Текст книги "Семицвет: молодость богов. Части 1-2 (СИ)"

Автор книги: Святослав Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

– Но вы прекрасный воин! – сказал Сон. – И сражаетесь за империю!

– Этого мало. – холодно отозвался тот. – Зато у меня первый меч. Его носил самый великий воин школы, ещё до моего рождения, и этот меч признал меня лучшим бойцом раз оказался в моей руке, когда мой меч был сломан во время поединка.

– Но разве не Первый преподаватель лучший боец?

– Он не лучший боец. – сказала Лиза. – У нас шесть минут до приземления.

Сон глянул в окно – великие арены уходили ввысь, скрываясь среди облаков, а флаер аккуратно и ловко маневрировал меж опорами – гигантскими металлическими стобами, вероятно, вкопанными в земли на тысячи метров… Интересно, чтобы сказали потомки увидев эти сооружения и не зная их истории? Наверное они подумали, что они, имперцы были полными психами возвдя такие строения, непонятно зачем. Как пирамиды в Египте…

– Но почему его нельзя победить?

– Потому что тренер и главный нападающий это вовсе не одно и то же. – сказал Тысячелистник.

– Он король Артур, вокруг которого с десяток верных ему Ланселотов, которые выйдут на смерть по одной только его просьбе.

– Сажаю флаер. – сказала Лиза.

– Вам не противно служить ему? – спросил Сон. Кажется, он начинал ненавидеть первого преподавателя даже раньше, чем познакомился с ним.

Тысячелистник ничего не ответил. Только нахмурился.

– А я тоже могу на аренах сражаться? – спросил тихо Сон, когда те выходили из флаера.

Лиза вздрогнула.

– Совсем не могу твой голос узнать, когда форма полностью надета. Не перепутать бы тебя с кем. – задумчиво протянула она. – На аренах, говоришь? – быстрым шагом они прошли по стоянке и сразу вошли в зал, где собралось уже два десятка воинов, и никого из них он не смог узнать – форма закрывала лицо, только тренер был в форме черного цвета, и ещё один воин тоже был в ченом. Наверное Сиреника. И кстати со своим луком! Только вот его нес оруженосец – тоже в форме, но выше на две головы. И лук какой огромный – наверное иреники в два роста. Сон разозлился. Значит Сиреники он все прощает – и лук и чесноки прочие колкости, а ему, простому ученику – все блажь. Ну ладно! Назло будет с собой все время эту штуковину таскать. Неужто запретит?

– Не говори глупостей, ты там умрешь. – подлила Лиза. – Годы тренировок… Плазма, перестрояка организма, у некоторых воинов уже целых костей не осталось – одни железки. А кое-кто даже органы меняет чтобы усилить плазму. – Ученика передернуло. Впрочем услышать нечто подобное он был вполне готов…

– Ну ничего. На привратнике потренируюсь… – вздохнул он. Привратник в последнее время стал настоящей мечтой. Хороших сыгровок было не достать – везде требовали именное оружие. А после его последнего провала так с ним вообще никто связываться не хотел. Хоть бы побегать свет попрокладывать!

– Мне тут нельзя оставаться. Гражданским запрешено. – сказала Лиза, нахмурилась и поискала кого-то среди толпы. Помохала рукой. – Умеешь распозновать воинов в форме кто есть кто? – спросила Лиаз весело.

Сон покачал головой.

– Идем в ложу, тебя профессор всем научит. Он и меня в свое время натаскал. Идем в ркайний зал, мы здесь все равно не нужны.

Они отошли в проход.

Ну вот – спихнули! Избавились как от настырного ребенка. И не надо мне тут врать про гражданских – ушла воинами с флировать… Он хмуро плюхнулся рядом с преподавателем. Профессор сидел в ложе наблюдателей от отдела локализации. Обычно наблюдатели ленились, и ложа была свободна.

– Научить отличать воинов в полном облачении? – спросил Лилиенталь, Сон мрачно кивнул. Как Лиз могла так легко предавать?

