Текст книги "Семицвет: молодость богов. Части 1-2 (СИ)"

Автор книги: Святослав Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц)

Он перевернулся на спину – спать не хотелось. Ему вообще не хотелось никуда идти. Внезапно он осознал, что не понимает, для чего тут находится, что здесь делает и чем все это закончиться – а ведь он провел тут уже несколько недель. Ни одного родного человека, ни одного доброго друга, никого кто бы позвал за собой – и ни одной причины оставаться здесь, кроме, может быть, феерических размеров стипендии. Но деньги никогда его особенно не привлекали.

Можно было бы сбежать отсюда. Вот только куда? У него ведь даже документы какие-то нелепые. А можно вести себя как захочешь. И что они все сделают? Выгонят его? Отправят в дом ребенка, где его усыновит какая-нибудь семья?

Краем глаза, он заметил, как из-под кровати высунулась кошка, повертела головой, принюхиваясь, и опять забралась обратно под кровать.

Почему-то Сону стало её внезапно очень жаль. Захотелось покормить – ну что он, совсем изверг чтоли? Она наверняка чувствовала себя так же мерзко, как и он сам. Приволокли в незнакомое место, оставили без родителей. Хотят чего-то…

Он достал с полки заботливо приготовленный тетей Катей пакет кошачьего корма, кормушку, кошачий туалет и наполнитель. Надо было все это куда-то пристроить. Он пошумел пачкой корма – обычно на этот шум кошки сразу кидаются к миске, но Охотница даже не ухом не повела. Сон налил ей воды, насыпал корма и оборудовал туалет. Надо будет дырку в двери что ли прорезать, подумал он. А пока можно тряпок в косяк натолкать, чтобы дверь не закрывалась.

Теперь в душ и форму надевать… Впрочем, можно было и без душа… И, говоря начистоту, можно было и без формы – биология ведь. А фехтование завтра. А сегодня, пожалуй, можно и не мыться, и даже без формы.

* * *

Учительница по биологии была высокой, сухой и неразговорчивой женщиной. Снежинка сидела за первой партой. Он – за третьей.

– Мы начнем урок с теста на знание первой части общего курса энергетической биологии. – произнесла она. Голос у неё был совсем под стать. Такой же пресный и с небольшим надрывом. И ещё, как то потом выяснилось – отличалась она одним мерзким качеством – задавала на дом так, словно кроме её предмета больше никаких других предметов не было. Впрочем предметов действительно пока было немного, но сидеть весь день за учебниками было лень.

Сон раздосадовано открыл планшет – ведь он эти главы только глазами пробежал. Это же был университетский курс для медиков. Какая к черту энергетическая биология в средних классах? Зачем она им? Они даже по наукознанию эту часть не проходили.

А вот тест был хитрый. Вариантов ответа было штук по десять и все – похожи друг на друга, и их можно было выбрать сразу несколько. Во всех вопросах был вариант «ни один из ответов» и можно было вписать свой. В общем, он не получит 25 % даже если будет проставлять галочки случайно. Поэтому он просто поставил галочки на все первые ответы. Хотя на вопрос о двойном и тройном энергетическом теле минералов он ответить смог – спасибо геологу Оксане. Но это, наверное, был единственный его правильный ответ.

Затем последовала долгая и скучная надиктовка материала, который он записывал не полностью, а только по верхушкам, так как терпеть не мог писать под диктовку – конспектировать ещё куда не шло, хоть запоминается лучше, ещё интереснее – писать сочинения по материалу, но самое интересное – просто сидеть и смотреть кино. А потом писать сочинения. Печатать.

– Итак, а теперь вопросы. – Сухо осведомилась Электрифи.

Электрическая электрифи. Не василек, не репейник, а Электрифи.

– Что, ни одного вопроса? – спросила она после некоторой паузы.

Сон только покачал головой. Ну а что он мог сказать? Ему впихивали занудный, неинтересный материал. Можно было притвориться, что ему интересно и даже записывать то, что она там говорит. Но ведь зачем притворяться? У него дома несчастная кошка, чайки и речка.

