Текст книги "Легенда об Огненном Змее (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Я в этом тоже не сомневалась. Странное землетрясение и вылезающие из-под земли твари... Нарушился пространственно-временной континуум, река времени выплеснулась наружу, трансформируясь и порождая чудовищ... Или не совсем так? Ведь на Далейре всегда водились ящеры, которые появлялись из-под земли.

– И когда там произошла катастрофа? – спросила я.

– И давно, и недавно.

– Это как?

– Есть загадки, разгадать которые не под силу и мудрейшему из бессмертных. Нарушение пространственно-временного континуума может повлечь за собой такие парадоксы, что... Возможно, для того мира время вообще остановилось. Не знаю, чем всё это закончится, и вряд ли я смогу тут чем-то помочь. Я не смог спасти даже свой мир.

– Но не ты же создал этого Змея.

– Я был не против его создания. Я был таким же, как Агион. Впрочем, мы, астеры, не единственные из разумных существ, которые губили свои миры. Кстати, Хангар-Тану не единственный мир, где обитали подземные ящеры и росли деревья-фонтаны. У Огненной Планеты есть родственница. Планета, которую эрсианские звёздные маги назвали Касса[26]26
  Упоминается в романе-трилогии «Хроники Эрсы» (книга 2, «Наследница Ингамарны», часть II, гл. 6, 8).


[Закрыть]. Она далеко, и я могу лишь изредка посещать этот мир. А почему Касса родственница Далейры... Пока Огненный Змей летал, поглощая космические тела, он сеял споры. Из одной, упавшей на небольшую каменистую планету, вырос полузмей-полудракон, похожий на своего родителя. Не такой сильный, гораздо меньше размером, но почти такой же прожорливый. Он пожирал на этой планете всё живое и рос. Уничтожив всю растительность на суше, он взялся за океан, который занимал три четверти поверхности планеты. И хотя огня в сыне Змея было намного меньше, чем в отце, этого жара хватило, чтобы океан выкипел. И от той жизни, что в нём зарождалась, вскоре ничего не осталось. На месте океана осталась огромная впадина, на дне которой этот дракон уснул. Размера он к тому времени уже достиг такого, что его тело занимало половину этой впадины. Дракон уснул, а вскоре умер. Тело его стало перерождаться и разлагаться. Потом разразилась страшная катастрофа – землетрясение, извержение вулкана... А спустя много времени на этой планете снова зародилась жизнь. А теперь она там прекратилась. Почти. Разумной жизни там больше нет. Я мало знаю об этом мире. Знаю только, что там жили два великаньих племени, которые не то истребили друг друга в страшной войне, не то перебрались в другой мир. А откуда они взялись на Кассе, не знаю. Не удивился бы, если бы узнал, что их туда переселили эойи. Они большие любители изменять окружающий мир, а потом самоотверженно спасать тех, кто стал жертвой их экспериментов.

– Ну, они-то хоть спасали... И много у него ещё было отпрысков? У Огненного Змея.

– Много, но почти все споры, какие он сеял, погибли. Я знаю судьбу только двух уцелевших. Одна породила того дракона, а из другой возникла весьма своеобразная форма жизни. Это отдельная история, и сейчас она не в тему.

– Астерий... А ты не мог бы...

– Найти твою подругу? Попробую, но не особенно на меня рассчитывай. Я не тот, кем мог бы стать, если бы... – он вздохнул. – К тому же сейчас я не в лучшей форме. Ладно, нам обоим пора отдохнуть.

Астерий коснулся своего перстня, и виллифер, который теперь светился на всех стенах и колоннах, несколько раз вспыхнул так, что мне пришлось зажмуриться. Тут же прибежали дэлги и, улыбаясь, попросили меня следовать за ними. Теперь я рассмотрела их получше и заметила, что глаза у них у всех голубые или голубовато-зелёные, настолько светлые, что временами кажутся бесцветными. Прозрачные и в то же время непроницаемые. Лица этих "амуров" напоминали лица античных статуй с их застывшими безмятежными улыбками, которые почему-то всегда немного меня пугали. Улыбки из небытия, в которое мы тоже скоро канем. У меня было такое чувство, что это уже произошло. То, что меня окружает, -всего лишь тень давно погибшего мира. Царство сумрачного бога, который живёт среди теней прошлого и гоняется за тенью давно умершей возлюбленной. Вот я иду по тёмному коридору с загадочно мерцающими узорами на стенах в сопровождении его слуг. Я жива, но не могу вернуться к своей привычной жизни. Или я смогу вернуться туда спустя треть года? Треть года, равного обороту этой мёртвой планеты вокруг умирающей звезды... Какой мир я застану, когда вернусь?