– Во-первых мечи, вернее оружие – все разные. Меч отражает натуру, как нож. Если меч большой, обычно его таскает оруженосец, если может унести. Тоже когда-нибудь будешь за собой меч таскать. Сильные оружносцы в цене. Смотри внимательно – вот тот, во второй в черной форме, эти Сиреника. Сирень его ненастоящее имя. На самом деле он – Сиерра Ника, испанец. Самый пожилой и опытный воин, родившийся ещё в то поколение, когда воины именовались солдатами и сражались на огнестрельном оружии.

– Стреляли огнем? – спросил Сон.

– Огнестрельное оружие знаешь что такое?

– То, что стреляет огнем?

– Потом расскажу. Так вот Сиреника был первым воином применившим механимческое оружие – лук. Поэтому он без оружия. Лук за ним таскает обычно клановый оруженосец. Вон тот высокий – рядом стоит.

– Так это лук? – удивился Сон.

– Да, то его оружие. Луки – слишком узкоспециализированное и легкое оружие. Поэтому они не в почете. – ну да, подумал Сон, это он уже понял.

– Так же без оружия ходит Сакура, она самая легкая. – Да уж, легкая, подумал Соне вспоминая гигантские металлические пластины. – И она всегда носит с собой свои веера – это физическая проекция в реальный мир. Энергетически это такие гигинтские лопасти…

Она долго объясняла Сон то, что тот и без тгоо знал, но решил не перебивать, чтобы та закончила.

– Обрати внимание как переливается форма. На первый взгляд она вся одинаковая – белая. Кроме черной троицы, но это отдельный разговор. Форма может давать неожиданый оттенки в зависимости от спектра. Вот Сакура, если встанет против света будет вся такая синяя…

– Лазурная.

– Да, лазурная. Запомнишь у кого какое оружие, а кто без оружия вовсе – запомнишь и кого как зовут. Кстати имя не всегда такое простое как у тебя. Травинка там или Цветочек. Нередко Цикада выдает сложные латинские названия, вот того парня, который таскается за Сиреникой с его чудовищной пукалкой обычно все зовут Саш. А на самом деле – Алекаттирас Аранатия. Это название ещё кое-как можно выговорить, а вот к примеру молное имя их высочество… А вот кстати и он.

Ну да, как бы Сон его высочество с кем перепутал! На голову всех выше, даже без маски вышел – вон все при форме стоят. Самый обычный меч, самый обычный нож – только вот эти пепельные…

– Сигаттария Алисматас. – сказала Лиза. – Стрелолист, семейства…

– До начала первого боя восемь минут. Третья и шестая троица – вас ждет вторая арена. – произнесла Леночка. Голос разнесся по залу так, что дрогнули люстры. Группы воинов поднялась по лестнице на второй этаж, где их ждала воздушная платформа.

– Четвертая троица прикрывает, ребята бросайем игрушки! – один из воинов забавно подкочил на месте и вронил видеоигру, когда другой воин – девушка дала ему шуточную аплеуху. Иван с Машкой! Уж их-то он из тысячи узнает и ни с кем не спутает. – Не спать! Живо-живо.

Зал стремительно опустел. Черная троица покинула зал практически последней.

– Первая троица. – произнесла Лиза. И совершенно неожидано на балконе, где они стояли захлопнулись двери. – Созывается в моменты исключительной опасности, формируется из самых лучших на момент созыва бойцов. Острие Семицвета!

Сон пдошел к дверям и подергал ручку.

– Мы заперты, – спросил он?

– По коридору проследует первый преподаватель в составе охраны и свиты. После последнего покушения он не появляется на публике. Только в экстренных случаях.

– А как его зовут? – встрепенулся Сон. Наверняка грозное имя! А вдруг он есть Горицвет?

– Мы не называем его имени вслух, – произнес профессор. – Это строго запрещено множеством законов, которые он издал в моменты своего правления, а любое упоминание его имени засчитывается Цикадой и затем отправляется в отдел безопасности.

– А по-моему параноя какая-то… – произнес Сон.