– Учащийся, вы только что написали тест на отрицательный бал. Это даже хуже двойки. Вы забыли надеть форму, и теперь говорите, что у вас нет ни одного вопроса? Даже у отличников обучения после нового материала вопросы бывают.

– У меня нет вопросов, сударыня. – сказал он слегка дрогнувшим голосом.

– Ну что же. – она нахмурилась. – Похоже, вам придется пройти весь материал заново, следующий урок мы начнем раньше, и тебе придется снова написать этот тест.

– Я могу тебе помочь. – сказала Снежинка, догнав его в коридоре. – Электрифи очень хорошая. Она отличный преподаватель. И много знает по своему предмету.

– Но это же скукота! – фыркнул тот.

– И что с того? Это нужно и это полезно.

– Кому нужно, и кому полезно?

– В Семицвете общеобразовательная система подготовки.

– А я терпеть не могу общее образование. К чему мне сидеть весь день за партой? К тому же ты ещё не видела мою спортивную программу. Если биологию я выучить смогу, то со спортивной программой я с ума сойду.

– Ты все сможешь.

– Ты так говоришь, словно уверенна во мне больше, чем я.

– Конечно. Ты же ученик, ты же будущий воин, ты многое сможешь.

– Только я не пойму для чего. И для кого.

* * *

А что если устроить теракт? Тысячелистник, конечно, очень страшный. Так и жди, что затрещину влепит. Электрифи – ворчливая и занудная. Ещё и обозленная какая-то. И оба его за что-то ненавидят. Может, просто так ненавидят, а может быть действительно за что-то.

Он стал перебирать варианты. Можно было сбежать – он уже думал над этим, но толку то – ну вернут его и вернут. К тому же, он когда-то уже пробовал сбежать из дома и все это закончилось… Никак вспомнить не мог, чем все это кончилось.

Ну, какие ещё может ребенок сделать теракт? Устроить голодовку. Правда, всем будет эта голодовка только в радость – во-первых, он же толстый, а Тысячелистник настаивает на диете. Вот и сбросит пару килограммов. Сидячая забастовка? Но кто станет слушать ребенка? А ведь нужно было, чтобы слушали.

Он врубил планшет. На деревянном столе раскрылась клавиатура. Кстати, включилась сеть. Удаленная и медленная – даже кино не посмотреть. Да и сплошные ограничения. Зато был внутренний сайт, и не просто лежачий отчетник, а достаточно активный. Астра, правда, просил его как можно аккуратнее контактировать с внешним миром из-за его шаткого положения во времени. Но почитать новости все равно было интересно.

К примеру, в Семицвете функционировало множество клубов – самые большие – танцевальный и фехтовальный. Ещё был исторический, геологоразведочный, аристократический, какие-то совершенно малопонятные – Клуб небесной декады, к примеру, или Открытое оппозиционное сообщество – очень веселое, кстати. Сон сразу отправил туда заявку.

У каждого уважающего себя клуба был свой сайт, ну, или хотя бы видеоблог. Было множество закрытых клубов – хотя они Сона не очень впечатляли. Знал он эти закрытые клубы. Напустят вокруг себя тумана и пафоса, а на деле ничего толкового из себя не представляют. Да что эти закрытые клубы? Вон фехтовальный клуб каждый месяц какие-то турниры устраивает.

Были форумы, видеоконференции и стереоблоги, которые, кстати, выходили на главную страницу. Регистрация была простой – только имя и пароль. Пароль, кстати, потом даже вводить не требовалось, а его имя легко переводилось – никаких тебе сомнительных для транслита «я» и «щ».

Страница военно-патриотического клуба была самой активной. В ближайшее время намечалось аж три турнира и главный из них – фехтовальный плей-офф. Он занес страничку в закладки. Стало. Но самым активным ресурсом была страница видеоблогов – кроме обычных записей туда транслировались видеокамеры, бои, какие-то мероприятия…

Он отключил планшет и перевернулся на кровати. У него возник гениальный план. Он действительно может устроить терракт, и ещё какой. Вот только надо было все тщательно продумать и взвесить. А для начала – затаиться и порыскать в помощи на сайте Семицвета.

* * *

– Почему вы не форме?! – вскричала Электрифи.

