Текст книги "Икс (ЛП)"

Автор книги: Сью Графтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)

19

Я вышла с лестницы и быстро обошла восьмой этаж. В поперечном коридоре, где находились лифты, был маленький холл. Посередине стояла деревянная тумба, увенчанная большим зеркалом, и два кресла по бокам. На тумбе стоял телефонный аппарат, два цветка в горшках и лежала стопка журналов.

Я нашла комнату 812 и вошла. Пространство было замечательно пропорционально, и красиво декорировано. Цветовая гамма была нейтральной – тона темно-серого, бежевого и светло-серого, где рельефная ткань и мелкий рисунок повторяли те же оттенки.

Двухспальная кровать, письменный стол, телевизор с большим экраном и два удобных кресла со столиком между ними. Хорошее освещение, разумеется. Насколько далеко это было от моих обычных обиталищ, которые можно описать как место, где рекомендуется надевать защитную обувь, когда пересекаешь комнату.

Окна выходили на бассейн двумя этажами ниже. Шезлонги были пусты. С одной стороны я заметила бар, но он был закрыт.

На столе лежал перечень услуг отеля. Я полистала его, отметив, что постоялец мог заказать почти все, что угодно, включая массаж, ремонт машин и няню. Внутренний бассейн, спортивный зал и спа находились на шестом этаже.

Я зашла в ванную, которая была декорирована бледно-зеленым мрамором, с толстыми белыми полотенцами и разнообразными приятностями от Acqua di Parma. Эти люди подумали обо всем. Я могу поучиться такой жизни.

Я положила ключ-карточку в карман, вышла из комнаты и хорошенько обследовала восьмой этаж, отметив положение продуктовых автоматов.

Я заметила дверь с надписью ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА, против чего не могла устоять.

Проскользнув внутрь, я оказалась в коротком коридоре с двумя грузовыми лифтами, рядом тележек для уборки и тележкой для обслуживания комнат, которая ждала возвращения на кухню. Следующая дверь вела в помещение, где на полках хранились чистые простыни, полотенца и подушки, вместе с ведерками с маленькими упаковками шампуня, кондиционера, крема и мыла. В этой зоне не было ничего лишнего: голые бетонные полы и стены, выкрашенные дешевой серой краской, как в тюрьме.

Я вернулась в коридор, который имел форму подковы, с лестницей в каждом конце. Три лифта для постояльцев находились в поперечном коридоре посередине. Я насчитала двадцать четыре комнаты, некоторые несомненно больше, чем остальные. Эту догадку я подтвердила позже, сверившись со схемой пожарной эвакуации, прикрепленной к дверце шкафа в моей комнате. Там был Х, обозначающий мое положение, со стрелкой, ведущей к лестнице. Меня предупреждали в случае пожара не пользоваться лифтом, и я торжественно поклялась, что не буду. Я поднялась на девятый этаж, чтобы убедиться, что там такое же расположение, а потом, на всякий случай, проверила и седьмой.

Вернувшись в 812 номер, я села за стол, набрала номер наружной линии и оставила сообщение Генри, проинформировав о своем неожиданном путешествии в Беверли Хиллс.

Я сказала, что не знаю, сколько времени меня не будет, но позвоню, когда вернусь.

Положив трубку, я открыла ящик письменного стола и обнаружила кожаную папку с почтовой бумагой отеля двух видов: листы 20х12 сантиметров и карточки 10х12, все с логотипом отеля. Еще прилагалось шесть соответствующих конвертов.

Захватив ключ-карточку, я вышла в холл и села в одно из кресел рядом с тумбой. Сняла трубку телефона и попросила оператора соединить меня с Кристианом Саттерфилдом.

Когда он ответил, я сказала:

– Добрый день, мистер Саттерфилд, и добро пожаловать в отель Родео-Уилшир.

Я использовала свой самый культурный тон, улыбаясь, когда говорила, что, я чувствовала, должно было придать теплоту и искренность тому, что являлось полной чушью.

