Текст книги "Икс (ЛП)"

Автор книги: Сью Графтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

9

Утром я прибыла на работу ровно в 8.00, с картонной коробкой, которую достала из багажника. Перешагнула через кучку почты, которую вчера просунули в щель на двери и прошла во внутреннюю комнату. Поставила коробку и сумку на стол и отправилась по коридору в кухоньку, где включила кофеварку. Пока варился кофе, я подобрала почту и рассортировала на счета и мусор. Большую часть выкинула. Когда кофе был готов, налила себе кружку.

Вернулась в офис и сняла крышку с коробки. Выгрузила папки на стол, извлекла фальшивое “дно” и вытащила почтовый пакет. Подошла к ближайшему углу, приподняла ковровое покрытие и открыла сейф. Мне пришлось загнуть край пакета, чтобы он поместился, но это казалось лучшей идеей, чем оставлять его там, где он был. Я заперла сейф, вернула ковер на место и придавила ногой. Положила папки на место и поставила коробку около двери.

Только я устроилась за столом, как услышала, что открылась и зарылась входная дверь.

Окликнула:

– Я здесь!

Мужчина, который появился на пороге, выглядел знакомо. Сразу я не могла сказать, кто он такой, но предположила, что это коп в штатском. Где-то под сорок, симпатичный, с длинным узким лицом и светло-карими глазами.

– Детектив Нэш, – представился он.

Он распахнул куртку, чтобы продемонстрировать свой значок, но, должна признаться, я не присматривалась близко, чтобы запомнить номер. Это потому, что значок был прикреплен к ремню, на близком расстоянии от ширинки, и мне не хотелось показаться слишком заинтересованной.

– Извините, что явился без предупреждения, – продолжил он.

– Это ничего.

Я встала, и мы обменялись рукопожатием через стол.

– Мы встречались раньше? Вы выглядите знакомо.

Он протянул мне визитку, которая представляла его как сержанта детектива Спенсера Нэша из следовательского отдела полицейского департамента Санта Терезы.

– Вообще-то, мы встречались. Не возражаете, если я сяду?

– Извините. Конечно. Устраивайтесь, как дома.

Детектив Нэш уселся в одно из кресел для посетителей и огляделся. Я пока разглядывала его. На нем были темные слаксы и голубая рубашка с галстуком, но без спортивной куртки.

– Раньше вы были на Стейт стрит.

– Это было шесть лет назад. Я работала на страховую компанию “Калифорния Фиделити”, в обмен на офисную площадь. Наши пути пересеклись там?

– Однажды, мимоходом. На стоянке произошло убийство. Я был участковым и первым прибыл на место.

Я почувствовала прилив воспоминаний, и всплыл его образ. Я показала пальцем:

– Застрелили работника страховой компании. Я только что приехала из Сан Диего и заехала в офис, чтобы оставить несколько файлов. Вы огораживали место преступления лентой, когда я спросила о лейтенанте Долане. Помню, у вас была маленькая щербинка, вот здесь, на переднем зубе.

На щеках детектива появились ямочки, когда он провел пальцем по передним зубам.

– Я починил его на следующей неделе. Не могу поверить, что вы запомнили.

– Это моя странность. Как вы его повредили?

– Укусил кусок проволоки. Моя жена делала венок на Рождество. И не подумаешь, что маленькая зарубка может быть такой заметной, но я чувствовал себя деревенщиной всякий раз, когда открывал рот.

– Вот что бывает, когда помогаешь людям, – заключила я. – Но мама учила вас не кусать такие вещи.

– Да.

Я посмотрела на его визитку.

– Вы продвинулись.

– Сейчас я занимаюсь имущественными преступлениями.

Я почти ожидала, что Нэш достанет блокнот и ручку и перейдет к делу, но он, видимо, никуда не спешил. Пока что, я вспоминала свое поведение, все настоящие и прошлые грехи. Хотя я периодически бываю виновата в нарушении муниципальных кодов, я ничего не делала недавно.