– Я не успел её надеть.

– Почему? – осведомилась она. Ужасная визгливая дама. Противный хвостик. И глупые вопросы. Что значит почему? Сон терпеть не мог, когда его так вот достают. С глупыми вопросами.

– Я не успел надеть форму, потому что не успел её надеть.

– Контрольные сдайте, – фыркнула она.

Подснежник встала и положила на стол тетрадку.

– Где Ваша контрольная?

– Не успел.

– Почему?

– Потому что пытался надеть форму.

– Который раз вы приходите на урок в отвратительном виде и без сделанных уроков?

– Но вы очень много задаете! – выкрикнул Сон. И это было правдой.

– Учебную программу составляю не я.

– А кто? Я хочу поучаствовать.

Она презрительно нахмурилась.

– Я и так отношусь к вам достаточно мягко. Ты пришел к нам из буфера. Твоя каста требует постоянных послаблений, и ты не исключение, ведь так? Сколько веков ещё имперцы будут жалеть таких, как ты?

Сон едва не ахнул. Он действительно был выходцем буферной, пограничной зоны. Оттуда в империю текла преступность. Но такое открытое проявление неприязни могло стоить этой дамы карьеры преподавателя! Она не боится за свой пост? Берет его на слабо? Или тут такое разрешено?

– Недолго, – произнес Алексей. – Всего пару веков.

– Ты не на уроке истории, а на уроке биологии.

– Поставьте мне отрицательный бал и все успокоятся.

– Система образования Семицвета исключает отрицательные баллы. Все задания должны быть выполнены, и выполнены на отлично. Иначе вы будете пересдавать, и пересдавать предметы до конца своих дней.

Сон встал и вышел. Посмотрим, что она сделает.

И вообще, ему было плевать. Он даже про теракт свой забыл. Это была какая-то невыносимая школа. Никто не заставит его учиться по своим правилам – не было таких мер, которые бы заставили. Не было людей, которые бы заставили. Эта визгливая дура с нацистскими замашками – тем более.

Все произошло так быстро, что он не успел опомниться. Он почувствовал резкий и понял, что сбит с ног, лежа на полу.

Резким движением она поставила его на ноги и сжала рукой запястье.

– Вы возвращаетесь в класс, – отрезала та.

– Отпустите. – Сон испуганно отшатнулся. Он никак не ожидал такой силы!

И сразу подумал о том, чтобы вырваться – но она, как-то очень быстро угадала этот момент и так сильно сжала руку, что тот вскрикнул и дернулся ещё сильнее. Она вывернула его ладонь и потащила в сторону лестницы.

– Нет! – закричал он упираясь ногами. Но в женщине было так много силы, что, даже упав на пол она легко тащила его за собой по лестнице. Кое как ему удалось подняться на ноги, и он смог идти нормально, но она все ещё сжимала его ладонь все также больно.

– Что вы хотите сделать? – простонал он.

– Думаю тебе это очень не понравиться, – сказала она. – Зато я сделаю Это с превеликим удовольствием.

Его испуганная фантазия мгновенно нарисовала камеру пыток и извращенную улыбку на лице учительницы.

– Меня защищает закон! – вскрикнул он.

– Эй, закон, иди на помощь! – прошипела она, как кошка и пинком открыла дверь на крышу. – Очередной слабак желает тобой закрыться, закон! – закричала она громче. – Ну и где же он, а? – Она швырнула его на крышу. Перед его лицом лежала объемистая сумка. Электрифи вжикнула молнией и раскрыла её.

Настоящий, большой меч! Алексей едва не ахнул.

Она медленно достала его из ножен и положила перед ним.

– Вы даже представить себе не можете, что я сделаю с вами, если сейчас же вы не начнете выполнять мои приказы.

Алексей затравленно поднял глаза, пытаясь справиться со страхом.

Она скинула с себя плащ.

Форма.

Все та же злосчастная, успевшая набить оскомину форма.

Все та же ткань, все те же цвета, только вот покрой другой немного. Наверное, специально для женщин.

– Бери меч, – приказала она и достала из сумки узкую тренировочную рапиру.