Моя свита остановилась перед высокой дверью, украшенной рельефом с изображением грифона. За дверью оказалась просторная комната, напоминающая роскошные средневековые покои. Высокое окно, огромная кровать, тяжёлая, инкрустированная драгоценными камнями мебель. Кругом тончайшая резьба – на подоконниках, колоннах, ножках кровати и кресел. Узоры на стенах лишь чуть-чуть светятся. Сплошь растительный орнамент – и слава Богу. Я больше не хочу видеть чьи-то образы. Я уже устала быть в окружении странных существ – похожих и не похожих на людей, смертных и бессмертных, имеющих свой истинный облик или с детства носящих личину... Или умеющих изменять её в зависимости от настроения, как умеет хозяин этого замка.

На одной из стен серебристо мерцало большое зеркало. Я увидела своё отражение. Бледная, в белом платье, я походила на призрак, а комната вокруг меня казалась бесконечной. Я оглянулась. Да, отражение комнаты отличалось от неё самой, хотя все предметы выглядели так же и были на тех же местах. Предметы выглядели так же, как и на самом деле, но вот пространство...

– Вот тут купальня, – один из слуг распахнул передо мной одностворчатую дверь в углу комнаты.

Купальня походила скорей на дворик с фонтаном. На бортиках фонтана сидели полупрозрачные драконы, из открытых пастей которых били струи мутноватой воды. Золотисто-зелёные и голубые тела статуй слегка светились, а глаза горели яркими жёлтыми огоньками. Вокруг фонтана стояли резные каменные скамьи, накрытые не то пушистыми серыми коврами, не то шкурами. На одной из них лежал большой кусок мягкой белой ткани – видимо, полотенце. Каменный пол купальни покрывали затейливые узоры, но их гармонию нарушали многочисленные мелкие трещины. Бортик фонтана тоже местами потрескался, а у одного из драконов было отломано крыло. Да, чувствовалось, что этот замок пережил катастрофу, которая не разрушила, но заметно повредила его. Может, Астерий и сумел бы привести его в порядок, но ему, кажется, всё равно. Многие сказали бы, что этому замку не хватает женской руки. Наверное, так оно и есть, но невеста хозяина сбежала, и ему всё равно, как выглядит дом, в который она не захотела войти.

В самом дальнем от фонтана углу комнаты имелась небольшая дверь с овальным верхом. К ней вела немного выступающая над полом дорожка из каменных плиток в виде геометрических узоров. Этот камень, как и тела драконов, напоминал кварц. В пятом классе я увлекалась геологией

– Там уборная, – перехватив мой взгляд, пояснил слуга. – Госпожа, пусть тебя не смущает то, что вода в фонтане мутная. Это из-за целебных солей. Они смывают любую грязь и полезны для кожи. Зелёные драконы – это тёплая вода, голубые – прохладная. В твоих покоях в шкафу есть кое-какая одежда. Окна мы закрыли. В это время их лучше не открывать. Мы оставим на столике рядом с твоим ложем кувшин с водой – вдруг ты захочешь пить. Отдыхай.

Слуги удалились, а я занялась собой. Самое забавное, что уборная в этом замке почти не отличалась от тех, что строились у нас в парках. Удобные углубления для ног в каменном полу и дыра. Где-то внизу шумела вода, и течение явно было быстрое.

