Текст книги "Снежная Принцесса (СИ)"

Автор книги: Светлана Зорина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 47 страниц)

Перед Иланой вдруг возникло лицо – мудрое, но не старое. И удивительно красивое. Голубоватый оттенок кожи подчёркивал белизну длинных волнистых волос незнакомца, его огромные цвета зимних сумерек глаза завораживали и словно затягивали в свою бездонную глубину.

– Кто ты? – спросила Илана.

Но незнакомец уже исчез, и, похоже, кроме неё никто его не видел. Зато теперь она знала, что должна сделать. Просто приказать льду не таять. Едва она об этом подумала, как ледяные стены звездолёта утратили прозрачность. Сперва они побелели, потом постепенно стали обретать свои изначальные цвета.

– Ты всё равно умрёшь! – проскрежетал принц. Только теперь у него было лица Таддеуша.

Мёртвый Таддеуш Бельски медленно надвигался на Илану, невидяще глядя вперёд жуткими застывшими глазами.

Она проснулась и сразу почувствовала, что в комнате кто-то есть.

– Её опять мучают кошмары, – тихо произнёс знакомый голос.

– Может, позвать врача? – второй человек говорил шёпотом.

– Не надо… Кажется, она просыпается. Пойдём.

Две фигуры бесшумно выскользнули из комнаты, осторожно затворив за собой дверь.

Какое-то время Илана лежала, глядя на подсвеченные луной шторы. Потом встала и накинула халат. Она наконец-то вспомнила, где слышала этот голос. Голос королевы, который так не походил на тот, каким она говорила, выступая по телевидению или отдавая распоряжения. Или отбиваясь от нападок Иланы… До чего же по-разному может звучать голос одного и того же человека. Наверное, Илана и раньше могла бы уловить это сходство. Ей мешала неприязнь к Изабелле. Теперь, когда королева разговаривала тут с кем-то на пониженных тонах и её голос звучал как бы издалека, он особенно напоминал тот, который Илана слышала однажды сквозь неплотно закрытую дверь…

Девочка знала, где находятся королевские покои. Они никогда не охранялись. Изабелла считала, что достаточно охраны у входа в посольство. Она доверяла своим людям.

– Войдите, – отозвалась она на стук в дверь.

– Извините за поздний визит, – хмуро сказала Илана и замолчала, не зная, с чего начать разговор.

– Ничего страшного, – улыбнулась королева. Она сидела с книгой на диване. В длинном атласном халате, с распущенными тёмными волосами, Изабелла казалась ещё красивей, чем в роскошных нарядах для приёмов. – Мне совершенно не хочется спать. Кажется, мы с Лилианой тебя разбудили? Её комната рядом с твоей. Она услышала твои крики и забеспокоилась. Тебе приснился кошмар?

– Он мне уже давно снится. И никак не может закончиться. Если бы я могла хоть что-то понять… – Илана проглотила подступивший к горлу ком. Ещё не хватало тут разреветься. – Я… Я совершенно запуталась. Меня несколько раз пытались убить, меня похищали… Одни хотели бы от меня избавиться, другим от меня что-то надо. Иногда я не знаю, чего от меня хотят. Я только знаю, что хорошее отношение далеко не всегда сулит нам что-то хорошее…

– В этом ты права. Садись, – королева указала Илане на кресло рядом с диваном. – Люди, которые хотят нас использовать, часто прикидываются добрыми, а отличить правду от лжи иногда очень трудно. Я поняла, что чем больше буду убеждать тебя в своих добрых намерениях, тем меньше ты будешь мне верить. Тебе слишком рано довелось столкнуться с обманом и предательством. И ещё я поняла, что тебе известна моя тайна, – ты доказала это своей выходкой в последний день конкурса, когда я вручала тебе награду… Я только не могла понять, почему это вызывает у тебя такую ненависть. Почему ты считаешь, что ты вправе меня судить… Если честно, я уже и не знала, как мне себя с тобой вести. Я очень рада, что ты пришла поговорить. Давай начистоту – так будет лучше для нас обеих.