Алексей с усилием взял в руки оружие. Тяжелое. Едва держал. И смертоносное. Такое ужасное, что даже просто держать его не было сил.?? Он попытался стремительно вспомнить все то, что было продиктовано на первом уроке по фехтованию. Но ведь дала ему настоящий меч, в то время как сама держала в руках тренировочный.

– Ну же, – произнесла она. Как оружие, которое вытаскивают из ножен.

Он робко попытался сделать короткий выпад. Она стремительно парировал и каким-то невероятным образом оказалось у него за спиной. Злой ветер хлестал его по затылку.

Сон наклонился и отпрыгнул.

– Уже лучше, – произнесла она. – Ненавижу нытиков. – Он метнулся вперед, вложив все силы, какие нашел, но она осталась на месте. Глаза увидели кровь. Меч рассек её форму чуть выше локтя левой руки. Она бросила рапиру и подставила ему подножку. Тот шумно грохнулся на землю, услышав, как звонко брякнулись оба меча. Она схватила его за волосы, и прижала к земле, развернув голову к себе.

– Смотри, – приказала она, развернув его голову к плечу. Так больно и неестественно, что все тело сжалось, и он застонал. Его глаза были прямо перед её раной.

Кровь стекала на белоснежную форму, которая впитывала её, тут же становясь такой же белоснежной, как и была, медленно затягиваясь на месте раны. Струйками она стекала на белоснежную форму. Он даже увидел, что ткань состояла из нескольких очень тонких слоев… Рана исчезала! Это было так нереально, что он даже забыл про боль.

Но Электрифи, словно получая удовольствие, все сильнее прижимала его к земле и очень медленно выворачивала руку.

– Если бы на вас была форма, учащийся, – прошептала она на самое ухо, – То вы бы не чествовали боли и могли бы давно вырваться.

Она внезапно отпустила его, так резко, что тот едва на взвыл.

Затем демонстративно задрала рукав и показала плечо. Никакой раны там не было. Чистота. Ни шрама, ни следов крови, ни разреза на форме. О том, что он только что рассек ей руку до мяса, напоминали только редкие брызги крови на клинке.

– Следующие десять уроков мы будем начинать с фехтования на настоящем оружии. И беда вам, учащийся, если вы снова не наденете форму и не выполните все контрольные. Надеюсь, такая форма биологии вам понравится больше.

* * *

Сон попытался открыть глаза. Но получилось это не с первого раза.

Кучка облаков уже подсвечены. Солнце ещё не взошло.

Чайки.

Он несколько раз моргнул, пытаясь вспомнить, что же произошло. Кажется, он ввязался в драку. А потом его привезли сюда, и он заснул. Правда, проспал он мало. Казалось, что даже и не спал.

Но зато… Прошла ночь!

Так с кем он все-таки связался? С преподавателем. Да, точно. Он подрался с преподавательницей. Стыдобища то какая… Ему вдруг стало невыносимо стыдно за вчерашнее поведение. Такие внезапные приступы стыда периодически навещали его как названные гости и приносили с собой пренеприятнейшее настроение. Ели смотреть правде в глаза, то он методично доводил, в общем-то, ни в чем невиновную даму. И собрался довести до того момента, когда она просто начнет его игнорировать, и, закрыв глаза на его поведение, будет ставить ему тройки. Как это было с преподавательницей реплики и английского языка, когда он ещё учился в том мире.

Но эта!

Электрифи. Электрическая Электрифи. Не подсолнух и не василек, не репейник, не чертополох. Ненормальная женщина с ненормальным именем.

Она оказалась хитрой. И куда хитрее, чем он полагал. И все сделала иначе. И его план рухнул в одночасье.

Отчего-то стало и стыдно и обидно.

А ведь птенцы наконец-то вылетели из гнезда! Целый выводок этих маленьких и ужасно шумных чаек. Стремительных как воздух, шумных чаек.

Рука болела. И челюсть.

Одна, самая старшая и большая, чайка-мама взлетела высоко и оттуда, сверху, радостно ухватила лучи солнца. И вся заполыхала розовым.

Пронзительным розовым светом.

Больно. Да, было очень больно. Значит, живет… Ушиб, но не перелом.