– Кто это?

– Это мисс Каллоуэй из обслуживания гостей, – ответила я невозмутимо. – Извините, что беспокою вас, но кажется, когда вас оформляли, мистер Путман забыл внести данные вашей кредитной карты в нашу компьютерную систему.

– Мой номер оплачен.

– Замечательно. Прекрасно. Ваша карточка в файле?

– Заплатил не я. Я только что вам сказал.

– О, теперь я вижу. Вы путешествуете с мисс Басс.

– Какое вам дело?

– Я хотела попросить вас подтвердить номер вашей комнаты на четырнадцатом этаже. У меня показывает 1424.

– Показывает неправильно.

– Не знаю, что случилось. По нашим данным, вы в 1424.

Я ждала, в надежде, что он меня поправит. Шесть секунд мы дышали друг другу в ухо.

Потом Кристиан Саттерфилд положил трубку.

Вот вам и план.

Я не осмеливалась бродить по отелю, боясь нарваться на парочку, поэтому сделала лучшее из возможного: повесила на дверь табличку: "Не беспокоить” и уснула.

Проснувшись через час, освеженная, я почистила зубы и приняла душ. Это вызвало необходимость надеть единственную пару чистых трусов, которую я привезла. Я постирала снятые трусы шампунем, отжала лишнюю влагу полотенцем и повесила их на кран над ванной. Могу заверить, что Филип Марлов (герой детективных историй Раймонда Чендлера, прим. перев.) никогда не был таким утонченным, как я.

В шесть часов я достала из ящика открытку с логотипом отеля и конверт и положила в наружный карман сумки. Добавила ключ-карту, закрыла за собой дверь и спустилась по лестнице в лобби. Я исходила из предпосылки, что Кристиан и Ким спустятся в элегантный бар, чтобы выпить во время коктейльного часа. Я бы точно так поступила.

Я зашла в магазин подарков и купила журнал, который нужен был мне для маскировки.

Через стекло оглядела лобби. Их не видно.

Я вышла и подошла к бару, который был открыт, но внутри было темно, за исключением пары изящных бра и подсвеченных рядов бутылок с алкоголем позади барной стойки.

Шесть маленьких столиков и по ряду из шести отделанных кожей кабинок вдоль каждой стены. Я выбрала первую кабинку слева и скользнула на сиденье, спиной к двери.

Вдоль стены шел ряд окон, которые предоставляли мне усеченный вид на лобби. Не идеальная точка наблюдения, но должна сработать. Появился официант, и я попросила бокал “шардонне”. Он вручил мне меню, в котором были перечислены шесть видов.

Я выбрала “Кэйкбред”, что, кажется, заслужило его одобрение, что было неудивительно при такой цене.

Через пять минут он вернулся, с бутылкой вина и пустым бокалом на подносе. Поставил бокал на столик. Повернул бутылку, чтобы я могла видеть этикетку, а потом налил на сантиметр, для моего одобрения. Я попробовала, кивнула, и он щедро наполнил бокал.

Потом поставил на стол мисочку с кэшью и положил барный счет в кожаной папке с логотипом отеля.

Когда он повернулся, чтобы уйти, я заметила в дверях Хелли Бетанкур.

Я слегка прикрыла лицо правой рукой. Она не заметила меня. Она стояла, видимо, высматривая Ким и Кристиана. Я открыла свой журнал и пролистала первые двадцатть страниц, состоявших из блестящей рекламы вещей, которые я не могла себе позволить.

Краем глаза я видела, что Хелли подошла к стойке. Она сняла жакет, повесила на спинку высокого вращающегося стула и села. Она была повернута ко мне спиной, что позволяло мне дышать. Я сосредоточилась на журнале перед собой, потому что знала, если буду смотреть на нее, она почувствует мой взгляд и обернется.

Бармен подошел к ней, и она сделала заказ. Через четыре минуты в дверях появились Ким и Кристиан, остановившись, как и Хелли. Заметив ее, они подошли к стойке и уселись по обе стороны от нее.

