Текст книги "Семицвет: молодость богов. Части 1-2 (СИ)"

Автор книги: Святослав Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Внезапно он перестал слышать стук сердца – хотя мгновение назад слышал его отчетливо. Допустить мысль, что сердце остановилось было по меньшей мере глупо. Астра сразу предупреждал его, что под плазмой все глупости в голове могут реальными стать. И остановка сердца была одной из них. От плазмы начинало казаться что все вокруг странное, и что воздух жидкий и что ушами можно видеть… Откуда-то издалека раздался равномерный стук – сердце действительно не остановилось. Он просто перестал его слышать. И тогда Сон отчетливо почувствовал, что сердце – никакая не наковальня, и не стучит оно вовсе, а сжимается в судороге и снова разжимается как и любая другая мышца.

Билось оно ровно и аккуратно – как и всегда. Сжималось и расжималось, перегоняя по организму плазму, разгоняя её в самый дальние уголки, доводя до мозга и мышц, добавляя один, а то и два, или даже три энергетических прототипа каждой клетки его тела.

Лежа на земле он услышал тихие шаги, приближающиеся к шатру. В шатер зашла пожилая дама.

– Без вас бой не начнется. – произнесла она. – И если вы готовы, следуйте за мной.

Сон поднялся и сел на землю внимательно оглядевшись.

Мир прояснялся. Что же – он готов!

Без него бой не начнется.

…Сон свалился на пол и зажмурился – от злости! И это было бы опасно, нелогично и просто глупо – если бы для него была разницы – с открытыми глазами, или с закрытыми. А разницы не было – что толку от зрения, если он даже не может увидеть как он… она… оно движется?

А сердце стучало. Сжималось и разжималось снова. Спокойно и безмятежно. Оно словно жило своей жизнью, отдельно от него… Значит, плазма подействовала правильно. Он развернулся и прикрыл глаза стетикой – чтобы ничего не видеть. У него возникла идея – с помощью плазмы компенсировать зрение слухом. Кажется, он уже научился управлять ею в достаточной степени.

Противник медленно и мягко приземлился на другом конце арены – потому что Сон упал очень правильно – тренер бы им за такое падение точно гордился! Подходить к противнику который так упал не стоило. Впечатление от беззащитности упавшего предельно обманчиво. На самом деле он не беззащитен – а даже наоборот, в выигрыше… Когда они проходили ножевое фехтование на пересеченной местности, ученик сразу понял, что находиться в лежачем положении или ниже по рельефу – выгоднее, особенно, если ты с ножом. Если оба с ножами. Противнику надо нагибаться, чтобы тебя достать, в то время как его ноги находяться прямо перед тобой и ты можешь орудовать неглядя. А без ног сражаться едва ли не сложнее, чем без рук… А без глаз и подавно. Но выбора не оставалось.

Время звякнуло и растянулось. Слух обострялся. Он уже начал слышать, как первый преподаватель медленно развернулся и поставил на пушистый ковер пальцы ног. А ведь он даже без обуви. Она. Оно… Хризантема? Стремительная и легкая Хризантема. Как свист меча. Как молния.

Она не просто была одета в стетику – она в ней жила! Стетика постепенно привыкала к своему носителю, настраивалась под него – и от того насколько долго и как часто её носишь зависело то, как хорошо она на тебе работала. Так вот на Ней она работала безуречно. Стетика стала её второй кожей. За время битвы ткань три раза поменяла крой, а один раз – во время падения, даже обросла перьями. На мгновение Сон увидел взметнувшиеся крылья. Развернулся и удивденно застыл – её высочество метнулась к краю арены, закрывшись пушистым ворохом огромных перьев и оказалась у него за спиной…

Вот тут Сон и упал. О том, что она была за спиной он догадался каким-то шестым чувством. Просто в один момент ворозх перьев куда-то изчез… Вернее растаял. Вокруг никого не было, и он обернулся за спину. Уже во повороте краем глаза он заметил свистящий нож. Все произошло так быстро, что он успел осознать это только когда закрыл глаза. Каким-то образом, на мгновение она оказалась у него за спиной. А затем снова перед ним.