Чаячьи дети, наверное, скоро вырастут и улетят из гнезда. А папа с мамой, точно, останутся тут. Как просто в мире птиц – их любовь и опека к детям исключительна по сравнению с человеческими родителями, но они, птицы, всегда точно знают, когда отпустить ребенка. И отпустить навсегда.

Он попытался подняться.

Один из птенцов, самый наглый, громко пискнул и пролетел совсем близко.

Сон видел их гнездо неделей раньше. Там, в секретном месте, среди камышей и зарослей ивы, он как-то пытался найти тайный ход. Почему-то идея, что где-то тут обязательно есть тайный ход, упорно преследовала его несколько дней.

А если он заболевал чем-то, то превращался в одержимого.

И вот, однажды рано утром, он встал, чтобы отправиться на поиски.

Тайного хода, он, к сожалению, не нашел. Зато нашел гнездо. Был дистанционно атакован чайкой-папой и узнал, что на завтрак тот ел каких-то гусениц вперемешку с рыбными потрохами. А рыбные потроха чайка-папа ныкал каждый вечер под дверным козырьком, отчего, иногда на входе попахивало протухшей рыбой.

В общем, Сон забрался в болото практически по пояс.

Вывозился в грязи, весь мокрый и злой, он, в довершение, был кусан перепуганной ондатрой. Старой и мудрой ондатрой, которая тихо доживала последние дни в этом потаенном местечке.

В общем, едва не опоздав, он так и явился на фехтование, – запыхавшийся, растрепанный и весь в болотной тине.

Тысячелистник, конечно же, был в бешенстве. Впрочем, он всегда был в бешенстве. И был он даже хуже чем две Электрифи, чем три или даже четыре. Хотя, с четырьмя, он, пожалуй, загнул.

В общем, он был в бешенстве. И если бы не отвратительный вид учащегося, то его бы, наверное, обязательно вывело из себя что-нибудь другое. Например, то, что Сон не всегда конспектировал лекции полностью. Или его отвратительный почерк. Или его несносная манера отвлекаться. Или его, как обычно, неаккуратный вид… И даже если Сон будет безупречен, то Тысячелистник обязательно придумает что-нибудь, чтобы взбеситься. Ведь он не может быть спокойным. Ему всегда надо найти что-то, что портило бы его картину мира. От самого сознания того, что идеал достижим, Тысячелистник испытывал чрезвычайный дискомфорт.

Но было во всей этой истории с тайным ходом много хорошего.

Сон обнаружил новые свойства формы!

Во-первых, она не пропускала воду. Когда, на перемене, он, стоя в туалете, спешно пытался привести себя в порядок, то сняв брюки, обнаружил, что ни одна капля воды. Ни одна! Не просочилась сквозь плотные швы…

Во-вторых, грязь отставала на удивление легко – достаточно было лишь встряхнуть. И кстати, ведь он совершенно не замерз. А вода этой ранней весной была особенно холодной. И ночью температура была ниже нуля.

Термоткань, точно! Водонепроницаемая термоткань.

Интересно, а почему он в ней тогда не потел? Она что, воздух пропускала, а воду нет?

Сон потер подбородок, отгоняя воспоминания. В воспоминаниях, как он понял, можно было жить бесконечно. Но нужно было срочно возвращаться к действительности. А иначе, откуда же он будет брать воспоминания?

Так, что же все-таки ему теперь делать?

Ни одной мысли…

– Небо. – раздался голос. Спиной к нему сидел Астра и покачивался на стуле. За привычку качаться на стуле Сона два раза вызывали к директору школы! А этот… Этот просто сидит и качается!

И вообще, как он не заметил его раньше? Очень незаметный человек.

Астра развернулся, ловко балансируя на одной ножке стула, и подмигнул.

– Небо соединяет нас с миром.

– А я люблю гром. И когда пасмурно. – перебил Сон. И даже не потому, что он любил гром, а потому, что ему всегда хотелось вставить собственное мнение, или, на худой конец, просто поспорить. Но Астра отличался завидной устойчивостью к его ловушкам.

– И грозу! – подытожил Сон. – Да. Грозу.