– Входы перекрыты. – Произнесла диспетчер. – Первый Преподаватель направляется к центральной зале и проследует по третьему через шесть минут. Первая троица сформированна с текущего момента до окончания боя. Главный нападающий троицы – его высочество князь Стрелолист. Первый защитник – Стетроени Лед-Сет Морган, второй защитник – первый преподаватель Семицвета.

– Столько возни только ради того, чтобы быть вторым защитником? – спросил Сон, вспоминая тактические характеристики троицы в которой второй защитник был по сути самым младшим бойцом.

– О да, здесь ты правильно подметил. – радостно произнесла профессор. И чего он так радовался? – Первый преподаватель не страдает переизбытком важности. Говорят в самом начале учебы он провинился и его заставили чистить туалеты во всех ученических домах на протяжении года.

Да уж, веселое наказание, подумал Сон с легким ужасом, представив как сам бы под такую раздачу попал.

– И кстати, он справился. И, как говорят приближенные – справился прекрасно, проявив терпение и усердие не свойственное ни одному изнеженному аристократу. Ни сказав ни слова, и ни разу не пожаловавшись. Так же он известен тем, что отрицает титулы, снял с себя все регалии, питается хлебом и водой и живет в избушке на окраине Разлома.

– Да неужели? – подумал Сон, избушка куда не шло, но вот хлеб и вода… А как же тренировки?

– Ну, на счет хлеба и воды я загнула. – рассмеялась женщина, – Но вот то, что живет он в спартанских условиях это я знаю наверняка. Стрел не стал бы врать.

Краем глаза Сон заметил белую фигуру, двигающуюся в спопровждении двух охранников по коридиору. И то, что по началу ему казалось оружием на деле оказалось букетом цветов.

– Столько охраны. Не понимаю… Он параноик что-ли?

– Полагаешь, параноя?

Сон кивнул.

– Предшественника предшественника его предшественника, а это было больше ста лет назад, так вот его предал лучший друг – убил на дуэли обманом, завладел великим мечом, который в то время ещё не был великим мечом, а был тестовым артефактом. И это – после десяти лет крепкой дружбы. До сих пор спорят почему так случилось – то ли это было предательство и поступок был отвратителен, то ли таил желание стать королем Семицвета всю жизнь, то ли поддался демонам, но так или иначе это предательство стало самым каноническим предательством за всю историю академии.

Лучший друг… – подумал Сон. Все это было из какого-то другого мира. Даже убийство было из другого мира. Убивать демонов – да, они страшные, мерзкие и опасные. Это как убить гигантского быка, который мчиться на тебя во сне. Или ядовитую змею. Но вот убийство человека казалось ему чем-то совершенно фантастическим. Ему было сложно даже пожелать человеку болезни – так, чтобы на полном серьезе, а уж пожелать смерти – а тем более попытаться убить и сделать это удачно – человек способный на такое не то, чтобы казался ему ужасным или заслуживающим наказания, он просто был каким-то инопланетянином. Само по себе убийство было чем-то из иного мира, с той стороны которого… Привратник. И много демонов. А здесь, где вечный восход и свежий воздух, и холмы и злой тренер, и добрая Лиза, и умный профессор… Какие здесь могут быть убийства? Только отгороженные, за семью замками и энергетическими границами – на аренах, разве что.

– Кстати предатель тот недолго правил – гигантская система Семицвета на прощает пдобного и не смотря на все его предосторожности и попытки уберечься, он все же был убит – неправильно надел форму, она оказалась оказалась негерметична и он вышел против ледяного демона. Его тело замерзло в течении нескольких секунд и упало на землю с высоты шести метров, разбившись о Ледатрикс на множество осколков. Его меч обрел разум и право выбирать. И предал его в самый нужный момент, когда хотел спасти. Тогда-то ученые и стали понимать, что оружие которым сражаются с демонами уже не просто оружие. Так некторые из мечей стали получать имена, а некоторые – даже право выбрать себе хозяина.