– Я считала, что знаю вашу тайну. На самом деле я знала только часть тайны, а это хуже всего. В таких случаях начинаешь заниматься домыслами и обвиняешь совсем не тех… Я кое-что вспомнила, но… Теперь я уж совсем ничего не понимаю. Там, в Гаммеле, очень многое произошло… Я пыталась во всём разобраться и верила человеку, которого очень любила. Но… Может, он и его близкие ошибались? А ведь всё так сходилось. Отец Джордж убит, Вильгельмина Майер исчезла в неизвестном направлении, доктор тоже…

Илана замолчала, тщетно пытаясь собраться с мыслями.

– Какой доктор? – удивлённо спросила королева.

– Трамп… Ну, который лечил принца… Или… Говорят, доктор, который, принимал у вас роды, тоже исчез…

Илана запнулась и снова замолчала, чувствуя, что лицо у неё становится примерно того же цвета, что и ярко-голубой шёлковый халат Изабеллы.

– Доктор Джулиано Сантарелли, который принимал у меня роды, несколько лет назад отправился на одну из планет системы Харон и, к сожалению, вскоре умер. Заразился местной формой лихорадки. Где сейчас доктор Трамп, я не знаю, но Вильгельмина Майер исчезла в хорошо мне известном направлении. Я сама помогла ей скрыться и дала денег. После смерти Гая она не захотела остаться во дворце – там всё слишком напоминало о её любимце. Вильгельмина нянчила Гая с годовалого возраста и с удовольствием нянчила бы его всю оставшуюся жизнь. Он тоже был к ней очень привязан, но лет с четырёх уже изрядно тяготился её заботами. Гай был очень независимым, самостоятельным… – королева грустно улыбнулась. – Я всегда старалась с этим считаться, поэтому некоторые говорили, что я недостаточно его люблю. Вильгельмина же из категории наседок. После смерти Гая она устроилась няней в одно знатное семейство и закрутила роман с хозяином. Несколько лет об этой связи никто даже не догадывался, но всё тайное рано или поздно становится явным. Её хозяйка пришла в ярость. Вильгельмина так боялась мести этой дамы, что сочла за благо уехать их Гаммеля. Я помогла ей устроиться в Нортленде – это далеко от столицы. Каюсь, что нарушила закон, когда помогла ей сделать документы на другое имя. Я просто хорошо знаю её бывшую хозяйку. Гельми совершила глупость, но не могла же я оставить в беде человека, который заботился о моём сыне… А почему тебя так интересуют все эти люди?

– Вильгельмина… Я думала, что это она тогда разговаривала с отцом Джорджем.

Илана сделала паузу. Королева была явно озадачена таким поворотом, но ничего не спрашивала и ждала дальнейших объяснений.

– Это было позапрошлой осенью. В тот день, когда неожиданно выпал снег. Я пришла в церковь Святой Анны – хотела убедиться, что раненый ют успел там укрыться. На него напали, и я ему помогла… Я случайно подслушала один разговор. Отец Джордж называл свою собеседницу Билли. Я знаю парня по имени Вильгельм, которого все зовут Билли, вот я и решила, что отец Джордж разговаривал с вашей бывшей служанкой.

– Гай называл свою няню Гельмина, – сказала королева и снова улыбнулась, ненадолго задумавшись. – А Билли – это моё уменьшительное имя, которое в Гаммеле почти никто не знал… Только Джордж. В детстве меня называли Белла, а у Стефана, моего младшего брата, получалось что-то вроде Билли. В конце концов другие тоже стали меня так звать. В Леброне для друзей я была Билли. А здесь только для Джорджа. Его назначили младшим служителем прихода Святой Анны в тот же год, когда я приехала сюда в гости к подруге, графине Эккенхарт. Она привела меня на встречу молодого короля Георга Августа с представителями религиозных общин. Там я познакомилась с обоими – с Георгом и с Джорджем. Два человека с одним и тем же именем в двух его вариантах. Эти двое мужчин были полными антиподами. Каждый привлекал меня по-своему. Лучше бы я полюбила Георга, но я полюбила Джорджа. И стала тем соблазном, перед которым он не устоял. Это я заставила его совершить грех, но он никогда меня в этом не винил. Только самого себя.