А он ещё переживал, что сам тайком таблетку проглотил… Она тоже использовала плазму! Только так обычный человек может развить такую скорость. К тому же она девченка – а у женщин потолок усваиваемости выше. Там где ему нужно будет три таблетки – она одной обойдется. И стетика вон как её слушается.

И все это время он не чувствовал с ней контакта. Это было неприятно, так как с противником всегда контактируешь. Да, не всегда это приятный контакт, но это контакт. А тут… Тут было ощущение, что ты играешь в компьютерную игру с человеком, который в это время в чате общается… Или ты начал разговаривать с кем-то и тебе кажется, что он отвечает – но как-то невпопад. И тут ты понимаешь, что этот человек по телефону все врем говорил. Не с тобой, конечно.

Вот так же и Она. Она стояла от него всего в нескольких метрах – но для контакта был дальше, чем другой конец галактики.

Он схватил нож обратным хватом и развернулся. Почему-то ему показалось, что она до тех пор недосягаема – пока у них не будет контакта. Это словно был её щит.

Стетика полностью закрыла тело – даже глаза, и он стал видеть сквозь темноту. Он отвел нож назад, пока та стояла к нему спиной. Совершенно очевидно, что она знала о каждом его движении, но до тех пор пока он не установит с ней контакт у него нет даже микроскопического шанса до неё дотянуться.

Она не оборачивалась. Так и стояла – спиной, в плаще из стетики, накидка эта ещё… Вся как гигантская штора. А что если она снова попытается оказаться за его спиной? Это очень логично. И тогда она нанесет удар прямо между лопаток. Правда если он тзаранее развернется… Она заранее увидит, а что если он симулирует падение?

Он отшатнулся и краем глаза увидел как мелькнул по краю арены луч, а он все падал…

– А-а…? – спросил тренер. Или не спросил. Хотя показалось, что спросил. Сон кивнул. Он сидел в шатре за планшетом. Счет был равный – 1:1. Это созтязание он выиграл и сейчас у него было пятнадцать минут на отдышаться и снова в бой… Счет велся до трех очков. Три раунда, три очка. Как в настольном тениссе. Один пройденный атакующий удар – и все. И он его нанес. Правда так и не понял как. Вернее понял, а объяснить не могу. Угадал его движение, затем угадал что он угадает его, сыграл дурака, сделал вид что повелся, а в самый последний момент поднырнул и ударил прям со спины.

– Но как ты сумел? – удивился он. – Я думал ты сразу…

– Сразу продую? – Спросил Сон. Ожидаемый вопрос! – А кто просил сердце принести?

– Ну так это шутка была, конечно… – Задумчиво произнес тот. Ага! Подумал мальчик. Как же. Теперь это была шутка…

– Я её перехитрил. – признался мальчик.

– Кого – её? – спросил тренер.

– Первого преподавателя. Преподавательницу.

– А с чего ты решил, что это женщина?

– А разве мужчина? – усомнился парень.

– Конечно мужчина. – невозмутимо ответил тренер.

– Но на поле вышла женщина!

– Этого не может быть. – сказал тренер очень серьезно. – Ты уверен, что это была женщина? – спросил он тихо так, словно Цикада их и не слышала вовсе. – Ты хоть понимаешь что это значит? – переспросил он ещё раз.

Сон покачал головой, понимая что сейчас, вот-вот, тренер поведает ему какую-то важную тайну.

– Ничего не значит! – захохотал тот. Вот дебил. Сон надулся и стал ковырять ногтем нож.

– Первый преподаватель – не женщина. Это мужик.

– Ты точно знаешь?

– Нет.

– А кто знает точно?

– Никто не знает.

– Но он ведь управляет Семицветом! Как вы можете не знать имени своего короля? – сказал Сон.

– Он не управляет Семицветом, им управляет совет. Но у первого преподавателя есть право накладывать вето и ключи от серверной Цикады. И бесспорное первое место в рейтинге бойцов, кланов и троиц. И доступ в хранилище Семицвета. Титулы, деньги, власть… Даже где-то мое имя. – он вздохнул.