После предателя на трон взошел выбранный советом воин – мягкий и дипломатичный на вид, но в сердце – лживый и хитрый. И первым делом он стал медленно уничтожать всех, кто попытается иметь собственное мнение, спорить, не слашается. Великий манипулятор – так его звали, раслодил вокру себя таких же как он – дипломатичных и лживых. К сожалению воин на то и воин. Он вседа имеет собственное мнение, он вседа идет своим путем. А потому в эту мясорубку из ласковых слов попали все самые сильные бойцы академии.

Он довел ситуацию до того, что от одного его взгляда люди снимались с должностей и уходили в мир целыми кланами. Так Семицвет потерял своих лучших воинов – постепенно академия осталась практически ни с чем. На поле боя выходили дети и старики.

Мы одерживали одно поражения за другим. Но избранный военноначальник был неумолим в желании ослабить академию ещё сильнее, ведь только слабой и беспомощной она была всецело в его власти. Но защита академии и защита всей империи вещи настолько взаимосвязанные, что любой, даже самый маленький демон котороо ты прозеваешь в привратнике обратиться настоящей катосрофой в обычном мире.

Империя была на волоске от распада. Именно тогда и началась знаменитая экномическая блокада, переросшая в первую юрилическую войну. Мир был на грани начала самой кровопролитной резни, ладони великих правителей лежали на красных кнопках и Семицвет нашел спасение в последнем оплоте старой команды.

Беллой, безликой тенью проплыл по коридору первый преподаватель. Никаких знаков отличия, никаких особенных примет. Даже царской походки, столь свойственной аристократам…. Ничего, чтобы выдавало в нем его статус. Только Хризантемы. В его руках были Хризантемы. Он единственный кто явился в зал с букетом цветов. Лиацетая Белая. Неужели он был женщиной?

– Последним ополотой старой команды была черная троица и черный клан, понимая в это, король Семицвета направил на них все свои силы и уничтожил Сирецею – главу черной троицы, ученицу и взолюбленную Сиреники.

Первым проше охранник. На них тоже была форма – только серая. Он встал у выхода в зал и что-то сказал Сетроени, та кивнула, положила на пол меч и отвернулась.

– Сиреника был в ужасе. Белоспектральный воин – ангел во плоти, мессия! Не смевший никому перечить, даривший лишь радость, смеясь убивавший демонов голыми руками… В одночасье он изменился навсегда, заключив сделку с самой тьмой он уничтожил первого преподавателя самой страшной местью на которую был способен. И с тех пор в нем все изменилось. Он стал жесток и холоден. До сих пор он – единственный воин, который может без помешательства сочетать в себе и белый и черный спектры. После победы он поставил на трон свою, человека который неоднократно спасал его, заслонял собой и в одном из неравных боев сулившей смерть, вытащил великий Фаратрикс. Это была Первоцвет. Великая намсетница, Повелительница и когда та подросла и расправила плечи, стало ясно, какую цену заплатил он черным силам за то, чтобы победить в той дуэли.

Новая преподавательница оказалось в стократ хуже и ужаснее чем все её предшественники вместе взятые – но оставался ли у неё выбор? Ей в руки перешло страшное наследство, ослабленная и разушенная академия. Своей тиранией и кровожадностью она вознесла Семицвет до невероятных высот, устроив настоящую бойню за право стать учащимся и ещё более страшную бойню за право стать воином. Отбирая лучших учеников на кровавых дуэлях… Она вычистила всю оппозицию и любое инакомыслие уничтожала на корню.

Пару десятков лет назад было нормальным набрать триста учеников, чтобы оставить из них тридцаток путем кровавых уничтожений. Кроме того, это даже считалось красивым. Страшным, но эффектным. На бои собиралась знать. После боев устраивались пиры. Как в Спарте, как в кровавой средневековой армии. Отбирались лучшие бойцы – самый сильные, самый быстрые и умные. А красный спектр зарабатывался ими искуственно в результате отбора. Так она окружила себя кровожадными психами. Отморозками. Беспредельщиками без грамма сострадания. Разлом окрасился в алый цвет. Победа стала самой желанной наградой. Она была осыпана почестями и раздавала титулы направо и налево. Кланы получали в подарок от правителей империи дворцы, слуг, деньги, драгоценности, любые технологии, все что могли себе позволить…