Слуга не приукрасил свойства целебных солей. Искупавшись, я чувствовала себя не просто чистой, но и словно обновлённой. Однако чувство слабости, мучившее меня с тех пор, как я лишилась своего хронотопа, меня не оставляло. Сейчас оно не было таким выматывающим, как перед распадом, и всё же я не могла сказать, что чувствую себя прекрасно. Я по-прежнему была неполной. Завистница сожгла мою лягушачью кожу, и теперь я в царстве Кощея Бессмертного. Он меня не похищал, и я ему не нужна. Тем не менее я здесь и не знаю, что будет дальше. Вспомнив сказочную мораль, что утро вечера мудренее, я решила лечь спать. Непонятно, правда, бывают ли тут утро и день...

Стены моих покоев светились тем мягким светом, который позволял хорошо рассмотреть комнату и при этом не мешал спать. Не знаю, имелась ли в огромном резном шкафу ночная рубашка, но рыться там не хотелось. Я уже так привыкла проводить дни и ночи в своём белом платье, что решила и эту ночь провести в нём. Я легла поверх мягкого тёмно-синего покрывала, сунув под голову одну из подушек, обшитых такой же мягкой тканью, и тут же забылась сном.

Не знаю, сколько я проспала, и не поняла, от чего проснулась, хотя точно знала – меня что-то разбудило. Сквозь ставни в комнату просачивался красноватый свет. Он становился всё ярче и ярче. Наверное, там, за окном, очень красиво. Слуги сказали, что в это время окна лучше не открывать, но в какое "это"? Может, "это время" уже давно прошло. Алый свет просто манил меня. Почему я не могу хотя бы быстренько взглянуть, откуда он?

С трудом раздвинув тяжёлые ставни, я едва не зажмурилась – так ярко горела в тёмном небе большая алая звезда. Снаружи по-прежнему было прохладно, но не холодно. И я по-прежнему не видела ничего, кроме силуэтов гор, которые сейчас очень чётко темнели на густом лиловом фоне. Я хотела залезть на подоконник, чтобы посмотреть вниз, но тут алую звезду заслонила тень. Мне показалось, что я увидела жуткий профиль с крючковатым носом и когтистую руку. Не лапу, а именно руку, похожую на человеческую. Отпрянув от окна, я захлопнула ставни. Сказали не открывать окна, значит, не надо открывать. Вечно я нарываюсь. Как будто мало неприятностей.

Я снова легла, но уснуть не могла. Красный свет разгорался всё ярче и ярче, переходя в оранжевый. Он пламенел сквозь щель между створками ставен, и казалось, что там, снаружи, всё охвачено огнём. А вдруг там разразилась катастрофа? В последнее время, где я, там непременно какая-нибудь катастрофа...

Я не выдержала и снова открыла окно. Теперь замок возвышался над городом. Далеко внизу был охваченный пламенем, разрушающийся на глазах Молосс. Откуда он здесь? Значит, я сплю. В детстве я иногда осознавала, что вижу сон. В таких случаях я изо всех сил старалась проснуться. Для этого надо было сильно испугаться – например, увидев какое-нибудь чудовище, а ещё лучше упав с большой высоты. Что ж, почему бы не выпрыгнуть из окна? Мне не хотелось оставаться в этом сне. Этот замок и весь этот мир и так царство кошмаров. Возможно, спать тут вообще нельзя. Если уснёшь, кошмар завладевает тобой полностью.

