Текст книги "Легенда об Огненном Змее (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Ты же знаешь, как осторожны мы должны быть с прошлым.

Я знала. Я одним махом могла перечеркнуть лучшие моменты своей жизни, и не только своей. И даже сами жизни.

– Но недавно я вмешалась в прошлое и...

– И сделала всё, чтобы спасти своих предков. Уверен, что они ушли через те врата. Ты сделала то, что могла.

Да, и у меня было ощущение, что я всё сделала правильно. Что-то подсказывало мне, что вмешиваться в прошлое тридцатилетней давности опасней, чем в то, где я побывала недавно. Терри говорила, что, странствуя во времени, обретаешь особое чутьё, которое подсказывает тебе, что можно изменять, а что нет. Правда, подсказывает далеко не всегда. Терри смогла бы проникнуть почти в любое прошлое. Ей только надо представить то место, куда она должна отправиться. Но Терри неизвестно где. Она перенесла тяжёлое ранение и явно ещё от него не оправилась. А бедствие на Ариане вполне может идти такими темпами, что скоро там уже будет нечего спасать. А вдруг, вернувшись сейчас в Деламар, я увижу, что его уже нет? И не из-за бедствия, а из-за моего недавнего вмешательства в прошлое Хангар-Тану. Такое ведь тоже возможно.

– Мне хотелось бы узнать, что сейчас творится на Ариане.

– Не бойся, в твоём городе и вообще на Ателлане пока мало что изменилось, – успокоил меня Астерий. – Вот Урм уже почти весь в руинах, остров раскололся, и часть его затонула. В Деламаре разрушений немного. Ламия была там. В том самом месте, где побывала с тобой. Благодаря тебе оно ей доступно. В настоящем, разумеется.

– Да, – кивнула Ламия. – Пока твой город не очень пострадал, но люди оттуда бегут. Боятся. То есть не все, конечно, бегут, но народу совсем мало осталось. Ходят в основном люди в синем. На них такие синие одежды с примитивным жёлтым узором. Ходят, летают на металлических птицах... Пытались уничтожать огненных ящеров каким-то своим оружием, но ничего не вышло. Этих тварей всё больше и больше, и оружие синих магов их не берёт.

Я поняла, что Ламия говорит об "осах", как в народе называли работников ОС – Отряда спасения. Они носили тёмно-синюю форму с жёлтыми нашивками.

– Значит, разрушений немного?

– Так ведь и времени прошло немного.

– Немного? Я пробыла на Хангар-Тану двенадцать дней...

– Здесь прошло всего пять земных суток. Уж не знаю, почему, но это так. Значит, хочешь в Деламар? Я не против. Симпатичное местечко. Ты хочешь попасть туда, чтобы уничтожить уаду, разрушающих твой город? Учти – появятся новые...

– В том-то и дело, что появятся, – с отчаянием сказала я. – Пока есть тоннель, соединяющий нынешнюю Ариану с тем прошлым Хангар-Тану, где творится весь этот огненный ад, дети Змея, дети его гнева, будут являться в мой мир и разрушать его! Как это прекратить? Как уничтожить тоннель?

– Пожалуй, ты способна это сделать...

– Глупости! – перебил Ламию Астерий, но по его тону я поняла, что он вовсе не считает это глупостью.

Он явно за меня испугался.

– А как это сде...

– Никак! – и голос, и сам облик Астерия внушали сейчас такой страх, что мы с Ламией умолкли. – Тоннель между мирами существует не в каком-то конкретном месте. Если река времени вырвалась из своего привычного русла, то она проникает всюду, разрушая все материи твоего мира. Её воды выносят на поверхность чудовищ, которым следовало бы спать в глубинах Тартара, но уж если их разбудили, остаётся ждать, когда они успокоятся и снова канут в беспредельную тьму. Диана, ты намерена воевать с порождениями хаоса, которым не страшны никакие боги? Хаос лучше не трогать, но неразумные люди уже взбаламутили его, и теперь надо ждать, пока всколыхнувшаяся тьма не успокоится. Да, я сам отправил тебя на Хангар-Тану, поскольку надеялся, что твоя вторая родина исцелит тебя. В основном из-за этого. Заодно ты могла выяснить, что стало причиной бедствия в обоих мирах. Ты выяснила и помогла тем, кому могла помочь. На этом следует остановиться. А сейчас тебе не мешало бы искупаться, поесть и хорошенько выспаться. Просто выспаться, без дурных снов, – добавил он, выразительно посмотрев на "римскую матрону", которая стремительно старела, превращаясь в самую страшную Бабу-Ягу, какую только может создать человеческое воображение.

