларов, но мне было все равно. Сэйнт не заботился обо мне или о чем-то еще, кроме идеальной картины, которую он все время изображал с меня, так что я собиралась по-королевски испортить этот образ, убрав одну из вещей, на которые он полагался больше всего.

К тому времени, как я разобралась со всеми его штанами, я начала прорезать две дырочки для сосков на груди его рубашек, перекидывая их через плечо, когда заканчивала с каждой. Затем я разрезала все его боксеры пополам и отрезала носочки у его носков. Я улыбнулась, глядя на бойню вокруг меня, зная, что у меня заканчивается время до возвращения Сэйнта с тренировки. Я точно заплачу за это по-плохому, так что к черту все. Теперь я могла бы отомстить ему как можно сильнее.

Я выскочила из шкафа и побежала вниз по лестнице с трепетом в венах, который, я знала, не продлится долго. Он собирается убить меня в стиле Квентина Тарантино. Ребекка будет счищать мою кровь со стен несколько дней.

Я взяла несколько банок тунца, которые стояли стопкой в шкафу, затем разлила каждую по трем отдельным мискам, прежде чем положить еще одну в карман на потом. Я поставила миски на обычные места для парней на обеденном столе, мысленно отказываясь готовить и убирать для них этим утром, а затем оставила на столе записку. Приятного завтрака, придурки!

Я была так зла, что у меня снова отобрали мои письма. Это напомнило мне, что я все еще была прикована, что недавно меня убаюкивало чувство безопасности. Блейк, по крайней мере, приложил некоторые усилия, но он не собирался отпускать меня. А Сэйнт явно планировал мучить меня вечно.

Я обула кроссовки в прихожей, чтобы быть готовой к бегству, и направилась обратно в комнату Сэйнта, захватив два рулона туалетной бумаги из его ванной, а затем начала разбрасывать ее повсюду по его спальне, так что она свисала со светильника и даже зацепились за стропила наверху. Получай удовольствие, разбираясь с этим, придурок.

Я направилась в его ванную, включила воду в раковине и намочила в ней ТБ, прежде чем запустить их в потолок и стены, отчего они прилипли повсюду в его девственно чистой ванной.

Я поспешила обратно в его комнату, чтобы проверить время, и у меня перехватило дыхание, когда часы только что пробили половину седьмого.

Стукнула дверь склепа, и я упала на пол, заползая под кровать Сэйнта с сердцем, бьющимся где-то в горле.

– Что за черт!? – Прогремел Сэйнт, его голос заполнил каждую щель Храма. Послышались бегущие шаги, и секунду спустя Блейк заговорил.

– Черт, где она? – Потребовал он ответа, затем наверху раздались новые шаги. Я затаила дыхание, когда передо мной появились кроссовки Сэйнта, прижимая руку ко рту.

– Татум!

Клянусь, вся церковь содрогнулась, когда он промаршировал в ванную, пинком распахнув дверь и предварительно выругавшись каждым ярким словом под солнцем.

– Где она?! – Взревел он, когда босые ноги Блейка показались на верхней площадке лестницы.

– Должно быть, она ушла, – проворчал Блейк. – Я разбужу Киана. – Он побежал обратно вниз, а Сэйнт ворвался в гардеробную, заставив каждый мускул в моем теле напрячься, пока я ждала конца света. Или чтобы он вспыхнул и превратился в кучку сажи.

Звук, который он издал, был чем-то средним между воем и ревом. Раздался хлопок, и звон бьющегося стекла заставил мое сердце затрепетать, когда он разбил зеркало.

– Все испорчено, – прорычал он, как волк. – Все к чертовой матери! – Он вышел из комнаты и побежал вниз по лестнице. – Ну что?! Ты нашел ее? – Взревел он.

– Ее кроссовки пропали, – сказал Блейк, и до меня донесся смех Киана.

– Почему ты смеешься? – Рявкнул Сэйнт.

– Потому что теперь мы можем охотиться на нее, – мрачно ответил он, и по моему телу пробежали мурашки. Я была слишком зла, чтобы беспокоиться о том, что они сделают, когда найдут меня. Мне было похуй. Сэйнт не мог сделать со мной ничего хуже того, что он уже сделал. И он заслужил, чтобы весь его распорядок был разрушен за то, что скрывает от меня мои письма. Он не имел права. Ни хрена не хорошо.