Я залезла на широкий каменный подоконник и обнаружила, что картина внизу изменилась. Теперь это уже был не Молосс, а Деламар. Я видела свой родной Французский квартал – примерно с той высоты, с какой много раз созерцала его, пролетая над ним на воздушном такси. Узкие мощёные улицы, петляющие среди тёмно-лиловых тополиных крон, маленькие круглые площади с фонтанами и статуями, густая зелень садов с пёстрыми цветочными вкраплениями и светло-зелёными просветами лужаек, серебристые и коричневые крыши из металлочерепицы. У нас там большинство построек в старинном стиле. Сверху Французский квартал выглядел особенно идиллически. Это вблизи было видно облупившуюся штукатурку и ржавчину на узорчатых оградах. Если честно, мне даже нравилась вся эта запущенность. Она придавала искусственной старинности нашего квартала нечто подлинное. Картина и сейчас казалась идиллической, но я чувствовала – сейчас что-то произойдёт. Что-то страшное. И правда... Сперва создалось впечатление, что по улице Серебряных Тополей ползёт неизвестно откуда взявшаяся чёрная змея. Она становилась всё толще и толще, и вскоре я поняла, что это стремительно растущая трещина. Наверняка из неё выползут змеи. Я не сомневалась: то, что я недавно наблюдала в Молоссе, было только началом. Однако из-под земли стала выплёскиваться оранжевая жидкость. Она почти тут же превращалась в язычки пламени, а потом в какую-то вязкую материю, которая вскоре застыла, напоминая огромные куски янтаря. Причём в одной из прозрачных золотистых глыб я увидела ярко-оранжевую ящерицу. Тут один из старых тополей повалился на чугунную ограду сада, окружавшего особняк семейства Деберваль, – он был недалеко от моего замка. Ограда покосилась, ломая кусты магнолии, а из трещины в земле стал медленно выбираться ящер – размером с варана, но куда более страшный. Его гребень пылал, словно пламя. А вообще-то это и было пламя, а сам ящер излучал такой жар, что вся зелень вокруг него тут же почернела. Боже, что тут творится? Нет, это не может быть правдой. Я сплю в замке Астерия и вижу сон.

Только я об этом подумала, как у ящера выросли крылья и он поднялся к моему окну. Прекрасно. Сейчас я раздразню это чудовище, оно на меня набросится, и я проснусь... Чёрта с два! Произошло то же, что и в большинстве моих детских снов. Чудовище, разгадав мой замысел, тут же перестало быть страшным. Дракон чуть ли не улыбался, приглашая меня прокатиться. А когда я решила выпрыгнуть из окна, ловко поймал меня и вернул в комнату.

– И почему тебе так хочется всё это прекратить? – спросил он, превратившись в гарпию с лицом прекрасной женщины. – Разве это не забавно? Смотри, кто к тебе пришёл? Смотри вон туда!

Она показала когтистой лапой на зеркало, и я увидела, что из его мерцающей глубины, из полумрака огромных покоев ко мне идёт Терри. В длинном голубом платье, с чуть взлохмаченными волосами, такая счастливая... Я невольно шагнула ей навстречу и наткнулась на холодное стекло.

– А не убраться ли тебе в свою преисподнюю?! Или откуда ты взялась... – я с яростью обернулась, но вместо гарпии увидела Терри.

– Тут действительно я, – улыбнулась она. – А не только моё отражение.

Как бы мне ни хотелось в это верить, теперь, когда она оказалась ближе, я видела в знакомых чертах нечто дикое и зловещее. Не столько злое, сколько чуждое, нечеловеческое и потому особенно страшное.

– Ну ладно, я не она, – примирительно согласился оборотень, приняв облик Джонни Тревиса. – Но тебе же приятно видеть своих друзей. Они постоянно у тебя в голове, и я так ясно их вижу. И твой прекрасный мир, по которому ты скучаешь. Думаю, я могу тебе помочь. Астерий никогда не позволит тебе вернуться домой. Ему нельзя верить. Никому из его подлого рода, уж я-то знаю. Хорошо, что из них больше никого не осталось! Он вечно охотится на красивых девушек, он без них просто не может. Ты останешься здесь, пока он не высосет из тебя все твои жизненные силы – ведь это и есть источник его бессмертия.

Я не знала, правду ли говорит это существо, но знала, что это вполне может быть правдой. Мне было страшно в этом тёмном замке, в этом чужом тёмном мире, и больше всего на свете хотелось вернуться домой.

– Между прочим, это не простое зеркало, – теперь оборотень принял облик моей матери -такой, какой я помнила её все эти почти одиннадцать лет. – Это врата. Ты только что думала о своём родном мире. Знаешь, мне он очень понравился. Тебе надо срочно туда вернуться. Ведь всё, что ты видела, правда. Твоему миру действительно грозит большая опасность. А та, о ком ты тоскуешь, ждёт тебя там.

– Где – там? Где именно? Говори, уж если ты всё знаешь.