– Да, мне тоже пора на отдых, – проворчала она. – Звезда уже зашла...

– А почему я не видела её света? – удивилась я.

– Потому что всё заволокло тучами. Но я всё равно чувствую её.

– До завтра, – шепнула она мне перед тем, как вылететь в услужливо открытое Астерием окно.

Засыпая в тот день на огромной постели, я думала о царстве вечного мрака, где согласно египетской "Книге врат" обитают самые жуткие чудовища. О конце времён... Но всегда начинается новый отсчёт. В последнем часу ночи все боги, духи и умершие проходят сквозь тело гигантского Змея, чтобы выйти из второй его пасти обновлёнными и готовыми к следующему жизненному циклу. Этот Змей и есть время. Символ бесконечности и вечного возвращения. Я была в логове Великого Змея, и он позволил мне взять осколок ночного солнца. Искру вечного света, что сокрыт во тьме. Он дал мне оружие, убивающее его собственных детей, коих у него мириады. И столько же будет ещё. Я должна их остановить. Закрыть для них путь в мой мир.

– Скоро ты будешь со мной, принцесса, – произнёс низкий, рокочущий голос. – В моём древнем-древнем замке. В моём саду, где камни растут, как цветы, а цветы превращаются в звёзды. Ты даже не представляешь, сколько звёзд я сотворил для этой бесконечности... Самая прекрасная принцесса должна жить в обители самого большого и старого дракона. Не бойся, тебе будет хорошо у меня. Сокровища всех миров станут твоими. Ты будешь играть осколками звёзд. Я подарю тебе все солнца. А когда ты устанешь, то уснёшь в хрустальной ладье, и она будет качать тебя, как колыбель, неся по предвечным водам вселенной...

Голос умолк, а я вдруг оказалась в белой лодке. Она тихо плыла по реке, которая несла свои воды по мерцающему тоннелю. В его хрустальных стенах отражались звёзды, а серебряная река то сверкала разноцветными бликами, то становилась свинцово-тёмной. Стены иногда исчезали, и я как будто плыла по звёздному небу, но потом снова оказывалась в зеркальном тоннеле. Неожиданно лодку подхватил стремительный поток. Меня несло к чёрной воронке, затягивающей в бездну. Я поняла, что это и есть конец времён. Конец всего. Хетемит. Область Дуата[39]39
  Дуат – по представлениям древних египтян потусторонний мир, куда отправляются умершие и куда на ночь уходит бог солнца. Часть вселенной, которая располагается не на небе и не на земле, не в воде и не в горах, а существует параллельно земному миру, пересекаясь с ним в особых, священных точках.


[Закрыть], которую египтяне обозначали чёрным кругом...

Но бездна не поглотила меня. В последний момент из тьмы выплыл огромный аскир. Морской дракон с сияющим гребнем. Он преградил путь моей лодке, не позволив ей кануть в чёрный водоворот.

Я проснулась в синих сумерках и подумала о том, что светлее сегодня скорее всего не будет. Герой одного фильма с иронией сказал, что ясность – это разновидность полного тумана. А здесь, на Адене, свет был разновидностью сумерек.

Я целый день ела и отдыхала, запасаясь силами, поскольку знала – меня "ждут великие дела"[40]40
  Слуга французского философа Сен-Симона каждое утро будил его словами: «Вставайте, граф! Вас ждут великие дела».


[Закрыть]. Ламия собиралась мне помочь. Уж не знаю, почему. Скорее всего, в пику Астерию, но мне вообще-то было всё равно.

С Астерием я увиделась лишь за ужином. Двое дэлгов пришли в мои покои и спросили, не желаю ли я разделить трапезу с господином. Он будет рад. Они тоже, поскольку моё общество действует на него благотворно.