– Илана, – сказала королева, немного помолчав, – я всё равно не могу понять, за что ты меня так возненавидела. Выходит, ты считала, что любовницей Джорджа была Вильгельмина и что они говорили о своём умершем сыне… В чём ты хотела меня обвинить, когда показала мне Джорджа в своём магическом шаре?

– Я думала, что он был убит по вашему приказу, – с трудом выдавила из себя девочка. – Так говорили… Я часто гостила в доме Бельски, а ведь они всегда были близки ко двору. Я думала, они знают больше других.

– О да, Анна всегда старалась быть поближе ко двору, – усмехнулась королева. Её красивое лицо на мгновение исказило выражение холодной брезгливости. – Ей не удалось взять эту крепость, но она не теряла надежды. Она всегда меня ненавидела. Наверное, я действительно разрушила её жизнь, но так получилось не потому, что я поставила цель что-то у кого-то отнять. Георг выбрал меня, а мне тогда было всё равно. Джордж не смог изменить своему призванию. Я верила, что высокое положение, которое я займу, и обязательства, которые возлагает на себя королева, помогут мне вновь обрести смысл жизни… Я ошиблась. Но я никому не желала зла. Выходя за Георга, я не знала, что беременна. Я поняла это спустя два дня после свадьбы. И решила скрыть правду – не хотела скандала. Значит, Бельски сказали тебе, что Джордж убит по моему приказу?

– Графиня намекала на это. Она говорила, что вы на всё способны, а священник знал вашу тайну. В этом доме постоянно говорили о какой-то тайне, связанной с вашим сыном. Якобы он не был сыном не только королю, но и даже вам. Когда исчезла Вильгельмина, заговорили о том, что вы и от неё избавились, поскольку она тоже могла это знать, а вы хотели считаться матерью наследника даже после его смерти. А я… Я вспомнила тот разговор, который подслушала в церкви… Я решила, что эта Билли и есть Вильгельмина и что она говорила с отцом Джорджем о принце! О своём сыне, тайну рождения которого так старалась скрыть королева. Мне казалось, всё сходится… Чёрт! – Илана с досадой стукнула себя кулаком по колену. – Я просто дура! Наслушалась сплетен, остальное сама домыслила. Я верила Тэду. Он был такой добрый, никогда ни о ком не говорил лишнего. Но он полностью доверял своей матери, а она ненавидела вас и забила ему голову всей этой чушью.

– Тебе очень нравился Таддеуш Бельски? – с улыбкой спросила королева.

– Да.

– А мне, если честно, не очень. Наверное, потому, что я постоянно чувствовала его острую неприязнь к Гаю. Со стороны они казались друзьями, но я видела, что маленький граф ненавидит моего сына. Меня это не удивляло – я же знала, что Таддеуш растёт под влиянием матери. Он был ещё слишком юн, чтобы хорошо разбираться в людях.

– Я уверена, что, знай он о вас правду, он бы относился к вам по-другому. А его величество… Он знал, что Гай не был его сыном?

Илана смутилась, запоздало сообразив, что её вопрос несколько бестактен. Да, она знала тайну королевы, теперь действительно знала, но есть ли у неё право задавать взрослому человеку подобные вопросы?

– Я уверена, что он догадывался, – ответила Изабелла, ничем не выказав ни недовольства, ни возмущения. Возможно, вызвав собеседницу на откровенность, она считала, что тав праве требовать от неё того же. – И не только он. Джулиано Сантарелли был моим другом. Он официально заявил, что наследник родился преждевременно, восьмимесячным. Никто не решился оспаривать мнение королевского врача, к тому же Гай родился очень маленьким, но, думаю, многие догадывались, что принц не был недоноском и совсем по другой причине появился на свет через восемь месяцев после свадьбы. Сходство Гая с родным отцом не бросалось в глаза, но, приглядевшись, его можно было заметить, и, по-моему, с годами это сходство становилось всё более заметным. Георг знал Джорджа… Конечно, он догадывался. Но поднимать этот вопрос не собирался. Он любил Гая и любил меня. Я не могла ответить ему тем же. Я так и не смогла сделать его счастливым. После их гибели я много думала… Винила себя. А потом поняла, что, если не избавлюсь от чувства вины, то просто сойду с ума. Судьба иногда играет с нами очень жестокие шутки. Нельзя быть во всём виноватым, как нельзя и быть во всём правым. Я нашла в себе силы жить дальше. А может, не нашла в себе сил уйти… Не знаю. Хочется верить, что во всём происходящем есть какой-то смысл.