Её боготворили и её боялись. Она правила три поколения и создала вокруг себя силы, с которыми не смог бы спраавиться даже имперская армия, и без которых сам император был ничем… Она получила власть над энергетическим фоном всей империи, по её протекции Цикада стала Цикадой, из обычного интернета превратившись в настоящее думающее существо. Её называли исчадием ада, однако она утверждала что вознося молитву любому из ныне существующих богов мы молимся дьяволу, то есть – ей. И она слышит все мысли и желания каждого человека империи. И тогда все смешалось – свет с тьмой… Молитва стала проклятием.

– Но однажды в школу пришел невзрачный ученик. Он был одним из последних в поколении и практически все были уверенны в том, что он не пройдет и первого испытания – не говоря уж о сражении на дуэльных аренах.

Хилый, некрасивый, ничем не примечательный. Он со всеми соглашался, он не имел собственного мнения, был поводом для насмешек, пинков, издевательств и всегда плелся в самом конце. Он так и не смог получить себе имя, его красный спектр едва теплился, а признаки воина практически отсуствовали. Все это длидось достаточно долго, пока не начался экзамен и его не выставили на бой против его лучшего друга. Единственного друга.

Лиза задумалась, словно выбирая слова.

– И тут произошло что-то, что до сих пор остается тайной… Он каким-то образом сорвал поединок и вызвал на дуэль Повелительницу. Скрыв от цикады, друзей и даже своего учителя правду он идеально провернул невероятную многоходовую интригу… И прямо на поле боя, великий меч Фаратрикс – предал свою хозяйку и изчез из её руки. Она осталась ни с чем. Впрочем ни счем был и юный боец, вышедший на поле боя. Если бы тот самый бой не проходил в том самом месте, гда за полвека до его рождения не изчез Ледатрикс – Меч Предателя. Который искупил свою вину и ошибку в бою против Повелительницы, и уничтожил Первоцвет. Лед и холод пронзил её тело, и она рассыпалась на осколки.

– Две минуты до встречи троицы. – сказал диспетчер. Сон сел на пол и стал смотреть сквозь стекло, ловя каждое движения в коридоре. Первый преподаватель и охрана были все ближе. Ему хотелось взглянуть в глаза этому человеку… Сон сжал в руках лук. Он не понимал что он испытывает – восхищение или ужас. И от этого странного чувства, от этой неразберихи, от огромного желания взъерошить волосы он не выдержал… И отвернулся.

– В тот момент, продолжила Лиза, – никто не верил, что этот невзрачный и незаметный парень пробудет на посту первого преподавателя – столько предателей и шпионов окружало двор. Но великий меч никогда не подчинится слабаку. А особенно глупому слабаку. В первый день своего правления – с легкостью маленького, наивного ребенка он отменил все кровавые законы так, словно это ничего ему не стоило. Впрочем так оно и было. Но сразу после его приказов начались новые бои. Один за другим воины пытались вырвать из рук нового короля право власти.

Он никого не убивал. Но он отбирал все, что мог. В одночасье кланы и аристократы лишились всего, что у них было. Но они не останавливались – потери не смутили их, ведь чем больше они проигрывали, тем больше было желание отобрать корону и вернуть себе все обратно. Госпиталь был переполнен, арены пустовали, а когда воинов, способных выйти на дуэль не осталось, начались покушения. Троих предателей он убил, ещё шестеро, вместо смерти были вынужденны выйти на дуэль с заранее превосходящим по силам противника. Это чуть лучше чем убийство – ведь ты можешь искупить вину победой. Но ни один из них не выстоял. Все погибли.

И тогда первый преподаватель запретил произносить его имя вслух. Ведь раньше всех королей звали по имени или титулу. Только при нынешнем первом преподавателе его стали звать первым преподавателем, или правителем Семицвета, или просто королем.