– Ну так кто же это? – Сон все надеелся, что если вызвать тренера на личный разговор, в шутливой и доверительной манере, то он скажет. Вон Электрифи же сказала, как её раньше звали, а Снежинка призналась, что аристократка…

– Если бы я знал кто это, я бы давно его убил. – спокойно заявил тренер.

– А-а-а! – Сон взъерошил волосы – очень злостно, почти что выдрал прядь.

– Вши завелись?

– Как вы можете так легко говорить про убийство! – чуть не вскричал он.

– Спокойно. – ответил он.

– Нельзя убивать! – вскричал Сон. – Нельзя так просто шутить над этим. Надо всем можно шутить, даже над императором и богом. Но над смертью – как можно? Вы не можете. Это… – выдавил он.

– Мы убиваем каждый день. – сказал тот, – Когда нам отрывают руки, мы рвем жертв зубами, когда нам поражают мозг – мы переходим в состояние берсерка отдаваясь иснтинктам. Мы убиваем даже когда нас все покинули и за спиной никого нет. Мы будем убивать от нечего делать. Без мотивации. Это алый спектр… Ты ни разу не разрывал руками прекрасных голубоглазых щенят?

– Каких щенят? – спросил тот.

– Таких милых зверушек из лабиринтов привратника.

– Милые? Это они то милые?! – спросил Сон.

– А что, нет?

– Но они же отвратительны.

– Отвратительны? – переспросил тренер насторожившись.

– Да.

– Ты видел женщину – она была первым преподавателем, так?

– Так. – кивнул он, чувствуя, что сейчас ему будет открыта какая-то удивительная, невероятная тайна.

– И ты считаешь, что я поступаю плохо, когда шучу над смертью?

– Да.

Тренер замолк.

– Что это значит? – выдохнул Сон.

– Ничего. – вздохнул тренер. – Прекращаем эту болтовню. Ты ещё не дорос до того, чтобы меня осуждать… По крайней мере вслух. Да и опыта у меня побольше.

Во дворе шумела трава. Народу поприбавилось – то ли подтянулись опаздывающие, из тех, что приехал посмотреть на следующие бои, то ли весть о том, что он смог победить сильнейшего бойца Семицвета разлетелась по академии.

Хотя, первое было куда вероятнее, чем второе. Но второе, хоть и маловероятно – все же немного грело душу. Распорядитель турнира объявил о выборе оружия – к облегчению мальчика, даже после проигрышща, первый преподаватель решил не брать тяжелый двуручный меч. А то ни осталось бы от него и мокрого места.

А на душе было несладко. И как-то печально. То ли его беспокоила странная реакция тренера, то ли… А что ещё его беспокоило? Ах да, плазма… Он принял плазму, никому не сказав. В обход правил. И одержал победу. И сейчас это осознаний просто каким-то комом навалилось! Обрушилось и стало понемногу душить. То ему начинало казаться, что если кто-то узнает, будет плохо, причем не только ему, но и Астре который дал плазму из-подтишка, втайне. В обход других правил. Чтобы тот скорее прошел курс фехтования. И закончил биологию. И не споткнулся на кдексах. Плазма она же такая… И ведь он действительно сдал уже все экзамены. Все закончил. Сам-то он бестолочь – куда ему без плазмы? А вот Астра…

Он поправил нож – сделать шаг на ступеньки, которые вели на арену было не так-то легко. Он, кстати, может пойти и проиграть. Никто же не ждет от него победы! Никто. Лиза так вообще была втайне против, профессор Лилиенталь тоже не радовался. Даже тренер вот все мозги забил какой-то чепухой. Как после такого вообще можно на бой выходить? Опыта у него видите ли больше. Да если бы ты знал – большинство детей опытнее взрослых и прекрасно это понимают. Просто они достаточно умны чтобы не говорить это вслух и манипулировать старшими, дабы те покупали им конфеты и стероигры. Вот только ему манипулировать было некем. Его как-то с самого начала поставили в условия – что он, дескать не ребенок. А хотелось… Черт возьми, как хотелось школьной беспечности. Когда ни за что не отвечаешь, ни о чем не думаешь.