Когда они ушли, хлопнула входная дверь, и я вылезла из-под кровати, бросив украдкой взгляд на балкон, чтобы убедиться, что они действительно ушли, прежде чем спуститься вниз. Затем я сбегала в склеп, схватила все до единой свои любимые закуски и отнесла их обратно на диван. Я прикинула, что у меня есть по крайней мере несколько часов, прежде чем они перестанут меня искать и вернутся сюда. Так что я собиралась насладиться утренним набиванием морды и просмотром романтического фильма, где главный герой не был мудаком-садистом.

Я отправила Монро сообщение, чтобы рассказать ему о том, что я сделала, с улыбкой на лице, и вскоре он ответил.

Монро:

Я знаю, принцесса, они заставили меня искать тебя;)

Я рассмеялась, закидывая ноги на стол. Я собиралась остаться с ним на ночь, чтобы, по крайней мере, избежать гнева Сэйнта, когда он затянется до вечера. Хотя я полагала, что до этого мне придется понести самое суровое из всех наказаний.

Через два фильма с Николасом Спарксом, пакет попкорна, большой пакет Cheetos и три банки кока-колы раздался стук в дверь, и мое сердце подпрыгнуло. Я потянулась за банкой тунца в кармане, открывая ее на коленях, когда Сэйнт, Блейк и Киан ввалились в церковь. Заметив меня, они все замерли, и я одарила их невинным взглядом.

– Где вы были? – Небрежно спросила я, когда челюсть Сэйнта начала тикать.

– Держи ее, Киан, – прорычал Сэйнт, и я вскочила на ноги, запрыгивая на кофейный столик и сгребая тунца в ладонь.

– Я брошу его, – предупредила я.

– Как будто мне не насрать, – тихо рассмеялся Киан, но я обращалась не к нему.

Он шагнул к дивану, когда я отвела руку назад, запустив ее через всю комнату, и она с громким стуком ударила Сэйнта в грудь. Он не дрогнул. Не пошевелился. Не моргнул. Но в его глазах определенно было видно, как воспламенялся мозг.

Блейк уставился на Сэйнта так, словно тот был водородной бомбой, готовой взорваться.

Сэйнт не шевельнул ни единым мускулом, но его лицо потемнело до цвета чистейшего греха.

– Держи. Ее. Сейчас же.

Киан прыгнул через диван, и я отбросила пустую банку в сторону, протягивая запястья в знак капитуляции. Он нахмурился, когда схватил меня, стаскивая со стола, и внезапно я увидела только его, когда он преградил мне путь.

– Неужели ты еще не научилась не злить его? – Он выдохнул. – Он собирается распять тебя.

– Осторожнее, Киан, – сказала я. – Звучит почти так, будто тебе не насрать.

– А что, если нет? – Прошипел он, и у меня скрутило живот.

– Ты собираешься заставить меня ждать? – Сэйнт зарычал, и я вздернула подбородок, когда Киан подвел меня к нему, как военнопленную.

– Что это будет, Сэйнт? Ты снова собираешься утопить меня в купели? – Я вырвала свои руки из хватки Киана и шагнула к Сэйнту, глядя ему в глаза. – Свяжешь меня, отшлепаешь? Или на этот раз ты собираешься причинить мне боль по-настоящему? Ты собираешься заставить меня истекать кровью, Сэйнт Мемфис? Это то, чего ты действительно жаждешь? – Моя нижняя губа задрожала от ярости, и Сэйнт спокойно посмотрел на меня в ответ, его глаза сузились, как ракеты. Я сделала еще один шаг вперед, встав на цыпочки, чтобы оказаться у него перед носом. – Кстати, мне все равно, что это будет, просто покончи с этим.

Его губы дрогнули, и между нами повисло мучительно долгое молчание.

– Сэйнт, может быть… – начал Блейк, но Сэйнт поднял руку, чтобы заставить его замолчать, и смертельное напряжение сжало мне горло.

– К счастью для тебя, я потратил все свое время на твои поиски, обуздывая свой гнев и составляя для тебя наказание из трех частей сегодня днем, – сказал Сэйнт с чем-то вроде ухмылки. – Ты собираешься подчиняться мне или будешь вести себя плохо?