– Все это, конечно, прекрасно. – пожал плечами Астра. – Но над Серафимском не бывает плохой погоды, кроме искусственных дождей. Последнее столетие тут стоит бесконечная осень. Или весна. Золотая и теплая. И либо вам придется полюбить, что есть, либо ходить до конца обучения недовольным.

– Такому не бывать. – проворчал Сон, слезая с кровати, и быстро соображая в какое русло направить спор. – Не бывает вечной осени! – внезапно осенило его.

– Знаете, учащийся Сон-Трава. – сказал Астра тоном человека, который собирается прочесть ужасно нудную лекцию. – Наш мир живет по очень интересным законам. Вы никогда не замечали, что всегда получаете то, чего больше всего желаете и то, чего больше всего боитесь? И не имеет значения, в жизни или во сне это происходит. Видя этот причудливый механизм кнута и пряника, можно выбрать самый простой из возможных путей – с радостью наслаждаться наградами и стоически переносить испытания. Но есть и ещё один интересный вариант. – он перешел на шепот так, словно собирался доверить ему тайну. – Можно перестать бояться чего бы то ни было. И тогда никто, ни злая преподавательница биологии, ни его величество император, ни сам предводитель чертей прямиком из бездны не смогут нанести по вам удар. Только представь себе! – сказал он более громок. – Никто! Никто не сможет нанести удар истинно бесстрашному воину кроме самой смерти. И та сможет сделать это всего один раз.

Сон хотел было поспорить, и даже набрал воздуха, но небольшая точка на горизонте отвлекла его внимание. Вообще ему сначала показалось, что это чайка. Но точка увеличивалась, и когда Сон смог разглядеть очертания у него перехватило дыхание.

Прямо к ним приближался венец творения инженерной мысли. Такого красавца Сону видеть ещё не приходилось. Роскошный, узкий, пластичный, словно падающая капля воды, с красивыми военными номерами синего цвета, он рассек воздух и приготовился к тому, чтобы опуститься.

А ведь он ни разу не имперский! Имперцы так не делают. Имперцы во всем любят сдержанность. Имперские цвета простые, серые и темные. Имперские формы квадратичные, местами неуклюжие и противно-добродушные. И даже уродливые. Никакой мягкости…

Значит, изготовитель заграничный. Неужто в Семицвете есть кто-то, кто может позволить себе импорт?

– Пижон, – проворчал Астра, вглядываясь в боковое стекло, за которым сидел пилот.

Белый, сверкающий, как будто мокрый, после дождя, птах развернул сопла и практически бесшумно опустился на посадку*. Посадка была небольшая, круглая, рассчитанная на несколько машин, но этот гигант едва смог там уместится.

– На моей памяти, ею впервые пользуются. – произнес учитель, когда они подошли совсем близко.

– На моей тоже, – произнес пилот, выйдя из кабины. – Стоило бы подумать о расширении ученических посадок.

О том, что воин напоминал только именной нож. Ни формы, ни знаков отличий.

Высокий, светловолосый, полный искренней стати. Взгляд острый и пронзительный, с прищуром. Он излучал само спокойствие. Сон вгляделся в лицо и сразу отвернулся, не веря глазам. Затем он попытался успокоиться и посмотрел вновь.

Его высочество князь Николай.

Сомнения?

Но этого человека не спутать. Так он или не он? Обычный человек, только очень похожий?

– А это и есть наш возмутитель спокойствия? – Он протянул руку. Сон от неожиданности отшатнулся. Это был он.

Да. Это был он.

Сон несмело протянул ладонь, удостоившись крепкого рукопожатия.

– Что же, друзья, предлагаю…, – он сделал паузу, осматривая обоих. – Предлагаю последовать за мной.

Они вошли в просторную каюту, подсвеченную огоньками панели управления.

– Оружие за сиденье. – сказал Астра и подтолкнул ученика вперед.

– Вывести из себя Электрифи. – удивленно сказал князь и сел в кресло. – Ты либо не по годам умен, либо талантливый актер. А может, и то и другое. Хотя на вашем месте, учащийся, я бы приберег свой огонь для других, не менее интересных вещей и не разбрасывался бы своими талантами. Что вам до старой девы? – спросил он поучающее. И Сон почувствовал, как все его нутро мгновенно пожелало исполнять каждое наставление этого прекрасного человека!