– Что ты, я знаю не всё, – скромно призналась красавица, превратившись в Талифу. – Я знаю только то, что знаешь ты. Я просто помогаю тебе увидеть то, что ты знаешь. Вы, люди, знаете больше, чем вам кажется, и некоторые знания из вас приходится просто вытаскивать. Вот и сейчас благодаря тебе я знаю, что твоя возлюбленная ждёт тебя там, вместе с другими твоими друзьями.

И правда, Терри вполне может быть там, в Деламаре. Они же собирались её найти. И даже наняли помощников. Уж наверняка Салман Али-Керим подыскал в помощь своим друзьям хороших сыщиков. Они нашли Терри, но она скрывается. Она вполне может быть в агентстве или в своей деламарской квартире. Да и где ей ещё быть, если в Деламаре такое творится? А то, что там творится, как-то связано со мной. Мне действительно срочно надо туда!

– Значит, это зеркало – врата? – спросила я. – И мы сможем их открыть?

– Я смогу, – кокетливо ответила красавица, которая больше не походила на Талифу и стала ещё прелестней. – Он не может, а вот я могу. Ты главное представь себе, куда ты хочешь попасть.

Мне стало жутко, когда она взяла меня за руку холодными, как лёд, пальцами, но страх быстро прошёл. Я почувствовала неожиданный прилив сил и азарт. И радость от того, что сейчас окажусь в родном городе. Астерий слишком много темнит. Он просто не хочет меня отпускать. Ему скучно и нравится играть с людьми.

Я представила себе улицу Роз. Я неоднократно по ней ходила и видела на дверях неброского, но симпатичного четырёхэтажного дома табличку с изображением грифона. Я уже полгода как знала, что тут находится частное сыскное агентство, но лишь недавно узнала, кому оно принадлежит. Хорошо, что я так отчётливо помню эту тихую улочку недалеко от центра города.

Зеркало посветлело, замерцало и вскоре вместо отражения комнаты в нём появилась желанная яркая картинка: мощёная серой и розовой плиткой улица, аккуратно постриженный газон, два декоративных дерева с голубоватой листвой, название которых я вечно забываю, а между ними каменное крыльцо. На чисто вымытых белых ступеньках чёткие тени узорчатых листьев. Дальше серая металлическая дверь с табличкой, где на лиловом фоне чёрный грифон вот-вот заслонит крылом чёрный диск луны. И надпись:

Агентство «Лилит»

Частный розыск

Хорошо, что бедствие ещё не коснулось этой улицы. Я даже не заметила, как оказалась на белом крыльце. Рука потянулась к домофону, но нащупать его я не смогла.

– Так это всё ненастоящее?

– Почему? Настоящее, – слегка обиделась моя спутница. – Немного подожди, и всё будет в порядке. Скоро ты полностью перейдёшь в свой мир.

Я знала, что, оглянувшись, я должна увидеть на другом конце улицы поросший розовыми кустами газон и чёрные чугунные ворота, а за ними белую с серебристыми вкраплениями дорожку, ведущую к нарядному мраморному дому, где за решётками на высоких окнах виднеются тёмно-вишнёвые шторы. Красивый дом. И был бы ещё красивее, если бы не эта большая вывеска на фасаде, которая изображает двух дебильно улыбающихся ангелов. Бюро ритуальных услуг "Путь в вечность".

Я обернулась, но вместо всего этого увидела тёмную комнату с огромной кроватью, где я только что спала. Надо поскорей войти в агентство, и тогда эта комната исчезнет. И комната, и весь этот тёмный мир.