Он сделал ещё шаг. Интересно – у тренера есть дети? Наверняка нет. А даже если и есть, то никакая служба не допустит этого психа к воспитанию. Его вообще надо подальше держать от детей. Лично он бы точно держал. Тысячелистник – он же полный псих!

Как же захотелось обратно. К родителям, к фонтану, посмотреть издалка на болото, послушаить гордого Лазарева, посидеть на уроках спасителя Арсения. Полежать на газоне перед домом. Заснуть у открытого окна за уроком математики.

Лиза говорит – многие семьи мечтают, чтобы у них родился воин. Да они хоть понимают – что такое воин? Это же убийца, маньяк, красный спектр, отрава… Убив первый раз – случайно или нет – он захочешь ещё. Снова и снова. Насыщение никогда не придет. Он будет убивать, пока не убьют его.

Воин – это не просто испытание для родителей, которые его воспитывают. Юный воин может навсегда уничтожить в родителях любовь к себе. Заставить их тайно себя ненавидеть. И вовсе не страшно, что он будет убегать из дома, идти поперек здравой логике – он будет стягивать на себя все конфликты, будет причиной всех раздоров. Это отвратительно, но с этим уже никак не справиться. Надо повзрослеть и принять уже себя таким, какой ты есть. Скитальцем, одиночкой…

Профессор говорит – многие люди хотят дружить с воином, но знают ли они, что дружба с ним – испытание? Что человек для воина – книга, а читает воин много и все подряд. И книге к сотой ему становится скучно, к тысячной он наичнает просто отпинывать от себя людей даже не открыв первую страницу. А если попадется ему на пути действительно интересная личность – он силой вытащит из него все интересное и тут же охладеет. Воин не дружит долго – потому что мигом вырастает из собственной оболочки, а уж тем более из оболочки друзей.

Нормальное состояние для воина – ненависть к людям, презрение, люди знают это, они чувствуют это и ненавидят его. Это алый спектр, это кровь. Дружить воин может только с таким же как он. И то, пока ещё молод и наивен. А любить… Может ли воин вообще любить?

Сон сжал кулаки, и с силой ударил им по двери, ведущей на арену. Каким-то чудом он преодолел эти чертовы ступеньки. И может быть он последний неудачник, всеми отвергнутый псих, но по крайней мере – он будет честен с собой.

Внутри что-то с треском хрустнуло – так, что стало резко больно. И захотелось даже закричать.

– Оторывай жопу и возвращайся обратно! – закричал тренер. Это было так неожиданно, что Сон интуитивно вжался в стул.

– О-о… Но я не вернусь. – промямлил он.

– Чего? – он все ещё не кричал.

– Я не вернусь и точка! – произнес он, собравшись с мыслями. – И никто не заставит меня туда вернуться.

– Ты бы мог выиграть и потребовать у него что угодно. – произнес тренер.

– Я бы не выиграл. – вздохнул Сон. Он-то прекрасно понимал, что прошлая победа была чистой случайности. Да и плазма… Может стоит сказать тренеру? Он набрался духа и уже решил признаться, как тот снова заговорил.

– А что если бы ты выиграл? Вероятность того, что ты выиграешь первый раз была одна к стам. Вероятность того, что ты выиграешь второй или третий раз – одна к тысячи. Однако выиграв один раз, ты автоматически повышаешь свой шанс выиграть в бою, так как…

– Так по теории вероятности, из всех, кто имеет шанс победы равной одной тысячи, те, кто победил в первом раунде имеютшанс уже не одну деститысячну, а одну тысячную. – закончил Сон.

– Да ты я смотрю математик.

– Недоучка. – сказал тот. – Да и мне нечего просить у первого преподавателя. Разве что вечность и пару коньк…

– Ты бы мог потребовать мое имя. – сказал Тысячелистник.

Так вот чего он злиться! Сон начал злиться сам. Тренер не верил в его победу с самого начала, не поддержал, не помог, только насмехался, но стоило ученику выиграть, стоило перед его, тренера носом, замаячить награда – как тот сразу поменялся в лице! И ведь нет же – мог спокойно и по-дружески попросить выйти на бой. Нет! Надо обязательно орать, словно ему одно место пищемили… Сон помотал головой. Хотел удариться в истерику. Но нельзя было.