– Устроились? – произнес он, настраивая волну.

– Центр, ответьте. – произнес он. – Центр, я вас не слышу. Центр ответьте…

– Центр на связи. – прозвучал женский голос.

– Птах номер шестнадцать дробь шесть.

– Шестнадцать дробь шесть. Доброе утро, Ваше высочество.

– От первого ученического к третьей спарринговой – расчистите трассу.

– Есть расчистить трассу.

Вот так, подумал ученик. Простые смертные, находящиеся в небе над маршрутом будут в спущены на землю. И всего лишь – для воздушной прогулки высокопоставленной особы.

– Прокатимся? Все пристегнулись?

Спустя мгновение, Птах плавно взмыл вверх и Сон зажмурился от яркого света.

– Трасса расчищена. – прозвучал голос. – шестнадцать дробь шесть, центр желает вам приятного полета.

– Красиво, да? – спросил князь.

Ученик поднял глаза и замер. Перед ним, спрятанная ранее за горной грядой, раскинулась равнина. Невысокие здания ученических домов, парк, арены, а там… Дальше города…

Возвышались невиданные раннее, колоссальные сооружения. Высокие, сверкающие, словно подпирая небо, они уходили в облака.

– Центральные арены, – гордо произнес князь, словно угадав вопрос Сона, и переключился на автопилот.

– Теперь же! Теперь давайте знакомиться. – утвердительно произнес он, подав руку, – Его высочество Стрелолист. В официальной обстановке…

– А разве вы не князь Николай? – Сон обернулся и застыл, проглотив язык. Перебить особу крови! Этикетный кодекс, общий курс этики, правило семнадцатое о…

– Ремня тебе было мало. – сказал Стрелолист неожиданно похолодев, и Сон едва не заплакал от обиды на самого себя. – Николай – это светское имя. Тебе ли не знать, что все воины получают второе имя? Имя которое делает тебя родным для этой земли. Твое имя это твой дар! Береги его, храни его и никому его не отдавай.

Оказывается, разозлился он вовсе не из-за этикета.

– Но разве имя можно отдать? – спросил учащийся.

– Можно и отдать. – сказал Стрелолист очень серьезно. – Например, в обмен на собственную жизнь. Не все воины носят ботанические имена. Если ты заметил. Никогда не думал отчего?

Астра оглушительно зевнул.

– Сколько нам лететь? – спросил он.

– Недолго.

– Вздремнуть бы…

– Твоя крошка снова не дает тебе выспаться? – Стрелолист подмигнул и засмеялся.

– Очень смешно, – буркнул Астра.

– Будем лететь ещё минут десять. Ты, кстати просил напомнить про…

– Да, спасибо, помню. – перебил его Астра. Учитель этики достал из-под сидения аптечку.

– Ты, конечно, знаешь что случилось? – спросил Стрелолист.

– Я подрался с Электрифи.

– С её высочеством Электрифи. – мягко поправил тот.

– И что, она тоже? – удивился Сон.

– На данный момент в Семицвете восемь особ княжеского титула. Представляешь, какая толпа?

– В то время, как во всей империи их всего около тридцати, – сказал Астра.

– Включая императора, и его окружение, – подытожил Стрелолист.

– Представь себе, учащийся – место, которое по количеству знати практически равнозначно имперскому двору, – протянул Астра, продолжая копаться в аптечке.

– Понимаешь о чем мы? – произнес загадочным шепотом князь. – Мы о Семицвете. Город-мечта!

– Кажется, он до сих пор не понимает, куда попал. – заявил Астра.

Птах рассек воздух, минуя горную гряду.

– Имперские титулы не купить за деньги. Даже за очень, очень большие. – резко сказал Стрелолист. – Империя не торгует честью. Получить титул – значит стать ключевой фигурой в системе безопасности. Значит, стать залогом процветания. Значит, быть воином по призванию. Честным, талантливым, трудоспособным. Именно поэтому почти все титулованные особы обязаны заниматься преподавательской деятельностью. Вложить бесценный дар личного опыта в воспитание нового поколения – задача каждого аристократа. Ты что, думаешь, тебе подсунули старую деву с заморочками? Электрифи это не просто преподаватель! Это больше чем преподаватель. Я одного не пойму – ты что, и вправду не понимаешь куда попал?