За столом Астерий расспрашивал меня о жизни среди альдов. Я старалась держаться беззаботно, как человек, который рад расслабиться и не строит пока никаких планов.

– Возьми своего скарабея, – сказал хозяин, когда я изъявила желание пойти к себе.

Я не сразу поняла, о чём речь. Отправляясь на Хангар-Тану, я положила то, что осталось от фигурки скарабея, на туалетный столик в своих апартаментах. Сейчас Астерий протягивал мне цепочку с кулоном в виде золотого жука.

– Я вернул ему форму. Несложная магия. Любая материя какое-то время хранит память о той форме, которую недавно имела. Просто не все её видят. Кстати, мы можем сделать этот кулон ещё лучше, соединив его с эльхангоном... Нет, не с тем, который тебе дали саху, а вот с этим, – он показал на висящий у меня на шее камешек, некогда принадлежавший принцессе Дии. – У тебя есть кое-какая власть над эльхангоном, а я ещё сохранил кое-какие навыки в трансформации. Хочешь, поместим скарабея в этот камешек?

– Давай. Это будет оригинально.

– Зажми оба кулона в руке и пожелай этого. Остальное сделаю я.

Через пару минут я разжала ладонь. То, что получилось, мне понравилось.

– Как кусочек янтаря с застывшим в нём насекомым. Спасибо, Астерий.

– А поцеловать?

Я осторожно коснулась губами его щеки. Прямо сцена из старинного фильма о каком-нибудь аристократическом семействе. Юная леди благодарит щедрого дядюшку за очередную подаренную ей фамильную драгоценность.

От Астерия исходил тонкий аромат. Он отдалённо напоминал запах лимона и лаванды. И, возможно, корицы... Нет, я не могла идентифицировать этот запах, лишь находила его довольно приятным. Астерий был повёрнут ко мне в профиль, но я видела, что он наблюдает за мной, скосив на меня чёрный глаз, в глубине которого мерцают синеватые искры. Наверное, он хотел понять, как на меня действуют феромоны бессмертного. Если бы спросил, я бы честно ответила – никак. Чего бы я сейчас хотела, так это прижаться губами к смугловато-бледной коже Терри, вдохнуть её запах – терпкий и свежий, как аромат мокрой от дождя хвои. Уткнуться лицом в её густые блестящие волосы – ближе к тому месту, где упрямые тёмные вихры касаются шеи, и почувствовать, как пульсируют под гладкой кожей её вены, вторя биению её сердца. Её и моего...

– Отдохни как следует, – сказал Астерий. – А потом мы подумаем, что делать дальше.

Я кивнула и отправилась к себе. Встретив в коридоре одного из дэлгов, я попросила у него бумагу и что-нибудь пишущее.

– Хочу сделать кое-какие записи о Хангар-Тану. Пока не забыла все имена и названия.

– Папирус тебя устроит, госпожа? – спросило ангелоподобное существо, глядя на меня с ангельской улыбкой.

– А бумаги нет?

– Ну... Можно, конечно, достать, но это займёт некоторое время... А чем плох папирус? Я дам тебе хорошо наточенное перо и очень стойкие чернила, изготовленные магами Сарифея...

– Я не говорю, что папирус чем-то плох. Просто, зачем портить археологические ценности?

– Да какие там ценности... У господина довольно много чистого папируса с тех времён, когда он был вхож во дворец фараона Пиопи. Тот уже совсем старый был и в маразме, а чиновники и жрецы всё равно там всё разворовали.

– Ладно. Папирус так папирус. Ладно ещё, не глиняные таблички.

– А что? Они надёжней. Пипирус может сгореть...

– Ну да, ещё надёжней на скрижалях выбить.

Мне было любопытно, зачем Астерию понадобились древнеегипетские канцтовары, но спрашивать я его об этом не собиралась. Лучше ему вообще не знать, что я делаю у себя в покоях, а то начнёт выяснять, для чего мне это нужно.

Через несколько минут мне были доставлены лист папируса, перо, чернила, и я написала записку, которую намеревалась оставить в агентстве, если никого там не застану.