Он снял с себя все регалии, уничтожил корону, перенес резиденцию, закрыл входы и выходы во дворцы… И навсегда запер себя в воздвигнутую им самим, раскошную темницу скрытности и тайны. Первый Преподаватель правит уже шестнадцать лет. И за это время в Семицвете произошло многое.

Сон не выдержал и поднял взгляд – Первый Преподаватель прошел в зал, Его высочество опустился на одно колено, затем, когда правитель обернулся к нему – склонил и второе колено, положив свой меч у его ног. Сетроени стояла к ним спиной и о чем-то тихо переговаривалась с охраной.

– Он добрый? – спросил Сон.

– Добрый? А что ты понимаешь под словом добрый?

– Он любит музыку? У него есть дети? А любимая ученица?

– Я не знаю этого, а если бы знала, то никогда бы не сказала.

– Так он добрый?

Лиза нахмурилась.

– Твой синий спектр так навсегда и останется едва теплящимся, если ты ещё хоть раз задашь мне такой идиотский вопрос. Когда то империя была уверенна, что любую молитву которую мы возносим к господу обращена к дьяволу. Затем мы верили в то, что с помощью крови встанем на путь спасения. С тех пор были уничтожены все церкви и сожжены все святые тексты. Настало время, когда на твой выбор между добром и светом можешь повлиять только ты. Ни одна буква учебника, ни одно слово из книг, ничего что ты читаешь не собъет тебя с пути асболютно свободного выбора.

Ведь для того, чтобы отличить зло от добра нужен идеально чистый, незамутненный ничем разум, работающий настолько точно, насколько это возможно. высшие силы дали нам его – и не для сраной любви к всевышнему, и не для мерзкой, ничем не подтвержденной веры. Высшие силы дали нам разум для идеально чистого, прозрачного решения, для холодного, обезличенного выбора.

И это решение должен принять ты сам и только ты. Иначе ты встанешь на путь зла.

– Надо же как приятно! – удивленно произнес Сон, и натянул лук. Стрела скользнула по боковине так, словно он всю жизнь этим занимался – оттачивал одно только это движение. В натяжении тетивы чувствовалась приятная, крепкая и тугая уверенность. В учебнике было написанно, что вы правильно соберете и настроите лук, то почувствуете тяжесть и легкость одновременноесли, так оно и было. Он испытал ощущение, как после первого снега выходишь папиным с великом за город, садишься на сидение и ставишь ноги на педали – так и хочется вот-вот надавить на них и поехать.

Двери открылись. Лиза вышла с террасы, глянула по сторонам и позвала за собой ученика. Тот ещё некоторое время поозирался и тихо проскользнул следом, не снимая срелы с тетивы. А вдруг демон тайно выбрался с арены и пробрался чтобы уничтожить его прекрасную кураторшу? Кто тогда будет утихомировать другого демона – того, что учит его фехтовать? Он выглянул из-за угла. Охрана куда-то делась… Впрочем зачем первому преподавателю охрана – он и так наверное всех на кусочки может прубить?

– Идем в операторскую. – загадочно сказала Лиза, – Посмотрим на операторов! – добавила она ещё загадочнее.

Сон прошмыгнул по кордиору, который был пристроен по краю арены – круглый. Затем они свернули и стали подниматься по лестнице. И все поднимаись и поднимались. В конце концов он бросил дуацкую затею обгонять Лизу и заглядывать за угол, а затем перекинул лук через плечо – чтобы удобнее идти было.

Операторская находилась под самым куполом. Лиза постучалась – спустя несколько минут ей открыла невзрачная тихая девушка с короткой стрижкой. Все операторы были чем-то похожи – все они были маленькими тихими девушками. Вот только Лена была не очень тихой! А вот кстати и Лена. Она висела в воздухе метрах в двух над землей… Сон повернул голову, чтобы сообразить как она туда забралась.