Так и не нащупав домофон, я прошла сквозь тяжёлую металлическую дверь, миновала коридор и оказалась в небольшом холле. Удобные деревянные стулья, низкий столик, заваленный журналами и проспектами туристических фирм – видимо, чтобы клиентам, которые дожидаются своей очереди, не было скучно. В углу аппарат с питьевой водой. Обычная контора средней руки. Пройдя сквозь ещё одну дверь – из белого пластика, украшенную чеканной фигуркой грифона, я попала в комнату, где перед настольным компьютером сидели Джонни Тревис и двое незнакомых мне молодых мужчин. Я плохо разбираюсь в технике, но сразу поняла, что компьютер новый. Другой, попроще, стоял на столике в углу. Я вспомнила, как в Арсланбаде Джонни убеждал Терри обзавестись новым оборудованием. Вот теперь оно тут появилось, но старый комп хозяйки выбросить не посмели. Где вот только она сама? За открытой дверью в смежную комнату виднелись простой кожаный диван, стол и несколько лёгких пластиковых стульев. Пожалуй, единственной ценностью там был серебристый, изящной формы кофейный агрегат. Из тех, что за считанные секунды перемалывают и варят кофе на несколько персон. На подносе сохла недавно вымытая посуда – обычный офисный набор из прозрачных чашек и блюдец. И эта комнатушка, и главное помещение, где сидели Джонни с двумя незнакомцами, выглядели бы совершенно аскетически, если бы не цветы. Они тут были на всех подоконниках и кое-где на стенах. Я уже знала, что Терри равнодушна к роскоши, а вот без растений не может. Возможно, она бы и навела в своей конторе уют, если бы не провела последние несколько лет, как человек, потерявший вкус к жизни. Цветы были политы, чувствовались, что землю регулярно рыхлят, но некоторые из них выглядели... Не то чтобы плохо, но... Я поняла, что Терри здесь нет. Да и почему я вдруг решила, что она непременно должна быть в Деламаре, в своём агентстве? Откуда взялась такая уверенность? Странная эйфория, владевшая мною последние минуты, проходила, уступая место грусти и недоумению.

Пройдясь по комнате, я обнаружила, что рядом со столом, за которым Джонни беседовал с клиентами (я почему-то сразу решила, что это клиенты, а не новые работники), стоит ещё один стол – поменьше. На нём были разложены в особом, хотя и непонятном мне порядке куски чего-то, напоминающего янтарь. В самом крупном из них застыло существо, похожее на ящерицу.

– Да нам еле удалось взять хоть какие-то пробы, – донёсся до меня голос – как будто издалека или сквозь стену. – Мы приехали сразу, но там уже всё оцеплено было, и нас не пустили. Непонятно только, почему, если в случившемся обвиняли нас?

Это говорил высокий, худой мужчина лет тридцати с узким нервным лицом, которое теперь, когда я подошла поближе, показалось мне знакомым. Да это же доктор Палански! Я не сразу его узнала, потому что до сих пор видела его на гуляющих по Интернету снимках и видеороликах с длинными, вечно взлохмаченными волосами. Сейчас у него была короткая стрижка.

– На следующий день мы всё же умудрились там побывать. После катастрофы на Кинте они все ломанули туда и им стало не до Каттаны. Но потом там снова охрану усилили, а сейчас объект вообще накрыт силовым куполом. Кстати, есть вероятность, что эти твари его пробьют и вырвутся наружу. Такая же опасность есть и в районе Кинты. Остров тоже накрыт куполом... Правда, говорят, окрестности этого острова давно уже кишат весьма странными тварями, но они никогда не отплывали далеко от той подводной впадины, где обитают.

Мне показалось, что второй клиент, ладно скроенный парень с желтовато-смуглым лицом и густыми жёсткими волосами на меня смотрит. Может, попробовать вступить с ними в контакт?

– Привет! – я хотела прикоснуться к плечу Джонни, но рука моя опять погрузилась в пустоту.

Нет, никто из них меня не видел и не слышал. Зато я видела, что они просматривают на экране компьютера. Развалины огромного современного сооружения среди развороченной, изрытой глубокими провалами и трещинами земли. Часть руин затоплена желтоватой водой... Нет, покрыта чем-то вроде жёлтого, а местами оранжевого льда. Кое-где этот "лёд" вздыбился, образуя причудливые конструкции.

– Я уверен, что это не прекратится, – мрачно сказал скуластый парень. Видимо, это был коллега Александра Палански. Мне опять показалось, что он на меня смотрит. То есть не на меня, а в мою сторону, словно ожидая с минуты на минуту увидеть в этом углу комнаты что-то интересное. Возможно, этот парень обладал экстрасенсорными способностями и чувствовал моё присутствие. – И уж если с нас сняли обвинение, то почему бы не позволить нам заняться расследованием этого и всех аналогичных случаев? Видите ли, урмиане пригласили для этого каких-то специалистов с Никты! С каких это пор наш мэр следует указанием урмиан?