Ламия прилетела с первыми лучами Алой Звезды.

– Готова?

– Да, но сперва скажи, почему ты так уверена, что я смогу разрушить этот тоннель? Если верить Астерию, он находится не в конкретном месте, а...

– Если хочешь верить Астерию, то так тут и просидишь, пока дети Змея не погубят твой мир. Астерию всё равно. Смертные для него всё равно что блохи. Кроме тех немногих, кто его интересует. Ты ему нравишься, и он готов возиться с тобой, как с ребёнком, которого у него никогда не было и не будет. Может, он даже сделает из тебя долгожительницу вроде людей вымерших древних рас. Полудемона с тёмным двойником вместо того двойника, которого ты потеряла. Пока что ты простая смертная, да ещё и повреждённая, тем не менее эльхангон тебе подвластен. Так, как ни одному магу любой известной мне расы. Пусть ненадолго, но всё же. Сила этого камня в сочетании с твоей силой и твоей волей способна разрушить злополучный тоннель, но это может тебе дорого обойтись. Астерий это знает, потому и не хочет, чтобы ты это делала. Ведь тут ты не можешь использовать преобразующую силу камня. Есть вещи, которые можно только уничтожить. А когда уничтожаешь созданный магами разных рас мост через пространство и время, велика вероятность, что погибнешь под обломками столь грандиозного строения. Ты же знаешь, что, используя разрушительную силу этого камня, ты направляешь её и на себя тоже. Подумай.

– Ламия, это мой мир, и он может погибнуть.

– Будем считать, что ты приняла решение. Этот тоннель действительно пронизывает всё пространство между твоим миром и Хангар-Тану, и всё же его можно разрушить – в той точке, в которой он был создан и где его используют постоянно. А она рядом с подводной пропастью, которая у вас называется Тартар. Это место – особое. Есть места, где легко размывается граница между мирами, где ткань бытия очень уязвима. Настолько, что это отражается на плотной материи, и потому опасность таких мест становится очевидной даже для людей, а ведь большинство из них так слепы и глухи, что способны воспринимать лишь самую грубую материю. Уверена, ты слышала разговоры о местах, где происходит что-то странное и обычно плохое. И обычно что-то такое, что люди объяснить не в состоянии. Но, насколько я знаю людей, опасности и всё необычное вас привлекают. А если вы ещё обнаруживаете, что в каком-то опасном месте невозможное становится возможным... Пока ты жила среди альдов, Астерий тут кое-что выяснил. Тоннель в прошлое Хангар-Тану был сделан благодаря тому, что ваши маги использовали некие силы, таящиеся в бездне на дне океана. Астерий уже давно общается с магами Никты, которых называют даркмейстерами. Я знаю о его делишках больше, чем он думает. Они делают для него какой-то эликсир, а он научил их пользоваться тёмной материей. Разумеется, настолько, насколько им это доступно. До недавнего времени Астерий был уверен, что их возможности не так уж и велики, но ведь от вас, людей, всего можно ожидать. Даркмейстеры давно уже спелись с аристократами государства Урм. Маги помогли урмианам сделать тоннель, по которому можно очень быстро перемещаться на любое расстояние. В вашем мире есть какие-то порталы для поездок по разным мирам, но это вроде как дорого обходится, а такие тоннели гораздо дешевле, так что ими стали пользоваться не только урмиане, но и другие люди. Правда, работают эти тоннели только на Никте. То есть люди думают, что только там. Первый тоннель был проложен между Никтой и неким секретным местом, которое находится под водой возле острова под названием Кинта. Никта – Кинта... Даже в названиях обозначена связь между этими местами. Никта – мир на границе с хаосом, Кинта – остров рядом с подводной бездной. Так вот тоннель для путешествий на большие расстояния был сделан там, в секретном месте под водой. Но он годился лишь для путешествий в пространстве. Даркмейстеры и урмиане давно уже ломали голову над тем, как делать тоннели в другие времена. Хотя бы в прошлое. А лет тридцать назад манойи предложили свою помощь в создании временного тоннеля. Они сообщили даркмейстерам и урмианам координаты мира, в прошлое которого очень хотели попасть. Маги Никты и урмиане использовали эти сведения и действительно сумели сделать тоннель с тем миром. С Хангар-Тану, как ты уже знаешь. Но уйти туда манойям не удалось. Они подозревают, что урмиане побывали там до них и устроили там сущий ад. Теперь ты знаешь, какой. И получилось так, что этот тоннель прочно связал твой мир с Хангар-Тану. Теперь в обоих мирах время идёт одинаково. Урмиане и даркмейстеры пытались сделать такие же тоннели в прошлое других миров, но ничего не вышло. Они стали искать другой способ путешествовать во времени и что-то такое изобрели вместе с мудрецами вашего мира. Не магами, а учёными, которые всё чертят да считают. Они изобрели то, что вы называете машиной времени. Люди любят делать машины, а эти машины часто ломаются, вот и эту машину времени у них недавно сломали. Но остался тот тоннель. И он работает таким образом: по нему можно перемещаться в пространстве – на любые или почти любые расстояния, а также путешествовать в прошлое Хангар-Тану. Но не в любое прошлое, а только в один временной отрезок, где время теперь течёт параллельно времени твоего мира. С тех пор прошло тридцать с небольшим лет на Ариане и ровно столько же в том прошлом Хангар-Тану, куда пришли урмиане. Этот тоннель – связующее звено между Арианой и Хангар-Тану. Может, даркмейстеры и правда не могут сейчас им пользоваться, но он всё равно связывает эти два мира. И пока эту связь не разрушишь, река времени будет приносить в твой мир чудовищ. Надо найти то место, где был проложен тоннель, где открываются врата на Хангар-Тану. Ни вода, ни огонь не могут уничтожить магические врата. Уничтожить их может лишь сила, способная уничтожать все виды материи – от грубых до самых тонких, включая материю времени. Эта сила – в твоём камне. Свет, сокрытый в тёмной материи. Свет, который мог бы дать жизнь новому миру, но ещё не дал и потому сохранил всю свою силу. Но излучать эту силу камень может только по воле того, кому дался в руки. Учти. Ты всё должна сделать быстро. Если ты лишишься сил, то не сможешь вернуться на Адену. И я не смогу тебя вернуть, потому что для этого нужны наши с тобой общие усилия, а ты или снова распадёшься, или уснёшь вечным сном. Может, конечно, и не вечным, но разбудить тебя не сможет даже Астерий... Ладно, не будем о грустном. Я так понимаю, многое в моём рассказе для тебя не новость.