Ким была в той же обтягивающей юбке, но поменяла белую блузку на серебристую тунику, поверх которой надела длинный черный жакет. Кристиан выглядел точно так же, как раньше, за исключением того, что снял белые носки и надел свои туфли на босу ногу.

Я была не в восторге от такого сценария. Я не смела уйти, из боязни привлечь к себе внимание. Прятаться прямо на виду, это нервирующая игра. Я сидела на месте и желала стать невидимкой. Небрежно отхлебывала вино и устроила себе шикарный обед из подсоленных орешков. Подписала счет, на случай, если придется уходить в спешке.

Добавила пять долларов чаевых к восемнадцати за бокал вина, которые я записала на свой номер. Орешки были бесплатными, насколько я поняла.

При обычных обстоятельствах, учитывая мою скопидомскую натуру и ограниченный опыт шикарной жизни, я бы сидела и переживала из-за денег, которые профукала. В данном случае я сосредоточилась на том, чтобы слиться с окружающим. Между прочим, у меня были деньги в банке, так зачем страдать?

Следующие сорок пять минут время медленно ползло. Притворяться, что чем-то занята, когда ничего не делаешь – это искусство само по себе. В конце концов, я заметила движение. Хелли попросила счет, и бармен подтолкнул кожаную папку в ее направлении.

Она быстро проверила, добавила чаевые и расписалась внизу. Когда она встала, Кристиан подал ей жакет. Я потянулась влево, копаясь в глубинах своей сумки, в поисках важной вещи, на что потребовалсь все мое внимание. Троица прошла мимо и вышла из бара.

Я наклонилась и выглянула в окно, наблюдая, как они подошли к двери, выходившей на бульвар Уилшир. Кристиан пропустил женщин вперед.

Я подождала чуть-чуть и вышла из кабинки. Бармен был в дальнем конце бара, а официант получал заказ у пары в другом конце комнаты. Я заметила кожаную папку, до сих пор лежавшую на стойке возле пустого стула Хелли. Я даже видела бумажный чек, торчавший оттуда. Взяла свой счет в кожаной папке и понесла его с собой, освободив голову от мыслей. Подойдя к стулу Хелли, я положила свой счет на стойку и взяла ее.

Открыла папку и провела глазами вниз счета, где она написала свое имя, Теодора Ксанакис, аккуратными печатными буквами. Строчкой ниже она расписалась, сократив Теодору до Тедди. Согласно счету, она расплатилась за два мартини, космополитан, один бокал шампанского (черт, 24 доллара за это?) и два “Миллер Лайтс”, записав все это на свою комнату, под номером 1825. Общая сумма была 134 доллара, включая чаевые, на ту же сумму, что оставила я. Это показалось мне скуповатым, но потом я начала подозревать, что переплатила.

Я закрыла папку и положила на стойку, а потом вышла в лобби. Посмотрев наверх я заметила, что на лоджии третьего этажа все еще темно. Подошла к стойке регистрации.

Тодд Путман, мой любимый клерк, все еще дежурил. Он улыбнулся, увидев меня.

– Добрый вечер, мисс Миллоун. Надеюсь, что вам здесь нравится.

– Да, спасибо.

Я поставила локти на стойку и понизила голос.

– Я хочу попросить об одолжении.

– Конечно. Как я могу помочь?

– Я только что узнала, чтто моя подруга Ким Басс тоже остановилась здесь, и я хочу сделать ей сюрприз бутылкой шампанского. Я боюсь, что если закажу через обслуживание номеров, мое имя появится на счете.

– Я могу сделать это для вас. Я так понимаю, что вы хотите записать это на ваш номер?

– Да. Я бы еще была благодарна, если бы его доставили в течение часа, так что она сможет найти его, когда вернется с ужина. Вы сможете это организовать?

– Конечно. Никаких проблем. Вы уже выбрали марку?