Я пожала плечами.

– Я приму твое наказание. Мне все равно.

– Так и будет, – прошипел он, хватая меня за руку и подталкивая к Блейку. – Подержи ее там, пока я позвоню Ребекке. Этот беспорядок недопустим. – Он направился к комнате Киана и Блейка.

– Куда ты идешь? – Позвал Блейк, беря меня за руку.

– Одолжить что-нибудь из твоей гребаной одежды, потому что я скорее умру, чем оденусь в деревенское дерьмо, которое носит Киан. – Секундой позже хлопнула дверь Блейка, и я пусто рассмеялась.

– Что на тебя нашло? – Спросил Блейк, разворачивая меня, чтобы я посмотрела на него, его глаза были свирепыми.

– Сэйнт дал мне необходимое напоминание о том, почему я презираю его до глубины души. – Я скрестила руки на груди, и Блейк нахмурился.

– По крайней мере, он не сжег письма, – защищал его Блейк, и я надулась.

– Нет, но теперь он скрывает их от меня, как будто это совершенно приемлемо, говоря, что я должна заслужить их. Я имею в виду, кем он себя возомнил?

– Королем мира, по-видимому, – бесполезно сказал Киан, сталкивая мои пустые пакеты из-под закусок с дивана и падая на него, как будто собирался вздремнуть.

– Почему Монро не с вами? – Спросила я, понимая, что он должен был быть там.

Брови Блейка сошлись на переносице.

– Откуда ты знаешь, что он был с нами?

Мое сердце дрогнуло, когда я осознала свою ошибку.

– Поскольку вы Ночные Стражи, вы все делаете вместе, – сказала я, закатив глаза, заметая следы. Не то чтобы для меня было противозаконно писать Монро, но я определенно не хотела, чтобы они слишком пристально следили за нашими переписками.

– Ему нужно было разобраться с каким-то учительским дерьмом. – Блейк пожал плечами, затем протянул руку и вытащил cheetos из моих волос, по-волчьи ухмыляясь, пока ел его.

– Такой дикарь, – поддразнила я, и он одарил меня кривой улыбкой, от которой у меня заколотилось сердце.

– Особенно в спальне. Как хорошо помнит твоя киска.

О боже мой.

Сэйнт вернулся в джинсах Блейка в обтяжку и футболке Змей, и мне пришлось активно игнорировать то, как чертовски хорошо он выглядел в обычном подростковом дерьме. Это делало его более грубым, раздражительным, и мне это нравилось. Не то чтобы он мне нравился, конечно. Но мне было позволено ценить его богоподобную внешность до тех пор, пока я не забывала о дьяволе, который жил внутри.

– Ты. – Он указал на меня, и Блейк бросил на меня взгляд, который говорил: удачи, затем ушел.

Я уставилась на бушующего Сэйнта, когда он приблизился ко мне, готовясь встретить приближающийся штормовой хаос.

Он схватил меня за плечо, развернул и повел к входной двери. На мне была только тонкая ночная рубашка, но я не собиралась жаловаться на холод, особенно когда он смотрел на меня так, словно ждал, что я начну жаловаться.

– Ты будешь полностью выполнять мои инструкции, ты понимаешь? – Прорычал он мне на ухо, и я стиснула зубы, молча кивая в знак согласия. Я не собиралась произносить ни единого слова жалобы, что бы он со мной ни сделал. Даже если бы он побреет мне голову, отрежет правую ногу и повесит на дереве на съедение птицам. Я не собиралась доставлять ему удовольствие съеживаться, умолять или плакать.

– Первым этапом твоего наказания будут учения. Если ты замешкаешься с выполнением хотя бы одного из моих приказов, тебе придется начинать все сначала. Ты понимаешь?

Я насмешливо отсалютовала ему, все еще сжимая губы, а его рот сжался в жесткую линию. Он потянул меня за собой вокруг церкви на лужайку, которая спускалась к озеру.

– Войди в озеро и полностью погрузись в воду, а затем вернись ко мне через две минуты. – Он посмотрел на часы, жестом показывая мне идти, и я собралась с духом, подбежав к воде, как будто действительно хотела искупаться в этом чертовом ледяном озере, шагнула в него и подавила вскрик, когда холод окружил меня.