Да, я давно знала, что урмиане вместе с даркмейстерами сделали дешёвый портал на другие планеты. И открывается он в их подводной лаборатории. Именно оттуда Терри вместе с урмианами прибыла на Никту, в логово даркмейстеров. Значит, там же даркмейстеры и урмиане сумели проложить дорогу на Хангар-Тану, когда выяснили у манойев координаты этой планеты. В результате ткань бытия в этом месте затрещала, поползла по швам, а потом катастрофа, которую аристеи устроили на Хангар-Тану, перекинулась сюда. Река времени, по которой они перебрались в прошлое другой планеты, вышла из берегов и теперь без конца выносит на Ариану чудовищ. Детей гнева. Детей Великого Змея, возмущённого вмешательством в жизнь его мира.

– Ламия, ты хочешь сказать, что, если найти и разрушить этот тоннель, всё прекратится?

– На Хангар-Тану нет, но сюда перестанет проникать живой огонь, порождающий этих тварей. Свой мир ты спасёшь. Один из своих миров. Если сможешь. Ты знаешь, где находится подводная бездна под названием Тартар? Ты была на Кинте или где-нибудь поблизости? Чем ближе к тому месту ты была, тем лучше. Твои сны и воспоминания такие яркие. Они у тебя почти материальны. Потому-то и можно выйти из твоего сна или даже твоей грёзы в реальность.

– Я была в огромном подводном... здании, которое урмиане построили недалеко от Тартара. Тоннель открывается там, в одном из помещений этого здания. Правда, я не знаю как...