– По соседству произошло ограбление?

– Я здесь по другой причине.

– Надеюсь, не из-за того, что я что-то сделала.

– Не напрямую.

Черт, что теперь? – подумала я.

Он не спешил, возможно, решая как много можно рассказать.

– Неделю назад в этом районе заметили помеченную купюру.

Я смотрела на него, ожидая продолжения.

– Мы думаем, что она поступила от вас.

– От меня? Я так не думаю.

– Вы помните, что платили наличными шестого числа?

– Нет. Хотите дать мне подсказку?

– Я бы мог, но предпочитаю не влиять на ваши воспоминания.

– На что влиять? Я ничего не помню.

– Подумайте.

Я начинала раздражаться.

– Что за купюра? Пять, десять, двадцать?

Он показал большим пальцем вверх.

– Сто? Я не ношу с собой сотен. Они бесполезные. Слишком сложно разменять.

Я хотела продолжать, когда “ага” всплыло в памяти. Я наклонилась вперед.

– Вы говорите о стодолларовой купюре, которой я расплатилась за продукты на прошлой неделе?

Он указал на меня, как будто вызывал в классе к доске.

– Можете сказать, где вы были?

– Конечно, в продуктовом магазине. Альфа Бета маркет, на Олд Коуст роуд в Монтебелло.

Я добавляла детали, чтобы показать, что мне нечего скрывать. Мой законопослушный тон звучал фальшиво, но это из-за взгляда, которым меня одаривал детектив.

– Нас интересует, как именно эта купюра попала к вам.

– Меня наняли, чтобы сделать работу, и расплатились наличными. Купюра фальшивая?

– Нет. Несколько месяцев назад сеть Альфа Бета начала использовать устройство, которое считает, сортирует и упаковывает деньги. Оно еще запрограммировано, чтобы замечать фальшивки и запоминать серийные номера. Машина отметила купюру, как помеченную, и менеджер магазина проследил ее до кассирши, которая ее приняла. Она обычно не работает в эту смену, так что запомнила трансакцию.

– Сюзанна, – сказала я.

– Какую работу вы сделали?

– Не ваше дело.

– Кто вас нанял? – спросил он, ни капельки не возмутившись.

Я заколебалась.

– Я не уверена, что должна говорить вам имя клиента. Дайте мне минутку подумать.

– Я могу это сделать. Когда вас наняли?

– В тот же вечер. Так вы говорите, купюра была помечена?

– Не буквально. Мы записали номера купюр, которые перешли из рук в руки два года назад, в процессе преступления.

– Какого преступления?

– Я к этому еще перейду. У меня есть несколько вопросов сначала, если вы не возражаете.

– Могу и возразить. Я пока не знаю. Почему бы вам не спросить, и я расскажу, что могу.

Он раскрыл свой блокнот, перелистал до чистой страницы и щелкнул шариковой ручкой.

– Давайте начнем с имени вашего клиента.

Я прошла через быстрые внутренние дебаты. Если бы я работала на адвоката, по гражданскому или уголовному делу, вопрос о конфеденциальностти был бы ясен. В моем сотрудничестве с Хелли Бетанкур не были затронуты никакие юридические аспекты.

Информация, которую мне нужно было добыть, оказалась несложной. Если Хелли расплатилась со мной сомнительными наличными, она могла сделать это нарочно, или нет.

И что? Мои воспоминания о этических стандартах сводились к следующему: Никаких привилегий не существует между следователем и третьими лицами, а также в коммуникациях за пределами юридического представительства.

Ну и как это подходит к данным обстоятельствам? Могу ли я разболтать о ее делах этому симпатичному детективу в штатском? Обычно я защищаю клиентов, но в этом случае я была на стороне полиции.

– Хелли Бетанкур.

Я назвала имя по буквам и смотрела, как Нэш записал его, прежде, чем продолжить.

– Теперь моя очередь спрашивать. Давайте договоримся. Вы спрашиваете меня, потом я спрашиваю вас.