Илане казалось, что Изабелла не столько разговаривает с ней, сколько старается в чём-то убедить саму себя. Она так и не избавилась от чувства вины. Она до сих пор не оправилась от потери. И не смирилась с ней. А год назад она потеряла ещё одного любимого человека. Илана вспомнила, как побледнела королева, увидев его в магическом шаре.

– Я чувствую себя полной идиоткой, – хмуро сказала девочка. – Ложь иногда выглядит такой убедительной, и любое совпадение можно принять за доказательство. А графиня Анна… Она казалась мне человеком, который выше сплетен и никогда не скажет лишнего. Вообще-то лишнее о вас болтают не только в доме Бельски. Наверное, это судьба всех коронованных особ и звёзд экрана. Некоторые даже колдуньей вас считают.

– Ну, это они мне льстят, – усмехнулась королева и, немного помолчав, спросила:

– И ты решила, что в твоём лице я ищу что-то вроде ассистентки? Да я бы к тебе даже в помощницы не попросилась. Мои способности к магии равны нулю. До меня уже не раз доносились слухи, будто бы я пытаюсь при помощи колдовства оживить своего сына. Что ж… Если бы это действительно было мне под силу…

Она снова замолчала и долго сидела, глядя на подобие язычков пламени в искусственном камине.

– Если бы это было мне под силу, я бы вам помогла, – сказала Илана. – Я бы их всех вернула – Гая, Тэда, бабушку… Одна моя знакомая увлекается магией и оккультизмом. Она как-то сказала, что магия, оживляющая мёртвых, существует, да вот только она очень опасна, и лучше не возвращать мёртвых в этот мир, но… Иногда мне кажется, что… некоторые умирают не насовсем. Видишь, как человека хоронят, и всё равно не веришь в его смерть… Подслушивать некрасиво, но раз уж я всё-таки подслушала… Я вспомнила этот разговор, когда хоронили Таддеуша. Я до сих пор не могу убедить себя в том, что он мёртв. Кажется, что он просто где-то далеко и его можно вернуть.

– Я живу с этим уже шесть лет, – печально улыбнулась королева. – Смерти всё равно, веришь в неё или нет. А любимые люди, которых мы потеряли, живы, пока мы о них думаем. Будем считать, что и твой прекрасный принц, и мой просто где-то далеко. В общем-то так оно и есть.

– «У Бога нет мёртвых, – тихо произнесла Илана. – у Бога все живые». Подслушивать отвратительно, но это был самый прекрасный разговор, какой я когда-либо слышала. А Блок теперь мой самый любимый поэт. В наших школах его не изучают. А зря.

– В лебронских тоже. В университетскую программу для филологов он, наверное, входит, но я училась в балетной студии при Академии искусств. Со стихами Блока я познакомилась в Монте-Ледо. В том охотничьем домике… Он принадлежал моему деду по матери. Монте-Ледо – что-то вроде нейтральной территории. Там много недорогих горнолыжных курортов, на которых любят отдыхать и лебронцы, и германарцы. В ту зиму я решила немного пожить в охотничьем домике. Хотелось побыть одной, обдумать предложение Георга. Молодой король предложил мне руку и сердце. Мне это льстило, Георг мне в общем-то нравился, но я сомневалась, что хочу быть его женой. И тем более королевой. Сама понимаешь, это ко многому обязывает. По завещанию деда, охотничий домик принадлежал нам с братом, но я там никогда не была. Дед пару раз брал Стэфа с собой на охоту, когда тому было лет девять-десять. Осенью в Монте-Ледо хорошая охота на горных коз. Я никогда с ними не просилась. Во-первых, терпеть не могу охоту, а во-вторых, я всегда чувствовала, что дед меня не любит. Так же, как и моего отца, на которого я очень похожа. Стефан был похож на мать – единственную, любимую дочь деда. Стэф разбился на моторелле в возрасте четырнадцати лет. Для деда это было таким ударом, что он сразу слёг и месяца через два умер. А спустя полтора года я переехала в Гаммель и подумывала о том, чтобы продать охотничий домик. Естественно, сначала надо было на него взглянуть. В ту зиму, почти шестнадцать лет назад, я впервые переступила порог этого домика. И сразу в него влюбилась. Дед был большим поклонником старины. Он и мебель любил старинную – причём из настоящего дерева, и книги читал только настоящие, напечатанные на бумаге. В домике был резной шкаф из тёмного дерева, забитый книгами в кожаных переплётах. В основном поэты. Большая, кстати, ценность. Сейчас все эти книги в моей дворцовой библиотеке. Я побоялась оставить ценные издания в этом доме – охранная система там уже давно устарела. Даже странно, что никто до меня там не похозяйничал. Наверное, потому что охотничий домик почти не видно. Он в ущелье, да ещё и деревьями окружён. Хорошее место…