– Вобще-то, нет. Что вы посоветуете?

Он вытащил из-под стойки такое же меню, как я видела в баре, только открыл его на шипучих винах и шампанском бутылками. Я искренне надеялась, что мои глаза не выскочили вперед, как у мультяшки, когда я увидела цены. Самая дешвая “марка” стоила 175 долларов.

– “Вдова Клико” популярна, – сказал Тодд, – но лично я предпочитаю “Тайттингер”.

– Прекрасно. Давайте сделаем это. Вы обещаете, что она не узнает, что подарок от меня?

– Даю слово. Мы займемся этим прямо сейчас.

– Еще один вопрос.

Я показала вверх, на лоджию.

– Что это такое?

– Это антресоль, где находится конференц-зал и банкетные комнаты. Туда можно попасть на лифте для гостей. Вы увидите букву А перед номерами этажей.

– Спасибо.

Он уже отвечал на телефонный звонок, и я отошла от стойки.

Увидев, как Ким и Кристиан покидают отель в компании Тедди Ксанакис, я уже не побоялась доехать на лифте до четырнадцатого этажа.

Оказавшись в холле, я остановилась у тумбы и выбрала журнал под названием “Эксклюзив Беверли Хиллс”. Взяла его под мышку и произвела быструю разведку, чтобы убедиться, что грузовые лифты на этом этаже расположены там же, где и на седьмом, восьмом и девятом. Конечно, дверь “Только для персонала” открывалась в такую же зону обслуживания. Я закрыла дверь и вернулась в точку коридора, откуда мне был виден любой проходящий. Прислонилась к стене и листала журнал.

Какой-то постоялец, джентльмен, прошел мимо и покосился в мою сторону.

– У меня в комнате убирают, – пояснила я.

Он кивнул и улыбнулся. Может быть, подобное случалось с ним.

Через десять минут открылась служебная дверь и официант из обслуживания номеров выкатил в коридор свою тележку. Она была покрыта хрустящей белой скатертью, и запотевшая бутылка покоилась в серебристом ведерке со льдом. Еще были включены два бокала для шампанского, желтые розы в низкой хрустальной вазе и стеклянная вазочка с клубникой и сливками. Очень мило, и с меня сдерут соответственно.

Официант сверился со своими записями и проследовал к комнате в середине коридора. Я оставалась на месте и следила за ним.

Он постучал. Нет ответа. Он постучал еще раз, подождал немного, достал свой ключ и открыл дверь. Закрепил ее в открытом положении и толкнул внутрь свою тележку.

Я уселась в одно из удобных кресел в холле. Достала из сумки ручку и отельную открытку, написала внутри: “С наилучшими пожеланиями” и поставила красивую подпись.

Вложила открытку в конверт с логотипом отеля, вместе с визиткой менеджера по обслуживанию гостей, которую я позаимствовала со стойки регистрации.

Спустя две минуты официант прошел мимо, на этот раз без тележки. Я подождала, пока не услышала, как открылась и закрылась служебная дверь. Потом тихонько вышла в главный коридор и огляделась. Никого. Я повернула налево, быстро дошла до комнаты, из которой только что вышел официант, и подсунула конверт под дверь. Номер комнаты был 1418.

После этого у меня было еще одно дело. Я спустилась в лобби и вышла на стоянку.

Достала из кошелька парковочную квитанцию и отдала ее парковщику, вместе с пятидолларовой купюрой. Получив машину, я выехала на бульвар Уилшир. Через семь кварталов нашла заправочную станцию и наполнила свой бак. Вернулась обратно и оставила машину на ночь на стоянке.

Мои выстиранные трусы еще были влажными, так что я поставила гладильную доску и высушила их утюгом.

20

Чтобы убить время, я развлекалась, перелистывая меню обслуживания номеров, в котором не было ничего дешевле пятнадцати баксов. Ну, кофе стоил десять, но это ни о чем не говорило. В конце концов, я сгрызла батончик с гранолой, который купила раньше, в очередной раз ругая себя за неправильное питание.