– Достаточно справедливо. Давайте.

– Вы сказали “преступление”. Что это было?

Я наблюдала, как он решал, сколько может рассказать, такие же дебаты, через которые он прошел раньше. В конце концов он сказал:

– В 1987 году была похищена картина у богатого жителя Монтебелло. Его коллекция не была застрахована, а украденная картина стоила 1.2 миллиона.

– Ого!

– У меня была такая же реакция. Он с ума сходил, чтобы вернуть картину, и решил назначить вознаграждение. Мы возражали, но он не хотел слушать и победил в споре.

Объявил о награде, и вскоре кто-то вступил с ним в контакт, заявив, что знает, где находится картина.

– И этот “кто-то” будет счастлив об этом рассказать, как только получит денежки. Какая была награда?

– Пятнадцать тысяч. Звонила женщина. Она настояла, чтобы награда была повышена до двадцати пяти тысяч. Пять тысяч стодолларовыми купюрами, остальное – помельче.

– Больше похоже на выкуп.

– Вот именно. Теперь моя очередь, не так ли?

Я подтвердила согласие небрежным взмахом руки. Нэш сверился о своими записями.

– Кроме того понедельника, сколько раз вы встречались со своей клиенткой?

– Первый и единственный раз. Она живет на Скай Вью в Монтебелло. Старое имение Клипперов, если хотите спросить.

Я назвала ему номер дома и смотрела, как он записывает.

– Не могу поверить, что пропустила это дело с выкупом.

– Это только промелькнуло в газете. Репортер услышала об этом и написала, прежде чем мы успели ее остановить. Мы не хотели, чтобы история получила огласку, потому что появилось бы множество подражателей.

Он снова заглянул в свои записи.

– Можете мне дать телефон мисс Бетанкур?

– У меня нет ее местного номера. Для этого не было необходимости. Когда она позвонила мне в офис, я была на месте и сняла трубку. После нашей встречи у меня не было случая ей звонить. Она уезжала из города на следующее утро, так что дала мне пару номеров в Малибу. У нее с мужем там второй дом. У него есть офис в Малибу тоже.

И поскольку он все равно собирался спросить, я достала из сумки свои каталожные карточки и перебирала их, пока не нашла нужные номера.

– И она наняла вас, чтобы сделать что?

– Не-а. Моя очередь. Что случилось с выкупом? Женщина его получила?

– К сожалению, да. Мы советовали пострадавшему не платить, но он уперся. Лучшее, что мы могли сделать, это уговорить его дать нам записать номера купюр. Короче говоря, он заплатил, картина вернулась, и это был конец, до тех пор пока не объявилась купюра. Для чего она вас наняла?

Еще одни быстрые дебаты, но я не видела, как моя работа была связана с делом о картине и выкупе.

– Ей нужна была контактная информация о ребенке, которого она отдала на усыновление тридцать два года назад. История более сложная, но в целом, это все.

– Чья была идея насчет наличных?

Я стала вспоминать разговор.

– Ее, хотя я бы посоветовала то же самое. Она сказала, что не вернется до июня. В этих обстоятельствах было бы странно принять чек. Пожалуйста, отметьте, что я разрешила вам лишний вопрос.

– Вы уверены, что купюра поступила от нее, а не от кого-то другого?

– Совершенно. Я заехала в магазин по дороге домой. Я обычно не ношу с собой сотен.

Деньги были в конверте, который я положила в сумку, и я потратила их в течение часа.

Пока мы об этом говорим, я уже закончила работу и послала отчет, если это имеет значение. Вы думаете, что это та же женщина, что украла картину?

– Возможно.

Он покосился на меня с недоверием.

– Вы сделали работу за сто баксов?

– Ой, извините. Она предлагала пятьсот, но это было слишком много для того, о чем меня просили. Я посоветовала двести, и столько она мне заплатила.

– Все равно слишком дешево.

– Ну да.