Оказавшись по пояс в воде и дрожа, как осиновый лист на ветру, я заставила себя нырнуть под воду. Я ахнула, когда вынырнула, чтобы глотнуть воздуха, промерзла до костей, когда снова выбралась наружу, мои розовые шорты и майка стали почти прозрачными, когда я поспешила встать перед Сэйнтом, стуча зубами. К его чести, он не отвел взгляда от моего лица.

– Сто прыжков. Вперед, – потребовал он, и я начала выполнять их, пока холодный ветер бушевал вокруг меня, а в ботинках хлюпала вода. С каждым прыжком я мысленно проклинала Сэйнта и одновременно считала. Раз – придурок. Два – мудак. Три – проныра Голлум. Четыре – лорд Шитсуорт.

Когда я дошла до девяноста пяти, я ограничилась односложными, менее креативными, но все еще эффективными оскорблениями. Девяносто шесть – придурок. Девяносто семь – сучка. Девяносто восемь – задница. Девяносто девять – член. Сто – п…

– Хорошо. Теперь теплее? – Спросил он, и хотя моя кровь бурлила, с кожи все еще стекала холодная вода, и она быстро остывала на ветру. Поэтому я нахмурилась и ничего не сказала, мысленно заканчивая свое предложение: … изда.

– Ложись на пол. Ползком к тому дереву и обратно. Пятнадцать секунд. Вперед!

Он указал на ясень, который находился в сотне ярдов от меня, и я спрыгнула вниз, поползла ползком вперед и покрылась грязью, когда я скользила по земле, мои шорты задрались на задницу и открывали ему вид. Вероятно, ему нравилось это унизительное дерьмо, садист он и есть.

Как только я вернулась к нему, он скомандовал мне сделать это снова. И снова. И снова. Я ползла к дереву и обратно тридцать раз, прежде чем он сказал мне встать. Я тяжело дышала, когда стояла, мои конечности болели, тело было грязным, но воля все еще оставалась целой. Даже если бы он продержал меня здесь в таком состоянии весь день, я бы не сломалась.

– Ты все еще не понимаешь, Барби? – Промурлыкал он, подходя ближе. – Я все контролирую. Всегда. И ты находишься под моей крышей на неопределенный срок, поэтому ты должна смириться с тем, как я поступаю, иначе твои наказания будут становиться все более суровыми. Я думал, мы начинаем добиваться прогресса.

Моя верхняя губа отвисла.

– Ты скрываешь от меня самое ценное в мире. Я не собираюсь просто склоняться и принимать это.

Сэйнт прищелкнул языком.

– До недавнего времени ты даже не знала, что они все еще существуют. И я верну их тебе, как сочту нужным. Если ты будешь хорошо себя вести сегодня, возможно, ты заслужишь одно.

– Отдай их все мне, – потребовала я, моя кровь опасно закипела.

– Одно, если ты будешь вести себя хорошо, или вообще ничего. Так что же это будет? Будет ли твое наказание хотя бы чего-то стоить, Барби? Или ты предпочитаешь страдать ни за что?

– Я страдаю не зря, я испортила твою одежду, – прорычала я.

– Да, и, хотя я очень разочарован в тебе из-за этого, я могу быстро заказать новую одежду. Я не привязан к вещам, которые ношу. Но ты вела себя как ребенок, и тебе нужно научиться уважению.

– Уважению? – Я фыркнула. – Почему я должна тебя уважать? Ты забрал у меня все.

– Я? Или это я подарил тебе мир? Когда ты приехала в Еверлейк, у тебя не было ни друзей, ни связей, ни статуса. Я дал тебе верное племя, которое будет убивать ради тебя, я соединил тебя с самыми могущественными людьми в этой школе, я помог тебе подняться и стать королевой, достойной своего места среди нас.

– Ты сделал меня своей не ради моего блага, Сэйнт, – прошипела я. – Ты хотел сломать меня, и то, что ты хранишь мои письма, доказывает, что ты все еще пытаешься сломать меня.

Его брови поползли вверх.

– Да, я действительно этого хотел. Но я больше не пытаюсь сломить тебя, Татум, я увидел в тебе силу, я увидел, кто ты на самом деле. Теперь… Я формирую тебя.