– Воздушная подушка. – сказала Лиза. Сон огляделся – на полу старый ковер. Сервант, стол с чашками, и тихая музыка откуда-то из темноты. Было уютно и пахло едой. А он давно не ел… Задрав голову Сон стал рассматривать Лену. Глаза у операторши были закрыты, ладони развернуты вверх – она тихо переговаривалась о чем-то по рации, и тут же что-то быстро решала, двигая вокруг себя невидимые интерфейсы.

И ещё было тихо. Из темного угла незаметно вышла ещё одна девушка – все это время она спала в кресле, пощелкака пультом и взлетела над землей, оказавшись в паре метров от Лены. – Второй оператор будет готов через три минуты. – произнесла та первая, что сидела за пультом.

– А почему так тихо? – шепотом сросил Сон. Лиза пожала плечами – сама не знала.

– Давай у стены сядем. – сказала та и Сон не думая плюхнулся в кресло.

– В серванте есть очки для связи с Ареной. – сказала не оборачиваясь девушка на пульте.

– Это она к тебе обращается. – Лиза толкнула ученика.

Сон стрелой оказался у серванта, порылся по ящикам, нашел очки и сразу надел. По глазам ударил яркий свет. Он едва не упал от неожиданности.

– Настройка яркости справа, там же невербальное меню. – сказала операторша.

И тут Сон окунулся в ад.

Первое, что он увидел – гигантское щупальце, утыканное стрелами и стоило ему попытаться разглядеть подробности, как обрушился шум. Потусторонний, оглушительный рев такой силы, что едва не сорвал с себя наушники и стал срочно искать громкость. Но громкость никак не регулировалась – вернее регулировалась, но гул перерастающий в рев по-прежнему звучал в ушах с такой силой что хотелось сделать все, что угодно, лишь бы он прекратился.

Он снял наушники и перевел дух. Стало тихо. Уши не звенели, хотя ему и показалось, что его оглушили! И неприятные ощущения остались. Посмотрев с опаской на наушники он собравшись с духом и снова их надел. Сознание мгновенно заполнила какафония. Сконцентрироваться было практически невозможно – блики, силуэты, движения… Стоило только отвлечся и шум как…

Он не выдержал и снова снял наушники.

– Второй оператор готов. – сказала девушка за пультом и обернулась. – А тебя, видимо, ещё не учили противостоять бинуральным атакам?

Сон покачал головой.

– Демон не может атаковать за пределами арены, но голос его настолько мерзостен, что внушает страх и отвращение даже в записи. А звук отключить нельзя, так как видео и звук в данный момент это одно и то же.

– И часто вы так… Э… – он задумался.

– Постоянно. – сказала девушка склонившись над приборной панелью и показав на рацию в ухе. – Это как работать в морге. Поначалу противно, а потом привыкаешь.

Радости в её голосе что-то не слышалось. Поэтому Сон сел на диван и снова стал вертеть в руках лук. Было душновато. Тихо. И ужасно скучно.

– Ну мы в любом случае должны дождаться окончания боя… Хотя бы для разнообразия мог бы сделать вид, что тебе интересно. – добавила она раздраженно.

Но ему было скучно! В операторской, правда, было ещё скучнее. Поэтому он попытался оттуда выбраться – любым способом. Но Лиза никуда не отпускала его одного. Можно было подумать он последние полгода… Или год? Сколько он тут уже? Стал считать и сбился. Долго. В общем все это время он жил один, в своем домике и долгое время, без присмотра – и не помер же! А у Лизы при виде него сразу обострялся родительский инстинкт. А так как она не была настоящим родителем, а только наполовину – то родительство омрачалось какой-то легкой озлобленностью. Это раздражало не меньше её дотошности! Какая-то нелепая неопределнность. Любовь наполовинку. Дружба на четвертинку и ещё немного безчувственной, карьерной гиперопеки. То тут, то там… И уж если кто хочет из себя мамочку поизображать, то пусть будет ею до конца. Интересно у неё свои то дети есть? Наверное нет. Хотя к воспитанию и преподаванию дети без детей и не допускались, но тут, в Академии все могло случиться…

В общем, Лиза его одного не пустила, везде за ним смотрела, в фонтан на улице, конечно, забраться не даст – даже не смотря на то, что он в стетике, и потренироваться на голубях из лука, естественно тоже.