– Я бы не выиграл! – произнес он устало. – У меня плазма закончилась!

– Плазма закончилась? – тренер был ко всему, но только не к этому. – Ты плазму пренимал, а что анализы не делали?

– В таблетках, ученическую. Она анализами не проверяется.

– Ученическая плазма в таблетках не выялвляется анализами? – уточнил тренер.

– Да. Она как эти… Как его. Осадочная плазма. Её никак не заметить. Я потом тренировался после экэзамена… – Сон взъерошил волосы. Чето– мысленный процесс ему никак не давался.

– Ты ещё можешь вернутся на ринг. О плазме никто не узнает. А я никому не скажу. Кроме того, я бы тебе ещё таблеток достал. – серьезно сказал тренер. А его не беспокило, что их Цикада пишет в прямом эфире?

– Нет. – сказал Сон. Врать он не хотел, не любил, да и не умел. А покрывать чье-то вранье, а особенно тренера – от этой мысли становилось ещё хуже. Он и так прикладывал все силы, чтобы не начать играть в его злостные, ожесточенные игры… А тут он сам туда затягивает. А что до плазмы которую он ему достанет – катился бы к чертям с такими взятками! Как он вообще может ему такое предлагать? Взяточник, ей богу! Даже неприятно стало.

– А где ты взял эту плазму? – спросил он, некоторое время подумав, потому что Сон молчал как пришибленный.

– Я не скажу. – признался тот. – Тайная тайна.

– Тайная тайна… – протянул они нахмурился о чем то думаю. Думал он долго. Минуты две. Делал выоды и соображал.

– Ты слабак, Сон-Трава. Слабак и трус. – произнес он и отключился.

– Ты же знаешь, я с самого начала была против. Зачем тогда спрашиваешь? – Лиза вела себя, кажется, хуже чем тренер, ей было просто наплевать. Как обычно она была чем-то занята и времени у неё не было совершенно.

– Он назвал меня трусом. – сказал Сон. – И слабаком. – Обычно он старался не показывать обиду – к чему? Но тут едва сдерживал слезы. Какого черта он так глубоко воспринимает нападки тренера? И для чего он вообще слушет что тот скажет? Наверное потому, что втайне уважал этого человека и хотел ему понравится, быть достойным учени…

– Плачешь как ребенок. – сказала Лиза.

– Я и есть ребенок, – огрызнулся Сон. – А ты думала я кто? – разозлился он. – Великий воин академии? Нет, я оказывается…

– А ведешь себя как взрослый. – задумчиво произнесла Лиза. – Иногда.

– Но я не хочу я себе вести как взрослый! У меня ещё честных… – он стал загибать пальцы. Зажмурился. На ладонь упала слеза. Да что ж ты будешь делать! – У меня ещё целых пять лет беззаботной жизни! – выпалил он. – И я не хочу слишком быстро взрослеть!

– Это хорошо, – она откинулась, открыв второй монитор. Ну надо же, он ей тут душу изливает – в прямом смысле, а она решила ещё с кем-то поболтать! – По крайней мере это говорит о твоей… Хм… Относительной нормальности. Сходи проревись. Легче же станет.

– Я не плачу! – выдавил он, утирая нос платком. Надо же – платочки, которые Снежинка клала в сумку наконец-то пригодились. Да ещё и звонок по другой линийй прошел – кому-то нетерпелось с ним пообщаться. Но он не как Лиза! Если говорит, то только с ней.

– Великий князь крайне недоволен тем, что ты отказался от боя. – сказал Лиза хмуро, косясь на другой монитор.

– Стрелолист? – ахнул Сон.

– Нет, не тот. Который первый преподаватель.

– Пусть исключит меня из школы. – сказал он и громко высморкался. Вот почему – почему когда плачешь сразу сопли из носа…? Лиза покачала головой и улыбнулась.