– Откроешь при помощи камня. Для того, чтобы тоннель уничтожить, его надо открыть и увидеть. Если ты сумеешь дать мне хорошую картину этого места, мы туда попадём. Но учти, для того, чтобы сделать задуманное, мы должны перейти в реальность. В прошлый раз это едва не закончилось для тебя плохо. Если бы не сын Змея, который вытаял из глыбы застывшего огня, и не расторопность Астерия, ты бы снова распалась на мнрожество своих призрачных двойников или впала в то состояние, которое твои современники называют комой. Сейчас тебя защищает подземный эльхангон, так что какое-то время ты можешь находиться в реальности своего мира. Но камень всё равно скоро перестанет защищать тебя. А если ты используешь его разрушительную силу, то скорее всего сразу лишишься его защиты. Тебе надо успеть вернуться сюда. Здесь ты сможешь пожить подольше, хотя рискуешь измениться...

– Ламия, мне хотелось бы сперва побывать в Деламаре. Если мой друг, которого мы с тобой видели в конторе Терри, нашёл способ сообщить ей, что я там появлялась, она не могла не примчаться туда. Если она там, то я хотела бы увидеть её, прежде чем...

– Ты только зря растревожишь её, если вы увидитесь на мгновение, а потом ты исчезнешь и, возможно, больше не вернёшься. Да и не стоит тебе там слишком часто выходить в реальность. Это тебя ослабляет, да и сила камня уходит на то, чтобы защищать тебя...

– Она меня не увидит. Если она там окажется, мы не будем выходить в реальность. Но надо найти способ оставить для них для всех информацию. Найти место, где бы я могла оставить эту записку, – я показала свёрнутый папирус. – Так что ненадолго материализоваться всё-таки придётся. Ну что? Я готова.

– Понравились наряды альдов? – Ламия окинула меня критическим взглядом. – Что ж, тебе идёт короткое.

– И в нём удобней, чем в длинном.

– Ну а меч зачем нацепила?

– На всякий случай.

– Тебе прямо не хочется с ним расставаться.

– Да, он мне дорог. Это подарок брата.

– Брата? – хихикнула Ламия. – А может, прапрапра и ещё не знаю сколько раз прадеда?

– Тем более. Ладно, выдвигаемся. Думаю, обойдёмся без сновидений?

– Разумеется. У тебя прекрасное воображение, к тому же этот камень усиливает твои способности. Представь себе место, куда мы должны перенестись.

Приняв облик Теофила, Ламия взала меня за руку, и мы оказались на улице Роз.

Эта улица всегда была тихой, но сейчас выглядела вымершей. В агентстве никого не было. Я прошла сквозь запертую дверь и окунулась в ту зыбкую, с белёсыми проблесками темноту, какая обычно царит в помещении, где задёрнуты жалюзи. Электричество не работало. Хорошо, что я приготовила записку. Написать её на компьютере мне бы сейчас не удалось. Посветив камнем, я поняла, что контору покинули в спешке, хотя и без паники. Я развернула свиток и положила его на стол Терри (временно занятый Джонни Тревисом), прижав с одной стороны подставкой для дисков, а с другой тяжёлой керамической кружкой. Не знаю, кто из неё пил – Терри или Джонни. Скорее всего он. Терри бы вряд ли понравилась кружка с таким пёстрым аляповатым узором, это Джонни обожает всё яркое.

– И что ты там написала? – с незамутнённым детским любопытством спросила Ламия. – Я не знаю вашего письма.

– Так ведь письмо не для тебя. Да и нет там ничего интересного. Просто сказала, что скоро весь этот кошмар закончится, потому что я разрушу тоннель, по которому сюда попадают все эти порождения Ада. И что, если всё пройдёт хорошо, я буду на Адене, в замке демона, с которым Терри знакома. Если она не найдёт способа туда попасть, то мы с Астерием и с тобой что-нибудь придумаем.

Я ещё кое-что написала для Терри, но говорить об этом Ламии не стала.

Квартира Терри этажом выше её офиса тоже была пуста, и чувствовалось, что пустует она уже давно. Сыр в холодильнике покрылся плесенью.

– Давай-ка обратно в невидимки, – проворчала Ламия. – Ты теряешь силы. Некого тут искать. Я же говорю, в городе почти никого не осталось. Я была тут недавно, так слышала, что в других городах то же самое начинается. Люди стараются вообще уехать с Арианы, но не у всех есть деньги на дальние перелёты.