– Так ведь у него давние связи с Урмом, – авторитетно заявил Джонни. – Слухи об этом с прошлого года ходят. Теперь в этом можно не сомневаться. Ещё не решён вопрос об объединении, а они уже тут вовсю распоряжаются. Говорят, суперинтендант Деламара тоже их ставленник.

– Ты думаешь? – с сомнением протянул Палански. – Это же его усилиями было покончено с ночной охотой, которая тут одно время стала любимым развлечением аристеев. Оказывается, в ходе этих криптий пострадали не только и не столько хулиганы, сколько случайные прохожие.

– Так и есть, – хмуро кивнул смуглый парень. – Урмиане уже негласно поделили город между собой – кто какую территорию контролирует. А теперь пресса трубит о том, что они используют для очистки океана новейшую технологию. Ну а кто его загадил-то? Откуда столько отравы? Зуб даю, что никакой это не вулкан, а взрыв в их секретной лаборатории. Научный центр на острове – это всего лишь верхушка айсберга. Остальное там, под водой.

О да! Я в этом "айсберге" чуть насмерть не замёрзла.

– Откуда столько отравы, что в радиусе нескольких миль погибла почти вся фауна?

– Такое, конечно, и вулкан натворить может, – пожал плечами Палански. – Предпочитаю не делать выводов, пока располагаю лишь непроверенными данными.

– Так нам и дали проверить... Королевский научный центр ещё имеет хоть какой-то вес? Или уже всё? Финансирование науки у нас за последние годы сократилось на тридцать процентов, зато урмиане готовы спонсировать любой понравившийся им проект.

– Какая-то в державе нашей гниль, – скорчил гримасу Джонни.

– Да ясно какая, – усмехнулся темноволосый. – Ещё бы понять, что за дрянь в последнее время из-под земли лезет.

– Я думаю, всё это явления одного порядка, – сказал Джонни. – И то, что творится в Урме, тоже. Вся информация об этом засекречена, но кое-что мне выловить удалось. Молосс практически разрушен. Забавно то, что целым там осталось только одно здание. Лабиринт.

Я знала, что целым это здание остаться не могло – я была там. Но, похоже, оно не рухнуло. Это хорошо. Манойев не завалило. Худший вариант их почему-то не пугал, и всё же я не могла не порадоваться за своих новых знакомых, с которыми скорее всего уже больше никогда не увижусь. Если, конечно, не смогу снова путешествовать в прошлое.

Тут я увидела дату на нижней панели компьютера, и это поразило меня едва ли меньше, чем то, что видела на экране. Похоже, с тех пор, как я покинула Лабиринт, прошло всего два дня! Два дня – и путешествие в вечность... Я знала, время там и здесь текло по-разному, да я и вообще была вне времени, и всё же...

Голоса говоривших становились всё громче и громче. Нечисть, которая привела меня сюда, обещала, что скоро я полностью впишусь в эту реальность. А, кстати, где она, моя спутница?

– Я здесь, – из смежной комнаты вышел Минотавр. Неудивительно – я же только что думала о манойях.

Подойдя к столику с образцами, он превратился в золотистого ящера, очень похожего на того, что застыл в прозрачной глыбе "янтаря". Я попробовала прикоснуться к этой глыбе, и у меня получилось. Рука моя не прошла сквозь желтоватую материю, как сквозь воздух, а наткнулась на твёрдую поверхность, напоминающую неровное стекло. И тут произошло нечто странное. Глыба начала стремительно таять, а ящерка ожила.

– Диана! – Джонни вскочил, опрокинув стул.