– Ты чего разозлился? – спросила та. Как обычно она сразу чувствовала когда тот злиться или недоволен.

– Может, сходим к фонтану? – спросил Сон. Говорить правду он не хотел, а врать не любил.

– Тебе скучно? – осенило её. – Так надо было сразу сказать! Идем, я покажу тебе лифты.

А лифтов на аренах было много. По три штуки на каждую кварту. Кварты – это лопасти арены. Сама арена напоминала половинку яблока. Нет, даже не яблока – скорее лимона. Красиво порезанного на дольки. Только вот внутри лимона ничего не было. Вернее было. Сейчас там было три воина, монстр и, может быть, даже число Ангх…

– Ежегодно отдел по развитию, – вдохновенно начал профессор, поправил очки и оперся на палочку обводя всех подозрительно поверх стекол. Вот умора. Зрение у него было прекрасное, хромать он никогда не хромал – но так эффектно использовал очки и трость, что все сразу пронрикались глубоким уважением к мудрым сединам Лилиенталя.

Профессор нахмурился.

– Кажется, ученик на четвертой парте занят сборкой модели аэроплана, не так ли?

Сон попался.

– Это арена, а не аэроплан. – произнес он подавленно, выключив планшет – он же все под партой прятал! С последнего ряда встал староста. Ох уж этот лютый зазнайка… Злобно подумал Сон и нехотя отдал старосте планшет. Тот поднялся по аудитории на ряд выше и сел сзади – чтобы за ним наблюдать. Отношения со старостой у него не складывались. Он во всем и постоянно с ним спорил! Даже если Сон невзначай скажет про хорошую погоду – и ту фразу староста расценит как повод в чем-то его, Сона переспорить. Он был каким-то неконтактируемым – с ним ничего нельзя было обсудить спокойно, тот сразу переходил на эмоции, так словно Сон и не общался с ним вовсе, а ножом его тыкал. В общем, Сон вызывал у главного по классу раздражение. Необъяснимое, нелогичное и нескрываемое. И при любой возможности – даже маленькому поводу староста это раздражение на нем отыгрывал. Ну сдался ему этот планшет! Принеси бы его другой ученик, тот бы даже…

– Ежегодно… – произнес Профессор снова, глядя на то, как в аудиторию вбегает запыхавшаяся девица. – Сударыня, если вы забыли дома косметичку, не покормили собаку или сломали ноготь – то извольте хотя бы опаздывать по-тихому. Девица фыркнула и села на первую парту. Кажется её звали Алина – она была дочкой какого-то очень состоятельного бизнесмена и на занятия ходила для вида. Профессор её терпеть не мог, так как была она черезчур озабоченна внешним видом и… Внезапно в класс вбежал ещё один ученик. Ещё один богатый сынок, только вот с уклоном в какое-то невообразимое творчество. Что именно он делал на лекциях профессора Сон до конца не понимал, но дал себе зарок позволить людям желать быть странными, желать странное и творить странное.

– Да что ж ты будешь делать! – вскричал профессор. – Я так больше не могу! – он швырнул книгу и убежал в учительскую коморку. – Толпа неблагодарных тунеядцев! – в сердцах прокричал он из-за двери.

Повисла тишина. Девица хихикнула.

Злость как рукой сняло – Сон скорчился от смеха. Первый раз, когда он увидел как профессор картинно увольняется – ему поплохело. Ведь тогда, в прошлый раз – он собирался увольняться из-за его плохого сочинения. Затем Сон увидел как он увольняется, когда кто-то из учащихся не сдал сочинение, затем как-то раз профессору стало плохо и он схватился за сердце из-за того, что одна из учениц не смогла ответить у доски на урок… В общем, минут через пять профессор вышел из своего укрытия, а староста выгнал всех в парк – там было свежо, зелено и пели птички. С тех пор они собирались на урок в назначенном месте – каждый раз разным, и шли проводить урок в другое место – тоже каждый раз разное.