– Джордж тогда тоже решил побыть один, – продолжала королева, немного помолчав. – Он заблудился, когда шёл в заброшенную обитель на горе святого Петра. Когда-то там был элианский монастырь, где жили двенадцать аскетов. Потом его разрушили ортодоксы, но пара относительно целых келий осталась. Во всяком случае, крыша там цела. Есть камин и даже дрова всегда имеются. Каждый элианский священник, пожив в этой обители, оставляет там связку хорошо просушенных дров – для следующего затворника. Лес совсем рядом, есть где дров нарубить… В эту обитель обычно отправляются те священники, которые начинают сомневаться в своём призвании. Пожив там неделю-другую, человек должен решить окончательно, вернуться ему к мирской жизни или остаться служителем Бога. Джордж сбился с пути и оказался в моём охотничьем доме…

Изабелла усмехнулась и опять ненадолго задумалась.

– Тогда он основательно сбился с пути. Помню, как он оказался на пороге – весь окоченевший, длинные волосы выбились из-под капюшона… Я его сразу узнала. Я больше ни у кого не видела таких ярко-голубых глаз. Мне казалось, что у простых смертных таких глаз не бывает. Он был похож на ангела, который спустился на землю, заблудился и чувствует себя совершенно растерянным. Может, потому, что долго шёл по заснеженным горам и ослеп от этой белизны. Сразу стал убеждать меня, чтобы я не пугалась, что он не сделает мне ничего плохого… Потом глаза его привыкли к полумраку, и он узнал меня. А когда узнал, что я тут одна, хотел уйти, но я его не отпустила – сказала, что недавно объявили о приближении бури. Я солгала. Не хотела, чтобы он уходил. Мне казалось, сама судьба привела его в этот маленький охотничий домик. Самое забавное, что вскоре действительно началась сильная метель. Снег валил несколько дней без перерыва, а метель налетала снова и снова… Я и это считала знаком судьбы. Мы были отрезаны от всего мира. У меня было такое чувство, что в мире нет никого, кроме нас… Однажды я спросила, что мы будем делать, когда закончатся продукты. Джордж засмеялся и сказал, что сделает лук и пойдёт на охоту. В конце концов, он уже всё равно нарушил все обеты. А однажды под утро я проснулась и увидела за окном огромную белую птицу. Она кружила в предрассветных сумерках, словно белый призрак. Вскоре после этого вновь началась метель, а меня уже ни на миг не оставляло чувство тревоги. В тот день Джордж был печален и часто смотрел в окно. Неожиданно он процитировал тот отрывок из Блока – «Большие крылья снежной птицы мой ум метелью замели». Я спросила: «Ты тоже её видел?» Он удивился. Спросил: «Кого?» Оказалось, что птицу он не видел, но перед пробуждением ему приснился ангел с мечом, увитым лилиями, который смотрел на него с укором. В юности Джордж был послушником в монастыре архангела Анаэля. Это один из красивейших монастырей Леброна. Вокруг него всё засажено кустами белых лилий, а совсем недалеко женский монастырь – святой Анны. Его окружает роскошный сад, и там тоже полно лилий… Снежная птица принесла ещё одну метель – очень сильную, но короткую. После этого небо стало ясным. Я до сих пор не люблю ясную зимнюю погоду. Джордж сказал, что должен продолжить свой путь. Он отправился в ту старую обитель, а я вернулась в Гаммель. Тогда я уже