Я поколебалась и сказала:

– Черт. Думаю, вы можете получить и вторую сотню. Все равно попросите.

Я дотянулась до сумки и вытащила за уголок конверт из наружного кармана.

– На нем мои отпечатки, но и ее тоже. Проверьте их, и она может оказаться криминальным гением.

Он улыбнулся.

– Я скажу техникам. Есть шанс, что деньги попали к ней так же, как к вам, но может быть, мы сумеем проследить их до источника.

– А что сейчас? Я остаюсь без денег?

– Боюсь, что так. Магазин тоже пострадал. Купюру, которой вы расплатились, они отдали нам без компенсации. Вы хотя бы получили продукты.

– Я надеюсь, они не высчитали из зарплаты Сюзанны.

– Зависит от их правил. Думаю, что нет.

Я подумала об его истории.

– Вы сказали, что это произошло два года назад. Интересно, почему деньги обнаружились сейчас?

– Понятия не имею.

– Но ясно, что кто-то держал их у себя, правильно?

– Теоретически, да. Что-то из них может циркулировать в других частях страны. У нас нет возможности об этом узнать.

– Вам еще что-нибудь нужно?

– Нет. А вам? Еще вопросы?

– Я бы хотела получить расписку за купюру, которая, думаю, станет вещественным доказательством.

– Ой, точно.

Я наблюдала, как он пишет расписку, с датой и серийным номером.

– Надеюсь, ваша клиентка возместит вам ущерб.

– Я тоже надеюсь, но не рассчитывала бы на это.

– Возможно, правильно. А пока что, будьте осторожны.

Он встал, я тоже встала.

– Мы ценим ваше сотрудничество, – сказал он. – Мне жаль, что принес плохие новости.

– Вы не виноваты. Если я услышу что-нибудь о ней, буду рада сообщить.

Он показал на телефонный номер на своей визитке.

– Это моя личная линия. Если я буду нужен, оставьте сообщение, и я перезвоню. Я сейчас временно работаю на ФБР. Формально департамент полиции в этом не участвует. Если вы туда позвоните и спросите меня, они притворятся дураками.

– Ясно.

Мы опять обменялись рукопожатием, будто заключили сделку.

– Спасибо за историю. Вы не обязаны были рассказывать.

– Мы были бы благодарны за любую помощь.

В ту же минуту, как захлопнулась дверь, я снова открыла файл Хелли и набрала номер телефона в Малибу.

После трех гудков мне сообщили, что номер не обслуживается. Странно. Я поробовала два номера офиса ее мужа, с тем же результатом.

Я чувствовала мысленную пунктуацию над своей головой: вопросительный и восклицательный знаки.

10

Я откинулась на вращающемся кресле, положила ноги на стол и задумалась. Хелли не показалась мне высококвалифицированной воровкой предметов искусства, но что я могла знать? Она говорила, что у ее мужа нет работы, так что, возможно, это был его способ зарабатывать на жизнь – воровать картины и возвращать их за “вознаграждение”. Детектив Нэш советовал, чтобы я оставила это дело для служителей правопорядка, но он ничего мне не запрещал. Не то чтобы мне пришел в голову умный план. Пока что ситуация была неприятной, но не требовала срочных действий. Я сделала работу и отправила отчет.

Правда, не считая продуктов, я осталась без денег, которые мне были заплачены.

Вдобавок, телефонные номера, которые она мне дала, были фальшивыми. Плюсом было то, что я знала, где она живет, так что ей трудно будет избегать меня, когда она вернется в июне. В самом худшем случае, я подожду до этого времени, объясню ситуацию и попрошу возмещения ущерба. Если помеченые купюры попали к ней случайно, она, так же как и я, рассердится, узнав, что они стали уликой в криминальном деле. Даже если она откажется, я лишусь только сотни баксов. Я хотела получить, что мне полагалось, но с кучей денег в банке мое положение не было отчаянным.