– Тем более надо поскорее разрушить этот чёртов тоннель.

Улице Роз ещё, можно сказать, повезло. В другое время трещины на мостовой и стенах домов да разбитые окна в Деламаре сочли бы катастрофой. Теперь же, когда в городе разразилась настоящая катастрофа, всё это казалось мелочами. А похоронное бюро напротив агентства Терри так и вовсе не пострадало. Да, самое незыблемое в этом мире -смерть. Даже окна, за которыми виднелись тяжёлые плотно задвинутые шторы, были совершенно целыми. Знать-то, владелец этого заведения не поскупился на стеклопласт. Недавно подстриженные розы окутывали всё вокруг сладковатым запахом, словно стараясь одурманить каждого прохожего и завлечь его в это красивое мраморное здание, где маленький человечек в чёрном предложит ему разные виды гробов. Интересно, хрустальные у него есть? А собственно почему я решила, что хозяин этого заведения -карлик в чёрном? Наверное, потому что смерть часто навевает мысли о злых демонах. О маленьких зловещих карликах – вроде того, из стихотворения Александра Блока[41]41
  А. Блок. «В голубой далёкой спаленке...» (Стихотворения. Книга вторая).


[Закрыть]. Они появляются неизвестно откуда и останавливают часы, определяя время твоей смерти. Наверное, один из них затаился там, за тёмно-вишнёвыми шторами, и наблюдает за мной. Я невидима для обычных людей, но он меня видит. Меня и мою судьбу. И знает, что мне ему нечего предложить, ибо зачем гроб тому, кому суждено раствориться в вечности...

– Ну и что ты уставилась на этот дом? – раздражённо спросила Ламия. – Размышляешь, не оплатить ли заранее свои похороны? Четыре дня назад я тут послушала разговор одной старухи с владельцем этого заведения. Богатая одинокая старуха, которая пришла, чтобы заранее позаботиться о своём погребении. Оплатила шёлковый комплект. Дорогой, наверное. Поражаюсь я вам, людям... Несколько дней назад тут ещё такое не творилось, но всё равно было ясно, что в городе бедствие. А ей лишь бы помереть красиво! Может, для вас это потому так важно, что живёте всего ничего, а смерть – это надолго. Правители Египта так почти всю свою ничтожную жизнь к смерти готовились, гробницы эти строили. Сейчас люди хоть всю жизнь не тратят на подготовку своих похорон...

– А как он выглядит? Владелец этой конторы.

– Маленький такой, улыбчивый, с прилизанными чёрными волосами.

– Карлик?

– Да нет, не карлик, просто маленького роста. Ты будешь заниматься бесплодными фантазиями или мы займёмся делом?

– Конечно, займёмся, но я хотела бы ещё заглянуть в свой замок. Сейчас помогу тебе его представить...

– Можешь не стараться. Я запомнила это место ещё с первого твоего сна, в который я вошла. Хочешь убедиться, что он не рухнул?

– Ну да...

– Или проверить, нет ли там её?

– Какая же ты догадливая!

– Почему-то я думаю, что её там нет, – сварливо сказала Ламия. – Но ладно уж, пошли...

Я тоже сомневалась, что Терри может прятаться в моём замке. Скорее всего, она ещё не оправилась от раны и не может выходить в тайминг, так что прибыла сюда вживую, а это очень опасно. Её ищут и Орден, и Урм. Меня тоже. Скорее всего, мой замок под наблюдением. Да и её агентство, наверное, тоже, и если мы никакой слежки не заметили, ещё не значит, что её нет. Тем не менее, я решила побывать в замке. На всякий случай.