Я фыркнула, отводя от него взгляд.

– Думай, что хочешь, Сэйнт. Ты можешь попытаться сломать меня, придать мне форму или что угодно еще. Но единственное, чего тебе никогда, никогда не удастся сделать, – это удержать меня.

Что-то дрогнуло в его взгляде, и его горло поднялось и опало, когда он уставился на меня. Я обхватила себя руками, дрожа, холод медленно проникал в мою настоящую душу.

– Это мы еще посмотрим, – пробормотал он и отступил в сторону. – Иди прими душ наверху. Одежда будет ждать тебя, когда ты закончишь, и тогда мы приступим ко второму этапу твоего наказания. И ради всего святого, если ты ступишь в этой обуви внутрь, и оставишь следы грязи в моем доме, ты пожалеешь об этом.

Я прошла мимо него, торопливо обходя здание и скидывая обувь на крыльце, прежде чем направиться внутрь. Все помещение было чертовски убрано сверху донизу. Как будто того, что я сделала, никогда и не было. Ребекка.

Блейк посмотрел на меня через плечо из своего кресла, его глаза расширились при виде меня, насквозь промокшей и покрытой грязью. Я поднялась наверх прежде, чем он успел сказать хоть слово, и захлопнула за собой дверь, войдя в ванную.

Когда я согрелась после долгого душа, мой гнев, наконец, тоже начал утихать. То, как Сэйнт смотрел на меня, продолжало действовать на меня. Как будто его волновало, уйду ли я. На самом деле волновало.

Не только потому, что он хотел запугать и причинить мне боль. Я даже не злилась из-за его наказаний; я не ожидала меньшего после всего, что натворила, но во мне всегда будет оставаться глубокая рана из-за того, что Сэйнт сделал в прошлом. Несмотря на мою месть, забыть об этом было невозможно. Но тогда… он не сжег мои письма, даже если скрывал их от меня. Возможно, это был его способ восстановить контроль над ситуацией. Он показал мне уязвимость, показав, что они все еще целы. Он доказал, что не бессердечен. Что в его груди действительно бьется живой, функционирующий орган. И он что-то чувствовал. Вещи, которые заставляли его тратить время на подделку моих писем, упреждая все это сожжение, вместо того чтобы просто бессердечно это сделать. И если я действительно, по-настоящему задумалась об этом, то должна была признать, что наказания, которые он назначал мне в эти дни, уже не причиняли такой боли, как раньше.

Блин, я не могу начинать рассуждать о сумасшедшем.

Возможно, часть этого гнева была направлена не только на него, возможно, она была направлена на меня. Потому что, как бы мне не хотелось этого признавать, в какой-то момент я начала прощать их. Если они не были монстрами до самой своей гнилой сути, то это делало их людьми. Это делало их достойными искупления. И я была в состоянии войны с той частью меня, которая признавала это. Впуская их, кусочек за прекрасным, ужасным кусочком. Они все глубже забирались мне под кожу. Так что мне нужно было больше всего на свете цепляться за свою ненависть к Сэйнту, потому что он был главным. Если бы я начала понимать его, сочувствовать ему, то встала бы на скользкий путь. И я не хотела даже думать о том, что ждало меня у подножия этого склона.

Я высушила волосы, затем вышла из ванной в полотенце, обнаружив на кровати темно-красное платье-свитер, а также нежное черное белье, чулки и подтяжки. Я надела все это, и оно облегало мою фигуру, как мечта. Как он находил вещи, которые так хорошо сидели на мне? Мне никогда не было неудобно, ничто не было слишком тесным или великоватым. Это было в самый раз. Все. Он что измерил меня во сне??