Я хотела выкинуть эту тему из головы, но, видимо, не смогла. Сняла тубку и позвонила домой Вере. Три гудка. Четыре. Я была рада, когда она наконец ответила, хотя она тяжело дышала.

– Привет, Вера. Это Кинси. Я застала тебя на бегу?

– Почему ты спрашиваешь? Потому что я пыхчу и задыхаюсь?

– В общем, да. Если это неудачное время, я позвоню позже.

– Все нормально. Чему я обязана этому редкому контакту?

– Я не обращаю внимания на ехидные замечания. Мне нужно связаться с Хелли Бетанкур, но номера, которые она дала мне в Малибу, не работают.

Последовало молчание.

– Я не знаю никого по имени Хелли.

– Конечно, знаешь. Ты встретилась с ней на вечеринке и дала мое имя.

– Нет. Я так не думаю. Когда это было?

– Пару недель назад. Я не знаю точной даты.

– Я два года не была на вечеринках.

– Ладно, может не вечеринка, но какое-то социальное сборище. Ты говорила с женщиной, которой нужны были услуги частного детектива.

– Нет.

– Не торопись! Я еще не закончила. Ей нужно было найти ребенка, которого она отдала после рождения, и ты подумала. что я смогу помочь. Что я и сделала.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Я сделала работу для женщины, по имени Хелли Бетанкур, которая сказала, что познакомилась с тобой…

– Ты это уже говорила, и я до сих пор не понимаю. Я беременна близнецами. Огромная.

Мы говорим о размерах кита. Семь месяцев. Вообще-то, ближе к восьми. Я не пью. Я никуда не хожу, и все люди, с которыми я разговариваю, меньше метра двадцати ростом.

Кроме Нила, конечно. Надеюсь, это не звучит слишком жалобно.

– Немножко. Не хочу спорить, но я взялась за работу только потому, что она упомянула твое имя. Иначе я могла отказаться.

Конечно, я привирала. Я была рада получить работу.

– Повтори, как ее зовут?

– Фамилия Бетанкур. Имя Хелли. Ее муж Джоффри, фамилия неизвестна. Это один из тех современных браков, когда каждый держится за свое имущество. Они живут в старом имении Клипперов. Полгода, во всяком случае. Остальное время они в Малибу или путешествуют по свету. Тяжелая жизнь.

– Эй, Кинси? Имение Клипперов стоит пустым уже много лет. Никто не жил в этом доме с тех пор, как старая леди умерла в 1963 году.

– Ерунда. Мы встречались там с Хелли неделю назад.

– Нет, не встречались.

– Да.

– Нет.

– Да, Вера.

Медленно, словно дурочке, я объяснила:

– Вот как это происходило, и я могу в этом поклясться. Она позвонила и назначила встречу, чтобы обсудить личную проблему. По твоей рекомендации, отметь. Я приехала к ней домой. Мы пили вино на веранде, с видом на город, когда она рассказала мне длинную и печальную историю о ребенке, которого отдала на усыновление тридцать два года назад.

– Ты нашла его?

– Да, нашла. Он вломщик сейфов, который стал грабить банки и только что вышел из тюрьмы. И я уже отослала ей информацию, о которой она просила.

– Она тебя подставила. Заговорила тебе зубы.

– Не знаю, как она смогла бы меня обмануть. Она рассказывала разные вещи про дом.

– Какие, например?

– Например, ее отец был известным архитектором, который снес старый георгианский особняк и построил это современное здание.

– Ее отец?

– Хэлстон Бетанкур. По крайней мере, я думаю, что его так звали.

– Опять неправильно. Ее звали Ингрид Мерчант. Она была архитектором из Сан-Франциско, очень популярна в 1930-е годы.

– Я так не думаю, – ответила я и услышала нотку неуверенности в собственных словах. – Ты уверена?

С преувеличенным спокойствием Вера ответила:

– Я знаю, что у меня шалят гормоны. Я знаю, что мой IQ упал на хороших двадцать пунктов, но я до сих пор – царствующая королева местной недвижимости. Этим я занимаюсь для удовольствия, когда не рожаю.