В паре кварталов от улицы Роз царила настоящая разруха. От некоторых домов остались одни стены. Огромные трещины разворотили как проезжую часть, так и мощёные плиткой тротуары. По краям разломов светилась на солнце полупрозрачная стекловидная масса -то, во что иногда превращается живой огонь. Кое-где она застыла, залив часть улицы, спортивной прощадки или стоянки наземного транспорта. Она золотисто-оранжевыми сосульками свисала с подоконников уцелевших домов, перил и ступенек подъездов, сверкала на металлических оградах. По всему городу стояли какие-то тяжёлые машины. Люди попадались только в спецодежде двух видов – жёлто-синей форме ОС или серебристых бронекостюмах, какие надевали на опасные задания бойцы ОБР – отрядов быстрого реагирования. Люди выглядели раздражёнными и растерянными, а машины не работали. Такое впечатление, что технику сюда подогнали на всякий случай, правда, непонятно, на какой. Хватало того, что уже случилось.

– Когда попробовали использовать эти машины, стало только хуже, – сказала Ламия не без злорадства. – Живой огонь лишь больше разгорелся. Его ведь не потушишь, как обычный. И эти твари стали ещё сильнее... Хорошо, что сейчас спокойно. Дети Змея приходят не всегда. Мы попали в период затишья.

Я вспомнила старый фильм ужасов "Птицы". Взбесившиеся пернатые тоже нападали не всегда, устраивая себе передышки. Я смотрела этот фильм в детстве и так и не поняла, почему птицы напали на людей. Учительница биологии Дженна Спаун, которая всегда горячо поддерживала движение "зелёных", сказала, что природа таким образом отомстила людям, которые всегда губили её и, к сожалению, продолжают это делать, только уже не на одной планете, а на разных. "Но почему напали именно птицы? – спросила я. – Как будто других животных люди достали меньше..." – "Ну, возможно, в следующий раз нападут другие", – ответила она, усмехнувшись так мстительно, как будто нападение птиц на людей состоялось не в фильме, а на самом деле. Интересно, что госпожа Спаун думает сейчас? Если она по-прежнему живёт здесь или хотя бы в курсе происходящего.

Став постарше, я поняла, что идея мести природы человеку слишком примитивна для такого мастера, как Альфред Хичкок. Отметать её совсем, конечно, не стоит, но скорее всего целью великого режиссёра было создать атмосферу безысходности, а ничто так не усиливает ощущение безысходности, как иррациональность происходящего. Думаю, это сейчас и сводило людей с ума – отсутствие объяснения. Растерянность, которую я видела на лицах спасателей и бойцов ОБР, была следствием абсолютного непонимания того, с чем они столкнулись. Возможно, втайне они надеялись проснуться и порадоваться, что всё это оказалось кошмарным сном. Я знала причину бедствия, во всяком случае, я так считала, но от этого кошмар происходящего не переставал быть для меня кошмаром.

Улице Серебряных Тополей тоже повезло. Она выглядела даже лучше, чем улица Роз. Никаких трещин, никакой застывшей "лавы". Особняк Дебервалей был цел, и ограда их сада стояла ровно. Слава Богу, то, что я видела во сне, абсолютно не соотвествовало реальности. Пока. Мой замок совершенно не пострадал. Терри там не оказалось, зато поблизости крутились типы, которые, несмотря на форму спасателей, больше походили на ищеек. Или у меня просто разыгралось воображение?

– Ну что, будешь искать её по всему городу? – нетерпеливо спросила Ламия. – Кажется, снова начинается...

Не будучи здесь материальной, я не чувствовала подземных толчков, но по поведению людей было ясно – кошмар возвращается.

– Ламия, сейчас я представлю себе помещение в том здании на дне океана, недалеко от Тартара. Лови...

Я подумала о комнате с окном во всю стену, куда меня притащили, когда взяли в плен. Я очень хорошо её запомнила. Особенно это окно, за которым в пронизанном золотыми бликами зеленоватом сумраке колыхались огромные водоросли. Из разговора Доримены с каким-то типом я поняла, что в этом секторе собираются работать водолазы и сейчас там проверяют осветительные приборы. Потом эти двое заговорили со мной, а вскоре меня потащили в холодильник...

Сейчас тут было темно. Я знала, что в подводной лаборатории урмиан произошёл взрыв, и была готова к тому, что она может быть затоплена.

– По-моему, тут кругом вода, – сказала Ламия. – Если выйдем в реальность, захлебнёмся. Во всяком случае, ты. Думаю, тут везде так.