В 9.00, вооружившись детективом и карточкой-ключом, я отправилась в плавание.

Спустилась в лифте до антресоли, где вышла и огляделась. Коридоры были слабо освещены, и казалось, что кроме меня там никого не было. Я взглянула на лобби внизу.

Вход со стороны стоянки не был виден, но двери на бульвар Уилшир обозревались хорошо.

Позади меня стояли стулья, вытащенные из пустых конференц-залов. Я подвинула один поближе к перилам и села. Читала детектив и часто поглядывала вниз, боясь пропустить появление Ким, Кристиана и Тедди. В 10.45 они вернулись, вроде, не пьяные, но веселые и оживленные. Они остановились недалеко от двери, видимо, обсуждая, не выпить ли по стаканчику на ночь. Я молила, чтобы нет. Мне и так надоело сидеть тут и ждать.

В конце концов они исчезли из вида, направляясь к лифтам.

Я подошла к лифтам на антресоли, внимательно наблюдая за их передвижением. Увидела, как второй лифт спустился вниз с пятого этажа, а потом начал подниматься и остановился на четырнадцатом. Я представила себе, как вышли Ким и Кристиан. Потом лифт поднялся на восемнадцатый этаж. Тедди Ксанакис направилась в свой 1825 номер.

Я нашла лестницу и поднялась на восьмой этаж. Просидела в своей комнате полтора часа.

В полночь отложила книжку и снова вышла в коридор. Поднялась по леснице на четырнадцатый этаж и выглянула из дверей. Часть коридора была пуста, но я слышала из-за угла разговор двух женщин и отступила.

Поднялась по лестнице на восемнадцатый этаж, где коридор оказался пустым. Везде было тихо. Я дошла до угла и выглянула. Комната Тедди была где-то с правой стороны, за поперечным коридором. Чтобы добраться до нее мне предстояло опасное путешествие, без отходов, прикрытия и возможности замаскировать свои цели.

Я освободила голову от мыслей и пошла. Ковер скрывал звук моих шагов. Дойдя до комнаты Тедди, я остановилась. На ручке двери, вместе с табличкой “Не беспокоить”, висела карточка заказа завтрака. Я прислонила ухо к двери и прислушалась. Ни звука.

Опять же, у отеля была крепкая конструкция и хорошая звукоизоляция. Я посмотрела вниз двери, но определить, горит ли в номере свет, было невозможно. Сняла меню завтрака с дверной ручки и прочитала заказ. Тедди обвела французский прессованный кофе, свежевыжатый апельсиновый сок и тарелку свежих фруктов.

Там была ее фамилия, номер комнаты и время доставки – между 8.00 и 8.15. Я повесила заказ на место.

Спустилась на четырнадцатый этаж, где высунула голову в коридор и прислушалась.

Определив, что никого нет, я прошла до номера 1418, где была рада увидеть, что Ким Басс тоже повесила на дверь свой заказ. Как и Тедди, она обозначила время доставки между 8.00 и 8.15. Диетическое пепси и оладьи.

Я до сих пор не знала, занимают ли они с Кристианом один номер. Если так, то она не собиралась его кормить. Пепси с оладьями могло быть для него, но он казался парнем, который предпочитает яичницу с беконом. Я отошла назад и оглядела дверные ручки вдоль коридора. Дошла до угла и проверила другие комнаты. Больше заказов завтрака не было.

Когда я повернула назад и направилась к лестнице, из лифта вышел клерк, с пачкой бумаг в руках. Он свернул в коридор и проследовал впереди меня. У определенных номеров он останавливался и подсовывал бумагу под дверь. 1418 был одним из них. Это должен был быть окончательный счет, что говорило о том, что Ким уезжает. Я проследовала за клерком до угла и наблюдала, как он просунул счета еще под две двери.

Он повернулся и пошел по коридору назад, на этот раз увидев меня. Я вежливо улыбнулась и пробормотала: "Добрый вечер”.