Клиенты тоже вскочили, правда, стульев не опрокидывали. Палански выхватил из кармана пистолет – непонятно только, зачем. Он застыл, вытаращив на меня яркие зеленовато-карие глаза и сжимая в руке оружие, которым явно никогда не пользовался. Скорее всего, он вообще никогда не пользовался никаким оружием. Военная служба в Гринлендсе давно уже не была обязаловкой. В последнее время владение хотя бы каким-нибудь видом оружия считалось хорошим тоном, да вот только доктор Палански, получивший учёную степень в возрасте двадцати лет и открыто презиравший напыщенную воинственность аристеев, явно не стремился вписаться в урмианские представления о хорошем тоне. Возможно, он обзавёлся пистолетом недавно, когда понял, что стал для аристеев персоной нон грата, и носил его с собой на всякий случай. Его мрачноватый коллега смотрел на меня настороженно, но у меня было такое чувство, что испугался он гораздо меньше других.

– Не бойтесь, она ничего вам не сделает! – я говорила про ту тварь, которая привела меня сюда, но она словно испарилась. Впрочем, парни и до этого её не видели.

– Да чёрт её знает, сделает или нет, – пробормотал Джонни, с опаской глядя на ящерку, спокойно сидящую посреди оранжевой лужи. – Диана, ты откуда? Ребята, успокойтесь, это друг. Она умеет так... перемещаться. Чёрт, я так рад тебя видеть!

Я тоже была рада его видеть, вот только почему-то видела я его сейчас хуже, чем минуту назад. Комната и всё, что в ней было, начали расплываться у меня перед глазами.

– Джонни, где Терри? – спросила я, торопясь выяснить самое главное. – Что с ней?

– Она жива, но ещё не совсем поправилась и в тайминг выходить не может. Её ищут, так что ей пришлось покинуть Арсланбад. Там тоже стало небезопасно... Где она в данный момент, не знаю. Она старается не задерживаться на одном месте и редко выходит на связь, поскольку очень боится засветиться. Я сейчас же постараюсь с ней связаться. Диана, тут такое творится...

Джонни ещё что-то говорил, но я его уже не слышала – как будто вода в уши попала. Такое однажды случилось, когда мы в третьем классе сдавали на первый юниорский разряд по плаванию. Придурок Тимми Роджерс, нырнув под меня, схватил меня за ногу и утянул на самое дно бассейна. Я пришла домой оглохшая на одно ухо и впервые увидела маму по-настоящему испуганной. Она тут же вызвала мне врача, связалась с санэпидстанцией и вместе с её представителем отправилась в школу. Её еле убедили, что вода в бассейне соответствует санитарным нормам и ни в коем случае не могла повредить мне ни слух, ни зрение, ни что-либо другое. "Честное слово, Альда, – сказала вечером гостившая у нас бабушка, – ты иногда ведёшь себя ещё более странно, чем аборигены Саммана". Знала бы бабуля, аборигеном какой планеты была моя мать.

– Джонни, если я сейчас исчезну, то я на планете Адена! – я кричала, но не слышала своего голоса.

Джонни, кажется, уже тоже меня не слышал. А я почувствовала страшную слабость. Ещё немного – и я упаду в обморок... Нет, я вдруг поняла, что это будет нечто гораздо хуже обморока. Кажется, оранжевая глыба помогла мне ненадолго вписаться в материю этого мира. Вдруг снова поможет... Но она растаяла. А если потрогать ящерицу?

Я взяла ящерку в руки и ощутила лёгкий ожог. Однако мне стало немного лучше. В комнате потемнело... Или потемнело у меня в глазах? Я почувствовала, как какая-то неведомая сила подхватила меня и поволокла к мерцающему тёмному пятну, неожиданно образовавшемуся в стене комнаты. Это было зеркало, в котором отражалась знакомая мне спальня с тяжёлой резной мебелью. Я возвращалась на Адену. Не скажу, что меня это радовало, но в моём затуманенном сознании мелькнула мысль, что в этом моё спасение.

Я очнулась оттого, что мне влили в рот что-то горькое. Я едва не поперхнулась, но сразу почувствовала себя лучше.

– Хочешь, чтобы девчонка подавилась? – спросил хриплый старушечий голос.

– Какая трогательная забота, – язвительно заметил Астерий, поддерживая меня в сидячем положении. – Особенно после того, как ты её чуть не угробила.