– Он не исключает из академии воинов за приступы идиотизма. Иначе пришлось уволить половину академии. Он даже не исключает тех, кто открыто желают ему самой медленной мучительной смерти. Иначе пришлось уволить бы другую половину. Ты думаешь, он исключит кого-то, кто просто прервал поединок? Хотя, признаться начистоту – ты нас всех удивил. Обычно воины… Никогда не прерывают поединок. В особенности алоспектральные. Это же как… – она пощелкала пальцами. – Как если бы… В общем, не прерывают и все. Это как стрелу в полете остановить. Когда ты её уже выпустил. Это просто невозможно!

– Потому его высочество и зол. Вытащили из-под носа игрушку… Кровушки ему попить моей захотелось! – последнююю фразу он произнес надменно.

– Нет, не потому.

Лиза посмотрела на мальчика. Отчего-то, ему показалось, что в этот момент надо было задать вопрос «А почему?», но он его не задал и Лиза сказала сама:

– Ты и твое тело приближаются к финальной стадии, на которой происходит полное формирование энергетического тела. После этого формирования в тебе алый спектр либо останется, либо нет. Обычно полное завершение происходит в результате сильного потрясения. А событий, которые потенциально могут являтся сильным потрясением – таких не много. Все очень надеялись что этот турнир им станет. А когда ты одержал победу – лично я нисколько не сомневалась, что после турнира тебе выдадут академический паспорт с пропиской «Семицвет». и уже никто не сможет сказать тебе что ты слишком мал, чтобы…

– А я захотел побыть ребенком… – сказал Сон печально.

– Ребенком ты можешь быть сколь угодно. Вырасти, но сохрани детскую логику и периодически ею пользуйся.

– Сохранить детскую логику и быть ребенком – это разные вещи.

– Но ты можешь потерять алый спектр.

– Что значит потерять? – уидвился Сон. Вот эта мысль ему совсем не нравилась. Ему никто не говорил!

– Именно то и значит – потерять. – кивнула Лиза, обернувшись к другому монитору – сидела в профиль. Нос у неё был огромный и находился со лбом на одной прямой. И волосы рыжие такие… Как инопланетянка, ей богу! – Из академии тебя, конечно, никто не выгонит, но вот работа твоя тебе быстро наскучит, а вместо страшных тварей ты начнешь убивать таких… – она сделала руками странный жест.

– Каких?

– Феечек. Летающих. Или что там ещё насочиняют себе воины с нарушением видения. Песиков. Визжащих кроликов… Видел визжащих кроликов? Я вот нет. И не очень хочу. Но ты же у нас такой весь из себя ребенком хочешь побыть!

– Никуда от меня мой спектр не денется. – сказал Сон. И решил – завтра пойдет и сядет у привратника, пока его не подберет какой-нибудь сердобольный клан. А уж затем – он прольет кровь…

– Тебе звонит что ли кто-то? – спросила Лиза. – У меня помехи.

– Звонит… – сказал Сон. – Надо же, профессор! – добавил он удивленно.

– Генаильно! Еле довзонился! – вскричал профессор, схватившись за голову. Сон прям подпрыгнул на месте. – Будь я твоим преподавателем по этикету влепил бы тебе…

– … отлично только за саму идею!

Сначала ученик было подумал, что профессор общается не с ним, а с кем-то… Ну как Лиза только что. С кем-то ещё. И уже хотел затасковать ещё больше – его не замечают! Но решил все же проверить.

– Э… Вы сейчас о чем? – спросил он осторожно.

– О твоих дециребах, конечно!

– О чем? – ошелало спросил Сон. Дециребра? Он пощупал живот. Вроде все в порядке…

– О теории и практике прикладной придворной интриги. Знаешь такой предмет?

– А-А-А! – закричал Сон и стал выдергивать из себя клочки волос. Ничего он не знал!

– Что именно ты не понял?

– Все что вы только что говорили! – бессильно выдавил он.

– Не ври мне, подлый мальчишка! – сказало профессор, подняв палец. – Я вызову тебя на дуэль и выбью из тебя всю дурь одним ножом, против меча, копья и лука!

Сон слегка успокоился. Профессор начинал вести себя как профессор.

– Ты правда…? – спросил профессор тихо.

Сон устало пожал плечами, так как не знал что отвечать.

– Ты знаком с турнирным регламентом?