окончательно туда перебралась, купила дом. Мне не хотелось возвращаться в Ливингейм и вообще в Леброн. Там всё напоминало о Стэфе, о моей рухнувшей балетной карьере. Здесь же, в Германаре, за мной ухаживал молодой король, который с нетерпением ждал моего ответа. А главное – здесь был Джордж. Я с самого начала знала, что он элианский священник и должен блюсти обет безбрачия… Я всё это знала и не хотела признаться даже себе самой, что с первой нашей встречи мечтала о нём. Его появление в охотничьем домике казалось мне добрым знаком. Я считала, что Бог направил его туда, потому что мы предназначены друг другу… Увы, пути господни неисповедимы. Мы должны были встретиться, но остаться вместе нам было не суждено. Джордж сказал, что не может изменить своему призванию. Ему было тяжело. Не менее тяжело, чем мне. Я не понимала его, обвиняла в фанатизме… Говорила, что страдания, на которые он обрекает себя и меня, не имеют смысла. Он молил меня о прощении… Одно время мне казалось, что я возненавидела его. На следующий же день после этого разговора я дала согласие Георгу, и через месяц мы поженились. Естественно, мне пришлось принять ортодоксальную веру, и я сделала это с каким-то тайным злорадством. Тогда я просто возненавидела элианскую церковь. Считала, что это она разлучила нас с Джорджем. Ведь будь он священником-ортодоксалом, он мог бы жениться. Со временем моя ненависть утихла, и в один прекрасный день – вскоре после рождения Гая – я вдруг поняла, что утихла и моя страсть к Джорджу. А любовь осталась. Это была уже совсем другая любовь… Все эти годы мы общались. Он видел Гая. Однажды я не удержалась и спросила, не жалеет ли он, что лишил себя возможности обрести семейное счастье, вырастить сына. Джордж сказал, что далеко не все приходят в этот мир для счастья. Он повторил это, когда мы виделись последний раз, накануне его смерти. И добавил, что я ещё буду счастлива. Непременно.

Едва королева умолкла, как часы на Башне Ангела, которая возвышалась в центре столицы, пробили полночь. Илана вспомнила чёрного кота, повернувшего магическую стрелку на циферблате часовни… Вернее, дивного храма, сотканного из солнечных лучей и ненадолго представшего перед взорами смертных. Храма, где открываются пути… Стрелки волшебных часов сдвинулись, изменив сразу несколько жизней. И неважно, какое время показывают обычные часы. Волшебные часы возвещают о переменах. О начале нового пути.

– Я не хотела тебя расстраивать, – королева села рядом с Иланой и взяла её за руку.

Девочка впервые не отстранилась от её прикосновения.

– Ничего, это я так… – пробормотала она, смущённо вытирая слёзы. – Я просто вспомнила… тех, кто сейчас далеко. Я их часто вспоминаю, но сейчас мне легче. Мы действительно не можем быть во всём виноваты и не можем быть во всём правы. И чем больше мы судим себя и других, тем чаще ошибаемся. У меня сейчас такое чувство, будто мне помогли развязать большой, запутанный узел. Их ещё, конечно, много осталось, этих узлов, но теперь я хоть в чём-то разобралась… А убийц отца Джорджа нашли?

– Нет, но дело не закрыто. И не будет закрыто, пока их не найдут. Кое-какие зацепки есть. Возможно, это сделали те же, кто убил Александра Абеля.

– Мои друзья сразу заподозрили фанатиков-ортодоксов.