Проходя мимо комнаты 1402, я заметила пластиковый мешок с обувью, повешенный на дверную ручку, в ожидании бесплатной чистки. Фамилия, написанная маркером внизу, была Саттерфилд. Я заглянула в мешок и убедилась в присутствии пары потрепанных туфель, которые были на нем сегодня. Мне очень хотелось стащить их, просто для прикола, но я решила вести себя хорошо.

Спустилась по лестнице на восьмой этаж. Благополучно добравшись до своей комнаты, я позвонила на стойку регистрации, сказала, что утром выезжаю, и попросила прислать счет.

Через двадцать минут его просунули под дверь.

* * *

В ожидании отъезда трио, я встала в семь часов, собрала вещи, позвонила вниз и попросила пригнать мою “хонду”. С сумкой в руках я спустилась по лестнице и оплатила счет. Потом подождала снаружи, пока парковщик не подъехал на моей машине. Я положила сумку в багажник и дала ему десятку, чтобы поставил машину где-нибудь поблизости.

Как это обычно и бывает при наблюдении, я больше времени потратила, скрываясь, чтобы меня не обнаружили, чем получая информацию. Честно говоря, я не достигла ничего продуктивного до 10 утра. К тому времени я сидела в темном баре отеля. Бар работал с полудня до полуночи. Я проскользнула внутрь, не привлекая ничьего внимания, и устроилась в кабинке с хорошим видом на лифты.

Первой появилась Тедди Ксанакис, в красном шерстяном костюме и красных туфлях. У нее был маленький чемодан на колесиках, который следовал за ней, как послушная собачка. Она подошла к стойке и расплатилась по счету.

Когда к ней присоединились Ким и Кристиан, я заметила, что Ким надела свою черную юбку второй день подряд, в этот раз – с черным топом без рукавов и широким серебристым шарфом. Она точно была одной из тех женщин, которые знают, как путешествовать с двумя или тремя наборами одежды, которые она может комбинировать, создавая бесчисленное множество нарядов. Даже на расстоянии я видела, что каждый предмет может быть сложен до размера носового платка и уложен в сумку, не помявшись.

С другой стороны, ансамбль Кристиана дожен был уже созреть до того, чтобы начать пахнуть.

Они вручили свой багаж швейцару и вышли на бульвар Уилшир. Троица исчезла, оставив меня быстро моргать. Я представляла, что они вместе поедут в Санта Терезу, так что ожидала, что Тедди приехала на своей машине. Я досчитала до тридцати, прежде чем поняла, что они не собираются возвращаться. Или ее машину доставили к главному входу, или они ушли пешком. Я выскользнула из бара и пошла за ними, стараясь не спешить, чтобы не привлекать внимания.

Я прошла через вращающуюся дверь и вышла на дорожку перед отелем, когда заметила, что они перешли через бульвар Уилшир и пошли по Родео Драйв. Я дошла до угла, где мне пришлось ждать, пока загорится зеленый. Трое впереди меня не спешили, а красный костюм Тедди был хорошо виден за квартал.

Я пошла по противоположной стороне и прибавила шагу. На улице стояло и ехало много машин, что создавало мне прикрытие. Большинство зданий были двухэтажными и стояли плечом к плечу по обеим сторонам улицы. Вдоль тротуаров росли высокие пальмы.

Островки розовой и красной герани были посажены на каждом углу. Магазины были смесью дорогих дизайнерских бутиков, где обувь, сумки и одежда красиво располагались на витринах. Кое-где попадались салоны красоты, художественные галереи и ювелирные магазины.

Троица остановилась у витрины магазина под названием “Pour Les Hommes”, что, как я знала благодаря школьным урокам французского, значило “Для мужчин”. Как часто знание иностранных языков оказывается полезным. Теперь я жалею, что учила только один.