– Я помню это. Ты изучаешь воскресные газеты и ходишь на все открытые продажи недвижимости. У тебя энциклопедические знания.

– Это правда, и поэтому я знаю об имении Клипперов. Это реликт. Белый слон. Он так давно стоит на продаже, что это стало шуткой. Фундамент потрескался, а деревянные балки повреждены термитами. Его удерживает вместе только высокий потолок надежд агентов по продаже. Хелли Бетанкур тебя обманула.

– Сколько у тебя теперь детей?

– Считая близнецов, которые скоро родятся? Пять.

– Что случилось с Питером и Мег?

– Это мои первые два. Они все еще живут с нами. Не обвиняю тебя в пренебрежении, но ты полностью пропустила Абигайль и скоро пропустишь Трэвиса и Скотта.

– Может, когда-нибудь зайду, – сказала я вяло.

Она, вообще-то не бросила трубку. Послышался какой-то шум, и Вера сказала: “О, черт!”Потом линия онемела.

Я уставилась на телефон. Это было плохо. Хуже, чем я думала. Хелли наврала мне обо всем? Было ясно, что она морочила мне голову, но какой был смысл? Она уговорила меня помочь в ее попытках найти бывшего преступника по имени Кристиан Саттерфилд, который мог вообще не быть ее родственником. Он был настоящим, осужденный грабитель банков, условно-досрочно освобожденный. Я видела статью о его преступлениях и видела его самого (по крайней мере, насколько я могла судить в темноте и на расстоянии). Я предоставила Хелли контактную информацию, старательно скрывая ее имя, как мы договорились, но история про ребенка, отданного на усыновление, теперь казалась сомнительной. Я даже не была уверена, что имя Хелли Бетанкур – настоящее.

Наверное, нет, если подумать.

Должен быть способ разыскать ее. Как она могла появиться и исчезнуть, не оставив следа?

Я повесила на плечо сумку, нашарила в одном из ее карманов ключи, заперла офис и пошла к машине. Проехала через город, выехала на шоссе 192 и отправилась на восток, в сторону имения Клипперов. Теперь дорога выглядела совсем по-другому, избыток визуальной информации почти сбивал меня с толку. Вечером многие дома исчезли, растворились в окружающей темноте, под деревьями. Днем протянувшаяся с запада на восток горная гряда была хорошо видна.

Солнце нагрело чапарраль, а сухой воздух усилил запах летучих масел в густой низкой растительности. Неподвижный воздух был наполнен ароматом эвкалипта, черного шалфея и калифорнийской сирени. Манзаниты и вечнозеленые дубы, хотя и устойчивы к засухе, но очень пожароопасны – натуральные ракеты. Учитывая нынешние условия, при малейшей человеческой небрежности, ландшафт может загореться, превратившись в океан огня, который поглотит все на своем пути.

Я повернула налево, на Виндинг Каньон роуд и продолжила по разным улочкам, которые вели вверх. Домов стало меньше, а расстояние между ними – больше. Иногда подъездные дорожки вели к невидимым обиталищам, но других машин я не видела. Заметила большой валун с номером дома и повернула, как сделала неделю назад. Доехав до парковки перед домом, я остановила машину и вышла. Постояла немного, потихоньку поворачиваясь, пока не обозрела весь участок, который, как утверждала Вера, был выставлен на продажу много лет назад. Конечно, там не было никакого объявления о продаже. Жители Монтебелло хмурятся, увидев что-нибудь настолько вульгарное. Я подозреваю, что при любом экономическом спаде бесчисленное количество домов вносится в списки потихоньку, без малейшего намека окружающему миру, что владельцы бедствуют и пытаются получить быстрые деньги.