– И не только твои друзья. Но ведь без доказательств обвинение не предъявишь. И потом… Иногда всё оказывается гораздо проще. Помнишь убийство сенатора Джеймса Хоуза? Перебрали всех его политических соперников. Какие только версии ни выдвигались… А оказалось, что его убил вор, который забрался в особняк, полагая, что хозяева уехали на курорт. Семья Хоуза действительно уехала, а сам он решил задержатся в городе ещё на пару дней, довести до конца кое-какие дела. Его убил самый ловкий в Германаре вор-домушник Сэм Клингер, который мог вывести из строя любую сигнализацию и охранную систему. Он не ожидал, что наткнётся на хозяина особняка, и выстрелил в него, пока Хоуз не успел нажать на полицейскую кнопку на своём браслете. Потом выяснилось, что на сенаторе и браслета-то не было. Клингер перестраховался. А ведь мог просто убежать. Он был в маске, и Хоуз даже лица его не видел…

В дверь тихонько постучали.

– Входи, Лилиана, – сказала королева.

Сперва Илана удивилась, почему Изабелла называет вошедшего молодого человека женским именем, а, когда пригляделась к нему, удивилась ещё больше. Это смуглое скуластое лицо было ей знакомо. Тёмные волосы лейтенанта Джонсон были всё так же коротко подстрижены, а форменная куртка совершенно скрывала и без того плоскую грудь. Лилиана улыбнулась Илане, как старой знакомой.

– Ваше величество, – сказала она, слегка поклонившись королеве. – С вами хочет поговорить прокурор Ньеман.

Изабелла потянулась было к своему мобильнику, но тут же досадливо поморщилась.

– Всё время забываю, что здесь нет прямой связи с Геей.

– Дорогая, – обратилась она к Илане, – я чувствую, что мне сейчас предстоит долгий деловой разговор. А для тебя на сегодня разговоров достаточно. По-моему, ты устала. Ложись спать. У нас ещё будет время поговорить.

Илана не стала спорить. Она вдруг поняла, что действительно хочет спать. Она лишь спросила:

– Значит лейтенант полиции Джонсон сейчас служит у вас? Это её вы решили приставить ко мне вместо Ханны?

– Да. Ты, конечно, не нуждаешься в том, чтобы тебя одевали и раздевали, но если что-то понадобится, обращайся к Лилиане. Ей можно доверять. Кстати, она из тех, кто помог мне тебя разыскать. Потом я расскажу, как мы тебя искали. Спокойной ночи.

На следующий день Илана узнала, что искать её начали два месяца назад, когда на приём к королеве пожаловал Мартин Кейн.

– Разговор был не из приятных, – сказала Изабелла. – Твой друг меня изрядно разозлил и вывел из равновесия, но я ему за это благодарна. Я наконец-то вышла из того внутреннего оцепенения, в котором пребывала все эти шесть лет после смерти Гая. Мартин Кейн спросил: «Как вы, женщина, потерявшая ребёнка, можете быть столь равнодушной к судьбе детей? Приюты в нашей стране так ужасны, что сироты предпочитают бродяжничать и жить в бандах. А теперь их отстреливают, как бешеных собак, и вам нет до этого никакого дела». Тут он, конечно, слегка перегнул. Этим вопросом я как раз занималась. Месяца три назад в Гаммеле всё чаще и чаще стали находить трупы бродяг, в основном детей и подростков. Большинство убитых были главерами. Сперва я решила, что это следствие разборок между бандами, но банды главеров и раньше враждовали, однако такого количества убитых никогда не было. Я поручила расследование этих убийств ОО [14]14
  ОО – Особый отдел.


[Закрыть]. Оказалось, что охота на бродяг и особенно на бездомных детей тайно организована чистильщиками, которые решили очистить страну от всякой заразы. По их мнению, самую большую угрозу для общества представляют именно уличные дети, которые собираются в банды и становятся частью преступного мира. Спасать их уже поздно, поэтому они, как неизлечимо больные животные, подлежат уничтожению…