Повисла тишина. Сон судорожно соображал.

Картина мира стремительно рушилась.

– Ты на грани отчисления. – Стрелолист развел руками. – Знаешь, я преклоняюсь перед идеалистичностью Астры. Ведь именно его усилиями и его безграничной добротой, ты до сих пор занимаешь почетный пост учащегося Семицвета.

Он лучезарно улыбнулся.

– Мое мнение таково – безоговорочная капитуляция. Исключение без права возвращения. Ты же позоришь эту школу! – продолжил он с улыбкой. – Ты позоришь пятизначные цифры в бюджете на твое обучение. Ты – пародия На учащегося. И мало того – ты не умеешь учиться в принципе.

– Ты чужой здесь.

Человек, в лице которого Сон минуту назад видел доброту и поддержку оказался куда более неприятным, чем Тысячелистник и Электрифи вместе взятые. Эти двое хотя бы были людьми, живыми, из плоти и чувств.

А этот был каким-то… Недосягаемым.

Завтра Недосягаемые забудет о нем. Завтра этот человек окунется в свои высокопоставленные дела, верша судьбы народов.

А он…

Он.

Он обычный смертный, из тех, кому раз в жизни посчастливилось принудительно освободить Ему дорогу. И все эти слова, весь этот непереносимый ужас… Как легко он творил слова смерти!

Сону внезапно стало страшно. Происходящее становилось все более странным и противоречивым. Ему вдруг любой ценой захотелось остаться в Семицвете, исправиться, попросить у кого-то прощения, стать сильным и с этого дня прилежно выполнять все уроки и задания.

Словно после долгой и затяжной слепоты ему вдруг возвращалось зрение.

– Я не пойму, чем же ты недоволен! – удивился учитель этики. – У твоего поколения отличный преподавательский состав. Прекрасные воины, высокопоставленные, выученные, прошедшими множество боев… – он замолк и достал из аптечки шприц. – А я наконец-то нашел!

– Если бы тебе, учащийся Сон-Трава, довелось учиться у тех, кто учил нас… – холодно произнес Стрелолист. – То ты быстро. Очень быстро бы заскучал по своим учителям.

– Как по доброй-доброй бабушке, – просюсюкал Астра, достав из аптечки большую ампулу с густой белой жидкостью.

– Итак, учащийся, мое мнение – отчислить тебя с концами. Вышвырнуть с позором. И не мучиться, – весело произнес Стрелолист. – Но чтобы у тебя осталось хорошее воспоминание, я так и быть покатаю тебя ещё минут десять. Хочешь?

Сон нервно сглотнул, резко обернувшись за помощью к Астре чувствуя, что едва может сдержать слезы.

– Сейчас кое-что случится. И весьма важное кое-что. – сказал Астра. – Я выторговал твою душу, и потратил на это множество сил и времени. Так что соберись, и будь…

– Будь благодарен, сопляк. – перебил Стрелолист разворачивая птах.

– Если ты справишься, то возможно, получишь шанс.

– А если не справлюсь? – испугался ученик. – Ведь я совсем не готов!

– К Новому Дню не готов никто.

– Да что происходит? – не выдержал Сон. – С чем мне предстоит…

– Так уверен, что он выдержит? – спросил Стрелолист.

– Он же учащийся.

– Учащийся, ты выдержишь плазму?

Сон едва не спросил «А что это?». Но вовремя спохватился. Ещё раз выдать полное незнание материала он не хотел. Плазма… Как же там. Вроде, она была то ли каким-то важным лекарством…

Как то от скуки он рассматривал картинки по учебному курсу. А учебный курс выдали сразу на шесть семестров. И смотреть картинки было единственным занятием, которым можно было скоротать продленки. И ещё тогда он заметил, что почему-то плазме уделялся целый третий семестр, но в первом семестре она практически не рассматривалась.