Я подняла взгляд на дом, который возвышлся надо мной. Обширные стеклянные панели казались пустыми и безжизненными. Раньше, веря, кто кто-то здесь живет, я видела признаки жизни. Сейчас, если то, что говорила Вера, было правильным, я видела здание таким, каким оно действительно было: покинутым и заброшенным.

Разглядывая фундамент, я не заметила трещин, но, может быть, их залепили и закрасили, чтобы они сливались с бетоном. Я точно смогла увидеть, где поработали термиты.

У стены дома, выше по холму, была сложена покосившаяся поленница дров. Некоторые поленья выглядели свежими, и я предположила, что упало дерево, и садовник, нанятый, чтобы ухаживать за участком, распилил его.

Кроме этого, не было видно никаких признаков, чтобы кто-то посещал это место в течение последних месяцев. Осторожно ступая, я поднялась по неровным ступеням.

Поднявшись на крыльцо, я приложила согнутые ладони к стеклу и заглянула внутрь. Там было пусто. Ни картин, ни мебели, ни покрывал, ни ламп. Полы были пустыми и гладкими, без малейших признаков восточных ковров, которые я видела. Я поняла, что мое восприятие в прошлый раз было раскрашено моими ожиданиями. Теперь белые стены были голыми и казались даже немного грязными. Я повернула ручку двери и обнаружила, что она заперта.

Прошла по веранде, которая огибала дом широкой дугой. На дальней стороне, которая выходила на город, вид казался плоским, двухмерным, вместо диарамы, которой я восхищалась вечером. На террасе внизу бассейн был закрыт рваным покрытием. Не было ни стульев, ни столика, ни обогревателей, ни остатков прекрасного “шардонне”. По полу веранды рассыпались сухие листья, там, куда занес их ветер через ограду.

Я посмотрела вниз. Там, между досками пола, я заметила полоску тусклого серебра. Села на корточки и взглянула поближе, потом ногтями вытащила объект. Подняла его с медленной долгой улыбкой.

– Первая ошибка, – произнесла я вслух.

Это была металлическая скрепка, которой Хелли скрепляла газетные вырезки.

Я тщательно осмотрела все снаружи дома, проверила два мусорных бака, которые были пусты. Надеялась найти бутылку из-под “шардонне”, но, возможно, Хелли сдала ее за деньги обратно в магазин. Я могла выковырять скрепку, но не могла открыть замки, так что должна была удовлетвориться заглядыванием в разные окна, обходя дом.

Если дом стоял годами на продаже, то должна быть какая-то возможность для местных агентов попадать внутрь, чтобы показывать дом потенциальным покупателям.

Я огляделась вокруг с интересом. Куда бы я положила закрытую коробочку с ключом, если бы это от меня зависело? Не на переднюю или заднюю двери. Это было бы как приглашение для кого-то совершить взлом и проникновение, что противозаконно.

Я спустилась по лестнице на нижний уровень и снова обошла вокруг дома – тяжелая работа на таком крутом склоне. Я почти завершила полный круг, когда заметила старомодную коробочку с ключом, прикрепленную к наружному крану для полива и закрытую на замок с цифровыми комбинациями. Я проверила коробочку, удивленная, что устройство не было электронным. Может быть, никто не подумал заменить его на что-то более современное. Во время моих поисков я не заметила ничего, напоминающего сигнализацию. Если дом стоял пустым с шестидесятых, было возможно, что нормальная охранная система никогда не была установлена.

Замок был маленьким и выглядел настолько же эффективным, как те, что вешают на чемоданы. Там было четыре вращающихся колесика с номерами от нуля до девяти. Даже с моими рудиментарными математическими способностями было ясно, что передо мной десять умножить на десять, умножить на десять, умножить на десять, или десять тысяч возможностей. Я постучала пальцем по губам, пытаясь определить, сколько времени это займет. Явно больше, чем у меня есть. Я прошла несколько шагов по холму к поленнице, схватила симпатичное свежее дубовое полено, вернулась, разбежалась, размахнулась и врезала по замку с такой силой, что он улетел в кусты, а я подобрала ключ.