– Боже… Келли и все его ребята…

– Келли Таунсенд и его кошачья банда исчезли в неизвестном направлении, но я думаю, что твои друзья не погибли… Наберись терпения, я всё расскажу по порядку. Меня возмутило, когда Мартин Кейн начал выговаривать мне за то, что я потворствую детоубийцам. Я сказала, что вопрос уже давно под контролем. А он говорит: «Это излюбленная фраза всех демагогов. Правитель страны, в которой сирота не чувствует себя защищённым и в любой момент может стать жертвой любого подонка, должен признаться в своей несостоятельности и уйти в отставку. Или отречься от престола. Я приехал сюда из Леброна, чтобы разыскать девочку. После смерти бабушки она исчезла. С тех пор прошло больше полугода. Ходят слухи, что она жила среди главеров, а теперь, когда многих из них истребили, я понятия не имею, где она и жива ли вообще». Я не без иронии поинтересовалась, почему же он не приехал из Леброна раньше. Оказалось, что прошлой зимой Мартин со своей девушкой и несколькими друзьями отправился в Дикие Миры. Они согласились поучаствовать в какой-то культурной миссии, к тому же имелась возможность подзаработать… Когда они жили на Триоле, планету оккупировали тэнессийцы. Оттуда было невозможно вылететь, и даже вся связь была под тэнессийским контролем. В конце концов им удалось бежать на корабле контрабандистов. Еле прорвались, их чуть не подбили… Когда Мартин вернулся в Леброн, то застал свою мать очень больной. Вскоре она умерла. Мартин решил связаться с тобой, чтобы узнать, как у тебя дела, но твой мобильник был вне досягаемости, а ваш телефон в доме на Трансильванской вообще не работал. Мартин тут же приехал в Гаммель с целью отыскать тебя. Узнал, что ты потеряла бабушку, сбежала от опекунши, какое-то время болталась с главерами, а потом вообще пропала. Он пытался найти ту банду, в которой ты жила, даже нашёл их логово, но там было пусто. Это ещё одна из загадок, которую предстоит разгадать. Все твои друзья Кошки исчезли. Один мелкий торговец – из тех, кого они защищали от других банд, уверяет, что вечером видел их всех на пустыре, где раньше космодром был, а рано утром пришёл в их подвал по какому-то делу и обнаружил, что они исчезли. Их не перебили, Илана. Мне довелось увидеть логово, где на главеров напали ночью…

Королева ненадолго умолкла. Чувствовалось, что картина, которую она вспомнила, до сих пор не даёт ей покоя.

– Теперь я знаю, как выглядит место, где была бойня. Жилище Кошек выглядело так, словно оттуда просто съехали. Быстро, но без особой паники собрались, взяли всё необходимое и ушли. И как в воду канули. Думаю, их кто-то предупредил, что очередной ночной рейд чистильщиков будет проходить в их районе. Если твои друзья нашли надёжное убежище, лучше им пока там и оставаться. Я сделала всё, чтобы прекратить эту ночную охоту на людей, и кое-кто уже понёс за это ответственность, но до полного наведения порядка ещё далеко.

– А что – остальных главеров перебили?

– Нет. Некоторые банды совершенно не пострадали. Часть главеров работает на весьма респектабельных негодяев. Тех, у кого надёжная крыша, не трогали. Я пообещала Мартину, что твоими поисками займутся лучшие детективы, и умоляла его ничего не предпринимать, не связавшись со мной, но… К сожалению, твой друг не проникся ко мне доверием, и я его за это не виню. Я действительно слишком долго отстранялась от жизни. Я в ответе за то, что происходит с германарскими детьми… В общем, твой художник решил действовать самостоятельно. Он днём и ночью рыскал по Шиман-Тауну, надеясь хоть что-нибудь о тебе узнать, и в результате чуть не погиб. На него напал грабитель и сильно ранил. Хорошо, что мои люди вовремя нашли Мартина. Сейчас он в одной из лучших клиник Ливингейма, под наблюдением моего знакомого врача. Когда Мартина прооперировали, я на специально оборудованном медицинском антиграве тут же отправила его в Леброн. В Гаммеле у него слишком много врагов, а мне предстояла поездка сюда – я как раз к тому времени напала на твой след… Извини, что не рассказала тебе всё это сразу, но на тебя в последнее время и так слишком много свалилось. Ты убивалась из-за Томаса Гилленсхааля, винила себя в том, что с ним случилось… Мартин долго был в коме, и я не знала, что тебе скажу, если он не выберется. Теперь, слава Богу, всё в порядке. Ему предстоит провести в постели ещё не меньше двух недель, но доктор уверен, что восстановление будет полным.