– Да какой там регламент! – всплеснул руками ученик. – Я заявляюсь на десяток турниров каждый месяц. У меня просто не хватило времени читать реламент.

– Но плей-офф стоит того, чтобы его почитать! – заметил профессор.

– Ну не знал я, не знал! – Сон надулся. – Я же тут типа новенький! И вообще я туда попал случайно!

– Не случайно. Цикада хотела завершить формирование твоего ЭТ, и чтобы наконец-то открылся этот портал и начали прибывать новые ученики…

Ах вот ещё и про учеников узнается…

– Когда-то давно Первый Преподаватель ввел закон поперечной дуэли. – начал профессор. И Сон как-то автоматически принял позу, приготовившись выслушать длинную, увлекательную лецию из истории Семицвета.

Ещё каких-то десять лет назад тот Семицвет кторый ты знаешь сейчас и тот Семицвет, который был – отличались настолько сильно, насколько Империя отличается от Федерации, например. Это были разные государство. В Академии церил мрак. Проливалась кровь. На небе стояли тучи, в воздухе – запах гари и пыль… От демонов, тела которых жгли прямо под великими аренами.

Почти каждую неделю, над шоколой разносились колокола – по умершему воину. По погибщему оруженосцу. Это была твердыня мести! – вскричал профессор азартно. Чему он радовался?

Но затем, продолжил тот, пришел Он. Он! Профессор сжал кулаки. Он нарушил все правила. Неплевал на вековые устои… И принял закон, один из законов. Согласно которому для участие в дуэли каждому воину в зависимости от его ранга требовалось вложить энную сумму денег, которая доставалась победителю.

– Да я знаю! – сказал сон.

– Так ты знал? – спросил профессор.

– Про залоговую инвестицию? Да. Целых три имперский рубля! И не факт что я полшучу их обратно.

– Получишь, ты же выиграл.

– Я проиграл.

– Не путай теплое с мягким. Ты проиграл плей-офф, а дуэль ты выиграл. И я был практически уверен, что ты отказался из-за денег. Ведь согласно своему рангу глава Семицвета внес не три имперский рубля, как ты…

Настроение было ни к черту. Тренер его практически игнорировал. Он стал таким же как и был в первый день их знакомства – строгий, холодный и вредный. Влепил ему двойку прямо в начале занятия, оставил тонну отработки и дурацкие упражнения для начальных классов по физподготовке. Делать их не хотелось вообще – а придется.

А делать ничего не хотелось. Настолько, что руки опускались. Он много ел – забыв про диету, пил кофе ведрами так, что потом бегал в туалет и не мог длого заснуть, ходил вокруг дома, смотрел на ондатру. Ондатре было одиноко, она была тут совсем одна, старая уже, немного поседевшая, выйдет бывало на берег, походит кругами, повынюхивает что-то и давай в воде на мелководье плескаться. Рыбу она там что ли ела? А ведь он удочки так ни разу и не достал.

Страшно было. И какого черта он – один на один с неведомыми опасностями, здесь, без родителей, даже без присмотра… Вернуться?

Вокруг было жутко. Охотница ушмыгнула в дом. Растолстела. И странной стала. То траву жрет, то носки по комнате таскает. Совсем без кота свихнулась!

А ещё эта куча денег, которую ему Вован привез. Сон так не хотел принимать выигрыш, что даже от Вовки прятался. Ну не хотел! Все же думали, что он ради денег это сделал, а он просто… Бросил начатое. Пожалел. Такая досада. Такой позорный проигрыш. Было обидно. И ещё обиднее, что все думают про деньги. А он их видеть не мог!

Вовка за ним дня три гонялся, в конце концов просто оставил бокс на столе и ушел. Пришлось бокс этот закинуть в шифанер, на самое дно и закидать шмотками. Одежду то он не носисл практически, форма! Вот и валялась, пылилась…

Занимался, книги читал, почту проверять заходил только чтобы письма поудалять. А старый шифанер всем воим видом словнво показывал – вот во мне денег много! Смотри. Обманул ты человека! Деньги у него забрал. А что если он на эти деньги ребенка вылечить хочет? Святое дело… Или украшения любимой купить? Не очень святое, но ведь тоже дело.