Я направилась вниз на звуки взрывов, пока Блейк играл в свою любимую игру про зомби, и я посмотрела на Киана на диване, который крепко спал, прикрыв глаза рукой. В последнее время он, казалось, никогда особо не интересовался играми, и все больше и больше людей по всему кампусу сталкивались с разрушением его кулаков. Костяшки его пальцев были разбиты почти каждый день, и я начала ухаживать за ними после того, как ожог на его груди зажил. Я не хотела признавать тихий голосок в глубине моей головы, говорящий, что это потому, что мне нравилось присматривать за ним, и я не хотела, чтобы это прекращалось. Честно говоря, небольшой ожог на его груди не нуждался в том пристальном внимании, которое я уделяла ему несколько дней подряд. Но он не жаловался. После этого он продолжал появляться с окровавленными костяшками пальцев, ежедневно сидя в одном и том же кресле в одно и то же время и ожидая, когда я приведу его в порядок. Это стало нашей рутиной, но сегодня утром это время пришло и ушло из-за разыгравшейся драмы, и я была немного обижена из-за того, что пропустила ее. Те несколько минут, когда я промывала его раны, были единственным временем, когда мы не цеплялись друг другу в глотки. И это был единственный раз, когда мы были в личном пространстве друг друга, плоть к плоти.

После того, как он показал мне свои прекрасные наброски и сказал, что он мой, он сразу же начал вести себя так, словно ничего из этого больше не случилось. Он держался на расстоянии, вернулся ко сну на диване, когда настала моя очередь ложиться в его постель, и делал вид, что между нами не было кричащего, пожирающего душу напряжения каждый раз, когда мы оказывались вместе в одной комнате. Я была слишком упряма, чтобы затрагивать эту тему, и он явно тоже не собирался этого делать. Но я не могла забыть те рисунки, на которых он нарисовал меня, доказательство того, что под всей его чушью скрывалась та же одержимость мной, которую я питала к нему. И от мысли о том, что это никогда ни к чему не приведет, мне стало просто грустно.

Сэйнт ждал меня за обеденным столом, на котором стояли два больших черных ведра. Его руки были сцеплены за спиной, а взгляд был мрачным.

– В этом ведерке пять пакетиков пасты пенне и пять пакетиков фузилли. Отдели все прямые пенне от фигурных фузилли. Начинай. – Он ухмыльнулся и пошел прочь, чтобы присоединиться к остальным, а я раздраженно посмотрела в ведро с макаронами. Я взглянула на Ночных Стражей, затем схватила два ведра, направляясь к дивану, на котором спал Киан, и поставила их на пол перед собой.

Сэйнт взглянул в мою сторону, его губы приоткрылись, чтобы заговорить, но я опередила его.

– Ты не сказал, где я должна была это сделать.

Он поджал губы, но ничего не сказал, взял с подлокотника кресла книгу о Бетховене и начал читать.

Я наловчилась с макаронами и через некоторое время разделяла их на ощупь, наблюдая за игрой Блейка.

– Зомби на крыше над тобой, – крикнула я, и его персонаж поднял голову и снес ей голову.

– Спасибо, Татум. – Блейк подмигнул мне, и я улыбнулась.

Вскоре мы вошли в ритм, когда я прикрывала ему спину, и я погрузилась в историю игры. Когда я, наконец, закончила сортировать макароны, я схватила контроллер и присоединилась к игре. Время от времени я чувствовала, что Сэйнт наблюдает за мной, но он не вмешивался, и я расслабилась, наслаждаясь свободным временем, работая в команде с Блейком над уничтожением зомби.

Киан застонал во сне и начал бормотать:

– Ты не можешь приклеить отвертку к своему члену и колоть ею людей… Так нельзя обращаться со своими инструментами.

Я фыркнула от смеха, и Блейк с Сэйнтом присоединились ко мне, единственный момент покоя на секунду объединил нас, прежде чем мы вернулись к тому, что делали.

В конце концов, Сэйнт положил книгу на кофейный столик и встал.

– Хватит, пойдем наверх. Пришло время для твоего последнего наказания.

Я вздохнула, и Блейк со стоном откинул голову назад.

– Не забирай моего товарища по команде, придурок. Она достаточно настрадалась.

– Она достаточно настрадается, когда я скажу, что она достаточно настрадалась, – сказал Сэйнт, его глаза заблестели, и мне стало любопытно, что он имел в виду.

Он протянул мне руку, и я взяла ее, позволив ему выпрямить меня, но его пальцы только крепче сжали мои, когда он потащил меня к лестнице. Мой гнев на него, по общему признанию, немного утих, но я не собиралась давать ему понять, что втайне надеялась, что моим окончательным наказанием может быть порка. Внутренне я уже стояла на коленях, стягивая трусики, но этой сучке нужно было подняться с пола и поджать ноги.