Я посмотрела, как они вошли в магазин, и огляделась вокруг. Прямо позади был магазин деликатесов, с парфюмерией с одной стороны и нижним бельем с другой. Я не могла задерживаться ни в одном из них, не привлекая к себе внимания. На тротуаре была скамейка, и я уселась на нее. Кто-то оставил газету, так что я взяла ее и читала первую страницу, поглядывая на мужской магазин через дорогу. Прошло сорок пять минут, прежде чем трио появилось. Тедди несла два больших пакета, за ней следовали Ким и Кристиан, у каждого по пакету в руках. Они прошли полквартала и вошли в заведение под названием “Прозрение”. С того места, где я сидела, было даже непонятно, что это такое.

Я допускала возможность, что эта экспедиция не принесет никаких результатов. Я начала свою слежку на основании звонка детектива Нэша, который верил, что что-то происходит.

Он совершенно не был обязан держать меня в курсе событий, так что я увлеклась идеей, заинтригованная его предположением, что Саттерфилд встречался с Хеллли Бетанкур.

То что, на самом деле, это была Ким Басс, делала предмет еще интереснее.

Работа по наблюдению – это самопожертвование. Вы заняты ею постоянно, никаких “если”, “и” или “но”. Половину времени в ней вообще нет никакого толка, но дело не в этом. В большинстве случаев это накапливание информации, что скучно до невозможности.

К 12.30 мне надоело. Я сунула газету под мышку и перешла через дорогу, приблизившись к “Прозрению” под углом. Подойдя поближе, я увидела, что под названием маленькими буквами было написано: СТИЛИСТЫ ДЛЯ ЗВЕЗД, ИСПРАВЛЯЕМ, ОСВЕЖАЕМ, ОБЛАГОРАЖИВАЕМ. Это было что-то вроде салона красоты. Тедди и Ким, должно быть, делают прически и маникюр, пока я тут маюсь в ожидании, в сотый раз перечитывая депрессивную передовицу в “Лос Анджелес Таймс”.

Я была почти у входа, когда заметила промельк красного. Тедди выходила из салона, придержав дверь для Ким. Это позволило мне крутануться вправо и направиться в сторону бульвара Уилшир. Если две женщины возвращались в отель, они должны пойти тем же путем. Я не осмеливалась обернуться, чтобы проверить. Толкнула дверь первого попавшегося магазина и вошла.

Оказавшись внутри, я остановилась, защищенная выставленными в витрине безлицыми манекенами в черных кожаных штанах и ошейниках с серебристыми гвоздями. Они стояли в разнообразных отстраненных позах, выражающих скуку и превосходство, что неудивительно, так как они были одеты в дизайнерские шмотки за тысячи долларов.

Снаружи Кристиан догнал Тедди и Ким. Проходя мимо, он взглянул на свое отражение в витрине. Я была внутри, в нескольких метрах, и его внимание сосредоточилось на себе.

Он смотрел на себя, а я смотрела на него. На нем до сих пор были джинсы, но эта пара была красиво скроена. Вместо растянутой серой толстовки, в которой он приехал, на нем была светло-коричневая поплиновая спортивная куртка, поверх рубашки в тонкую полоску с расстегнутым воротником. Покрой куртки был удачным, зауженная в талии, она идеально сидела на его широких плечах.

Тедди, видимо, заметила, что он отстал. Она подошла к нему сзади и взяла его под руку, жест одновременно дружеский и властный. Они исчезли из вида, пока я все еще реагировала на неизгладимое впечатление от изменившегося условно-освобожденного.

Он не только был чисто выбрит, но его волосы были подстрижены и уложены. Исчезли темные лохмы, которыми он щеголял раньше. Теперь пряди казались шелковистыми, некоторые из них были совсем светлыми, что намекало на недавний карибский круиз, иллюзия, подкрепленная видимым загаром.

Для меня более удивительныой была перемена в его манере держаться. Вместо того, чтобы чувствовать себя неуютно и не на месте, он нес себя как мужчина, который только что понял, насколько хорош собой.