Однажды он даже захотел сжечь все. Да не смог. Кто-то эти деньги же печатал, трудом своим зарабатывал, а он – в печь. Достал купюру, сделал бантик из неё – стал с кошкой играть. Кошка понюхала и убежала в подвал мышей гонять. Почувствовала ведь – грязные деньги!

Ему показалось, что вся жизнь разделилась на время, когда у него денег не было и время, когда у него они появились. И понял что ненавидит эти бумажки всей душой. Да зачем их вообще придумали? Странная вещь – деньги.

Есть вещи плохие, есть вещи хорошие, есть люди злые и глупые, есть умные и светлые. Есть демоны, а есть гении. Есть предательство, а есть любовь. Многое можно поместить за границу между светом и тьмой. Что-то ближе, что-то дальше, что-то смешанно, ни туда ни сюда… Кроме белого и черного ещё же алый есть, и синий.

А вот деньги они были какими-то слишком уже никакими. Словно сосуд – можно во зло, можно во благо. И не выбросить! Как кандалы. Привязывают, лишают свободы, требуют внимания, энергии. А что остается?

Он попрыгал на месте и пинком закрыл дверь. Что-то же надо было с ними делать? Кого спросить? Все ведь лица заинтересованный. Кого-нибудь выбрать кому деньги меньше всего нужны, кого он не так уж часто видит, кто про все это дерьмо слыхом не слыхивал… И узнать! А лучше ещё… В голову пришла мысль. Пожалуй, самая лучшая за последнее время.

– Вопрос жизни и смерти, говоришь? – он обернулся и посмотрел назад. Мальчик грустно кивнул. Астру, как обычно было выцепить сложнее всего. Прошло три дня с тех пор, как он сражался с самым сильным воином Семицвета. А боль все не утихала. Тренер вообще с ним не разговаривал. Более того, он его ненавидел и считал предателем, который был завербован лично агентами внутренней безопасности, чтобы плести интриги против его калоиции. Тренер страдал параноей ещё почище чем он!

Сон взбежал на горку за парнем. Издалека тот казался девченкой. Ни дать ни взять ученица. Он вообще никого из цчениц ни разу не видел, кроме Снежинки. Ну, а Марья не считалась – она была второкурсницей. Да ещё Васька… Но она, по-моему аже форму одевать не научилась. Не то что меч держать… А этот как кукла – большая такая кукла! Только подвижная. Но все равно немного не складная.

Солнце медленно заходило. Форма Астры окрасилась в пламенный, розовый свет, отчего, сзади казалось что он светился.

– Вы можете передать кое-что… – выдавил Сон и достал из сумки пластиковый бокс. Но почему-то разволоновался, уронил его, снова поднял.

– Кому передать? – спросил тот, сел на землю и стал жевать травинку. Что было написанно на его лице Сон не знал – тот всегда носил форму. Редко когда, во время уроков по этике и литературе он позволял себе снять маску, закрывающую лицо. И можно было увидеть – что в парикмахерскую тот не ходит, а пепельные свои волосы похоже стрижет себе сам, у зеркала. И ещё эти белые ресницы… Серые глаза на фоне бледного лица терялись, и без маски он был почти такой же, как и в маске.

– Давай передам! – сказал он протянув руку. – Кому и что?

– Первому преподавателю. – сказал Сон и Астра резко отдернул ладонь.

– Зачем ещё? – спросил он отпрыгнув. Вот ведь черт! Видимо его с Первым Преподавателем связывали тоже… Не самые лучшие отношения. И передавать он ему ничего явно не собирался. А чертова коробка висела над парнем как какое-то проклятие. Ну куда – куда скажите можно было её теперь деть? Лучше он вообще не брал эти деньги или сжег!

Сон расстроенно отвернулся.

– Что это? – спросил Астра. – Там яд? Оружие? Взрывчатка? Отвечай, яхотновый мой. – добавил он почти ласково, но с такой отвратительной злорадной усмешкой, что мальчика едва не вывернула.

Он обомлел и сел на землю как стоял, схватившись за голову.

– Я не яхонтовый. – вслипнул он. – А живой и честный.